— Есть хлоп-хлоп, — продолжил тот, что с зажигалкой. — Хороший хлоп-хлоп для ребят в галстуках. — Он действительно хлопнул несколько раз в ладоши, как тюлень ластами.
Вик и Рэгл с изумлением следили за его действиями.
— Конечно, — согласился Вик.
Молодые люди пошептались. Затем, выпустив клуб дыма и нахмурившись, парень сказал:
— За мертвые бабки можно классно заторчать. Будет хлоп-хлоп. Для ребят в галстуках хороший хлоп-хлоп. — Он вытянул руку. — Мертвые бабки.
Рэгл достал кошелек.
— Один. — Он положил на ладонь парня долларовую бумажку. — Это много.
Парни опять пошептались, и тот, что с сигарой, выкинул два пальца.
— Ладно, — сказал Рэгл. — У тебя есть по одному? — спросил он Вика. Роясь в карманах, тот пробурчал: — Ты уверен, что нам это надо?
Альтернатива состояла в том, чтобы остаться здесь, на углу, не имея ни малейшего понятия, в какую сторону идти.
— Давай рискнем, — ответил Рэгл, передавая парню доллар Вика. — Теперь, — обратился он к парням, — хороший хлоп-хлоп.
Парни закивали, поклонились и исчезли в темноте. Поколебавшись, Рэгл и Вик двинулись следом.
Путь пролегал по пахнущим сыростью кривым улочкам. Наконец, миновав заборчик, вся компания поднялась по ступенькам и остановилась у двери. Один из парней постучал.
— Тут два типа в галстуках, их надо быстро в комнату, — прошептал он в открывшуюся дверь.
Помещение заливал дрожащий коричневый свет. Рэглу показалось, что это обычная, скудно обставленная квартира.
Маленький коридорчик вел на кухню с раковиной, столом, плитой и холодильником. Две другие двери были закрыты. В комнате сидели несколько парней, на полу. Обстановка состояла из торшера, стола, телевизора и стопки книг. Кое-кто из сидящих был в тоге и сандалиях, остальные — в однобортных костюмах, белых рубашках и кроссовках. Все уставились на Рэгла и Вика.
— Здесь заторчим, — сказал парень с сигарой. — Вы давайте, надо сидеть. — Он показал на пол.
— Что? — переспросил Вик, а Рэгл предложил: — Может, мы возьмем хлоп-хлоп с собой?
— Нет. Садитесь и нюхайте.
Приведший их парень с сигарой исчез на кухне. Спустя некоторое время он вернулся и вручил Рэглу бутылку. Все внимательно наблюдали. Рэгл извлек пробку и тут же понял, что внутри. Вик тоже понюхал.
— Это же самый натуральный тетрахлорметан!
— Да, — подтвердил Рэгл. Значит, они сидят здесь и балдеют от тетрахлорметана. Это и есть хлоп-хлоп.
— Нюхай, — приказал кто-то.
Рэгл нюхнул. За свою жизнь ему приходилось пару раз вдыхать четыреххлористый углерод, и, кроме головной боли, никаких ощущений он не испытывал. Он передал бутылку Вику.
— Нет, спасибо.
Парень в костюме сказал высоким голосом:
— Ребята в галстуках ломаются.
Все заулыбались.
— Это девушка, — пробормотал Вик. — Посмотри.
Оказалось, что все, кто в костюмах, рубашках и кроссовках — девушки с выбритыми наголо головами. От парней их отличали разве что более хрупкие и маленькие фигуры. Косметикой они не пользовались. Если бы девушка не заговорила, Рэгл и Вик никогда бы не догадались.
— Торчковый хлоп-хлоп, — сказал Рэгл, — но слабенький.
Наступила тишина.
Одна из девушек попросила кого-то:
— Сыграй странную песню.
Лица парней потемнели. Потом один поднялся и прошел в угол комнаты, где стояла высокая кожаная сумка. Он вытащил из нее пластмассовую трубку с дырочками. Один конец засунул в нос, прикрыл дырочки пальцами и заиграл. Носовая флейта.
— Классная флейта, — сказала одна из девушек.
Парень опустил инструмент, вытащил из рукава яркую цветную тряпочку, вытер нос и спросил, обращаясь к Вику и Рэглу:
— Как оно, быть лунатиком?
Значит, могут говорить и не на жаргоне, подумал Рэгл.
— Лунатиком? — робко переспросила одна из девушек. — Что, действительно?
— Ну да, — подтвердил парень. — Ребята в галстуках — лунатики. — Он засмеялся, хотя явно испытывал некоторую неуверенность. — Я не прав?
Рэгл ничего не ответил, Вик тоже промолчал.
— Вы одни? — спросил другой парень. — Или есть еще ваши?
— Только мы, — ответил Рэгл. Все уставились на него с недоверием. — Да, это правда, — продолжал Рэгл. Похоже, иначе завоевать их доверие не удастся. — Мы лунатики.
Никто из подростков не пошевелился. Все замерли. Потом один рассмеялся.
— Ребята в галстуках — лунатики. Ну и что? — Пожав плечами, он взял свою флейту.
— Еще играть-играть, — допросила девушка.
— Мы теряем здесь время, — буркнул Рэгл. — Пошли.
Он уже был на пороге, когда один из парней сказал:
— Эй, ребята, за вами военная полиция. Шаг за дверь — и вас заметут.
Парень снова заиграл. Остальные кивнули.
— Вы знаете, что военная полиция делает с лунатиками? — спросила девушка. — Им вкатывают дозу К.Л.
— Это что? — спросил Вик.
Все рассмеялись. Никто не ответил, флейта продолжала играть.
— Ребята в галстуках побледнели, — сказал парень, вдохнув из бутылочки.
Пол задрожал. Кто-то поднимался по лестнице. Мелодия оборвалась. Стук. Вот и все, подумал Рэгл.
— Черт бы вас побрал, щенки! — раздался грубый голос. На пороге стояла тучная пожилая женщина в шелковом халате. На ногах у нее были меховые тапочки. — Я же предупреждала, после десяти — никаких флейт! А это кто? — Полуприкрытые глаза старухи остановились на Рэгле.
Сейчас ей скажут, и она в панике кинется на улицу. Через минуту возле дома будут танки, или что-нибудь этакое, на чем здесь ездит военная полиция. Тед, водитель, наверное, тоже не терял времени. И официантка. Все, конец.
Как бы то ни было, мы выбрались, мы узнали, что сейчас не 1959, а 1998 год, идет война, подростки говорят и одеваются как аборигены Западной Африки, девушки носят мужскую одежду и бреют головы. И деньги в нашем понимании исчезли. Вместе с дизельными грузовиками.
С неожиданной тоской Рэгл подумал, что они так и не разобрались в главном. Зачем нужен был поддельный город со старыми автомобилями и улицами. К чему было годами дурачить их...
— Кто эти джентльмены? — настаивала старуха.
После паузы одна из девушек ответила с недоброй улыбкой:
— Ищут жилье.
— Что? — недоверчиво переспросила старуха.
— Ну да, — подтвердил парень. — Зашли и спросили, не сдается ли комната. Ходили по всей округе. У вас разве не горит свет на крыльце?
— Нет. — Женщина вытащила платок и вытерла мягкий, морщинистый лоб. — Я его выключила. — Повернувшись к Рэглу и Вику, она представилась: — Меня зовут миссис Мак Фи. Этот дом принадлежит мне. Какие комнаты вас интересуют?
Прежде чем Рэгл успел ответить, Вик сказал:
— Любые подойдут.
— Что ж, — хозяйка развернулась в дверях, — пойдемте, я покажу. Хотите одну на двоих? — Внимательно их оглядев, она добавила: — Вначале пройдемте ко мне, расскажите, чем вы занимаетесь, и все такое.
Старуха поползла вниз, ступенька за ступенькой.
Внизу со стонами и причитаниями она нащупала выключатель. Замигала голая лампочка, освещая ведущую к парадному входу дорожку вдоль стены. На крыльце стояло старомодное плетеное кресло-качалка. Старомодное даже с их точки зрения. Есть вещи, которые не меняются, подумал Рэгл.
— Вот сюда, — указала миссис Мак Фи. — Если не передумали.
Она скрылась в доме. Рэгл и Вик шагнули следом, очутившись в темной, захламленной и душной гостиной, забитой всякой всячиной: стульями, лампами, покосившимися картинами на стенах, коврами... Сверху, вышитый или вытканный цветными нитками, висел вымпел со словами:
ЕДИНЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ МИР НЕСЕТ
СЧАСТЬЕ И РАДОСТЬ ВСЕМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ
— Я бы хотела узнать, — миссис Мак Фи тяжело опустилась в кресло, — имеете ли вы постоянную работу? — Наклонившись, она сдвинула со стола на колени огромный гроссбух.
— Конечно, — ответил Рэгл.
— И что это за работа?
— Торгуем овощами, — сказал Вик. — Я заведую секцией в супермаркете.
— Что? — От изумления старуха открыла рот. Черно-желтая птица непонятного вида резко закричала в клетке. — Успокойся, Дуайт!
— Овощи и фрукты, — повторил Вик. — Розничная продажа.
— Какие овощи?
— Всякие, — ответил он раздраженно.
— И где вы их берете?
— Привозят фургоны.
— Ага, — прокряхтела старуха. — А вы, — она повернулась к Рэглу, — скорее всего инспектор.
Рэгл промолчал.
— Не верю торговцам овощами, — сказала миссис Мак Фи. — Тут приходил один на прошлой неделе, я не утверждаю, что это вы, хотя все может быть... И вроде бы неплохие овощи, но, видит Бог, я бы померла на месте, если бы их съела. На них просто написано, что они р.а. Я сразу вижу. Конечно, он клялся, что они выращены в шахтах. Показывал даже этикетку, якобы они растут глубоко под землей. А я по запаху чувствую — р.а.
Радиоактивность, подумал Рэгл. Все, что растет на поверхности, поражено осадками. Значит, были бомбовые удары. Эта мысль пронзила его. Он вдруг отчетливо увидел длинный ряд фургонов, груженных выращенной под землей едой. В шахтах. Рисковый они выбрали себе бизнес — торговать зараженными помидорами и дынями.
— Наш товар без р.а., — заверил Вик. — Радиоактивность, — прошептал он Рэглу. — Мы очень издалека. Приехали сегодня вечером.
— Я вижу, — заметила миссис Мак Фи.
— Мы оба болели, — добавил Вик. — Расскажите, что происходит.
— То есть? — Женщина перестала листать свой гроссбух и надела очки в роговой оправе. Теперь ее глаза остро поблескивали из-за стекол.
— Что происходит? — повторил Рэгл. — Расскажите о войне. Пожалуйста.
— Странно, что вы не слышали о войне.
— Расскажите! — сдавленно произнес Вик. — Ради Христа.
— Вы добровольцы? — спросила миссис Мак Фи.
— Нет, — сказал Рэгл.
— Я — патриотка, но добровольцев в своем доме не потерплю. Слишком с ними хлопотно.
Толку мы от нее не добьемся, подумал Рэгл. Бесполезно. Можно даже не пытаться. На столе стояли несколько потемневших фотографий в рамках. На всех был изображен молодой человек в форме. Рэгл склонился над фотографиями.
— Кто это?
— Мой сын, — ответила миссис Мак Фи. — Служил на ракетной базе в Анверсе. Не видела его уже три года. С начала войны.
Значит, недавно, подумал Рэгл. Примерно в это время они построили...
Тогда же начался и конкурс «Где теперь появится Зеленый Человечек?». Почти три года...
— Были попадания? — спросил Рэгл.
— Я вас не понимаю, — сказала миссис Мак Фи.
Рэгл встал и бесцельно прошелся по комнате. Большая дверь темного блестящего дерева вела в столовую: стол, несколько стульев, полки на стенах, стеклянный шкаф с чашками и тарелками. Пианино. Подойдя к инструменту, Рэгл поднял несколько исписанных нотными знаками листков. Дешевые шлягеры про солдат и девушек. Одна песенка называлась «Предупреждение лунатикам».
Рэгл прихватил листок и передал его Вику.
— Посмотри.
Они вместе прочли написанный под нотами текст.
— Враги находятся на Луне, да? — в ответ спросил Рэгл.
Небо, подумал он. Луна. Селена. Значит, военная полиция охотится не за ним с Виком. Она охотится за врагом. И война идет между Землей и Луной. И если эти пацаны приняли их за лунатиков, значит, лунатики — это люди. Скорее всего — колонисты.
Гражданская война.
Теперь я понял, чем занимаюсь. Что означает этот конкypc и кто я такой. Я — спаситель планеты. Угадывая, где появится Зеленый Человечек, я предсказываю, где и когда будет нанесен следующий удар. И в этот квадрат бросают средства перехвата. В указанное мной время и место. И все, таким образом, остаются в живых: подростки со своими носовыми флейтами, водитель Тед, мой зять, Билл Блэк, Кессельманы и Кейтелбайны...
Об этом миссис Кейтелбайн и ее сын начали мне рассказывать. Гражданская оборона. Модели из 1998 года, чтобы я вспомнил.
Но как я мог забыть?
Повернувшись к миссис Мак Фи, Рэгл спросил:
— Вам что-нибудь говорит имя Рэгл Гамм?
— Нет. — Старуха рассмеялась. — Абсолютно ничего. Клоун-неваляшка. Потому что один человек никогда с этим не справится. Это целый коллектив, но его всегда называют Рэгл Гамм. Я поняла с самого начала.
Вик глубоко и прерывисто вздохнул:
— Боюсь, что вы неправы, миссис Мак Фи. Такой человек есть, и он действительно все делает сам.
— И никогда не ошибается? — лукаво спросила старуха.
— Никогда, — ответил Рэгл, и Вик кивнул.
— Рассказывайте! — протянула она скрипучим голосом.
— У него талант, — сказал Рэгл. — Он видит закономерности.
— Слушайте, — перебила миссис Мак Фи. — Я ведь постарше вас, ребята. И помню этого Рэгла Гамма простым модельером, придумывавшим безобразные шляпы у мисс Адонис.
— Шляпы... — повторил Рэгл.
— У меня даже сохранилась одна. — Застонав, хозяйка поднялась с кресла и поковыляла к шкафу. — Вот. — В руках у нее был котелок. — Обыкновенная мужская шляпа. Как ему удалось заставить женщин ходить в котелках, непонятно. Но залежавшиеся мужские шляпы мгновенно разошлись.
— И много он на этом заработал? — спросил Вик.
— Эти модельеры заколачивают миллионы. Все до единого. А ему еще и везло. Просто везло, и ничего больше. Потом он занялся производством алюминия. — Миссис Мак Фи задумалась. — Вернее, алюминиевых сплавов. И опять удача. Дьявольски везучий парень, хотя до конца его не хватило. Удача изменила ему. — Авторитетным тоном она добавила: — Но от нас это скрывают. Поэтому никто больше не видит Рэгла Гамма. Фортуна отвернулась, и он покончил с собой. Это не слухи — факт. Жена моего знакомого работала в военной полиции, так вот она говорит, что так все и было. Гамм покончил с собой несколько лет назад. С тех пор ракеты предсказывает то один, то другой.
— Понятно, — сказал Рэгл.
Торжествующим тоном старуха продолжала:
— Они сами от него отказались, когда он согласился приехать в Денвер и там предсказывать ракетные удары. Но это уже был блеф, и его раскусили. Он решил не допустить позора и...
— Нам пора, — перебил ее Вик.
— А как же комнаты? Я ведь вам ничего не показала.
— Спокойной ночи, — сказал Рэгл. Они спустились по лестнице на крыльцо, а оттуда на тротуар.
— Вернетесь? — крикнула с крыльца миссис Мак Фи.
— Позже, — бросил Вик. Они быстро пошли прочь от дома.
— Я забыл, — сказал Рэгл. — Я все это забыл.
Но все равно продолжал предсказывать, думал он. Так или иначе, но я это делал. И, значит, все остальное не имеет значения, раз я продолжал свою работу.
— Никогда не думал, что можно что-то узнать из популярной песенки, — произнес Вик. — И ошибался.
До Рэгла неожиданно дошло, что он не корпит в своей комнате над очередным заданием, а значит, завтра их всех могут стереть с лица земли. Теперь понятно, почему Тед, водитель, так умолял меня. Почему «Таймс» дал мою фотографию как Человека Года.
— Я вспомнил. — Рэгл остановился. — В ту ночь. У Кессельманов. Там была фотография моего алюминиевого завода.
— Мы можем вернуться, — сказал Вик. — Мы обязаны вернуться. Ты, во всяком случае. Им требовалось, чтобы с тобой кто-то был, для естественности. Они взяли Марго, меня, Билла Блэка. Помнишь, я искал в ванной шнур от выключателя? Это был условный рефлекс. Наверное, здесь у них шнуры. Во всяком случае, мой выключатель работал от шнура. И когда мои продавцы отреагировали как одна группа... Наверное, здесь они работали в каком-нибудь магазине. Может, даже в овощном отделе. Все то же самое, только сорок лет спустя.
Впереди показались огни.
— Попробуем зайти.
Рэгл ускорил шаги. Он все еще хранил карточку Теда, водителя. Скорее всего, с номером военной полиции. Снова назад... Но почему?
— Почему я должен возвращаться? — спросил Рэгл. — Почему я не могу заниматься этим здесь? Почему я должен жить там, воображая, что это 1959 год и я разгадываю газетный конкурс?
— Спроси кого-нибудь другого, — сказал Вик. — Я не знаю.
Огни постепенно превращались в слова. Цветная неоновая вывеска извещала: «Западная аптека».
— Аптека, — прочел Вик. — Отсюда можно позвонить.
Они вошли в крошечную, уютную и ярко освещенную комнату с полочками и витринами. Ни посетителей, ни служащих не было, и Рэгл осмотрелся в поисках телефона. А может, телефонов уже нет, подумал он.
— Чем могу помочь? — раздался женский голос.
— Нам надо позвонить, — ответил Рэгл. — Очень срочно.
— Будет хорошо, если вы заодно покажете, как обращаться с аппаратом, — попросил Вик. — А еще лучше — наберете нам номер.
— Ну конечно, — сказала аптекарша, выскальзывая из-за стойки в белоснежном халате. Она улыбнулась им, женщина средних лет в туфлях на низком каблуке. — Добрый вечер, мистер Гамм.
Он узнал ее.
Миссис Кейтелбайн.
Кивнув Рэглу, миссис Кейтелбайн прошла мимо него к двери, закрыла ее и опустила шторы. Только после этого она повернулась к Рэглу.
— Какой номер?
Он дал ей карточку.
— О, понятно! Это армейский коммутатор в Денвере. И внутренний 62. Скорее всего, — миссис Кейтелбайн нахмурилась, — кто-то из противоракетной обороны. Если вы их застанете в это время, значит, они просто там живут. Как будто от этого что-то зависит. — Она вернула карточку Рэглу. — Много вспомнили?
— Довольно много, — ответил Рэгл.
— Помогло, что я показала вам модель вашего завода?
— Да, очень.
— Тогда я довольна.
— Вы ходили вокруг да около, по кусочкам восстанавливая мою память. Значит, вы представляете армию?
— Да, — ответила она. — В некотором роде.
— Как могло получиться, что я все забыл?
— Вас заставили забыть. Точно так же, как вас заставили забыть все, что произошло, когда вы поднялись на холм и встретились с Кессельманами.
— Меня подобрали грузовики муниципальной службы. А на следующее утро люди из муниципалитета начали копать канаву. Следить за мной. Значит, это они построили город и управляют им? Это они заставили меня все забыть?
— Да, — кивнула миссис Кейтелбайн.
— А вы хотели, чтобы я вспомнил.
— Потому что я — лунатик. Я из тех, за кем гоняется военная полиция. Вы ведь решили перейти на нашу сторону, мистер Гамм. Уже упаковали чемоданчик. Но что-то произошло, и до нас вам добраться не удалось. Вас оставили в живых, потому что Рэгл Гамм им нужен. Усадили за газетный конкурс — чтобы вы служили им своим талантом, не испытывая нравственных мук.
Миссис Кейтелбайн по-прежнему улыбалась веселой профессиональной улыбкой; в этом белом халатике она напоминала медсестру из стоматологического кабинета, рекламирующую новые средства для ухода за полостью рта. Энергичная и деловая. И, подумал Рэгл, убежденная, преданная.
— Почему я решил перейти на вашу сторону?
— Вы не помните?
— Нет.
— Тогда я вам дам кое-что почитать. Вроде пособия по ориентации. — Она сделала шаг назад и вытащила из-под прилавка плоский малиновый конверт. — Первое, — начала миссис Кейтелбайн, — номер «Тайме» от 14 января 1996 года с вашим фото на обложке и биографией внутри. Достаточно подробной для широкой публики.
— Что они знают? — спросил Рэгл, думая о миссис Мак Фи и ее сплетнях.
— Что вы страдаете заболеванием дыхательных путей, из-за чего живете отшельником в Южной Америке, в заброшенном перуанском городке под названием Айакучо. А вот еще. — Миссис Кейтелбайн извлекла небольшую книжку. — Официальный учебник по современной истории для школ ЕДИНОГО СЧАСТЛИВОГО МИРА.
— Объясните мне этот лозунг — «Единый Счастливый мир».
— Это не лозунг. Это официальное название организации, убежденной, что межпланетные путешествия не имеют будущего. Единый Счастливый Мир хорош сам по себе; он гораздо лучше, чем бесконечные безжизненные пустоты, которые Господь никогда не предназначал человеку. Вам, конечно, известен смысл слова «лунатик»?
— Колонист на Луне.
— Не совсем. Но в книге это все есть, наряду с обзором начала войны. И еще. — Миссис Кейтелбайн вытащила из конверта памфлет под названием «Борьба с тиранией».
— Что это? — спросил Рэгл.
Брошюра вызвала у него странное чувство, он испытывал потрясение от узнавания давно забытого, включались старые ассоциации...
— Этот памфлет распространялся среди тысяч рабочих корпорации Рэгла Гамма. На ваших многочисленных заводах. Вы до сих пор удерживаете сильные позиции в экономике и вызвались работать на правительство за чисто символическое вознаграждение, жест патриотизма. Посвятили свой талант спасению людей от ракетных ударов с Луны. Но через несколько месяцев все изменилось — вы всегда лучше других угадывали тенденции развития.
— Я могу это взять в город? — спросил Рэгл. Он уже думал о завтрашнем задании. Привычка вошла в его плоть и кровь.
— Нет, — возразила миссис Кейтелбайн. — Они знают, что вы вырвались. И, если вы вернетесь, снова попытаются стереть вашу память. Лучше читайте здесь. Сейчас около одиннадцати. Время есть. Я понимаю, вы думаете о завтрашнем задании.
— Здесь не опасно? — спросил Вик.
— Нет.
— А если нагрянет военная полиция?
— Посмотрите в окно.
Рэгл и Вик подошли к окну аптеки и выглянули.
Улица исчезла. Вокруг простирались темные безжизненные поля.
— Мы за городом, — сказала миссис Кейтелбайн. — Как только вы вошли, мы тронулись с места. И до сих пор едем. Вот уже месяц, как мы научились проникать в Старый город. Так его назвали те, кто построил. — Помолчав, она добавила: — Вы никогда не интересовались, где живете? Как называется город? Страна? Штат?
— Нет, — ответил Рэгл, чувствуя себя дураком.
— Мы в западном Вайоминге, недалеко от границы с Айдахо. Ваш город был построен на месте нескольких поселений, снесенных в первые дни войны. Они довольно удачно все воссоздали, основываясь на старинных описаниях и картинках. Руины, которые пытается расчистить Марго, — это подлинные развалины бывшего Кеммерера, старинные оружейные склады. Туда-то мы и подбросили телефонную книгу, листки со словами и журналы.
Присев к столу, Рэгл погрузился в чтение собственной биографии.
Глава 14
Вик и Рэгл с изумлением следили за его действиями.
— Конечно, — согласился Вик.
Молодые люди пошептались. Затем, выпустив клуб дыма и нахмурившись, парень сказал:
— За мертвые бабки можно классно заторчать. Будет хлоп-хлоп. Для ребят в галстуках хороший хлоп-хлоп. — Он вытянул руку. — Мертвые бабки.
Рэгл достал кошелек.
— Один. — Он положил на ладонь парня долларовую бумажку. — Это много.
Парни опять пошептались, и тот, что с сигарой, выкинул два пальца.
— Ладно, — сказал Рэгл. — У тебя есть по одному? — спросил он Вика. Роясь в карманах, тот пробурчал: — Ты уверен, что нам это надо?
Альтернатива состояла в том, чтобы остаться здесь, на углу, не имея ни малейшего понятия, в какую сторону идти.
— Давай рискнем, — ответил Рэгл, передавая парню доллар Вика. — Теперь, — обратился он к парням, — хороший хлоп-хлоп.
Парни закивали, поклонились и исчезли в темноте. Поколебавшись, Рэгл и Вик двинулись следом.
Путь пролегал по пахнущим сыростью кривым улочкам. Наконец, миновав заборчик, вся компания поднялась по ступенькам и остановилась у двери. Один из парней постучал.
— Тут два типа в галстуках, их надо быстро в комнату, — прошептал он в открывшуюся дверь.
Помещение заливал дрожащий коричневый свет. Рэглу показалось, что это обычная, скудно обставленная квартира.
Маленький коридорчик вел на кухню с раковиной, столом, плитой и холодильником. Две другие двери были закрыты. В комнате сидели несколько парней, на полу. Обстановка состояла из торшера, стола, телевизора и стопки книг. Кое-кто из сидящих был в тоге и сандалиях, остальные — в однобортных костюмах, белых рубашках и кроссовках. Все уставились на Рэгла и Вика.
— Здесь заторчим, — сказал парень с сигарой. — Вы давайте, надо сидеть. — Он показал на пол.
— Что? — переспросил Вик, а Рэгл предложил: — Может, мы возьмем хлоп-хлоп с собой?
— Нет. Садитесь и нюхайте.
Приведший их парень с сигарой исчез на кухне. Спустя некоторое время он вернулся и вручил Рэглу бутылку. Все внимательно наблюдали. Рэгл извлек пробку и тут же понял, что внутри. Вик тоже понюхал.
— Это же самый натуральный тетрахлорметан!
— Да, — подтвердил Рэгл. Значит, они сидят здесь и балдеют от тетрахлорметана. Это и есть хлоп-хлоп.
— Нюхай, — приказал кто-то.
Рэгл нюхнул. За свою жизнь ему приходилось пару раз вдыхать четыреххлористый углерод, и, кроме головной боли, никаких ощущений он не испытывал. Он передал бутылку Вику.
— Нет, спасибо.
Парень в костюме сказал высоким голосом:
— Ребята в галстуках ломаются.
Все заулыбались.
— Это девушка, — пробормотал Вик. — Посмотри.
Оказалось, что все, кто в костюмах, рубашках и кроссовках — девушки с выбритыми наголо головами. От парней их отличали разве что более хрупкие и маленькие фигуры. Косметикой они не пользовались. Если бы девушка не заговорила, Рэгл и Вик никогда бы не догадались.
— Торчковый хлоп-хлоп, — сказал Рэгл, — но слабенький.
Наступила тишина.
Одна из девушек попросила кого-то:
— Сыграй странную песню.
Лица парней потемнели. Потом один поднялся и прошел в угол комнаты, где стояла высокая кожаная сумка. Он вытащил из нее пластмассовую трубку с дырочками. Один конец засунул в нос, прикрыл дырочки пальцами и заиграл. Носовая флейта.
— Классная флейта, — сказала одна из девушек.
Парень опустил инструмент, вытащил из рукава яркую цветную тряпочку, вытер нос и спросил, обращаясь к Вику и Рэглу:
— Как оно, быть лунатиком?
Значит, могут говорить и не на жаргоне, подумал Рэгл.
— Лунатиком? — робко переспросила одна из девушек. — Что, действительно?
— Ну да, — подтвердил парень. — Ребята в галстуках — лунатики. — Он засмеялся, хотя явно испытывал некоторую неуверенность. — Я не прав?
Рэгл ничего не ответил, Вик тоже промолчал.
— Вы одни? — спросил другой парень. — Или есть еще ваши?
— Только мы, — ответил Рэгл. Все уставились на него с недоверием. — Да, это правда, — продолжал Рэгл. Похоже, иначе завоевать их доверие не удастся. — Мы лунатики.
Никто из подростков не пошевелился. Все замерли. Потом один рассмеялся.
— Ребята в галстуках — лунатики. Ну и что? — Пожав плечами, он взял свою флейту.
— Еще играть-играть, — допросила девушка.
— Мы теряем здесь время, — буркнул Рэгл. — Пошли.
Он уже был на пороге, когда один из парней сказал:
— Эй, ребята, за вами военная полиция. Шаг за дверь — и вас заметут.
Парень снова заиграл. Остальные кивнули.
— Вы знаете, что военная полиция делает с лунатиками? — спросила девушка. — Им вкатывают дозу К.Л.
— Это что? — спросил Вик.
Все рассмеялись. Никто не ответил, флейта продолжала играть.
— Ребята в галстуках побледнели, — сказал парень, вдохнув из бутылочки.
Пол задрожал. Кто-то поднимался по лестнице. Мелодия оборвалась. Стук. Вот и все, подумал Рэгл.
— Черт бы вас побрал, щенки! — раздался грубый голос. На пороге стояла тучная пожилая женщина в шелковом халате. На ногах у нее были меховые тапочки. — Я же предупреждала, после десяти — никаких флейт! А это кто? — Полуприкрытые глаза старухи остановились на Рэгле.
Сейчас ей скажут, и она в панике кинется на улицу. Через минуту возле дома будут танки, или что-нибудь этакое, на чем здесь ездит военная полиция. Тед, водитель, наверное, тоже не терял времени. И официантка. Все, конец.
Как бы то ни было, мы выбрались, мы узнали, что сейчас не 1959, а 1998 год, идет война, подростки говорят и одеваются как аборигены Западной Африки, девушки носят мужскую одежду и бреют головы. И деньги в нашем понимании исчезли. Вместе с дизельными грузовиками.
С неожиданной тоской Рэгл подумал, что они так и не разобрались в главном. Зачем нужен был поддельный город со старыми автомобилями и улицами. К чему было годами дурачить их...
— Кто эти джентльмены? — настаивала старуха.
После паузы одна из девушек ответила с недоброй улыбкой:
— Ищут жилье.
— Что? — недоверчиво переспросила старуха.
— Ну да, — подтвердил парень. — Зашли и спросили, не сдается ли комната. Ходили по всей округе. У вас разве не горит свет на крыльце?
— Нет. — Женщина вытащила платок и вытерла мягкий, морщинистый лоб. — Я его выключила. — Повернувшись к Рэглу и Вику, она представилась: — Меня зовут миссис Мак Фи. Этот дом принадлежит мне. Какие комнаты вас интересуют?
Прежде чем Рэгл успел ответить, Вик сказал:
— Любые подойдут.
— Что ж, — хозяйка развернулась в дверях, — пойдемте, я покажу. Хотите одну на двоих? — Внимательно их оглядев, она добавила: — Вначале пройдемте ко мне, расскажите, чем вы занимаетесь, и все такое.
Старуха поползла вниз, ступенька за ступенькой.
Внизу со стонами и причитаниями она нащупала выключатель. Замигала голая лампочка, освещая ведущую к парадному входу дорожку вдоль стены. На крыльце стояло старомодное плетеное кресло-качалка. Старомодное даже с их точки зрения. Есть вещи, которые не меняются, подумал Рэгл.
— Вот сюда, — указала миссис Мак Фи. — Если не передумали.
Она скрылась в доме. Рэгл и Вик шагнули следом, очутившись в темной, захламленной и душной гостиной, забитой всякой всячиной: стульями, лампами, покосившимися картинами на стенах, коврами... Сверху, вышитый или вытканный цветными нитками, висел вымпел со словами:
ЕДИНЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ МИР НЕСЕТ
СЧАСТЬЕ И РАДОСТЬ ВСЕМУ ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ
— Я бы хотела узнать, — миссис Мак Фи тяжело опустилась в кресло, — имеете ли вы постоянную работу? — Наклонившись, она сдвинула со стола на колени огромный гроссбух.
— Конечно, — ответил Рэгл.
— И что это за работа?
— Торгуем овощами, — сказал Вик. — Я заведую секцией в супермаркете.
— Что? — От изумления старуха открыла рот. Черно-желтая птица непонятного вида резко закричала в клетке. — Успокойся, Дуайт!
— Овощи и фрукты, — повторил Вик. — Розничная продажа.
— Какие овощи?
— Всякие, — ответил он раздраженно.
— И где вы их берете?
— Привозят фургоны.
— Ага, — прокряхтела старуха. — А вы, — она повернулась к Рэглу, — скорее всего инспектор.
Рэгл промолчал.
— Не верю торговцам овощами, — сказала миссис Мак Фи. — Тут приходил один на прошлой неделе, я не утверждаю, что это вы, хотя все может быть... И вроде бы неплохие овощи, но, видит Бог, я бы померла на месте, если бы их съела. На них просто написано, что они р.а. Я сразу вижу. Конечно, он клялся, что они выращены в шахтах. Показывал даже этикетку, якобы они растут глубоко под землей. А я по запаху чувствую — р.а.
Радиоактивность, подумал Рэгл. Все, что растет на поверхности, поражено осадками. Значит, были бомбовые удары. Эта мысль пронзила его. Он вдруг отчетливо увидел длинный ряд фургонов, груженных выращенной под землей едой. В шахтах. Рисковый они выбрали себе бизнес — торговать зараженными помидорами и дынями.
— Наш товар без р.а., — заверил Вик. — Радиоактивность, — прошептал он Рэглу. — Мы очень издалека. Приехали сегодня вечером.
— Я вижу, — заметила миссис Мак Фи.
— Мы оба болели, — добавил Вик. — Расскажите, что происходит.
— То есть? — Женщина перестала листать свой гроссбух и надела очки в роговой оправе. Теперь ее глаза остро поблескивали из-за стекол.
— Что происходит? — повторил Рэгл. — Расскажите о войне. Пожалуйста.
— Странно, что вы не слышали о войне.
— Расскажите! — сдавленно произнес Вик. — Ради Христа.
— Вы добровольцы? — спросила миссис Мак Фи.
— Нет, — сказал Рэгл.
— Я — патриотка, но добровольцев в своем доме не потерплю. Слишком с ними хлопотно.
Толку мы от нее не добьемся, подумал Рэгл. Бесполезно. Можно даже не пытаться. На столе стояли несколько потемневших фотографий в рамках. На всех был изображен молодой человек в форме. Рэгл склонился над фотографиями.
— Кто это?
— Мой сын, — ответила миссис Мак Фи. — Служил на ракетной базе в Анверсе. Не видела его уже три года. С начала войны.
Значит, недавно, подумал Рэгл. Примерно в это время они построили...
Тогда же начался и конкурс «Где теперь появится Зеленый Человечек?». Почти три года...
— Были попадания? — спросил Рэгл.
— Я вас не понимаю, — сказала миссис Мак Фи.
Рэгл встал и бесцельно прошелся по комнате. Большая дверь темного блестящего дерева вела в столовую: стол, несколько стульев, полки на стенах, стеклянный шкаф с чашками и тарелками. Пианино. Подойдя к инструменту, Рэгл поднял несколько исписанных нотными знаками листков. Дешевые шлягеры про солдат и девушек. Одна песенка называлась «Предупреждение лунатикам».
Рэгл прихватил листок и передал его Вику.
— Посмотри.
Они вместе прочли написанный под нотами текст.
— Играете на пианино, мистер? — спросила женщина.
Ах, до чего же глупа
Круглая эта луна!
Против Единого Общего Мира
Вылезла эта Луна!
Думала, раз высоко,
Думала, раз далеко,
Можно напасть на Единую Землю,
НО!
Не забывай, что с Землей шутки плохи,
Залп и — бай-бай! — разлетится на крохи
ЛУНА!
— Враги находятся на Луне, да? — в ответ спросил Рэгл.
Небо, подумал он. Луна. Селена. Значит, военная полиция охотится не за ним с Виком. Она охотится за врагом. И война идет между Землей и Луной. И если эти пацаны приняли их за лунатиков, значит, лунатики — это люди. Скорее всего — колонисты.
Гражданская война.
Теперь я понял, чем занимаюсь. Что означает этот конкypc и кто я такой. Я — спаситель планеты. Угадывая, где появится Зеленый Человечек, я предсказываю, где и когда будет нанесен следующий удар. И в этот квадрат бросают средства перехвата. В указанное мной время и место. И все, таким образом, остаются в живых: подростки со своими носовыми флейтами, водитель Тед, мой зять, Билл Блэк, Кессельманы и Кейтелбайны...
Об этом миссис Кейтелбайн и ее сын начали мне рассказывать. Гражданская оборона. Модели из 1998 года, чтобы я вспомнил.
Но как я мог забыть?
Повернувшись к миссис Мак Фи, Рэгл спросил:
— Вам что-нибудь говорит имя Рэгл Гамм?
— Нет. — Старуха рассмеялась. — Абсолютно ничего. Клоун-неваляшка. Потому что один человек никогда с этим не справится. Это целый коллектив, но его всегда называют Рэгл Гамм. Я поняла с самого начала.
Вик глубоко и прерывисто вздохнул:
— Боюсь, что вы неправы, миссис Мак Фи. Такой человек есть, и он действительно все делает сам.
— И никогда не ошибается? — лукаво спросила старуха.
— Никогда, — ответил Рэгл, и Вик кивнул.
— Рассказывайте! — протянула она скрипучим голосом.
— У него талант, — сказал Рэгл. — Он видит закономерности.
— Слушайте, — перебила миссис Мак Фи. — Я ведь постарше вас, ребята. И помню этого Рэгла Гамма простым модельером, придумывавшим безобразные шляпы у мисс Адонис.
— Шляпы... — повторил Рэгл.
— У меня даже сохранилась одна. — Застонав, хозяйка поднялась с кресла и поковыляла к шкафу. — Вот. — В руках у нее был котелок. — Обыкновенная мужская шляпа. Как ему удалось заставить женщин ходить в котелках, непонятно. Но залежавшиеся мужские шляпы мгновенно разошлись.
— И много он на этом заработал? — спросил Вик.
— Эти модельеры заколачивают миллионы. Все до единого. А ему еще и везло. Просто везло, и ничего больше. Потом он занялся производством алюминия. — Миссис Мак Фи задумалась. — Вернее, алюминиевых сплавов. И опять удача. Дьявольски везучий парень, хотя до конца его не хватило. Удача изменила ему. — Авторитетным тоном она добавила: — Но от нас это скрывают. Поэтому никто больше не видит Рэгла Гамма. Фортуна отвернулась, и он покончил с собой. Это не слухи — факт. Жена моего знакомого работала в военной полиции, так вот она говорит, что так все и было. Гамм покончил с собой несколько лет назад. С тех пор ракеты предсказывает то один, то другой.
— Понятно, — сказал Рэгл.
Торжествующим тоном старуха продолжала:
— Они сами от него отказались, когда он согласился приехать в Денвер и там предсказывать ракетные удары. Но это уже был блеф, и его раскусили. Он решил не допустить позора и...
— Нам пора, — перебил ее Вик.
— А как же комнаты? Я ведь вам ничего не показала.
— Спокойной ночи, — сказал Рэгл. Они спустились по лестнице на крыльцо, а оттуда на тротуар.
— Вернетесь? — крикнула с крыльца миссис Мак Фи.
— Позже, — бросил Вик. Они быстро пошли прочь от дома.
— Я забыл, — сказал Рэгл. — Я все это забыл.
Но все равно продолжал предсказывать, думал он. Так или иначе, но я это делал. И, значит, все остальное не имеет значения, раз я продолжал свою работу.
— Никогда не думал, что можно что-то узнать из популярной песенки, — произнес Вик. — И ошибался.
До Рэгла неожиданно дошло, что он не корпит в своей комнате над очередным заданием, а значит, завтра их всех могут стереть с лица земли. Теперь понятно, почему Тед, водитель, так умолял меня. Почему «Таймс» дал мою фотографию как Человека Года.
— Я вспомнил. — Рэгл остановился. — В ту ночь. У Кессельманов. Там была фотография моего алюминиевого завода.
— Мы можем вернуться, — сказал Вик. — Мы обязаны вернуться. Ты, во всяком случае. Им требовалось, чтобы с тобой кто-то был, для естественности. Они взяли Марго, меня, Билла Блэка. Помнишь, я искал в ванной шнур от выключателя? Это был условный рефлекс. Наверное, здесь у них шнуры. Во всяком случае, мой выключатель работал от шнура. И когда мои продавцы отреагировали как одна группа... Наверное, здесь они работали в каком-нибудь магазине. Может, даже в овощном отделе. Все то же самое, только сорок лет спустя.
Впереди показались огни.
— Попробуем зайти.
Рэгл ускорил шаги. Он все еще хранил карточку Теда, водителя. Скорее всего, с номером военной полиции. Снова назад... Но почему?
— Почему я должен возвращаться? — спросил Рэгл. — Почему я не могу заниматься этим здесь? Почему я должен жить там, воображая, что это 1959 год и я разгадываю газетный конкурс?
— Спроси кого-нибудь другого, — сказал Вик. — Я не знаю.
Огни постепенно превращались в слова. Цветная неоновая вывеска извещала: «Западная аптека».
— Аптека, — прочел Вик. — Отсюда можно позвонить.
Они вошли в крошечную, уютную и ярко освещенную комнату с полочками и витринами. Ни посетителей, ни служащих не было, и Рэгл осмотрелся в поисках телефона. А может, телефонов уже нет, подумал он.
— Чем могу помочь? — раздался женский голос.
— Нам надо позвонить, — ответил Рэгл. — Очень срочно.
— Будет хорошо, если вы заодно покажете, как обращаться с аппаратом, — попросил Вик. — А еще лучше — наберете нам номер.
— Ну конечно, — сказала аптекарша, выскальзывая из-за стойки в белоснежном халате. Она улыбнулась им, женщина средних лет в туфлях на низком каблуке. — Добрый вечер, мистер Гамм.
Он узнал ее.
Миссис Кейтелбайн.
Кивнув Рэглу, миссис Кейтелбайн прошла мимо него к двери, закрыла ее и опустила шторы. Только после этого она повернулась к Рэглу.
— Какой номер?
Он дал ей карточку.
— О, понятно! Это армейский коммутатор в Денвере. И внутренний 62. Скорее всего, — миссис Кейтелбайн нахмурилась, — кто-то из противоракетной обороны. Если вы их застанете в это время, значит, они просто там живут. Как будто от этого что-то зависит. — Она вернула карточку Рэглу. — Много вспомнили?
— Довольно много, — ответил Рэгл.
— Помогло, что я показала вам модель вашего завода?
— Да, очень.
— Тогда я довольна.
— Вы ходили вокруг да около, по кусочкам восстанавливая мою память. Значит, вы представляете армию?
— Да, — ответила она. — В некотором роде.
— Как могло получиться, что я все забыл?
— Вас заставили забыть. Точно так же, как вас заставили забыть все, что произошло, когда вы поднялись на холм и встретились с Кессельманами.
— Меня подобрали грузовики муниципальной службы. А на следующее утро люди из муниципалитета начали копать канаву. Следить за мной. Значит, это они построили город и управляют им? Это они заставили меня все забыть?
— Да, — кивнула миссис Кейтелбайн.
— А вы хотели, чтобы я вспомнил.
— Потому что я — лунатик. Я из тех, за кем гоняется военная полиция. Вы ведь решили перейти на нашу сторону, мистер Гамм. Уже упаковали чемоданчик. Но что-то произошло, и до нас вам добраться не удалось. Вас оставили в живых, потому что Рэгл Гамм им нужен. Усадили за газетный конкурс — чтобы вы служили им своим талантом, не испытывая нравственных мук.
Миссис Кейтелбайн по-прежнему улыбалась веселой профессиональной улыбкой; в этом белом халатике она напоминала медсестру из стоматологического кабинета, рекламирующую новые средства для ухода за полостью рта. Энергичная и деловая. И, подумал Рэгл, убежденная, преданная.
— Почему я решил перейти на вашу сторону?
— Вы не помните?
— Нет.
— Тогда я вам дам кое-что почитать. Вроде пособия по ориентации. — Она сделала шаг назад и вытащила из-под прилавка плоский малиновый конверт. — Первое, — начала миссис Кейтелбайн, — номер «Тайме» от 14 января 1996 года с вашим фото на обложке и биографией внутри. Достаточно подробной для широкой публики.
— Что они знают? — спросил Рэгл, думая о миссис Мак Фи и ее сплетнях.
— Что вы страдаете заболеванием дыхательных путей, из-за чего живете отшельником в Южной Америке, в заброшенном перуанском городке под названием Айакучо. А вот еще. — Миссис Кейтелбайн извлекла небольшую книжку. — Официальный учебник по современной истории для школ ЕДИНОГО СЧАСТЛИВОГО МИРА.
— Объясните мне этот лозунг — «Единый Счастливый мир».
— Это не лозунг. Это официальное название организации, убежденной, что межпланетные путешествия не имеют будущего. Единый Счастливый Мир хорош сам по себе; он гораздо лучше, чем бесконечные безжизненные пустоты, которые Господь никогда не предназначал человеку. Вам, конечно, известен смысл слова «лунатик»?
— Колонист на Луне.
— Не совсем. Но в книге это все есть, наряду с обзором начала войны. И еще. — Миссис Кейтелбайн вытащила из конверта памфлет под названием «Борьба с тиранией».
— Что это? — спросил Рэгл.
Брошюра вызвала у него странное чувство, он испытывал потрясение от узнавания давно забытого, включались старые ассоциации...
— Этот памфлет распространялся среди тысяч рабочих корпорации Рэгла Гамма. На ваших многочисленных заводах. Вы до сих пор удерживаете сильные позиции в экономике и вызвались работать на правительство за чисто символическое вознаграждение, жест патриотизма. Посвятили свой талант спасению людей от ракетных ударов с Луны. Но через несколько месяцев все изменилось — вы всегда лучше других угадывали тенденции развития.
— Я могу это взять в город? — спросил Рэгл. Он уже думал о завтрашнем задании. Привычка вошла в его плоть и кровь.
— Нет, — возразила миссис Кейтелбайн. — Они знают, что вы вырвались. И, если вы вернетесь, снова попытаются стереть вашу память. Лучше читайте здесь. Сейчас около одиннадцати. Время есть. Я понимаю, вы думаете о завтрашнем задании.
— Здесь не опасно? — спросил Вик.
— Нет.
— А если нагрянет военная полиция?
— Посмотрите в окно.
Рэгл и Вик подошли к окну аптеки и выглянули.
Улица исчезла. Вокруг простирались темные безжизненные поля.
— Мы за городом, — сказала миссис Кейтелбайн. — Как только вы вошли, мы тронулись с места. И до сих пор едем. Вот уже месяц, как мы научились проникать в Старый город. Так его назвали те, кто построил. — Помолчав, она добавила: — Вы никогда не интересовались, где живете? Как называется город? Страна? Штат?
— Нет, — ответил Рэгл, чувствуя себя дураком.
— Мы в западном Вайоминге, недалеко от границы с Айдахо. Ваш город был построен на месте нескольких поселений, снесенных в первые дни войны. Они довольно удачно все воссоздали, основываясь на старинных описаниях и картинках. Руины, которые пытается расчистить Марго, — это подлинные развалины бывшего Кеммерера, старинные оружейные склады. Туда-то мы и подбросили телефонную книгу, листки со словами и журналы.
Присев к столу, Рэгл погрузился в чтение собственной биографии.
Глава 14
Страницы журнала шелестели, раскрывая перед ним реальный мир. Имена, лица, ощущения наплывали на него и вновь оживали. На этот раз не было людей в серых комбинезонах, угрожавших ему из ночной тьмы, и Рэгл сидел, вцепившись в журнал и впитывая каждую строчку. «Вперед с Морагой»... Он вспомнил избирательную кампанию 1987 года. Еще был лозунг «Победим с Вольфом»... Кстати, и победили.
Фотография худого, тщедушного профессора из Гарварда. Рядом с ним — человек, ставший вице-президентом. Какой контраст, подумал Рэгл. Они так отличались друг от друга, что в конце концов довели страну до гражданской войны. И оба на одном бюллетене. Каждый хотел завоевать все голоса.
Профессор права из Гарварда и бывший работник железной дороги. Специалист по римской и английской юриспруденции и человек, швырявший мешки с солью.
— Помнишь Джона Морагу? — спросил Рэгл.
На лице Вика промелькнула растерянность.
— Естественно.
— Даже смешно, что образованный человек оказался таким легковерным. А может, и слишком наивным. — Чересчур много теории и мало практики, подумал Рэгл.
— А я не согласен, — с несвойственной ему решительностью заявил Вик. — Это был человек, который жаждал осуществить свои принципы на практике, вопреки любым препятствиям.
Рэгл взглянул на него с изумлением. Он вспомнил споры до хрипоты в ночных барах: «Я лучше сдохну, чем меня увидят с салатницей из лунных пород». «Не покупайте ничего с Луны». Полный бойкот. И все ради принципов.
— Покупайте земные породы, — сказал он.
— Покупайте только дома, — без колебания откинулся Вик.
— Но почему? — спросил Рэгл. — Какая разница? Для тебя что, Антарктида — дом?
Он действительно не понимал. Лунные породы, земные породы... Порода есть порода. Между тем спор все больше принимал политическую окраску. «Луна никогда не будет представлять для нас экономического интереса. О ней можно забыть».
В 1993 году президент Морага провел в Конгрессе закон, положивший конец американской экономической экспансии на Луне. Ура! Гип-гип!
Торжественные парады на Пятой авеню.
И вдруг восстание.
— Победим с Вольфом, — сказал Рэгл.
— А по-моему, — горячо возразил Вик, — это шайка предателей.
Миссис Кейтелбайн молча слушала их спор.
— В законе ясно сказано, — в свою очередь возразил Рэгл, — что в случае недееспособности Президента его обязанности исполняет вице-президент. При чем тут предатели?
— Исполняющий обязанности — еще не Президент. Он всего-навсего должен следить за исполнением президентской воли. Никто не давал ему права разваливать внешнюю политику. Воспользовался болезнью шефа. Возобновил субсидирование лунных проектов, лишь бы угодить кучке калифорнийских либералов с розовым туманом в голове и без малейшей доли здравого смысла. — Вик задохнулся от негодования. — Логика подростков, которым не терпится погонять на скоростных машинах с форсированными двигателями. В очередной раз заглянуть за горизонт...
Фотография худого, тщедушного профессора из Гарварда. Рядом с ним — человек, ставший вице-президентом. Какой контраст, подумал Рэгл. Они так отличались друг от друга, что в конце концов довели страну до гражданской войны. И оба на одном бюллетене. Каждый хотел завоевать все голоса.
Профессор права из Гарварда и бывший работник железной дороги. Специалист по римской и английской юриспруденции и человек, швырявший мешки с солью.
— Помнишь Джона Морагу? — спросил Рэгл.
На лице Вика промелькнула растерянность.
— Естественно.
— Даже смешно, что образованный человек оказался таким легковерным. А может, и слишком наивным. — Чересчур много теории и мало практики, подумал Рэгл.
— А я не согласен, — с несвойственной ему решительностью заявил Вик. — Это был человек, который жаждал осуществить свои принципы на практике, вопреки любым препятствиям.
Рэгл взглянул на него с изумлением. Он вспомнил споры до хрипоты в ночных барах: «Я лучше сдохну, чем меня увидят с салатницей из лунных пород». «Не покупайте ничего с Луны». Полный бойкот. И все ради принципов.
— Покупайте земные породы, — сказал он.
— Покупайте только дома, — без колебания откинулся Вик.
— Но почему? — спросил Рэгл. — Какая разница? Для тебя что, Антарктида — дом?
Он действительно не понимал. Лунные породы, земные породы... Порода есть порода. Между тем спор все больше принимал политическую окраску. «Луна никогда не будет представлять для нас экономического интереса. О ней можно забыть».
В 1993 году президент Морага провел в Конгрессе закон, положивший конец американской экономической экспансии на Луне. Ура! Гип-гип!
Торжественные парады на Пятой авеню.
И вдруг восстание.
— Победим с Вольфом, — сказал Рэгл.
— А по-моему, — горячо возразил Вик, — это шайка предателей.
Миссис Кейтелбайн молча слушала их спор.
— В законе ясно сказано, — в свою очередь возразил Рэгл, — что в случае недееспособности Президента его обязанности исполняет вице-президент. При чем тут предатели?
— Исполняющий обязанности — еще не Президент. Он всего-навсего должен следить за исполнением президентской воли. Никто не давал ему права разваливать внешнюю политику. Воспользовался болезнью шефа. Возобновил субсидирование лунных проектов, лишь бы угодить кучке калифорнийских либералов с розовым туманом в голове и без малейшей доли здравого смысла. — Вик задохнулся от негодования. — Логика подростков, которым не терпится погонять на скоростных машинах с форсированными двигателями. В очередной раз заглянуть за горизонт...