— От событий?.. — Озадаченный Тиллингфорд взял «Байян» из вялых пальцев Гамильтона. — Я не вполне понимаю ход твоих мыслей, мой мальчик. Пожалуйста, поконкретнее!
— Ну, скажем, так… Я долгое время просидел в определенной изоляции.
Будучи погружен в работу, я потерял контакт с остальным научным миром. И поэтому, — Джек беспомощно развел руками, — не имею понятия, кто чем сейчас занимается. Может, вы коротко введете меня в курс дела?
— В курс дела, — кивая, повторил Тиллингфорд. — Потеря контактов и отсутствие перспективы — общая беда. К этому всегда ведет сверхспециализация. Я и сам тебе не ахти как много расскажу. Наша работа в агентстве очень четко расписана. У себя в «Калифорния мэйнтэнанс» вы строили оружие против неверных. Там просто, прикладная наука, так ведь?
— Да, — согласился Гамильтон.
— А здесь мы заняты вечной фундаментальной проблемой — связью. Это наша работа. И притом какая работа, Джек! Обеспечивать электронную систему нервной связи. У нас работают электронщики вроде тебя. У нас есть и высшего калибра консультанты по семантике. Неплохие исследователи-психологи. Все мы образуем команду, чтоб решать важнейшую проблему человеческого существования: поддержание бесперебойного канала связи между Землей и Небесами.
Доктор продолжал:
— Хотя ты с этим уже знаком, но я повторюсь. В прежние времена, пока связь не стала предметом строгого научного анализа, существовали различные, сделанные кое-как системы. Грубые, эклектичные — больше произвола, чем науки… Жалкие попытки привлечь к себе внимание Господа, дергая Его за бороду. Наподобие громких песнопений и молитв, до сих пор практикуемых малообразованными классами. Ну да ладно, пускай себе поют и скандируют… Он нажал кнопку, и одна из стен комнаты стала прозрачной. Гамильтон увидел, что они с Тиллингфордом со всех сторон окружены лабораторными блоками: расположенные концентрическими кругами, они уходили вдаль — в бесконечность. Бесчисленное множество специалистов, самое совершенное оборудование.
— Ты знаешь, что сделал в кибернетике Норберт Винер, — со значением произнес Тиллингфорд. — Собственно, он ее и создал. Но еще важнее то, что совершил Энрико Дестини в теофонике.
— А что именно?..
Брови Тиллингфорда поднялись в изумлении.
— Но ты же специалист, мой мальчик! Теофоника… Разумеется, это двусторонняя связь между человеком и Господом. Используя открытия Винера, а также разработки Шэннона и Уивера, Дестини смог создать первую, действительно заслуживающую внимания систему связи между Землей и Небом. Конечно, он получил возможность использовать все технические достижения периода Священной Войны — против орды безбожных гуннов, поклонников Вотана и Валгаллы.
— Вы… нацистов имеете в виду?
— Да, этот термин тоже мне известен. Но им пользуются в основном социологи. Ну а вспомни Анти-Бааба, этого лжениспровергателя нашего Пророка. Говорят, он жив и скрывается в Аргентине. Якобы нашел какой-то эликсир вечной молодости, гнусное снадобье… Вступил в сношение с дьяволом — помнишь? Короче, это уже достояние истории.
— Да, — хрипло отозвался Гамильтон, — я знаю…
— И тем не менее находились люди, не желавшие видеть знаки, уже начертанные на стене. Иногда я даже думаю, что неверные заслуживают кары. Парочка водородных бомб — и неискоренимая до сих пор зараза прекратит…
— Да, так что же в других отраслях физики? — перебил его Гамильтон.
— Чем они заняты?
— Физика закончилась, — сообщил ему Тиллингфорд, — она исчерпала себя. Практически все, что можно было узнать о материальной стороне жизни, уже известно… Давным-давно, столетия назад. Физика стала абстракцией технологии.
— А сами технологи, инженеры?..
Вместо ответа Тиллингфорд подтолкнул к Джеку ноябрьский номер «Журнала прикладных наук».
— Передовица даст тебе полное представление. Светлая голова этот Киршбейн.
Статья была посвящена теоретическим аспектам проблемы резервуаров. Из подзаголовка следовало, что резервуары предназначались для «постоянного снабжения крупнейших населенных пунктов божественной благодатью».
— Благодатью?.. — едва слышно пролепетал Гамильтон.
— Инженеры и техники заняты преимущественно перекачиванием благодати по трубопроводам во все бахаитские общины планеты. В некотором смысле эта задача аналогична нашей — поддержанию бесперебойной связи…
— И это все, чем они заняты?
— Ну, есть еще постоянное строительство мечетей, храмов, алтарей.
Господь строг, ты это знаешь сам. Его установки предельно четки. Откровенно говоря — и строго между нами — этим ребятам я не завидую. Одна оплошность и… — Он щелкнул пальцами. — Пфф!
— Пфф? — повторил зачарованно Гамильтон.
— Молния!..
— О!.. — только и смог произнести Джек. — Конечно!
— Смышленые ребята ни за что не идут инженерами. Смертность слишком высока. — Тиллингфорд отечески взглянул на Гамильтона. — Видишь теперь, мой мальчик, что ты попал действительно в хорошую отрасль физики?
— Я никогда не сомневался в этом, — чуть дыша проговорил Джек. — Мне просто любопытно, как другие работают.
— А я, что касается твоего морального облика, вполне удовлетворен, — пророкотал доктор. — Я знаю, ты из хорошей, богобоязненной семьи. Твой отец был воплощением честности и смирения. Временами я до сих пор получаю от него известия.
— Да? — промямлил Гамильтон.
— У него все в порядке. Конечно, по тебе он скучает. — Тиллингфорд показал на аппарат селекторной связи на столе. — Если хочешь…
— Нет! — отодвигаясь как можно дальше, замотал головой Джек. — Я все еще не оправился от последствий аварии. Боюсь — не выдержу…
— Как тебе угодно. — Тиллингфорд хлопнул его по плечу. — Хочешь посмотреть лаборатории? У нас ты увидишь наиновейшее оборудование. Извини уж, похвастаю… — Доверительным шепотом он сообщил:
— В твоей старой конторе, «Калифорния мэйнтэнанс», они хотели переплюнуть нас. Досаждали Небесам своими просьбами…
— Но все досталось вам?
— О да. Кто, в конце концов, держит связь? — Осклабившись, Тиллингфорд лукаво подмигнул и повел Джека к дверям. — Я передам тебя нашему директору по кадрам. Он оформит бумаги. Директор по кадрам оказался розовым, пухленьким человечком; не переставая жизнерадостно улыбаться, он выудил из ящика стола необходимые бланки.
— Мы рады принять ваше заявление, мистер Гамильтон. Агентству нужны люди с вашим опытом работы. А поскольку доктор Тиллингфорд знает вас лично…
— Нет нужды прокручивать с ним рутину, — заметил Тиллингфорд. — Опусти бюрократические подробности. Переходи прямо к тестированию по квалификационным пунктам.
— Отлично, — отозвался директор, доставая свой экземпляр «Байяна Второго Бааба». Положив том на стол, он закрыл глаза, пробежал пальцем по срезу книги и открыл ее наугад. Тиллингфорд с любопытством заглянул через плечо директора. Переговариваясь между собой шепотом, они углубились в изучение текста.
— Прекрасно! — воскликнул вскоре Тиллингфорд, удовлетворенно выпрямляясь. — Ответ положителен.
— Безусловно, да! — согласился директор. Обращаясь к Джеку, он сказал:
— Возможно, вам будет интересно узнать, что мы получили едва ли не самый одобрительный отзыв в этом году!
Директор стал читать деловитой скороговоркой:
— Видение 1931: глава шестая, стих 14, строчка первая. Она гласит:
«Да, истинная Вера испаряет гордыню безбожных, ибо узнает безбожник в полной мере гнев Господень; узнает он, доколе наполнять ему глиняный сосуд». Он смачно захлопнул «Байян» и положил его на стол. Оба власть предержащих мужа прямо-таки лучились доброжелательностью, равно как и доброй волей, и профессиональным удовлетворением.
Ошеломленный Гамильтон не понимал, что же он в конце концов чувствует по поводу услышанного здесь. Джек ухватился за ту тонкую ниточку надежды, которая и привела его сюда.
— А могу ли я узнать насчет жалованья? — спросил он. — Или это будет… — он попытался превратить все в шутку, — чересчур меркантильно с моей стороны?
Оба собеседника казались озадаченными:
— Жалованье?
— Да, жалованье! Оклад! — повторил Гамильтон с ноткой легкой истерики в голосе. — Должны же вы это знать. Бухгалтерия выдает жалованье каждые две недели. Видите ли, без этого принятый на работу начинает волноваться.
— Как это и принято, — с достоинством произнес Тиллингфорд, — ваш счет будет кредитоваться через компьютер каждые десять дней. — Обернувшись к директору по кадрам, он спросил:
— Сколько там, уточните. Я не помню таких мелочей.
— Сейчас справлюсь у бухгалтера, — ответил директор.
Он покинул кабинет, но вскоре вернулся. — Ваш рейтинг равен А-4. Через полгода вы получите А-5. Ну как? Неплохо для молодого человека тридцати двух лет?
— А что такое «А-4»? — потребовал объяснений Гамильтон.
Доктор с директором переглянулись, и директор, после удивленной паузы, облизнул пересохшие губы и сказал:
— Компьютер скрупулезно ведет дебет и кредит. — Он поднял палец:
— Вселенский счет! Вы же знаете прекрасно о Великом Счете грехов и добродетелей. Агентство по развитию электроники выполняет работу, порученную Господом. Теперь, следовательно, вы — слуга Божий. Ваше жалованье — это четыре ступеньки каждые десять дней, четыре шага к вашему спасению. Компьютеры обеспечивают все необходимое. Они в конце концов для этого и существуют.
Итак, все сходилось.
Сделав глубокий вдох, Джек сказал:
— Прекрасно. Я что-то немного растерялся, извините. Но… — Не сдержав эмоций, он снова атаковал Тиллингфорда:
— На что же мы с Маршей будем жить? Нам нужно оплачивать счета, нужно есть, в конце концов!
— Как служитель Господа, — сухо ответил Тиллингфорд, — ты будешь обеспечен всем необходимым. Твой «Байян» с тобой?
— Д-да, — пробормотал Гамильтон.
— Следи, чтоб вера не покинула тебя. Я бы сказал, что человек твоего морального уровня, занимающийся такого рода работой, вправе молиться о получении и, соответственно, получать… — он произвел мысленный подсчет, — …скажем, не менее четырехсот в неделю. Что скажешь, Эрни?
Директор по кадрам согласно кивнул:
— Да, по меньшей мере.
— И еще одно, — торопливо проговорил Джек, видя, что доктор Тиллингфорд, сочтя дело решенным, собрался уходить. — Я пару минут назад спрашивал насчет психиатра…
— Мой мальчик! — остановившись, вздохнул Тиллингфорд. — Я должен сказать тебе одну, только одну вещь. Свою жизнь ты вправе прожить как тебе угодно. Я не собираюсь указывать, что тебе делать и что думать. Духовное существование — это вопрос между тобой и Единосущным Богом. Но если тебе хочется обратиться к шарлатанам и…
— Шарлатанам… — повторил вымученно Джек.
— Маргинальные психи! Я бы не удивился, будь ты простым человеком с улицы. Темный народ действительно тяготеет, в большинстве своем, ко всевозможным психиатрам. Я знаю статистику — печальное свидетельство о степени заблуждений в обществе… Я вот что сделаю для тебя! Он вытащил из кармана записную книжку, ручку и что-то быстро набросал на листке.
— Вот единственно верный путь. Если ты до сих пор к этому не пришел, то теперь, вероятно, уже поздно. Но мы имеем указание не прекращать попыток. Вечность, в конце концов, — долгий путь, мой мальчик. На листке было написано: «Пророк Хорейс Клэмп. Усыпальница Второго Бааба. Шайен, штат Вайоминг».
— Именно, — подтвердил Тиллингфорд. — Если идти, то прямо к вершине.
Это удивляет тебя? Но это свидетельствует о том, насколько я проявил к тебе участие, мой мальчик.
— Благодарю, — пробормотал Гамильтон, тупо кладя бумажку в карман. — Раз вы так советуете.
— Да, я так советую, — непререкаемым тоном повторил Тиллингфорд. — Бахаизм есть единственно истинная вера, мой мальчик. Единственная гарантия того, что ты будешь в раю. Бог вещает устами Хорейса Клэмпа. Завтра же бери себе свободный день и отправляйся в Шайен. На работу явишься потом, это не важно. Если кто и сможет спасти твою бессмертную душу от огня вечного проклятия, так это пророк Хорейс Клэмп.
— Ну, скажем, так… Я долгое время просидел в определенной изоляции.
Будучи погружен в работу, я потерял контакт с остальным научным миром. И поэтому, — Джек беспомощно развел руками, — не имею понятия, кто чем сейчас занимается. Может, вы коротко введете меня в курс дела?
— В курс дела, — кивая, повторил Тиллингфорд. — Потеря контактов и отсутствие перспективы — общая беда. К этому всегда ведет сверхспециализация. Я и сам тебе не ахти как много расскажу. Наша работа в агентстве очень четко расписана. У себя в «Калифорния мэйнтэнанс» вы строили оружие против неверных. Там просто, прикладная наука, так ведь?
— Да, — согласился Гамильтон.
— А здесь мы заняты вечной фундаментальной проблемой — связью. Это наша работа. И притом какая работа, Джек! Обеспечивать электронную систему нервной связи. У нас работают электронщики вроде тебя. У нас есть и высшего калибра консультанты по семантике. Неплохие исследователи-психологи. Все мы образуем команду, чтоб решать важнейшую проблему человеческого существования: поддержание бесперебойного канала связи между Землей и Небесами.
Доктор продолжал:
— Хотя ты с этим уже знаком, но я повторюсь. В прежние времена, пока связь не стала предметом строгого научного анализа, существовали различные, сделанные кое-как системы. Грубые, эклектичные — больше произвола, чем науки… Жалкие попытки привлечь к себе внимание Господа, дергая Его за бороду. Наподобие громких песнопений и молитв, до сих пор практикуемых малообразованными классами. Ну да ладно, пускай себе поют и скандируют… Он нажал кнопку, и одна из стен комнаты стала прозрачной. Гамильтон увидел, что они с Тиллингфордом со всех сторон окружены лабораторными блоками: расположенные концентрическими кругами, они уходили вдаль — в бесконечность. Бесчисленное множество специалистов, самое совершенное оборудование.
— Ты знаешь, что сделал в кибернетике Норберт Винер, — со значением произнес Тиллингфорд. — Собственно, он ее и создал. Но еще важнее то, что совершил Энрико Дестини в теофонике.
— А что именно?..
Брови Тиллингфорда поднялись в изумлении.
— Но ты же специалист, мой мальчик! Теофоника… Разумеется, это двусторонняя связь между человеком и Господом. Используя открытия Винера, а также разработки Шэннона и Уивера, Дестини смог создать первую, действительно заслуживающую внимания систему связи между Землей и Небом. Конечно, он получил возможность использовать все технические достижения периода Священной Войны — против орды безбожных гуннов, поклонников Вотана и Валгаллы.
— Вы… нацистов имеете в виду?
— Да, этот термин тоже мне известен. Но им пользуются в основном социологи. Ну а вспомни Анти-Бааба, этого лжениспровергателя нашего Пророка. Говорят, он жив и скрывается в Аргентине. Якобы нашел какой-то эликсир вечной молодости, гнусное снадобье… Вступил в сношение с дьяволом — помнишь? Короче, это уже достояние истории.
— Да, — хрипло отозвался Гамильтон, — я знаю…
— И тем не менее находились люди, не желавшие видеть знаки, уже начертанные на стене. Иногда я даже думаю, что неверные заслуживают кары. Парочка водородных бомб — и неискоренимая до сих пор зараза прекратит…
— Да, так что же в других отраслях физики? — перебил его Гамильтон.
— Чем они заняты?
— Физика закончилась, — сообщил ему Тиллингфорд, — она исчерпала себя. Практически все, что можно было узнать о материальной стороне жизни, уже известно… Давным-давно, столетия назад. Физика стала абстракцией технологии.
— А сами технологи, инженеры?..
Вместо ответа Тиллингфорд подтолкнул к Джеку ноябрьский номер «Журнала прикладных наук».
— Передовица даст тебе полное представление. Светлая голова этот Киршбейн.
Статья была посвящена теоретическим аспектам проблемы резервуаров. Из подзаголовка следовало, что резервуары предназначались для «постоянного снабжения крупнейших населенных пунктов божественной благодатью».
— Благодатью?.. — едва слышно пролепетал Гамильтон.
— Инженеры и техники заняты преимущественно перекачиванием благодати по трубопроводам во все бахаитские общины планеты. В некотором смысле эта задача аналогична нашей — поддержанию бесперебойной связи…
— И это все, чем они заняты?
— Ну, есть еще постоянное строительство мечетей, храмов, алтарей.
Господь строг, ты это знаешь сам. Его установки предельно четки. Откровенно говоря — и строго между нами — этим ребятам я не завидую. Одна оплошность и… — Он щелкнул пальцами. — Пфф!
— Пфф? — повторил зачарованно Гамильтон.
— Молния!..
— О!.. — только и смог произнести Джек. — Конечно!
— Смышленые ребята ни за что не идут инженерами. Смертность слишком высока. — Тиллингфорд отечески взглянул на Гамильтона. — Видишь теперь, мой мальчик, что ты попал действительно в хорошую отрасль физики?
— Я никогда не сомневался в этом, — чуть дыша проговорил Джек. — Мне просто любопытно, как другие работают.
— А я, что касается твоего морального облика, вполне удовлетворен, — пророкотал доктор. — Я знаю, ты из хорошей, богобоязненной семьи. Твой отец был воплощением честности и смирения. Временами я до сих пор получаю от него известия.
— Да? — промямлил Гамильтон.
— У него все в порядке. Конечно, по тебе он скучает. — Тиллингфорд показал на аппарат селекторной связи на столе. — Если хочешь…
— Нет! — отодвигаясь как можно дальше, замотал головой Джек. — Я все еще не оправился от последствий аварии. Боюсь — не выдержу…
— Как тебе угодно. — Тиллингфорд хлопнул его по плечу. — Хочешь посмотреть лаборатории? У нас ты увидишь наиновейшее оборудование. Извини уж, похвастаю… — Доверительным шепотом он сообщил:
— В твоей старой конторе, «Калифорния мэйнтэнанс», они хотели переплюнуть нас. Досаждали Небесам своими просьбами…
— Но все досталось вам?
— О да. Кто, в конце концов, держит связь? — Осклабившись, Тиллингфорд лукаво подмигнул и повел Джека к дверям. — Я передам тебя нашему директору по кадрам. Он оформит бумаги. Директор по кадрам оказался розовым, пухленьким человечком; не переставая жизнерадостно улыбаться, он выудил из ящика стола необходимые бланки.
— Мы рады принять ваше заявление, мистер Гамильтон. Агентству нужны люди с вашим опытом работы. А поскольку доктор Тиллингфорд знает вас лично…
— Нет нужды прокручивать с ним рутину, — заметил Тиллингфорд. — Опусти бюрократические подробности. Переходи прямо к тестированию по квалификационным пунктам.
— Отлично, — отозвался директор, доставая свой экземпляр «Байяна Второго Бааба». Положив том на стол, он закрыл глаза, пробежал пальцем по срезу книги и открыл ее наугад. Тиллингфорд с любопытством заглянул через плечо директора. Переговариваясь между собой шепотом, они углубились в изучение текста.
— Прекрасно! — воскликнул вскоре Тиллингфорд, удовлетворенно выпрямляясь. — Ответ положителен.
— Безусловно, да! — согласился директор. Обращаясь к Джеку, он сказал:
— Возможно, вам будет интересно узнать, что мы получили едва ли не самый одобрительный отзыв в этом году!
Директор стал читать деловитой скороговоркой:
— Видение 1931: глава шестая, стих 14, строчка первая. Она гласит:
«Да, истинная Вера испаряет гордыню безбожных, ибо узнает безбожник в полной мере гнев Господень; узнает он, доколе наполнять ему глиняный сосуд». Он смачно захлопнул «Байян» и положил его на стол. Оба власть предержащих мужа прямо-таки лучились доброжелательностью, равно как и доброй волей, и профессиональным удовлетворением.
Ошеломленный Гамильтон не понимал, что же он в конце концов чувствует по поводу услышанного здесь. Джек ухватился за ту тонкую ниточку надежды, которая и привела его сюда.
— А могу ли я узнать насчет жалованья? — спросил он. — Или это будет… — он попытался превратить все в шутку, — чересчур меркантильно с моей стороны?
Оба собеседника казались озадаченными:
— Жалованье?
— Да, жалованье! Оклад! — повторил Гамильтон с ноткой легкой истерики в голосе. — Должны же вы это знать. Бухгалтерия выдает жалованье каждые две недели. Видите ли, без этого принятый на работу начинает волноваться.
— Как это и принято, — с достоинством произнес Тиллингфорд, — ваш счет будет кредитоваться через компьютер каждые десять дней. — Обернувшись к директору по кадрам, он спросил:
— Сколько там, уточните. Я не помню таких мелочей.
— Сейчас справлюсь у бухгалтера, — ответил директор.
Он покинул кабинет, но вскоре вернулся. — Ваш рейтинг равен А-4. Через полгода вы получите А-5. Ну как? Неплохо для молодого человека тридцати двух лет?
— А что такое «А-4»? — потребовал объяснений Гамильтон.
Доктор с директором переглянулись, и директор, после удивленной паузы, облизнул пересохшие губы и сказал:
— Компьютер скрупулезно ведет дебет и кредит. — Он поднял палец:
— Вселенский счет! Вы же знаете прекрасно о Великом Счете грехов и добродетелей. Агентство по развитию электроники выполняет работу, порученную Господом. Теперь, следовательно, вы — слуга Божий. Ваше жалованье — это четыре ступеньки каждые десять дней, четыре шага к вашему спасению. Компьютеры обеспечивают все необходимое. Они в конце концов для этого и существуют.
Итак, все сходилось.
Сделав глубокий вдох, Джек сказал:
— Прекрасно. Я что-то немного растерялся, извините. Но… — Не сдержав эмоций, он снова атаковал Тиллингфорда:
— На что же мы с Маршей будем жить? Нам нужно оплачивать счета, нужно есть, в конце концов!
— Как служитель Господа, — сухо ответил Тиллингфорд, — ты будешь обеспечен всем необходимым. Твой «Байян» с тобой?
— Д-да, — пробормотал Гамильтон.
— Следи, чтоб вера не покинула тебя. Я бы сказал, что человек твоего морального уровня, занимающийся такого рода работой, вправе молиться о получении и, соответственно, получать… — он произвел мысленный подсчет, — …скажем, не менее четырехсот в неделю. Что скажешь, Эрни?
Директор по кадрам согласно кивнул:
— Да, по меньшей мере.
— И еще одно, — торопливо проговорил Джек, видя, что доктор Тиллингфорд, сочтя дело решенным, собрался уходить. — Я пару минут назад спрашивал насчет психиатра…
— Мой мальчик! — остановившись, вздохнул Тиллингфорд. — Я должен сказать тебе одну, только одну вещь. Свою жизнь ты вправе прожить как тебе угодно. Я не собираюсь указывать, что тебе делать и что думать. Духовное существование — это вопрос между тобой и Единосущным Богом. Но если тебе хочется обратиться к шарлатанам и…
— Шарлатанам… — повторил вымученно Джек.
— Маргинальные психи! Я бы не удивился, будь ты простым человеком с улицы. Темный народ действительно тяготеет, в большинстве своем, ко всевозможным психиатрам. Я знаю статистику — печальное свидетельство о степени заблуждений в обществе… Я вот что сделаю для тебя! Он вытащил из кармана записную книжку, ручку и что-то быстро набросал на листке.
— Вот единственно верный путь. Если ты до сих пор к этому не пришел, то теперь, вероятно, уже поздно. Но мы имеем указание не прекращать попыток. Вечность, в конце концов, — долгий путь, мой мальчик. На листке было написано: «Пророк Хорейс Клэмп. Усыпальница Второго Бааба. Шайен, штат Вайоминг».
— Именно, — подтвердил Тиллингфорд. — Если идти, то прямо к вершине.
Это удивляет тебя? Но это свидетельствует о том, насколько я проявил к тебе участие, мой мальчик.
— Благодарю, — пробормотал Гамильтон, тупо кладя бумажку в карман. — Раз вы так советуете.
— Да, я так советую, — непререкаемым тоном повторил Тиллингфорд. — Бахаизм есть единственно истинная вера, мой мальчик. Единственная гарантия того, что ты будешь в раю. Бог вещает устами Хорейса Клэмпа. Завтра же бери себе свободный день и отправляйся в Шайен. На работу явишься потом, это не важно. Если кто и сможет спасти твою бессмертную душу от огня вечного проклятия, так это пророк Хорейс Клэмп.
Глава 5
Когда Гамильтон, пребывая в самом подавленном состоянии духа, уже удалялся от дверей агентства, группа парней, держа руки в карманах, тихо последовала за ним. На их лицах, как маска, застыло доброжелательное выражение. Когда Джек стал доставать ключи от машины, парни, ускоряя шаг, пересекли площадь стоянки и подвалили к нему.
— Привет, — бросил один из них.
Все они были молоды. Белобрысы, коротко подстрижены, в аскетически строгих белых халатах. Молодая гвардия Тиллингфорда, ученая братия агентства.
— Что нужно? — буркнул недовольно Джек.
— Вы уезжаете? — поинтересовался мордастый юнец, явно вожак группы.
— Да, уезжаю.
После небольшой паузы вожак обронил:
— Но вы вернетесь.
— Послушайте.. — начал было Гамильтон, но вожак прервал его.
— Тиллингфорд принял вас на работу, — констатировал он. — Предположительно, вы выходите со следующей недели. Вы прошли тестирование, и сейчас, в лабораториях, совали нос в чужие дела.
— Что ж, я вполне мог пройти тестирование, — заметил Гамильтон, — но это не значит, что я выхожу на работу. По правде говоря…
— Меня зовут Брэди, — перебил его ретивый юнец. — Боб Брэди. Может, вы меня запомнили… Я был рядом с Тиллингфордом, когда вы пришли. — Не сводя с Гамильтона глаз, Брэди договорил:
— Кадровая служба, возможно, вами и довольна, а мы — нет. Кадровики — дилетанты. Это не наши люди, не профессионалы. У них на все случаи жизни есть парочка замшелых истин. Только и всего.
— Но мы-то не дилетанты, — вставил другой парень.
— Послушайте, — проговорил Джек, решив на всякий случай попытать счастья с молодежью. — Может, мы сумеем договориться? Меня удивило, как это вы, образованные люди, смогли согласиться с гаданием наобум по раскрытой книге. Это же не выдерживает никакой критики. У современной науки по этому вопросу…
— Поэтому, — с козлиным упрямством твердил Брэди, — для нас вы по-прежнему остаетесь варваром. Пока, разумеется, не доказано обратное. А варварам в агентстве не место. У нас свои профессиональные критерии.
— Ваша квалификация ничем не подтверждена, — добавил кто-то из группы. — Покажите-ка ваш «шит»![4].
— Да-да, ваш «шит», пожалуйста! — подхватил Брэди, требовательным жестом протягивая руку. — Вам давно снимали нимбограмму?
— Точно не помню, — поколебавшись, проговорил Гамильтон.
— Я так и думал. Нет «шита»!
Брэди достал из кармана небольшую картонную карточку.
— У всех членов моей группы «шит» не ниже, чем четыре и шесть.
Навскидку я вам бы не дал больше двух баллов. Что скажете?
— Вы — варвар! — сурово бросил Гамильтону один из самых молодых. — Какое надо иметь нахальство, чтоб пытаться пролезть к нам.
— По-моему, вам лучше убраться отсюда, — процедил Брэди. — Рулите поскорей куда глаза глядят. И не вздумайте возвращаться!
— У меня столько же здесь прав, как у любого из вас! — воскликнул в отчаянии Джек.
— На Божье усмотрение, — задумчиво произнес Брэди. — Пусть Божий суд решит, раз и навсегда.
— Прекрасно, — довольно усмехнулся Джек. Сняв пальто и бросив его в машину, он заявил:
— Я любого из вас в бараний рог сверну! Но никто из юнцов не отреагировал на вызов. Парни сгрудились в круг и начали переговариваться.
Солнце над головой уже клонилось к закату. По шоссе проносились редкие машины. Корпуса агентства сверкали в предзакатных лучах стерильной белизной.
— Начнем, — чуть помедлив, объявил Брэди.
Размахивая рукой, в которой была зажата зажигалка, он торжественно подошел к Гамильтону:
— Давайте палец!
— Мой палец?!
— Испытание огнем! — пояснил Брэди, щелкая зажигалкой. Выпорхнул и заплясал язычок желтого пламени. — Покажите, что вы собой представляете! Докажите, что вы мужчина.
— Можете насчет этого не сомневаться! — сердито рявкнул Джек. — Но разрази меня гром, если я суну палец в огонь. Для того, чтоб горстка идиотов потешила себя школьным ритуалом? Я-то думал, что вы уже выползли из пеленок. Все парни дружно выставили по большому пальцу. Брэди методично обошел всех, подводя язычок огня по очереди к каждому пальцу. Ни один из них от огня не пострадал.
— Теперь — ваша очередь! — напыщенно произнес Брэди. — Будьте мужчиной, Гамильтон. Вы же не безвольное животное!
— Идите к черту! — огрызнулся разъяренный Джек. — Уберите зажигалку!
— Значит, вы отказываетесь от испытания огнем? — с явным удовольствием выговаривая каждое слово, спросил Брэди. Крайне неохотно Джек выставил палец. Чем черт не шутит, может, в этом мире зажигалки не прожигают кожу? Или, может, сам того не сознавая, он обладает иммунитетом от огня? Или…
— А-а-а-а!.. — завопил Джек, резко отдернув руку.
Молодые светила науки с самым серьезным видом покачивали головами.
— То-то! — Брэди с торжественной улыбкой законченного кретина спрятал зажигалку. — Вот оно как!
В бессильной ярости Джек потрогал ожог. — Садисты! — крикнул он. — Изуверы, фанатики! Ваше время — средневековье! Вы — исламиты!
— Поберегись! — предостерегающе поднял ладонь Брэди. — Ты говоришь с воином Единосущного Бога!
— Может быть, ты и воин Единосущного Бога, — ядовито заметил Гамильтон, — зато я специалист по электронике. И высочайшего класса, кстати. Подумай об этом.
— Думаю, — кивнул Брэди.
— Можешь совать палец хоть в вольтову дугу. Даже в доменную печь нырнуть.
— Именно так, — согласился Брэди. — Я могу.
— Но какое отношение это имеет к электронике? — яростно воскликнул Джек. — Хорошо, умник, я вызываю тебя на состязание. Давай разберемся, много ли ты знаешь!
— Ты… вызываешь воина Единосущного Бога? — словно не веря собственным ушам, переспросил Брэди.
— Да, вызываю.
— Но… — Парень сделал пренебрежительный жест. — Это же нелогично.
Идите-ка лучше домой, Гамильтон. У вас, по-моему, с головой не совсем в порядке…
— А, струсил!.. — поддел его Джек.
— Но ведь ты точно проиграешь! Это аксиома! Воин Единосущного Бога побеждает по определению. Любой другой исход был бы опровержением могущества Божия…
— Кончай тянуть резину, — отрезал Джек. — Можешь задать мне любой вопрос. Каждый получит по три задачи из области прикладной и теоретической физики. Согласен?
— Согласен, — неохотно отозвался Брэди. Остальные юнцы, широко раскрыв глаза, сгрудились вокруг противников, восхищенные неожиданным поворотом дел. — Мне жаль вас. Вы, наверное, так до конца и не поняли суть происходящего. Подобную глупость можно еще ожидать от невежды, но никак не от человека, хоть в какой-то мере причастного к науке…
— Спрашивайте!.. — прорычал Джек.
— Сформулируйте мне закон Ома, — вдохновенно изрек Брэди.
Гамильтону показалось: он ослышался. С таким же успехом можно было попросить сосчитать до десяти.
— Вы не ошиблись с вопросом?
— Сформулируйте закон Ома, — тупо повторил Брэди. И принялся что-то беззвучно шептать.
— В чем дело? — презрительно спросил Джек. — Что вы там еще бормочете?
— Молюсь, — сообщил Брэди. — Прошу Божественной помощи.
— Закон Ома, — начал Гамильтон. — Сопротивление тела электрическому току… И умолк.
— Какие-то проблемы? — с плохо прикрытым злорадством спросил Брэди.
— Вы меня отвлекаете. Помолитесь, пожалуйста, после.
— Нет, именно теперь! Позже это будет ни к чему!
Стараясь не обращать внимания на непрерывно шевелящиеся губы противника, Джек продолжил:
— Сопротивление тела прохождению электрического тока может быть установлено следующим уравнением…
— Давай, давай! — насмешливо подбодрил Брэди.
Странная пустота образовалась в мозгу. Символы, цифры, уравнения, подмигивая, поплыли перед глазами. Слова и фразы порхали, как мотыльки, не желая вставать в мало-мальски осмысленном порядке.
— За абсолютную единицу сопротивления, — почти выкрикнул Гамильтон, — может быть принято сопротивление проводника, который…
— Что-то не похоже на закон Ома, — ухмыльнулся Брэди. И обернулся к своим приспешникам:
— А вам? Те удрученно покачали головами.
— Сдаюсь!.. — так и не поверив до конца в происшедшее, выдохнул Джек.
— Я даже не могу срофульмиро… тьфу! сформулировать закон Ома…
— Хвала Всевышнему! — Брэди пребывал на вершине блаженства.
— Варвару нанесен удар от Господа, — прокомментировал кто-то из юнцов сей прискорбный факт. — Испытание окончено.
— Так нечестно! — слабо запротестовал растерянный Джек. — Я знаю закон Ома не хуже, чем собственное имя!
— Хватит вилять! — осадил его Брэди. — Лучше признай, что ты варвар и на тебя не простирается благодать Божия.
— А как же состязание? Надо бы и вас проверить.
Брэди призадумался.
— Давай, конечно… Все что хочешь.
— Электронный луч, — собравшись с силами, начал Джек, — отклоняется при прохождении между двумя заряженными пластинами, имеющими определенную разность потенциалов. На электроны воздействует силовое поле под прямым углом к направлению их движения. Обозначим длину пластин как L1. Обозначим расстояние от центра пластины…
Джек запнулся, умолк и выпучил глаза, взирая на невероятное зрелище: чуть повыше правого уха Брэди появились крупный губастый рот и пухлая ладонь… Кто-то невидимый стал нашептывать Брэди. К сожалению, Джек не мог расслышать, что именно вещает привидение.
— К-кто это? — придя в себя, прохрипел Джек.
— Вы что-то сказали? — с невинным видом переспросил его Брэди, движением руки отсылая прочь неизвестного помощника.
— Может, у меня галлюцинации? Но только что вам кто-то шептал прямо в ухо.
— Это ангел Господень, — ответил Брэди. — Вполне естественно!
Гамильтон поднял руки, как узник перед расстрелом. — Все! Ваша взяла.
— Что ж замолчали? Продолжайте. — Брэди был издевательски любезен. — Вы ведь хотели, чтоб я объяснил отклонение луча согласно приведенной формуле…
Он несколькими точными, сжатыми фразами обрисовал процесс, придуманный Джеком.
— Правильно?
— Ерунда! — возмутился Гамильтон. — Откровенное жульничество…
Губы ангела над ухом Брэди растянулись в наглой ухмылке, затем произнесли что-то издевательское по адресу Джека. Брэди тоже позволил себе улыбнуться.
— Да, забавно! — согласился он. — Однако же какое упорство!
Губастая пасть ангела стала растворяться в воздухе. Гамильтон торопливо выкрикнул:
— Погоди! Я хочу поговорить с тобой.
Ангел, точнее, его рот помедлил.
— Чего ты хочешь? — спросил он рокочущим, будто шум водопада, голосом.
— Ты и сам должен знать, — ответил Джек. — Не тебе ли достаточно только взгляда?
Губы ангела сложились в презрительную усмешку.
— Если ты читаешь в умах людей, то должен читать и в сердцах, — напомнил Гамильтон.
— В чем дело? — недовольно поморщился Брэди. — Приставай к своему собственному ангелу!
— Где-то было написано, — продолжал Джек, — что помыслить о грехе так же дурно, как и совершить его в действительности?
— О чем ты там бормочешь? — еще сильнее забеспокоился Брэди.
— Насколько я понимаю древние строки, речь идет о психологической мотивации. Мотивация — это решающий моральный момент, а состоявшийся натуральный грех — только внешнее проявление дурного желания. То есть зло и добродетель зависят не от того, что сделал человек, а от того, что он чувствует и чего желает.
Ангел одобрительной гримасой выразил согласие.
— Ты верно говоришь.
— Эти люди, — Джек указал на ученых лоботрясов агентства, — величают себя воинами Единосущного Бога. Они искореняют язычество. Но мотивы их действий порочны, в их основе — греховное желание.
Брэди от возмущения захлебнулся слюной:
— К-куда вы клоните?
— Я хочу сказать, что ваше стремление выгнать меня из агентства по сути своей корыстно. Вы мне завидуете! А зависть, в качестве побуждения к действию, неприемлема. Я привлек к этому ваше внимание как собрат по религии. — Уже мягче Гамильтон добавил:
— Это мой долг.
— Зависть! — воскликнул ангел. — Да, зависть — великий грех. Но она не грех в том смысле, что и сам Бог ревнует человека к любому псевдобожеству. Суть в том, что только Единосущный Бог является Господом. Поклонение кому-нибудь другому есть отрицание Божественной природы и возврат к варварским суевериям.
— Но, — вмешался Брэди, — ревность может еще быть положительной и в том смысле, что настоящий бахаит ревностно исполняет свой долг пред Господом.
— Ревностно именно в том смысле, что он исключает любую другую работу и другие обязанности, — уточнил ангел. — Только в этом положительное значение слова «ревность». Можно говорить еще о ревностной защите своего законного наследства. Этот же язычник утверждает, что ты ревнуешь — иначе говоря, завидуешь, — желая отнять чужое. Тобой движет алчность и корыстолюбие. По сути, ты отказываешься подчиняться закону распределения благодати.
— Но… — попытался возразить Брэди, нелепо взмахнув руками.
— Варвар прав, говоря, что дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела. Ваша ревностность упраздняется вашей завистью. Поэтому, хоть ваши дела внешне и устремлены ко славе Единосущного, души ваши полны скверны.
— Привет, — бросил один из них.
Все они были молоды. Белобрысы, коротко подстрижены, в аскетически строгих белых халатах. Молодая гвардия Тиллингфорда, ученая братия агентства.
— Что нужно? — буркнул недовольно Джек.
— Вы уезжаете? — поинтересовался мордастый юнец, явно вожак группы.
— Да, уезжаю.
После небольшой паузы вожак обронил:
— Но вы вернетесь.
— Послушайте.. — начал было Гамильтон, но вожак прервал его.
— Тиллингфорд принял вас на работу, — констатировал он. — Предположительно, вы выходите со следующей недели. Вы прошли тестирование, и сейчас, в лабораториях, совали нос в чужие дела.
— Что ж, я вполне мог пройти тестирование, — заметил Гамильтон, — но это не значит, что я выхожу на работу. По правде говоря…
— Меня зовут Брэди, — перебил его ретивый юнец. — Боб Брэди. Может, вы меня запомнили… Я был рядом с Тиллингфордом, когда вы пришли. — Не сводя с Гамильтона глаз, Брэди договорил:
— Кадровая служба, возможно, вами и довольна, а мы — нет. Кадровики — дилетанты. Это не наши люди, не профессионалы. У них на все случаи жизни есть парочка замшелых истин. Только и всего.
— Но мы-то не дилетанты, — вставил другой парень.
— Послушайте, — проговорил Джек, решив на всякий случай попытать счастья с молодежью. — Может, мы сумеем договориться? Меня удивило, как это вы, образованные люди, смогли согласиться с гаданием наобум по раскрытой книге. Это же не выдерживает никакой критики. У современной науки по этому вопросу…
— Поэтому, — с козлиным упрямством твердил Брэди, — для нас вы по-прежнему остаетесь варваром. Пока, разумеется, не доказано обратное. А варварам в агентстве не место. У нас свои профессиональные критерии.
— Ваша квалификация ничем не подтверждена, — добавил кто-то из группы. — Покажите-ка ваш «шит»![4].
— Да-да, ваш «шит», пожалуйста! — подхватил Брэди, требовательным жестом протягивая руку. — Вам давно снимали нимбограмму?
— Точно не помню, — поколебавшись, проговорил Гамильтон.
— Я так и думал. Нет «шита»!
Брэди достал из кармана небольшую картонную карточку.
— У всех членов моей группы «шит» не ниже, чем четыре и шесть.
Навскидку я вам бы не дал больше двух баллов. Что скажете?
— Вы — варвар! — сурово бросил Гамильтону один из самых молодых. — Какое надо иметь нахальство, чтоб пытаться пролезть к нам.
— По-моему, вам лучше убраться отсюда, — процедил Брэди. — Рулите поскорей куда глаза глядят. И не вздумайте возвращаться!
— У меня столько же здесь прав, как у любого из вас! — воскликнул в отчаянии Джек.
— На Божье усмотрение, — задумчиво произнес Брэди. — Пусть Божий суд решит, раз и навсегда.
— Прекрасно, — довольно усмехнулся Джек. Сняв пальто и бросив его в машину, он заявил:
— Я любого из вас в бараний рог сверну! Но никто из юнцов не отреагировал на вызов. Парни сгрудились в круг и начали переговариваться.
Солнце над головой уже клонилось к закату. По шоссе проносились редкие машины. Корпуса агентства сверкали в предзакатных лучах стерильной белизной.
— Начнем, — чуть помедлив, объявил Брэди.
Размахивая рукой, в которой была зажата зажигалка, он торжественно подошел к Гамильтону:
— Давайте палец!
— Мой палец?!
— Испытание огнем! — пояснил Брэди, щелкая зажигалкой. Выпорхнул и заплясал язычок желтого пламени. — Покажите, что вы собой представляете! Докажите, что вы мужчина.
— Можете насчет этого не сомневаться! — сердито рявкнул Джек. — Но разрази меня гром, если я суну палец в огонь. Для того, чтоб горстка идиотов потешила себя школьным ритуалом? Я-то думал, что вы уже выползли из пеленок. Все парни дружно выставили по большому пальцу. Брэди методично обошел всех, подводя язычок огня по очереди к каждому пальцу. Ни один из них от огня не пострадал.
— Теперь — ваша очередь! — напыщенно произнес Брэди. — Будьте мужчиной, Гамильтон. Вы же не безвольное животное!
— Идите к черту! — огрызнулся разъяренный Джек. — Уберите зажигалку!
— Значит, вы отказываетесь от испытания огнем? — с явным удовольствием выговаривая каждое слово, спросил Брэди. Крайне неохотно Джек выставил палец. Чем черт не шутит, может, в этом мире зажигалки не прожигают кожу? Или, может, сам того не сознавая, он обладает иммунитетом от огня? Или…
— А-а-а-а!.. — завопил Джек, резко отдернув руку.
Молодые светила науки с самым серьезным видом покачивали головами.
— То-то! — Брэди с торжественной улыбкой законченного кретина спрятал зажигалку. — Вот оно как!
В бессильной ярости Джек потрогал ожог. — Садисты! — крикнул он. — Изуверы, фанатики! Ваше время — средневековье! Вы — исламиты!
— Поберегись! — предостерегающе поднял ладонь Брэди. — Ты говоришь с воином Единосущного Бога!
— Может быть, ты и воин Единосущного Бога, — ядовито заметил Гамильтон, — зато я специалист по электронике. И высочайшего класса, кстати. Подумай об этом.
— Думаю, — кивнул Брэди.
— Можешь совать палец хоть в вольтову дугу. Даже в доменную печь нырнуть.
— Именно так, — согласился Брэди. — Я могу.
— Но какое отношение это имеет к электронике? — яростно воскликнул Джек. — Хорошо, умник, я вызываю тебя на состязание. Давай разберемся, много ли ты знаешь!
— Ты… вызываешь воина Единосущного Бога? — словно не веря собственным ушам, переспросил Брэди.
— Да, вызываю.
— Но… — Парень сделал пренебрежительный жест. — Это же нелогично.
Идите-ка лучше домой, Гамильтон. У вас, по-моему, с головой не совсем в порядке…
— А, струсил!.. — поддел его Джек.
— Но ведь ты точно проиграешь! Это аксиома! Воин Единосущного Бога побеждает по определению. Любой другой исход был бы опровержением могущества Божия…
— Кончай тянуть резину, — отрезал Джек. — Можешь задать мне любой вопрос. Каждый получит по три задачи из области прикладной и теоретической физики. Согласен?
— Согласен, — неохотно отозвался Брэди. Остальные юнцы, широко раскрыв глаза, сгрудились вокруг противников, восхищенные неожиданным поворотом дел. — Мне жаль вас. Вы, наверное, так до конца и не поняли суть происходящего. Подобную глупость можно еще ожидать от невежды, но никак не от человека, хоть в какой-то мере причастного к науке…
— Спрашивайте!.. — прорычал Джек.
— Сформулируйте мне закон Ома, — вдохновенно изрек Брэди.
Гамильтону показалось: он ослышался. С таким же успехом можно было попросить сосчитать до десяти.
— Вы не ошиблись с вопросом?
— Сформулируйте закон Ома, — тупо повторил Брэди. И принялся что-то беззвучно шептать.
— В чем дело? — презрительно спросил Джек. — Что вы там еще бормочете?
— Молюсь, — сообщил Брэди. — Прошу Божественной помощи.
— Закон Ома, — начал Гамильтон. — Сопротивление тела электрическому току… И умолк.
— Какие-то проблемы? — с плохо прикрытым злорадством спросил Брэди.
— Вы меня отвлекаете. Помолитесь, пожалуйста, после.
— Нет, именно теперь! Позже это будет ни к чему!
Стараясь не обращать внимания на непрерывно шевелящиеся губы противника, Джек продолжил:
— Сопротивление тела прохождению электрического тока может быть установлено следующим уравнением…
— Давай, давай! — насмешливо подбодрил Брэди.
Странная пустота образовалась в мозгу. Символы, цифры, уравнения, подмигивая, поплыли перед глазами. Слова и фразы порхали, как мотыльки, не желая вставать в мало-мальски осмысленном порядке.
— За абсолютную единицу сопротивления, — почти выкрикнул Гамильтон, — может быть принято сопротивление проводника, который…
— Что-то не похоже на закон Ома, — ухмыльнулся Брэди. И обернулся к своим приспешникам:
— А вам? Те удрученно покачали головами.
— Сдаюсь!.. — так и не поверив до конца в происшедшее, выдохнул Джек.
— Я даже не могу срофульмиро… тьфу! сформулировать закон Ома…
— Хвала Всевышнему! — Брэди пребывал на вершине блаженства.
— Варвару нанесен удар от Господа, — прокомментировал кто-то из юнцов сей прискорбный факт. — Испытание окончено.
— Так нечестно! — слабо запротестовал растерянный Джек. — Я знаю закон Ома не хуже, чем собственное имя!
— Хватит вилять! — осадил его Брэди. — Лучше признай, что ты варвар и на тебя не простирается благодать Божия.
— А как же состязание? Надо бы и вас проверить.
Брэди призадумался.
— Давай, конечно… Все что хочешь.
— Электронный луч, — собравшись с силами, начал Джек, — отклоняется при прохождении между двумя заряженными пластинами, имеющими определенную разность потенциалов. На электроны воздействует силовое поле под прямым углом к направлению их движения. Обозначим длину пластин как L1. Обозначим расстояние от центра пластины…
Джек запнулся, умолк и выпучил глаза, взирая на невероятное зрелище: чуть повыше правого уха Брэди появились крупный губастый рот и пухлая ладонь… Кто-то невидимый стал нашептывать Брэди. К сожалению, Джек не мог расслышать, что именно вещает привидение.
— К-кто это? — придя в себя, прохрипел Джек.
— Вы что-то сказали? — с невинным видом переспросил его Брэди, движением руки отсылая прочь неизвестного помощника.
— Может, у меня галлюцинации? Но только что вам кто-то шептал прямо в ухо.
— Это ангел Господень, — ответил Брэди. — Вполне естественно!
Гамильтон поднял руки, как узник перед расстрелом. — Все! Ваша взяла.
— Что ж замолчали? Продолжайте. — Брэди был издевательски любезен. — Вы ведь хотели, чтоб я объяснил отклонение луча согласно приведенной формуле…
Он несколькими точными, сжатыми фразами обрисовал процесс, придуманный Джеком.
— Правильно?
— Ерунда! — возмутился Гамильтон. — Откровенное жульничество…
Губы ангела над ухом Брэди растянулись в наглой ухмылке, затем произнесли что-то издевательское по адресу Джека. Брэди тоже позволил себе улыбнуться.
— Да, забавно! — согласился он. — Однако же какое упорство!
Губастая пасть ангела стала растворяться в воздухе. Гамильтон торопливо выкрикнул:
— Погоди! Я хочу поговорить с тобой.
Ангел, точнее, его рот помедлил.
— Чего ты хочешь? — спросил он рокочущим, будто шум водопада, голосом.
— Ты и сам должен знать, — ответил Джек. — Не тебе ли достаточно только взгляда?
Губы ангела сложились в презрительную усмешку.
— Если ты читаешь в умах людей, то должен читать и в сердцах, — напомнил Гамильтон.
— В чем дело? — недовольно поморщился Брэди. — Приставай к своему собственному ангелу!
— Где-то было написано, — продолжал Джек, — что помыслить о грехе так же дурно, как и совершить его в действительности?
— О чем ты там бормочешь? — еще сильнее забеспокоился Брэди.
— Насколько я понимаю древние строки, речь идет о психологической мотивации. Мотивация — это решающий моральный момент, а состоявшийся натуральный грех — только внешнее проявление дурного желания. То есть зло и добродетель зависят не от того, что сделал человек, а от того, что он чувствует и чего желает.
Ангел одобрительной гримасой выразил согласие.
— Ты верно говоришь.
— Эти люди, — Джек указал на ученых лоботрясов агентства, — величают себя воинами Единосущного Бога. Они искореняют язычество. Но мотивы их действий порочны, в их основе — греховное желание.
Брэди от возмущения захлебнулся слюной:
— К-куда вы клоните?
— Я хочу сказать, что ваше стремление выгнать меня из агентства по сути своей корыстно. Вы мне завидуете! А зависть, в качестве побуждения к действию, неприемлема. Я привлек к этому ваше внимание как собрат по религии. — Уже мягче Гамильтон добавил:
— Это мой долг.
— Зависть! — воскликнул ангел. — Да, зависть — великий грех. Но она не грех в том смысле, что и сам Бог ревнует человека к любому псевдобожеству. Суть в том, что только Единосущный Бог является Господом. Поклонение кому-нибудь другому есть отрицание Божественной природы и возврат к варварским суевериям.
— Но, — вмешался Брэди, — ревность может еще быть положительной и в том смысле, что настоящий бахаит ревностно исполняет свой долг пред Господом.
— Ревностно именно в том смысле, что он исключает любую другую работу и другие обязанности, — уточнил ангел. — Только в этом положительное значение слова «ревность». Можно говорить еще о ревностной защите своего законного наследства. Этот же язычник утверждает, что ты ревнуешь — иначе говоря, завидуешь, — желая отнять чужое. Тобой движет алчность и корыстолюбие. По сути, ты отказываешься подчиняться закону распределения благодати.
— Но… — попытался возразить Брэди, нелепо взмахнув руками.
— Варвар прав, говоря, что дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела. Ваша ревностность упраздняется вашей завистью. Поэтому, хоть ваши дела внешне и устремлены ко славе Единосущного, души ваши полны скверны.