Дихнов Александр. Шпага гроссмейстера (Рагнаради - 1)

   - Мы побежали всех будить, но я нашла лишь Клинта, Яромира и Кнута, ни Дианы, ни Эрсина не было...
   - А остальные спали? - Походило на прямой допрос, но Лаура, к счастью, этого не замечала.
   - Я - да! - вставил Клинт, не поворачиваясь ко мне.
   - Да, Клинт и Яромир были в постели, а Кнута я встретила в коридоре, но он тоже ничего не знал... - Лаура чуть передохнула. - Вот, собственно, и все, потом я была здесь.
   Я пожал плечами.
   - Забавно. Все так переполошились...
   Лаура вновь прогневалась:
   - Ну да, пустячок такой, Фигура Гроссмейстера...
   Тут к нам подошла Елена:
   - Как удачно, все герои последних дней в сборе, и наконец-то мне расскажут, как была добыта Фигура. Помните, Рагнар, вы же обещали!
   Я проклял себя, Елену, Фигуру, еще раз себя и принялся в красках расписывать события во дворце Короля Местальгора. Пока я трепался, в библиотеке побывали Джейн, Яромир и Эрсин, теперь наступила моя очередь. Предложив Лауре досказать историю, я отправился на встречу с Юлианом.
   По дороге я решил говорить чистую правду за исключением того, что касалось непосредственно Фигуры, ведь в любом случае запутать следствие, не кинув тень на себя, мне бы не удалось. На мгновение, уже перед дверью, я заколебался: не рассказать ли всю правду? - но один вид сидящего за столом Юлиана сразу отбил у меня подобные желания. Лицо моего, как я считал, друга имело совершенно официальное и отчужденное выражение, лишь взгляд глубоко посаженных глаз выдавал охвативший его азарт, как будто местальгорский егерь травил оленя по свежему следу. Я бы, наверное, даже восхитился его сосредоточенностью, если бы не был тем самым оленем.
   Разговор наш получился недлинным, и пересказывать его смысла нет. Я сообщил о своем походе в Грезы, возвращении оттуда и беседах с Еленой и Эрсином. Юлиан задал несколько вопросов, уточняющих время происходившего, я ответил, и, сделав несколько пометок на лежащем перед ним листе, он отпустил меня, попросив пригласить Клинта и в его отсутствие последить за остальными.
   Присматривать за кем бы то ни было я счел абсолютно бессмысленным, потому как бежать никому, кроме меня, никакого прока не было, так что, вернувшись в гостиную, я вновь принялся за свое. Бодро проскочив мимо дивана, я присоединился к Джейн и Вотану, занявшимися починкой разбитого окна. Стараясь не привлекать внимания, я попросил Джейн сообщить об утренних событиях, но ее рассказ тоже мало что мне дал.
   - Когда Лаура сказала мне, что Фигура исчезла, я встревожилась и пошла будить остальных, предлагая собраться в гостиной. Юлиан и Вотан крепко спали, Елену я застала на кухне, а Эрсин и Диана уже были в гостиной, наверное, их предупредила Лаура. Потом выяснилось, что никто не знает, где вы, Рагнар, и я зашла за вами. - Джейн внезапно резко повернулась ко мне. - А почему вас это интересует?
   Промолчав, я помог нахмуренному Вотану вставить стекло и, налив себе стакан вина, вернулся на диван. Клинт уже пришел от Юлиана и болтал о какой-то ерунде с Еленой и Лоуренсией. Думать они мне не мешали, так что я быстренько прикинул утреннюю расстановку сил.
   Итак, Джейн, Лаура, Клинт, Яромир, Вотан и Юлиан спали или сделали вид, что спят. В любом случае особое внимание следовало обратить на других, потому как логичнее было предположить, что Фигуру у меня увели ранним утром, а не поздней ночью. Логичнее? Я усомнился... Нет, ночью я спал не так крепко, а утром словно в пропасть провалился... Внезапно мои размышления прервал голос Кнута:
   - Простите, Рагнар, я, наверное, помешаю вашим раздумьям, но вы мне не подскажете, что происходило утром?
   Я мысленно подскочил и уперся взглядом в мрачновато-непроницаемого Кнута, но тот лишь слегка улыбнулся и повторил свой вопрос. Не ответить было бы невежливо, да и бессмысленно, так что я быстренько пересказал ему услышанное от Лауры и Джейн, а затем поинтересовался, что же делал он. Кнут, как мне показалось, подмигнул мне и заговорил:
   - Я проснулся очень рано и зашел сюда перекусить. По дороге обратно я встретил Диану и удивился...
   В этот момент сзади совершенно неожиданно раздался голос Юлиана:
   - Рагнар, как я выяснил, Фигуру могли взять только вы! Где она?!
   Я молниеносно обернулся, засовывая руку в нагрудный карман камзола.
   - Не пытайтесь раскрыть Доску или даже пошевелиться, иначе я буду вынужден застрелить вас! - Юлиан навел на меня арбалет, а вставший рядом с ним Клинт сунул руку в кафтан.
   - До свиданья! - сказал я всем присутствующим.
   Крепко сжимая в пальцах янтарную бусину, ставшую для меня спасительной и роковой одновременно, я рухнул на уже знакомый мне камень и тупо уставился в землю. Из всего происшедшего ясно было одно: увяз я по самые уши. Даже проблесков здравых мыслей в голове не возникало, лишь дувший с моря холодный ветер доверительно сообщал, что торчать здесь вечно я не смогу. К тому же урчащий желудок напоминал о завтраке, про который я как-то позабыл в утренней суматохе. Эти нехитрые намеки приводили к одной мысли: из Грез надо выбираться, а уж потом можно попытаться выяснить, что было на самом деле.
   Я бодро поднялся, исполненный твердой уверенности найти Марцию, но, видимо, голод пожрал остатки здравого смысла, потому как я очень бойко направился вглубь дюн и дальше, к горам, совершенно не заботясь о том, что шанс отыскать принцессу таким образом весьма невелик.
   Шел я довольно долго, практически не придерживаясь ориентиров, и, когда уже порядком подустал, наконец догадался, что надо не просто шататься, а искать хоть какие-нибудь следы. Я не блестящий следопыт, но долгий жизненный опыт кое-чему меня научил, и скоро я обратил внимание на то, что чуть слева от меня камни имеют странно отшлифованную поверхность, тогда как все вокруг было усеяно осколками черного камня с серебряными отсветами на острых гранях. Пройдя еще немного, я убедился, что это не то остатки дороги, не то тропа какого-то гигантского зверя.
   Невольно прибавив шагу, но осторожно оглядываясь по сторонам, я шел вперед к показавшейся вдали оскаленной пасти черной пещеры. Пока я не приблизился почти вплотную, все было спокойно, но тут, как мне показалось, послышался мелодичный смех Марции. Предусмотрительно вынув Шпагу из ножен и отойдя так, чтобы камни у входа прикрывали меня, я заглянул внутрь и остолбенел... от нахлынувшего ужаса.
   В пещере возлежал огромный, просто фантастической величины, неизвестный мне зверь, покрытый густой бурой шерстью, с некоторым подобием горбов на загривке и отвратительной плоской мордой. Его рожу украшала безобразно вывернутая нижняя губа, из-под которой поблескивали клыки, по самой скромной оценке превосходившие размером мою Шпагу. Описать его лапищи я затруднился бы, даже поставив себе цель перепугать почтенную публику в замшелом пиратском кабачке-притоне. И в довершение портрета - какой-то немыслимый рог, торчащий на его голове. Чудовище мерно дышало, глаза его застилала сытая поволока, и он лениво помахивал хвостом. Несколько секунд я в нерешительности топтался на месте: судя по всему, зверь был сыт, но вовсе не хотелось сыграть роль клопа, раздавленного этим громилой. Набрав воздуха в легкие, я сделал два шага в пещеру и максимально приветливым голосом проорал:
   - Марция, ты где?
   В следующую секунду у меня слегка заложило уши, но все же во всепокрывающем реве зверя я услышал и чистые ноты ответного приветствия принцессы, а еще через секунду она показалась откуда-то из глубины пещеры, встав между мной и зверем.
   - Нам ничто не угрожает? - поинтересовался я, пытаясь скрыть дрожь в голосе, ибо, надо признаться, от волнения чувствовал себя как отсиженная нога.
   - Рагнар, как хорошо, что ты наконец появился! - Марция крепко меня обняла.
   Зверюга заголосила и двинулась на нас.
   - Берегись! - Прикрывая девушку, я принял боевую стойку.
   - Не надо, не надо быть таким жестоким! - закричала она, устремившись навстречу чудовищу, и, всем телом припав к его боку, стала успокаивающе приговаривать: - Не нервничай, Малыш, это друг!
   "Дела, я - жестокий, а он - малыш!" - искренне обиделся я. Видимо, успокоенный голосом Марции, зверь недовольно запыхтел, медленно опустился на камни и взглянул на меня чуть более дружелюбно.
   - Не надо беспокоиться, он - хороший, мы с ним дружим, - убаюкивала его принцесса. - Рагнар, ты можешь убрать Шпагу и сменить выражение лица на более благодушное? Малыш - хороший, очень добрый, он спас меня от холодной и голодной смерти в этих серебряных песках. У него очень ласковый и приветливый нрав, втолковывала мне Марция, поглаживая его по физиономии и нисколько не опасаясь близости клыков.
   - Мы могли бы побеседовать вдвоем вдали от этого Малыша? - подчеркнуто вежливо поинтересовался я.
   - Да, конечно. - Марция сделала какие-то жесты руками, похоже, объясняя чудовищу, что она скоро вернется. Тот недовольно что-то проурчал, но этим и ограничился.
   Я весьма поспешно покинул пещеру - боевая мощь новоиспеченного друга мне по-прежнему не внушала доверия. Мы устроились метрах в пятидесяти от входа, на огромном валуне. Я подсадил девушку на выступ, а сам остался стоять, причем так, чтобы постоянно держать под контролем направление возможного появления зверя.
   В небе ярко светило солнце, и морской бриз казался теперь не таким уж холодным. У Марции было замечательное настроение, она искренне радовалась встрече, да и вообще ее вид был не в пример моему.
   - Почему тебя так долго не было? Прошло уже четыре дня!
   "О небо, всего четыре дня, а событий на целый боевик", - подумал я.
   - Задержали разные обстоятельства. - Интересно! - Ее глаза загорелись предвкушением восторга. - Расскажи, пожалуйста, только поподробнее.
   - Если можно, я сделаю это как-нибудь позже, сейчас меня волнует другое, Девушка обиженно надула губы, но промолчала. - Расскажи лучше о себе. Что это все значит? Что это за зверь? Вчера я был в этой Грезе, но не нашел даже следов, кроме этого. - Я достал из внутреннего кармана ее белый шарф.
   - Я сообщала, что здесь и все в порядке. - Чистая, наивная душа, подумалось мне. - Когда ты исчез, пообещав скоро вернуться, я решила, что это на несколько часов, и отправилась бродить по берегу. Знаешь, здесь очень красиво, но как-то... - Она запнулась. - Это мир чьих-то слез. Я долго гуляла, а потом вдруг появился Малыш. Сначала я испугалась, но он не нападал, а как-то жалобно подвывал. Я подошла ближе и погладила его, поняв, что бедненький совсем одинок и несчастен. - Для молоденькой девушки исключительно крепкие нервы, с удивлением отметил я. - Ты знаешь, он все понимает, у него поразительно отзывчивая душа. Мы стали гулять вместе, а когда стемнело и я очень замерзла, он посадил меня на спину и отвез вот сюда. Рагнар, мне, конечно, здесь неплохо, но ты же заберешь меня?
   - Конечно, милая, обязательно.
   - Знаешь, я уже хотела воспользоваться бусами, до тогда ты бы очень волновался, не зная, где я. К томy же ты не можешь перейти в другой мир без бус?
   - Ты большая умница, и я непременно все тебе объясню. А кстати, что ты здесь ела? - Вопрос был отнюдь не праздный, так как жрать хотелось уже немилосердно, видимо, нервные нагрузки повышают аппетит. - Ты не будешь так любезна подкормить усталого странника?
   Марция рассмеялась, легко спрыгнула с камня и, ловко перепрыгивая рытвины, подбежала ко входу в пещеру. Я прислонился спиной к теплой поверхности валуна и прикрыл глаза, а пару минут спустя раздался леденящий душу вой. Я опрометью бросился к пещере, проклиная собственное легкомыслие: "Столько лет, а ума нет!" Увиденное вмиг охладило мой воинский пыл и вызвало чувство жалости. Зверь рыдал от горя, а девушка, по-видимому, пыталась его успокоить.
   - Прости, но я должна уйти. Так надо, я обязательно тебя навещу! - В голосе ее звучали слезы. - До свидания!
   Девушка отошла в угол, взяла целую груду каких-то плодов и медленно вернулась ко мне.
   - Идем к морю, он туда не пойдет, не любит. Оно, наверное, напоминает ему собственную судьбу: много силы и полное одиночество. - Она обернулась и еще раз тихо сказала: - Прости меня, Малыш.
   Через несколько минут мы сидели на серебряном песке, и я жадно уплетал плоды, оказавшиеся очень вкусными.
   - Совершенно непонятно, откуда он их берет, - сказала опечаленная принцесса. И после продолжительной паузы попросила: - Расскажи мне свою историю, историю Человечества...
   Глава 3
   Я прикрыл глаза и погрузился в воспоминания. Передо мной проплывали картины прошлого, где величие и красота соседствовали с низостью и уродством. Яркие образы и смутные тени былого.
   А что, собственно, я мог рассказать? Мне было двадцать, когда разразилась Последняя Война, подведшая черту под историей Человечества и под историей тех последних могикан, что чудом уцелели, получив в наследство великий дар бессмертия, дар мучений и раздумий. Я мог рассказать только то, что узнал из книг и во время обучения в колледже.
   - Видишь ли, мое мнение слишком предвзято, - грустно улыбнулся я. - Давит груз забот сегодняшнего дня... Тяжелая участь - владеть сокровищем истории великой цивилизации и постоянно думать о сохранении собственной шкуры.
   - Пойми, Рагнар, это не праздное любопытство, в моей душе что-то происходит, я чувствую свою связь с неизвестными мне событиями прошлого, настоящего и будущего.
   - Хорошо, я постараюсь. - И я начал рассказ.
   - ...Давным-давно была в Галактике небольшая планета, покрытая огромными океанами, зелеными лесами и золотисто-коричневыми пустынями. Как, когда и почему на ней появились Люди, они так для себя и не уяснили. Существовало множество гипотез, но... Люди много и настойчиво трудились, создавали орудия производства, благоустраивали жилища, занимались искусством. Они жили, воюя, страдая, любя и умирая. В общем, это мало чем отличалось от того, что происходит сейчас здесь.
   Время шло... Человек, обогащенный знанием, все активнее подчинял себе природу. Голод, холод, болезни уходили в историю, а Человечество, теперь уже с помощью созданных им машин, двигалось вперед. Мне очень тяжело описать, а тебе трудно представить, что это были за машины, но постепенно они стали выполнять любые работы: строить, кормить, возить все, абсолютно все, а Люди лишь управляли ими или создавали новые. Человек с помощью машины поднялся в небо, выше самых высоких облаков, и опустился на морское дно, где царят вечный мрак и тишина. Каждый день - настойчивый и упорный труд, каждый день - что-нибудь новое, каждый день - разноцветные кусочки открытий складывались в панораму великого знания. Это не было царством холодного металла, ибо Люди строили чудесные дворцы, сочиняли книги и стихи, находившие отзвук в самых глубинах души, писали картины, рожденные музыкой сердца, и создавали новую музыку радости, боли, мечты.
   Века летел и, и вот уже планета стала мала для цивилизации. Взоры и мысли устремились туда, где холодным светом мерцали звезды. Огромные корабли-ракеты полетели навстречу планетам, к самому Солнцу. Мир вокруг нас так огромен, что все, кажущееся неохватным и бесконечным нам, для него лишь песчинка прибрежного пляжа. Лучу света требуются миллиарды лет, чтобы проникнуть из одного конца Вселенной в другой, да и конец этот - лишь слово. Завороженные музыкой звезд, Люди осваивали новые планеты, покоряли стихии, творили чудеса, и зацветали сады средь безжизненно-ядовитых пустынь, слышался щебет птиц там, где никогда не было места звуку. Люди приносили жизнь туда, где ее не было, и покоряли жизнь там, где она была... Счастливейшие поколения цивилизации! Они жили во времена создания и расцвета Великой Галактической Империи, объединившей множество планет и миров, во времена благоденствия, казавшегося бесконечным. Они были счастливы тем, что живут, они любили жизнь и старались сделать ее еще прекрасней. Наиболее выдающимся и непревзойденным творением гениев того времени была Столица, огромный город на севере Земли, которому не было равных красотой и величием...
   Казалось, развитию и совершенствованию нет предела, однако история распорядилась иначе... Кто знает, почему это началось, кто виноват? А может, вирус разрушения и краха был в Людях изначально?.. Со временем, когда почти вся работа была переложена на плечи могущественных машин, а у Людей оставалось все больше времени для развития души, началось медленное сползание в пропасть. Человек имел все, чтобы прожить жизнь беспечно, но беспечно - значит без печали и горя, а не бессмысленно и впустую. А Люди все меньше трудились, лень и апатия правили бал в умах и сердцах Людей, разъедая чувства и помыслы подобно ржавчине. Цивилизация, победившая все болезни - от чумы и холеры до обыкновенной простуды, - почти вся заразилась самой страшной болезнью - скукой! Есть строки... - И странно изменившимся голосом я прочитал неведомо откуда всплывший в памяти отрывок:
   Средь чудищ лающих, рыкающих, свистящих,
   Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей,
   Средь хищных коршунов, в зверинце всех страстей,
   Одно ужасней всех: в нем жестов нет грозящих,
   Нет криков яростных, но странно слиты в нем
   Все исступления, безумства, искушенья;
   Оно весь мир отдаст, смеясь, на разрушенье,
   Оно поглотит мир одним своим зевком.
   Люди практически потеряли разум. Да, алчность, скаредность, разврат, жестокость - это было всегда, но раньше мудрость и доброта одерживали верх; каждый старался либо победить свои пороки, либо уж спрятать их как можно дальше. Но освобожденный от труда и ответственности Человек был озабочен лишь одним вопросом: как убить время, получить новое удовольствие, совсем не заботясь о том, что он постепенно тонет в трясине пороков. Развлечения стоили денег, и расцвела жадность; как грибы после дождя выросла уже давно позабытая сеть притонов. Ложь, разврат, пьянство - вскоре это уже стало нормой. Ты слишком молода и чиста, чтобы слушать рассказы об этой грязи...
   ...Теперь уже тяжелый груз пал на плечи следующих поколений. Дети рождались вялыми, с патологическими отклонениями, зараженные всеобщим скудоумием. Над цивилизацией, покорившей космос, нависла угроза вырождения, а затем начались какие-то странные дележи, грязная борьба за власть, воцарились ненависть, слепая злоба, животная жажда крови...
   Разразилась Последняя Война. Гибли планеты, рушились семьи, брат убивал брата! С тупым ожесточением крушилось все то, что веками творили предшествующие поколения, и уже нельзя было разобрать, кто первым объявил войну, кто в ней выигрывает, кто проигрывает. Варвары, владеющие силой атома и лазера, - вот во что превратились Люди. И тогда же произошел последний всплеск научных открытий, Человек разрешил даже загадку смерти, но было уже поздно...
   Множество планет, в том числе и Земля, погибли, сообщение между мирами стало невозможным, а осколки цивилизации, напоследок почти нелепо одаренные бессмертием, оказались разметаны по всей Галактике, практически лишенные связи друг с другом, даже находясь на одном материке одной планеты. Мне и самому трудно понять, почему появились так называемый кодекс невмешательства, стремление как можно меньше знать о судьбе собратьев. Может, оттого, что каждый из нас несет непосильную ношу и в любой момент рискует сломать себе шею под ее тяжестью. Мы знаем, что можем прожить долгую, очень долгую жизнь, но мало кто из нас знает - если вообще хоть кто-то знает, - зачем живет. За долгие годы мы как-то подрастеряли способность радоваться, восхищаться, удивляться. Как тяжело каждое утро начинать не с приветствия солнцу и небу, а с давящих мыслей о войне или делах! Понимаешь, я навсегда лишен возможности довериться огромному зверю, слишком прочно въелась в душу привычка составлять уравнение сил. Я медленно превращаюсь в тюрьму для себя самого, и спасает лишь строгий запрет предаваться подобным размышлениям. Я рассказываю достаточно невнятно и сумбурно, лучше сказал поэт:
   Ты помнишь дворец великанов,
   В бассейне серебряных рыб,
   Аллеи высоких платанов
   И башни из каменных глыб?
   Как конь золотистый у башен,
   Играя, вставал на дыбы,
   И белый чепрак был украшен
   Узорами тонкой резьбы?
   Ты помнишь, у облачных впадин
   С тобою нашли мы карниз,
   Где звезды, как горсть виноградин,
   Стремительно падали вниз?
   Теперь, о скажи, не бледнея,
   Теперь мы с тобою не те,
   Быть может, сильней и смелее,
   Но только чужие мечте.
   У нас, как точеные, руки,
   Красивы у нас имена,
   Но мертвой, томительной скуке
   Душа навсегда отдана.
   И мы до сих пор не забыли,
   Хоть нам и дано забывать,
   То время, когда мы любили,
   Когда мы умели летать.
   Лишь волны, набегавшие на берег, нарушали тишину, и, казалось, даже песок затушевал свой серебряный блеск.
   - "Но мертвой, томительной скуке душа навсегда отдана", - тихо повторила Марция. - Неужели это конец? Неужели это все просто так?..
   - Просто так ничего не бывает, - попытался я отшутиться. - Нет, наверное, не просто. Вообще, история, в которую мы оба, прости, влипли, очень даже непроста. Существует Клуб Людей, наделенных немалой силой, причем многих из них ты знаешь - Илайдж, Марк, Кнут, ну и я. То, что они сейчас так настойчиво собираются совершить, наверное, послужит началом событий, последствия которых трудно предсказать. Как знать, может, наша жизнь не столь уж и бессмысленна. Не должна так бесславно погибнуть великая цивилизация, и не исключено, что судьба могикан - свершить нечто важное, оказавшееся не под силу всему Человечеству. Но это всего лишь мои предположения или, если хочешь, предчувствия, вселяющие надежду, ведь восемьсот лет я воюю, а с настоящим врагом так и не повстречался. Должна быть награда за столь показательное терпение? - Я расправил плечи, гордо выпятил грудь и, сверкнув лезвием Шпаги, подмигнул девушке. Она улыбнулась, и я закончил свой рассказ. - Ну а что будет дальше - покажет время!
   Несколько минут мы молчали, принцесса, как зачарованная, смотрела на накатывающие на серебряный пляж валы, а я постепенно терял лирический настрой, возвращаясь к реальности, тревожной как никогда. Не говоря уж о Клубе и Фигуре, надо было что-то решать с Марцией, ведь не может же, в конце концов, молодая и прекрасная девушка сидеть в этом очарованном мире с огромным одиноким зверем. С другой стороны, по возвращении в нормальный мир я предвидел крупные неприятности...
   - Когда же мы вернемся домой, Рагнар? - Вот-вот, именно этого я и ожидал.
   Скрепя сердце я все же решил в первую очередь доставить Марцию в Дагэрт, под защиту отца, а затем уже заниматься собственными проблемами, поэтому мой ответ был таков:
   - Мы сделаем это немедленно!
   Марция захлопала в ладоши:
   - И ты отвезешь меня к отцу?
   - Конечно...
   Она огляделась по сторонам, словно прощаясь с Грезой, ставшей ненадолго ее пристанищем, и вдруг попросила:
   - Рагнар, отдай мне, пожалуйста, бусину, ведь тебе она все равно не нужна. - Я передал ей кусочек янтаря и едва разобрал, как она прошептала: - Не печалься, Малыш, я обязательно вернусь...
   - Погоди секундочку! - Мне неожиданно пришло в голову, что неплохо было бы на всякий случай посмотреть на Доску, и, раскрыв ее, я получил очередной сюрприз: на 28-м поле, то есть в Местальгоре, стояла Большая Белая Фигура! Я окинул взглядом все поле и удивился еще больше, потому как еще одна Большая Фигура по-прежнему находилась на 144-м... Мне совершенно расхотелось возвращаться, но я взглянул на Марцию, притопывающую ножкой от нетерпения, и решил рискнуть.
   - Поехали...
   В следующее мгновение мы уже вновь стояли посреди рабочего кабинета Джарэта, основательно прибранного после побоища, устроенного Клинтом. Я не успел и подумать, что делать дальше, как вдруг услышал хорошо знакомый хрипловатый голос:
   - Добрый вечер, Марция! Добрый вечер, Рагнар! Как прекрасно, что вы все же собрались меня навестить!
   Я обернулся - за столом, приветливо улыбаясь, сидел, закутавшись в расшитый золотом халат, Король Местальгора.
   - Что вы, черт возьми, здесь делаете? Вы должны быть там... - Я на секунду замялся, не зная толком, куда ткнуть пальцем, и в результате покрутил им у виска.
   - Там, Рагнар, у нормальных людей мозги, - рассмеялся Джарэт, и вдруг глаза его сверкнули. - Я уже битых два часа сижу здесь, раздумывая, как связаться с вами...
   - Зачем? - Я внутренне напрягся и вдруг как-то затосковал: очевидно, предыдущие события были ж более чем прелюдией к тому, что начнется сейчас...
   - Я хочу рассказать вам сказку, Рагнар. О, простите, и вам, принцесса, тоже. Это и вас касается.
   - Что? - в один голос спросили мы.
   - Сказка, сказка, друзья мои! Присаживайтесь, да поудобнее, говорить я буду долго.
   - Вы что, смеетесь? - Я был несколько сбит с толку. - Какую сказку?
   - Обо мне, Оракуле и еще кое о ком, кто эту сказку испортил. - По лицу Джарэта пробежала мгновенная судорога, а затем он начал:
   - Это было давным-давно, Рагнар, когда на вашей родной планете еще не было и намека на разумную жизнь. - Я мысленно разинул рот. - Вы ведь наверняка не имеете ни малейшего представления о тех временах, а вы, Марция, тем паче, Человечество никогда о нас и не подозревало.
   Тогда в этой Галактике существовали две развитые цивилизации: ректифаи на планете Эгрис на этой планете, и мы, кипэ... Наш мир назывался Яфет - это была огромная планета в звездной системе, соседней с этой, и наш мир был стар и прекрасен.. Мы практически достигли совершенства в управлении природой, в знаниях, связанных с разумом и его ипостасями, и все-все сотворенное нами было создано силой ума и души, а не холодными механизмами, как у вас, Рагнар. Мы умели силой мысли перемещаться в пространстве, и лишь великое время было неподвластно нам... - Джарэт внезапно перебил себя: - Черт с ним, это к делу не относится. Ректифаи, наши соседи, были похожи на нас и в то же время другие. Они также не строили механизмов, но больше нас занимались точными науками и в итоге овладели ментальной, или тонкой, энергией и пользовались ею. Они также свободно перемещались в пространстве, используя, правда, другие принципы, но еще они создавали, уж не знаю как, ирреальные, нефизические миры - Королевства Грез... Ни мы, ни они никогда не помышляли о захвате или использовании других планет, нам вполне хватало родных...