Диллард Дж.. Душа Сурака

Конечно, то что она пацифистка, ещё не значит, что она не умеет стрелять, причём метко.Слушая разговор женщин, Рид отвёл глаза и уставился в иллюминатор; Арчер подумал, что лейтенанту, наверно, до сих пор неловко, что кто-то оказался быстрее его.
   – Да, – серьёзно отвечала Хоши. – Я хочу, чтобы вы знали: вашей вины тут нет. Вы, возможно, спасли мне жизнь, и вы не могли знать, что рассчитанный на парализацию заряд убьёт его. Вам не в чём себя винить.
   На миг Арчер почувствовал себя последним эгоистом. Если он был так подавлен оттого, что оказался не способен помочь – что должна была чувствовать миролюбивая вулканка, ставшая невольной причиной смерти одного из последних представителей цивилизации?
   В глазах Т'Пол что-то мелькнуло; глядя в иллюминатор, как приближается "Энтерпрайз", она ответила.
   – Я всё же не понимаю вашей потребности считать или не считать кого-то виновным. То, что случилось – случилось. Причина – и ответная реакция. Увидев, что на вас напали, я предприняла соответствующее действие. Я не могу, как вы выразились, "винить себя" за это.
   Уголки рта Хоши поползли вниз, и скрестив руки на груди, она коротко ответила:
   – Вот и хорошо. Я просто не хотела, чтобы вы чувствовали себя виноватой.
   – Чувствовать себя виноватой – эмоция, присущая землянам, – отвечала Т'Пол с подозрительно напоминающей гордость ноткой в голосе.
    Как хорошо, должно быть, жить, никогда в себе не сомневаясь,подумал Арчер. А я ещё беспокоился, что она чувствует из-за того смерти того туземца…
   – Вот и хорошо, – повторила Хоши и весь остаток пути не проронила больше ни слова.
   На борту "Энтерпрайза", в дезинфекционном отсеке Малкольму Риду показалось, что сбываются его самые сокровенные мечты.
   Т'Пол, стройная, длинноногая, в одном белье протянула ему сосуд с блестящим антисептическим гелем.
   – Лейтенант, будьте любезны, – негромко попросила она.
   Рид мог только надеяться, что не пялится на неё во все глаза. Он всегда старался держаться официально со всеми женщинами на борту "Энтерпрайза", ибо был прежде всего офицером, а уж потом мужчиной, и неодобрительно относился к любым намёкам на отношения, выходящие за рамки служебных.
   Но Т'Пол – в этом Рид даже себе признавался с неохотой – привлекала его. Об этом не знала ни одна живая душа, кроме Трипа Такера, которому Рид однажды излил душу под действием чрезмерной дозы алкоголя.
   Вулканки вообще казались ему привлекательными – возможно, из-за экзотичной формы ушей; а вероятнее, потому, что были непознаваемы, недосягаемы, неприступны, запретны…
   Но Т'Пол он, можно сказать, знал. Она была именно такой, какой надлежит быть женщине: красивой, умной, учтивой, исполненной чувства собственного достоинства. Если уж на то пошло,честно сказал себе Рид, она именно такова, каким бы хотелось быть мне. За исключением того, что она женщина.
   И теперь она стояла перед ним, ожидая, чтобы он намазал ей спину гелем – после чего она сделает то же самое для него.
   Рядом Флокс заканчивал намазывать спину капитану, а Хоши, уже намазанная гелем с ног до головы, сидела и терпеливо выжидала положенное время.
   Рид коротко кивнул и, сохраняя серьёзный, чуть насупленный вид, принял из рук Т'Пол сосуд с гелем. Флокс и капитан негромко переговаривались, Хоши внимательно слушала, и получилось так, что Рид и Т'Пол словно предоставлены самим себе.
   Две вещи не давали Риду покоя. Первое – что Т'Пол успела выстрелить раньше него; в конце концов, ведь это он был офицером службы безопасности. Ему нелегко было смириться с тем, что сколько бы лет он ни упражнялся с фазером, у любого вулканца реакция всегда лучше. Всё же он понимал, что должен сносить это обстоятельство с достоинством; предубеждений между вулканцами и землянами и без того хватало, и Рид считал своим долгом бороться с такими предубеждениями, когда они возникали у него самого.
   Таким образом, следовало по возможности сохранять дружелюбные отношения с Т'Пол – ради дальнейшего вулкано-земного сотрудничества,совершенно серьёзно сказал он себе.
   Второе, что беспокоило Рида – как реагирует Т'Пол на то, что невольно убила того гуманоида. Сказанное Хоши в шаттле и последующее более чем обычно сдержанное поведение Т'Пол вызвало у Рида беспокойство, что вулканка, возможно, и правда чувствует себя виновной.
   Поэтому, когда Т'Пол повернулась к нему спиной Рид, начиная наносить гель на её плечо, заметил:
   – А знаете, Хоши права.
   – В каком отношении? – безразлично поинтересовалась Т'Пол.
   – Насчёт того гуманоида – вы просто не могли ничего поделать. Так или иначе, он всё равно бы умер.
   Т'Пол ничего не ответила. Рид намазал гелем другое плечо и стал сверху вниз мазать спину. У Т'Пол оказалось на удивление мускулистое тело, хотя этого и нельзя было сказать с виду. Мышцы её были твёрже, чем у мужчин-землян, и в то же время такая нежная кожа…
   Рид заставил себя не думать об этом. Т'Пол не отвечала, и он почувствовал возрастающую неловкость.
   – Я хочу сказать… вы не должны считать себя ответственной за гибель всей расы…. Только потому, что он был последним… Мы, скорее всего, всё равно не смогли бы ничего у него узнать, даже если бы Хоши и удалось с ним поговорить…
   Сообразив, что только растравляет рану, Рид умолк, и принялся втирать гель с удвоенной энергией.
   – Лейтенант, – произнесла Т'Пол.
   Рид продолжал своё дело с таким усердием, что даже слегка запыхался.
   – Я не говорю, что вы, возможно, чувствуете себя виновной, я лишь хочу, чтобы вы знали, что на вы не несёте ответственность.
   – Лейтенант,– повторила Т'Пол, и Рид внезапно осознал, что натирает ей спину чересчур сильно. – Я не думаю, что этот гель следует втирать в кожу.
   Рид залился краской до корней волос; не говоря больше ни слова, он вручил Т'Пол сосуд с гелем, пока она намазывалась, отвёл глаза и, усевшись на ближайшую скамью, погрузился в молчание.
   Т'Пол зачерпнула гель и обратилась к нему.
   – Лейтенант. Повернитесь.
   Сначала он не понял, но тут до него дошло, что она намеревается оказать ему ответную услугу. Повернувшись спиной, Рид ответил, надеясь, что голос его звучит достаточно безразлично.
   – Да, конечно.
   Закончив намазывать ему спину, Т'Пол выпрямилась.
   – Лейтенант… я ценю вашу заботу.
   – Правда? – удивлённо обернулся к ней Рид.
   Т'Пол деликатно кашлянула.
   – И всё-таки она неуместна и направлена не по адресу. Вы делаете то, что ваши психологи назвали бы "чтением мыслей" – то есть, подобно Хоши, приписываете мне свои мысли и эмоциональную реакцию.
   – О.
   – Я была бы вам весьма признательна, если бы на будущее вы воздерживались от подобных аналогий.
   – Я постараюсь… воздерживаться, – сказал Рид.
   Вечером, усевшись со скрещенными ногами на полу своей маленькой, по-спартански обставленной каюты, Т'Пол зажгла свечу, как всегда перед тем, как приступить к медитации.
   Вечер только наступил, но она решила начать медитацию раньше обычного, чтобы привести в порядок мысли. Капитан Арчер отклонил её просьбу разрешить поработать ночью в медицинской лаборатории вместе с доктором Флоксом. Спешить больше нет необходимости, мрачно сказал капитан; он предпочитает, чтобы они занялись проблемой утром, на свежую голову. Т'Пол сможет заняться исследованиями позднее, когда Флоксу понадобится отдохнуть. Капитан даже приказал Хоши – которой предстояло расшифровать изрядное количество аудио- и видеозаписей, доставленных с планеты, и которой не терпелось взяться за дело – сперва хорошенько выспаться.
   С того момента, когда она застрелила туземца, Т'Пол не покидало странное беспокойство. В какой-то миг, когда они, намазавшись гелем, сидели в дезинфекционном отсеке, она почти решилась заговорить об этом с капитаном; в то же время она совершенно не представляла себе, что ему скажет.
   Она понимала лишь, что ей не следовало стрелять; её реакция стала ошибкой, повлёкшей за собой преждевременную смерть разумного существа. В контексте всепланетной катастрофы эта одна-единственная преждевременная смерть приобретала тревожное значение. Тайна смерти сородичей этого гуманоида могла теперь навсегда остаться неразгаданной.
   Выпрямившись, Т'Пол глубоко вдохнула, закрыла глаза и заставила себя отвлечься от всех мыслей.
   На миг, не больше, наступила тьма и тишина.
   А затем перед её мысленным взором возник мертвец, лежащий у её ног. Почему, прежде чем выстрелить, она не подумала о возможных последствиях? Несомненно, она действовала чисто импульсивно, а не руководствуясь логикой. Возможно ли, чтобы постоянное пребывание среди землян так сильно повлияло на неё?
   Т'Пол отбросила эту мысль, едва она возникла. Она говорила Хоши, что винить себя нелогично; точно так же нелогично сваливать вину на других, и она не станет перекладывать на землян ответственность за собственные действия.
   Т'Пол вновь заставила себя изгнать все мысли.
   И опять перед глазами возник убитый туземец. Она вспомнила, что говорил наставник, учивший её медитации. Если какой-то образ преследует тебя, сосредоточься на нём. Только тогда ты сможешь медитировать.
   Сомкнув губы, Т'Пол сделала глубокий выдох, затем вдох, и когда образ вновь возник перед её глазами, стала мысленным взором разглядывать его.
   А затем она уже не была взрослой женщиной, сидевшей в каюте космического корабля, который вращался вокруг неизвестной планеты – она была маленькой девочкой, стоящей на коленях на красном горячем песке в вулканском саду.
   Перед ней лежало вырванное с корнем растение кал'та;его тёмно-фиолетовые, обведенные по краям голубым листья были объедены. Крепкое и раскидистое, оно росло в саду много лет, посаженное задолго до рождения Т'Пол, и отец любил его.
   А теперь оно уничтожено. И с огорчением (но в свои пять лет уже приученная не допускать внешнего проявления своих чувств) разглядывая нанесённые ему повреждения, маленькая Т'Пол услышала, как в доме мать говорит отцу.
    – Ч'кария,не иначе. Я куплю ловушку и попрошу у твоего отца отросток от его кал'та.
    Ч'кария, землеройное млекопитающее; оно питается корнями растений и из них же добывает себе влагу. Т'Пол никогда его не видела; и теперь, при словах матери, у неё возникла мысль: она сама, сейчас же смастерит ловушку из материалов, которые найдутся в доме, и поймает зверька, чтобы понаблюдать за ним. Это принесёт двойную пользу: во-первых, обрадует её родителей; а во-вторых, расширит её познания в вулканской зоологии.
   Т'Пол немедленно смастерила простенькую ловушку, представлявшую собой прозрачную коробку, одна сторона которой была сделана так, чтобы скользнуть вниз, когда зверёк войдёт туда. В качестве приманки она решила использовать кусочек корня кал'та.
   План её дал ожидаемый результат: когда зашло солнце, она обнаружила в ловушке хрупкого зверька с длинным бледным тельцем, покрытым редкими волосками – такого маленького, что он мог бы уместиться в её ладонях. Крошечные глазки были закрыты, не в силах вынести даже слабого сумеречного света.
   Не сказав родителям ни слова, она украдкой унесла ловушку к себе. Ночью она много часов наблюдала за зверьком, который, видя, что непосредственная опасность ему не угрожает, принялся жадно поедать корень. Через некоторое время он сделался вялым, перестал двигаться и, казалось, заснул; довольная, что значительно расширила свои знания, Т'Пол тоже уснула.
   Проснувшись утром, она обнаружила, что зверёк лежит неподвижно. На постукивания по коробке он никак не реагировал. Встревоженная, она немедленно понесла его родителям, сидевшим в саду на каменной скамье для медитации. Заслышав более чем обычно торопливые шаги дочери, оба разом открыли глаза и устремили безмятежные взгляды на неё и ловушку с маленьким зверьком в её руках.
   Мать спокойно ждала, пока дочь заговорит. У матери Т'Пол были угольно-чёрные волосы и тёмные глаза, характерные для большинства вулканцев. Т'Пол втайне считала эти черты более красивыми и немного завидовала матери; сама она унаследовала более светлые глаза, волосы и кожу отца.
   – Я поймала ч'кария,– сказала Т'Пол, борясь с собой, чтобы не выдать волнения. – Я наблюдала за ним ночью и сегодня утром собиралась выпустить его. Но с ним что-то случилось.
   Отец взял у неё ловушку, открыл и, просунув руку, потрогал зверька. После секундного осмотра он подтвердил опасения дочери.
   – Он мёртв.
   Т'Пол склонила голову, охваченная горем и стыдом. Будь она младше и не так дисциплинирована, она бы расплакалась. Она совершила самое ужасное преступление для вулканца: убила без всякой необходимости.
   – Полагаю, он умер от голода. – Светлые глаза отца смотрели с упрёком. – Ч'карияпостоянно нуждаются в пище из-за своего высокого метаболизма. Ты положила ему достаточно корней?
   Несчастная, Т'Пол покачала головой.
   – Мы вулканцы, – мягко сказала мать. – Мы самые высокоразвитые существа на этой планете и пока что наиболее высокоразвитые из всех рас, с которыми мы встретились в космосе. Физически мы сильнее большинства из них; при таком сочетании, мы обладаем весьма значительным потенциалом причинить вред.
   – Таким образом, на нас лежит тяжёлая ответственность контролировать свои импульсы.
   – Ты сама видишь, как легко неумышленно причинить вред, даже убить. Вот для чего мы изучаем учение Сурака – чтобы сдержать естественный импульс применить силу. Мы медитируем, мы тренируем свой ум, мы прилагаем все усилия, чтобы обуздать этот импульс.
   – Тебе надлежит научиться быть очень осторожной во всех своих действиях, чтобы не причинить вреда живому существу. Разум ничего не стоит, если не опирается на сострадание.
   – Я никогда не забуду, к чему привела моя неосторожность, – сказала маленькая Т'Пол, подняв подбородок и встретившись, наконец, глазами с взглядом матери. – Обещаю вам, я никогда больше не причиню смерти никакому живому существу.
   И тогда заговорил отец.
   – Возможно, – сказал он, – тебе в жизни придётся узнать, что сдержать такое обещание непросто.
   А затем всплыло другое воспоминание – Склар, один из наиболее почитаемых вулканских наставников, пришедший в их город прочитать ученикам лекцию. В этот раз он согласился, впервые за свою двухсотлетнюю практику, читать лекцию не только старшеклассникам, но и учащимся средней ступени. Т'Пол, которой исполнилось десять, и которая недавно перешла к средней ступени, была несказанно рада столь редкостной удаче.
   И вот она сидит в огромном лекционном зале довольно далеко от лектора, который не использует никаких усилителей звука, полагаясь исключительно на свой сильный, звучный голос. Не напрягая слуха, отчётливо слышит она каждое слово и зачарована каждым словом, величественным и безмятежным обликом старца и тем, как блестят в солнечном свете убелённые сединой волосы. Перед ней был тот, кто постиг Колинар – учение полного отречения от эмоций; тот, кто целиком посвятил свою жизнь стремлению к миру.
   Начал он со слов о Сураке – почитаемом миротворце, чьё учение прекратило опустошительные войны, превратило проникнутую насилием цивилизацию в культуру, основанную на сострадании, цельности, логике.
   – В своих ранних обращениях Сурак провозглашал столь благородный принцип, как полный отказ от насилия. Он не носил никакого оружия, ему нечем было защищаться – и всё же с помощью одних лишь слов одержал верх над самыми могущественными военными правителями Вулкана.
   – Мы – наследники Сурака. Но мы ни в коем случае не должны позволить себе сделаться самодовольными или надменными, считая себя единственными во вселенной последователями этого великого учения. Кто может назвать ещё какую-нибудь цивилизацию, кроме нашей, где кто-то один стал проповедовать мир?
   В аудитории наступила тишина. Не дождавшись ответа, Склар произнёс одно-единственное слово:
   – Земля.
   Будь слушатели землянами, по залу прокатился бы вздох изумления. Т'Пол чуть подалась вперёд, ожидая объяснения столь неожиданному ответу.
   – Его имя было Мохандас К. Ганди, он жил в двадцатом веке на планете Земля в стране, называвшейся в то время Индия. Он был индус и верил в принцип ахимса,санскритское название доктрины полного отказа от насилия по отношению к любому живому существу. Исповедуя ахимса,Ганди-джи, как его называли, убедил индийцев прекратить внутренние распри и объединиться против общего врага – Великобритании, захватившей их страну и поставившей над ними правительство, которое обращалось с индусами, как с низшими существами.
   – Его стратегия увенчалась успехом: путём ненасильственного протеста, без убийств, без войны, его соотечественники вынудили Великобританию оставить страну. Ганди-джи одержал великую победу.
   – Позднее, однако, он был убит одним из своих соотечественников, которому претила мысль о единстве. Его учение не смогло изменить Землю; призрак насилия до сих пор продолжает преследовать землян. После смерти Ганди-джи на Земле было множество войн, и сама Индия была разделена на части – не без дальнейшего кровопролития.
   Склар умолк; считай Т'Пол его способным на эмоции, она бы сказала, что в глазах его мелькнуло лукавство.
   – Вот вопрос, который я хочу задать вам сегодня – не в ожидании ответа, но надеясь пробудить мысль. Этот вопрос остаётся спорным даже среди нас в общине последователей Колинар. – Он снова умолк на миг. – Должен ли был Ганди-джи защищаться от насилия? Должен ли он был иметь при себе оружие, чтобы защищать себя – не только ради самосохранения, но и для защиты мирного движения, которое возглавлял? Или же он был прав, позволив себя убить?
   Никто не ответил, но по рядам слушателей прокатилось движение. Т'Пол и остальные с беспокойством переглянулись. Наконец, один из слушателей, подросток, поднялся с места.
   – С вашего разрешения, Склар.
   Старый лектор кивнул.
   – Сурак не носил никакого оружия, но сумел убедить современников последовать его учению. Более того, он нередко рисковал, идя к известным своей жестокостью правителям.
   – Вулканцы обладают весьма значительной способностью к самодисциплине, – отвечал Склар, – что, возможно, и обусловило более лёгкое распространение учения Сурака без того, чтобы вулканцы вернулись к насилию. Кроме того, Сурак в течение долгих лет испытал на себе много методов, прежде чем начать проповедовать своё учение – методы подавления склонности к насилию, которые мы используем и сейчас. – Сделав подростку знак садиться, он обратился к слушателям. – Наше правительство использует для предотвращения насилия защитные устройства… приспособления, которые можно назвать оружием. Наши космические корабли оснащены оружием, чтобы защитить себя в случае столкновения с представителями воинственных рас. И существует вероятность, что такое оружие случайно может быть использовано не только с целью самозащиты. Можем ли мы иметь его?
   Т'Пол поднялась с места.
   – С вашего разрешения, Склар.
   Опять кивок.
   – У нас есть право защищаться от рас, которые захотели бы нас уничтожить.
   – Итак, теоретически, – произнёс Склар, – если некие воинственные инопланетяне станут угрожать нашей планете, нашей цивилизации, наше право будет защищать себя.
   – Это будет наше полное право, – уверенно отвечала Т'Пол.
   – Даже если это будет означать уничтожение расы захватчиков, – заключил Склар. И хотя он произнёс это с утвердительной интонацией, в словах его слышался и вопрос, вызов. Где проходит грань, когда дело касается насилия? Насколько мы должны следовать учению мира, если от этого зависит окружающий мир?
   Т'Пол постояла ещё несколько секунд, тщетно пытаясь найти ответ, затем села. Остаток лекции она выслушала молча.
   Когда же, открыв глаза, Т'Пол увидела перед собой пламя свечи, она опять была взрослой, и мысли её обрели долгожданный покой. Она сделала глубокий вдох и стала готовиться к ритуалу медитации, мысленно повторяя при этом стих из учения Сурака.
    Каждое наше дыхание есть мир и покой. Каждая наша мысль есть мир и покой. Наше тело есть мир и покой. Наш дух, наша сущность есть мир и покой.
   И позволяя себе погрузиться в пустоту, которая и была медитацией, Т'Пол ощутила в душе мир и покой. Она приняла решение. Она знает, как поступить.
   Но тут всплыло ещё одно воспоминание, гораздо болезненнее предыдущих – воспоминание семнадцатилетней давности: она бежит в душных джунглях Ризы, преследуя Меноса и его сообщника, Джоссена. Оба были вулканцы, подвергнутые пластической операции, чтобы проникнуть в банду контрабандистов с планеты Агарон, и оба предпочли отринуть всё, что связывало их с Вулканом, и примкнуть к той самой банде, которую должны были обезвредить.
   И именно Т'Пол вулканское правительство поручило вернуть их на Вулкан.
   Воспоминание, не дающее покоя: Джоссен, упавший на землю, схватившийся за оружие…
   Чисто инстинктивно Т'Пол выстрелила…
   И в следующий миг Джоссен был мёртв.
   Она была тогда очень молода, и случившееся потрясло её. Совершенно опустошённая, она искала помощи в Убежище на П'Джем, где прошла древний вулканский ритуал фуллара– ритуал полного стирания мучительных воспоминаний и сопутствующих эмоций.
   Но это не помогло; воспоминание вернулось.
   Вернулось в полную силу, как и память об обещании, данном ею много лет назад: никогда больше она не причинит смерти живому существу, даже случайно. И теперь она нарушила это обещание.
   В капитанской столовой Хоши тоскливо смотрела на свою тарелку с овощами и соевым творогом. Еда её оставалась нетронутой, хотя Арчер уже доедал свою порцию, а Трип успел полностью очистить тарелку. Что до Малкольма, до англичанин съел примерно половину своих спагетти и теперь сосредоточенно складывал оставшиеся аккуратными кучками.
   Капитан настоял, чтобы Малкольм и Хоши обедали с ним; его беспокоила реакция группы высадки – особенно Хоши – на печальный сценарий, разыгравшийся на планете. Всё время, пока они находились в дезинфекционном отсеке, Хоши сидела, обхватив руками плечи, сжав губы и не произнося ни единого слова, хотя Арчер несколько раз осторожно пытался втянуть её в разговор. Т'Пол была по обыкновению невозмутимой, Рид по обыкновению беспокойным, а Флоксу не терпелось поскорее очутиться в лаборатории. Арчер не сомневался, что они сумеют справиться с трагедией. Что до Хоши, то тут он не был так уверен. Хорошо если бы Флокс поговорил с ней – Флокс умел утешать людей; но доктор сейчас занят вскрытиями. Арчер подумал, что капитану не помешает какой-нибудь курс по психологии, чтобы иметь возможность помочь своему экипажу. Неплохая идея; надо будет внести такое предложение.
   И, разумеется, будучи предельно честным с самим собой, Арчер не мог не признать, что насмотревшись столько смертей – в годовщину смерти своего отца – он и сам не чувствовал аппетита. Если бы речь шла только о нём, он скорее предпочёл бы побыть один, размышляя, что сделал бы отец на его месте. Уж он наверняка придумал бы какой-то способ спасти тех людей…
    Брось. Он был всего лишь человек. И ты всего лишь человек, нравится тебе это или нет.
   Чтобы разрядить обстановку, Арчер пригласил и Трипа. Пусть всё выглядит так, словно капитан не беспокоится за Малкольма и Хоши, а просто хочет обсудить случившееся. Трип ещё ничего не знает о том, что произошло на планете; его присутствие позволит Хоши и Малкольму говорить о том, что они видели; а капитан знал, каким сочувственным слушателем может быть Трип.
   – Это было чертовски тяжело, – говорил Арчер Трипу, только что управившемуся с хорошей порцией чили с луком, куда он вылил добрую половину бутылки острого соуса. У Арчера самого всё горело внутри, когда он смотрел, как Трип уписывает эту адскую смесь – без единой паузы и без единой слезинки в глазах. Коммандер даже ни разу не отпил из своего стакана с холодным чаем, пока полностью не опустошил тарелку. Теперь, покончив с едой, он неторопливо попивал чай и внимательно слушал капитана.
   Отрезая кусок от синтезированной, не слишком аппетитного вида курицы, Арчер продолжал.
   – Каждый раз, когда Т'Пол удавалось обнаружить кого-то живого, к тому времени, как мы добирались туда, было слишком поздно. – Он перестал резать мясо, вздохнул и украдкой бросил взгляд на Хоши, надеясь, что та воспользуется возможностью высказать то, что чувствует. Когда же она не произнесла ни слова, он продолжал. – Мы пришли вроде как в больницу, где все эти люди сидели в приёмном покое, сгрудившись, как стадо. Так они и умерли там, сидя, все с такими спокойными лицами, будто просто заснули.
   – Ужас, – вздохнул Рид, укладывая фрикадельку на вершину идеально правильной формы кучки спагетти. – Как в страшной сказке. Что бы это ни было, это произошло так быстро, что они просто не успели оказать никакого сопротивления. Как невидимая волна или бактериологическое оружие, вроде того, что было на Земле в двадцать первом веке – так быстро, что они были живы, вдыхая воздух, и мертвы к тому времени, когда выдохнули его. – Он замолчал на секунду, нанизал фрикадельку на вилку. – Поневоле задумаешься. Только представить, что все мы, вся наша цивилизация может погибнуть от чего-то настолько крошечного, чего даже наши микросканеры не в силах обнаружить… Вселенная чертовски негостеприимное место.
   – Извините, капитан, – впервые за весь обед заговорила Хоши и отодвинула тарелку. – Мне что-то не хочется есть. – Арчер чувствовал, что она вот-вот встанет и, извинившись, уйдёт, но тут заговорил Трип.