Страница:
Шагая между ними, дав солдатскому вождю и Маленькому Большому Человеку вести себя куда угодно, Бешеный Конь, должно быть, пытался грезить, чтобы проникнуть в подлинный мир и чтобы избежать тьмы этого, призрачного мира, в котором все было лишь безумием. Они прошли мимо солдата, у которого за плечом была винтовка с примкнутым к ней штыком, и вот они стали на пороге какого-то здания. Окна были забраны железной решеткой, и через ее прутья Бешеный Конь мог видеть людей с цепями на ногах. Это была западня Для зверя, и Бешеный Конь метнулся в сторону, подобно зверю, попавшему в западню, увлекая за собой Маленького Большого Человека, повисшего у него на руке. Схватка длилась всего несколько секунд. Кто-то выкрикнул команду, и солдат, стоявший на часах, рядовой Уильям Джентлс, вонзил свой штык глубоко в живот Бешеного Коня.
Бешеный Конь умер той же ночью, 5 сентября 1877 г., в возрасте тридцати пяти лет. На рассвете следующего дня солдаты передали труп мертвого вождя его отцу и матери. Те положили тело Бешеного Коня в деревянный ящик, укрепили ремнями на индейской повозке и повезли в агентство Пятнистого Хвоста. Там они подняли его на помост. В течение всего Месяца Травы оплакивавшие сменялись у места погребения. И затем в Месяце Падающих Листьев пришла раздирающая душу весть: индейцы сиу, проживавшие в резервации, должны были покинуть Небраску и уйти в новую резервацию на реке Миссури.
Холодной сухой осенью 1877 г. длинные вереницы изгнанных индейцев, ведомых солдатами, двинулись на север к тамошним бесплодным землям. По дороге несколько групп ускользнуло из колонны и повернуло на северо-запад, намереваясь бежать в Канаду и присоединиться к Сидящему Быку. С бежавшими ушли мать и отец Бешеного Коня, неся с собой сердце и кости своего сына. В месте, известном только им, они погребли останки Бешеного Коня, где-то неподалеку от ручья, называемого Вундед-Ни.
ПЕСНЯ СИДЯЩЕГО БЫКА
Я воином
Прежде был.
Ныне
Никто не воин.
Худые времена
Настали для меня.
XIII. БЕГСТВО ИНДЕЙЦЕВ НЕПЕРСЕ
Рассказы этих белых однобоки. Белые рассказывали себе на потребу. Многое в их рассказах неверно. Лишь о лучших своих делах и лишь о худших делах индейцев поведал белый человек.
Желтый Волк, из индейцев неперсе
Эта земля сотворена Солнцем, и да останется она такой, какой была... Эта страна была создана без пограничных линий, и никому из людей не дано делить ее... Я вижу - белые по всей стране богатеют, я вижу - они хотят отдать нам самые никчемные земли... Эта земля и я - мы заодно. Тело этой земли и наши тела соразмерны. Если вы посланы Творящей Силой разговаривать с нами, так и скажите, но можете ли вы так сказать? Возможно, вы считаете, что Творец послал вас распорядиться нами по вашему усмотрению. Знай я, что вы посланы Творцом, я смирился бы с мыслью о вашем праве распоряжаться мной. Не поймите меня превратно, но поймите все сказанное мной, не упуская из виду мою привязанность к этой земле. Я никогда не говорил, что земля моя и я могу делать с ней, что мне заблагорассудится. Только тот имеет право распоряжаться ею, кто создал ее. Я требую права жить на своей земле и предоставляю право вам жить на вашей.
Хейнмот Туялакет Джозеф, вождь неперсе
В сентябре 1805 г., когда Льюис и Кларк спустились со Скалистых гор во время своего путешествия на Запад, их исследовательская группа страдала от голода и дизентерии. Они были настолько слабы, что не смогли бы защитить себя. Они находились в стране индейцев неперсе ("проколотые носы"), названных так французскими трапперами, заметившими, что некоторые из них носят в носу зубчатые ракушки. Если бы индейцы неперсе захотели, то экспедиция Льюиса и Кларка могла бы завершиться здесь, на берегах реки Клируотер, и при этом им достался бы большой табун лошадей. Но неперсе радушно приняли белых американцев, снабдили их продовольствием, присматривали за лошадьми исследовательской группы в течение нескольких месяцев, пока экспедиция продолжала двигаться на каноэ к берегам Тихого океана.
Так началась длившаяся много лет дружба между неперсе и белыми американцами. В течение семидесяти лет неперсе похвалялись тем, что не убили ни одного белого. Но алчность белых людей к земле и золоту в конце концов погубила эту дружбу.
В 1855 г. губернатор территории Вашингтон Исаак Стивенс пригласил представителей неперсе на совет о мире. Он сообщил, что в стране очень много белых людей, а придет еще больше, и что ему хотелось бы так разграничить землю, чтобы индейцы и белые были отделены друг от друга. "Чтобы жить в мире, - сказал он, - индейцам необходимо иметь свою особую страну, и из этой страны они не должны уходить".
Туекакас, вождь, известный среди белых людей как Старый Джозеф, сказал губернатору Стивенсу, что ни один человек не может владеть и частью земли и не может продавать то, чем не владеет.
Губернатор не мог уразуметь такой позиции. Он убеждал Старого Джозефа подписать договор и получить в подарок одеяла. "Забирайте свои бумаги, ответил вождь, - рука моя не коснется их".
Алейа, которого белые люди звали Юристом, все же подписал договор; подписали его и еще несколько индейцев неперсе. Но Старый Джозеф увел своих людей в родные места, в долину Уаллоуа, в зеленый край извилистых вод, обширных лугов, поросших лесом гор и чистых голубых озер. Люди Старого Джозефа жили в хороших вигвамах, выращивали хороших лошадей, а что им было необходимо, они выменивали у белых людей на скот.
Всего через несколько лет после подписания первого договора, государственные чиновники вновь стали роем кружить над неперсе, надеясь заполучить новые земли. Старый Джозеф приказал своим людям не принимать от чиновников никаких подарков, ни единого одеяла.
"Пройдет время, - сказал он, - и они заявят, что вам уже заплатили за вашу землю".
В 1863 г. индейцам неперсе был представлен новый договор, по которому они теряли долину Уаллоуа и три четверти остальной земли,
за ними оставалась лишь небольшая резервация на территории нынешнего штата Айдахо. Старый Джозеф отказался присутствовать при подписании этого договора, Юрист же и некоторые другие вожди - которые никогда не жили в Долине Извилистых Вод, - уступили права собственности на земли своего народа. "Воровской договор" - так назвал его Старый Джозеф; он был настолько оскорблен, что порвал в клочки Библию, подаренную ему белым миссионером, желающим обратить его в христианство. Давая понять белым, что он все еще заявляет права на долину Уаллоуа, он установил столбы вдоль границ земли, населенной его народом.
Вскоре после этих событий, в 1871 г., Старый Джозеф умер и власть перешла к его сыну Хейнмоту Туялакету (Молодому Джозефу), которому было тогда около тридцати лет. Когда прибывшие правительственные чиновники приказали неперсе оставить долину Уаллоуа и отправляться в резервацию Лапуай, Молодой Джозеф и слышать об этом не хотел. "Ни Юрист, ни какой-либо другой вождь не вправе продавать эту землю, - заявил он. - Она всегда принадлежала моему народу. Тучи не собирались над ней, когда она досталась нам от наших отцов, и мы будем защищать эту землю до тех пор, пока хоть одна капля индейской крови согревает сердца наших мужчин". Он подал прошение Великому Отцу - президенту Улиссу Гранту. В нем он просил оставить его народ там, где он всегда жил. 16 июня 1873 г. президент отдал распоряжение, запрещавшее белым людям колонизацию долины Уаллоуа.
В скором времени группа уполномоченных прибыла для организации в этой долине нового индейского агентства. Один из уполномоченных заметил, что хорошо бы устроить школы для индейцев Джозефа. Молодой Джозеф ответил, что индейцам неперсе не нужны школы белых людей.
"Почему вы отказываетесь от школ?" - спросил уполномоченный.
"В них станут учить, что нам нужны церкви", - ответил Джозеф.
"Вам не нужны церкви?"
"Нет, не нужны".
"А почему вам не нужны церкви?"
"В них нас научат спорить о боге, - ответил Джозеф. - Нам ни к чему такая наука. Порой мы спорим о земных вещах, но никогда не спорим о боге. Нам это ни к чему".
Тем временем белые поселенцы продолжали мало-помалу проникать в долину, не переставая зариться на землю неперсе. По соседству в горах было найдено золото. Золотоискатели воровали индейских лошадей, скотоводы угоняли скот, клеймя его таким образом, чтобы индейцы не могли вновь заявить на него свои права. Белые политиканы, прибывавшие в Вашингтон, рассказывали лживые истории об индейцах неперсе, обвиняя их в том, что они угрожают миру и крадут принадлежащий поселенцам скот. Это совершенно не соответствовало истине, но как говорил Джозеф: "У нас не было ни одного друга, который выступил бы на нашей стороне перед советом закона".
В свое время Великий Отец обещал отдать долину Уаллоуа в вечное пользование народу Старого Джозефа. Но спустя лишь два года он отдал новое распоряжение, вновь открыв эту долину для белых поселенцев. Индейцам неперсе был поставлен "приемлемый срок" переселения в резервацию Лапуай. Джозеф не собирался отказываться от долины своих отцов, но в 1877 г. правительство направило генерала Говарда (Однорукого Солдатского Вождя) очистить все земли долины Уаллоуа от индейцев неперсе.
Четыре года прошло с тех пор, как Оливер Отис Говард справедливо обошелся с апачами Кочиза. За это время Говард усвоил, что в армии не терпят "сочувствующих индейцам". Теперь он прибыл в этот северо-западный край полный решимости восстановить свою репутацию в военных кругах, выполняя приказы быстро и буквально. В частной беседе он говорил своим близким друзьям, что отбирать у Джозефа и его группы неперсе эту долину было бы большой ошибкой. Однако в мае 1877 г. он вызвал Джозефа в Лапуай для совета, на котором предполагалось установить, к какому сроку индейцы должны передать белым свою землю.
В провожатые себе Джозеф избрал Белую Птицу, Зеркало, своего брата Оллокота и прорицателя долины Уаллоуа Тухулхулзоте. Этот прорицатель был высоким, весьма безобразным индейцем с толстой шеей, он обладал даром полемического красноречия.
"Какой-то беглец из ада" - так заметил о нем один из белых людей. На открытии совета, которое состоялось в здании напротив караульного помещения форта Лапуай, Джозеф объявил Тухулхулзоте представителем племени неперсе из долины Уаллоуа.
"Кое-кто из индейцев неперсе отказался от своей земли, - сказал прорицатель. - Но мы - никогда не откажемся. Земля - это часть нас самих, и мы никогда не отказывались от нее".
"Вам хорошо известно, что правительство выделило вам резервацию и что все индейцы должны отправиться туда?" - заявил Говард.
"Кому даны полномочия делить землю и селить нас на ней?" - спросил Тухулхулзоте.
"Мне. Я представляю здесь президента. - Говард уже начинал терять терпение. - Мне даны четкие указания, и они будут исполнены".
Прорицатель продолжал раздражать Однорукого Солдатского Вождя, спрашивая у него, каким образом земля, доставшаяся индейцам неперсе от их предков, может принадлежать белым. "Мы произошли от земли, и мы должны вернуться в эту землю - материнское лоно", - заявил он.
"Я не хочу оскорблять вашу религию, - вспылил Говард. - Но ближе к делу. Двадцать раз кряду вы повторили, что земля - ваша мать и что власть вождей произошла из земли. Не хочу больше слышать об этом, немедленно переходите к делу".
"Кто мне может указывать, что я должен делать на своей собственной земле?" - резко ответил Тухулхулзоте5.
Спор продолжался до тех пор, пока Говард не почувствовал, что ему необходимо продемонстрировать свою силу. Он приказал арестовать прорицателя и отправить его в караульное помещение, затем в резкой форме сообщил Джозефу, что индейцам неперсе дается тридцать дней на перемещение из долины Уаллоуа в резервацию Лапуай.
"Мои люди всегда были друзьями белых людей, - заявил Джоэеф. - К чему такая спешка? Я не буду готов к переселению через тридцать дней. Наш скот рассеян, а вода в реке Снейк высока. Давайте подождем до осени, когда вода в реке спадет".
"Если вы задержитесь хоть на день, - грубо ответил Говард, - солдаты погонят вас в резервацию, а весь скот и лошади, которые окажутся к моменту прибытия в эту резервацию за ее пределами, достанутся белым людям".
Наконец-то Джозеф понял безвыходность положения. Защищать долину, имея меньше сотни воинов, было бессмысленно. Когда он и подчиненные ему вожди вернулись в долину, солдаты были уже там. Вожди посовещались и решили немедленно собрать скот, чтобы отправиться в Лапуай. "Белых людей было много, и мы не могли устоять против них. Мы были подобны оленям. Они были подобны медведям гризли. Наша страна была мала. Их страна велика. Мы довольны, если все сущее остается таким, каким его создал Великий Дух. А они недовольны и готовы переделать реки и горы на свой лад".
Но еще до начала этого долгого перехода, некоторые воины заговаривали о войне, не желая, чтобы их гнали, как приблудных собак, с земли, где они родились. Тухулхулзоте, освобожденный из тюрьмы, заявил, что только кровь смоет оскорбление, нанесенное ему Одноруким Солдатским Вождем. Джозеф, однако, по-прежнему советовал сохранять мир.
Чтобы уложиться в срок, установленный Говардом, им пришлось бросить в долине много своего скота. Когда они вышли к реке Снейк, в потоке кипела водоворотами стекавшая с гор талая вода. Чудом им удалось без каких-либо серьезных происшествий переправить через реку женщин и детей на плотах, обтянутых шкурами бизонов. Но пока они занимались этим, группа белых людей увела из ожидавшего переправы стада часть их скота. Затем, когда индейцы пытались спешно переправить скот через реку, много животных погибло в быстром ее течении. Ожесточившись, как никогда, вожди потребовали, чтобы Джозеф остановил продвижение к каньону Роки и созвал совет. Тухулхулзоте, Белая Птица и Оллокот призывали к войне. Джозеф сказал им, что "лучше жить в мире, чем начать войну и пасть мертвым". Сторонники войны назвали его трусом, но он отказался уступить им.
Однажды ночью, пока они стояли в каньоне, группа воинов ускользнула из лагеря, и по их возвращении индейцы неперсе уже не могли утверждать, что никогда не убивали ни одного белого человека. Воины убили одиннадцать человек, мстя за угон скота и за то, что их выгнали из долины.
Подобно многим другим миролюбиво настроенным вождям Джозеф оказался меж двух огней: нажим белых, с одной стороны, и ярость отчаявшегося народа - с другой. Он решил разделить участь своего народа. "Я бы отдал жизнь, сказал он, - за то, чтобы вернуть тех белых людей, которых убили мои люди. Я обвиняю своих юношей, я обвиняю и белых людей... Я хотел увести свой народ в Страну Бизонов, [Монтану], по возможности не вступая в бой... Мы продвинулись на 16 миль до ручья Уайт-Берд-Крик и там разбили лагерь, намереваясь согнать в стадо скот, перед тем как отправиться в путь, но солдаты напали на нас, и произошла первая битва".
Хотя индейцев было вдвое меньше, 17 июня они заманили солдат Говарда в ловушку возле каньона Уайт-Берд, опрокинули фланги атакующих, убили третью часть личного состава и обратили в бегство остальных. Спустя десять дней Однорукий Солдатский Вождь подтянул значительные подкрепления, чтобы дать новый бой, однако индейцы неперсе ушли через горы. Искусно маневрируя, Джозеф сумел обмануть преследующих его солдат, нанес серьезный урон одному из передовых отрядов, а затем помчался к Клируотер, где вождь по имени Зеркало ожидал его с подкреплением. В объединенном отряде Джозефа теперь насчитывалось 250 воинов, а также 450 небоеспособных с их пожитками и 200 лошадей. В каньоне Уайт-Берд они захватили несколько винтовок и значительный запас патронов.
После того как отряд спустился с гор Клируотер в те места, где их отцы когда-то радушно встречали Льюиса и Кларка как первых представителей белой цивилизации, Джозеф созвал совет вождей. Всем им было ясно, что нечего и думать о возвращении в Долину Извилистых Вод или о том, чтобы безнаказанно пройти в резервацию Лапуай. Оставался один выход - бежать в Канаду. Сидящий Бык из племени сиу уже убежал в страну Бабушки, и американские солдаты не дерзнули пойти туда, чтобы убить его. Если бы индейцам неперсе удалось достичь реки Лоло-Трейл и пересечь Биттеррут-Маунтинс, то они могли бы скрыться в Канаде.
Привыкшие пересекать горы Биттеррут во время охоты в Монтане, индейцы неперсе быстро оторвались от перегруженных амуницией солдат армии Говарда. 25 июля индейцы спускались в каньон возле устья Лоло-Крик, когда их разведчики увидели впереди солдат. "Синие мундиры" сооружали в одном из узких мест прохода баррикаду из бревен.
Джозеф, Зеркало и Белая Птица поскакали с белым флагом к баррикаде, неторопливо спешились и поздоровались со старшим офицером, капитаном Чарльзом Роном. Вожди приметили, что в лагере находилось около двухсот солдат.
"Мы хотим пройти мимо вас без боя, если вы не против, - сказал Джозеф капитану, - но мы пройдем, если даже вы против".
Рон сказал Джозефу, что они могут пройти, если сдадут оружие. Белая Птица ответил, что его воины никогда не согласятся на это.
Зная, что генерал Говард приближается с запада, а другой большой отряд под командованием полковника Джона Гиббона подходит с востока, капитан Рон решил выждать. Он предложил индейцам встретиться на следующий день для обсуждения условий продвижения. Вожди согласились, но после двух дней бесполезных переговоров, решили больше не ждать.
Рано утром 28 июля Зеркало двинул своих замаскированных воинов цепью между деревьев по верхнему склону каньона. Одновременно Джозеф повел людей и скот вверх по глубокому ущелью, взобрался на вершину одной из гор и обошел построенную в каньоне баррикаду прежде, чем капитан Рон догадался, что проделали индейцы неперсе. Капитан стал преследовать индейцев, но после нескольких стычек с воинами оставленного Джозефом арьергарда в серьезный бой решил не ввязываться и отошел к своей теперь уже никому не нужной баррикаде.
Радуясь, что им удалось ускользнуть от Говарда, и не зная о приближении отряда Гиббона, вожди решили продвигаться на юг, к знакомым им охотничьим угодьям у Биг-Хол. Там они смогли бы дать отдых лошадям и поохотиться на крупную дичь. Если бы белые оставили их в покое, возможно, им не пришлось бы идти в страну Бабушки вслед за Сидящим Быком.
В ночь на 9 августа Хромой (полковник Гиббон) собрал смешанный отряд из местных добровольцев и верховых солдат и укрыл их на склоне холма, господствующего над лагерем неперсе у реки Биг-Хол-Ривер. Когда стало светать, добровольцы спросили у Гиббона, брать ли им пленных во время боя. Гиббон ответил, что ему не нужны пленные индейцы, будь то мужчины или женщины. Ночной воздух был холодным, и люди согревались, прикладываясь к виски. К утру несколько человек уже были пьяны. С первыми лучами солнца Гиббон отдал приказ наступать. Пехота открыла огонь, а затем пошла в атаку на вигвамы индейцев.
Пятнадцатилетний Коутоликс проснулся, услышав ружейные выстрелы. "Я выскочил из своих одеял, пробежал футов тридцать, упал на четвереньки, затем снова побежал. Старуха по имени Патсиконми выбежала из вигвама и вдруг упала на колени. Она была слева от меня, и я увидел в груди у нее рану. Слышно было, как свистели пули. Старуха сказала мне: "Тебе лучше не оставаться здесь. Беги. Мне конец". И тут же она умерла. Я побежал изо всей мочи и спрятался в кустах. Казалось, солдаты стреляют повсюду. Сквозь вигвамы и в каждого индейца, где бы он ни появлялся. Я видел убитых младенцев и взрослых, падавших под градом пуль".
Другого мальчика-подростка, по имени Черный Орел, разбудил свист пуль, пролетавших сквозь вигвам, где жила его семья. В испуге он побежал и бросился в реку, но вода была слишком холодной. Он выбрался на берег и помог спасти лошадей, отогнав их вверх по холму из поля зрения солдат.
Индейцы тем временем оправились от потрясения, вызванного неожиданностью удара. Пока Джозеф руководил спасением тех, кто не участвовал в бою, Белая Птица развернул воинов для контратаки. "Сражайтесь! Стреляйте в них! - кричал он. - Мы можем стрелять не хуже любого из этих солдат". Индейцы неперсе действительно превосходили в искусстве стрельбы людей Гиббона. "Тут мы крепко потрепали этих солдат, - рассказывал Желтый Волк. - Напуганные, они бросились к реке. Они были словно пьяные. Сдается, что некоторые из них были убиты из-за того, что напились".
Когда солдаты пытались установить гаубицу, воины-неперсе напали на орудийный расчет, захватили орудие и вывели его из строя. Один из воинов выстрелил в полковника Гиббона и превратил его в Хромающего На Обе Ноги.
К этому времени Джозеф снялся с лагеря, и, пока горстка воинов оттесняла солдат Гиббона к наскоро сколоченной баррикаде из бревен и валунов, индейцы неперсе продолжали отход. Они повернули к югу, прочь от Канады, так как им казалось, что это единственный способ избавиться от преследователей. Воины убили тридцать солдат и ранили по меньшей мере сорок. Но утром во время жестокой атаки Гиббона погибло восемьдесят индейцев, две трети которых составили женщины и дети, тела их изрешетили пули, а головы были размозжены подошвами солдатских сапог и прикладами. "Сам воздух стал тяжелым от скорби, - рассказывал Желтый Волк. - Некоторые солдаты вели себя как безумные". Индейцы арьергарда, возможно, обрекли бы на голод забаррикадировавшихся солдат Гиббона и затем убили бы их всех, не приди им на помощь генерал Говард со свежим подкреплением. Поспешно отступившие воины догнали Джозефа, чтобы предупредить его о том, что Однорукий Солдатский Вождь вновь идет по их следу.
"Мы старались отступать как можно быстрей, - говорил Джозеф. - Через шесть дней генерал Говард догнал нас, но мы первыми напали на него и захватили почти всех его лошадей и мулов". В действительности среди захваченных животных были в основном мулы, но это были вьючные животные; их захват затруднял перевозку провианта и боеприпасов для отряда Говарда. Оставив у себя в тылу сбитых с толку солдат, 22 августа индейцы пересекли Тарги-Пасс и вошли в Йеллоустон-парк.
Всего лишь пять лет назад Великий совет, заседавший в Вашингтоне, объявил территорию Йеллоустона первым Национальным парком. А летом 1877 г. первые американские туристы - любители приключений уже восхищались этим чудом природы. В их числе был не кто иной, как Великий Воин Шерман, выехавший на Запад в инспекционную поездку, чтобы выяснить, как удалось воинам-неперсе, которых было менее трехсот и которых обременяли женщины и дети, оставить в дураках войска всего Северо-Запада.
Когда Шерман узнал, что отступающие индейцы проходят через Йеллоустон-парк почти в виду его роскошного лагеря, он срочно отдал приказ начальникам всех близлежащих фортов окружить плотным кольцом солдат этих дерзких воинов-неперсе. Ближе всех оказался седьмой кавалерийский полк, который в течение этого года успел пополнить свои силы после катастрофического похода во главе с Кастером на Литл-Биг-Хорн. И теперь, горя желанием восстановить свою честь, одержав победу над любыми индейцами, желавшими сражаться, солдаты этого полка двинулись на юго-запад к Йеллоустону. В течение первой недели сентября разведчики-неперсе и разведчики седьмого кавалерийского полка ни на день не теряли друг друга из виду. После стычки в каньоне Крик, умело маневрируя индейцы оторвались от преследователей и направились на север к Канаде. Разумеется, они и не подозревали, что Великий Воин Шерман приказал Медвежьему Мундиру Майлсу выступить из форта Кью и форсированным маршем идти им наперерез.
23 сентября после почти ежедневных арьергардных боев неперсе перешли вброд реку Миссури в районе Кау-Айленд-Лендинг. В последующие три дня разведчики сообщали, что солдат нигде не видно. 29 сентября охотники обнаружили небольшое стадо бизонов. Оставшись почти без пищи и боеприпасов, с лошадьми, падающими от усталости, вожди решили разбить лагерь в горах Бэр-По-Маунтинс. На следующий день, наполнив пустые желудки мясом убитых бизонов, они попытались за один длинный переход достичь канадской границы.
"Мы знали, что генерал Говард отстал от нас больше чем на два солнца, - рассказывал Желтый Волк. - Нам ничего не стоило держаться впереди".
Однако на следующее утро с юга примчались два разведчика, крича: "Солдаты, солдаты!" Пока индейцы сворачивали лагерь, вдали показался еще один разведчик. Он размахивал одеялом, сигнализируя: "Противник идет прямо на нас! Скоро атака!"
Атака была начата по приказанию Медвежьего Мундира Майлса, чьи разведчики-индейцы несколькими часами раньше напали на след неперсе. Среди атакующих кавалеристов находилось тридцать разведчиков - индейцев сиу и шайенов, которых "синие мундиры" наняли в форте Робинсон. Эти молодые воины предали свой народ, одев солдатскую форму, что, в частности, привело к убийству Бешеного Коня.
Земля дрожала от грохота шестисот скачущих галопом лошадей, однако Белая Птица не дрогнул и хладнокровно построил своих воинов перед лагерем. Как только первая волна кавалеристов устремилась на них, воины-неперсе открыли меткий огонь. За несколько секунд они убили двадцать четыре солдата, ранили сорок два, остановили атаку, устроив беспорядочную свалку из падающих лошадей и выбитых из седла кавалеристов.
"Мы сражались на близком расстоянии, нас разделяло не более двадцати шагов, - рассказывает вождь Джозеф, - мы отогнали солдат на их первоначальную позицию, и их убитые достались нам. Мы захватили оружие и боеприпасы. Наши потери в первые сутки - восемнадцать мужчин и три женщины". Среди убитых были брат Джозефа, Оллокот, и старый упрямец прорицатель Тухулхулзоте.
Бешеный Конь умер той же ночью, 5 сентября 1877 г., в возрасте тридцати пяти лет. На рассвете следующего дня солдаты передали труп мертвого вождя его отцу и матери. Те положили тело Бешеного Коня в деревянный ящик, укрепили ремнями на индейской повозке и повезли в агентство Пятнистого Хвоста. Там они подняли его на помост. В течение всего Месяца Травы оплакивавшие сменялись у места погребения. И затем в Месяце Падающих Листьев пришла раздирающая душу весть: индейцы сиу, проживавшие в резервации, должны были покинуть Небраску и уйти в новую резервацию на реке Миссури.
Холодной сухой осенью 1877 г. длинные вереницы изгнанных индейцев, ведомых солдатами, двинулись на север к тамошним бесплодным землям. По дороге несколько групп ускользнуло из колонны и повернуло на северо-запад, намереваясь бежать в Канаду и присоединиться к Сидящему Быку. С бежавшими ушли мать и отец Бешеного Коня, неся с собой сердце и кости своего сына. В месте, известном только им, они погребли останки Бешеного Коня, где-то неподалеку от ручья, называемого Вундед-Ни.
ПЕСНЯ СИДЯЩЕГО БЫКА
Я воином
Прежде был.
Ныне
Никто не воин.
Худые времена
Настали для меня.
XIII. БЕГСТВО ИНДЕЙЦЕВ НЕПЕРСЕ
Рассказы этих белых однобоки. Белые рассказывали себе на потребу. Многое в их рассказах неверно. Лишь о лучших своих делах и лишь о худших делах индейцев поведал белый человек.
Желтый Волк, из индейцев неперсе
Эта земля сотворена Солнцем, и да останется она такой, какой была... Эта страна была создана без пограничных линий, и никому из людей не дано делить ее... Я вижу - белые по всей стране богатеют, я вижу - они хотят отдать нам самые никчемные земли... Эта земля и я - мы заодно. Тело этой земли и наши тела соразмерны. Если вы посланы Творящей Силой разговаривать с нами, так и скажите, но можете ли вы так сказать? Возможно, вы считаете, что Творец послал вас распорядиться нами по вашему усмотрению. Знай я, что вы посланы Творцом, я смирился бы с мыслью о вашем праве распоряжаться мной. Не поймите меня превратно, но поймите все сказанное мной, не упуская из виду мою привязанность к этой земле. Я никогда не говорил, что земля моя и я могу делать с ней, что мне заблагорассудится. Только тот имеет право распоряжаться ею, кто создал ее. Я требую права жить на своей земле и предоставляю право вам жить на вашей.
Хейнмот Туялакет Джозеф, вождь неперсе
В сентябре 1805 г., когда Льюис и Кларк спустились со Скалистых гор во время своего путешествия на Запад, их исследовательская группа страдала от голода и дизентерии. Они были настолько слабы, что не смогли бы защитить себя. Они находились в стране индейцев неперсе ("проколотые носы"), названных так французскими трапперами, заметившими, что некоторые из них носят в носу зубчатые ракушки. Если бы индейцы неперсе захотели, то экспедиция Льюиса и Кларка могла бы завершиться здесь, на берегах реки Клируотер, и при этом им достался бы большой табун лошадей. Но неперсе радушно приняли белых американцев, снабдили их продовольствием, присматривали за лошадьми исследовательской группы в течение нескольких месяцев, пока экспедиция продолжала двигаться на каноэ к берегам Тихого океана.
Так началась длившаяся много лет дружба между неперсе и белыми американцами. В течение семидесяти лет неперсе похвалялись тем, что не убили ни одного белого. Но алчность белых людей к земле и золоту в конце концов погубила эту дружбу.
В 1855 г. губернатор территории Вашингтон Исаак Стивенс пригласил представителей неперсе на совет о мире. Он сообщил, что в стране очень много белых людей, а придет еще больше, и что ему хотелось бы так разграничить землю, чтобы индейцы и белые были отделены друг от друга. "Чтобы жить в мире, - сказал он, - индейцам необходимо иметь свою особую страну, и из этой страны они не должны уходить".
Туекакас, вождь, известный среди белых людей как Старый Джозеф, сказал губернатору Стивенсу, что ни один человек не может владеть и частью земли и не может продавать то, чем не владеет.
Губернатор не мог уразуметь такой позиции. Он убеждал Старого Джозефа подписать договор и получить в подарок одеяла. "Забирайте свои бумаги, ответил вождь, - рука моя не коснется их".
Алейа, которого белые люди звали Юристом, все же подписал договор; подписали его и еще несколько индейцев неперсе. Но Старый Джозеф увел своих людей в родные места, в долину Уаллоуа, в зеленый край извилистых вод, обширных лугов, поросших лесом гор и чистых голубых озер. Люди Старого Джозефа жили в хороших вигвамах, выращивали хороших лошадей, а что им было необходимо, они выменивали у белых людей на скот.
Всего через несколько лет после подписания первого договора, государственные чиновники вновь стали роем кружить над неперсе, надеясь заполучить новые земли. Старый Джозеф приказал своим людям не принимать от чиновников никаких подарков, ни единого одеяла.
"Пройдет время, - сказал он, - и они заявят, что вам уже заплатили за вашу землю".
В 1863 г. индейцам неперсе был представлен новый договор, по которому они теряли долину Уаллоуа и три четверти остальной земли,
за ними оставалась лишь небольшая резервация на территории нынешнего штата Айдахо. Старый Джозеф отказался присутствовать при подписании этого договора, Юрист же и некоторые другие вожди - которые никогда не жили в Долине Извилистых Вод, - уступили права собственности на земли своего народа. "Воровской договор" - так назвал его Старый Джозеф; он был настолько оскорблен, что порвал в клочки Библию, подаренную ему белым миссионером, желающим обратить его в христианство. Давая понять белым, что он все еще заявляет права на долину Уаллоуа, он установил столбы вдоль границ земли, населенной его народом.
Вскоре после этих событий, в 1871 г., Старый Джозеф умер и власть перешла к его сыну Хейнмоту Туялакету (Молодому Джозефу), которому было тогда около тридцати лет. Когда прибывшие правительственные чиновники приказали неперсе оставить долину Уаллоуа и отправляться в резервацию Лапуай, Молодой Джозеф и слышать об этом не хотел. "Ни Юрист, ни какой-либо другой вождь не вправе продавать эту землю, - заявил он. - Она всегда принадлежала моему народу. Тучи не собирались над ней, когда она досталась нам от наших отцов, и мы будем защищать эту землю до тех пор, пока хоть одна капля индейской крови согревает сердца наших мужчин". Он подал прошение Великому Отцу - президенту Улиссу Гранту. В нем он просил оставить его народ там, где он всегда жил. 16 июня 1873 г. президент отдал распоряжение, запрещавшее белым людям колонизацию долины Уаллоуа.
В скором времени группа уполномоченных прибыла для организации в этой долине нового индейского агентства. Один из уполномоченных заметил, что хорошо бы устроить школы для индейцев Джозефа. Молодой Джозеф ответил, что индейцам неперсе не нужны школы белых людей.
"Почему вы отказываетесь от школ?" - спросил уполномоченный.
"В них станут учить, что нам нужны церкви", - ответил Джозеф.
"Вам не нужны церкви?"
"Нет, не нужны".
"А почему вам не нужны церкви?"
"В них нас научат спорить о боге, - ответил Джозеф. - Нам ни к чему такая наука. Порой мы спорим о земных вещах, но никогда не спорим о боге. Нам это ни к чему".
Тем временем белые поселенцы продолжали мало-помалу проникать в долину, не переставая зариться на землю неперсе. По соседству в горах было найдено золото. Золотоискатели воровали индейских лошадей, скотоводы угоняли скот, клеймя его таким образом, чтобы индейцы не могли вновь заявить на него свои права. Белые политиканы, прибывавшие в Вашингтон, рассказывали лживые истории об индейцах неперсе, обвиняя их в том, что они угрожают миру и крадут принадлежащий поселенцам скот. Это совершенно не соответствовало истине, но как говорил Джозеф: "У нас не было ни одного друга, который выступил бы на нашей стороне перед советом закона".
В свое время Великий Отец обещал отдать долину Уаллоуа в вечное пользование народу Старого Джозефа. Но спустя лишь два года он отдал новое распоряжение, вновь открыв эту долину для белых поселенцев. Индейцам неперсе был поставлен "приемлемый срок" переселения в резервацию Лапуай. Джозеф не собирался отказываться от долины своих отцов, но в 1877 г. правительство направило генерала Говарда (Однорукого Солдатского Вождя) очистить все земли долины Уаллоуа от индейцев неперсе.
Четыре года прошло с тех пор, как Оливер Отис Говард справедливо обошелся с апачами Кочиза. За это время Говард усвоил, что в армии не терпят "сочувствующих индейцам". Теперь он прибыл в этот северо-западный край полный решимости восстановить свою репутацию в военных кругах, выполняя приказы быстро и буквально. В частной беседе он говорил своим близким друзьям, что отбирать у Джозефа и его группы неперсе эту долину было бы большой ошибкой. Однако в мае 1877 г. он вызвал Джозефа в Лапуай для совета, на котором предполагалось установить, к какому сроку индейцы должны передать белым свою землю.
В провожатые себе Джозеф избрал Белую Птицу, Зеркало, своего брата Оллокота и прорицателя долины Уаллоуа Тухулхулзоте. Этот прорицатель был высоким, весьма безобразным индейцем с толстой шеей, он обладал даром полемического красноречия.
"Какой-то беглец из ада" - так заметил о нем один из белых людей. На открытии совета, которое состоялось в здании напротив караульного помещения форта Лапуай, Джозеф объявил Тухулхулзоте представителем племени неперсе из долины Уаллоуа.
"Кое-кто из индейцев неперсе отказался от своей земли, - сказал прорицатель. - Но мы - никогда не откажемся. Земля - это часть нас самих, и мы никогда не отказывались от нее".
"Вам хорошо известно, что правительство выделило вам резервацию и что все индейцы должны отправиться туда?" - заявил Говард.
"Кому даны полномочия делить землю и селить нас на ней?" - спросил Тухулхулзоте.
"Мне. Я представляю здесь президента. - Говард уже начинал терять терпение. - Мне даны четкие указания, и они будут исполнены".
Прорицатель продолжал раздражать Однорукого Солдатского Вождя, спрашивая у него, каким образом земля, доставшаяся индейцам неперсе от их предков, может принадлежать белым. "Мы произошли от земли, и мы должны вернуться в эту землю - материнское лоно", - заявил он.
"Я не хочу оскорблять вашу религию, - вспылил Говард. - Но ближе к делу. Двадцать раз кряду вы повторили, что земля - ваша мать и что власть вождей произошла из земли. Не хочу больше слышать об этом, немедленно переходите к делу".
"Кто мне может указывать, что я должен делать на своей собственной земле?" - резко ответил Тухулхулзоте5.
Спор продолжался до тех пор, пока Говард не почувствовал, что ему необходимо продемонстрировать свою силу. Он приказал арестовать прорицателя и отправить его в караульное помещение, затем в резкой форме сообщил Джозефу, что индейцам неперсе дается тридцать дней на перемещение из долины Уаллоуа в резервацию Лапуай.
"Мои люди всегда были друзьями белых людей, - заявил Джоэеф. - К чему такая спешка? Я не буду готов к переселению через тридцать дней. Наш скот рассеян, а вода в реке Снейк высока. Давайте подождем до осени, когда вода в реке спадет".
"Если вы задержитесь хоть на день, - грубо ответил Говард, - солдаты погонят вас в резервацию, а весь скот и лошади, которые окажутся к моменту прибытия в эту резервацию за ее пределами, достанутся белым людям".
Наконец-то Джозеф понял безвыходность положения. Защищать долину, имея меньше сотни воинов, было бессмысленно. Когда он и подчиненные ему вожди вернулись в долину, солдаты были уже там. Вожди посовещались и решили немедленно собрать скот, чтобы отправиться в Лапуай. "Белых людей было много, и мы не могли устоять против них. Мы были подобны оленям. Они были подобны медведям гризли. Наша страна была мала. Их страна велика. Мы довольны, если все сущее остается таким, каким его создал Великий Дух. А они недовольны и готовы переделать реки и горы на свой лад".
Но еще до начала этого долгого перехода, некоторые воины заговаривали о войне, не желая, чтобы их гнали, как приблудных собак, с земли, где они родились. Тухулхулзоте, освобожденный из тюрьмы, заявил, что только кровь смоет оскорбление, нанесенное ему Одноруким Солдатским Вождем. Джозеф, однако, по-прежнему советовал сохранять мир.
Чтобы уложиться в срок, установленный Говардом, им пришлось бросить в долине много своего скота. Когда они вышли к реке Снейк, в потоке кипела водоворотами стекавшая с гор талая вода. Чудом им удалось без каких-либо серьезных происшествий переправить через реку женщин и детей на плотах, обтянутых шкурами бизонов. Но пока они занимались этим, группа белых людей увела из ожидавшего переправы стада часть их скота. Затем, когда индейцы пытались спешно переправить скот через реку, много животных погибло в быстром ее течении. Ожесточившись, как никогда, вожди потребовали, чтобы Джозеф остановил продвижение к каньону Роки и созвал совет. Тухулхулзоте, Белая Птица и Оллокот призывали к войне. Джозеф сказал им, что "лучше жить в мире, чем начать войну и пасть мертвым". Сторонники войны назвали его трусом, но он отказался уступить им.
Однажды ночью, пока они стояли в каньоне, группа воинов ускользнула из лагеря, и по их возвращении индейцы неперсе уже не могли утверждать, что никогда не убивали ни одного белого человека. Воины убили одиннадцать человек, мстя за угон скота и за то, что их выгнали из долины.
Подобно многим другим миролюбиво настроенным вождям Джозеф оказался меж двух огней: нажим белых, с одной стороны, и ярость отчаявшегося народа - с другой. Он решил разделить участь своего народа. "Я бы отдал жизнь, сказал он, - за то, чтобы вернуть тех белых людей, которых убили мои люди. Я обвиняю своих юношей, я обвиняю и белых людей... Я хотел увести свой народ в Страну Бизонов, [Монтану], по возможности не вступая в бой... Мы продвинулись на 16 миль до ручья Уайт-Берд-Крик и там разбили лагерь, намереваясь согнать в стадо скот, перед тем как отправиться в путь, но солдаты напали на нас, и произошла первая битва".
Хотя индейцев было вдвое меньше, 17 июня они заманили солдат Говарда в ловушку возле каньона Уайт-Берд, опрокинули фланги атакующих, убили третью часть личного состава и обратили в бегство остальных. Спустя десять дней Однорукий Солдатский Вождь подтянул значительные подкрепления, чтобы дать новый бой, однако индейцы неперсе ушли через горы. Искусно маневрируя, Джозеф сумел обмануть преследующих его солдат, нанес серьезный урон одному из передовых отрядов, а затем помчался к Клируотер, где вождь по имени Зеркало ожидал его с подкреплением. В объединенном отряде Джозефа теперь насчитывалось 250 воинов, а также 450 небоеспособных с их пожитками и 200 лошадей. В каньоне Уайт-Берд они захватили несколько винтовок и значительный запас патронов.
После того как отряд спустился с гор Клируотер в те места, где их отцы когда-то радушно встречали Льюиса и Кларка как первых представителей белой цивилизации, Джозеф созвал совет вождей. Всем им было ясно, что нечего и думать о возвращении в Долину Извилистых Вод или о том, чтобы безнаказанно пройти в резервацию Лапуай. Оставался один выход - бежать в Канаду. Сидящий Бык из племени сиу уже убежал в страну Бабушки, и американские солдаты не дерзнули пойти туда, чтобы убить его. Если бы индейцам неперсе удалось достичь реки Лоло-Трейл и пересечь Биттеррут-Маунтинс, то они могли бы скрыться в Канаде.
Привыкшие пересекать горы Биттеррут во время охоты в Монтане, индейцы неперсе быстро оторвались от перегруженных амуницией солдат армии Говарда. 25 июля индейцы спускались в каньон возле устья Лоло-Крик, когда их разведчики увидели впереди солдат. "Синие мундиры" сооружали в одном из узких мест прохода баррикаду из бревен.
Джозеф, Зеркало и Белая Птица поскакали с белым флагом к баррикаде, неторопливо спешились и поздоровались со старшим офицером, капитаном Чарльзом Роном. Вожди приметили, что в лагере находилось около двухсот солдат.
"Мы хотим пройти мимо вас без боя, если вы не против, - сказал Джозеф капитану, - но мы пройдем, если даже вы против".
Рон сказал Джозефу, что они могут пройти, если сдадут оружие. Белая Птица ответил, что его воины никогда не согласятся на это.
Зная, что генерал Говард приближается с запада, а другой большой отряд под командованием полковника Джона Гиббона подходит с востока, капитан Рон решил выждать. Он предложил индейцам встретиться на следующий день для обсуждения условий продвижения. Вожди согласились, но после двух дней бесполезных переговоров, решили больше не ждать.
Рано утром 28 июля Зеркало двинул своих замаскированных воинов цепью между деревьев по верхнему склону каньона. Одновременно Джозеф повел людей и скот вверх по глубокому ущелью, взобрался на вершину одной из гор и обошел построенную в каньоне баррикаду прежде, чем капитан Рон догадался, что проделали индейцы неперсе. Капитан стал преследовать индейцев, но после нескольких стычек с воинами оставленного Джозефом арьергарда в серьезный бой решил не ввязываться и отошел к своей теперь уже никому не нужной баррикаде.
Радуясь, что им удалось ускользнуть от Говарда, и не зная о приближении отряда Гиббона, вожди решили продвигаться на юг, к знакомым им охотничьим угодьям у Биг-Хол. Там они смогли бы дать отдых лошадям и поохотиться на крупную дичь. Если бы белые оставили их в покое, возможно, им не пришлось бы идти в страну Бабушки вслед за Сидящим Быком.
В ночь на 9 августа Хромой (полковник Гиббон) собрал смешанный отряд из местных добровольцев и верховых солдат и укрыл их на склоне холма, господствующего над лагерем неперсе у реки Биг-Хол-Ривер. Когда стало светать, добровольцы спросили у Гиббона, брать ли им пленных во время боя. Гиббон ответил, что ему не нужны пленные индейцы, будь то мужчины или женщины. Ночной воздух был холодным, и люди согревались, прикладываясь к виски. К утру несколько человек уже были пьяны. С первыми лучами солнца Гиббон отдал приказ наступать. Пехота открыла огонь, а затем пошла в атаку на вигвамы индейцев.
Пятнадцатилетний Коутоликс проснулся, услышав ружейные выстрелы. "Я выскочил из своих одеял, пробежал футов тридцать, упал на четвереньки, затем снова побежал. Старуха по имени Патсиконми выбежала из вигвама и вдруг упала на колени. Она была слева от меня, и я увидел в груди у нее рану. Слышно было, как свистели пули. Старуха сказала мне: "Тебе лучше не оставаться здесь. Беги. Мне конец". И тут же она умерла. Я побежал изо всей мочи и спрятался в кустах. Казалось, солдаты стреляют повсюду. Сквозь вигвамы и в каждого индейца, где бы он ни появлялся. Я видел убитых младенцев и взрослых, падавших под градом пуль".
Другого мальчика-подростка, по имени Черный Орел, разбудил свист пуль, пролетавших сквозь вигвам, где жила его семья. В испуге он побежал и бросился в реку, но вода была слишком холодной. Он выбрался на берег и помог спасти лошадей, отогнав их вверх по холму из поля зрения солдат.
Индейцы тем временем оправились от потрясения, вызванного неожиданностью удара. Пока Джозеф руководил спасением тех, кто не участвовал в бою, Белая Птица развернул воинов для контратаки. "Сражайтесь! Стреляйте в них! - кричал он. - Мы можем стрелять не хуже любого из этих солдат". Индейцы неперсе действительно превосходили в искусстве стрельбы людей Гиббона. "Тут мы крепко потрепали этих солдат, - рассказывал Желтый Волк. - Напуганные, они бросились к реке. Они были словно пьяные. Сдается, что некоторые из них были убиты из-за того, что напились".
Когда солдаты пытались установить гаубицу, воины-неперсе напали на орудийный расчет, захватили орудие и вывели его из строя. Один из воинов выстрелил в полковника Гиббона и превратил его в Хромающего На Обе Ноги.
К этому времени Джозеф снялся с лагеря, и, пока горстка воинов оттесняла солдат Гиббона к наскоро сколоченной баррикаде из бревен и валунов, индейцы неперсе продолжали отход. Они повернули к югу, прочь от Канады, так как им казалось, что это единственный способ избавиться от преследователей. Воины убили тридцать солдат и ранили по меньшей мере сорок. Но утром во время жестокой атаки Гиббона погибло восемьдесят индейцев, две трети которых составили женщины и дети, тела их изрешетили пули, а головы были размозжены подошвами солдатских сапог и прикладами. "Сам воздух стал тяжелым от скорби, - рассказывал Желтый Волк. - Некоторые солдаты вели себя как безумные". Индейцы арьергарда, возможно, обрекли бы на голод забаррикадировавшихся солдат Гиббона и затем убили бы их всех, не приди им на помощь генерал Говард со свежим подкреплением. Поспешно отступившие воины догнали Джозефа, чтобы предупредить его о том, что Однорукий Солдатский Вождь вновь идет по их следу.
"Мы старались отступать как можно быстрей, - говорил Джозеф. - Через шесть дней генерал Говард догнал нас, но мы первыми напали на него и захватили почти всех его лошадей и мулов". В действительности среди захваченных животных были в основном мулы, но это были вьючные животные; их захват затруднял перевозку провианта и боеприпасов для отряда Говарда. Оставив у себя в тылу сбитых с толку солдат, 22 августа индейцы пересекли Тарги-Пасс и вошли в Йеллоустон-парк.
Всего лишь пять лет назад Великий совет, заседавший в Вашингтоне, объявил территорию Йеллоустона первым Национальным парком. А летом 1877 г. первые американские туристы - любители приключений уже восхищались этим чудом природы. В их числе был не кто иной, как Великий Воин Шерман, выехавший на Запад в инспекционную поездку, чтобы выяснить, как удалось воинам-неперсе, которых было менее трехсот и которых обременяли женщины и дети, оставить в дураках войска всего Северо-Запада.
Когда Шерман узнал, что отступающие индейцы проходят через Йеллоустон-парк почти в виду его роскошного лагеря, он срочно отдал приказ начальникам всех близлежащих фортов окружить плотным кольцом солдат этих дерзких воинов-неперсе. Ближе всех оказался седьмой кавалерийский полк, который в течение этого года успел пополнить свои силы после катастрофического похода во главе с Кастером на Литл-Биг-Хорн. И теперь, горя желанием восстановить свою честь, одержав победу над любыми индейцами, желавшими сражаться, солдаты этого полка двинулись на юго-запад к Йеллоустону. В течение первой недели сентября разведчики-неперсе и разведчики седьмого кавалерийского полка ни на день не теряли друг друга из виду. После стычки в каньоне Крик, умело маневрируя индейцы оторвались от преследователей и направились на север к Канаде. Разумеется, они и не подозревали, что Великий Воин Шерман приказал Медвежьему Мундиру Майлсу выступить из форта Кью и форсированным маршем идти им наперерез.
23 сентября после почти ежедневных арьергардных боев неперсе перешли вброд реку Миссури в районе Кау-Айленд-Лендинг. В последующие три дня разведчики сообщали, что солдат нигде не видно. 29 сентября охотники обнаружили небольшое стадо бизонов. Оставшись почти без пищи и боеприпасов, с лошадьми, падающими от усталости, вожди решили разбить лагерь в горах Бэр-По-Маунтинс. На следующий день, наполнив пустые желудки мясом убитых бизонов, они попытались за один длинный переход достичь канадской границы.
"Мы знали, что генерал Говард отстал от нас больше чем на два солнца, - рассказывал Желтый Волк. - Нам ничего не стоило держаться впереди".
Однако на следующее утро с юга примчались два разведчика, крича: "Солдаты, солдаты!" Пока индейцы сворачивали лагерь, вдали показался еще один разведчик. Он размахивал одеялом, сигнализируя: "Противник идет прямо на нас! Скоро атака!"
Атака была начата по приказанию Медвежьего Мундира Майлса, чьи разведчики-индейцы несколькими часами раньше напали на след неперсе. Среди атакующих кавалеристов находилось тридцать разведчиков - индейцев сиу и шайенов, которых "синие мундиры" наняли в форте Робинсон. Эти молодые воины предали свой народ, одев солдатскую форму, что, в частности, привело к убийству Бешеного Коня.
Земля дрожала от грохота шестисот скачущих галопом лошадей, однако Белая Птица не дрогнул и хладнокровно построил своих воинов перед лагерем. Как только первая волна кавалеристов устремилась на них, воины-неперсе открыли меткий огонь. За несколько секунд они убили двадцать четыре солдата, ранили сорок два, остановили атаку, устроив беспорядочную свалку из падающих лошадей и выбитых из седла кавалеристов.
"Мы сражались на близком расстоянии, нас разделяло не более двадцати шагов, - рассказывает вождь Джозеф, - мы отогнали солдат на их первоначальную позицию, и их убитые достались нам. Мы захватили оружие и боеприпасы. Наши потери в первые сутки - восемнадцать мужчин и три женщины". Среди убитых были брат Джозефа, Оллокот, и старый упрямец прорицатель Тухулхулзоте.