— Откуда ты знаешь?.. - Лысый и сам не заметил, как перешел на шепот. Он догадывался, что Техцентр не маленький, но Мастер сказал так, как будто все точно знал.
— Это большое научно-производственное объединение, — сказал Мастер, глядя Лысому прямо в глаза. — Находится где-то на северо-западе, у края городской черты. Все внутри одного забора — как на Базе. Масса разных служб. И, наверное, полный виварий собак.
Лысый молчал. Он лихорадочно сверял услышанное со своими предположениями. Мастер сполз с подоконника и сунул руки в карманы.
— Я поищу карту! — только и мог сказать Лысый.
— Спасибо, — кивнул Мастер. — Только постарайся не очень шуметь. А то развели, понимаешь, базар, как на Птичке…
— Это вы о чем? — спросил Саймон, шаркающей походкой выползая из-за угла. На шее у него болтались наушники, штекер на длинном шнуре волочился по полу. Он только что сменился с оперативного дежурства и был весь серый и тусклый от усталости и небритости. Даже седые виски из снежно-белых превратились в стальные. — Кстати, я на Птичьем рынке не был уже года два…
— Это мы насчет тасманийского сумчатого дьявола, — невинно сообщил Лысый. — Типа где достать. На экзотику потянуло.
— Чего? — прищурился Саймон.
— Дьявола! — продиктовал ему на ухо Мастер. — Сум-ча-то-го! — Мастер уже успокоился, он взял Саймона под руку и весело отбивал ногой по полу такт. Саймон тупо посмотрел на него.
— Плевал я на вас, — гордо объявил Саймон. — Я устал и ничего не соображаю. Я даже не обиделся.
— А мы сейчас домой поедем, — утешил его Мастер. В голосе у него прорезались вдруг почти отеческие нотки. — Точно? Крокодилов возьмем и поедем.
— Точно, — кивнул Саймон. — Ты прости, я что-то действительно того… Не дежурство, а полный звездец.
— Вам хорошо, — позавидовал Лысый. — Живете, гады, в соседних подъездах. Кто не устал, тот и за баранку. А меня, хоть я ваще посинею, ни одна зараза не подвезет…
— А ты не живи у черта в заднице, — посоветовал Саймон, понемногу оживляясь. — Тебе же давали нормальную хату.
— Давали, — согласился Лысый, оглядывая Саймона с ног до головы. Никогда он его не жаловал, наверное, просто из ревности. Единственный, кто не замечал этой неприязни, был сам Саймон. — Квартирка — песня! Только вот еще не родился такой человек, чтобы в такую квартиру взял такую тещу. Я уж лучше подожду, у меня здоровья хватит. И выдержка развивается — с холостым не сравнить.
— Ну хочешь, я тебе плохую квартиру выбью? — спросил Мастер. — Гадкую такую, дрянную, мерзкую, непотребную, но зато поближе?
— Спасибо, — сказал Лысый. — У меня уже есть одна плохая квартира. Зачем одно говно менять на другое?
— Лучше купи ему хорошую тещу, — предложил Саймон.
— Не выйдет, — усмехнулся Мастер. — Теща поставляется только в комплекте с женой. Помнишь, был при большевиках такой прием — товар в нагрузку? На полкило конфет два ящика дверных петель.
— Не помню, — признался Саймон. — И счастлив, что не помню.
— Зато при большевиках тварей не было, — мечтательно произнес Лысый.
— Вот и ошибаешься, — сказал Мастер. — Еще как были, только местного производства. Из-под земли не лезли.
Лысый прищурился. Саймон, исподлобья глядя на Мастера, наматывал на раскрытую ладонь шнур от наушников.
— Чего притихли, отцы? — удивился Мастер. — В первый раз слышите, что ли? Газет не читали десять лет назад?
— Я точно не читал, — сказал Саймон. — Даже эротических.
Лысый что-то соображал.
— Дошло до тебя, аналитик? — спросил Мастер как-то не очень дружелюбно.
— А ведь дошло, — сказал Лысый, поеживаясь как от озноба. —
Туго, но дошло. Ё-моё… Это надо же… — протянул он, морща лоб.
— И что же до вас дошло, академик Лысенко?
— Зачем так злобно, старший? Ты все-таки не кавказская овчарка.
— Да как вам сказать, коллега… — Мастер потянул из кармана сигареты. — Вот объясни мне — на твой взгляд, я умнее тебя? Сообразительнее? Быстрее схватываю, а?
— У тебя очень неординарное мышление, — признался Лысый. — Возможно, у меня коэффициент интеллекта повыше, но ты зато умеешь зрить в корень. Так что не надо злиться. Ты просто не такой, как все. Ты же у нас Мастер, ёлы-палы.
Мастер вздохнул, сморщился и почесал нос. «А ведь смутил я тебя! — подумал Лысый. — Попробуй теперь на меня наехать, если знаешь, что я чувствую и признаю разницу между нами. Не станешь же ты меня презирать за такое признание…»
— Ладно, — кивнул Мастер, — закроем этот вопрос. Но учтите, коллега. Когда в следующий раз вам приспичит закатить референдум — вы уж будьте любезны, расскажите народу, что там до вас дошло. И Мэдмэксу — в первую очередь. Можно даже отдельно, без свидетелей. Чтобы понял, как опасна в наши дни самодеятельность.
— Хорошо, — покорно сказал Лысый. — Ты мне только вот чего скажи, если знаешь, конечно…
— Может, и не знаю. От наших секретов нет. Чего могу — того скажу, — каждую фразу Мастера Лысый сопровождал быстрым кивком. Потом он коротко глянул на Саймона, который явно ничего не понимал. И спросил: — Выходит, «Программа «Зомби» не свернута? Она продолжается?
— А тебе не кажется, что очень похоже? — ответил Мастер вопросом на вопрос. — Что именно представляет собой техника Проекта, ты не задумывался? Все эти сверхвысокочастотные штучки-дрючки? Ты же физик, тебе сам бог велел…
— Допустим, я об этом очень часто думаю, — сказал Лысый несмело.
— Так чего молчал?
— Вот, уже говорю… Прямо жуть берет. Слушай, Мастер, ты это серьезно, а?
— Старик, это для Школы вопрос безопасности. Какие тут шутки…
— Мне скажет кто-нибудь, о чем речь? — взмолился Саймон. — Я, конечно, молодой, но надо же совесть иметь…
— Ты что, о «Программе «Зомби» не слышал никогда? — удивился Лысый.
— Да это же туфта! Утка газетная! Мастер, скажи ему…
— Погоди, — отмахнулся Мастер. — Я не могу сейчас привести стопроцентные доказательства. Для меня они именно такие, для тебя могут оказаться недостаточными. Но я надеюсь, главное ты уловил. Есть взаимосвязь — понял, Лысый? Проект этим точно занимался. Другой вопрос, что в начале девяностых «Программа» все-таки была свернута. Если ее начали по новой, то не так уж давно. Узнать бы зачем.
— А может, не начали? — предположил Лысый с надеждой, запуская руку за голову и снимая резинку с хвоста. Роскошная вороная шевелюра рассыпалась по плечам. — Ф-фу… какое облегчение. Остригусь на фиг. Пойдем вместе стричься? Тебе давно пора. Хотя бы виски снимешь — вот так вот. — Лысый показал было как, но Мастер от его руки отшатнулся. — Понимаешь, старик, мне даже представить страшно, как это нам отольется.
— Всем отольется, — сказал Мастер. — Не только нам.
— В любом случае, — поднял указательный палец Лысый, — Техцентр — это вполне может быть та самая контора. Как же я сразу-то не догадался, а? Но, слушай, их же была целая куча… А База? База не может быть и Техцентром заодно?
— База — медицинский НИИ. С технологиями, конечно, но мощности не те. А Техцентр я тебе описал, по-моему, достаточно подробно.
— Да, — с печальной улыбкой кивнул Лысый. — Как будто ты уже там был.
— Я уверен, что вычислил достаточно точно. Но нужны доказательства. Сам понимаешь, нельзя же атаковать какой-нибудь ЦНИИ-нафиг-информ чисто по подозрению.
— А как… Как ты установил район? — У Лысого глаза буквально горели. Саймон подался вперед. Видно было, что он себя удерживает, пытаясь хранить почтительное молчание.
— Покажи мне твою справку. — Мастер протянул Лысому раскрытую ладонь. Лысый скривился, будто выпил махом стакан хлористого кальция. «Справка» — это было принятое в Школе упоминание о том, что Мастер — человек с блокированной энергетикой. Он был невнушаем, его нельзя было «зомбировать», подчинив чужой воле, невозможно было считать известную ему информацию. Мастера не мог «прощупать» ни один сенс, его ауру не сканировала аппаратура Базы — во всяком случае, на мощностях, не представляющих опасности для жизни. Мастер не поддавался даже вульгарному гипнозу. И никто не понимал, откуда он взялся такой.
— Откуда ты взялся такой? — спросил Лысый, продолжая морщиться.
— Хорошо, что это тебя не шокирует, — улыбнулся Мастер.
— Погодите, господа! — не выдержал Саймон. — Вы это все серьезно? Как это — «атаковать»? А главное — зачем?
— Ну, натурально… — объяснил Лысый. — А ты что, думал, мы будем ждать, когда нам всем мозги промоют?! - вдруг сорвался он. — Включая, кстати, твоего папочку! — Лысый ткнул пальцем в сторону Мастера, и Мастер опять слегка отшатнулся. — Нам же с обеих сторон полная жопа! Либо твари съедят, либо гэбэшники. Только я бы уж лучше тварью заделался. Подстерег бы потом кое-кого в темном переулке…
— Ладно, ты не разгоняйся, — посоветовал Мастер. — Это все еще гипотезы. Не запугивай мне молодежь.
— А чего это «не запугивай»?! - снова повысил голос Лысый. — Почему «гипотезы»? Я уже который год всем талдычу: главная опасность для нас — это Техцентр, Техцентр надо брать. Но, извини-подвинься, — Лысый резво соскочил с подоконника, и Мастер действительно подвинулся, — если Техцентр — это ТОТ Техцентр, тогда дело еще хуже. Ты же должен понимать! Мы стоим на пороге такого…
— Довольно, — перебил его Мастер. — Я знаю, на пороге «какого» мы стоим. И для некоторых это будет совсем не открытие.
— И даже не закрытие, — ввернул Лысый. — Полное накрытие будет. Конец всему. Ну почему?! - простонал он, воздевая руки к воображаемому небу. Мастер сопроводил его движение взглядом и заинтересованно уставился вверх. — Почему мы были такие идиоты?! Почему мы согласились принимать в этом участие?!
— До чего же у нас все-таки грязные потолки, — сказал Мастер. Лысый закусил губу. — Почему, почему… Молодые были, вот почему. Собак любили, деньги любили, себя любили — очень! Согласитесь, коллега, что наша встреча в Проекте закономерна. Для нас на этой планете было только одно подходящее место — Школа. Вот мы и столкнулись все именно здесь. А о том, в какую… — Мастер выдержал паузу, — мы попали, догадывается сейчас каждый. Просто кто-то с самого начала понял, что дело нечисто, а кому-то пришлось и объяснять.
— Мужики, а мужики… — попросил тихонько Саймон. — Очнитесь, а?.. Да хватит же! — неожиданно выпалил он. Так яростно, что старшие разом обернулись в его сторону. — Мужики, вы что?! Да вы посмотрите на себя! В зеркало хотя бы. Вы несете такую чушь… «Программа «Зомби»! Это же чистая шиза!
— Так-так-так. — Лысый задрал подбородок, упер кулаки в бока и шагнул к Саймону. — Продолжайте, юноша.
— Поймите, вы просто устали, — сказал Саймон уже тише. — Вам нужно в Лагерь хотя бы на месяц… Вы так до такого договоритесь…
— Это до какого же «такого»?
— Легче, легче, — попросил Мастер Лысого, не спуская с Саймона внимательных глаз. Саймон весь подобрался, был он уже совсем не сонный и вовсе не усталый. И смотрел он не на Лысого. Он смело глядел на Мастера, и тот внезапно понял, до какой же степени изменился этот парень за последние месяцы. Теперь с ним добром не сладишь. Совершенно чужой.
— Вы устали, — повторил Саймон. — Раньше с вами было легко, я вами просто восхищался раньше. Для меня все старики… вы оба, Хунта, Китаец — да все — как родные были. Но теперь с вами просто не-вы-но-си-мо, — для вящей убедительности он на каждый такт потрясал в воздухе напряженными ладонями. Лысый и Мастер настороженно слушали. Мастер тоже упер руки в бока фирменным «школьным» жестом. И подумал, что, на взгляд Саймона, они с Лысым сейчас особенно похожи — и особенно чужды для него.
— Дальше, — потребовал Мастер. Он словно бросил Саймону мяч, и тот послушно его принял — как это происходило всегда, когда Мастер того хотел. Так получалось везде, даже в Штабе. Но в Штабе Мастеру всегда казалось, что на самом-то деле играют с ним.
— Прости, я сорвался, — потупился Саймон. — Но это ведь дикость. Ты вечно твердишь, что нужно принимать в расчет психологию, а сам об этом забываешь. И не видишь, что уже не справляешься с перегрузкой. Мне, правда, очень за вас больно, я поэтому и заорал. Но, честное слово, мужики, у вас проблема с головой!
— Ты полагаешь, что мы паникуем… — протянул Лысый, складывая руки на груди. — Столько лет мы были в порядке, а вот сейчас, едва нас твари поприжали, мы тут же надломились и пошли искать виноватых, да?
— А ты спроси Зигмунда, — предложил Саймон, — что он знает о фобиях. Когда они возникают и отчего.
— Старички с перепугу двинулись, — удовлетворенно промурлыкал Лысый.
— Я не это хотел сказать.
— Но ты сказал именно это, юноша.
— Я не настолько моложе тебя, чтобы ты так со мной обращался. — Саймон явно начинал злиться и не отдавал себе отчета в том, что его провоцируют. — Я в Школе три года и видел не меньше твоего!
— Ты много видел, но мало думал, — бросил Лысый. — Ты не виноват, это проблема твоего поколения.
— А проблема твоего поколения знаешь в чем? Вы все собственной тени боитесь. Вам постоянно страшно. И вы ищете опасность везде, даже там, где ее нет.
— С чего бы это? — невинно поинтересовался Лысый.
— Элементарно, — заявил Саймон. — Вас родители учили, что жить вы будете в страхе. Не хотели, а учили. Личным примером. И вы научились-таки! Только когда вы подросли, оказалось, что бояться-то нечего. Вы ведь ждали, что у вас будет страшный невидимый враг — кагэбе это ваше жуткое с его ужасными программами зомбирования. А его нет! Не-ту! Кончились враги, остались только неприятности — мафия да милиция. Но их бояться — это же вас недостойно, это совсем не ваш уровень!..
— Складно излагает, — обратился Лысый к Мастеру, выпятив губу. — Просто меня цитирует.
— Меня! — ткнул себе пальцем в грудь Мастер. — Дальше.
— А что «дальше»… — Саймон сник, и Мастер понял, что надо было промолчать. «Все-таки я для него еще авторитет. Пока он сам по себе, он уже кобелек годовалый, зубастый, всех цапнуть норовит. Как только я появляюсь, он снова щенок толстолапый. Рефлекс слабака». — Дальше все ясно, по-моему. Вы стали искать врага. В нормальной жизни он так и не объявился, а вот в Проекте вы его нашли моментально. Только ведь твари для вас… не мелко, наверное, а не по теме. Вы же привыкли, что враг — человек. Коварный такой, неожиданный. Вот и копаете под Проект.
— Точно, — согласился Лысый. — Человек труднопредсказуем. Поэтому он — самое опасное животное на нашей планете. А может, хрен его знает, и во всей обитаемой Вселенной. Ты это тоже знаешь — только забыл почему-то. Хочешь, напомню?
— Ну, вот, — сказал Саймон, не обращая внимания на явную угрозу. — Поэтому вы так собак любите — потому что они прямые и открытые. Вы даже один другому не доверяете по-настоящему, вы просто из одной стаи. И, конечно же, вы не можете доверять Проекту, который, между прочим, вытащил вас из глубокого дерьма. Твои слова? — Он указал на Мастера, и тот в ответ кивнул.
— Допустим. Но что ты знаешь о моих мотивах?
— Ничего себе. — Саймон даже шагнул назад. — Спасибо большое за откровенность… А я-то думал…
— Я никогда тебе не лгал, — сказал Мастер, но Саймон уже на него не глядел. А значит — это нужно его знать, — и не слушал. Мастер почувствовал, что проигрывает вчистую, и про себя с Саймоном попрощался. «Мы оба долго боролись за тебя, парень, — ты и я. Но я отвечаю еще за много человек. И если придется тебя променять на них… Придется».
— Я никогда тебе не лгал, — повторил Мастер с нажимом. — Ты же знаешь, я вообще никогда не лгу. — Саймон кивнул, но это уже ничего не значило. — Я просто хотел сказать тебе, что мои мотивы со временем изменились. Кстати, судя по твоему поведению, фобия как раз у тебя.
Саймон поднял на Мастера взгляд, и тот внутренне содрогнулся. Минуту назад в этих глазах что-то еще оставалось от того парня, который никогда не сказал бы «вы так собак любите», потому что «вы» для него не было, было только «мы». Теперь это были глаза другого человека, которого щадить не стоило. Но все же к такой ощутимой потере Мастер готов не был и теперь чувствовал себя очень скверно. Отчасти поэтому он продолжал разговор. Он не мог просто так повернуться и уйти от того, в кого было когда-то вложено столько заботы и любви. «Когда же я тебя упустил? Ведь недавно же… Когда?»
— Проект действительно вытащил нас из глубокой задницы, — продолжал Мастер. — Мы все амбициозные типы, и все мы неудачники. Школа для нас идеальное место. Но это не означает, что мы всё простим Проекту. Например, его потенциальную опасность для рода людского.
— Проект больше, чем кажется, — сказал Лысый. «Он тоже не понимает, что с Саймоном творится, — подумал Мастер, — и искренне пытается до него достучаться. Сейчас он ему будет все объяснять, как маленькому. Как он, наверное, объясняет молодым бойцам у себя в группе». — Проект всегда обладал мощностями куда большими, чем нужно для охоты. Пять лет назад тварей было по одной на целую неделю — а Проект был такой же здоровенный. Мы тогда уже сообразили, что отлов тварей для Проекта — побочный бизнес. Мастер тогда же сказал, что пульсаторы не против тварей делались, а против людей. Их только перенастроили. А теперь ты, мелочь пузатая, — зашипел Лысый, придвигаясь к Саймону вплотную, — это доказал, когда подшиб того фотографа. Но с тебя же это как с гуся вода — то, что ты выстрелил в человека…
Саймон, глядя в пол, отчетливо скрипнул зубами. «Он его не понимает, — понял Мастер с тревогой в душе, — он просто злится на то, что ему делают выговор. Особенно парень зол на меня, потому что раньше я бы не позволил никому его обидеть. Только сам, только лично — как с собакой. Это был знак доверия. И раз я спустил на него Лысого — значит, все кончено. Что для Саймона Школа? Сможет ли он теперь остаться здесь, пока здесь я? Чем это все кончится? Что с тобой, Саймон? Кто ты теперь? Почему ты продал нас? И за какие сребреники? Я убью тебя, Игорь».
— Мы действительно людей не любим, — шипел Саймону в ухо Лысый, трясясь от напряжения. — Только мы все равно стараемся с ними считаться. А для тебя нет разницы между человеком и тварью, ты готов стрелять во всех! Как ты выстрелил тогда! Ты прав, у нас есть страхи, а у тебя и страха нет! Вот почему мы трижды подумаем, прежде чем стрелять. А ты не думаешь вообще… И если я тебе говорю, что Техцентр разрабатывает супероружие, — будь любезен верить мне! А мы все — и ты в особенности, потому что не хочешь думать, — пешки в этой игре. Нас используют. Пока что мы знаем только, что это будет очень страшно. Но если Мастер прав и мы, как полные мудаки, вляпались в «Программу «Зомби» — это все! Все-о-о!!! - зарычал Лысый в полный голос. — Конец света!!! И нас проклянут вместе с теми гадами, которые эту дрянь придумали! — Лысый задохнулся и умолк.
— Самое обидное, — тихо сказал Мастер, — что даже проклясть нас будет уже некому. Людей не останется. Будут одни ходячие деревяшки. По уши счастливые.
— И это, — выдохнул Лысый, поднося к носу Саймона палец с обгрызенным ногтем, — только гипотеза. Упаси тебя боже, сынок, заикнуться кому-нибудь, что такое может быть в натуре. Ты должен всегда твердить «гипотеза». Хотя и в этом случае клеймо шизофреника тебе обеспечено. Только сегодня тебя не посадят в психушку на психотропные таблеточки, потому что ты прав — времена не те. Сегодня можно вслух нести любую чушь и любую правду. Всем по фигу. Я иногда не понимаю, зачем Проекту такая дикая секретность — в него же все равно никто не поверит…
— Похоже, секретность на днях кончится, — заметил Мастер.
— Чего?! - отвернулся от Саймона Лысый.
— Позже расскажу, — пообещал Мастер.
— Ну-ну, — задумчиво протянул Лысый. Он уже более или менее опомнился. — А юноша наш стоит и думает: «Когда же меня оставят в покое?» Между прочим, — он снова повернулся к Мастеру, как будто Саймона и вовсе не было рядом, — что-то пацан здорово изменился за последнее время. У нас в группе два таких деятеля, ни хрена не понимающих, но они еще совсем зеленые. А этот-то… С ним же всегда можно было по-человечески поговорить. Что ты с ним сотворил?
— Он больше месяца ходит оперативным дежурным, — сказал Мастер. — Во «Второй» уже забыли, как он выглядит.
— И зачем ты это делаешь? — спросил Лысый, по-прежнему игнорируя присутствие Саймона.
— Угадай с трех раз, — предложил Мастер. У Саймона на щеках проступили желваки. Казалось, он сейчас вцепится зубами начальнику в шею. — Только постарайся угадать правильно.
— А как я узнаю, что правильно угадал? — Лысый запрокинул голову и принялся собирать волосы в хвост.
— Угадаешь — обалдеешь, — четко проговорил Мастер. — Пошли домой! — Он как ни в чем не бывало повернулся к Саймону. Но Саймон принять игру отказался. Он обеими руками вцепился в поясной ремень и злобно глянул на Мастера исподлобья. Весь как сжатая пружина — человек, готовый бить.
— Хреновый ты воспитатель, — заметил Лысый, возясь с резинкой, которой стягивал хвост на затылке. — Мальчик-то вырос. Не хочет быть на вторых ролях.
— Не-а, — мотнул головой Мастер. — Он не вырос. Он испортился.
— Не надо… — с трудом выдавил Саймон сквозь зубы, сжатые чуть ли не до судороги. Костяшки у него на кулаках совсем побелели.
— Глупенький мальчик, — безмятежно сказал Лысый, опуская руки. — Тебя же провоцируют. Это же Мастер, не поддавайся ему… — Бормоча эти слова, Лысый плавно смещался вправо — так, чтобы между ним и Мастером образовался прямой угол с Саймоном в основании. «Теперь, если Саймон вздумает кинуться на Мастера, пусть распрощается с левой почкой. А если он попробует лягнуть меня каким-нибудь каратешным ударом в бок, Мастер так ему засветит в грудину, что мальчик рухнет прямо затылком на батарею. Главное, что достать нас он сможет только по одному…» Лысый как бы невзначай подобрал согнутые руки почти в боевую позицию. Он полностью доверял Мастеру и действовал не рассуждая, автоматически. Только где-то на окраине сознания пульсировала фраза: «Вот это да! Вот это да…»
— Не надо, говоришь? — спросил Мастер. — Ну, не надо — так не надо. Проходи. — Он шагнул назад, развернулся к Саймону вполоборота и сделал приглашающий жест. Встал, слегка наклонив голову, фактически подставив шею для рубящего удара. Лысого пробрал озноб. Он видел, что Саймон доведен до крайней точки кипения и Мастер ведет слишком опасную игру. Это было очень не похоже на Мастера, который никогда попусту не рисковал и всячески мешал рисковать другим. Но с Саймоном у них отношения почти родственные, и, видимо, иначе нельзя. «А вот убьет тебя сейчас этот парнишка — и пожалеть не успеешь о том, что сдуру изобразил средневекового рыцаря». Нужно было бы шагнуть к Саймону поближе, но Лысый стоял как вкопанный, боясь нарушить план Мастера. Кожу словно кололи мелкие иголочки — напряжение в образованном людьми треугольнике было дикое. И нагнетал его Саймон. Мастер не шевелился — голова наклонена, рука на отлете разрешает пройти. Лысый медленно, очень медленно опустил руки и постарался расслабиться. Но иголочки кололи все чаще. Тогда Лысый так же медленно завел правую за спину и взялся за торчащую сзади из-за пояса рукоятку. Пистолет он месяц не чистил, зато в стволе был патрон.
И вдруг напряжение разрядилось. Саймон глубоко вдохнул, сунул руки в карманы и, опустив не только голову, но и плечи, шагнул в предложенном Мастером направлении — прямо между двумя старшими. Сделал еще шаг, еще, попытался обернуться, но только зябко шевельнул плечами. И пошел, наращивая скорость, а затем побежал вдаль по коридору. Свернул за угол. Исчез.
Лысый вынул из-за спины руку с пистолетом и уставился на «ТТ» так, будто впервые увидел такую странную вещь. Потом он посмотрел в глубь коридора. Потом — на Мастера. Тот стоял, неприязненно поджав губы, и часто-часто моргал. Одновременно он крутил носом, дергал щекой и вообще вел себя как человек со связанными руками, с размаху попавший лицом в паутину. Лысый и представить себе не мог раньше, что кого-то может до такой степени разобрать нервный тик. Он деликатно отвернулся, сунул оружие на место, достал сигареты, закурил и пускал дым в стену, пока не услышал, как клацнула зажигалка Мастера.
— Извини, пожалуйста, — сказал Мастер, и в голосе его Лысый прочел глубокое смущение.
— Да ладно… — Лысый обернулся. Мастер стоял по-прежнему, сложив руки на груди, и немилосердно жевал сигаретный фильтр. Впрочем, лицо у него уже не дергалось.
— Нет, действительно, я приношу тебе извинения. Ты не в курсе дела, и это хорошо. Окажись на твоем месте информированный человек, он бы просто Саймона пристрелил. Даже ты был недалек от этого…
— Я за тебя испугался. Зачем ты ему шею подставил?
— А видишь, как он надломился в итоге?
— Он надломился, а я чуть не сломался. — Лысый снова уселся на подоконник. Мастер заложил руки за спину и принялся ходить перед ним туда-сюда, по-прежнему жуя сигарету и роняя под ноги пепел. Лысый ждал. Свое право на информацию он заработал. И право вдоволь поскандалить из-за того, что его до сих пор держали в стороне, — тоже.
Мастер остановился.
— Как же я устал, — пробормотал он. — Карма… куда я ее дел? — и сорвался с места в том же направлении, что и Саймон, — на псарню. Лысый ошарашенно глядел ему вслед.
Проект своих людей не обижал ни деньгами, ни всяческими льготами. У Мастера к моменту прихода в Школу отношения с родителями окончательно испортились, и он был рад принять от работодателей симпатичную квартирку в тихом районе. Постепенно из этой жилплощади получился настоящий дом — особенно после того, как в нем выросла Карма. При всей их обоюдной любви Мастер вовсе с собакой не носился — просто выполнял ежедневный минимум операций по уходу, который обычно знаком только выставочным животным. Всегда тщательно расчесанная, сытая, здоровая, красивая зверюга придавала квартире Мастера уют, не свойственный холостяцкому жилищу. Впрочем, Карма царила в этом доме не безраздельно. Но подруги Мастера приходили и уходили, а она оставалась. И что уж совершенно не лезло ни в какие ворота, ни разу ни одну из своих временных хозяек не укусила.
— Это большое научно-производственное объединение, — сказал Мастер, глядя Лысому прямо в глаза. — Находится где-то на северо-западе, у края городской черты. Все внутри одного забора — как на Базе. Масса разных служб. И, наверное, полный виварий собак.
Лысый молчал. Он лихорадочно сверял услышанное со своими предположениями. Мастер сполз с подоконника и сунул руки в карманы.
— Я поищу карту! — только и мог сказать Лысый.
— Спасибо, — кивнул Мастер. — Только постарайся не очень шуметь. А то развели, понимаешь, базар, как на Птичке…
— Это вы о чем? — спросил Саймон, шаркающей походкой выползая из-за угла. На шее у него болтались наушники, штекер на длинном шнуре волочился по полу. Он только что сменился с оперативного дежурства и был весь серый и тусклый от усталости и небритости. Даже седые виски из снежно-белых превратились в стальные. — Кстати, я на Птичьем рынке не был уже года два…
— Это мы насчет тасманийского сумчатого дьявола, — невинно сообщил Лысый. — Типа где достать. На экзотику потянуло.
— Чего? — прищурился Саймон.
— Дьявола! — продиктовал ему на ухо Мастер. — Сум-ча-то-го! — Мастер уже успокоился, он взял Саймона под руку и весело отбивал ногой по полу такт. Саймон тупо посмотрел на него.
— Плевал я на вас, — гордо объявил Саймон. — Я устал и ничего не соображаю. Я даже не обиделся.
— А мы сейчас домой поедем, — утешил его Мастер. В голосе у него прорезались вдруг почти отеческие нотки. — Точно? Крокодилов возьмем и поедем.
— Точно, — кивнул Саймон. — Ты прости, я что-то действительно того… Не дежурство, а полный звездец.
— Вам хорошо, — позавидовал Лысый. — Живете, гады, в соседних подъездах. Кто не устал, тот и за баранку. А меня, хоть я ваще посинею, ни одна зараза не подвезет…
— А ты не живи у черта в заднице, — посоветовал Саймон, понемногу оживляясь. — Тебе же давали нормальную хату.
— Давали, — согласился Лысый, оглядывая Саймона с ног до головы. Никогда он его не жаловал, наверное, просто из ревности. Единственный, кто не замечал этой неприязни, был сам Саймон. — Квартирка — песня! Только вот еще не родился такой человек, чтобы в такую квартиру взял такую тещу. Я уж лучше подожду, у меня здоровья хватит. И выдержка развивается — с холостым не сравнить.
— Ну хочешь, я тебе плохую квартиру выбью? — спросил Мастер. — Гадкую такую, дрянную, мерзкую, непотребную, но зато поближе?
— Спасибо, — сказал Лысый. — У меня уже есть одна плохая квартира. Зачем одно говно менять на другое?
— Лучше купи ему хорошую тещу, — предложил Саймон.
— Не выйдет, — усмехнулся Мастер. — Теща поставляется только в комплекте с женой. Помнишь, был при большевиках такой прием — товар в нагрузку? На полкило конфет два ящика дверных петель.
— Не помню, — признался Саймон. — И счастлив, что не помню.
— Зато при большевиках тварей не было, — мечтательно произнес Лысый.
— Вот и ошибаешься, — сказал Мастер. — Еще как были, только местного производства. Из-под земли не лезли.
Лысый прищурился. Саймон, исподлобья глядя на Мастера, наматывал на раскрытую ладонь шнур от наушников.
— Чего притихли, отцы? — удивился Мастер. — В первый раз слышите, что ли? Газет не читали десять лет назад?
— Я точно не читал, — сказал Саймон. — Даже эротических.
Лысый что-то соображал.
— Дошло до тебя, аналитик? — спросил Мастер как-то не очень дружелюбно.
— А ведь дошло, — сказал Лысый, поеживаясь как от озноба. —
Туго, но дошло. Ё-моё… Это надо же… — протянул он, морща лоб.
— И что же до вас дошло, академик Лысенко?
— Зачем так злобно, старший? Ты все-таки не кавказская овчарка.
— Да как вам сказать, коллега… — Мастер потянул из кармана сигареты. — Вот объясни мне — на твой взгляд, я умнее тебя? Сообразительнее? Быстрее схватываю, а?
— У тебя очень неординарное мышление, — признался Лысый. — Возможно, у меня коэффициент интеллекта повыше, но ты зато умеешь зрить в корень. Так что не надо злиться. Ты просто не такой, как все. Ты же у нас Мастер, ёлы-палы.
Мастер вздохнул, сморщился и почесал нос. «А ведь смутил я тебя! — подумал Лысый. — Попробуй теперь на меня наехать, если знаешь, что я чувствую и признаю разницу между нами. Не станешь же ты меня презирать за такое признание…»
— Ладно, — кивнул Мастер, — закроем этот вопрос. Но учтите, коллега. Когда в следующий раз вам приспичит закатить референдум — вы уж будьте любезны, расскажите народу, что там до вас дошло. И Мэдмэксу — в первую очередь. Можно даже отдельно, без свидетелей. Чтобы понял, как опасна в наши дни самодеятельность.
— Хорошо, — покорно сказал Лысый. — Ты мне только вот чего скажи, если знаешь, конечно…
— Может, и не знаю. От наших секретов нет. Чего могу — того скажу, — каждую фразу Мастера Лысый сопровождал быстрым кивком. Потом он коротко глянул на Саймона, который явно ничего не понимал. И спросил: — Выходит, «Программа «Зомби» не свернута? Она продолжается?
— А тебе не кажется, что очень похоже? — ответил Мастер вопросом на вопрос. — Что именно представляет собой техника Проекта, ты не задумывался? Все эти сверхвысокочастотные штучки-дрючки? Ты же физик, тебе сам бог велел…
— Допустим, я об этом очень часто думаю, — сказал Лысый несмело.
— Так чего молчал?
— Вот, уже говорю… Прямо жуть берет. Слушай, Мастер, ты это серьезно, а?
— Старик, это для Школы вопрос безопасности. Какие тут шутки…
— Мне скажет кто-нибудь, о чем речь? — взмолился Саймон. — Я, конечно, молодой, но надо же совесть иметь…
— Ты что, о «Программе «Зомби» не слышал никогда? — удивился Лысый.
— Да это же туфта! Утка газетная! Мастер, скажи ему…
— Погоди, — отмахнулся Мастер. — Я не могу сейчас привести стопроцентные доказательства. Для меня они именно такие, для тебя могут оказаться недостаточными. Но я надеюсь, главное ты уловил. Есть взаимосвязь — понял, Лысый? Проект этим точно занимался. Другой вопрос, что в начале девяностых «Программа» все-таки была свернута. Если ее начали по новой, то не так уж давно. Узнать бы зачем.
— А может, не начали? — предположил Лысый с надеждой, запуская руку за голову и снимая резинку с хвоста. Роскошная вороная шевелюра рассыпалась по плечам. — Ф-фу… какое облегчение. Остригусь на фиг. Пойдем вместе стричься? Тебе давно пора. Хотя бы виски снимешь — вот так вот. — Лысый показал было как, но Мастер от его руки отшатнулся. — Понимаешь, старик, мне даже представить страшно, как это нам отольется.
— Всем отольется, — сказал Мастер. — Не только нам.
— В любом случае, — поднял указательный палец Лысый, — Техцентр — это вполне может быть та самая контора. Как же я сразу-то не догадался, а? Но, слушай, их же была целая куча… А База? База не может быть и Техцентром заодно?
— База — медицинский НИИ. С технологиями, конечно, но мощности не те. А Техцентр я тебе описал, по-моему, достаточно подробно.
— Да, — с печальной улыбкой кивнул Лысый. — Как будто ты уже там был.
— Я уверен, что вычислил достаточно точно. Но нужны доказательства. Сам понимаешь, нельзя же атаковать какой-нибудь ЦНИИ-нафиг-информ чисто по подозрению.
— А как… Как ты установил район? — У Лысого глаза буквально горели. Саймон подался вперед. Видно было, что он себя удерживает, пытаясь хранить почтительное молчание.
— Покажи мне твою справку. — Мастер протянул Лысому раскрытую ладонь. Лысый скривился, будто выпил махом стакан хлористого кальция. «Справка» — это было принятое в Школе упоминание о том, что Мастер — человек с блокированной энергетикой. Он был невнушаем, его нельзя было «зомбировать», подчинив чужой воле, невозможно было считать известную ему информацию. Мастера не мог «прощупать» ни один сенс, его ауру не сканировала аппаратура Базы — во всяком случае, на мощностях, не представляющих опасности для жизни. Мастер не поддавался даже вульгарному гипнозу. И никто не понимал, откуда он взялся такой.
— Откуда ты взялся такой? — спросил Лысый, продолжая морщиться.
— Хорошо, что это тебя не шокирует, — улыбнулся Мастер.
— Погодите, господа! — не выдержал Саймон. — Вы это все серьезно? Как это — «атаковать»? А главное — зачем?
— Ну, натурально… — объяснил Лысый. — А ты что, думал, мы будем ждать, когда нам всем мозги промоют?! - вдруг сорвался он. — Включая, кстати, твоего папочку! — Лысый ткнул пальцем в сторону Мастера, и Мастер опять слегка отшатнулся. — Нам же с обеих сторон полная жопа! Либо твари съедят, либо гэбэшники. Только я бы уж лучше тварью заделался. Подстерег бы потом кое-кого в темном переулке…
— Ладно, ты не разгоняйся, — посоветовал Мастер. — Это все еще гипотезы. Не запугивай мне молодежь.
— А чего это «не запугивай»?! - снова повысил голос Лысый. — Почему «гипотезы»? Я уже который год всем талдычу: главная опасность для нас — это Техцентр, Техцентр надо брать. Но, извини-подвинься, — Лысый резво соскочил с подоконника, и Мастер действительно подвинулся, — если Техцентр — это ТОТ Техцентр, тогда дело еще хуже. Ты же должен понимать! Мы стоим на пороге такого…
— Довольно, — перебил его Мастер. — Я знаю, на пороге «какого» мы стоим. И для некоторых это будет совсем не открытие.
— И даже не закрытие, — ввернул Лысый. — Полное накрытие будет. Конец всему. Ну почему?! - простонал он, воздевая руки к воображаемому небу. Мастер сопроводил его движение взглядом и заинтересованно уставился вверх. — Почему мы были такие идиоты?! Почему мы согласились принимать в этом участие?!
— До чего же у нас все-таки грязные потолки, — сказал Мастер. Лысый закусил губу. — Почему, почему… Молодые были, вот почему. Собак любили, деньги любили, себя любили — очень! Согласитесь, коллега, что наша встреча в Проекте закономерна. Для нас на этой планете было только одно подходящее место — Школа. Вот мы и столкнулись все именно здесь. А о том, в какую… — Мастер выдержал паузу, — мы попали, догадывается сейчас каждый. Просто кто-то с самого начала понял, что дело нечисто, а кому-то пришлось и объяснять.
— Мужики, а мужики… — попросил тихонько Саймон. — Очнитесь, а?.. Да хватит же! — неожиданно выпалил он. Так яростно, что старшие разом обернулись в его сторону. — Мужики, вы что?! Да вы посмотрите на себя! В зеркало хотя бы. Вы несете такую чушь… «Программа «Зомби»! Это же чистая шиза!
— Так-так-так. — Лысый задрал подбородок, упер кулаки в бока и шагнул к Саймону. — Продолжайте, юноша.
— Поймите, вы просто устали, — сказал Саймон уже тише. — Вам нужно в Лагерь хотя бы на месяц… Вы так до такого договоритесь…
— Это до какого же «такого»?
— Легче, легче, — попросил Мастер Лысого, не спуская с Саймона внимательных глаз. Саймон весь подобрался, был он уже совсем не сонный и вовсе не усталый. И смотрел он не на Лысого. Он смело глядел на Мастера, и тот внезапно понял, до какой же степени изменился этот парень за последние месяцы. Теперь с ним добром не сладишь. Совершенно чужой.
— Вы устали, — повторил Саймон. — Раньше с вами было легко, я вами просто восхищался раньше. Для меня все старики… вы оба, Хунта, Китаец — да все — как родные были. Но теперь с вами просто не-вы-но-си-мо, — для вящей убедительности он на каждый такт потрясал в воздухе напряженными ладонями. Лысый и Мастер настороженно слушали. Мастер тоже упер руки в бока фирменным «школьным» жестом. И подумал, что, на взгляд Саймона, они с Лысым сейчас особенно похожи — и особенно чужды для него.
— Дальше, — потребовал Мастер. Он словно бросил Саймону мяч, и тот послушно его принял — как это происходило всегда, когда Мастер того хотел. Так получалось везде, даже в Штабе. Но в Штабе Мастеру всегда казалось, что на самом-то деле играют с ним.
— Прости, я сорвался, — потупился Саймон. — Но это ведь дикость. Ты вечно твердишь, что нужно принимать в расчет психологию, а сам об этом забываешь. И не видишь, что уже не справляешься с перегрузкой. Мне, правда, очень за вас больно, я поэтому и заорал. Но, честное слово, мужики, у вас проблема с головой!
— Ты полагаешь, что мы паникуем… — протянул Лысый, складывая руки на груди. — Столько лет мы были в порядке, а вот сейчас, едва нас твари поприжали, мы тут же надломились и пошли искать виноватых, да?
— А ты спроси Зигмунда, — предложил Саймон, — что он знает о фобиях. Когда они возникают и отчего.
— Старички с перепугу двинулись, — удовлетворенно промурлыкал Лысый.
— Я не это хотел сказать.
— Но ты сказал именно это, юноша.
— Я не настолько моложе тебя, чтобы ты так со мной обращался. — Саймон явно начинал злиться и не отдавал себе отчета в том, что его провоцируют. — Я в Школе три года и видел не меньше твоего!
— Ты много видел, но мало думал, — бросил Лысый. — Ты не виноват, это проблема твоего поколения.
— А проблема твоего поколения знаешь в чем? Вы все собственной тени боитесь. Вам постоянно страшно. И вы ищете опасность везде, даже там, где ее нет.
— С чего бы это? — невинно поинтересовался Лысый.
— Элементарно, — заявил Саймон. — Вас родители учили, что жить вы будете в страхе. Не хотели, а учили. Личным примером. И вы научились-таки! Только когда вы подросли, оказалось, что бояться-то нечего. Вы ведь ждали, что у вас будет страшный невидимый враг — кагэбе это ваше жуткое с его ужасными программами зомбирования. А его нет! Не-ту! Кончились враги, остались только неприятности — мафия да милиция. Но их бояться — это же вас недостойно, это совсем не ваш уровень!..
— Складно излагает, — обратился Лысый к Мастеру, выпятив губу. — Просто меня цитирует.
— Меня! — ткнул себе пальцем в грудь Мастер. — Дальше.
— А что «дальше»… — Саймон сник, и Мастер понял, что надо было промолчать. «Все-таки я для него еще авторитет. Пока он сам по себе, он уже кобелек годовалый, зубастый, всех цапнуть норовит. Как только я появляюсь, он снова щенок толстолапый. Рефлекс слабака». — Дальше все ясно, по-моему. Вы стали искать врага. В нормальной жизни он так и не объявился, а вот в Проекте вы его нашли моментально. Только ведь твари для вас… не мелко, наверное, а не по теме. Вы же привыкли, что враг — человек. Коварный такой, неожиданный. Вот и копаете под Проект.
— Точно, — согласился Лысый. — Человек труднопредсказуем. Поэтому он — самое опасное животное на нашей планете. А может, хрен его знает, и во всей обитаемой Вселенной. Ты это тоже знаешь — только забыл почему-то. Хочешь, напомню?
— Ну, вот, — сказал Саймон, не обращая внимания на явную угрозу. — Поэтому вы так собак любите — потому что они прямые и открытые. Вы даже один другому не доверяете по-настоящему, вы просто из одной стаи. И, конечно же, вы не можете доверять Проекту, который, между прочим, вытащил вас из глубокого дерьма. Твои слова? — Он указал на Мастера, и тот в ответ кивнул.
— Допустим. Но что ты знаешь о моих мотивах?
— Ничего себе. — Саймон даже шагнул назад. — Спасибо большое за откровенность… А я-то думал…
— Я никогда тебе не лгал, — сказал Мастер, но Саймон уже на него не глядел. А значит — это нужно его знать, — и не слушал. Мастер почувствовал, что проигрывает вчистую, и про себя с Саймоном попрощался. «Мы оба долго боролись за тебя, парень, — ты и я. Но я отвечаю еще за много человек. И если придется тебя променять на них… Придется».
— Я никогда тебе не лгал, — повторил Мастер с нажимом. — Ты же знаешь, я вообще никогда не лгу. — Саймон кивнул, но это уже ничего не значило. — Я просто хотел сказать тебе, что мои мотивы со временем изменились. Кстати, судя по твоему поведению, фобия как раз у тебя.
Саймон поднял на Мастера взгляд, и тот внутренне содрогнулся. Минуту назад в этих глазах что-то еще оставалось от того парня, который никогда не сказал бы «вы так собак любите», потому что «вы» для него не было, было только «мы». Теперь это были глаза другого человека, которого щадить не стоило. Но все же к такой ощутимой потере Мастер готов не был и теперь чувствовал себя очень скверно. Отчасти поэтому он продолжал разговор. Он не мог просто так повернуться и уйти от того, в кого было когда-то вложено столько заботы и любви. «Когда же я тебя упустил? Ведь недавно же… Когда?»
— Проект действительно вытащил нас из глубокой задницы, — продолжал Мастер. — Мы все амбициозные типы, и все мы неудачники. Школа для нас идеальное место. Но это не означает, что мы всё простим Проекту. Например, его потенциальную опасность для рода людского.
— Проект больше, чем кажется, — сказал Лысый. «Он тоже не понимает, что с Саймоном творится, — подумал Мастер, — и искренне пытается до него достучаться. Сейчас он ему будет все объяснять, как маленькому. Как он, наверное, объясняет молодым бойцам у себя в группе». — Проект всегда обладал мощностями куда большими, чем нужно для охоты. Пять лет назад тварей было по одной на целую неделю — а Проект был такой же здоровенный. Мы тогда уже сообразили, что отлов тварей для Проекта — побочный бизнес. Мастер тогда же сказал, что пульсаторы не против тварей делались, а против людей. Их только перенастроили. А теперь ты, мелочь пузатая, — зашипел Лысый, придвигаясь к Саймону вплотную, — это доказал, когда подшиб того фотографа. Но с тебя же это как с гуся вода — то, что ты выстрелил в человека…
Саймон, глядя в пол, отчетливо скрипнул зубами. «Он его не понимает, — понял Мастер с тревогой в душе, — он просто злится на то, что ему делают выговор. Особенно парень зол на меня, потому что раньше я бы не позволил никому его обидеть. Только сам, только лично — как с собакой. Это был знак доверия. И раз я спустил на него Лысого — значит, все кончено. Что для Саймона Школа? Сможет ли он теперь остаться здесь, пока здесь я? Чем это все кончится? Что с тобой, Саймон? Кто ты теперь? Почему ты продал нас? И за какие сребреники? Я убью тебя, Игорь».
— Мы действительно людей не любим, — шипел Саймону в ухо Лысый, трясясь от напряжения. — Только мы все равно стараемся с ними считаться. А для тебя нет разницы между человеком и тварью, ты готов стрелять во всех! Как ты выстрелил тогда! Ты прав, у нас есть страхи, а у тебя и страха нет! Вот почему мы трижды подумаем, прежде чем стрелять. А ты не думаешь вообще… И если я тебе говорю, что Техцентр разрабатывает супероружие, — будь любезен верить мне! А мы все — и ты в особенности, потому что не хочешь думать, — пешки в этой игре. Нас используют. Пока что мы знаем только, что это будет очень страшно. Но если Мастер прав и мы, как полные мудаки, вляпались в «Программу «Зомби» — это все! Все-о-о!!! - зарычал Лысый в полный голос. — Конец света!!! И нас проклянут вместе с теми гадами, которые эту дрянь придумали! — Лысый задохнулся и умолк.
— Самое обидное, — тихо сказал Мастер, — что даже проклясть нас будет уже некому. Людей не останется. Будут одни ходячие деревяшки. По уши счастливые.
— И это, — выдохнул Лысый, поднося к носу Саймона палец с обгрызенным ногтем, — только гипотеза. Упаси тебя боже, сынок, заикнуться кому-нибудь, что такое может быть в натуре. Ты должен всегда твердить «гипотеза». Хотя и в этом случае клеймо шизофреника тебе обеспечено. Только сегодня тебя не посадят в психушку на психотропные таблеточки, потому что ты прав — времена не те. Сегодня можно вслух нести любую чушь и любую правду. Всем по фигу. Я иногда не понимаю, зачем Проекту такая дикая секретность — в него же все равно никто не поверит…
— Похоже, секретность на днях кончится, — заметил Мастер.
— Чего?! - отвернулся от Саймона Лысый.
— Позже расскажу, — пообещал Мастер.
— Ну-ну, — задумчиво протянул Лысый. Он уже более или менее опомнился. — А юноша наш стоит и думает: «Когда же меня оставят в покое?» Между прочим, — он снова повернулся к Мастеру, как будто Саймона и вовсе не было рядом, — что-то пацан здорово изменился за последнее время. У нас в группе два таких деятеля, ни хрена не понимающих, но они еще совсем зеленые. А этот-то… С ним же всегда можно было по-человечески поговорить. Что ты с ним сотворил?
— Он больше месяца ходит оперативным дежурным, — сказал Мастер. — Во «Второй» уже забыли, как он выглядит.
— И зачем ты это делаешь? — спросил Лысый, по-прежнему игнорируя присутствие Саймона.
— Угадай с трех раз, — предложил Мастер. У Саймона на щеках проступили желваки. Казалось, он сейчас вцепится зубами начальнику в шею. — Только постарайся угадать правильно.
— А как я узнаю, что правильно угадал? — Лысый запрокинул голову и принялся собирать волосы в хвост.
— Угадаешь — обалдеешь, — четко проговорил Мастер. — Пошли домой! — Он как ни в чем не бывало повернулся к Саймону. Но Саймон принять игру отказался. Он обеими руками вцепился в поясной ремень и злобно глянул на Мастера исподлобья. Весь как сжатая пружина — человек, готовый бить.
— Хреновый ты воспитатель, — заметил Лысый, возясь с резинкой, которой стягивал хвост на затылке. — Мальчик-то вырос. Не хочет быть на вторых ролях.
— Не-а, — мотнул головой Мастер. — Он не вырос. Он испортился.
— Не надо… — с трудом выдавил Саймон сквозь зубы, сжатые чуть ли не до судороги. Костяшки у него на кулаках совсем побелели.
— Глупенький мальчик, — безмятежно сказал Лысый, опуская руки. — Тебя же провоцируют. Это же Мастер, не поддавайся ему… — Бормоча эти слова, Лысый плавно смещался вправо — так, чтобы между ним и Мастером образовался прямой угол с Саймоном в основании. «Теперь, если Саймон вздумает кинуться на Мастера, пусть распрощается с левой почкой. А если он попробует лягнуть меня каким-нибудь каратешным ударом в бок, Мастер так ему засветит в грудину, что мальчик рухнет прямо затылком на батарею. Главное, что достать нас он сможет только по одному…» Лысый как бы невзначай подобрал согнутые руки почти в боевую позицию. Он полностью доверял Мастеру и действовал не рассуждая, автоматически. Только где-то на окраине сознания пульсировала фраза: «Вот это да! Вот это да…»
— Не надо, говоришь? — спросил Мастер. — Ну, не надо — так не надо. Проходи. — Он шагнул назад, развернулся к Саймону вполоборота и сделал приглашающий жест. Встал, слегка наклонив голову, фактически подставив шею для рубящего удара. Лысого пробрал озноб. Он видел, что Саймон доведен до крайней точки кипения и Мастер ведет слишком опасную игру. Это было очень не похоже на Мастера, который никогда попусту не рисковал и всячески мешал рисковать другим. Но с Саймоном у них отношения почти родственные, и, видимо, иначе нельзя. «А вот убьет тебя сейчас этот парнишка — и пожалеть не успеешь о том, что сдуру изобразил средневекового рыцаря». Нужно было бы шагнуть к Саймону поближе, но Лысый стоял как вкопанный, боясь нарушить план Мастера. Кожу словно кололи мелкие иголочки — напряжение в образованном людьми треугольнике было дикое. И нагнетал его Саймон. Мастер не шевелился — голова наклонена, рука на отлете разрешает пройти. Лысый медленно, очень медленно опустил руки и постарался расслабиться. Но иголочки кололи все чаще. Тогда Лысый так же медленно завел правую за спину и взялся за торчащую сзади из-за пояса рукоятку. Пистолет он месяц не чистил, зато в стволе был патрон.
И вдруг напряжение разрядилось. Саймон глубоко вдохнул, сунул руки в карманы и, опустив не только голову, но и плечи, шагнул в предложенном Мастером направлении — прямо между двумя старшими. Сделал еще шаг, еще, попытался обернуться, но только зябко шевельнул плечами. И пошел, наращивая скорость, а затем побежал вдаль по коридору. Свернул за угол. Исчез.
Лысый вынул из-за спины руку с пистолетом и уставился на «ТТ» так, будто впервые увидел такую странную вещь. Потом он посмотрел в глубь коридора. Потом — на Мастера. Тот стоял, неприязненно поджав губы, и часто-часто моргал. Одновременно он крутил носом, дергал щекой и вообще вел себя как человек со связанными руками, с размаху попавший лицом в паутину. Лысый и представить себе не мог раньше, что кого-то может до такой степени разобрать нервный тик. Он деликатно отвернулся, сунул оружие на место, достал сигареты, закурил и пускал дым в стену, пока не услышал, как клацнула зажигалка Мастера.
— Извини, пожалуйста, — сказал Мастер, и в голосе его Лысый прочел глубокое смущение.
— Да ладно… — Лысый обернулся. Мастер стоял по-прежнему, сложив руки на груди, и немилосердно жевал сигаретный фильтр. Впрочем, лицо у него уже не дергалось.
— Нет, действительно, я приношу тебе извинения. Ты не в курсе дела, и это хорошо. Окажись на твоем месте информированный человек, он бы просто Саймона пристрелил. Даже ты был недалек от этого…
— Я за тебя испугался. Зачем ты ему шею подставил?
— А видишь, как он надломился в итоге?
— Он надломился, а я чуть не сломался. — Лысый снова уселся на подоконник. Мастер заложил руки за спину и принялся ходить перед ним туда-сюда, по-прежнему жуя сигарету и роняя под ноги пепел. Лысый ждал. Свое право на информацию он заработал. И право вдоволь поскандалить из-за того, что его до сих пор держали в стороне, — тоже.
Мастер остановился.
— Как же я устал, — пробормотал он. — Карма… куда я ее дел? — и сорвался с места в том же направлении, что и Саймон, — на псарню. Лысый ошарашенно глядел ему вслед.
***
Проект своих людей не обижал ни деньгами, ни всяческими льготами. У Мастера к моменту прихода в Школу отношения с родителями окончательно испортились, и он был рад принять от работодателей симпатичную квартирку в тихом районе. Постепенно из этой жилплощади получился настоящий дом — особенно после того, как в нем выросла Карма. При всей их обоюдной любви Мастер вовсе с собакой не носился — просто выполнял ежедневный минимум операций по уходу, который обычно знаком только выставочным животным. Всегда тщательно расчесанная, сытая, здоровая, красивая зверюга придавала квартире Мастера уют, не свойственный холостяцкому жилищу. Впрочем, Карма царила в этом доме не безраздельно. Но подруги Мастера приходили и уходили, а она оставалась. И что уж совершенно не лезло ни в какие ворота, ни разу ни одну из своих временных хозяек не укусила.