Чувствуя головокружение и тошноту, она оперлась на окровавленные пальцы, пытаясь встать. Бесчувственное скотство Батчера, подкрепленное чем-то таким, что она не знала, было ужасным, но человеческим. Хотя и с окровавленными руками, он был безопаснее, чем мир, скорректированный удивительным языком. Что можно сказать человеку, который не умеет говорить "я"? Что он может сказать ей? Грубость Джебела, его жестокость вполне вмещалась в границы существующей цивилизации. Но это красное скотство - оно очаровало ее!
Она поднялась с гамака, на этот раз не привязанная к нему. Уже час, как она чувствовала себя лучше, но продолжала лежать, все еще размышляя. Пандус скользнул к ее ногам.
Когда стена госпиталя закрылась за ней, она соскользнула в коридор. Навстречу ей пульсировал воздушный поток. Спортивные брюки касались ее обнаженных ног.
Линия выреза черной шелковой кофты свободно лежала на ее плечах.
Она хорошо отдохнула в ночной период "Тарика". В периоды высокой активности время сна регламентировалось, но во время перелетов от одного пункта до другого были часы, когда все население "Тарика" спало.
Вместо того, чтобы идти в общий зал, она свернула в незнакомый, спускающийся вниз туннель. Белый свет, струившийся с пола, в пятидесяти футах сменился янтарным, потом оранжевым. Она остановилась и из-под руки посмотрела на оранжевый свет - дальше, в сорока футах, оранжевый свет переходил в красный. Затем в голубой.
Перед ней раскрылось обширное пространство, стены раздвинулись, потолок поднялся во тьме на столько, что его не было видно. От стены цветов перед ее глазами качались какие-то воздушные изображения. Нематериальный туман плюс непривычные ощущения глаза, заставили ее повернуться, чтобы сориентироваться.
На красном фоне входа в зал вырисовывался силуэт человека.
- Батчер?
Он подошел к ней. Черты его лица были окутаны цветным туманом. Остановился. Кивнул.
- Помещение Лишенных Тела.
- Я должна была знать... Вы тоже прогуливаетесь здесь?
Они пошли в ногу. Он покачал тяжелой головой.
- Чужой корабль проходит вблизи "Тарика", и Джебел хочет послушать донесения чувствователей.
- Союзник или Захватчик?
Батчер пожал плечами.
- Мы знает только, что это не человеческий корабль.
В семи исследованных галактиках с начала межзвездных полетов было обнаружено девять разумных рас. Три из них определенно поддерживали Союз, четыре приняли сторону Захватчиков. С двумя невозможно было установить связь.
Они так далеко зашли в секторе Лишенных Тела, что вокруг ничто не казалось материальным. Стены были синим туманом с углами. Отдающийся шелест эхом обмана энергии вызывал отдаленные вспышки, и перед ее глазами, дразня, возникали образы полузнакомых приведений, которые будто прошли мгновенно назад, но сейчас их нет.
- Далеко ли мы едем?- спросила она, решив идти с ним, думая, что он не знает слова "я" - как же тогда он сможет понять слово "мы"?
Понимая или нет, он ответил: - Скоро.
Потом взглянул прямо на нее своими темными глазами и спросил: - Почему?
Тон его голоса был настолько отличен от того, что она знала и не соответствовал тому, о чем говорили в последние минуты. Она рылась в памяти, пытаясь вспомнить, что же она такое сделала.
Он повторил: - Почему?
- Что "почему", Батчер?
- Почему спасение Джебела от Корда?
В этом вопросе не было возражения, только этическое любопытство.
- Потому что он мне нравится, потому что он мне нужен, чтобы доставить меня в штаб-квартиру, к тому же мне было приятно, что я...
Она запнулась.
- Вы знаете, что это "я"?
Он покачал головой.
- Откуда вы пришли, Батчер? На какой планете вы родились?
Он пожал плечами.
- Голова,- сказал он спустя мгновение.- Сказали, что что-то не в порядке с головой.
- Кто?
- Доктора.
Голубой туман плыл между ними.
- Доктора на Титане?- продолжала спрашивать Ридра.
Батчер кивнул.
- Почему же тогда вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
- Мозг не болен, сказали мне. Это вот рука,- он поднял левую руку,убила четырех за три дня. Эта рука,- он поднял правую руку,- убила семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога,- он шлепнул себя по левой ноге,пнула в голову охранника в телохронном банке. Там очень много денег, слишком много, чтобы унести. Унести можно было четыреста тысяч кредитов, немного.
- Вы ограбили банк Телохрона на четыреста тысяч кредитов?
- Три дня, одиннадцать человек, четыре здания: все за четыреста тысяч кредитов.. Но Титан,- лицо его дернулось.- Там было совсем невесело.
- Я слышала. Как долго они не могли вас поймать?
- Шесть месяцев.
Ридра свистнула.
- Снимаю перед вами шляпу, раз вы смогли продержаться так долго после ограбления банка. И вы обладаете достаточными знаниями, чтобы выполнить сложное кесарево сечение и извлечь плод живым. В этой голове что-то имеется.
- Доктора сказали, что мозг не глупый.
- Послушайте, мы с вами разговариваем и будем еще разговаривать. Но сначала я должна научить...- она запнулась,- научить ваш мозг еще кое-чему.
- Чему же?
- Насчет "вы" и "я". Вы слышите эти слова сотни раз в день. Разве вы никогда не задумывались, что они означают?
- Зачем? Большинство вещей понятно и без них.
- Давайте говорить не на том языке, с которым вы выросли.
- Нет.
- Почему же нет? Я хочу установить - знаком ли мне этот язык.
- Доктора сказали, что что-то не в порядке с мозгом.
- Но что же не в порядке?
- Афазия, алексия, амнезия.
- Да, это осложняет дело.- Она нахмурилась.- Это произошло до или после грабежа банка?
-До.
Ридра старалась привести в порядок то, что узнала.
- Что-то произошло с вами, в результате вы утратили память, способность говорить, читать, и первое, что вы сделали после этого - ограбили банк... Который именно?
- He-Pev-IY.
- А, небольшой, но однако... вы оставались на свободе шесть месяцев. Есть ли у вас какое-нибудь представление о том, кем вы были до утраты памяти?
Батчер пожал плечами.
- Я полагаю, были проверены все возможности, что вы работаете на кого-нибудь под гипнозом. Вы не знаете, на каком языке говорили до утраты памяти? Что ж ваши речевые образцы должны основываться на вашем прежнем языке, или вы узнали бы о "я" и "вы", просто услышав новое слово.
- Почему эти звуки должны означать что-нибудь?
- Потому что вы задаете вопрос, на который я не могу ответить, если вы не понимаете значение этих слов.
- Нет. - Недовольство исказило его голос. - Нет. Существует ответ. Слова ответа должны быть простыми и все.
- Батчер, существуют определенные идеи, обозначаемые словами, если вы не знаете слова, вы не можете знать идеи. А если у вас нет идеи, то нет и ответа.
- Слово "вы" трижды, так? Все еще ничего нелепого, значит "вы" не имеет значения.
Ридра вздохнула.
- Это потому, что я использовала слово фактически, по обычаю, без опоры на его реальный смысл... как речевой оборот. Послушайте, я задала вам вопрос, на который вы не смогли ответить.
Батчер нахмурился.
- Понимаете, вы можете уловить смысл этих слов. Вдумайтесь в то, что я говорю. Лучший способ изучить язык - слушать его. Так слушайте. Когда вы, Ридра указала на него,- говорили мне, - она указала на себя. - "Зная, какие корабли уничтожить, и корабли уничтожены." Теперь "идти вниз по Языку Дракона", вы дважды ударили кулаком, - она коснулась его левой руки, - в грудь. Она поднесла его руку к груди, кожа под ее ладонью была прохладной и ровной. - Кулак пытался сказать что-то... А если бы вы использовали слово "я", вам не нужно было бы ударять себя в грудь. Вы хотели сказать вот что : "Вы знаете, какие корабли нужно уничтожить, и я их уничтожил. Вы хотите идти вниз по Языку Дракона, и я поведу "Тарик" вниз по Языку Дракона".
Батчер нахмурился опять.
- Да, кулак что-то говорит.
- Разве вы не видите, что иногда вы хотите что-то сказать, но не имеете идеи и слова, обозначающего эту идею. Вначале было слово. Пока что-то не названо, оно не существует. А существование этого необходимо мозгу, иначе вы не били бы себя в грудь или не ударяли бы кулаком в ладонь. Мозг жаждет этого слова - позвольте мне научить вас ему.
Его лицо нахмурилось еще сильнее.
Теперь туман между ними рассеялся. И в сверкающей звездами тьме двигалось что-то непрочное и мерцающее.
Они достигли выхода Чувствователей, выход пропускал волны, по частоте близкие к видимому свету.
- Вот, - сказал Батчер. - Вот чужой корабль.
- Он с Крибиа-IV, - сказала Ридра. - Они дружественны Союзу.
Батчер был удивлен тем, что она узнала корабль.
- Очень странный корабль.
- Забавно выглядит, верно?
- Джебел не знает, откуда корабль?
Он покачал головой.
- Я их не видела с детства. Мы доставляли делегатов с Крибии во Двор Внешних Миров. Моя мать была там переводчицей. - Ридра оперлась на перила и смотрела на корабль. - И не подумаешь: что такое неуклюжее сооружение может быть способно совершать полеты в стасисе. Но оно летает...
- У них есть слово "я"?
- Фактически у них три формы этого слова. Я-ниже температуры в 60 градусов, я-между температурами в 60 градусов и 93 градуса, я-свыше девяноста трех.
Батчер выглядел удивленным.
- Это связано с их процессом воспроизводства, - объяснила Ридра. Когда температура ниже шестидесяти градусов, они стерильны. Совокупляться они могут при температуре между шестьюдесятью и девяносто тремя градусами, но зачать их могут лишь при температуре выше девяносто трех градусов.
Крибианский корабль, как перышко, двигался по экрану:
- Может быть, вам будет понятнее, если я скажу вот что: в галактиках известны девять разумных рас, все они распространены так же широко, как и мы, все технически развиты, у всех сложная экономика. Семь из них втянуты в ту же войну, что и мы, и все же мы очень редко встречаемся с ними. Настолько редко, что даже такой опытный космонавт, как Джебел, проходя рядом с одним из них, не может определить его. Хотите знать почему?
- Почему?
- Потому что совместимые факторы коммуникации невероятно слабы. Возьмите этих Крибианцев, у которых достаточно знаний, чтобы их вареные строенные яйца несли их от звезды к звезде: у них нет слов "дом", "жилье", "жилище". "Мы должны защищать свои семьи и дома". Когда готовили договор между нами и Крибией во Дворе Внешних Миров, я помню, что понадобилось сорок пять минут, чтобы сказать эту фразу покибрийски. Вся их культура основана на жаре и смене температуры. Наше счастье, что они знали, что такое семья, кроме людей, они единственные имеют семьи. Но что касается дома, то кончили следующим описанием: "...помещение, которое создает температурное различие с внешним миром на такое количество градусов, которое делает возможным существование организмов с температурой тела в 98,6 градуса, это же помещение способно понизить температуру в жаркий сезон и повысить ее в холодный, где имеются условия для сохранения от порчи органических веществ, используемых в пищу, а также для нагрева их до температуры кипящей воды, чтобы сделать их вкус более соответствующим для обитающих в этом помещении, которые благодаря смене миллионов жарких и холодных сезонов приспособились к таким изменениям температуры..." и т.д. В конце концов нам удалось дать им некоторые представления об идее "дома" и о том, почему его нужно защищать. Когда мы объяснили принципиальное устройство кондиционеров и центрального отопления, дело пошло лучше. Теперь существует огромная фабрика преобразования солнечной энергии, которая снабжает электричеством все потребности Двора. Элементы, улавливающие и преобразующие солнечный свет, занимают пространство большее, чем "Тарик". Один Крибианец может пройти по этой фабрике, а затем описать ее другому Крибианцу, который никогда ее не видел, таким образом, чтобы второй сумел создать точное ее повторение, включая даже цвет стен, и так и было сделано, так как они решили, что мы изобрели нечто стоящее, и хотели сами попробовать, и в этом описании была указана каждая деталь, ее размеры, и все это было описано в девяти словах. В девяти маленьких словах.
Батчер покачал головой.
- Нет. Устройство для консервации солнечной энергии слишком сложно. Эти руки разбирали одно, не слишком давно... Очень большое. Нет...
- Да, Батчер, девять слов. По-английски это потребовало бы несколько томов, полных описаний, чертежей и схем. Они же использовали для этого девять слов.
- Невозможно.
- Тем не менее, это так, - она указала на крибианский корабль. - Вот он летит, - она следила, как напряженно работает его мысль. Если у вас есть правильные слова, - сказала она, - это сберегает много времени и облегчает дела.
Немного погодя он спросил: - Что такое "я"?
Она улыбнулась.
- Прежде всего, это очень важно. Гораздо важнее, чем что-либо другое. Мозг действует, пока есть "я", остается живым. Потому что мозг есть часть "я". Книга есть, корабль есть, Вселенная есть, но, как вы могли заметить, я - есть.
Батчер кивнул.
- Да. Но я есть что?
Туман сгустился над экраном, закрывая звезды и крибианский корабль.
- На этот вопрос можете ответить только вы.
- "Вы", должно быть, тоже очень важно, - пробормотал Батчер, - потому что мозг заметил, что "вы" - суть.
- Умница!
Внезапно он погладил ее щеки. Петушиная шпора легонько коснулась ее нижней губы.
- Вы и я, - сказал Батчер. Он приблизил к ее лицу свое. - Никого другого здесь нет. Только вы и я. Но кто есть кто?
Она кивнула, освобождаясь из его пальцев.
- Вы получили идею, - она положила поверх его пальцев свою ладонь. Иногда вы пугаете меня.
- Я и меня, - сказал Батчер, - только морфологическая разница? Мозг видит за этим идею. Почему вы пугаете меня иногда?
- Пугаюсь. Морфологическая коррекция... Вы пугаете меня, потому что грабите банки и втыкаете нож в глаза людям, Батчер.
- Почему вы пугаетесь я? Нет, кажется, меня?
- Потому что это нечто такое, чего я никогда не делала, не хочу и не могу сделать. А вы мне нравитесь, мне нравятся и ваши руки на моих щеках, поэтому если вы вдруг решите всадить мне в глаз нож, то что же...
- О, вы никогда не всадите нож в мой глаз! - сказал Батчер. - Я не должен бояться!
- Вы не можете изменить свой мозг!
- Вы можете. - Он пристально посмотрел на нее. - Я на самом деле не думаю, что вы захотите убить меня. Вы знаете это. Я знаю это. Это что-то другое. Почему я не говорю вам еще другого, что испугало меня? Может, вы видите что-то такое, что хотите понять? Мозг не глупый.
Его рука скользнула на ее шею: в его глазах была сосредоточенность. Она уже видела это выражение в тот момент, когда он отвернулся от мертвого зародыша в биологической лаборатории.
- Однажды, - медленно начала она, - ну... это была птица.
- Птицы пугают меня?
- Нет. Но эта птица пугала. Я была ребенком. Вы ведь не помните себя ребенком? Для большинства людей многое из того, во что они становятся взрослыми, закладывается с детства.
- И у меня тоже?
- Да. И у меня тоже. Мой доктор приготовил эту птицу мне в подарок. Это была майна-птица, она умела говорить. Но она не понимала того, что говорит. Она просто повторяла, как магнитофон. Но я этого не знала. Много раз я узнавала, что люди хотят сказать мне, Батчер. Я не понимала этого раньше, но здесь, на "Тарике", осознала, что это похоже на телепатию. Ну, эту майнуптицу дрессировали, кормя ее земляными червями, когда она говорила правильно. Вы знаете, какими большими бывают земляные черви?
- Такими?
- Верно. А некоторые даже на несколько дюймов длиннее. А сама майна-птица длиной в восемь-девять дюймов. Иными словами земляной червь может достигать пять шестых длины майны-птицы, и вот почему это важно. Птицу научили говорить: "Здравствуй, Ридра, какой хороший день, как я счастлива." Но для этого мозга это означало только грубую комбинацию зрительных и осязательных ощущений, которые приблизительно можно было бы перевести так: "Приближается еще один земляной червь." Поэтому, когда я вошла в оранжерею и поздоровалась с майной-птицей, та ответила: "Здравствуй, Ридра, какой хороший день, как я счастлива." Я не могла не понять, что она лжет. Приближался еще один земляной червь, я могла видеть его и обонять, и он был размером в пять шестых моего роста. И предполагалось, что я его съем. У меня была истерика, я никогда не говорила доктору, потому что не могла до последних дней выразить, что произошло. Но даже сейчас, вспоминая об этом, я чувствую отвращение.
Батчер кивнул.
- Когда вы оставили Реас с деньгами, вы в конечном счете оказались закопанным в пещере в ледяном аду Диса. На вас нападали черви двенадцати футов длиной. Они продырявливали скалы при помощи кислотной слизи, которой смазана их шкура. Вы обжигались, но убивали их. Вы изготовили электрическую сеть из миниатюрного источника энергии. Вы убили их, а когда поняли, что можете убивать их, вы уже не боялись. Единственная причина, по которой вы их не ели в том, что кислота делала их мясо ядовитым. И вы ничего не ели три дня.
- Я? То есть... вы?
- Вы не боитесь вещей, которых боюсь я. Я не боюсь вещей, которых боитесь вы, не правда ли, хорошо?
-Да.
Он мягко приблизил ее лицо к своему, потом отвел его и смотрел на него в поисках ответа.
- Чего вы боитесь? - спросил Ридра.
Батчер покачал головой в смущении.
- Ребенок... Ребенок, который умер, - сказал он. - Мозг боится, боится за вас, что вы будете одни.
- Боитесь, что будете одни, Батчер?
Он кивнул.
- Одиночество - это плохо.
Помолчав, она сказала:
- Мозг знает это. Долгое время он не знал, но потом научился. Вы были одиноки на Реас, даже со всеми деньгами. Еще более одиноки вы были на Дисе, на Титане, даже с другими заключенными вы более всего были одиноки. Ни один не понимал вас, когда вы с ними говорили. И вы на самом деле не понимали их. Может потому, что они все время говорили "я" и "вы", а вы только теперь начали понимать, как это важно. Вы хотели спасти ребенка и вы хотели растить его так, чтобы он говорил на том же языке, что и вы? Или во всяком случае, говорил по-английски так, как вы?
- Тогда оба не были бы одиноки.
- Понимаю.
- Он умер, - сказал Батчер, потом улыбнулся. - Но теперь вы уже не так одиноки. Я научил вас понимать других. Вы не глупы и обучаетесь быстро. Теперь он полностью повернулся к ней, положил кулаки на плечи и тяжело заговорил: - Я нравлюсь вам. Даже когда я впервые появился на "Тарике" что-то было во мне такое, что вам понравилось. Я видел, что вы делали вещи, которые по-моему мнению были плохими, но я нравился вам. Я сказал вам, как разрушить защитную стену Захватчиков, и вы разрушили ее для меня. Я сказал вам, что хочу отправиться к концу Языка Дракона, и вы организовали полет туда. Вы делаете все, что я попрошу. Очень важно, чтобы я знал это.
- Спасибо, Батчер, - сказала Ридра.
- Если вы когда-нибудь ограбите другой банк, а вы отдадите мне все деньги.
Ридра засмеялась.
- Спасибо. Никто еще не хотел это сделать для меня. Но надеюсь, вы не будите грабить...
- Вы убьете всякого, кто попытается мне вредить. Убьете ужаснее, чем убивали раньше.
- Но вы не должны...
- Вы убьете всех на "Тарике", если они попытаются разлучить нас и оставить в одиночестве.
- О, Батчер, - она отвернулась от него и прижала кулак ко рту. - Плохой из меня учитель. Я сразу не поняла...
Удивленный и медленный голос: - Я не понимаю вас. Вы думаете...
Ридра снова повернулась к нему.
- Но это я, Батчер. Я не поняла вас. Пожалуйста, поверьте мне, вам нужно еще немногому научиться.
- Вы верите мне, - кратко ответил он.
- Тогда слушайте, мы встретились на полпути. Я не окончательно научил вас относительно "вас" и "я". Мы создали свой особый язык и говорим на нем.
- Но...
- Послушайте, всякий раз, как в последние десять минут вы говорили "вы", вам следовало сказать "я". Всякий раз, как вы говорили "я", вы имели в виду "вы".
Он опустил глаза в пол, потом вновь поднял их. все еще не отвечая.
- То, что говорю о себе, как "я", вы должны говорить "вы" и наоборот, понимаете.
- Значит, это разные слова, для одного и того же они не различимы?
- Нет... Только... Да! Они означают один и тот же тип отношения. В некотором отношении они одно и тоже.
Рискуя все запутать, она кивнула.
- Я подозревала это, но вы, - он указал на нее, - научили меня, - он коснулся себя.
- И поэтому вы не должны убивать людей. Во всяком случае нужно чертовски много подумать, прежде чем сделать это. Когда вы говорите с Джебелом, я и вы существуем. Когда вы глядите на корабль или на экран, я и вы по-прежнему здесь.
- Мозг должен подумать об этом.
- Вы должны думать об этом больше.
- Если должен, значит буду. - Он снова коснулся ее лица. - Потому что вы научили меня. Потому что со мной вы не должны бояться ничего. Я только что научился и могу допускать ошибки, но убивать людей, не подумав об этом много раз, будет ошибкой, верно?! Теперь я правильно употребляю слова?
Ридра кивнула.
- Я не буду делать ошибок с вами. Это было бы слишком ужасно. Я буду делать как можно меньше ошибок. А однажды я научусь окончательно. - Он улыбнулся. - Будем надеяться, что никто не будет делать со мной ошибок. Мне жаль, если они будут делать их. Потому что я, вероятно, буду с ними быстро делать ошибки и мало думать при этом.
- На сегодня достаточно, - сказала Ридра. Она взяла его за руку. - Я рада, что я и вы вместе, Батчер.
Он охватил ее рукой, и она прижалась к его плечу.
- Спасибо, - прошептал он. - Спасибо и спасибо.
- Вы теплый, - сказала она, уткнувшись в его плечо, - давайте постоим еще немного.
Когда он остановился, она посмотрела на иго лицо, сквозь голубоватый туман и похолодела.
- Что это, Батчер?
Он взял ее лицо между своими ладонями и наклонил голову: его волосы упали ей на лоб.
- Батчер, вспомните, я говорила вам, что понимаю, о чем думают люди. Я чувствую, что что-то плохо. Вы говорите, чтобы я не боялась вас, но вы меня пугаете.
Она подняла его голову, на его глазах были слезы.
- Послушайте, что-то в вас пугает меня. Скажите, что это?
- Не могу, - хрипло сказал он. - Не могу, не могу сказать.
И единственное, что она немедленно поняла, было то, что это ужасная вещь, которую он может постичь своим новым сознанием.
Ридра видела его борьбу и боролась сама.
- Может, я могу помочь, Батчер? Существует способ проникнуть в мозг, и отыскать там...
Он отпрянул и покачал головой.
- Вы не должны... Вы не должны делать со мной этого. Пожалуйста.
- Батчер, я и... не буду. - Она была смущена. - Я не буду, - смущение причиняло боль. - Батчер... я... не... буду!
Юношеское заикание застревало в ее рту.
- Я... - начал он, тяжело дыша, но постепенно смягчаясь. - Я был один и не был. Я долгое время. Мне нужно еще немного побыть одному.
- Я... понимаю.
Подозрение, вначале очень смутное, пришло к ней.
Когда он отступил, оно усилилось.
- Батчер, вы читаете в моем мозгу?
Он выглядел удивленным.
- Нет, я даже не понимаю, как вы можете читать в моем.
- Хорошо. Я подумала, что вы прочитали что-то в моем мозгу и испугались меня.
Он покачал головой.
- Отлично, я вовсе не хочу, чтобы кто-то заглядывал мне под череп.
- Я скажу вам теперь, - сказал он, снова подходя к ней. - "Я" и "Вы" одно и тоже, но я и вы очень различны. Я видел многое такое, о чем вы не знаете. Вы тоже знаете такое, что я никогда не видел. Вы сделали меня не одиноким. В моем мозгу есть многое о боли и о бегстве, о борьбе и, даже когда я бьы на Титане, о победе. Если вы в опасности и кто-то может сделать ошибку с вами, смотрите в мой мозг. Используйте это, если необходимо. Прошу вас только подождать, пока вы не сделаете кое-чего в начале.
- Я подожду, Батчер, - сказала она.
Он протянул руку.
- Идем.
Она взяла его руку, избегая шпоры.
- Нет необходимости смотреть течения стасиса, если чужой корабль дружественен Союзу. Мы с вами побудем вместе еще немного.
Она шла, прижавшись к его плечу.
- Друг или враг, - сказала Ридра, когда они проходили через сумерки, тяжелые от приведений. - Весь этот Захват временами кажется мне таким глупым. Здесь, на "Джебел Тарик", вы избегаете таких вопросов. Я завидую вам в этом.
- Вы направляетесь в штаб-квартиру Союза из-за Захвата?
- Верно. Но не удивляйтесь если я вернусь обратно.
- Через несколько шагов она снова взглянула вверх. - Есть еще одна вещь, которую я хотела бы прояснить для себя. Захватчики убили моих родителей, а второй Запрет чуть не убил меня. У двоих моих Навигаторов первую жену убили Захватчики. Рон все еще размышлял, насколько был прав Военный Двор. Никто не любит Захватчиков и Захват, но он продолжается. Он настолько велик, что я никогда реально не думала о том, чтобы охватить его. Странно видеть все человечество в его странной разрушительной борьбе. Может, не стоило беспокоиться и лететь в штаб-квартиру, может, следовало просить Джебела повернуть назад и двинуться в самые пустынные части Снэп.
- Захватчики, - сказал Батчер почти музыкально, - причинили вред многим людям: вам, мне... Мне тоже.
- Как?
- Болезнь мозга, я говорил вам. И это сделали Захватчики.
- Что они сделали?
Батчер пожал плечами.
- Первое что я вспомнил - это побег из Нуэва-Нуэва Йорка.
- Это огромный порт пограничной туманности Рака.
- Верно.
- Захватчики взяли вас в плен?
Он кивнул.
- И что-то сделали. Может быть, эксперимент, может быть, пытка. - Он пожал плечами, - не в этом дело. Я не мог вспомнить. Но когда я сбежал, я сбежал ни с чем: без памяти, без голоса, без слов, без имени.
Она поднялась с гамака, на этот раз не привязанная к нему. Уже час, как она чувствовала себя лучше, но продолжала лежать, все еще размышляя. Пандус скользнул к ее ногам.
Когда стена госпиталя закрылась за ней, она соскользнула в коридор. Навстречу ей пульсировал воздушный поток. Спортивные брюки касались ее обнаженных ног.
Линия выреза черной шелковой кофты свободно лежала на ее плечах.
Она хорошо отдохнула в ночной период "Тарика". В периоды высокой активности время сна регламентировалось, но во время перелетов от одного пункта до другого были часы, когда все население "Тарика" спало.
Вместо того, чтобы идти в общий зал, она свернула в незнакомый, спускающийся вниз туннель. Белый свет, струившийся с пола, в пятидесяти футах сменился янтарным, потом оранжевым. Она остановилась и из-под руки посмотрела на оранжевый свет - дальше, в сорока футах, оранжевый свет переходил в красный. Затем в голубой.
Перед ней раскрылось обширное пространство, стены раздвинулись, потолок поднялся во тьме на столько, что его не было видно. От стены цветов перед ее глазами качались какие-то воздушные изображения. Нематериальный туман плюс непривычные ощущения глаза, заставили ее повернуться, чтобы сориентироваться.
На красном фоне входа в зал вырисовывался силуэт человека.
- Батчер?
Он подошел к ней. Черты его лица были окутаны цветным туманом. Остановился. Кивнул.
- Помещение Лишенных Тела.
- Я должна была знать... Вы тоже прогуливаетесь здесь?
Они пошли в ногу. Он покачал тяжелой головой.
- Чужой корабль проходит вблизи "Тарика", и Джебел хочет послушать донесения чувствователей.
- Союзник или Захватчик?
Батчер пожал плечами.
- Мы знает только, что это не человеческий корабль.
В семи исследованных галактиках с начала межзвездных полетов было обнаружено девять разумных рас. Три из них определенно поддерживали Союз, четыре приняли сторону Захватчиков. С двумя невозможно было установить связь.
Они так далеко зашли в секторе Лишенных Тела, что вокруг ничто не казалось материальным. Стены были синим туманом с углами. Отдающийся шелест эхом обмана энергии вызывал отдаленные вспышки, и перед ее глазами, дразня, возникали образы полузнакомых приведений, которые будто прошли мгновенно назад, но сейчас их нет.
- Далеко ли мы едем?- спросила она, решив идти с ним, думая, что он не знает слова "я" - как же тогда он сможет понять слово "мы"?
Понимая или нет, он ответил: - Скоро.
Потом взглянул прямо на нее своими темными глазами и спросил: - Почему?
Тон его голоса был настолько отличен от того, что она знала и не соответствовал тому, о чем говорили в последние минуты. Она рылась в памяти, пытаясь вспомнить, что же она такое сделала.
Он повторил: - Почему?
- Что "почему", Батчер?
- Почему спасение Джебела от Корда?
В этом вопросе не было возражения, только этическое любопытство.
- Потому что он мне нравится, потому что он мне нужен, чтобы доставить меня в штаб-квартиру, к тому же мне было приятно, что я...
Она запнулась.
- Вы знаете, что это "я"?
Он покачал головой.
- Откуда вы пришли, Батчер? На какой планете вы родились?
Он пожал плечами.
- Голова,- сказал он спустя мгновение.- Сказали, что что-то не в порядке с головой.
- Кто?
- Доктора.
Голубой туман плыл между ними.
- Доктора на Титане?- продолжала спрашивать Ридра.
Батчер кивнул.
- Почему же тогда вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
- Мозг не болен, сказали мне. Это вот рука,- он поднял левую руку,убила четырех за три дня. Эта рука,- он поднял правую руку,- убила семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога,- он шлепнул себя по левой ноге,пнула в голову охранника в телохронном банке. Там очень много денег, слишком много, чтобы унести. Унести можно было четыреста тысяч кредитов, немного.
- Вы ограбили банк Телохрона на четыреста тысяч кредитов?
- Три дня, одиннадцать человек, четыре здания: все за четыреста тысяч кредитов.. Но Титан,- лицо его дернулось.- Там было совсем невесело.
- Я слышала. Как долго они не могли вас поймать?
- Шесть месяцев.
Ридра свистнула.
- Снимаю перед вами шляпу, раз вы смогли продержаться так долго после ограбления банка. И вы обладаете достаточными знаниями, чтобы выполнить сложное кесарево сечение и извлечь плод живым. В этой голове что-то имеется.
- Доктора сказали, что мозг не глупый.
- Послушайте, мы с вами разговариваем и будем еще разговаривать. Но сначала я должна научить...- она запнулась,- научить ваш мозг еще кое-чему.
- Чему же?
- Насчет "вы" и "я". Вы слышите эти слова сотни раз в день. Разве вы никогда не задумывались, что они означают?
- Зачем? Большинство вещей понятно и без них.
- Давайте говорить не на том языке, с которым вы выросли.
- Нет.
- Почему же нет? Я хочу установить - знаком ли мне этот язык.
- Доктора сказали, что что-то не в порядке с мозгом.
- Но что же не в порядке?
- Афазия, алексия, амнезия.
- Да, это осложняет дело.- Она нахмурилась.- Это произошло до или после грабежа банка?
-До.
Ридра старалась привести в порядок то, что узнала.
- Что-то произошло с вами, в результате вы утратили память, способность говорить, читать, и первое, что вы сделали после этого - ограбили банк... Который именно?
- He-Pev-IY.
- А, небольшой, но однако... вы оставались на свободе шесть месяцев. Есть ли у вас какое-нибудь представление о том, кем вы были до утраты памяти?
Батчер пожал плечами.
- Я полагаю, были проверены все возможности, что вы работаете на кого-нибудь под гипнозом. Вы не знаете, на каком языке говорили до утраты памяти? Что ж ваши речевые образцы должны основываться на вашем прежнем языке, или вы узнали бы о "я" и "вы", просто услышав новое слово.
- Почему эти звуки должны означать что-нибудь?
- Потому что вы задаете вопрос, на который я не могу ответить, если вы не понимаете значение этих слов.
- Нет. - Недовольство исказило его голос. - Нет. Существует ответ. Слова ответа должны быть простыми и все.
- Батчер, существуют определенные идеи, обозначаемые словами, если вы не знаете слова, вы не можете знать идеи. А если у вас нет идеи, то нет и ответа.
- Слово "вы" трижды, так? Все еще ничего нелепого, значит "вы" не имеет значения.
Ридра вздохнула.
- Это потому, что я использовала слово фактически, по обычаю, без опоры на его реальный смысл... как речевой оборот. Послушайте, я задала вам вопрос, на который вы не смогли ответить.
Батчер нахмурился.
- Понимаете, вы можете уловить смысл этих слов. Вдумайтесь в то, что я говорю. Лучший способ изучить язык - слушать его. Так слушайте. Когда вы, Ридра указала на него,- говорили мне, - она указала на себя. - "Зная, какие корабли уничтожить, и корабли уничтожены." Теперь "идти вниз по Языку Дракона", вы дважды ударили кулаком, - она коснулась его левой руки, - в грудь. Она поднесла его руку к груди, кожа под ее ладонью была прохладной и ровной. - Кулак пытался сказать что-то... А если бы вы использовали слово "я", вам не нужно было бы ударять себя в грудь. Вы хотели сказать вот что : "Вы знаете, какие корабли нужно уничтожить, и я их уничтожил. Вы хотите идти вниз по Языку Дракона, и я поведу "Тарик" вниз по Языку Дракона".
Батчер нахмурился опять.
- Да, кулак что-то говорит.
- Разве вы не видите, что иногда вы хотите что-то сказать, но не имеете идеи и слова, обозначающего эту идею. Вначале было слово. Пока что-то не названо, оно не существует. А существование этого необходимо мозгу, иначе вы не били бы себя в грудь или не ударяли бы кулаком в ладонь. Мозг жаждет этого слова - позвольте мне научить вас ему.
Его лицо нахмурилось еще сильнее.
Теперь туман между ними рассеялся. И в сверкающей звездами тьме двигалось что-то непрочное и мерцающее.
Они достигли выхода Чувствователей, выход пропускал волны, по частоте близкие к видимому свету.
- Вот, - сказал Батчер. - Вот чужой корабль.
- Он с Крибиа-IV, - сказала Ридра. - Они дружественны Союзу.
Батчер был удивлен тем, что она узнала корабль.
- Очень странный корабль.
- Забавно выглядит, верно?
- Джебел не знает, откуда корабль?
Он покачал головой.
- Я их не видела с детства. Мы доставляли делегатов с Крибии во Двор Внешних Миров. Моя мать была там переводчицей. - Ридра оперлась на перила и смотрела на корабль. - И не подумаешь: что такое неуклюжее сооружение может быть способно совершать полеты в стасисе. Но оно летает...
- У них есть слово "я"?
- Фактически у них три формы этого слова. Я-ниже температуры в 60 градусов, я-между температурами в 60 градусов и 93 градуса, я-свыше девяноста трех.
Батчер выглядел удивленным.
- Это связано с их процессом воспроизводства, - объяснила Ридра. Когда температура ниже шестидесяти градусов, они стерильны. Совокупляться они могут при температуре между шестьюдесятью и девяносто тремя градусами, но зачать их могут лишь при температуре выше девяносто трех градусов.
Крибианский корабль, как перышко, двигался по экрану:
- Может быть, вам будет понятнее, если я скажу вот что: в галактиках известны девять разумных рас, все они распространены так же широко, как и мы, все технически развиты, у всех сложная экономика. Семь из них втянуты в ту же войну, что и мы, и все же мы очень редко встречаемся с ними. Настолько редко, что даже такой опытный космонавт, как Джебел, проходя рядом с одним из них, не может определить его. Хотите знать почему?
- Почему?
- Потому что совместимые факторы коммуникации невероятно слабы. Возьмите этих Крибианцев, у которых достаточно знаний, чтобы их вареные строенные яйца несли их от звезды к звезде: у них нет слов "дом", "жилье", "жилище". "Мы должны защищать свои семьи и дома". Когда готовили договор между нами и Крибией во Дворе Внешних Миров, я помню, что понадобилось сорок пять минут, чтобы сказать эту фразу покибрийски. Вся их культура основана на жаре и смене температуры. Наше счастье, что они знали, что такое семья, кроме людей, они единственные имеют семьи. Но что касается дома, то кончили следующим описанием: "...помещение, которое создает температурное различие с внешним миром на такое количество градусов, которое делает возможным существование организмов с температурой тела в 98,6 градуса, это же помещение способно понизить температуру в жаркий сезон и повысить ее в холодный, где имеются условия для сохранения от порчи органических веществ, используемых в пищу, а также для нагрева их до температуры кипящей воды, чтобы сделать их вкус более соответствующим для обитающих в этом помещении, которые благодаря смене миллионов жарких и холодных сезонов приспособились к таким изменениям температуры..." и т.д. В конце концов нам удалось дать им некоторые представления об идее "дома" и о том, почему его нужно защищать. Когда мы объяснили принципиальное устройство кондиционеров и центрального отопления, дело пошло лучше. Теперь существует огромная фабрика преобразования солнечной энергии, которая снабжает электричеством все потребности Двора. Элементы, улавливающие и преобразующие солнечный свет, занимают пространство большее, чем "Тарик". Один Крибианец может пройти по этой фабрике, а затем описать ее другому Крибианцу, который никогда ее не видел, таким образом, чтобы второй сумел создать точное ее повторение, включая даже цвет стен, и так и было сделано, так как они решили, что мы изобрели нечто стоящее, и хотели сами попробовать, и в этом описании была указана каждая деталь, ее размеры, и все это было описано в девяти словах. В девяти маленьких словах.
Батчер покачал головой.
- Нет. Устройство для консервации солнечной энергии слишком сложно. Эти руки разбирали одно, не слишком давно... Очень большое. Нет...
- Да, Батчер, девять слов. По-английски это потребовало бы несколько томов, полных описаний, чертежей и схем. Они же использовали для этого девять слов.
- Невозможно.
- Тем не менее, это так, - она указала на крибианский корабль. - Вот он летит, - она следила, как напряженно работает его мысль. Если у вас есть правильные слова, - сказала она, - это сберегает много времени и облегчает дела.
Немного погодя он спросил: - Что такое "я"?
Она улыбнулась.
- Прежде всего, это очень важно. Гораздо важнее, чем что-либо другое. Мозг действует, пока есть "я", остается живым. Потому что мозг есть часть "я". Книга есть, корабль есть, Вселенная есть, но, как вы могли заметить, я - есть.
Батчер кивнул.
- Да. Но я есть что?
Туман сгустился над экраном, закрывая звезды и крибианский корабль.
- На этот вопрос можете ответить только вы.
- "Вы", должно быть, тоже очень важно, - пробормотал Батчер, - потому что мозг заметил, что "вы" - суть.
- Умница!
Внезапно он погладил ее щеки. Петушиная шпора легонько коснулась ее нижней губы.
- Вы и я, - сказал Батчер. Он приблизил к ее лицу свое. - Никого другого здесь нет. Только вы и я. Но кто есть кто?
Она кивнула, освобождаясь из его пальцев.
- Вы получили идею, - она положила поверх его пальцев свою ладонь. Иногда вы пугаете меня.
- Я и меня, - сказал Батчер, - только морфологическая разница? Мозг видит за этим идею. Почему вы пугаете меня иногда?
- Пугаюсь. Морфологическая коррекция... Вы пугаете меня, потому что грабите банки и втыкаете нож в глаза людям, Батчер.
- Почему вы пугаетесь я? Нет, кажется, меня?
- Потому что это нечто такое, чего я никогда не делала, не хочу и не могу сделать. А вы мне нравитесь, мне нравятся и ваши руки на моих щеках, поэтому если вы вдруг решите всадить мне в глаз нож, то что же...
- О, вы никогда не всадите нож в мой глаз! - сказал Батчер. - Я не должен бояться!
- Вы не можете изменить свой мозг!
- Вы можете. - Он пристально посмотрел на нее. - Я на самом деле не думаю, что вы захотите убить меня. Вы знаете это. Я знаю это. Это что-то другое. Почему я не говорю вам еще другого, что испугало меня? Может, вы видите что-то такое, что хотите понять? Мозг не глупый.
Его рука скользнула на ее шею: в его глазах была сосредоточенность. Она уже видела это выражение в тот момент, когда он отвернулся от мертвого зародыша в биологической лаборатории.
- Однажды, - медленно начала она, - ну... это была птица.
- Птицы пугают меня?
- Нет. Но эта птица пугала. Я была ребенком. Вы ведь не помните себя ребенком? Для большинства людей многое из того, во что они становятся взрослыми, закладывается с детства.
- И у меня тоже?
- Да. И у меня тоже. Мой доктор приготовил эту птицу мне в подарок. Это была майна-птица, она умела говорить. Но она не понимала того, что говорит. Она просто повторяла, как магнитофон. Но я этого не знала. Много раз я узнавала, что люди хотят сказать мне, Батчер. Я не понимала этого раньше, но здесь, на "Тарике", осознала, что это похоже на телепатию. Ну, эту майнуптицу дрессировали, кормя ее земляными червями, когда она говорила правильно. Вы знаете, какими большими бывают земляные черви?
- Такими?
- Верно. А некоторые даже на несколько дюймов длиннее. А сама майна-птица длиной в восемь-девять дюймов. Иными словами земляной червь может достигать пять шестых длины майны-птицы, и вот почему это важно. Птицу научили говорить: "Здравствуй, Ридра, какой хороший день, как я счастлива." Но для этого мозга это означало только грубую комбинацию зрительных и осязательных ощущений, которые приблизительно можно было бы перевести так: "Приближается еще один земляной червь." Поэтому, когда я вошла в оранжерею и поздоровалась с майной-птицей, та ответила: "Здравствуй, Ридра, какой хороший день, как я счастлива." Я не могла не понять, что она лжет. Приближался еще один земляной червь, я могла видеть его и обонять, и он был размером в пять шестых моего роста. И предполагалось, что я его съем. У меня была истерика, я никогда не говорила доктору, потому что не могла до последних дней выразить, что произошло. Но даже сейчас, вспоминая об этом, я чувствую отвращение.
Батчер кивнул.
- Когда вы оставили Реас с деньгами, вы в конечном счете оказались закопанным в пещере в ледяном аду Диса. На вас нападали черви двенадцати футов длиной. Они продырявливали скалы при помощи кислотной слизи, которой смазана их шкура. Вы обжигались, но убивали их. Вы изготовили электрическую сеть из миниатюрного источника энергии. Вы убили их, а когда поняли, что можете убивать их, вы уже не боялись. Единственная причина, по которой вы их не ели в том, что кислота делала их мясо ядовитым. И вы ничего не ели три дня.
- Я? То есть... вы?
- Вы не боитесь вещей, которых боюсь я. Я не боюсь вещей, которых боитесь вы, не правда ли, хорошо?
-Да.
Он мягко приблизил ее лицо к своему, потом отвел его и смотрел на него в поисках ответа.
- Чего вы боитесь? - спросил Ридра.
Батчер покачал головой в смущении.
- Ребенок... Ребенок, который умер, - сказал он. - Мозг боится, боится за вас, что вы будете одни.
- Боитесь, что будете одни, Батчер?
Он кивнул.
- Одиночество - это плохо.
Помолчав, она сказала:
- Мозг знает это. Долгое время он не знал, но потом научился. Вы были одиноки на Реас, даже со всеми деньгами. Еще более одиноки вы были на Дисе, на Титане, даже с другими заключенными вы более всего были одиноки. Ни один не понимал вас, когда вы с ними говорили. И вы на самом деле не понимали их. Может потому, что они все время говорили "я" и "вы", а вы только теперь начали понимать, как это важно. Вы хотели спасти ребенка и вы хотели растить его так, чтобы он говорил на том же языке, что и вы? Или во всяком случае, говорил по-английски так, как вы?
- Тогда оба не были бы одиноки.
- Понимаю.
- Он умер, - сказал Батчер, потом улыбнулся. - Но теперь вы уже не так одиноки. Я научил вас понимать других. Вы не глупы и обучаетесь быстро. Теперь он полностью повернулся к ней, положил кулаки на плечи и тяжело заговорил: - Я нравлюсь вам. Даже когда я впервые появился на "Тарике" что-то было во мне такое, что вам понравилось. Я видел, что вы делали вещи, которые по-моему мнению были плохими, но я нравился вам. Я сказал вам, как разрушить защитную стену Захватчиков, и вы разрушили ее для меня. Я сказал вам, что хочу отправиться к концу Языка Дракона, и вы организовали полет туда. Вы делаете все, что я попрошу. Очень важно, чтобы я знал это.
- Спасибо, Батчер, - сказала Ридра.
- Если вы когда-нибудь ограбите другой банк, а вы отдадите мне все деньги.
Ридра засмеялась.
- Спасибо. Никто еще не хотел это сделать для меня. Но надеюсь, вы не будите грабить...
- Вы убьете всякого, кто попытается мне вредить. Убьете ужаснее, чем убивали раньше.
- Но вы не должны...
- Вы убьете всех на "Тарике", если они попытаются разлучить нас и оставить в одиночестве.
- О, Батчер, - она отвернулась от него и прижала кулак ко рту. - Плохой из меня учитель. Я сразу не поняла...
Удивленный и медленный голос: - Я не понимаю вас. Вы думаете...
Ридра снова повернулась к нему.
- Но это я, Батчер. Я не поняла вас. Пожалуйста, поверьте мне, вам нужно еще немногому научиться.
- Вы верите мне, - кратко ответил он.
- Тогда слушайте, мы встретились на полпути. Я не окончательно научил вас относительно "вас" и "я". Мы создали свой особый язык и говорим на нем.
- Но...
- Послушайте, всякий раз, как в последние десять минут вы говорили "вы", вам следовало сказать "я". Всякий раз, как вы говорили "я", вы имели в виду "вы".
Он опустил глаза в пол, потом вновь поднял их. все еще не отвечая.
- То, что говорю о себе, как "я", вы должны говорить "вы" и наоборот, понимаете.
- Значит, это разные слова, для одного и того же они не различимы?
- Нет... Только... Да! Они означают один и тот же тип отношения. В некотором отношении они одно и тоже.
Рискуя все запутать, она кивнула.
- Я подозревала это, но вы, - он указал на нее, - научили меня, - он коснулся себя.
- И поэтому вы не должны убивать людей. Во всяком случае нужно чертовски много подумать, прежде чем сделать это. Когда вы говорите с Джебелом, я и вы существуем. Когда вы глядите на корабль или на экран, я и вы по-прежнему здесь.
- Мозг должен подумать об этом.
- Вы должны думать об этом больше.
- Если должен, значит буду. - Он снова коснулся ее лица. - Потому что вы научили меня. Потому что со мной вы не должны бояться ничего. Я только что научился и могу допускать ошибки, но убивать людей, не подумав об этом много раз, будет ошибкой, верно?! Теперь я правильно употребляю слова?
Ридра кивнула.
- Я не буду делать ошибок с вами. Это было бы слишком ужасно. Я буду делать как можно меньше ошибок. А однажды я научусь окончательно. - Он улыбнулся. - Будем надеяться, что никто не будет делать со мной ошибок. Мне жаль, если они будут делать их. Потому что я, вероятно, буду с ними быстро делать ошибки и мало думать при этом.
- На сегодня достаточно, - сказала Ридра. Она взяла его за руку. - Я рада, что я и вы вместе, Батчер.
Он охватил ее рукой, и она прижалась к его плечу.
- Спасибо, - прошептал он. - Спасибо и спасибо.
- Вы теплый, - сказала она, уткнувшись в его плечо, - давайте постоим еще немного.
Когда он остановился, она посмотрела на иго лицо, сквозь голубоватый туман и похолодела.
- Что это, Батчер?
Он взял ее лицо между своими ладонями и наклонил голову: его волосы упали ей на лоб.
- Батчер, вспомните, я говорила вам, что понимаю, о чем думают люди. Я чувствую, что что-то плохо. Вы говорите, чтобы я не боялась вас, но вы меня пугаете.
Она подняла его голову, на его глазах были слезы.
- Послушайте, что-то в вас пугает меня. Скажите, что это?
- Не могу, - хрипло сказал он. - Не могу, не могу сказать.
И единственное, что она немедленно поняла, было то, что это ужасная вещь, которую он может постичь своим новым сознанием.
Ридра видела его борьбу и боролась сама.
- Может, я могу помочь, Батчер? Существует способ проникнуть в мозг, и отыскать там...
Он отпрянул и покачал головой.
- Вы не должны... Вы не должны делать со мной этого. Пожалуйста.
- Батчер, я и... не буду. - Она была смущена. - Я не буду, - смущение причиняло боль. - Батчер... я... не... буду!
Юношеское заикание застревало в ее рту.
- Я... - начал он, тяжело дыша, но постепенно смягчаясь. - Я был один и не был. Я долгое время. Мне нужно еще немного побыть одному.
- Я... понимаю.
Подозрение, вначале очень смутное, пришло к ней.
Когда он отступил, оно усилилось.
- Батчер, вы читаете в моем мозгу?
Он выглядел удивленным.
- Нет, я даже не понимаю, как вы можете читать в моем.
- Хорошо. Я подумала, что вы прочитали что-то в моем мозгу и испугались меня.
Он покачал головой.
- Отлично, я вовсе не хочу, чтобы кто-то заглядывал мне под череп.
- Я скажу вам теперь, - сказал он, снова подходя к ней. - "Я" и "Вы" одно и тоже, но я и вы очень различны. Я видел многое такое, о чем вы не знаете. Вы тоже знаете такое, что я никогда не видел. Вы сделали меня не одиноким. В моем мозгу есть многое о боли и о бегстве, о борьбе и, даже когда я бьы на Титане, о победе. Если вы в опасности и кто-то может сделать ошибку с вами, смотрите в мой мозг. Используйте это, если необходимо. Прошу вас только подождать, пока вы не сделаете кое-чего в начале.
- Я подожду, Батчер, - сказала она.
Он протянул руку.
- Идем.
Она взяла его руку, избегая шпоры.
- Нет необходимости смотреть течения стасиса, если чужой корабль дружественен Союзу. Мы с вами побудем вместе еще немного.
Она шла, прижавшись к его плечу.
- Друг или враг, - сказала Ридра, когда они проходили через сумерки, тяжелые от приведений. - Весь этот Захват временами кажется мне таким глупым. Здесь, на "Джебел Тарик", вы избегаете таких вопросов. Я завидую вам в этом.
- Вы направляетесь в штаб-квартиру Союза из-за Захвата?
- Верно. Но не удивляйтесь если я вернусь обратно.
- Через несколько шагов она снова взглянула вверх. - Есть еще одна вещь, которую я хотела бы прояснить для себя. Захватчики убили моих родителей, а второй Запрет чуть не убил меня. У двоих моих Навигаторов первую жену убили Захватчики. Рон все еще размышлял, насколько был прав Военный Двор. Никто не любит Захватчиков и Захват, но он продолжается. Он настолько велик, что я никогда реально не думала о том, чтобы охватить его. Странно видеть все человечество в его странной разрушительной борьбе. Может, не стоило беспокоиться и лететь в штаб-квартиру, может, следовало просить Джебела повернуть назад и двинуться в самые пустынные части Снэп.
- Захватчики, - сказал Батчер почти музыкально, - причинили вред многим людям: вам, мне... Мне тоже.
- Как?
- Болезнь мозга, я говорил вам. И это сделали Захватчики.
- Что они сделали?
Батчер пожал плечами.
- Первое что я вспомнил - это побег из Нуэва-Нуэва Йорка.
- Это огромный порт пограничной туманности Рака.
- Верно.
- Захватчики взяли вас в плен?
Он кивнул.
- И что-то сделали. Может быть, эксперимент, может быть, пытка. - Он пожал плечами, - не в этом дело. Я не мог вспомнить. Но когда я сбежал, я сбежал ни с чем: без памяти, без голоса, без слов, без имени.