Диллард Дж.. Душа Сурака

   Проводив взглядом доктора, она обернулась к застывшему рядом Страннику. В приглушённом ночном освещении его зелёно-голубое сияние было ещё ярче, давая дополнительный свет. Выглядело это довольно красиво и напомнило Т'Пол свечение некоторых морских существ Земли.
   – Странник, – произнесла она, сознавая, что говорит вслух с существом, способным читать её мысли, и всё же считая обращение к нему вслух совершенно естественным, – хотите осмотреть наш корабль и ознакомиться с некоторыми из наших баз данных?
    Да…
   Она шагнула к интеркому.
   – Т'Пол вызывает мостик.
   – Арчер слушает. Вам повезло, что вы застали меня, субкоммандер. Я как раз сменяюсь с вахты.
   – Сэр, с вашего разрешения я хотела бы показать Страннику корабль.
   – Ладно. – В голосе Арчера звучали усталость и раздражение, которые капитан даже не пытался скрыть. – Если только обещаете отложить осмотр капитанской каюты до другого раза.
   – Учтено. Конец связи.
   Экскурсия по кораблю началась, разумеется, с медотсека, где Т'Пол, показала Страннику коллекцию экзотических растений и животных, используемых для диагностики. Странник смотрел и слушал молча; вулканка не могла бы сказать, занимают его её объяснения или же нагоняют на него скуку. Затем они перешли в лабораторию, где Хоши продолжала трудиться над переводом, хотя её рабочий день давно закончился.
   – Здесь мы анализируем медицинские записи, обнаруженные на Оане, – объяснила Т'Пол.
    Вы что-нибудь выяснили?
   – Пока нет. Видимо, они совершенно не подозревали, что причиной смерти является некий вид радиации. Разумеется, энсин Сато ещё не успела просмотреть все записи.
   Экскурсия также включала осмотр кают-компании наряду с пищевыми репликаторами; заинтересованная, Т'Пол спросила Странника, является ли он энергетически самоподдерживающимся.
    Нет,отозвался Странник после долгой паузы. Подобно вам, мы добиваем себе питание из более примитивных форм энергии.
   – Похоже, вы немало знаете о гуманоидах.
    Мы встречали в космосе много гуманоидных рас.
   Поколебавшись, Т'Пол всё же решилась задать вопрос, занимавший её в течение всего разговора.
   – Если вы обладаете определёнными знаниями о гуманоидах, почему бы вам не использовать свой более высокоразвитый, чем у нас, интеллект для изучения нашей морфологии и физиологии? Признаю, вам было бы намного легче найти способ лечить лучевую болезнь, чем нам.
    Вы исходите из предположения, что такое лечение существует. К сожалению, это не так. По крайней мере, мне ничего не известно о методе, который позволил бы полностью регенерировать организм гуманоида, если только вы не желаете прибегнуть к клонированию совершенно нового тела. Но оригинал это не спасёт.
   – Клонирование в данном случае бессмысленно, – сказала Т'Пол. – Я сожалею, что ничего нельзя сделать.
   Странник ничего не ответил.
   У входа в инженерный отсек Странник остановился.
    Я не могу войти туда – это нарушит моё энергетическое поле.
   – Тогда не хотите ли ознакомиться с нашей базой данных? Она содержит обширную информацию о Земле и культуре землян.
    А информация о вас там есть?
   – Да. И я могу ответить на любые ваши вопросы.
    Вы не такая, как остальные на этом корабле.
   – За исключением доктора Флокса, экипаж корабля – земляне. Доктор – денобуланин. Я вулканка.
    Почему вы среди них? У вас более совершенный ум, более точное мышление. Остальные не обладают ментальной дисциплиной.
    Как хорошо, что капитан Арчер этого не слышит, отметила про себя Т'Пол. Капитану очень не понравилось бы мнение Странника о землянах.
   – Дисциплина ума и контроль над эмоциями ценятся на моей родной планете, Вулкане. Мы практикуем такой контроль, ибо изначально были необузданной, чрезвычайно склонной к насилию расой.
    Что заставило вашу расу измениться столь коренным образом?
   Т'Пол вспомнила седого учителя Склара и тот далёкий день, когда он задал ей вопрос, на который она не знала ответа.
   – На нас глубоко повлияло учение одного из наших философов по имени Сурак. Он проповедовал отказ от насилия по отношению ко всем живым существам. По этой причине я, в отличие от некоторых землян, не ем мяса животных. Более того, недавно я приняла решение отказаться от ношения оружия для защиты себя от склонных к насилию существ.
   Странник увеличился и сделался чуть бледнее; энергетические потоки заструились быстрее; Т'Пол подумала, не может ли это быть проявлением эмоций.
    Превосходно! Возможно, именно поэтому мы сочли возможным общаться с вами. Наша культура очень похожа на вашу: более всего мы ценим мир и потребляем лишь энергию неразумных источников. Мы считаем насилие чертой, присущей лишь низшим существам.Поток слов внезапно прервался – Странник на несколько секунд прервал общение. Затем он спросил. Можем мы использовать базу данных корабля для изучения вулканской культуры?
   – В определённой мере, – отвечала Т'Пол. – Это земной корабль, а не вулканский; здесь нет обширной информации о вулканской культуре.
   Будь Странник землянином, Т'Пол решила бы, что он разочарован услышанным. Цвета его чуть потускнели, и он ответил.
    Хорошо. В таком случае, мы воспользуемся той информацией о вашей культуре, которая имеется на этом корабле.Пауза. Однако же вы не ответили на мой первоначальный вопрос: почему вы предпочитаете находиться среди низших существ?
   Т'Пол снова подумала, что хорошо, что с ними нет Арчера. Она дала Страннику единственный ответ, который, как она чувствовала, он поймёт.
   – Я, как и вы, желаю изучать их.
   В то время, когда Т'Пол оставляла Странника перед компьютерным терминалом, Арчер сидел у себя на кровати, вытянув ноги, а на коленях у него лежал Портос. Вернувшись к себе в каюту, капитан застал пса чем-то обеспокоенным. Не притронувшись к еде, Портос потребовал внимания и ласки, и теперь лёжал на животе у Арчера брюхом кверху, лопоухий, похожий на летучую мышь. Его давно следовало бы выкупать. Обычно капитан – да и остальные – в таких случаях жаловались на неприятный запах; но сегодня "аромат" псины казался Арчеру чуть ли не уютным. Он напоминал о Земле, о доме.
   Если находящиеся на корабле получили слишком большую дозу облучения, то маленький бигль будет первым, кто… – но думать об этом Арчер себе не позволял.
   – Ну, в чём дело, дружище? – пробормотал Арчер, почёсывая Портосу брюхо. Портос в ответ дёрнул задней лапой, ткнув Арчера в живот, и разинул пасть, обнажив острые зубы. – В чём дело?
   – Он видит, что ты расстроен, только и всего, – сказал Трип Такер, который удобно расположился на стуле рядом с кроватью и потягивал бурбон.
   – Сейчас – пожалуй, – сказал Арчер. – Но он уже был как на иголках, когда я вошёл. А этот пёс во многом смахивает на меня. И если он воротит морду от обеда – это неспроста.
   – Ну, ты и сам никогда не был членом общества чистых тарелок. Уверен, что не хочешь выпить? – Трип протянул свой стакан.
   – Нет. – Арчер подался вперёд, намереваясь почесать Портосу возле передних лап; бигль задрал их в предвкушении. Капитан не стал говорить своему инженеру, что хочет сохранить ясную голову на случай, если кто-то на корабле заболеет. Но Трип, как обычно, прочёл его мысли.
   – Ты отлично понимаешь, что если кто-то заболеет, ни ты, ни я ровным счётом ничего не сможем поделать, кэп.
   – Спасибо за поддержку, – горько усмехнулся Арчер.
   Трип пожал плечами.
   – Ты, я, любой из нас – что мы можем сделать? – сказал он без малейшего сочувствия. – Те люди не сумели спасти себя; а сдаётся мне, медицина у них была не самая худшая во вселенной.
   – Да, но как насчёт того знатока радиации, что заглянул к нам на огонёк? По идее, Странник должен знать, чем тут помочь. Можно подумать, будто он – оно – знает что-то и не говорит.
   – По крайней мере, он нас предупредил, – возразил Трип. – Если уж на то пошло, он, может, спас этим нас всех. Не скажи он нам…
   – Ты прав, – согласился Арчер. – Я просто хотел бы…
   – Ты просто хотел бы быть идеальным капитаном. Таким, который способен не только защитить свой экипаж от любой опасности, но и воскресить людей на той планете.
   – Именно, – подтвердил Арчер с гримасой, даже отдалённо не напоминающей улыбку.
   Трип понимающе кивнул.
   – А яхотел бы, чтобы я мог сказать тебе: всё будет в порядке; только это мы узнаем не скоро.
   Арчер вздохнул, и уже открыл было рот, чтобы ответить: "Ты не мог бы сказать мне что-нибудь менее очевидное?"– но тут послышался сигнал от двери. Капитан слегка нахмурился.
   – Кто это ещё на ногах так поздно?
   Трип взглянул на него, и оба одновременно произнесли:
   – Т'Пол.
   – Войдите, – сказал Арчер.
   Дверь скользнула в сторону. К удивлению капитана появился Флокс; обычно румяное, подвижное лицо его было вялым и бледным. Секунду он стоял на пороге, затем пошатнулся и упал на колени.
   Арчер вскочил с кровати, начисто позабыв о собаке, лежавшей у него на коленях; Портос едва успел откатиться в сторону. В следующий миг капитан и Трип были рядом с Флоксом.
   – Капитан. – Флокс произнёс это чуть слышно, но отчаяние сделало его шёпот похожим на крик. Тут денобуланин вздрогнул всем телом и закатил глаза. – Капитан…
   Он повалился вперёд, и Арчер едва успел подхватить его.

Глава 5

    Запись в капитанском журнале.
   Заболел доктор Флокс – видимо, той же самой болезнью, которая поразила обитателей Оана. "Энтерпрайз" оказался под угрозой возможной эпидемии, лишённый помощи от своего начальника медицинской службы.

   В неярком ночном освещении медотсека Арчер и энсин Катлер стояли по обе стороны кровати, глядя на лежащего без сознания доктора Флокса. Лицо денобуланина было болезненно-жёлтым, щёки ввалились. Арчер взглянул на показания приборов на диагностической панели над изголовьем, тщетно пытаясь понять, что они означают.
   Тут же стояли Т'Пол и Странник – не то, чтобы от них мог быть какой-то толк,мрачно подумал Арчер. Всё же он вызвал их в медотсек – на всякий случай.
   – Вы уверены, что это то же заболевание, которое поразило Оани? – спросил Арчер у Катлер.
   Ответом ему был вздох. Энсин Катлер была молодая женщина, с широким разрезом глаз и тёмно-золотистыми волосами. Она всё ещё не слишком уверенно чувствовала себя на корабле и уж точно не была врачом. Ей не доставало знаний и опыта; но когда корабль готовили к запуску, Арчеру в голову не пришло, что команде в шестьдесят человек может понадобиться более одного врача; не пришло это в голову и ни одному из тех больших начальников, что отбирали экипаж.
   Теперь капитан мог лишь удивляться, как могли они допустить такое упущение.
   Катлер изо всех сил пыталась сохранять сугубо ледовой вид, но Арчер знал, что ей сейчас особенно тяжело: ведь по роду своей работы она была связана с Флоксом теснее, чем кто-либо другой. В карих глазах промелькнула тревога и тотчас исчезла, когда Катлер подняла взгляд на Арчера.
   – Похоже на то, сэр – судя хотя бы по тому, что нет никаких симптомов, кроме постепенного ослабления жизнедеятельности.
   – Что вы можете сделать? – спросил Арчер.
   На мгновение она отвела взгляд; она не хочет лишать его надежды ответом "ничего", понял Арчер. Но Катлер тотчас распрямила плечи и взглянула ему в лицо.
   – Мы можем поддерживать деятельность жизненно важных органов, сэр. Пока не нарушена работа мозга…
    То есть искусственное поддержание жизнедеятельности организма.
   – Вы применяли обычные методы лечения лучевой болезни для денобулан?
   – Нет, сэр. – Лицо Катлер немного прояснилось. – Я попытаюсь.
   Арчер кивнул, прекрасно сознавая, что это, скорее всего, окажется бесполезным; но хотя бы даст какую-то надежду хоть на некоторое время.
   – Обследование и противорадиационные прививки всем членам экипажа. Это может помочь – и уж во всяком случае, не повредит.
   – Да, сэр.
   – У вас будет много работы, – продолжал Арчер. – Я отряжу несколько человек вам в помощь.
   – Благодарю вас. – Пауза. – Начнём с вас, сэр.
   Арчер отмахнулся, кивнул на дверь.
   – Сейчас у меня нет времени, энсин. Думаю, важно, чтобы остальные на корабле…
   – Сэр. – Катлер вытянулась во весь рост и твёрдо продолжала. – В данную минуту я являюсь исполняющей обязанности начальника медицинской службы. И в качестве таковой обязана указать вам, что у членов группы высадки больший риск заболеть лучевой болезнью. Стены корабля дают нам определённую защиту, сэр – но вы были на поверхности планеты.
   – Она совершенно права, – вмешалась Т'Пол: Арчер метнул на неё недовольный взгляд. Она подняла брови с выражением лёгкого удивления и продолжала. – Мы долее других находились под действием радиации, капитан. Следовательно, предполагая, что мы находились под её воздействием достаточно долго, мы заболеем раньше остальных. – Она на миг умолкла. – Денобулане более землян подвержены лучевой болезни. Неудивительно потому, то доктор Флокс заболел первым.
   – Ладно. – Арчер указал Т'Пол на энсина Катлер и диагностическое оборудование. В таком случае я приказываю вам пройти обследование первой.
   – Вулканцы обладают большей устойчивостью к лучевой болезни, чем земляне, – парировала Т'Пол.
   Катлер согласно кивнула.
   – Не спорьте, капитан. Это займёт всего минуту.
   Взяв медицинский сканер, она провела вдоль тела Арчера, отошла в другой угол и стала готовить гипоспрей.
   Капитан со вздохом закатал рукав, но при этом обернулся к Т'Пол.
   – Вы следующая. А пока вы ждёте, свяжитесь с Хоши и Ридом и скажите им, чтобы шли сюда – одна нога здесь, другая там.
   К счастью, Т'Пол не стала спрашивать, что означает эта метафора, а прямо направилась к интеркому.
   И чувствуя холодный металл гипоспрея, который Катлер прижала к его руке, Арчер подумал: не то, чтобы это сильно помогло, но всё же…
   Хоши снился сон на языке оани.
   Сны на других языках снились ей нередко, и в этот раз, как всегда в таких снах, она говорила бегло и понимала легко.
   Она находилась в приёмном покое больницы – там, где группа высадки обнаружила десятки оани, которые умерли, пока сидели, терпеливо ожидая чего-то. Но во сне в зале не было никого, кроме неё, Урока и Кано.
   Они все трое сидели, скрестив ноги, в отсвечивающем перламутром зале на покрытом чем-то мягком полу. Урока и Кано приветливо улыбались ей, а она что-то говорила им, поглядывая время от времени на противоположную стену – совершенно прозрачную, сквозь которую был виден блестящий под солнцем берег и сине-зелёный океан с его медленно перекатывающимися волнами.
    Вам незачем больше о нас беспокоиться,произнёс Урока своим глубоким, звучным баритоном. С нами больше ничего не может случиться. Теперь мы счастливы.
   Подавшись вперёд, Кано взяла его за руку – двенадцать пальцев переплелись – и кивнула.
    Да, мы счастливы, но мы очень беспокоимся за вас.
   Голос у неё был мягким, но ниже, чем ожидала Хоши.
    За меня?Хоши удивлённо тряхнула головой. Но ведь я жива.
    Видите?Спросил вдруг Урока и кивнул на прозрачную стену.
   Хоши проследила за его взглядом. Блестящий белый песчаный берег исчез; начался прилив; вода плескалась у стеклянной стены здания, и глубины там было примерно по щиколотку.
    Она будет прибывать,безмятежно произнесла Кано, пока нас не затопит.
   Слова эти наполнили Хоши невыразимым ужасом. Некоторое время она следила, как медленно поднимается вода, затем перевела взгляд на Кано – маленькую и хрупкую рядом со своим высоким, могучим мужем.
    Что это значит?Требовательно спросила Хоши.
   Но Кано молчала, и Урока лишь кивнул снова на стеклянную стену.
   А вода всё поднималась, и волны становились сильнее. Снова и снова ударяли они о стену, и скоро Хоши уже не могла видеть ничего, кроме воды… затем стекло лопнуло, вода хлынула в зал. Течение захватило её и оани; Хоши почувствовала, что задыхается. Она закричала, но не услышала ни звука…
   Кроме сигнала интеркома рядом с койкой. Она разом села на кровати, оглядываясь вокруг, пытаясь отделить явь от сна. Наткнувшись взглядом на мигающий сигнал, она нажала кнопку интеркома и произнесла, стараясь не хватать ртом воздух.
   – Сато слушает.
   – Энсин. – Бесстрастный, размеренный голос Т'Пол разом вернул Хоши к реальности. – Немедленно явитесь в медотсек. Конец связи.
   Включив свет, Хоши стала натягивать форму. Перед глазами её всё ещё стояли поднимающиеся волны.
   Стоя в медотсеке и остро чувствуя, как за его спиной энсин Катлер хлопочет над доктором Флоксом, Арчер прекрасно сознавал, какое у него, должно быть, сейчас лицо. И когда в медотсек вошёл Малкольм Рид, а за ним, с интервалом в несколько секунд, Хоши, капитан заговорил не сразу, наблюдая за их реакцией.
   Рид бросил один-единственный взгляд на Флокса, и лицо его сделалось каменным; он выпрямился и застыл по стойке смирно. Хоши даже не стала скрывать волнения.
   Секунду-другую никто не произносил ни слова; тут всё ясно и без слов, подумал Арчер, но всё же сказал то, что его люди уже поняли.
   – Доктор Флокс в состоянии комы. У него те же симптомы, что и у оани: замедление пульса и дыхания, постепенное угасание деятельности внутренних органов. – Он вдруг почувствовал, что не может говорить, и вынужден был прокашляться. – Я приказал провести стандартную профилактику для всего экипажа. Прежде всего для группы высадки: мы были на поверхности планеты и больше других подверглись воздействию радиации.
   Пока он говорил, Катлер отошла от Флокса и направилась к ним с гипоспреями в руках.
   На миг Риду явно стало не по себе; но он тотчас взял себя в руки и обернулся к Хоши.
   – Дамам без очереди.
   – Дамам без очереди? – Хоши недоумённо взглянула на него. – Это что, английская поговорка?
   – Точно не знаю, – отвечал Рид. – Так говорила моя бабушка, когда хотела, чтобы её пропустили без очереди. – Он сделал приглашающий жест. Пожав плечами, Хоши закатала рукав.
   Через несколько секунд с инъекциями было покончено.
   – Да, кстати, – сказал Арчер, – я приказал всем членам экипажа явиться сюда для получения прививок. Катлер справиться с этим гораздо быстрей, если кто-нибудь согласиться помочь ей.
   Он сказал это не столько потому, что Катлер действительно нуждалась в помощниках, сколько потому, что хотел, чтобы Хоши и Рид находились в медотсеке – на случай, если кто-нибудь из них заболеет.
    Но только чем это им поможет? Чем это помогло доктору Флоксу?
   – С вашего разрешения, капитан, – сказала Хоши. – Я заканчиваю прослушивание медицинских записей оани, осталось совсем немного. Я хотела бы закончить это сейчас. – Она не стала говорить очевидного – что ей не хочется возвращаться к себе; и что если она не закончит свою работу сейчас, она может её уже никогда не закончить. – Просто… Я не могу объяснить этого, сэр. Даже если они так и не узнали, от чего умирают, у меня такое чувство, что мы сумеем кое-что узнать, если просмотрим все их записи. Считайте это интуицией.
   – Идите, энсин. Я верю в интуицию. – Арчер кивнул, и она вышла.
   – С вашего позволения, сэр, – официально произнёс Рид. – Я хотел бы закончить одно личное дело. Это займёт всего минуту…
   – Вы свободны на столько времени, сколько вам понадобиться, – мягко сказал Арчер.
   – …после чего вернусь сюда помогать энсину Катлер.
   – Идите.
   Проводив Рида взглядом, капитан ещё какой-то миг смотрел на закрывшиеся двери, затем вздохнул, шагнул к интеркому и нажал кнопку связи по всему кораблю.
   Сигнал от входной двери застал Трипа Такера сидящим на койке и протирающим глаза. Ему снилось коралловые рифы; во сне он плавал среди них много часов, как вдруг внезапно заметил, что на нём нет акваланга – и в этот миг голос капитана по общему каналу связи разбудил его.
   – Войдите, – простонал он и прокашлялся, прогоняя сонливость из голоса.
   Двери открылись, и на пороге появился Малкольм Рид, одетый по всей форме и аккуратно причёсанный.
   – Малкольм, – сказал Трип, – что это ты такой отглаженный?
   Рид взглянул на него с недоумением; начальник службы безопасности выглядел озабоченным и откликнулся без тени юмора.
   – Отглаженный?
   – Ну да, отглаженный. Как антоним помя… – Трип оборвал себя на полуслове и присмотрелся к Риду повнимательнее. – Как это ты умудрился так быстро вскочить и привести себя в божеский вид?
   – А, это. – Рид шагнул в каюту, позволяя двери закрыться. – Я… Я уже давно встал. Именно об этом я и хочу поговорить с вами, коммандер.
   – А это не может немного подождать? Капитан как раз приказал всем явиться в медотсек… – Трип с усилием поднялся на ноги и, стащив с вешалки форму, стал натягивать её.
   – Да, знаю. Я как раз оттуда. – Рид помолчал секунду и вдруг заговорил торопливо, не переводя дыхания. – Помнишь, когда мы были закрыты в гондоле шаттлов и думали, что "Энтерпрайз" погиб, и мы тоже погибнем, и ты услышал, как я записываю завещание…
   – О, ради Бога, – сказал Трип. – Об этом ты пришёл говорить? А ты не думаешь, что это несколько преждевременно? – Он запрыгал на одной ноге, надевая ботинок. – Иногда, лейтенант, вы… ударяетесь в мелодраматизм.
   – Ни в какой мелодраматизм я не ударяюсь, – ровным, спокойным голосом сказал Рид. – Те, кто высаживался на планету, получили большую дозу облучения, чем те, кто оставался на корабле. – Я хочу, чтобы ты знал…
   Трип прекратил подпрыгивать на босой ноге.
   – Ты уверен?
   – Да. И я хочу говорить с тобой о своём завещании.
   – А почему ты просто не наговоришь запись, а мне расскажешь потом? – Трип надел второй ботинок и выпрямился.
   – Потому что тогда я могу не успеть.
   – Малкольм… – простонал Трип своим опять-он-за-своётоном.
   – Доктор Флокс в состоянии комы, – сказал Малкольм. – Я сделаю запись потом, если смогу, но сначала я хотел поговорить с тобой.
   – А, чёрт, – поразился Трип. – Я понятия не имел… А они уверены, что это…
   – Радиация, да. – Пауза. – Я хочу, чтобы ты получил всё.
   – Что??
   – Ты слышал, что я сказал. Ты получаешь всё.
   – Но как же все твои подружки? – Щедрость Малкольма смутила Трипа. – Все эти женщины? А твои родители? Твоя сестра? Послушай, мне сейчас надо идти в медотсек. Давай поговорим потом.
   – У меня может не быть потом, – сказал Малкольм, но Такер уже выходил из каюты.
   – Послушай, – сказал Трип, когда Рид нагнал его в коридоре, уже заполненном заспанными членами экипажа, спешившими к турболифту. – Не стоит тебе менять завещания. Оставь, как есть. В конце концов, я тоже былпод действием этой радиации. – Он старался говорить так, словно речь шла о чём-то обычном. – Так что вполне возможно, не стоит труда менять завещание.
   – У меня кое-что есть на Кайманах, – не слушая его, продолжал Малкольм. – И неплохая земля в Аргентине. И квартира в Найтсбридже…
   Трип почувствовал, как начинает дёргаться челюстная мышца. Он чувствовал себя усталым, и хотя известие о докторе Флокса расстроило его, не мог серьёзно воспринимать разговоров о смерти. Они найдут выход, как находили его любых опасностей, в которые им случалось попадать – с того самого дня, как был запущен "Энтерпрайз". Неисправимый оптимист, Трип просто не мог представить, чтобы их команда полегла от болезни, которая сразила оани.
   – Оставьте, лейтенант, – отрезал он. – Сейчас есть вещи поважнее, чем думать о вашей недвижимости.
   Он вошёл в лифт, уже набитый заспанными людьми. Шагнув следом, Рид произнёс – слишком тихо, чтобы его могли услышать остальные, и всё же достаточно громко, чтобы смутить Трипа:
   – Я говорю совершенно серьёзно, коммандер Такер. Я не из тех, кто легко заводит друзей, но вас я считаю…
   –  Оставьте, – повторил Трип, вложив в это слово больше раздражения, чем на самом деле чувствовал. Сейчас, в присутствии других, было не время говорить об их дружбе – и кроме того, он по-прежнему считал, что Малкольм всё преувеличивает. Глядя прямо перед собой на двери лифта, он продолжал. – Это приказ, лейтенант.
   Рид умолк на середине фразы. Больше он не произносил ни слова – причина, достаточная, чтобы Трип взглянул на него украдкой. Лейтенант стоял с каменным лицом.
    Чёрт подери,подумал Трип. Ему совершенно не хотелось обижать чувства Малкольма – но он был совершенно не в настроении предаваться мыслям о смерти. Если положение действительно критическое, то небольшая доля ярости для них всех будет лучше, чем смирение или страх.
   Остаток пути прошёл в молчании.
   Сидя в лаборатории, куда она вернулась сразу же после инъекции, Хоши изо всех сил старалась не обращать внимания на постоянные шаги в коридоре – шаги тех, кто торопливо направлялся в медотсек или возвращался оттуда. Нелегко было заставить себя не думать о докторе Флоксе, лежащем без сознания в медотсеке. Картина эта вновь и вновь вставала у неё перед глазами, смешиваясь с другой: мёртвое тело Кано, временно оживлённое изнутри зелёно-голубым энергетическим существом. Но в конце концов, Хоши сумела заставить себя сосредоточиться на изображении на экране, где Урока как раз делал очередную запись.
   Теперь оани явно был возбуждён, широко раскрытые глаза смотрели с надеждой. Хоши внимательно вслушивалась; теперь она понимала всё, и ей уже не требовалось прослушивать запись по второму разу.