Татьяна и Александр ДИХНОВЫ
ДРАКОН-ДЕТЕКТИВ

Лирическое отступление
для сознания правильного настроения

   Над городком Ауири шел дождь. С самого обеда все небо заполонили серые, мрачные тучи, и нигде, как ни вытягивал свою длинную шею старый дракон, не было даже намека на скорое прекращение подобного безобразия. Оглядев окрестности, выученные за много сотен лет заточения до мельчайших подробностей, Зенедин шумно вздохнул, выпустив из широких ноздрей две струи дыма, быстро уничтоженные дождем, и, взмахнув хвостом, на конце которого искрящаяся на солнце изумрудная чешуя местами начала выпадать, уполз в свою пещеру на скалистом берегу реки Каппы. Там дракон свернулся калачиком и, накрывшись правым крылом, заснул под мерный стук капель на площадке у входа, дабы проснуться завтра и провести еще один, до зубовного скрежета похожий на все предыдущие, день на окраине академического городка. Да и на окраине жизни, стоит признаться. Скучно было старому Зенедину, скучно… настолько, что он уже начал подумывать, не сотворить ли что-нибудь воистину ужасное. Так, в качестве небольшого развлечения, чтобы ну хоть как-то расшевелить то сонное царство, которое в последнее время представлял собой Ауири.
   Собственно, городком Ауири было назвать сложно. Одно большое здание, где находился административный корпус, лекционные аудитории, помещения для практических опытов, библиотека, спортзал и столовая, около двадцати коттеджей для преподавателей да примерно тридцать домиков, каждый на двух аспирантов. И сейчас все это безжалостно заливал дождь, который и не думал интересоваться назначенным на вечер финалом по флобту. Даже деревья, коих между домиками было в избытке, и те недовольно шевелили ветками да время от времени сбрасывали в знак протеста пару листьев на радость оцелотам, весело резвящимся в попытках их поймать. В текущий момент оцелоты были практически единственными обитателями Ауири, кого погода устраивала на все сто процентов, да оно и понятно — им не приходилось, вздымая кучу брызг, прыгать в бассейны, а наплескавшись вдоволь, вылезать оттуда, безуспешно цепляясь когтями за скользкие ступеньки. Тучи, казалось, специально для них извергали на землю галлоны великолепной теплой воды, и оцелоты задорно носились по опустевшим дорожкам, взвиваясь в затейливом прыжке в погоне за каким-нибудь очень симпатичным листочком. Но вот двое замерли, ушки их приподнялись, шерсть на спине встала дыбом. Тихонько зашипев, парочка бесшумно двинулась к одному из коттеджей.
   Аспиранты, решившие отшлифовать свои способности, и их преподаватели сидели у горящих каминов, листали многостраничные фолианты и время от времени с тоской поглядывали в окно, в тщетной надежде, что дождь закончился и в каплях воды, покрывающих все вокруг, уже ярко сияет солнце, разбиваясь на тысячи маленьких осколков. В таком бесплодном ожидании подошел к концу вечер, луна, скрываясь за тучами, выползла на небо, и разочарованные обитатели Ауири залезли под пуховые одеяла. Лишь один из них, наоборот, выбрался на улицу, обуреваемый жаждой мести и жгучей ненавистью, остудить которую были не в силах теплые капли, стекающие ему за шиворот. Ливень же, испугавшись подобной компании, потихоньку пошел на убыль, и через несколько часов первые неуверенные лучи солнца осветили насквозь вымокший и на первый взгляд как будто вымерший городок.

Глава 1

   В которой главная героиня начинает учебный день с обнаружения трупа, а затем, следуя совету призрака, оказывается беззастенчиво посланной
 
   — Од'ем! — раздалось у левого уха, и по моему лицу проехалась пушистая мокрая метелка.
   Недовольно заворчав, я перевернулась на другой бок, лелея слабую надежду урвать еще немного сна, но не тут-то было…
   — Айлия, в'тавай, — вновь прозвучал требовательный писк, за отсутствием видимого результата практически сразу же перешедший в жалобный скулеж: — Ну в'таваай…
   С тоской вздохнув, я признала, что придется просыпаться, и, повернувшись на спину, рассеянно погладила светлую шкурку тут же радостно вскочившего мне на живот ручного оцелота Фарьки, из которого, помимо прочего, получился еще и отличный будильник.
   — Ну и зачем меня вытащили из кровати в такую рань? — зевая, осведомилась я, оценив по положению бьющих в окно солнечных лучей, что до начала занятий еще добрых два часа. С детства меня, как и остальных, приучили, что частое использование часов делает человека несчастным, портя его ауру, и я в совершенстве овладела искусством определения времени по другим признакам.
   — Т'аэр, — весело помахивая хвостом, вякнул Фарь.
   — О черт, действительно, мсье Траэр просил зайти, — согласилась я, заслоняясь подушкой от мелких брызг, летящих с хвоста оцелота во все стороны. — Интересно, что ему понадобилось? Вроде я никогда не входила в число его любимых учениц, что, в общем-то, неудивительно, ведь при всех моих способностях занудные переговоры с древесной корой, прежде чем получить силу, нагоняли сон. Да, если хочешь стать могущественным магом, этому приходится долго учиться, но можно хоть процесс обставить более занимательно?
   Выслушав мою жалобную тираду, зверек сочувственно кивнул и тут же перешел к более насущным вопросам:
   — Ыр!
   Усмехнувшись, я открыла дверцу холодильника.
   — И что же ты желаешь сегодня? На завтрак предлагаются три сорта сыра: крамер, фиассо и лантэ.
   На мордочке моего немногословного собеседника отразилась настоящая мука выбора, но довольно быстро он принял решение.
   — К'амер, — вскочив на стол, распорядился Фарька, получив же внушительных размеров ломоть, впился в него зубами и продолжал командовать: — А ты соби'айся.
   — Слушаюсь. — Фыркнув, я повиновалась.
   Не прошло и часа, как мы с Фарем вышли на крыльцо и вновь застыли в нерешительности.
   — Пешком или на скурре? — поинтересовалась я, бросив мечтательный взгляд в сторону новенькой летающей доски, полученной в подарок на день рождения меньше месяца назад.
   — Про'улки по'езны для фи'уры, — назидательно изрек удобно устроившийся на моем плече оцелот. Затем, видимо посчитав, что его реплика не слишком убедительна, привычно проехался хвостом по моему лицу и скомандовал: — Впе'ед!
   — Аккуратнее, — осадила я разыгравшегося зверя, — макияж испортишь, зря я, что ли, столько времени старалась. — И, удостоверившись при помощи оконного стекла, что все на месте, двинулась в сторону коттеджей преподавателей.
   Все вокруг еще несло отчетливые следы шедшего вечером дождя. Но если капли, задорно искрящиеся на листьях стоящих вдоль дороги деревьев, лишь привносили в мое настроение оптимизм, то лужи, встречающиеся через каждые полметра, и не успевшая толком подсохнуть почва, в которой вязли мои каблуки, исключительно раздражали. Фарька, правда, подобных настроений не разделял — покинув насиженное местечко на моем правом плече, он кубарем скатился в придорожную траву и, довольно отфыркиваясь, скакал от лужи к луже.
   — Выпачкаешься — мыть не буду, — пригрозила я.
   — То'да по'тель испач'аю, — отозвался этот пушистый поросенок.
   Утешало лишь одно — вода в лужах была в меру чистой, да и постоянно забегая в траву, Фарь принимал импровизированный душ.
   Вплоть до коттеджа мсье Траэра я не повстречала ни одной живой души. Обитатели Ауири никогда не любили ранние подъемы, это лишь мне пришлось изображать из себя восторженного жаворонка. И все же интересно, что именно понадобилось от меня в такой час преподавателю природных сил? Собственно, это скоро станет ясно — справа показалась дорожка, ведущая к его входной двери.
   — Фарька! — позвала я. — Уй!
   Этот негодник мигом взлетел ко мне на плечо, в полной мере использовав для этого свои маленькие, но чертовски острые коготки.
   Обидевшись, я шепнула пару слов, в результате которых мой домашний любимец взмыл ввысь, наподобие воздушного шарика.
   — Пусти! — возопил он.
   Не обратив на его крики ни малейшего внимания, я обдала оцелота струей теплого воздуха, поскольку не желала промокнуть насквозь. Сочтя же урок достаточным, плавно опустила зверя на его законное место.
   Тем временем мы оказались почти у самой двери из резного пробкового дерева, и, сделав еще пару шагов, я нажала на панель звонка.
   — Симпатичная брюнетка и подозрительного вида зверь, — раздалось изнутри.
   — Никогда не любила эти говорящие звонки, — пожаловалась я. — Не оставляют места для сюрпризов. Идешь открывать дверь и точно знаешь, кого увидишь на пороге.
   — А ты за'еди зво'ок, кото'ый бу'ет шутить, — посоветовал Фарь.
   — Отличная мысль. Он сообщает — стройный красивый блондин интеллигентного вида, ты в предвкушении распахиваешь створку и обнаруживаешь за ней рыжего увальня с бочонком эля. Бр-р. — Поежившись, я вновь надавила на панель.
   — Все еще симпатичная брюнетка с ручным оцелотом, — отрекомендовал звонок.
   Подождав пару минут, я пожала плечами.
   — Может, он забыл?
   — Или у него нет хо'ошего будильника?
   — Да, — хмыкнула я. — В этом с тобой сложно сравниться.
   — А то, — довольно махнул Фарь хвостом.
   Во избежание дальнейшей дискуссии я толкнула дверь. Та послушно распахнулась.
   Задумчиво пробормотав: «Странно все это», — я все же вошла внутрь, надеясь, что мой поступок нельзя отнести к незаконному проникновению.
   С первого взгляда внутреннее убранство коттеджа Галя Траэра ничем особенным не поражало, да и большого желания глазеть по сторонам я не испытывала, так что, не задерживаясь, пересекла прихожую и позвала:
   — Мсье Траэр! Мсье, вы дома?
   Ответа не последовало, и я пошла дальше. Недоумение же мое потихоньку сменялось раздражением. Неужели я встала на два часа раньше лишь для того, чтобы обнаружить своего лектора мирно спящим?
   — Хочешь, я его укусю? — любезно предложил Фарь, очень точно прочувствовавший мое настроение.
   Попытавшись представить себе реакцию разбуженного таким образом преподавателя и перспективы в дальнейшем удачно сдать ему экзамен, я содрогнулась и помотала головой.
   — Нет, спасибо. Думаю, нам не придется применять столь радикальные меры.
   Тут я невольно втянула носом воздух.
   — Ты чувствуешь?
   — Что? — уточнил мой зверек, заинтересованно оглядываясь.
   Если бы я знала что… В спальне, где я сейчас находилась, в воздухе витало нечто странное и смутно знакомое, но не обнаружилось ни малейших следов хозяина.
   — Мсье Траэр! — съежившись, испуганно позвала я.
   Фарьке тем временем наскучило мое плечо, и он спрыгнул на пол.
   — Ты куда? — Обернувшись вслед неугомонному зверю, я наконец заметила, что спальня Галя Траэра выглядит… как бы помягче выразиться… немного неприбранной. Но если вглядеться внимательнее, становилось понятно, что царящий в комнате жуткий бардак вряд ли мог быть следствием просто хронической неряшливости. Согласитесь — если валяющийся на полу стул еще можно объяснить походом впотьмах на кухню за стаканом молока, то находящаяся под кроватью подушка, усыпанная землей из опрокинутого цветочного горшка, явно не относится к понятию «небольшого беспорядка, когда я точно знаю, что ножницы валяются под столом у правой ножки». Толком оглядевшись, я попыталась тихо присвистнуть, но, как обычно, получилось лишь шипение.
   — Помнишь, я говорила, что все это очень странно? — вопросила я у невесть куда исчезнувшего Фарьки. — Так вот, я не ошиблась. Происходящее уже совсем не напоминает «Ой, извините, Айлия, я проспал». — Фарь молчал. — Ты куда подевался? — позвала его я и, заприметив открытую дверь, вышла на веранду в поисках этого непоседы.
   За первый из семи семестров учебы в Высшей Академии Магии мне еще не доводилось хотя бы полуофициально побывать во внутренних дворах домиков преподавателей, а к ночным вылазкам моих немногочисленных сокурсников я не присоединялась, считая преодоление заборов в темноте не слишком увлекательным занятием. Соответственно сейчас мне представилась прекрасная возможность удовлетворить свое любопытство при свете солнца.
   Первое впечатление отлично описывалось одним словом — миленько. Зеленый газончик, пара начинающих цвести клумб, белые скамеечки, и главное — бассейн. Круглый, с ярко-голубой водой. Завистливо вздохнув, я направилась к нему, дабы разглядеть поближе, попутно радуясь канувшему в небытие ощущению тяжести, которое навалилось на меня в спальне Галя Траэра.
   — Мсье Траэр! — в очередной раз позвала я, уже не надеясь, в общем-то, получить ответ, но как раз в этот момент я увидела своего преподавателя.
   Мсье Траэр плавал в том самом бассейне… облаченный в махровый красный халат.
   — Вам плохо? — Я наклонилась поближе к воде и замолчала, обнаружив, что ответить мне он при всем желании не может — на волнах тихо покачивался труп с перерезанным горлом.
   Охнув, я закрыла рот рукой, пытаясь не переполошить всю округу истеричным воплем, и постаралась понять, что же теперь следует делать, поскольку при всем моем богатом жизненном опыте обнаруживать труп мне еще не приходилось. Очевидным казалось только, что стоять столбом посреди двора не стоит, но, увы, перестать этим заниматься пока не получалось. Из легкого ступора меня вывел Фарь, неожиданно обнаружившийся в районе моих ступней и увлеченно с чем-то играющий.
   — Что за гадость ты опять подобрал? — Нагнувшись, я подхватила клочок мягкой серой шерсти, в ту же секунду отшвырнула его подальше и, забыв о недавних благих намерениях, завизжала в голос: —Мышь! Мамочка, помогите! Мышь!
   Фарька возмущенно мявкнул и унесся за утраченной добычей, я же, наконец сообразив, что мой отчаянный вопль имеет неплохие шансы привлечь живущих по соседству преподавателей, поспешно ретировалась через заднюю калитку и углубилась в лес. Для надежности.
   Где-то в районе первой развилки я остановила беспорядочное движение и повернула к Академии, здраво рассудив, что при всех моих способностях, знаниях и талантах есть люди, в чьи непосредственные служебные обязанности входит расследование причин появления трупов в бассейнах.
   Чем ближе подходила я к кабинету ректора, тем отчетливее понимала, что ввязываться в это дело, пусть даже путем простого сообщения о трупе, мне совершенно не хочется, более того, лишь здравый смысл удержал меня от немедленного бегства при встрече в приемной с привидением бывшего руководителя Академии — мсье Бьорека. Тем более что почти за год обучения в Академии я толком не привыкла к зрелищу полупрозрачного старика, еще при жизни прославившегося весьма своеобразным чувством юмора.
   — Доброе утро…— наморщил призрак лоб. — Айлия, кажется?
   — Да, мсье. У меня срочное дело к ректору Клеачиму. Он свободен?
   — А что за срочность? Дом горит или домашнее задание Кидда сделать забыли? — Перестав строить предположения, временно исполняющий обязанности секретаря просунул голову в стену и, вернувшись, сообщил: — Думаю, если ты его отвлечешь, это пойдет лишь на пользу фигуре Урио. Заходи.
   С понятным подозрением приоткрыв дверь, я не обнаружила за ней ничего из ряда вон выходящего и проскользнула внутрь. Мсье Урио Клеачим, являющий собой престарелого толстяка с выпирающим вперед круглым животом и торчащими по бокам головы во все стороны клочьями седых волос, сидел за столом и пил чай с печеньем. Заметив, что он уже не один, ректор вопросительно взглянул на меня и улыбнулся, поощряя. Не став испытывать его терпение, я заговорила:
   — Доброе утро, ректор. Возможно, вы меня не помните, я Айлия, студентка второго курса…— Дойдя до этого места, я запнулась, не зная, как продолжить. Все же мне не каждый день приходилось сообщать о смерти преподавателей.
   — Почему же, — фальшиво возразил хозяин кабинета. — Я прекрасно вас помню. А почему вы не на занятиях?
   — Дело в том, что мсье Траэр просил меня перед лекциями зайти к нему. Когда же я это сделала, то обнаружила в бассейне его труп с перерезанным горлом, — выпалила я на одном дыхании и облегченно выдохнула.
   — Правда? — раздалось сзади, и мсье Бьорек просочился сквозь стену. — Как интересно.
   — Не вижу ничего интересного. — В кабинете появилось еще одно привидение, при виде которого ректор побледнел и чуть заметно съежился, а его супруга, чуть колышась под действием сквозняка, обратилась ко мне: — Большое спасибо за информацию. Думаю, теперь вам стоит все же отправиться на лекцию. И, милочка, постарайтесь не болтать языком попусту.
   — Тем более что ничем хорошим это не кончится, — чуть слышно пробурчал себе под нос мсье Бьорек.
   Ректор же, получив от супруги очевидные указания к действию, решительно кивнул:
   — Да, возвращайтесь к занятиям.
   Признав превосходство противника, я вежливо попрощалась и поспешила последовать указаниям вышестоящего начальства.
   В качестве издевательства занятие, на которое мне в столь категоричной форме велели явиться, было по истории страны. Зачем вообще в курсе обучения серьезной магии оказался этот предмет, понять не мог никто, даже его преподаватель, мсье Килд Голльери, постоянно вещающий не в меру занудным тоном и немедленно жестко пресекающий любые попытки подремать или заняться более важными вещами. А перед его экзаменами успокаивающего в лазарете хронически не хватало.
   Выслушав от мсье Голльери все, что он думает по поводу получасового опоздания, я села на место, понуро приготовившись к тоскливому часу впереди. Сегодняшняя лекция посвящалась событиям пятисотлетней давности, которые интересовали меня необычайно. Но тут случилось неожиданное — стоило лектору заикнуться о войне с драконами-оборотнями, как мой сосед, Эльрон, один вид рыжих кудрей которого сразу выдавал в нем прирожденного шутника и балагура, поднял руку.
   — Слушаю вас. — При всех своих недостатках мсье Голльери всегда был безукоризненно вежлив со студентами.
   — Мсье, — бодро начал Эльрон. — Уже восемь месяцев нам твердят, что к излучине реки ходить нельзя, поскольку там живет злой и свирепый дракон-оборотень. Я согласен, возможно, на первом курсе этой информации было вполне достаточно для неопытных студентов, но теперь мы подросли, возмужали, может быть, даже поумнели и готовы узнать правду. Вокруг появления этого дракона по соседству с Академией ходит очень много надуманных историй, а вы, как преподаватель истории страны, наверняка знаете правду. Тем более, если я не ошибаюсь, история оборотня тесно связана с темой нашего урока.
   Пока Эльрон говорил, лицо мсье Голльери отображало самые разные чувства, от легкого раздражения до веселого ехидства. К сожалению, узнать, что он думает, нам не удалось, поскольку в аудиторию вплыл мсье Бьорек и, подмигнув мне, что-то прошептал на ухо преподавателю. Причем я догадывалась о содержании сообщения. Мсье Голльери сглотнул, спал с лица и твердым тоном сделал попытку продолжить лекцию на том месте, где его прервал Эльрон, но не тут-то было. Еще двое моих сокурсников, набравшись храбрости, с воодушевлением потребовали раскрыть завесу тайны и избавить нас от необходимости строить догадки. Минут пять попрепиравшись с ними, лектор неожиданно для всех сдал позиции и заговорил:
   — К сожалению, ваша просьба достаточно осмысленна, и мне придется ее выполнить. Но не ожидайте подробного доклада. Те, кого заинтересует полученная информация, смогут найти в библиотеке достаточно мелких фактиков. Вкратце же дело обстояло так…
   Мсье Голльери удобно устроился в кресле за преподавательским столом, оглядел нас и продолжил:
   — Как я уже упоминал сегодня, в те времена среди безответственных волшебников царила безудержная страсть к экспериментам на живых существах, они жаждали встать на одну доску с природой и вовсю упражнялись в создании новых жителей… Кто назовет мне хотя бы парочку?
   — Оцелоты и ихтиандры, — тут же влезла Льенна.
   — К следующему разу приготовьте мне конспект про историю появления ихтиандров, — спокойно заметил мсье Голльери. — Но оцелотов магам показалось мало, и однажды несколько молодых идиотов поставили значительно более рискованный и опасный эксперимент — они задумали стать оборотнями, получив возможность превращаться…— Тут рассказчик умело выдержал театральную паузу. — В драконов.
   Парочка девушек с плохой нервной системой испуганно ойкнули.
   — Эксперимент удался, — невозмутимо сообщил мсье Голльери, — и среди нас появились драконы-оборотни. Некоторое время они вели себя прилично, балуясь лишь поеданием овец у ближайших фермеров, но затем ситуация начала выходить из-под контроля. По-видимому, длительное пребывание в драконьем обличье оказало необратимое воздействие на психику магов, они перестали быть людьми и вести себя в соответствии с человеческими ценностями. Параллельно этому у драконов находилось все больше последователей, таких же молодых дурней, а спустя несколько лет их дети обнаружили врожденные способности оборачиваться в драконов. В сочетании с возросшим числом жертв это стало последней каплей, но власти страны проявили преступную мягкость. — Встав, рассказчик принялся возбужденно ходить взад-вперед. — Вместо того чтобы уничтожить этих исчадий ада, они категорически приказали тем убираться на почти безжизненный полуостров, отделенный от обитаемой части страны горами. Естественно, оборотни добровольно улетать не согласились, и потребовалась помощь сильнейших светлых волшебников тех времен. Около ста лет ничего не происходило, жители постепенно начали забывать этот кошмар, но тут драконы предприняли попытку вернуться. С большими потерями их нападение удалось отбить. Нам хватило одной ошибки, чтобы утратить беспечность и заняться изобретением оружия против драконов-оборотней. В процессе его создания оборотни атаковали еще раз, но вновь были наголову разбиты, поскольку оружие уже худо-бедно функционировало. Но вот через полвека драконы, возглавляемые молодым Зенедином, нашли способ обойти нашу защиту и прорвались к Теннету. Это была страшная битва, извините за банальность, но ключевым моментом стала дуэль Зенедина с одним из самых могущественных волшебников тех времен — Сугиамом. После многих часов Сугиаму удалось окружить противника заклинанием кольца, удерживающим оборотня внутри и не позволяющим ему колдовать, но в последний момент подлый Зенедин метнул черный фурикен, поразив сердце светлого мага. Потеряв предводителя, остальные оборотни ретировались, а их вождь остался на берегу Каппы в качестве заложника. Власти того времени полагали, что его наличие удержит драконов от новых нападений, и последние триста лет это подтверждают.
   Преподаватель замолчал, сел на место и осведомился:
   — Надеюсь, я сумел отбить у вас желание сходить его проведать?
   Эльрон, поерзав, все же поднял руку:
   — Мсье, неужели дракон уже триста лет сидит на скале в одиночестве? Так и свихнуться недолго.
   Килд Голльери, усмехнувшись, покачал головой:
   — Нет конечно. Эти твари для подобного слишком хитры. Около века обитатели Ауири боялись оборотня и избегали бродить в окрестностях его логова, но потом битва подзабылась и любопытство пересилило.
   — И что же, — не унимался Эльрон. — Дракон беседует с каждым встречным? Пожалуй, стоит его навестить.
   — Не советовал бы. Дело в том, что Зенедин общается лишь…— Речь учителя прервал стук в дверь.
   — Войдите.
   В класс суетливо вошла мадам Мэрион Хоури — правая рука ректора. Оглядев класс, она поджала тонкие губы и сообщила:
   — Айлию срочно вызывают к ректору.
   — Хорошо, — кивнул мсье Голльери и, повернувшись ко мне, ехидно сообщил: — Ввиду того что вы не застали ни начала, ни конца сегодняшней лекции, к следующему разу будьте любезны принести конспект.
   Оказавшись второй раз за день в святая святых Академии — кабинете ректора, временно пустом, я смогла наверстать упущенное утром и толком оглядеться. Обстановка всячески напоминала мсье Клеачиму, что его супруга хоть и ушла в мир иной, но очень недалеко — повсюду лежали кружевные салфетки и стояли фарфоровые статуэтки, изображающие домашних животных. Пол покрывал ковер, в районе стола сплошь испещренный следами плохо отмытых пятен от разлитого кофе. Мебель же отличалась практичностью, и на окнах, сквозь которые ярко светило солнце, не стояло ни единого цветочка.
   — Садитесь, Айлия, — велела мадам Хоури. — Инспектор Орно скоро будет.
   — Какой еще инспектор? — поперхнулась я глотком воздуха, но, поняв, облегченно вздохнула. — Из полиции, да?
   — Естественно. Он расследует убийство Галя Траэра. — И мадам вновь поморщилась, явно осуждая мсье Траэра, давшего себя убить на территории городка Ауири.
   От ее пространной тирады меня спас вошедший инспектор, от которого подозрительно несло лучшим элем из нашего бара. Устроившись на месте ректора, он потер руки и довольно на меня взглянул.
   — Ну что ж, мадемуазель, начнем. У меня есть пара вопросов.
   «Пара» вопросов затянулась на пару часов. Инспектор интересовался буквально каждой мелочью сегодняшнего утра, особенно же его внимания удостоилась причина, по которой мсье Траэр просил меня зайти. Когда я примерно в сотый раз спокойно повторила, что не в курсе, зачем понадобилась преподавателю, что прежде он никогда меня к себе не звал и вообще такое не в правилах Академии, и инспектор открыл рот, чтобы продолжить допрос, в кабинет вошла мадам Хоури с сообщением о наличии в приемной терпеливо ожидающего своей очереди садовника Тьорка. Затем, понизив голос, она добавила: