Страница:
Каждая камера имела номер, а прочим не отличалась от остальных. Були выругал себя за глупость. Вместо одного пленного у него на руках может оказаться целых пятьдесят. Поместятся ли они в самолеты? Поведут ли себя разумно?
Он повернулся к Файксу:
— Вызывай транспорт, открывай камеры и выводи всех, кто там сидит. У нас нет времени на проверку, поэтому обращайся с ними как с военнопленными. Кто знает, кого мы тут обнаружим?
— Есть, сэр, — кивнув, ответил сержант и тут же отдал несколько распоряжений.
Були, держа наготове оружие, шагал по главному коридору. Под ногами звенел металл. Из некоторых камер доносились приглушенные крики, в воздухе пахло хлоркой. В одном из этих черных ящиков держат Майло Чен-Чу... В каком?
Ответ на свой вопрос он получил почти сразу. Ему помогло существо, находящееся в тысячах миль от тюрьмы.
— Та, что ты ищешь, прямо впереди... в последней камере справа.
От этого послания внутри у Були все сжалось, а шерсть на загривке встала дыбом. Он быстро оглянулся — таким реальным показался ему голос.
Движимый любопытством, легионер подошел к названной камере под номером 33.
— Правильно, — прошептал в голове чужой голос. — Волны всегда, неизбежно набегают на берег... точно так же должны случаться некоторые вещи.
Були не очень понял, что означает послание, по крайней мере тогда не понял, но думать об этом было некогда. Он взглянул на контрольную панель, нажал на кнопку «Открыть», и механизм тихонько завыл. Холодный сырой воздух ударил легионеру в лицо.
— Мисс Чен-Чу?
Майло сидела в позе «лотоса». От неожиданности, от света, хлынувшего в камеру, она удивленно заморгала. Силуэт человека в дверях говорил о многом — мужчина с оружием в руках. Неужели конец?
Сола проникла в сознание Майло и прошептала: — Нет, милая, все только начинается.
14
Джепп встал голышом перед металлическим зеркалом для бритья, которое когда-то принадлежало Парвину, повернулся и попытался рассмотреть свою спину. Он увидел четыре розовые царапины, оставленные когтями ворги.
Добраться до раненого места было непросто. Если бы не помощь робота, которого старатель окрестил Добрым самаритянином, а для краткости звал Сэмом, ничего не вышло бы.
Довольный тем, как идет процесс заживления, Джепп взял один из своих грязных комбинезонов и в очередной раз пожалел, что у него недостаточно воды, чтобы постирать одежду. «Интересно, как я пахну?» — подумал он. Ответ напрашивался сам собой.
Сэм, которого совершенно не занимали проблемы старателя, превратился в акробата, сделал сальто назад и стал ждать похвалы — в соответствии со своей программой. Его лингвистические возможности продолжали развиваться.
— Ну, что скажешь, дружок? Неплохо, правда?
— Просто фантастика, — ответил Джепп, не глядя.
Большинство трюков робота наводило на него скуку. Главная ценность машины заключалась в том, что Джепп был не один... и еще Сэм мог общаться с блестящими. Или по крайней мере их слышать. Благодаря чему им удалось найти спятившего робота.
Сэм узнал о нем, когда другие роботы стали докладывать о его деятельности. Их сообщения звучали совсем не так, как принято у людей. Например: «Соблюдайте осторожность! По коридорам бродит сумасшедший робот!» Нет, у них получалось гораздо менее эмоционально. Впрочем, чего еще ждать от машин?
Они называли его «опасностью для движения», «источником незаконных радиосигналов» и «неуступчивым механизмом».
Учитывая тот факт, что робот представлял собой аномалию в идеально отлаженной системе, Джепп принял твердое решение его отыскать. Недостаток в мире машин, любой, пусть даже самый незначительный, может оказаться очень полезным для человека.
Он проверил свое снаряжение, приготовившись провести целый день в коридорах корабля. Блокнот, вода, еда, оружие и пульверизатор с краской. Без всего этого никак нельзя. — Ну что, Сэм, готов прогуляться?
Робот превратился в шар и покатился к двери.
— Я готов ловить котов.
Джепп покачал головой, дал себе слово впредь следить за тем, что говорит, и оглядел свой дом. Постепенно уменьшающийся запас продовольствия, аккуратная кровать и кое-какое снаряжение. Все как и должно быть.
Он закрыл за собой дверь, пожалел, что на ней нет замка, и отправился на охоту.
«Убивать траки» — вот главная цель, которую преследовал Гун, его подчиненные и весь флот в целом. А поскольку, чтобы убить, их следовало сначала найти, искусственный интеллект следил за появлением малейших намеков на то, где искать правильный путь. Три различных сектора вселенной казались ему многообещающими — какой же выбрать? Вот почему Гун связался с навкомпом, называвшим себя Генри. Генри был довольно примитивным с точки зрения интеллекта, но его захватили в плен во втором секторе, и он мог оказаться полезным. Решая одну из 178 892 623 проблем, занимавших его в данную миллисекунду, Гун отдал приказ.
Навкомп «увидел» субъективный пейзаж, представлявший собой зеленую пустыню, в которой тут и там высились рыжие Гуннские горы, и «услышал» вызов как раскат грома, неожиданно прокатившийся по ослепительно голубому небу.
«Гун требует, чтобы принадлежавшее человеку навигационное устройство явилось на допрос».
Как всегда в подобных случаях, искусственные интеллекты, соседствовавшие с Генри, тут же бросились врассыпную, постаравшись оказаться как можно дальше от провинившегося устройства. В конце концов все знали, что те, кого Гун вызывает на допрос, часто превращаются в его часть или теряют память, а порой и вовсе становятся недееспособными.
Они испуганно лепетали, тихонько подвывали и бормотали на тысяче производных математических языков, переносили свои данные в удаленные районы пустыни и прятались за громадными Гуннскими горами.
Генри испытывал стыд за их слабость и изображал уверенность в себе, которой не чувствовал, — один из немногих навыков, полученных им от Джеппа.
— Я тот, кого ты ищешь, начальник. Что потребовалось от меня такой важной шишке?
Оскорбление, чувство юмора и бравада не возымели никакого действия на посланника Гуна. Он хотел только одного — выполнить приказ.
Посланник завис над тем местом, где стоял навкомп, выдвинул розовое щупальце и «ухватился» за ближайшую подпрограмму. Создание рук человеческих испытало одновременно страх и любопытство, когда его вознесли к небесам. Несмотря на то, что хранилище было совсем маленьким, пустыня тянулась во всех направлениях. Бесконечно. Казалось, будто она течет под круглым брюхом посланника Гуна.
Именно этого момента Генри ждал и боялся. Он хотел бежать, но еще и мечтал остаться в живых. Получалось столкновение интересов. Генри уже приходилось испытывать подобное, когда отсутствие надежных данных не позволяет просчитать, что произойдет в следующее мгновение, — самое худшее состояние для хорошо запрограммированного навкомпа.
За ними повисло небо... а там ждал Гун.
Коридор, помеченный Джеппом номером 51, служил границей разведанной территории и тянулся в неизвестность, пока не исчезал из виду за изгибами корпуса корабля. Этот район Джепп намеревался исследовать в ближайшем будущем, именно здесь видели больного робота «накануне». Найти его можно было только одним способом.
Старатель показал на порт для проверки данных, расположенный на уровне его пояса.
— Интересно, что задумал наш не совсем здоровый дружок. Попытайся выяснить.
— Есть, как сесть, — послушно проговорил робот. — Можешь меня положить.
— Можешь на меня положиться, — поправил Джепп.
— Извини. Можешь на меня положиться.
Сэм изменил свой внешний вид, превратился в устройство для лазания по стенам, резво взобрался наверх и подключился к порту.
Сначала очень осторожно, чтобы не попасть в водоворот данных, которые могли унести его за собой, он изучил поток. В основном идущие сведения имели отношение к вопросам навигации, поддержания порядка и другим видам полезной деятельности. Ручей, который надеялся отыскать Сэм, был намного меньше и скорее напоминал тонкую нить — почти невесомые волокна, обволакивающие более важные темы. Именно здесь шли сообщения, полученные от миллионов «тупых» сенсоров, доклады роботов, следящих за состоянием корабля, и именно здесь следовало искать упоминание об интересующем их объекте.
Робот находился в электронном потоке целых пять минут, Джепп расхаживал по коридору, а блестящие болтали между собой.
И тут, когда один из тощих, похожих на червя, охотников за вирусами промчался мимо, затормозил и вернулся назад, туда, откуда пришел, Сэм «услышал» то, что искал. Если считать, что доклады верны, получалось, будто одна из машин широкого профиля не только напала на другую, меньше размерами, но и отобрала у нее какой-то инструмент.
Сэм хотел узнать больше и мог спокойно выполнить свою задачу, но охотник промчался по боковому ответвлению, вошел в поток и собрался спуститься вниз. Он существовал для того, чтобы поглощать непрошеных гостей, и был страшно голоден.
Траки выбрался из потока данных, разорвал связь и спрыгнул на пол.
— Ну? — спросил Джепп. — Тебе удалось хотя бы что-нибудь узнать?
Его тон мог бы прозвучать обидно для человека, однако Сэм не обратил никакого внимания.
— Робот, которого ты ищешь, находится на расстоянии одного коридора от нас. Он там безобразничает.
— Великолепно! — радостно вскричал Джепп. — Пошли!
Человек, громко топая высокими корабельными сапогами, зашагал по коридору. Сэм помчался за ним вдогонку. Его новый приятель такой странный, зато с ним ужасно весело.
Точно жидкость, посланник Гуна проник за стену, отделявшую хранилище от остального электронного естества Гуна, и протащил за собой Генри.
В тот момент, когда они возникли по другую сторону «неба», навкомп неожиданно почувствовал притяжение.
Словно он был сделан из железа, а Гун представлял собой магнит.
Обе машины затянуло на тропу из оптических волокон, где их запаковали и засунули в файл такой громадный, что искусственный интеллект даже и не пытался осознать, что он такое.
Течение неслось очень быстро, и Генри получил чуть больше нескольких миллисекунд, чтобы составить план побега и претворить его в жизнь. Проверка показала, что для того, чтобы «сбежать», навкомпу придется разорвать цепкую хватку, которой посланник Гуна держал его подпрограмму, или — что выглядело более реальным — отделить эту часть себя.
Не очень приятная перспектива, поскольку именно здесь содержались все данные, необходимые для управления «Пеликаном». Впрочем, корабля больше нет, а новую программу разработать ничего не стоит. Если Генри найдет Джеппа, и если они сумеют убежать.
Однако следовало подумать и об основной программе, которую можно сравнить с инстинктом самосохранения, присущим человеку. Она категорически запрещала роботу наносить себе повреждения. А вдруг ему удастся выжить после встречи с Гуном? В таком случае нет никакой необходимости делить себя на две части.
Электронная парочка выбралась на вторую тропу и проникла в Гуна. Стены начали исчезать, текли миллисекунды, а навкомп думал только об одном — как спастись.
Измученный вредными мыслями, проносящимися через процессор, робот принял твердое решение уничтожить себя.
Электрический гаечный ключ взвыл, когда робот широкого профиля попытался вытащить держатели из пазов.
Эта задача должна была оказаться для него непосильной — задумать, а уж тем более совершить самоубийство, — но изъян, из-за которого машина заболела, наделил ее неожиданными возможностями. О таких возможностях робот никогда не задумывался — да и не очень хотел думать.
Джепп выскочил на пересечение двух коридоров и принялся лихорадочно оглядываться по сторонам. Роботы находились справа от него. Один лежал на палубе, другой стоял выпрямившись, держа в трехпалой «руке» инструмент. Он визжал, точно животное, испытывающее невыносимую боль. Джепп подозвал Сэма:
— Можешь поработать переводчиком?
— Наверное, — неуверенно ответил траки. — А что такое «переводчик»?
Инструмент на мгновение смолк, потом снова заработал.
— Ты передашь роботу то, что я скажу, а потом мне, что ответит он.
— Ясное дело, — с важным видом заявил Сэм. — Подкати меня к нему.
Джепп обеими руками покатил шар по коридору. Неожиданно Сэм остановился, отрастил четыре тощих ноги и бросился вперед. Послышалось несколько пронзительных повизгиваний.
Джепп пробежал вслед за ним полпути и остановился, чтобы не мешать.
— Что ты сказал?
— Я спросил его, что он делает.
Больной робот что-то коротко ответил, траки перевел.
— Разбираю себя на части.
— Зачем? — поинтересовался Джепп.
— Потому что я несовершенен, — заявил блестящий.
— Несовершенен? — повторил человек, подумав о собственных недостатках. — В каком смысле?
— Мне в голову приходят случайные, шальные мысли, — ответил робот. — Я нерадив в работе, всем мешаю и зря трачу ресурсы.
— И что с того? — спросил Джепп. — Подумаешь! Мы все несовершенны.
— Большинство машин совершенны, — просто ответил блестящий. — Те же, кто не отвечает нужным требованиям и не в состоянии выполнить свои обязанности, бесполезны. Мусорщики отказались меня забрать, значит, я должен сам себя уничтожить.
Инструмент снова взвыл, Джепп метнулся вперед, и робот упал. Человек приземлился поверх машины, гаечный ключ отлетел в сторону.
Старатель посмотрел в лицо машине, и неожиданно его посетило озарение: вот цифровой эквивалент глины. Господней глины.
— Ты не бесполезен, у тебя есть высшая цель — служить Богу.
Сэм смотрел то на одного, то на другого, ждал, когда машина ответит, а потом перевел:
— Богу? А что такое Бог?
Джепп постарался объяснить как можно понятнее:
— Бог создал вселенную, планеты и тех, кто построил корабль.
— Бог создал Гуна?
— Да, — подтвердил Джепп, пытаясь понять, кто такой Гун. — Бог создал Гуна.
— Бог это ты?
Джеппу очень хотелось сказать «да», но ему удалось справиться с соблазном.
— Нет, как и тебя, меня тоже создал Бог. Чтобы я делал его работу.
— Работу? Какую? — В вопросе прозвучали грустные нотки. Джепп почувствовал, как его охватывает вдохновение, и отдался на волю слов.
— Как и компьютеры, которые не могут не соответствовать параметрам, установленным базовыми оперативными системами, мы должны следовать указаниям Бога и следить за тем, чтобы другие поступали так же.
Робот задумался. Возможно, он и в самом деле может что-то сделать.
— Каким образом?
— Нужно двигаться вперед, — сказал Джепп, представив себя во главе миллионной армии роботов. — И еще обращать своих братьев в истинную веру, чтобы они познали величие Господа.
Робот снова задумался. Вполне разумная концепция. Если Бог существует и хочет, чтобы его создания функционировали в гармонии, в таком случае все машины, находящиеся на борту корабля, имеют право — нет, обязаны — познакомиться с его планами и приложить максимум стараний для претворения их в жизнь.
Но вдруг эти логические рассуждения ошибочны? Возможно, они являются продуктом поломки, случившейся где-то в самом начале процесса и приведшей к неисправности всей системы? Что, если такие верования противоречат базовой программе робота?.. Быстрая проверка показала отсутствие упоминаний о Боге и Божьей воле. Но и запретов, касающихся Бога или всего, что имело к нему отношение, не было. Гун, или существо, создавшее Гуна, о Боге умолчало.
Воздух наполнился целой серией пронзительных свистков и пощелкиваний. Джепп поднялся на ноги.
— Что говорит наш друг?
Сэм, которому разговор уже давно наскучил, сделал стойку на одной руке.
— Он сказал: «Да, господин. Где план Бога? Загрузи его в мою программу».
Генри призвал всю свою силу, оторвал от себя подпрограмму и почувствовал, как посланник Гуна медленно уплывает в сторону. Он свободен! Надолго ли?
Посланник издал звук, похожий на вой древней сирены, сообщающей о тумане, протянул в сторону навкомпа дюжину розовых щупалец и позвал на помощь.
Генри удалось увернуться, но он знал, что у него в распоряжении имеется чуть больше нескольких миллисекунд.
Вдалеке, прямо по течению, виднелся вход в темную пещеру. Разноцветные биты похожих на конфетти данных затягивало в боковую схему и уносило... кто знает куда?
Навкомп сосредоточился, перебрался в дальний конец потока и нырнул в темноту. Тропинка была совсем узкой, поэтому ему пришлось снизить скорость.
За ним следовал охотник в виде тощего червя. Почувствовав преследование, искусственный интеллект сделал несколько поворотов наугад. Налево, направо и снова налево пока неприятель не остановился, чтобы проглотить какие-то неверные данные, и, естественно, упустил Генри.
Куда бежать?
Не успел Генри задать себе этот вопрос, как провалился сквозь редко используемую схему и «плюхнулся» в темноту.
Возникла пауза, пока находившиеся в спячке системы активировались, ожил ядерный реактор, и к сенсорам боевого флота потекла энергия.
И хотя робот имел относительно маленькую корабельную память, он вдруг понял, что может «видеть» самыми разными способами, «слышать» на широком диапазоне частот и «чувствовать» благодаря многочисленным сенсорам. Словно «надел» на себя корабль, только в более узком смысле.
Навкомп оглядывался по сторонам, а вокруг ворчали сервомеханизмы. Света практически не было — еще чуть-чуть, и пришлось бы включить инфракрасное освещение. Хранилище содержало сотни — нет, тысячи похожих на пауков боевых машин. Их окружало такое же сияние, как и сами инопланетные корабли.
Знают ли они о его присутствии? В состоянии ли почувствовать присутствие навкомпа? Нет, Генри полагал, что они его не видят, а следовательно, ему удалось пробраться в какое-то святилище, своего рода убежище, где он сможет отсидеться и решить, что делать дальше. Время утекало, сквозь вентилятор внутрь проникал воздух, армия продолжала спать.
15
Большая спальня поражала роскошью обстановки. В темных углах, едва различимая, пряталась белая мебель. Солнечный луч проскользнул сквозь шторы, перебежал по ковру и забрался на огромную постель, где вполне хватало места для троих. Губернатор Патриция Пардо наслаждалась своим обнаженным телом и тем, как ее ублажали двое любовников. Секс... Великое дело? Или главное здесь тоже власть?
Молодой человек, один из помощников Пардо, устроился у нее между ног. Девушка, совсем еще ребенок, ему помогала.
Пардо впустила молодого человека, установила ритм, который ей нравился, и начала получать удовольствие, купаясь в сладости момента.
Казалось, девушка умудряется поспевать повсюду — она прикасалась, гладила, ласкала тело своей госпожи.
Пардо не знала, от чего получает большее удовлетворение от физических ласк или осознания того, что обладает властью над ними. Каким-то непостижимым образом мысль о том, что мужчина изо всех сил старается доставить ей удовольствие, потому что мечтает о продвижении по службе, обостряла восприятие и делала наслаждение слаще.
Темп увеличился, мужчина явно ждал указаний, но Пардо совершенно сознательно лежала с пустым, ничего не выражающим лицом. Потеряв уверенность, опасаясь потерпеть неудачу, юноша удвоил свои старания.
Девушка поняла, что происходит, пожалела своего коллегу и сделала кое-что особенное.
Пардо испытала оргазм, расцарапала спину молодому человеку и почувствовала его ответную реакцию. Второй оргазм оказался намного сильнее первого и оставил Пардо без сил.
Впрочем, она быстро пришла в себя. Ее помощник безмолвно поздравлял себя с удачно проведенным раундом, девушка внимательно изучала свои ногти, а Пардо скатилась с постели и отправилась в ванную комнату.
Душ «почувствовал» ее приближение, включил воду той температуры, которую она предпочитала, и активировал голографический экран.
Разноцветная радуга повисла в воздухе в том месте, где свет касался воды. Шла передача из студии, контролируемой правительством. Неожиданно ее сменила нелегальная сводка новостей, передаваемая неуловимым «Радио Свободная Земля». Женщина из числа «добровольных журналистов» стояла перед крепостью.
«... И, несмотря на тот факт, что отряд лоялистов потерял тридцать одного человека, им удалось освободить тридцать четыре политических заключенных, причем по крайней мере одного из них знает весь мир. До того, как ее захватили, посадили в тюрьму и пытали, Майло Чен-Чу занимала пост исполнительного директора „Предприятий Чен-Чу“. Зрители старшего поколения наверняка помнят, что дядя мисс Чен-Чу, Серджи Чен-Чу, был первым президентом Конфедерации. Теперь, когда знаменитый промышленник решил отказаться от жизни отшельника, сопротивление получило опытного...»
Пардо с руганью выскочила из душа и влетела в спальню. Выглядела она не самым лучшим образом — мокрые волосы торчат в разные стороны, лицо постарело всего за несколько минут, с тела капает вода.
Ее любовники решили немного развлечься, пока она не видит. Услышав голос хозяйки, они быстро повернулись.
— А ну, прекратите! Одевайтесь и позовите Харко. У нас полно работы.
Форт Мосби мерцал в дневном мареве. Шесть «Стилетов» с ревом промчались в небе, когда челнок опустился на землю. Истребителей Харко, продолжавших болтаться вне досягаемости ракет класса «земля — воздух», нигде не было видно.
Легионеры браво вытянулись по стойке «смирно». Киборги, часть из которых вернулась с учений всего несколько часов назад, стояли сразу за ними.
Взвыли сервомеханизмы, люк открылся, и вышел офицер. Були не знал генерала Каттаби, но, естественно, о нем слышал и надеялся, что слухи правдивы. Многие считали, что генерал человек прямой и всегда говорит то, что думает. Настоящий командир, который предпочитает проводить время со своими людьми.
В последнее время Каттаби служил на Альгероне. Если то, что слышала Винтерс, правда, генерал атаковал мятежников и взял форт в свои руки.
Может быть, Каттаби встречался с его родителями? Нет, вряд ли.
Були окинул взглядом свою армию и пожалел, что генерал не смог привести с собой подкрепление. Впрочем, он прекрасно понимал, какие тому приходилось решать задачи. На Альгероне следовало восстановить дисциплину, структура подчиненности нарушена, а политическая ситуация складывается сомнительная. Возможно, пройдет несколько недель, а может быть, и месяцев, прежде чем Каттаби сумеет выделить ему хотя бы один взвод.
Були отбросил неприятные мысли, расправил плечи и строевым шагом подошел к челноку.
Каттаби задержался на мгновение на верхней ступени трапа, прищурился в резком ослепительном сиянии и попытался понять, что его ждет. Хотя форт Мосби до мятежа использовался главным образом в качестве центральной помойки, он устоял. Почему? Чистой воды удача? Или заслуга человека, направляющегося сейчас к нему, — единственного сына майора Уильяма Були и капитана Конни Кробак?
Знает ли он, что они погибли? Нет, похоже, до полковника эта информация не дошла. В таком случае печальная обязанность сообщить Були о смерти родителей ляжет на его плечи... долг командира.
Лестница слегка раскачивалась под весом генерала. Он ответил на приветствие Були и ступил на землю. Как приятно снова оказаться дома.
То, что начиналось как срочное совещание, созванное для обсуждения последней передачи «Радио Свободная Земля», превратилось в полномасштабный стратегический совет. Стол был завален полупустыми чашками, снимками, сделанными со спутников, распечатками и разными мелочами. Группа только что закончила рассматривать отчет о последнем сражении в космосе. Уничтожение «Самурая» и двух судов сопровождения явилось тяжелым ударом.
Харко потер глаза и повторил вопрос:
— Могут ли лоялисты победить? Нет — учитывая, как обстоят сейчас дела. Да, они контролируют воздушное пространство, включая все, что находится на орбите, однако их преимущество скорее психологического характера. — Он обвел собравшихся взглядом, останавливаясь на каждом в отдельности. — Да, они в состоянии превратить весь Лос-Анджелес в развалины. Если захотят. Как, впрочем, и любой другой город. Но такие действия неразумны с политической точки зрения. Будут тысячи, если не миллионы, жертв. Мы получим моральное преимущество, многие отвернутся от Конфедерации и перейдут на нашу сторону.
Не стоит обманываться по поводу значимости африканского рейда, вылазок в Южной Америке или так называемого движения сопротивления здесь, в Лос-Анджелесе. На Земле им не победить — у них нет единого руководства, не хватает боеприпасов и людей.
— И что же вы порекомендуете нам, полковник? — поинтересовалась Пардо, которая не переставая теребила сережку.
Он повернулся к Файксу:
— Вызывай транспорт, открывай камеры и выводи всех, кто там сидит. У нас нет времени на проверку, поэтому обращайся с ними как с военнопленными. Кто знает, кого мы тут обнаружим?
— Есть, сэр, — кивнув, ответил сержант и тут же отдал несколько распоряжений.
Були, держа наготове оружие, шагал по главному коридору. Под ногами звенел металл. Из некоторых камер доносились приглушенные крики, в воздухе пахло хлоркой. В одном из этих черных ящиков держат Майло Чен-Чу... В каком?
Ответ на свой вопрос он получил почти сразу. Ему помогло существо, находящееся в тысячах миль от тюрьмы.
— Та, что ты ищешь, прямо впереди... в последней камере справа.
От этого послания внутри у Були все сжалось, а шерсть на загривке встала дыбом. Он быстро оглянулся — таким реальным показался ему голос.
Движимый любопытством, легионер подошел к названной камере под номером 33.
— Правильно, — прошептал в голове чужой голос. — Волны всегда, неизбежно набегают на берег... точно так же должны случаться некоторые вещи.
Були не очень понял, что означает послание, по крайней мере тогда не понял, но думать об этом было некогда. Он взглянул на контрольную панель, нажал на кнопку «Открыть», и механизм тихонько завыл. Холодный сырой воздух ударил легионеру в лицо.
— Мисс Чен-Чу?
Майло сидела в позе «лотоса». От неожиданности, от света, хлынувшего в камеру, она удивленно заморгала. Силуэт человека в дверях говорил о многом — мужчина с оружием в руках. Неужели конец?
Сола проникла в сознание Майло и прошептала: — Нет, милая, все только начинается.
14
И услышал я голос Господа, говорящего, кого Мне послать? И кто пойдет для Нас? И я сказал, вот я, пошли меня.
Книга пророка Исайи. Год неизвестен
Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ
Джепп встал голышом перед металлическим зеркалом для бритья, которое когда-то принадлежало Парвину, повернулся и попытался рассмотреть свою спину. Он увидел четыре розовые царапины, оставленные когтями ворги.
Добраться до раненого места было непросто. Если бы не помощь робота, которого старатель окрестил Добрым самаритянином, а для краткости звал Сэмом, ничего не вышло бы.
Довольный тем, как идет процесс заживления, Джепп взял один из своих грязных комбинезонов и в очередной раз пожалел, что у него недостаточно воды, чтобы постирать одежду. «Интересно, как я пахну?» — подумал он. Ответ напрашивался сам собой.
Сэм, которого совершенно не занимали проблемы старателя, превратился в акробата, сделал сальто назад и стал ждать похвалы — в соответствии со своей программой. Его лингвистические возможности продолжали развиваться.
— Ну, что скажешь, дружок? Неплохо, правда?
— Просто фантастика, — ответил Джепп, не глядя.
Большинство трюков робота наводило на него скуку. Главная ценность машины заключалась в том, что Джепп был не один... и еще Сэм мог общаться с блестящими. Или по крайней мере их слышать. Благодаря чему им удалось найти спятившего робота.
Сэм узнал о нем, когда другие роботы стали докладывать о его деятельности. Их сообщения звучали совсем не так, как принято у людей. Например: «Соблюдайте осторожность! По коридорам бродит сумасшедший робот!» Нет, у них получалось гораздо менее эмоционально. Впрочем, чего еще ждать от машин?
Они называли его «опасностью для движения», «источником незаконных радиосигналов» и «неуступчивым механизмом».
Учитывая тот факт, что робот представлял собой аномалию в идеально отлаженной системе, Джепп принял твердое решение его отыскать. Недостаток в мире машин, любой, пусть даже самый незначительный, может оказаться очень полезным для человека.
Он проверил свое снаряжение, приготовившись провести целый день в коридорах корабля. Блокнот, вода, еда, оружие и пульверизатор с краской. Без всего этого никак нельзя. — Ну что, Сэм, готов прогуляться?
Робот превратился в шар и покатился к двери.
— Я готов ловить котов.
Джепп покачал головой, дал себе слово впредь следить за тем, что говорит, и оглядел свой дом. Постепенно уменьшающийся запас продовольствия, аккуратная кровать и кое-какое снаряжение. Все как и должно быть.
Он закрыл за собой дверь, пожалел, что на ней нет замка, и отправился на охоту.
«Убивать траки» — вот главная цель, которую преследовал Гун, его подчиненные и весь флот в целом. А поскольку, чтобы убить, их следовало сначала найти, искусственный интеллект следил за появлением малейших намеков на то, где искать правильный путь. Три различных сектора вселенной казались ему многообещающими — какой же выбрать? Вот почему Гун связался с навкомпом, называвшим себя Генри. Генри был довольно примитивным с точки зрения интеллекта, но его захватили в плен во втором секторе, и он мог оказаться полезным. Решая одну из 178 892 623 проблем, занимавших его в данную миллисекунду, Гун отдал приказ.
Навкомп «увидел» субъективный пейзаж, представлявший собой зеленую пустыню, в которой тут и там высились рыжие Гуннские горы, и «услышал» вызов как раскат грома, неожиданно прокатившийся по ослепительно голубому небу.
«Гун требует, чтобы принадлежавшее человеку навигационное устройство явилось на допрос».
Как всегда в подобных случаях, искусственные интеллекты, соседствовавшие с Генри, тут же бросились врассыпную, постаравшись оказаться как можно дальше от провинившегося устройства. В конце концов все знали, что те, кого Гун вызывает на допрос, часто превращаются в его часть или теряют память, а порой и вовсе становятся недееспособными.
Они испуганно лепетали, тихонько подвывали и бормотали на тысяче производных математических языков, переносили свои данные в удаленные районы пустыни и прятались за громадными Гуннскими горами.
Генри испытывал стыд за их слабость и изображал уверенность в себе, которой не чувствовал, — один из немногих навыков, полученных им от Джеппа.
— Я тот, кого ты ищешь, начальник. Что потребовалось от меня такой важной шишке?
Оскорбление, чувство юмора и бравада не возымели никакого действия на посланника Гуна. Он хотел только одного — выполнить приказ.
Посланник завис над тем местом, где стоял навкомп, выдвинул розовое щупальце и «ухватился» за ближайшую подпрограмму. Создание рук человеческих испытало одновременно страх и любопытство, когда его вознесли к небесам. Несмотря на то, что хранилище было совсем маленьким, пустыня тянулась во всех направлениях. Бесконечно. Казалось, будто она течет под круглым брюхом посланника Гуна.
Именно этого момента Генри ждал и боялся. Он хотел бежать, но еще и мечтал остаться в живых. Получалось столкновение интересов. Генри уже приходилось испытывать подобное, когда отсутствие надежных данных не позволяет просчитать, что произойдет в следующее мгновение, — самое худшее состояние для хорошо запрограммированного навкомпа.
За ними повисло небо... а там ждал Гун.
Коридор, помеченный Джеппом номером 51, служил границей разведанной территории и тянулся в неизвестность, пока не исчезал из виду за изгибами корпуса корабля. Этот район Джепп намеревался исследовать в ближайшем будущем, именно здесь видели больного робота «накануне». Найти его можно было только одним способом.
Старатель показал на порт для проверки данных, расположенный на уровне его пояса.
— Интересно, что задумал наш не совсем здоровый дружок. Попытайся выяснить.
— Есть, как сесть, — послушно проговорил робот. — Можешь меня положить.
— Можешь на меня положиться, — поправил Джепп.
— Извини. Можешь на меня положиться.
Сэм изменил свой внешний вид, превратился в устройство для лазания по стенам, резво взобрался наверх и подключился к порту.
Сначала очень осторожно, чтобы не попасть в водоворот данных, которые могли унести его за собой, он изучил поток. В основном идущие сведения имели отношение к вопросам навигации, поддержания порядка и другим видам полезной деятельности. Ручей, который надеялся отыскать Сэм, был намного меньше и скорее напоминал тонкую нить — почти невесомые волокна, обволакивающие более важные темы. Именно здесь шли сообщения, полученные от миллионов «тупых» сенсоров, доклады роботов, следящих за состоянием корабля, и именно здесь следовало искать упоминание об интересующем их объекте.
Робот находился в электронном потоке целых пять минут, Джепп расхаживал по коридору, а блестящие болтали между собой.
И тут, когда один из тощих, похожих на червя, охотников за вирусами промчался мимо, затормозил и вернулся назад, туда, откуда пришел, Сэм «услышал» то, что искал. Если считать, что доклады верны, получалось, будто одна из машин широкого профиля не только напала на другую, меньше размерами, но и отобрала у нее какой-то инструмент.
Сэм хотел узнать больше и мог спокойно выполнить свою задачу, но охотник промчался по боковому ответвлению, вошел в поток и собрался спуститься вниз. Он существовал для того, чтобы поглощать непрошеных гостей, и был страшно голоден.
Траки выбрался из потока данных, разорвал связь и спрыгнул на пол.
— Ну? — спросил Джепп. — Тебе удалось хотя бы что-нибудь узнать?
Его тон мог бы прозвучать обидно для человека, однако Сэм не обратил никакого внимания.
— Робот, которого ты ищешь, находится на расстоянии одного коридора от нас. Он там безобразничает.
— Великолепно! — радостно вскричал Джепп. — Пошли!
Человек, громко топая высокими корабельными сапогами, зашагал по коридору. Сэм помчался за ним вдогонку. Его новый приятель такой странный, зато с ним ужасно весело.
Точно жидкость, посланник Гуна проник за стену, отделявшую хранилище от остального электронного естества Гуна, и протащил за собой Генри.
В тот момент, когда они возникли по другую сторону «неба», навкомп неожиданно почувствовал притяжение.
Словно он был сделан из железа, а Гун представлял собой магнит.
Обе машины затянуло на тропу из оптических волокон, где их запаковали и засунули в файл такой громадный, что искусственный интеллект даже и не пытался осознать, что он такое.
Течение неслось очень быстро, и Генри получил чуть больше нескольких миллисекунд, чтобы составить план побега и претворить его в жизнь. Проверка показала, что для того, чтобы «сбежать», навкомпу придется разорвать цепкую хватку, которой посланник Гуна держал его подпрограмму, или — что выглядело более реальным — отделить эту часть себя.
Не очень приятная перспектива, поскольку именно здесь содержались все данные, необходимые для управления «Пеликаном». Впрочем, корабля больше нет, а новую программу разработать ничего не стоит. Если Генри найдет Джеппа, и если они сумеют убежать.
Однако следовало подумать и об основной программе, которую можно сравнить с инстинктом самосохранения, присущим человеку. Она категорически запрещала роботу наносить себе повреждения. А вдруг ему удастся выжить после встречи с Гуном? В таком случае нет никакой необходимости делить себя на две части.
Электронная парочка выбралась на вторую тропу и проникла в Гуна. Стены начали исчезать, текли миллисекунды, а навкомп думал только об одном — как спастись.
Измученный вредными мыслями, проносящимися через процессор, робот принял твердое решение уничтожить себя.
Электрический гаечный ключ взвыл, когда робот широкого профиля попытался вытащить держатели из пазов.
Эта задача должна была оказаться для него непосильной — задумать, а уж тем более совершить самоубийство, — но изъян, из-за которого машина заболела, наделил ее неожиданными возможностями. О таких возможностях робот никогда не задумывался — да и не очень хотел думать.
Джепп выскочил на пересечение двух коридоров и принялся лихорадочно оглядываться по сторонам. Роботы находились справа от него. Один лежал на палубе, другой стоял выпрямившись, держа в трехпалой «руке» инструмент. Он визжал, точно животное, испытывающее невыносимую боль. Джепп подозвал Сэма:
— Можешь поработать переводчиком?
— Наверное, — неуверенно ответил траки. — А что такое «переводчик»?
Инструмент на мгновение смолк, потом снова заработал.
— Ты передашь роботу то, что я скажу, а потом мне, что ответит он.
— Ясное дело, — с важным видом заявил Сэм. — Подкати меня к нему.
Джепп обеими руками покатил шар по коридору. Неожиданно Сэм остановился, отрастил четыре тощих ноги и бросился вперед. Послышалось несколько пронзительных повизгиваний.
Джепп пробежал вслед за ним полпути и остановился, чтобы не мешать.
— Что ты сказал?
— Я спросил его, что он делает.
Больной робот что-то коротко ответил, траки перевел.
— Разбираю себя на части.
— Зачем? — поинтересовался Джепп.
— Потому что я несовершенен, — заявил блестящий.
— Несовершенен? — повторил человек, подумав о собственных недостатках. — В каком смысле?
— Мне в голову приходят случайные, шальные мысли, — ответил робот. — Я нерадив в работе, всем мешаю и зря трачу ресурсы.
— И что с того? — спросил Джепп. — Подумаешь! Мы все несовершенны.
— Большинство машин совершенны, — просто ответил блестящий. — Те же, кто не отвечает нужным требованиям и не в состоянии выполнить свои обязанности, бесполезны. Мусорщики отказались меня забрать, значит, я должен сам себя уничтожить.
Инструмент снова взвыл, Джепп метнулся вперед, и робот упал. Человек приземлился поверх машины, гаечный ключ отлетел в сторону.
Старатель посмотрел в лицо машине, и неожиданно его посетило озарение: вот цифровой эквивалент глины. Господней глины.
— Ты не бесполезен, у тебя есть высшая цель — служить Богу.
Сэм смотрел то на одного, то на другого, ждал, когда машина ответит, а потом перевел:
— Богу? А что такое Бог?
Джепп постарался объяснить как можно понятнее:
— Бог создал вселенную, планеты и тех, кто построил корабль.
— Бог создал Гуна?
— Да, — подтвердил Джепп, пытаясь понять, кто такой Гун. — Бог создал Гуна.
— Бог это ты?
Джеппу очень хотелось сказать «да», но ему удалось справиться с соблазном.
— Нет, как и тебя, меня тоже создал Бог. Чтобы я делал его работу.
— Работу? Какую? — В вопросе прозвучали грустные нотки. Джепп почувствовал, как его охватывает вдохновение, и отдался на волю слов.
— Как и компьютеры, которые не могут не соответствовать параметрам, установленным базовыми оперативными системами, мы должны следовать указаниям Бога и следить за тем, чтобы другие поступали так же.
Робот задумался. Возможно, он и в самом деле может что-то сделать.
— Каким образом?
— Нужно двигаться вперед, — сказал Джепп, представив себя во главе миллионной армии роботов. — И еще обращать своих братьев в истинную веру, чтобы они познали величие Господа.
Робот снова задумался. Вполне разумная концепция. Если Бог существует и хочет, чтобы его создания функционировали в гармонии, в таком случае все машины, находящиеся на борту корабля, имеют право — нет, обязаны — познакомиться с его планами и приложить максимум стараний для претворения их в жизнь.
Но вдруг эти логические рассуждения ошибочны? Возможно, они являются продуктом поломки, случившейся где-то в самом начале процесса и приведшей к неисправности всей системы? Что, если такие верования противоречат базовой программе робота?.. Быстрая проверка показала отсутствие упоминаний о Боге и Божьей воле. Но и запретов, касающихся Бога или всего, что имело к нему отношение, не было. Гун, или существо, создавшее Гуна, о Боге умолчало.
Воздух наполнился целой серией пронзительных свистков и пощелкиваний. Джепп поднялся на ноги.
— Что говорит наш друг?
Сэм, которому разговор уже давно наскучил, сделал стойку на одной руке.
— Он сказал: «Да, господин. Где план Бога? Загрузи его в мою программу».
Генри призвал всю свою силу, оторвал от себя подпрограмму и почувствовал, как посланник Гуна медленно уплывает в сторону. Он свободен! Надолго ли?
Посланник издал звук, похожий на вой древней сирены, сообщающей о тумане, протянул в сторону навкомпа дюжину розовых щупалец и позвал на помощь.
Генри удалось увернуться, но он знал, что у него в распоряжении имеется чуть больше нескольких миллисекунд.
Вдалеке, прямо по течению, виднелся вход в темную пещеру. Разноцветные биты похожих на конфетти данных затягивало в боковую схему и уносило... кто знает куда?
Навкомп сосредоточился, перебрался в дальний конец потока и нырнул в темноту. Тропинка была совсем узкой, поэтому ему пришлось снизить скорость.
За ним следовал охотник в виде тощего червя. Почувствовав преследование, искусственный интеллект сделал несколько поворотов наугад. Налево, направо и снова налево пока неприятель не остановился, чтобы проглотить какие-то неверные данные, и, естественно, упустил Генри.
Куда бежать?
Не успел Генри задать себе этот вопрос, как провалился сквозь редко используемую схему и «плюхнулся» в темноту.
Возникла пауза, пока находившиеся в спячке системы активировались, ожил ядерный реактор, и к сенсорам боевого флота потекла энергия.
И хотя робот имел относительно маленькую корабельную память, он вдруг понял, что может «видеть» самыми разными способами, «слышать» на широком диапазоне частот и «чувствовать» благодаря многочисленным сенсорам. Словно «надел» на себя корабль, только в более узком смысле.
Навкомп оглядывался по сторонам, а вокруг ворчали сервомеханизмы. Света практически не было — еще чуть-чуть, и пришлось бы включить инфракрасное освещение. Хранилище содержало сотни — нет, тысячи похожих на пауков боевых машин. Их окружало такое же сияние, как и сами инопланетные корабли.
Знают ли они о его присутствии? В состоянии ли почувствовать присутствие навкомпа? Нет, Генри полагал, что они его не видят, а следовательно, ему удалось пробраться в какое-то святилище, своего рода убежище, где он сможет отсидеться и решить, что делать дальше. Время утекало, сквозь вентилятор внутрь проникал воздух, армия продолжала спать.
15
Политика — это наука о том, кто получит, что он получит, когда и почему.
Сидни Хиллман. «Политический букварь для всех американцев». 1944-й стандартный год
Планета Земля, Независимое всемирное правительство
Большая спальня поражала роскошью обстановки. В темных углах, едва различимая, пряталась белая мебель. Солнечный луч проскользнул сквозь шторы, перебежал по ковру и забрался на огромную постель, где вполне хватало места для троих. Губернатор Патриция Пардо наслаждалась своим обнаженным телом и тем, как ее ублажали двое любовников. Секс... Великое дело? Или главное здесь тоже власть?
Молодой человек, один из помощников Пардо, устроился у нее между ног. Девушка, совсем еще ребенок, ему помогала.
Пардо впустила молодого человека, установила ритм, который ей нравился, и начала получать удовольствие, купаясь в сладости момента.
Казалось, девушка умудряется поспевать повсюду — она прикасалась, гладила, ласкала тело своей госпожи.
Пардо не знала, от чего получает большее удовлетворение от физических ласк или осознания того, что обладает властью над ними. Каким-то непостижимым образом мысль о том, что мужчина изо всех сил старается доставить ей удовольствие, потому что мечтает о продвижении по службе, обостряла восприятие и делала наслаждение слаще.
Темп увеличился, мужчина явно ждал указаний, но Пардо совершенно сознательно лежала с пустым, ничего не выражающим лицом. Потеряв уверенность, опасаясь потерпеть неудачу, юноша удвоил свои старания.
Девушка поняла, что происходит, пожалела своего коллегу и сделала кое-что особенное.
Пардо испытала оргазм, расцарапала спину молодому человеку и почувствовала его ответную реакцию. Второй оргазм оказался намного сильнее первого и оставил Пардо без сил.
Впрочем, она быстро пришла в себя. Ее помощник безмолвно поздравлял себя с удачно проведенным раундом, девушка внимательно изучала свои ногти, а Пардо скатилась с постели и отправилась в ванную комнату.
Душ «почувствовал» ее приближение, включил воду той температуры, которую она предпочитала, и активировал голографический экран.
Разноцветная радуга повисла в воздухе в том месте, где свет касался воды. Шла передача из студии, контролируемой правительством. Неожиданно ее сменила нелегальная сводка новостей, передаваемая неуловимым «Радио Свободная Земля». Женщина из числа «добровольных журналистов» стояла перед крепостью.
«... И, несмотря на тот факт, что отряд лоялистов потерял тридцать одного человека, им удалось освободить тридцать четыре политических заключенных, причем по крайней мере одного из них знает весь мир. До того, как ее захватили, посадили в тюрьму и пытали, Майло Чен-Чу занимала пост исполнительного директора „Предприятий Чен-Чу“. Зрители старшего поколения наверняка помнят, что дядя мисс Чен-Чу, Серджи Чен-Чу, был первым президентом Конфедерации. Теперь, когда знаменитый промышленник решил отказаться от жизни отшельника, сопротивление получило опытного...»
Пардо с руганью выскочила из душа и влетела в спальню. Выглядела она не самым лучшим образом — мокрые волосы торчат в разные стороны, лицо постарело всего за несколько минут, с тела капает вода.
Ее любовники решили немного развлечься, пока она не видит. Услышав голос хозяйки, они быстро повернулись.
— А ну, прекратите! Одевайтесь и позовите Харко. У нас полно работы.
Форт Мосби мерцал в дневном мареве. Шесть «Стилетов» с ревом промчались в небе, когда челнок опустился на землю. Истребителей Харко, продолжавших болтаться вне досягаемости ракет класса «земля — воздух», нигде не было видно.
Легионеры браво вытянулись по стойке «смирно». Киборги, часть из которых вернулась с учений всего несколько часов назад, стояли сразу за ними.
Взвыли сервомеханизмы, люк открылся, и вышел офицер. Були не знал генерала Каттаби, но, естественно, о нем слышал и надеялся, что слухи правдивы. Многие считали, что генерал человек прямой и всегда говорит то, что думает. Настоящий командир, который предпочитает проводить время со своими людьми.
В последнее время Каттаби служил на Альгероне. Если то, что слышала Винтерс, правда, генерал атаковал мятежников и взял форт в свои руки.
Может быть, Каттаби встречался с его родителями? Нет, вряд ли.
Були окинул взглядом свою армию и пожалел, что генерал не смог привести с собой подкрепление. Впрочем, он прекрасно понимал, какие тому приходилось решать задачи. На Альгероне следовало восстановить дисциплину, структура подчиненности нарушена, а политическая ситуация складывается сомнительная. Возможно, пройдет несколько недель, а может быть, и месяцев, прежде чем Каттаби сумеет выделить ему хотя бы один взвод.
Були отбросил неприятные мысли, расправил плечи и строевым шагом подошел к челноку.
Каттаби задержался на мгновение на верхней ступени трапа, прищурился в резком ослепительном сиянии и попытался понять, что его ждет. Хотя форт Мосби до мятежа использовался главным образом в качестве центральной помойки, он устоял. Почему? Чистой воды удача? Или заслуга человека, направляющегося сейчас к нему, — единственного сына майора Уильяма Були и капитана Конни Кробак?
Знает ли он, что они погибли? Нет, похоже, до полковника эта информация не дошла. В таком случае печальная обязанность сообщить Були о смерти родителей ляжет на его плечи... долг командира.
Лестница слегка раскачивалась под весом генерала. Он ответил на приветствие Були и ступил на землю. Как приятно снова оказаться дома.
То, что начиналось как срочное совещание, созванное для обсуждения последней передачи «Радио Свободная Земля», превратилось в полномасштабный стратегический совет. Стол был завален полупустыми чашками, снимками, сделанными со спутников, распечатками и разными мелочами. Группа только что закончила рассматривать отчет о последнем сражении в космосе. Уничтожение «Самурая» и двух судов сопровождения явилось тяжелым ударом.
Харко потер глаза и повторил вопрос:
— Могут ли лоялисты победить? Нет — учитывая, как обстоят сейчас дела. Да, они контролируют воздушное пространство, включая все, что находится на орбите, однако их преимущество скорее психологического характера. — Он обвел собравшихся взглядом, останавливаясь на каждом в отдельности. — Да, они в состоянии превратить весь Лос-Анджелес в развалины. Если захотят. Как, впрочем, и любой другой город. Но такие действия неразумны с политической точки зрения. Будут тысячи, если не миллионы, жертв. Мы получим моральное преимущество, многие отвернутся от Конфедерации и перейдут на нашу сторону.
Не стоит обманываться по поводу значимости африканского рейда, вылазок в Южной Америке или так называемого движения сопротивления здесь, в Лос-Анджелесе. На Земле им не победить — у них нет единого руководства, не хватает боеприпасов и людей.
— И что же вы порекомендуете нам, полковник? — поинтересовалась Пардо, которая не переставая теребила сережку.