Дейн Люси. Кто играет с огнем

   Сейчас, сидя на водительском сиденье своего почтенного автомобиля, миссис Банч клевала носом в ожидании Кэнди. Услышав стук в стекло дверцы и знакомый голос, она встрепенулась.
   – А, это ты, детка! Рада тебя видеть. Ну садись, поедем в обувной магазин.
   Голос старушки звучал преувеличенно бодро, как будто она старалась завуалировать тот факт, что еще минуту назад ее одолевала дрема. Однако суть произнесенных фраз выдавала миссис Банч с головой, и Кэнди пришлось указать на это.
   – Мне тоже очень приятно встретиться с вами, только ехать никуда не нужно, мы находимся рядом с магазином «Хилл-плейт».
   Миссис Банч заморгала, потом взглянула по сторонам.
   – Ах да! Что же это такое… Представляешь, мне почудилось, будто я до сих пор нахожусь возле своего дома в Вудфорде.
   – Нет, миссис Банч, – улыбнулась Кэнди. – Вы уже не только добрались до своего любимого обувного магазина, но и дождались меня. И сейчас мы отправимся покупать вам туфли или на что вы там нацелились?
   – Да, деточка, мне нужны туфли, хотя, если попадутся хорошие босоножки, такие, знаешь, из мягкой толстой кожи, я куплю и их, – зачастила миссис Банч, выбираясь из салона автомобиля на тротуар. – У меня, видишь ли, почти нет летней обуви. Просто не в чем ходить! Уже июнь в разгаре, а я все еще не решила эту проблему.
   Кэнди усмехнулась про себя. Послушать миссис Банч, так можно подумать, будто она только и делает, что куда-то ходит. В то время как данное предположение очень далеко от истины. Миссис Банч действительно много времени проводила на свежем воздухе, но лишь копаясь по мере сил в саду или огороде своего деревенского коттеджа либо сидя во дворе на скамейке, которую когда-то ее покойный супруг смастерил своими руками.
   – А между тем мне пора ехать в Хайбридж, – продолжала старушка. – Я не наведывалась в коттедж с прошлой осени. Там нужно проветрить комнаты, вытереть пыль – словом, дел хватает. – Воспользовавшись безмолвным предложением Кэнди, миссис Банч взяла ее под руку. – Но я не могу отправиться в деревню до тех пор, пока не подберу себе удобную летнюю обувь. Не ходить же мне по двору босиком.
   Кэнди лукаво улыбнулась.
   – Говорят, это полезно для здоровья.
   – Знаю, слышала, – кивнула миссис Банч. – Но подобные упражнения не для меня. Пусть те, кто за это ратует, сами ходят без сандалий, а меня увольте. Выдумают тоже – босиком! Чтобы в подошвы впивались все камешки, какие только попадутся под ногу? И чтобы потом шагу нельзя было ступить? Нет уж, благодарю. Я как-нибудь по старинке, в обувке.
   Кэнди покосилась на ноги миссис Банч. На ее взгляд, туфли старушки хоть и были чересчур закрытыми для теплого солнечного дня, но выглядели вполне нормально. На них даже не наблюдалось потертостей.
   Снова она за свое! – подумала Кэнди. Вот неугомонное создание…
   Ей была хорошо известна эта особенность миссис Банч. У той имелся пунктик относительно обуви. Неизвестно почему, но с наступлением весны – периода большей по сравнению с зимой активности – ее начинали мучить сомнения, удобно ли будет ходить летом. Это притом, что передвигаться миссис Банч предпочитала на своем хоть и видавшем виды, но обожаемом автомобиле, счастливой обладательницей которого она стала еще в двадцать шесть лет. Однако, несмотря на явную нелюбовь миссис Банч к пешему способу передвижения, каждую весну она испытывала приступ обувной лихорадки. Побуждаемая им, она отправлялась в магазин, и не какой-нибудь, а именно в «Хилл-плейт», где когда-то родители купили ей первые ботиночки и где она до сих пор приобретала всю свою обувь. Домой миссис Банч уезжала, как правило, с двумя-тремя коробками на заднем сиденье своей «витесс» и с чувством удовлетворения: проблема, в чем ходить летом, была решена. И не важно, что потом некоторые коробки так и оставались закрытыми, зато у миссис Банч отсутствовало досадное ощущение неподготовленности к сезону.
   Кэнди знала все это. Кроме того, еще будучи студенткой и помогая миссис Банч по хозяйству, она видела в ее кладовой полки, забитые коробками с обувью. Среди них попадались такие, что выцвели от времени.
   Однажды Кэнди спросила миссис Банч, зачем ей столько обуви. Ответ оказался до гениальности прост.
   – А, пусть будет! – беззаботно отмахнулась та.
   Сейчас, сопровождая неспешно шагающую к магазину старушку, Кэнди осторожно произнесла:
   – Миссис Банч, разве среди вашей коллекции не нашлось бы подходящих летних туфель?
   Та взглянула на нее с недоумением.
   – О какой коллекции ты толкуешь?
   Кэнди уклончиво усмехнулась.
   – У вас ведь много обуви. Думаю, можно было бы выбрать что-нибудь для лета.
   Миссис Банч прищурилась.
   – Из той обуви, что находится у меня дома?
   – Конечно. По прежним временам я помню, что в вашей кладовке хранится множество…
   – Ох, я тебя умоляю! И это старье ты называешь коллекцией?
   – Старье? – Кэнди захлопала ресницами. – Но я прекрасно помню, что не далее как прошлой весной вы купили в этом самом магазине пару туфель и миленькие, украшенные бисером замшевые босоножки. Кстати, в тот раз я сопровождала вас, как и сейчас.
   С подведенных вишневой помадой губ миссис Банч слетел саркастический смешок.
   – Я помню, что мы были вместе, детка, но ты правильно заметила – прошлой весной. Понимаешь?
   – Не-ет, – растерянно протянула Кэнди.
   – Ну сама подумай: прошлая весна означает прошлый сезон.
   – И что?
   – Ведь та обувь давно вышла из моды! Не говоря уже о прочем хламе, который хранится в моей кладовке.
   Из моды? Вот это да! Молодец старушка… – Кэнди ошеломленно взглянула на свою спутницу. Ей еще не доводилось слышать, чтобы престарелая дама рассуждала, как юная девчонка.
   – Кстати, хорошо, что напомнила, – задумчиво добавила миссис Банч. – Неплохо бы ее почистить.
   – Не понимаю, – честно призналась Кэнди.
   – Я о кладовке. Давно пора избавиться от коробок с обувью, проку от них никакого, только место занимают…
   – Что-о? – изумленно протянула Кэнди. – Вы хотите выбросить столько ни разу не надеванной обуви?
   Миссис Банч посмотрела на нее.
   – Пожалуй, ты права. Выбрасывать не стоит. Как-то это не по-хозяйски.
   – Конечно! – подхватила Кэнди, останавливаясь. – Уверена, если хорошенько покопаться в ваших запасах, можно обнаружить вполне сносные туфли. А уж босоножек у вас столько, что хватит на несколько лет. Это означает, что вы сэкономите деньги, а также… что наша сегодняшняя встреча напрасна, потому что в магазин идти не нужно!
   – Еще чего… – пробормотала миссис Банч, возобновляя движение по тротуару и тем самым вынуждая Кэнди сделать то же самое. – Как это не нужно?! Не буду я копаться в старье. Не для того ехала сюда, чтобы сейчас повернуть обратно.
   Кэнди подавила вздох разочарования.
   – Ну как знаете. Мне показалось, что вы передумали выбрасывать свою обувь.
   – Правильно. Зачем выбрасывать, если можно сдать ее в какой-нибудь благотворительный фонд! В поддержку голодающих детей Сомали, например, или еще куда-нибудь…
   Не удержавшись, Кэнди прыснула.
   – Простите, миссис Банч, но зачем голодающим детям ваши туфли, пусть даже и неношеные?
   – Да еще вышедшие из моды! – блеснула глазами старушка. – Хм, а может, они сгодятся матерям голодающих детей Сомали?
   Кэнди сокрушенно вздохнула.
   – Думаю, в подобной ситуации матерям не до туфель.
   Миссис Банч тоже погрустнела.
   – Верно, детка. Как же быть? А, сдам обувь в фонд, и пусть там сами решают, что с ней делать!
   – Ваше право, миссис Банч. – Немного помолчав, Кэнди спросила: – Все-таки мне интересно: зачем вы покупаете столько обуви, если потом не пользуетесь ею?
   – О! – Миссис Банч сначала хитро улыбнулась, затем игриво подмигнула Кэнди. – Секрет прост: это помогает мне чувствовать себя женщиной. Согласись, подобное ощущение стоит потраченных на обувь денег!
   – Ну, если в этом смысле… – Кэнди вдруг испытала прилив меланхолии. В голове поплыли мысли о том, что миссис Банч, наверное, порой чувствует себя одиноко. Отсюда и странноватое в ее возрасте желание покрасоваться перед кем-нибудь в новой обувке, которую она порой надевает лишь один раз – в магазине во время примерки.
   А я пока еще молода и красива, подумала Кэнди. Но это не будет продолжаться дольше положенного срока. Молодость пройдет, красота увянет… Возможно, и мне суждено коротать остаток жизни в одиночестве…
   Словно подслушав ее мысли, миссис Банч вдруг произнесла:
   – Ты не права, наша встреча не напрасна, мне всегда приятно прогуляться с тобой по городу. Только, на мой взгляд, это неправильно.
   – Почему? – удивилась Кэнди. – Я тоже радуюсь нашим встречам.
   Миссис Банч польщенно улыбнулась.
   – Спасибо, дорогая. Но не со старухой тебе следует прогуливаться!
   – А с кем? – Еще не успев спросить, Кэнди сообразила, каким будет ответ. И не ошиблась.
   – С молодым человеком, – многозначительно произнесла миссис Банч.
   Так я и знала! – промчалось в голове Кэнди.
   Это был второй пунктик миссис Банч: она обожала устраивать судьбы молодых людей, и на ее счету были как минимум две свадьбы. Первой парой являлись знакомая медсестра и проживавший этажом выше парень, который работал в фирме по продаже и обслуживанию нагревательных аппаратов для воды. Второй – официантка и владелец небольшой заправочной станции.
   – Да, – энергично кивнула миссис Банч. – Тебе давно пора обзавестись ухажером. С твоей-то внешностью. Не понимаю, куда смотрят парни!
   Ухажером…
   Кэнди нахмурилась. Что за день нынче, сначала укоры Джефа за то, что ей не терпится сбежать на свидание, теперь упреки миссис Банч, но уже в обратном – что она игнорирует парней.
   – Ухажеров у меня предостаточно. – Произнеся эту фразу, Кэнди поймала себя на мысли, что недавно уже говорила нечто подобное в кабинете Джефа.
   – Так что же ты! – с каким-то даже оттенком досады воскликнула миссис Банч. – Почему теряешь время? Эх, молодо-зелено… Было бы мне сейчас столько лет, сколько тебе, уж я бы действовала иначе!
   – Спорить не стану, – улыбнулась Кэнди, – но мне почему-то кажется, что вы вели бы себя точно так же, как я.
   Миссис Банч насторожилась.
   – Почему?
   – Посудите сами, ведь вы не стали бы заводить тесные отношения с первым попавшимся молодым человеком, правильно? Наверное, вам бы нужен был только возлюбленный?
   – О, разумеется! – Глаза миссис Банч оживленно заблестели, на припудренных щеках проступил румянец. – Союз без любви все равно что камин без огня.
   Кэнди кивнула.
   – Полностью с вами согласна.
   – Нет, без любви не годится… – задумчиво протянула миссис Банч.
   – Рада, что в этом пункте мы нашли взаимопонимание. Теперь видите, что я не теряю время, а просто не хочу напрасно тратить его на человека, о котором заранее известно, что он мне не нужен.
   – Неужели ты ни в кого не влюблена? – удивленно покосилась на нее миссис Банч.
   Кэнди пожала плечами.
   – Что тут особенного? Просто я пока не встретила своего суженого.
   – Даже не верится… – Качая головой, миссис Банч обежала Кэнди взглядом. – Такая красотка и до сих пор одна! Может, ты не понимаешь, что влюбилась, а на самом деле какой-нибудь мужчина давно завладел твоим сердцем, а?
   Кэнди в свою очередь с сомнением взглянула на миссис Банч.
   – Неужели я не разобралась бы в своих чувствах?
   – Как знать, детка, как знать… Прислушайся к себе, возможно есть кто-то, о ком ты все время думаешь?
   Долго ломать голову над этим вопросом Кэнди не пришлось. Джеф! За весь последний год ни об одном другом мужчине она не думала так много и часто, как о нем. Сначала – когда устраивалась на работу в редакцию журнала «Стайлиш лайф» и проходила собеседование у самого Джефа. Потом – когда пришлось решать проблему его чересчур пристального внимания к ней как к женщине. Затем – когда он перестал проявлять признаки подобного внимания. И наконец, сейчас Кэнди только и делала, что думала о Джефе в связи с внезапной вспышкой ревности с его стороны – или что там это было.
   Однако все это не имело ни малейшего отношения к тому, о чем они беседовали с миссис Банч, – к любви.
   – Что, есть такой человек? – вкрадчиво прозвучало рядом.
   Взглянув на миссис Банч, Кэнди поняла, что последнюю минуту та пристально наблюдала за ней.
   – Есть, – ворчливо ответила она.
   Миссис Банч просияла.
   – Вот видишь! Стоило как следует поразмыслить – и пожалуйста!
   – Это не то, что вы думаете, – поморщилась Кэнди.
   – Ошибаешься, именно то. У меня чутье на подобные вещи, поверь.
   У Кэнди вырвался невольный смешок.
   – Боюсь, на этот раз чутье вас подвело, потому что речь идет о моем начальнике, владельце журнала, в редакции которого я работаю.
   Повисла пауза. Взглянув на миссис Банч, Кэнди заметила в ее глазах недоумение.
   Может, старушка не расслышала? – промелькнуло в ее голове.
   – Человек, о котором я часто думаю, мой шеф, – громче повторила она.
   Миссис Банч пожала плечами.
   – Ну и что? Не вижу препятствий. Почему твоим возлюбленным не может стать владелец журнала? И не кричи так, пожалуйста, будь скромнее – половина Нидл-стрит слышала, что ты сходишь с ума по своему шефу.
   Кэнди разинула рот.
   – Я этого не говорила!
   – Какая разница, что ты сказала, впечатление от твоих слов именно такое. Впрочем, неважно. Лучше подумай над тем, что говорю я.
   – Миссис Банч! Вы как-то неправильно толкуете мои слова. У меня нет ничего общего с моим шефом!
   – Пока нет, – невозмутимо кивнула та. – Но не исключено, что будет. Он не женат?
   – Нет.
   – Уже хорошо. Сколько ему лет?
   – Не знаю… что-то около тридцати пяти.
   – Та-ак, – глубокомысленно протянула миссис Банч.
   Окрашивающие ее голос интонации заставили Кэнди насторожиться. Беседа нравилась ей все меньше.
   – К чему вы клоните? – прямо спросила она.
   – К тому самому. Твоему шефу самое время жениться. Тридцать пять лет очень удобный для этого возраст. Расцвет сил, возможностей и все такое.
   Кэнди вновь остановилась.
   – Хорошо, допустим. Но я-то здесь при чем?
   – Как, ведь ты сама сказала, что целыми днями думаешь о своем шефе!
   – Миссис Банч!
   Кэнди посмотрела на старушку, та – на нее, и обе рассмеялись.
   – Ладно, – сказала, когда они отсмеялись, миссис Банч, – идем выберем мне обувку, а потом посидим в каком-нибудь кафе за чашечкой чая.
   Кэнди ничего не имела против, и через минуту они переступили порог магазина «Хилл-плейт», где их встретили приветливые и улыбчивые продавщицы…

4

   На следующий день Кэнди с некоторой опаской пришла на работу, ожидая каких-нибудь колкостей со стороны Джефа.
   – У себя? – шепотом спросила она Дэнни, мимоходом заглянув в приемную и кивнув на дверь кабинета.
   – Шеф? – зачем-то уточнил тот, как будто и без того не было ясно, о ком идет речь. Причем задал он этот бессмысленный вопрос так громко, что у Кэнди на миг замерло сердце.
   – Тсс! – прошипела она, машинально втянув голову в плечи.
   Дэнни усмехнулся, затем все так же, в полный голос, произнес:
   – Не переживай, в кабинете никого нет.
   Значит, существует вероятность наткнуться на Джефа в коридоре, хмуро подумала Кэнди.
   В этот момент Дэнни добавил:
   – Джеф улетел на выставку, во Франкфурт. Так что расслабься и наслаждайся жизнью – никто тебе слова не скажет.
   Кэнди поневоле вздохнула с облегчением. По крайней мере день-другой Джефа не будет. Вчерашняя история застала ее врасплох, и она до сих пор не поняла причин, побудивших Джефа вести себя подобным образом, поэтому испытывала некоторую нервозность. Но раз Джефа не будет…
 
   Как выяснилось позже, нервничала в тот день, по крайней мере с утра, не только Кэнди.
   Примерно в половине одиннадцатого из приемной донеслись какие-то возгласы или, точнее, отголоски разговора на повышенных тонах. Заинтригованная Кэнди прислушалась, но слов было не разобрать, поэтому через минуту она вернулась к своим занятиям.
   Как оказалось, ненадолго.
   В коридоре прозвучали шаги, затем дверь комнаты, в которой работала Кэнди, распахнулась и на пороге появилась модельер Эвелин Хардинг.
   – Привет, – небрежно произнесла она, глядя скорее в пустоту, чем на Кэнди. – Что у вас здесь происходит, можешь мне объяснить?
   Кэнди недолюбливала Эвелин за высокомерие и пренебрежительное отношение ко всем, кого та не считала себе ровней. К данной категории относились все сотрудники редакции журнала «Стайлиш лайф», за исключением, разумеется, его владельца Джеффри Планкетта и еще одного человека, Барри Ройстера, ответственного редактора отдела, стараниями которого поддерживалась рубрика «Кабриолет», сообщавшая читателям новости из мира автомобильной моды.
   Рубрик в журнале насчитывалось более полутора десятка, за каждую нес ответственность определенный человек, но Барри Ройстера Эвелин воспринимала по-особому. Он был для нее, что называется, отдельная статья. Объяснялось это просто: Эвелин создавала для Барри костюмы, подчеркивающие выбранный им стиль. В них, как правило восседая за баранкой какого-нибудь последнего писка автомобильной моды, Барри позировал для снимков, которые затем появлялись на страницах журнала.
   Вообще, Барри являлся, наверное, самой яркой личностью в редакции, и, если бы не Джеффри, глава и владелец всего дела, кто знает, на кого был бы нацелен интерес Эвелин.
   Кэнди внутренне напряглась, уловив в голосе Эвелин пренебрежительные нотки, но постаралась не показать это. Зачем доставлять подобное удовольствие человеку, который нарочно старается задеть тебя?
   – О чем это ты? Что такого у нас происходит, чего ты не в состоянии понять? – Кэнди тоже была не лыком шита и умела за себя постоять.
   Как человек неглупый, Эвелин почувствовала подтекст вопроса, что заставило ее пристальнее взглянуть на Кэнди.
   Однако та, ожидая это, постаралась создать на лице совершенно невинное выражение.
   – Я в состоянии понять многое, – отчетливо произнесла Эвелин. – Но некоторые вещи отказываюсь понимать!
   Кэнди едва заметно пожала плечами.
   – Вполне допускаю. Что касается меня, то я не настолько проницательна, поэтому не могла бы ты выражаться яснее?
   – Яснее? – С губ Эвелин слетел мученический вздох. Всем своим видом она будто говорила: «Боже правый, с какими тупицами приходится общаться!».
   – Ну да, – тонко улыбнулась Кэнди. – По мне, так чем проще, тем лучше.
   – Хорошо, объясню… Хотя у меня в голове не укладывается, как можно так поступать!
   Кэнди заморгала, изображая удивление. Она частенько использовала этот нехитрый прием, чтобы привлечь внимание к своим густым длинным ресницам.
   – А что я такого сделала?
   – Да не ты! При чем здесь… Я говорю о Джефе!
   – Ах о Джефе! Ну, он волен поступать, как сочтет необходимым. Во всяком случае, я бы на его месте вела себя именно так. Ведь Джеф здесь хозяин, так что…
   – Это понятно, – нетерпеливо перебила ее Эвелин. – Но все равно следует соблюдать элементарные правила вежливости.
   – Разве Джеф и тебе нагрубил? – удивилась Кэнди, на сей раз искренне.
   – Если бы!
   В каком смысле? – услышав подобное восклицание, усмехнулась про себя Кэнди. Эвелин жалеет, что ей не довелось услышать от Джефа несколько острых фраз?
   – Он попросту отсутствует, – обиженно добавила Эвелин. – Улетел куда-то, не удосужившись сказать мне ни слова.
   – Ах вот ты о чем… Что ж, думаю, Джеф многих не предупредил о своем отъезде, меня в том числе.
   – Тебя?! – Эвелин презрительно усмехнулась. – При чем здесь ты? Тебя он и не обязан предупреждать. Ты для него просто служащая, одна из многих. Но он ни слова не сказал мне! Не позвонил, не отправил эсэмэску, наконец не попросил сделать нечто подобное Дэнни!
   Если бы ты не докучала ему по поводу и без повода, Джеф, возможно, поступил бы иначе, промелькнуло в мозгу Кэнди.
   – У вас назначена встреча? – спросила она, озаренная внезапной догадкой.
   Эвелин мрачно кивнула.
   – Была. Позавчера я позвонила Джефу, сказала, что заеду сегодня, чтобы обсудить кое-какие вопросы относительно моей статьи для следующего номера, после чего предложила устроить совместный ланч. А сегодня приезжаю и обнаруживаю, что Джеф умчался на выставку! Ну скажи, разве нельзя было предупредить… Если бы Джеф сообщил мне о готовящейся поездке, я бы отправилась во Франкфурт с ним. У меня тоже нашлись бы там дела.
   Потому-то он тебе ничего и не сказал, подумала Кэнди. А вслух произнесла:
   – Наверное, Джеф не хотел тебя беспокоить, только и всего. Напрасно ты подозреваешь его в каком-то злом умысле.
   – Не знаю, чего он хотел, а чего нет, просто вижу, как складывается ситуация, и это дает мне основания для некоторых выводов. – Эвелин нервно поправила укрывавшую плечи вязаную нитяную накидку, крупные ячейки которой придавали ей сходство с рыболовной сетью. Тем более странной выглядела на этом предмете одежды оторочка из меха чернобурки. Да и сама идея использовать мех в середине июня казалась более чем оригинальной.
   С другой стороны, в этом и заключался неповторимый, как считала она сама и в чем ей удалось убедить многих критиков, стиль дизайнера Эвелин Хардинг. Достигалась подобная самобытность довольно просто: нужно было идти от противного. То есть, не особенно утруждая себя, Эвелин следила за новыми веяниями моды и, уловив некую наметившуюся тенденцию, делала все наоборот.
   Например, не так давно особой актуальностью в моде обладал розовый цвет. Однако Эвелин не была бы собой, если бы поддалась общему течению. Напротив, в ее очередной коллекции не оказалось ни единой розовой вещи, даже самой маленькой и незначительной. Разумеется, кормившиеся вокруг подиумов критики не преминули отметить данный факт в отчетах для прессы и телевидения, благодаря чему Эвелин вновь подтвердила закрепившийся за ней имидж оригинального модельера.
   Позже все помешались на салатовом цвете. Но Эвелин и тут осталась верна себе: даже намека на какой-нибудь оттенок зеленого в ее весенне-летней коллекции не было.
   Нечто подобное происходило и в области линий, фасонов и прочей специфики модельного бизнеса. Эвелин смотрела на то, что создают другие, и делала наоборот. Разве после этого удивительно, что в кругах, связанных с дизайном одежды, ее нарекли свободно мыслящей личностью?
   – И к каким же выводам ты приходишь? – прищурившись спросила Кэнди.
   Эвелин вздохнула.
   – Сразу к нескольким, но главный тот, что Джеф, оказывается, не такой воспитанный человек, каким я его считала.
   Он просто не знает, куда от тебя спрятаться, подумала Кэнди, отводя взгляд, чтобы по глазам не было заметно, какие мысли текут в ее голове.
   – Что ж, раз уж я все равно здесь, пойду поболтаю с кем-нибудь из отдела новостей моды, – со вздохом сказала Эвелин.
   Кэнди кивнула.
   – Хорошая мысль. Наверняка тот вопрос, который ты собиралась обсудить сегодня с Джефом, можно решить и с Энджи Гилбот. – Речь шла об ответственном редакторе упомянутого Эвелин отдела.
   – Конечно, можно, только… не так интересно, как с Джефом.
   И на ланч ты вряд ли ее пригласишь, промелькнуло в голове Кэнди, когда Эвелин выпорхнула в коридор.
 
   Дальше последовали три спокойных дня. Кэнди выполняла рутинную работу и старалась поменьше вспоминать о Джефе, учитывая фразу, которую ее вынудила произнести миссис Банч: «Человек, о котором я часто думаю, мой шеф».
   В последнее время Кэнди действительно слишком часто размышляла о странном выпаде Джефа в ее адрес, хоть и понимала, что история эта пустячная и не стоит придавать ей большое значение. Да и вообще опасно столько думать о каком-то определенном мужчине, так и влюбиться недолго.
   Разумеется, подобной возможности Кэнди для себя не исключала, но воспылать нежными чувствами к собственному шефу… Не слишком ли банально?
   Затем Джеф вернулся из поездки.
   Услышав из своей комнаты его голос, Кэнди вздрогнула и тут же с удивлением спросила себя: откуда вдруг взялась подобная реакция?
   Что-то я становлюсь нервной, констатировала она. Прежде меня не так-то легко было выбить из колеи. Тем более мужчине.
   Встретились они с Джефом лишь во второй половине дня. Он вызвал Кэнди к себе, прислав за ней Дэнни.
   – Иди, шеф требует, – сказал Дэнни, заглянув в приоткрытую дверь. – Передал, чтобы ты взяла какие-то бумаги, говорит, тебе известно, какие именно.
   Безусловно, Кэнди знала, о чем идет речь. Джефу нужны были набранные на компьютере заново с учетом редакторской правки статьи, предназначенные для нового номера журнала, – те самые, которые он просматривал перед отъездом.
   – В каком он настроении? – как бы между прочим спросила она, вынимая из ящика стола соединенные скрепками экземпляры статей.
   Дэнни пожал плечами.
   – Трудно сказать. Вроде бы такой как обычно, не сердится, улыбается. Думаю, тебе нечего опасаться.
   – Конечно, нечего, – фыркнула Кэнди. – У Джефа нет никакого повода сердиться на меня. Поэтому беспокоиться нет необходимости.
   – Тебе виднее, – обронил Дэнни, скрываясь в коридоре. – Так не забудь бумаги. И поторапливайся! Джеф ждать не любит.
   Через минуту выяснилось, что они оба ошибались.
   – Ну как прошло свидание? – вместо приветствия произнес Джеф, едва Кэнди переступила порог его кабинета.