Страница:
Так и получилось. Конечно, особого счастья от перспективы разговора мсье Голльери, обнаруженный мной в своем кабинете, не выказал, но и от бурчания себе под нос воздержался. Усадив меня в кресло перед заваленным бумагами столом, он в меру дружелюбно осведомился:
— Что вам угодно, Айлия?
Привычно достав из кармана распоряжение ректора, я протянула его преподавателю и спокойно ответила:
— Поговорить.
Мсье Голльери взял бумагу, пробежал ее глазами усмехнулся в рыжие усы и желчно вопросил:
— Значит, вы оказались настолько самоуверенны, что вообразили, будто этот орешек вам по зубам?
— Нет. Мне — нет. Но вот старому Зенедину вполне по силам. Или вы с этим не согласны?
Мне удалось удивить собеседника. Потерев нос пальцем, мсье Голльери внимательно взглянул на меня и пробормотал:
— Вот как… Значит, вы все-таки решились. Похвально. Но как вы умудрились уговорить оборотня помочь?
Я фыркнула.
— Банально. Попросту дала ему взятку.
Теперь настала очередь лектора фыркать.
— Банально, говорите? Лично мне подобная идиотская выходка в голову бы не пришла… Но, с другой стороны, это не так и важно, — задумчиво протянул он и продолжил: — Я не очень понимаю, мадемуазель, какие соображения привели вас сюда, поскольку об убийстве Галя мне ничего не известно, но сотрудничать придется. Все же указания свыше…— Сделав паузу, он выжидательно на меня посмотрел.
— В данный момент я собираю информацию о жителях Ауири, точнее, об их отношениях с покойным. И для начала у меня вопрос — расскажите мне о прошлой жизни мадам Хоури.
— Сплетни, значит, собираете? Похвально. Должен вас разочаровать — оперировать буду лишь объективными фактами. — Я кивнула, показывая, что подобный вариант меня вполне устраивает. — Биографию мадам Хоури интересной не назовешь, — профессиональным лекционным тоном начал вещать мсье Голльери. — Родилась и выросла она в Кохиноре, но затем, проявив редкостное упорство, приехала учиться в Высшую Академию Магии. Особых способностей к волшебству замечено не было, но вот управленческая жилка в ней оказалась о-го-го, и предыдущий ректор, мсье Бьорек, умудрился не упустить столь ценный кадр, оставив ее работать в Академии, сначала делопроизводителем, потом начальником, и, наконец, мадам Хоури стала правой рукой мсье Клеачима. Причем лично я уверен, что она значительно больше подходит на пост ректора, чем его нынешний владелец. Но это, конечно, только мое мнение.
Когда мсье Голльери привычно перешел на темы внутренней политической борьбы за власть, я, слушая его вполуха, оглядела кабинет. Удивительно, но, вопреки моим ожиданиям, тут царил отнюдь не безупречный порядок, проще говоря — бардак. Повсюду валялись помятые бумаги, раскрытые книги, перья, в большинстве своем весьма покусанные. Видимо, дурной привычкой что-то в задумчивости грызть обладала не только я. В отличие от коттеджей, посещенных мною вчера, в этом кабинете неуловимо веяло богатством. Вроде ничего особенного, но разные мелочи цепляли глаз: кожаный переплет записной книжки, новехонькое удобное кресло, банка кофе по цене, при виде которой я в магазине испуганно шарахалась, чашки из костяного фарфора. Поняв по наступившей тишине, что собеседник договорил и ждет моей следующей реплики, я закончила осмотр комнаты и вернула к нему внимание, спросив:
— А что насчет личной жизни? Мадам Хоури была замужем?
— Насколько мне известно, нет. Но это не значит, что она все время провела в одиночестве, совсем наоборот. Мужчины вокруг нее не переводились.
Я недоуменно уточнила:
— Тогда почему она так и не вышла замуж?
— Айлия, вам сколько лет…— начал было собеседник, но я совершенно невежливо перебила:
— Все, поняла, поняла. Вырасту — перестану задавать глупые вопросы, так?
— Тише, — успокаивающе поднял ладонь мсье Голльери, — не надо шуметь и обижаться. Просто Мэрион Хоури относится к тому редкому и чрезвычайно ценимому умными мужчинами типу женщин, которых совершенно не привлекает семейная жизнь. Она целиком посвящает себя работе, и для разрядки ей вполне достаточно приятных отношений, не переходящих в брак. Более близкое общение непременно станет ей в тягость.
— Очень познавательно, спасибо, — съехидничала я. — А вы не в курсе, нет ли у нее какого-нибудь дорогостоящего увлечения? Может, она играет на скачках или коллекционирует черепа драконов?
— Богатая у вас, однако, фантазия, — похвалил меня лектор. — Нет, ничего подобного. Точнее, — поправился он, — хобби-то у нее было — она увлекалась магическими игрушками. Но, мне кажется, это не то, что вам нужно.
— Почему же? — Я, словно гончая, почуявшая след, втянула носом воздух. — Что еще за игрушки?
— Тут нет ничего особенного, — со скучающим видом пояснил мсье Голльери. — Просто многие известные маги прошлого баловались, изготавливая различные амулетики, приколы и украшения. Например, кружка, напиток в которой постоянно меняется, и никогда не знаешь, что выпьешь: шоколад, бренди или родниковую воду. Или кольцо, делающее хозяина на полчаса невидимым, если повернуть в нем камень. Кольцо, конечно, к разряду дешевых отнести сложно, но это единичные варианты. Здесь вам искать нечего, Мэрион Хоури весьма разумно распоряжается своими финансами.
Предположим, конечно… но я, после всего услышанного, не была в этом столь уверена. Из моего богатого опыта общения с коллекционерами следовало, что эта братия не от мира сего и порой за маленькую безделушку, на которую обычный обыватель даже не взглянет, готова выложить поистине астрономические суммы. Все же стоит покопаться получше…
Мсье Голльери взглянул в окно, пытаясь определить время, но, узрев лишь тучи, поморщился и предложил:
— Давайте дальше. Перерыв все же не бесконечен.
— Согласна. — Я кивнула и без предупреждения выдала: — Что случилось с родителями мадам Арно?
Лектор резко откинулся назад, скрестив руки на груди.
— А при чем тут Гретель? — весьма недовольно поинтересовался он.
В который уже раз я терпеливо повторила:
— Да особенно ни при чем, просто я цепляюсь за мелочи и тяну за любые ниточки, кончики которых оказываются в поле моего зрения. Мадам же Арно привлекла к себе внимание откровенной неприязнью к покойному, и это тем более странно, если учесть, что с остальными обитателями Ауири у нее великолепные ровные отношения.
— Это связано лишь с личными качествами Галя Траэра, тем более что никакая нелюбовь не является поводом для убийства, — заметил собеседник.
— Безусловно, вы правы. Но будьте добры, ответьте на мой вопрос.
— Все равно же докопаетесь, — недовольно проворчал мсье Голльери. — Уж в пробивном характере вам точно не откажешь. — (Интересно, это комплимент или как?) — Родители Гретель сгорели вместе с частью приюта, в котором они жили. Причем причину пожара установить так и не удалось. Вы удовлетворены?
Я кивнула, пребывая в легком оцепенении. Да уж… общего у нас с мадам Арно все больше, родители не просто погибли, но и одинаково мучительной смертью. Кому, как не мне, знать, что происходит с ребенком после такой трагедии… Страсти к убийству это точно не вызывает.
— Айлия, с вами все в порядке? — уточнил собеседник. — Вы ужасно побледнели, хотите воды?
— Нет. — Я встряхнулась, отгоняя воспоминания о той ночи. — Извините, я, пожалуй, пойду…
— Конечно, конечно, идите, посидите на свежем воздухе, — с налетом заботы отозвался мсье Голльери, но уже через секунду вновь стал самим собой: — Только на занятия не опоздайте.
За пять минут до начала практики, когда я, уже вполне бодрая, находилась в двух шагах от аудитории, сзади раздался оклик:
— Айлия, подождите!
Обернувшись, я увидела мадам Хоури, за тощей спиной которой с хмурым и пугающим видом стояли двое мужчин в полицейской форме. Один из них был мне уже знаком, правда, больше по голосу, а вот спутника инспектора Орно я видела впервые, и выражение его лица мне очень не нравилось. Назовите это женской интуицией, но мне мгновенно захотелось дать деру. Громадным усилием воли подавив столь неподобающее желание, я сделала пару шагов им навстречу.
— Добрый день, мадам, добрый день, мсье. Чем могу служить?
Заместительница ректора закашлялась.
— Айлия, это инспектор Орно и констебль Реукрист. Инспектор…— Отступив, она предоставила слово мужчинам.
Инспектор, распространяя, как водится, вокруг аромат свежего эля, вышел вперед, оглянулся, убедившись, что, кроме нас четверых, никто не слышит, и официальным тоном провозгласил:
— Мадемуазель, вы арестованы по подозрению в убийстве мадам Жанет Моризо. Констебль, проводите мадемуазель…— Тут он запнулся, видимо несколько ошарашенный выражением моего лица.
— Чт-то? — удалось мне все же выдавить. — Я арест-тована? По подозрению в убийстве? — Покачнувшись, я прислонилась к стене.
— Эй, девушка! — Констебль помахал рукой. — С вами все в порядке?
— Практически, — фыркнула я. — Разве что тот факт, что через час я окажусь за решеткой, несколько омрачает мое существование.
Но, похоже, чувства юмора у мсье Реукриста отродясь не бывало — напрочь проигнорировав мои излияния, он совершенно нейтрально произнес:
— Тогда пройдемте. — И для пущей убедительности взял меня под локоть.
Пришлось сдаться на милость превосходящих сил. Под любопытными взглядами окружающих мы покинули здание Академии, погрузились в служебную повозку и отбыли в… хм… участок.
Через час, сидя в камере предварительного заключения, я несколько свыклась с новым положением и в ожидании допроса попробовала свести в единую картину результаты моих бесед в последние два дня. Собственно, особо никаких положительных эмоций по вопросу полезности этих встреч я не испытывала. Точнее, несколько странных и необъясненных фактов все же обнаружились, но вот насколько они перспективны… Попробуем по порядку. Итак, мадам Хоури.
Старой девой ее назвать сложно, прошлое заместительницы ректора оказалось весьма бурным, но все же факт остается фактом — в своем уже далеко не юном возрасте мадам Хоури жила одна, и каких-либо изменений не предвиделось. В такой ситуации обида брошенной женщины вполне могла послужить поводом для убийства. Плохонький, конечно, но мотив. Второй, значительно более веской причиной, возможно толкнувшей мадам на преступление, были деньги. Все же коллекционирование — страсть, которая плохо поддается контролю, и чрезмерное желание засунуть себе в пыльный шкаф какой-нибудь раритет толкает людей на слабо предсказуемые поступки. Единственным аргументом, говорящим в пользу правой руки ректора, была ее физическая хрупкость, но при применении для нейтрализации жертвы черной магии и он сходил на нет, а бардак в спальне вполне мог быть устроен для отвода глаз. Другое дело, что у меня в голове упорно не укладывалось, что мадам Хоури может выступать в роли убийцы. Равно, собственно говоря, как и мадам Арно. Причем в случае с ней денежные мотивы стоило отбросить без колебаний — к материальным благам дриады испокон веков относились с полным пренебрежением, и дом мадам Арно служил тому отличным подтверждением. Других же мотивов тоже не наблюдалось, а явную неприязнь к покойному все объясняли лишь назойливостью мсье Траэра, хотя мне упорно казалось, что есть тут более глубокая причина. Но, так или иначе, никаких явных оснований подозревать дриаду я не обнаружила, и пожар, уничтоживший ее родителей, не оказал на психику мадам Арно разрушительного воздействия и не сделал ее убийцей-маньяком.
Значит, из текущего круга подозреваемых остался лишь мсье Голльери. Характер его, безусловно, покладистостью никогда не отличался, но для убийства этого маловато. Мотивов же наблюдалось еще меньше, чем у женской части населения Ауири. Вряд ли место мсье Траэра являлось настолько желанным, а никаких тайных дорогостоящих страстей ректора выяснить тоже не удалось, разве что убранство кабинета навевало легкие подозрения, да и возлюбленных у него мсье Траэр тоже не уводил, скорее наоборот. Короче, эта задачка явно не для моих, пока еще не привыкших к подобному мозгов. Пора идти на берег Каппы, на свидание с Зенедином. Честно говоря, я уже соскучилась по старому ящеру и очень радовалась поводу вновь навестить старого дракона. Хотя… я вроде в тюрьме, отсюда как-то затруднительно прогуляться до пещеры. Вздохнув, я прилегла на полку и закрыла глаза.
К реальности меня вернул скрип открывающейся двери. «Неужели так сложно смазать петли…» — мелькнула в голове непрошеная мысль.
— Мадемуазель, прошу вас пройти со мной.
Приподнявшись на локте, я взглянула в сторону выхода и обнаружила там констебля с магическим шнуром наперевес. Увидев, что я проснулась, он подошел и захлестнул один кончик шнура на моем запястье, а второй конец на своем. Теперь моих способностей волшебницы было совершенно недостаточно, чтобы освободиться. Пришлось послушно следовать за констеблем, как зверушка на поводке, а в качестве напоминания, что я не на свободе, шнур легонько покалывал кожу.
После недолгого путешествия по полицейским коридорам, вид которых, к моему удивлению, тоски не навевал, мы оказались в кабинете инспектора Орно. Он восседал за небольшим столом и легонько постукивал по его обшарпанной поверхности неровно обрезанными ногтями.
— Садитесь, — подтолкнул меня констебль, сам же встал за спиной.
— Итак, — потер инспектор ладони, — начнем.
— Да, — немедленно взвилась я. — Отличная идея. Скажите тогда, чего ради вы меня сюда притащили? С какой стати мне убивать?
— Это и меня интересует, — без тени улыбки сообщил собеседник. — В качестве прелюдии давайте разберемся хотя бы, что вы делали в ее квартире.
— А откуда вы…— Я осеклась, вспомнив, как легко прошли по моему следу незваные ночные гости. Естественно, и опытная в таких вещах полиция должна быть в состоянии проделать все то же самое.
Боюсь, вы мне не поверите… Но я просто летела на скурре, замечталась и случайно упала на балкон мадам Жанет Моризо. Погибшую ведь так звали?
Инспектор кивнул, а затем очень незаметно кивок трансформировался в сокрушенное покачивание головой.
— Боюсь, ваши объяснения очень невразумительны. Вот вы просто так, случайно оказались на той улице, непонятно с чего вдруг упали на балкон, залезли в квартиру и, обнаружив труп, не завизжали и не кинулись со всех ног прочь, а, проявив потрясающую выдержку и самообладание, обыскали помещение. Ну? — Собеседник выразительно на меня взглянул.
Я пожала плечами.
— Любопытство, конечно, порок, но не преступление, и за него в тюрьму пока не сажают, иначе города бы опустели. А падение на балкон вряд ли можно отнести к незаконному проникновению.
— Боюсь, Айлия, вы недооцениваете серьезность ситуации, — заговорил было мсье Орно, но тут дверь его кабинета распахнулась и внутрь величественно вплыл ректор в сопровождении мадам Хоури.
Я удивленно на них воззрилась, инспектор молчал и следовал моему примеру. Ничуть не смущаясь таким холодным приемом, мадам Хоури прошествовала к столу, уселась на второй стул, расправила плечи и, выразительно глянув сначала на ректора, а затем на меня, заговорила:
— Добрый день еще раз, инспектор. Мы, безусловно, понимаем, что ваш долг перед обществом состоит в поимке преступников, но во время расследования совершенно не обязательно держать мою студентку под стражей. Она никуда не сбежит, слово ректора. Да, мсье Клеачим?
Ректор, очнувшись от каких-то своих мыслей, кивнул, и она продолжила:
— Так что огромная просьба освободить нашу подопечную.
После недолгих раздумий инспектор встал и, сообщив, что вскоре вернется, вышел. Я, напрочь забыв про констебля, повернулась к ректору и открыла рот, но мадам Хоури движением руки остановила меня:
— Погодите, Айлия, поговорим позже.
Пару минут мы просидели в тишине, затем вошел инспектор, имевший несколько озадаченный вид, расположился в своем кресле и со вздохом сообщил:
— Думаю, мы сможем пойти вам навстречу. Но допрос все же придется закончить. Прошу посторонних очистить помещение.
Мадам Хоури, недовольно поджав губы, встала и пошла к выходу, ректор проследовал за ней.
Убедившись, что они покинули кабинет, инспектор взглянул на меня и поинтересовался:
— Так на чем мы остановились?
Вопреки моим опасениям, дальнейшая беседа проходила в несколько другом тоне, нежели ее начало. Вопросы приобрели более нейтральный и стандартный характер, но, к большому сожалению инспектора, на большую их часть я, ничего не зная об убитой, могла ответить только отрицательно, так что допрос действительно быстро подошел к логическому концу.
— Констебль, будьте добры, наденьте трайсер и позовите ожидающих.
Коротко кивнув, констебль отстегнул свою часть шнурка, нас соединяющего, и вышел. Но вскоре он вернулся, вертя в руках тонкий металлический браслет.
— Вашу ногу, мадемуазель.
— Что? — непонимающе уставилась я.
— Ногу, — повторил констебль, наклонившись, ухватил меня за лодыжку и застегнул на ней принесенный браслет.
— Это зачем? — Я вскочила и уставилась на инспектора.
Тот развел руками.
— Похоже, вы забыли, что обвиняетесь в убийстве. Трайсер поможет нам знать ваше местонахождение в любой момент времени. Понятно?
Я кивнула, впервые осознав, что мой арест — это всерьез. До этого момента я как-то не могла представить, что меня действительно считают способной на убийство, но блестящая полоска металла на моей ноге однозначно свидетельствовала — я под стражей и само собой это не рассосется.
— Можно идти? — обратилась я к инспектору, борясь с почти непреодолимым желанием немедленно оказаться под крылом старого дракона.
— Да, — отозвался тот. — Но учтите, что вскоре вы нам вновь понадобитесь.
Но последние слова повисли в воздухе: едва услышав «да», я развернулась и ринулась прочь.
Глава 5
— Что вам угодно, Айлия?
Привычно достав из кармана распоряжение ректора, я протянула его преподавателю и спокойно ответила:
— Поговорить.
Мсье Голльери взял бумагу, пробежал ее глазами усмехнулся в рыжие усы и желчно вопросил:
— Значит, вы оказались настолько самоуверенны, что вообразили, будто этот орешек вам по зубам?
— Нет. Мне — нет. Но вот старому Зенедину вполне по силам. Или вы с этим не согласны?
Мне удалось удивить собеседника. Потерев нос пальцем, мсье Голльери внимательно взглянул на меня и пробормотал:
— Вот как… Значит, вы все-таки решились. Похвально. Но как вы умудрились уговорить оборотня помочь?
Я фыркнула.
— Банально. Попросту дала ему взятку.
Теперь настала очередь лектора фыркать.
— Банально, говорите? Лично мне подобная идиотская выходка в голову бы не пришла… Но, с другой стороны, это не так и важно, — задумчиво протянул он и продолжил: — Я не очень понимаю, мадемуазель, какие соображения привели вас сюда, поскольку об убийстве Галя мне ничего не известно, но сотрудничать придется. Все же указания свыше…— Сделав паузу, он выжидательно на меня посмотрел.
— В данный момент я собираю информацию о жителях Ауири, точнее, об их отношениях с покойным. И для начала у меня вопрос — расскажите мне о прошлой жизни мадам Хоури.
— Сплетни, значит, собираете? Похвально. Должен вас разочаровать — оперировать буду лишь объективными фактами. — Я кивнула, показывая, что подобный вариант меня вполне устраивает. — Биографию мадам Хоури интересной не назовешь, — профессиональным лекционным тоном начал вещать мсье Голльери. — Родилась и выросла она в Кохиноре, но затем, проявив редкостное упорство, приехала учиться в Высшую Академию Магии. Особых способностей к волшебству замечено не было, но вот управленческая жилка в ней оказалась о-го-го, и предыдущий ректор, мсье Бьорек, умудрился не упустить столь ценный кадр, оставив ее работать в Академии, сначала делопроизводителем, потом начальником, и, наконец, мадам Хоури стала правой рукой мсье Клеачима. Причем лично я уверен, что она значительно больше подходит на пост ректора, чем его нынешний владелец. Но это, конечно, только мое мнение.
Когда мсье Голльери привычно перешел на темы внутренней политической борьбы за власть, я, слушая его вполуха, оглядела кабинет. Удивительно, но, вопреки моим ожиданиям, тут царил отнюдь не безупречный порядок, проще говоря — бардак. Повсюду валялись помятые бумаги, раскрытые книги, перья, в большинстве своем весьма покусанные. Видимо, дурной привычкой что-то в задумчивости грызть обладала не только я. В отличие от коттеджей, посещенных мною вчера, в этом кабинете неуловимо веяло богатством. Вроде ничего особенного, но разные мелочи цепляли глаз: кожаный переплет записной книжки, новехонькое удобное кресло, банка кофе по цене, при виде которой я в магазине испуганно шарахалась, чашки из костяного фарфора. Поняв по наступившей тишине, что собеседник договорил и ждет моей следующей реплики, я закончила осмотр комнаты и вернула к нему внимание, спросив:
— А что насчет личной жизни? Мадам Хоури была замужем?
— Насколько мне известно, нет. Но это не значит, что она все время провела в одиночестве, совсем наоборот. Мужчины вокруг нее не переводились.
Я недоуменно уточнила:
— Тогда почему она так и не вышла замуж?
— Айлия, вам сколько лет…— начал было собеседник, но я совершенно невежливо перебила:
— Все, поняла, поняла. Вырасту — перестану задавать глупые вопросы, так?
— Тише, — успокаивающе поднял ладонь мсье Голльери, — не надо шуметь и обижаться. Просто Мэрион Хоури относится к тому редкому и чрезвычайно ценимому умными мужчинами типу женщин, которых совершенно не привлекает семейная жизнь. Она целиком посвящает себя работе, и для разрядки ей вполне достаточно приятных отношений, не переходящих в брак. Более близкое общение непременно станет ей в тягость.
— Очень познавательно, спасибо, — съехидничала я. — А вы не в курсе, нет ли у нее какого-нибудь дорогостоящего увлечения? Может, она играет на скачках или коллекционирует черепа драконов?
— Богатая у вас, однако, фантазия, — похвалил меня лектор. — Нет, ничего подобного. Точнее, — поправился он, — хобби-то у нее было — она увлекалась магическими игрушками. Но, мне кажется, это не то, что вам нужно.
— Почему же? — Я, словно гончая, почуявшая след, втянула носом воздух. — Что еще за игрушки?
— Тут нет ничего особенного, — со скучающим видом пояснил мсье Голльери. — Просто многие известные маги прошлого баловались, изготавливая различные амулетики, приколы и украшения. Например, кружка, напиток в которой постоянно меняется, и никогда не знаешь, что выпьешь: шоколад, бренди или родниковую воду. Или кольцо, делающее хозяина на полчаса невидимым, если повернуть в нем камень. Кольцо, конечно, к разряду дешевых отнести сложно, но это единичные варианты. Здесь вам искать нечего, Мэрион Хоури весьма разумно распоряжается своими финансами.
Предположим, конечно… но я, после всего услышанного, не была в этом столь уверена. Из моего богатого опыта общения с коллекционерами следовало, что эта братия не от мира сего и порой за маленькую безделушку, на которую обычный обыватель даже не взглянет, готова выложить поистине астрономические суммы. Все же стоит покопаться получше…
Мсье Голльери взглянул в окно, пытаясь определить время, но, узрев лишь тучи, поморщился и предложил:
— Давайте дальше. Перерыв все же не бесконечен.
— Согласна. — Я кивнула и без предупреждения выдала: — Что случилось с родителями мадам Арно?
Лектор резко откинулся назад, скрестив руки на груди.
— А при чем тут Гретель? — весьма недовольно поинтересовался он.
В который уже раз я терпеливо повторила:
— Да особенно ни при чем, просто я цепляюсь за мелочи и тяну за любые ниточки, кончики которых оказываются в поле моего зрения. Мадам же Арно привлекла к себе внимание откровенной неприязнью к покойному, и это тем более странно, если учесть, что с остальными обитателями Ауири у нее великолепные ровные отношения.
— Это связано лишь с личными качествами Галя Траэра, тем более что никакая нелюбовь не является поводом для убийства, — заметил собеседник.
— Безусловно, вы правы. Но будьте добры, ответьте на мой вопрос.
— Все равно же докопаетесь, — недовольно проворчал мсье Голльери. — Уж в пробивном характере вам точно не откажешь. — (Интересно, это комплимент или как?) — Родители Гретель сгорели вместе с частью приюта, в котором они жили. Причем причину пожара установить так и не удалось. Вы удовлетворены?
Я кивнула, пребывая в легком оцепенении. Да уж… общего у нас с мадам Арно все больше, родители не просто погибли, но и одинаково мучительной смертью. Кому, как не мне, знать, что происходит с ребенком после такой трагедии… Страсти к убийству это точно не вызывает.
— Айлия, с вами все в порядке? — уточнил собеседник. — Вы ужасно побледнели, хотите воды?
— Нет. — Я встряхнулась, отгоняя воспоминания о той ночи. — Извините, я, пожалуй, пойду…
— Конечно, конечно, идите, посидите на свежем воздухе, — с налетом заботы отозвался мсье Голльери, но уже через секунду вновь стал самим собой: — Только на занятия не опоздайте.
За пять минут до начала практики, когда я, уже вполне бодрая, находилась в двух шагах от аудитории, сзади раздался оклик:
— Айлия, подождите!
Обернувшись, я увидела мадам Хоури, за тощей спиной которой с хмурым и пугающим видом стояли двое мужчин в полицейской форме. Один из них был мне уже знаком, правда, больше по голосу, а вот спутника инспектора Орно я видела впервые, и выражение его лица мне очень не нравилось. Назовите это женской интуицией, но мне мгновенно захотелось дать деру. Громадным усилием воли подавив столь неподобающее желание, я сделала пару шагов им навстречу.
— Добрый день, мадам, добрый день, мсье. Чем могу служить?
Заместительница ректора закашлялась.
— Айлия, это инспектор Орно и констебль Реукрист. Инспектор…— Отступив, она предоставила слово мужчинам.
Инспектор, распространяя, как водится, вокруг аромат свежего эля, вышел вперед, оглянулся, убедившись, что, кроме нас четверых, никто не слышит, и официальным тоном провозгласил:
— Мадемуазель, вы арестованы по подозрению в убийстве мадам Жанет Моризо. Констебль, проводите мадемуазель…— Тут он запнулся, видимо несколько ошарашенный выражением моего лица.
— Чт-то? — удалось мне все же выдавить. — Я арест-тована? По подозрению в убийстве? — Покачнувшись, я прислонилась к стене.
— Эй, девушка! — Констебль помахал рукой. — С вами все в порядке?
— Практически, — фыркнула я. — Разве что тот факт, что через час я окажусь за решеткой, несколько омрачает мое существование.
Но, похоже, чувства юмора у мсье Реукриста отродясь не бывало — напрочь проигнорировав мои излияния, он совершенно нейтрально произнес:
— Тогда пройдемте. — И для пущей убедительности взял меня под локоть.
Пришлось сдаться на милость превосходящих сил. Под любопытными взглядами окружающих мы покинули здание Академии, погрузились в служебную повозку и отбыли в… хм… участок.
Через час, сидя в камере предварительного заключения, я несколько свыклась с новым положением и в ожидании допроса попробовала свести в единую картину результаты моих бесед в последние два дня. Собственно, особо никаких положительных эмоций по вопросу полезности этих встреч я не испытывала. Точнее, несколько странных и необъясненных фактов все же обнаружились, но вот насколько они перспективны… Попробуем по порядку. Итак, мадам Хоури.
Старой девой ее назвать сложно, прошлое заместительницы ректора оказалось весьма бурным, но все же факт остается фактом — в своем уже далеко не юном возрасте мадам Хоури жила одна, и каких-либо изменений не предвиделось. В такой ситуации обида брошенной женщины вполне могла послужить поводом для убийства. Плохонький, конечно, но мотив. Второй, значительно более веской причиной, возможно толкнувшей мадам на преступление, были деньги. Все же коллекционирование — страсть, которая плохо поддается контролю, и чрезмерное желание засунуть себе в пыльный шкаф какой-нибудь раритет толкает людей на слабо предсказуемые поступки. Единственным аргументом, говорящим в пользу правой руки ректора, была ее физическая хрупкость, но при применении для нейтрализации жертвы черной магии и он сходил на нет, а бардак в спальне вполне мог быть устроен для отвода глаз. Другое дело, что у меня в голове упорно не укладывалось, что мадам Хоури может выступать в роли убийцы. Равно, собственно говоря, как и мадам Арно. Причем в случае с ней денежные мотивы стоило отбросить без колебаний — к материальным благам дриады испокон веков относились с полным пренебрежением, и дом мадам Арно служил тому отличным подтверждением. Других же мотивов тоже не наблюдалось, а явную неприязнь к покойному все объясняли лишь назойливостью мсье Траэра, хотя мне упорно казалось, что есть тут более глубокая причина. Но, так или иначе, никаких явных оснований подозревать дриаду я не обнаружила, и пожар, уничтоживший ее родителей, не оказал на психику мадам Арно разрушительного воздействия и не сделал ее убийцей-маньяком.
Значит, из текущего круга подозреваемых остался лишь мсье Голльери. Характер его, безусловно, покладистостью никогда не отличался, но для убийства этого маловато. Мотивов же наблюдалось еще меньше, чем у женской части населения Ауири. Вряд ли место мсье Траэра являлось настолько желанным, а никаких тайных дорогостоящих страстей ректора выяснить тоже не удалось, разве что убранство кабинета навевало легкие подозрения, да и возлюбленных у него мсье Траэр тоже не уводил, скорее наоборот. Короче, эта задачка явно не для моих, пока еще не привыкших к подобному мозгов. Пора идти на берег Каппы, на свидание с Зенедином. Честно говоря, я уже соскучилась по старому ящеру и очень радовалась поводу вновь навестить старого дракона. Хотя… я вроде в тюрьме, отсюда как-то затруднительно прогуляться до пещеры. Вздохнув, я прилегла на полку и закрыла глаза.
К реальности меня вернул скрип открывающейся двери. «Неужели так сложно смазать петли…» — мелькнула в голове непрошеная мысль.
— Мадемуазель, прошу вас пройти со мной.
Приподнявшись на локте, я взглянула в сторону выхода и обнаружила там констебля с магическим шнуром наперевес. Увидев, что я проснулась, он подошел и захлестнул один кончик шнура на моем запястье, а второй конец на своем. Теперь моих способностей волшебницы было совершенно недостаточно, чтобы освободиться. Пришлось послушно следовать за констеблем, как зверушка на поводке, а в качестве напоминания, что я не на свободе, шнур легонько покалывал кожу.
После недолгого путешествия по полицейским коридорам, вид которых, к моему удивлению, тоски не навевал, мы оказались в кабинете инспектора Орно. Он восседал за небольшим столом и легонько постукивал по его обшарпанной поверхности неровно обрезанными ногтями.
— Садитесь, — подтолкнул меня констебль, сам же встал за спиной.
— Итак, — потер инспектор ладони, — начнем.
— Да, — немедленно взвилась я. — Отличная идея. Скажите тогда, чего ради вы меня сюда притащили? С какой стати мне убивать?
— Это и меня интересует, — без тени улыбки сообщил собеседник. — В качестве прелюдии давайте разберемся хотя бы, что вы делали в ее квартире.
— А откуда вы…— Я осеклась, вспомнив, как легко прошли по моему следу незваные ночные гости. Естественно, и опытная в таких вещах полиция должна быть в состоянии проделать все то же самое.
Боюсь, вы мне не поверите… Но я просто летела на скурре, замечталась и случайно упала на балкон мадам Жанет Моризо. Погибшую ведь так звали?
Инспектор кивнул, а затем очень незаметно кивок трансформировался в сокрушенное покачивание головой.
— Боюсь, ваши объяснения очень невразумительны. Вот вы просто так, случайно оказались на той улице, непонятно с чего вдруг упали на балкон, залезли в квартиру и, обнаружив труп, не завизжали и не кинулись со всех ног прочь, а, проявив потрясающую выдержку и самообладание, обыскали помещение. Ну? — Собеседник выразительно на меня взглянул.
Я пожала плечами.
— Любопытство, конечно, порок, но не преступление, и за него в тюрьму пока не сажают, иначе города бы опустели. А падение на балкон вряд ли можно отнести к незаконному проникновению.
— Боюсь, Айлия, вы недооцениваете серьезность ситуации, — заговорил было мсье Орно, но тут дверь его кабинета распахнулась и внутрь величественно вплыл ректор в сопровождении мадам Хоури.
Я удивленно на них воззрилась, инспектор молчал и следовал моему примеру. Ничуть не смущаясь таким холодным приемом, мадам Хоури прошествовала к столу, уселась на второй стул, расправила плечи и, выразительно глянув сначала на ректора, а затем на меня, заговорила:
— Добрый день еще раз, инспектор. Мы, безусловно, понимаем, что ваш долг перед обществом состоит в поимке преступников, но во время расследования совершенно не обязательно держать мою студентку под стражей. Она никуда не сбежит, слово ректора. Да, мсье Клеачим?
Ректор, очнувшись от каких-то своих мыслей, кивнул, и она продолжила:
— Так что огромная просьба освободить нашу подопечную.
После недолгих раздумий инспектор встал и, сообщив, что вскоре вернется, вышел. Я, напрочь забыв про констебля, повернулась к ректору и открыла рот, но мадам Хоури движением руки остановила меня:
— Погодите, Айлия, поговорим позже.
Пару минут мы просидели в тишине, затем вошел инспектор, имевший несколько озадаченный вид, расположился в своем кресле и со вздохом сообщил:
— Думаю, мы сможем пойти вам навстречу. Но допрос все же придется закончить. Прошу посторонних очистить помещение.
Мадам Хоури, недовольно поджав губы, встала и пошла к выходу, ректор проследовал за ней.
Убедившись, что они покинули кабинет, инспектор взглянул на меня и поинтересовался:
— Так на чем мы остановились?
Вопреки моим опасениям, дальнейшая беседа проходила в несколько другом тоне, нежели ее начало. Вопросы приобрели более нейтральный и стандартный характер, но, к большому сожалению инспектора, на большую их часть я, ничего не зная об убитой, могла ответить только отрицательно, так что допрос действительно быстро подошел к логическому концу.
— Констебль, будьте добры, наденьте трайсер и позовите ожидающих.
Коротко кивнув, констебль отстегнул свою часть шнурка, нас соединяющего, и вышел. Но вскоре он вернулся, вертя в руках тонкий металлический браслет.
— Вашу ногу, мадемуазель.
— Что? — непонимающе уставилась я.
— Ногу, — повторил констебль, наклонившись, ухватил меня за лодыжку и застегнул на ней принесенный браслет.
— Это зачем? — Я вскочила и уставилась на инспектора.
Тот развел руками.
— Похоже, вы забыли, что обвиняетесь в убийстве. Трайсер поможет нам знать ваше местонахождение в любой момент времени. Понятно?
Я кивнула, впервые осознав, что мой арест — это всерьез. До этого момента я как-то не могла представить, что меня действительно считают способной на убийство, но блестящая полоска металла на моей ноге однозначно свидетельствовала — я под стражей и само собой это не рассосется.
— Можно идти? — обратилась я к инспектору, борясь с почти непреодолимым желанием немедленно оказаться под крылом старого дракона.
— Да, — отозвался тот. — Но учтите, что вскоре вы нам вновь понадобитесь.
Но последние слова повисли в воздухе: едва услышав «да», я развернулась и ринулась прочь.
Глава 5
В которой героиня храбро бросается в самую гущу криминального мира Теннета, отклоняет подученное предложение о работе и успешно избавляется от надзора полиции
Всю дорогу до Академии Магии я молчала, глядя на мрачноватый пейзаж вокруг. Слишком силен оказался шок, испытанный мной, когда я осознала, что меня всерьез подозревают. Подобный факт, как я ни старалась, напрочь отказывался укладываться в голове. К счастью, спутники тоже не горели желанием поддерживать беседу, лишь время от времени перекидывались друг с другом ничего не значащими Фразами.
Когда повозка остановилась у въезда в городок и мы слезли на землю, ректор впервые за все время обратился ко мне:
— Айлия, прошу вас учитывать, что именно я являюсь гарантом вашего освобождения из-за решетки, и вести себя соответственно. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше сотрудничество?
— Разумеется, — поспешила я подтвердить и уточнила: — Можно идти?
— Да, пожалуйста, — махнул рукой мсье Клеачим. — Но завтра с утра извольте посетить лекции
Соорудив на лице выражение в стиле «как вы могли такое обо мне подумать», я развернулась и пошагала к реке.
Зенедин, видимо узнав меня по шагам, тратить силы на маскировку не стал и в качестве своеобразного приветствия выпустил в небеса впечатляющий клуб дыма вперемешку с огнем. Увернувшись от кусочков пепла, планировавших вниз в результате импровизированного салюта в мою честь, я обошла полянку, плюхнулась на камень и, сорвав травинку, принялась ее покусывать.
— Я так понимаю, у тебя есть новости? — с самым невинным и беззаботным видом осведомился дракон.
— Во-первых, я только из полицейского участка и меня собираются посадить в тюрьму.
Выдав столь неординарное известие, я нетерпеливо взглянула на собеседника, дабы увидеть его реакцию, но ее толком и не было — лениво отмахнувшись лапой, Зенедин буркнул:
— Это я знаю. Еще что-нибудь можешь мне сообщить?
Я от удивления проглотила половину травинки и тут же закашлялась. Отдышавшись же, взвилась:
— Что значит «еще»? Этого мало? Или вы по привычке заявите, что полиция шутит, хотели бы посадить, уже бы посадили, и так далее… И откуда, собственно, вам известно о моем аресте? — чуть более миролюбиво закончила я.
— Отвечаю по пунктам. О визите полиции я узнал от твоего оцелота, который примчался сюда, не разбирая дороги и вереща от ужаса.
— Вот как… А не может ли быть, что идея миссий по спасению невиновных, заключающейся в визите в управление полиции, принадлежит совсем не ректору или мадам Хоури? С легким подозрением я уставилась на дракона, но на его чешуйчатой морде совершенно явно читалось полнейшее нежелание слышать мои догадки на подобную тему, так что пришлось прикусить язык и робко поинтересоваться:
— А что со следующим пунктом? Меня же посадят в тюрьму. Или вас это не волнует? Найдете другую стройную зеленоглазую компаньонку, и жизнь потечет дальше, день за днем… Так, да? — почти выкрикнула я.
Зенедин неожиданно дохнул на меня дымом и, пока я возмущенно фыркала и терла глаза, заговорил:
— Итак, второй пункт. Несмотря на брошенные мне в лицо обвинения, я не считаю, что это несерьезно. Убийством мадам Жанет Моризо стоит заняться как минимум потому, что разобраться с ним проще, чем ждать, пока это сделает полиция. А поскольку, не получив убийцу, инспектор станет чинить тебе различные препятствия, то расследовать смерть мсье Траэра со шпиками на хвосте будет довольно затруднительно.
Услышав, что меня не бросят на произвол судьбы, я несколько успокоилась, сорвала очередную травинку и деловым тоном поинтересовалась:
— С чего начнем?
Шипастый хвост качнулся направо-налево.
— Нет, Айлия. Так дело не пойдет. Я не могу все время водить тебя за ручку и направлять каждый шаг. Точнее, безусловно, могу, но смысла в этом особого не вижу. Тогда и деньги себе заберу. Так что давай сама. Учись. — Положив голову на лапы, он фыркнул: — Поехали. Для начала расскажи, что за порошок у тебя требовали.
— А откуда…— Решив не изображать дурочку, я уткнулась и попыталась пораскинуть мозгами.
Дорогущий дом, ухоженная, но не слишком красивая задушенная женщина, и одновременно с убийством пропадает какой-то порошок. Что первое приходит в голову? Подняв глаза, я спросила Зенедина:
— Думаете, речь о наркотиках?
— Долго до тебя доходило, — буркнул тот. — Это же очевидно. Или ты о порошке от кашля подумала?
— Очевидно, говорите? — недоверчиво переспросила я. — Тогда зачем вы посылали меня к доктору? Ой… погодите, я совсем забыла…
— Что еще? — ворчливо спросил дракон, вытянувшись во всю длину.
Замечу, что размера площадки еле-еле хватило, а кончик хвоста все же исчез в гуще кустов.
— Я стащила у доктора карточку мсье Траэра. Оказывается, он был неизлечимо болен, ему оставалось жить не более полугода.
— Вот как, — задумчиво протянул Зенедин и закрыл глаза лапой.
— Неужели…
— Тихо, — оборвал он меня. — Я должен подумать.
— Отличная мысль, — пробормотала я кусту смородины справа от валуна. — Вот только что делать мне? Готовиться к жизни в камере? Бодрящая перспектива.
— Нет… что-то не сходится… или…— Невнятно буркнув еще пару слов, дракон поднялся и сел.
— Что не сходится? — немедленно спросила я.
— А ты еще не поняла? Хотя… странно…
— Да что такое? Что странно? — Выведенная из себя, я вскочила с места, подошла к нему вплотную и пристально взглянула в круглые глаза.
— Не приставай, ничего особенного. Может, я заблуждаюсь. Скажи лучше, чем был болен мсье Траэр.
— Коллендией. Но все же, что…
— Да утихомирься ты, — прервал меня потерявший терпение Зенедин. — В данный момент есть более важные вопросы.
С этим сложно было спорить, и я, вернувшись на валун, предложила:
— Продолжим. Вы не хотите узнать о моих беседах с тремя подозреваемыми?
— Хочу. И максимально близко к тексту.
Фыркнув: «Это я уже усвоила», я приступила к подробному изложению допросов. Получалось довольно невнятно, дракон то и дело переспрашивал с недовольным видом. Правда, нельзя не признать, его вопросы помогали мне лучше вспоминать и заостряли внимание на важных деталях. Закончив, я спросила:
— Есть зацепки?
— Сама-то как думаешь?
Опять тренировки? Ладно.
— Мне кажется, максимальным мотив был все же у мадам Хоури, хотя и мсье Голльери живет явно не по средствам. Возможно, у него есть возможность воспользоваться деньгами из бюджета Академии Магии. Мадам же Арно, на мой взгляд, в убийцы не годится, да и подходящего мотива я так и не обнаружила. Все верно? Вы согласны со мной? — Чувствуя себя как на экзамене, я ожидала оценки.
— Скажем мягко — не совсем, — с легкой иронией заметил Зенедин. — Я продолжаю настаивать, что причина таится в прошлом Галя Траэра.
— Возможно, — признала я. — И, скорее всего, это связано с его работой. Предлагаете навестить ювелира?
Зеленый хвост весьма выразительно хлестнул по кусту.
— Не думаю, что от этого будет прок. Нет, корни надо искать раньше. Где родился Галь Траэр?
— По мнению смотрителя музея, в Льоне или под Льоном. Я склонна доверять этому мнению но…— Я продемонстрировала свою окольцованную лодыжку. — Вряд ли я смогу туда отправиться.
Всю дорогу до Академии Магии я молчала, глядя на мрачноватый пейзаж вокруг. Слишком силен оказался шок, испытанный мной, когда я осознала, что меня всерьез подозревают. Подобный факт, как я ни старалась, напрочь отказывался укладываться в голове. К счастью, спутники тоже не горели желанием поддерживать беседу, лишь время от времени перекидывались друг с другом ничего не значащими Фразами.
Когда повозка остановилась у въезда в городок и мы слезли на землю, ректор впервые за все время обратился ко мне:
— Айлия, прошу вас учитывать, что именно я являюсь гарантом вашего освобождения из-за решетки, и вести себя соответственно. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше сотрудничество?
— Разумеется, — поспешила я подтвердить и уточнила: — Можно идти?
— Да, пожалуйста, — махнул рукой мсье Клеачим. — Но завтра с утра извольте посетить лекции
Соорудив на лице выражение в стиле «как вы могли такое обо мне подумать», я развернулась и пошагала к реке.
Зенедин, видимо узнав меня по шагам, тратить силы на маскировку не стал и в качестве своеобразного приветствия выпустил в небеса впечатляющий клуб дыма вперемешку с огнем. Увернувшись от кусочков пепла, планировавших вниз в результате импровизированного салюта в мою честь, я обошла полянку, плюхнулась на камень и, сорвав травинку, принялась ее покусывать.
— Я так понимаю, у тебя есть новости? — с самым невинным и беззаботным видом осведомился дракон.
— Во-первых, я только из полицейского участка и меня собираются посадить в тюрьму.
Выдав столь неординарное известие, я нетерпеливо взглянула на собеседника, дабы увидеть его реакцию, но ее толком и не было — лениво отмахнувшись лапой, Зенедин буркнул:
— Это я знаю. Еще что-нибудь можешь мне сообщить?
Я от удивления проглотила половину травинки и тут же закашлялась. Отдышавшись же, взвилась:
— Что значит «еще»? Этого мало? Или вы по привычке заявите, что полиция шутит, хотели бы посадить, уже бы посадили, и так далее… И откуда, собственно, вам известно о моем аресте? — чуть более миролюбиво закончила я.
— Отвечаю по пунктам. О визите полиции я узнал от твоего оцелота, который примчался сюда, не разбирая дороги и вереща от ужаса.
— Вот как… А не может ли быть, что идея миссий по спасению невиновных, заключающейся в визите в управление полиции, принадлежит совсем не ректору или мадам Хоури? С легким подозрением я уставилась на дракона, но на его чешуйчатой морде совершенно явно читалось полнейшее нежелание слышать мои догадки на подобную тему, так что пришлось прикусить язык и робко поинтересоваться:
— А что со следующим пунктом? Меня же посадят в тюрьму. Или вас это не волнует? Найдете другую стройную зеленоглазую компаньонку, и жизнь потечет дальше, день за днем… Так, да? — почти выкрикнула я.
Зенедин неожиданно дохнул на меня дымом и, пока я возмущенно фыркала и терла глаза, заговорил:
— Итак, второй пункт. Несмотря на брошенные мне в лицо обвинения, я не считаю, что это несерьезно. Убийством мадам Жанет Моризо стоит заняться как минимум потому, что разобраться с ним проще, чем ждать, пока это сделает полиция. А поскольку, не получив убийцу, инспектор станет чинить тебе различные препятствия, то расследовать смерть мсье Траэра со шпиками на хвосте будет довольно затруднительно.
Услышав, что меня не бросят на произвол судьбы, я несколько успокоилась, сорвала очередную травинку и деловым тоном поинтересовалась:
— С чего начнем?
Шипастый хвост качнулся направо-налево.
— Нет, Айлия. Так дело не пойдет. Я не могу все время водить тебя за ручку и направлять каждый шаг. Точнее, безусловно, могу, но смысла в этом особого не вижу. Тогда и деньги себе заберу. Так что давай сама. Учись. — Положив голову на лапы, он фыркнул: — Поехали. Для начала расскажи, что за порошок у тебя требовали.
— А откуда…— Решив не изображать дурочку, я уткнулась и попыталась пораскинуть мозгами.
Дорогущий дом, ухоженная, но не слишком красивая задушенная женщина, и одновременно с убийством пропадает какой-то порошок. Что первое приходит в голову? Подняв глаза, я спросила Зенедина:
— Думаете, речь о наркотиках?
— Долго до тебя доходило, — буркнул тот. — Это же очевидно. Или ты о порошке от кашля подумала?
— Очевидно, говорите? — недоверчиво переспросила я. — Тогда зачем вы посылали меня к доктору? Ой… погодите, я совсем забыла…
— Что еще? — ворчливо спросил дракон, вытянувшись во всю длину.
Замечу, что размера площадки еле-еле хватило, а кончик хвоста все же исчез в гуще кустов.
— Я стащила у доктора карточку мсье Траэра. Оказывается, он был неизлечимо болен, ему оставалось жить не более полугода.
— Вот как, — задумчиво протянул Зенедин и закрыл глаза лапой.
— Неужели…
— Тихо, — оборвал он меня. — Я должен подумать.
— Отличная мысль, — пробормотала я кусту смородины справа от валуна. — Вот только что делать мне? Готовиться к жизни в камере? Бодрящая перспектива.
— Нет… что-то не сходится… или…— Невнятно буркнув еще пару слов, дракон поднялся и сел.
— Что не сходится? — немедленно спросила я.
— А ты еще не поняла? Хотя… странно…
— Да что такое? Что странно? — Выведенная из себя, я вскочила с места, подошла к нему вплотную и пристально взглянула в круглые глаза.
— Не приставай, ничего особенного. Может, я заблуждаюсь. Скажи лучше, чем был болен мсье Траэр.
— Коллендией. Но все же, что…
— Да утихомирься ты, — прервал меня потерявший терпение Зенедин. — В данный момент есть более важные вопросы.
С этим сложно было спорить, и я, вернувшись на валун, предложила:
— Продолжим. Вы не хотите узнать о моих беседах с тремя подозреваемыми?
— Хочу. И максимально близко к тексту.
Фыркнув: «Это я уже усвоила», я приступила к подробному изложению допросов. Получалось довольно невнятно, дракон то и дело переспрашивал с недовольным видом. Правда, нельзя не признать, его вопросы помогали мне лучше вспоминать и заостряли внимание на важных деталях. Закончив, я спросила:
— Есть зацепки?
— Сама-то как думаешь?
Опять тренировки? Ладно.
— Мне кажется, максимальным мотив был все же у мадам Хоури, хотя и мсье Голльери живет явно не по средствам. Возможно, у него есть возможность воспользоваться деньгами из бюджета Академии Магии. Мадам же Арно, на мой взгляд, в убийцы не годится, да и подходящего мотива я так и не обнаружила. Все верно? Вы согласны со мной? — Чувствуя себя как на экзамене, я ожидала оценки.
— Скажем мягко — не совсем, — с легкой иронией заметил Зенедин. — Я продолжаю настаивать, что причина таится в прошлом Галя Траэра.
— Возможно, — признала я. — И, скорее всего, это связано с его работой. Предлагаете навестить ювелира?
Зеленый хвост весьма выразительно хлестнул по кусту.
— Не думаю, что от этого будет прок. Нет, корни надо искать раньше. Где родился Галь Траэр?
— По мнению смотрителя музея, в Льоне или под Льоном. Я склонна доверять этому мнению но…— Я продемонстрировала свою окольцованную лодыжку. — Вряд ли я смогу туда отправиться.