Страница:
— С нами Время! — отвечаю я.
Хронофизик уходит, а я допиваю коктейль и возвращаюсь к себе. Долго меряю шагами свою комнату, часто останавливаясь перед голограммой Лены. Неужели хронофизик прав? А почему бы и нет? Мне не терпится проверить догадку, но взгляд на таймер останавливает меня. Придется подождать до утра. Мне не спится, и я сажусь к компьютеру. Начинаю “путешествие по фазам” наугад. Так я коротаю ночь.
Рано утром я решительно вхожу в кабину нуль-Т и набираю код Лены. На мое счастье, ее кабина не заблокирована. Впрочем, в эти дни я и не пытался прийти к ней лично. Лена еще спит, уютно устроившись на диване. Но едва я осторожно присаживаюсь в кресло, она открывает один глаз.
— Пришел? Наконец-то, я тебя заждалась. Займись завтраком, а я пойду приведу себя в порядок.
За кофе я рассказываю Лене о своей беде. Почти не задумываясь, она говорит:
— Скорее всего у тебя неправильный подход. Этим страдают все, кто не изучал темпоральную математику еще в Школе. Надо было сразу обратиться ко мне, когда ты только столкнулся с затруднениями, а ты все пытался сам справиться. Давай посмотрим.
Мы садимся к компьютеру, и Лена дает мне несколько ситуационных задач на составление систем темпоральных уравнений. Через полчаса я уже мокрый от умственного напряжения. Лена какое-то время молча наблюдает за моими героическими попытками, потом говорит:
— Так я и думала. Милый, ты пытаешься объять необъятное. Так ты никогда не составишь систему, а даже если и составишь, то без помощи компьютера не решишь. А ведь в реальных фазах такие вещи надо делать в уме!
— Как же быть?
— Отсечь все второстепенное, несущественное. Ну, зачем тебе в данном случае учитывать скорость и направление ветра? А какое здесь имеет значение температура воды? Скорость движения объекта в данном случае тоже роли не играет: он прибудет в пункт назначения ночью, а действовать начнет на другой день в двенадцать часов.
— Но в этом случае заметно снижается точность.
— А зачем тебе такая точность? Ты что — начальник отдела в Аналитическом секторе? Это у них там стоят суперкомпьютеры, а у тебя будет только один, вот этот, — Лена стучит мне пальцем по лбу. — Такая точность требуется при подготовке операций. А наш раздел темпоральной математики потому и называется прикладным, что предусматривает более простой вариант использования, так сказать в полевых условиях.
— Я, кажется, начинаю понимать. Ведь для того чтобы получить ответ на вопрос, будет иметь мое действие значительное влияние или нет, мне достаточно знать значение детерминанта системы: положительный он, отрицательный или мнимый.
— Совершенно верно! Поэтому очень важно при составлении системы уравнений сначала оценить численные значения коэффициентов и, сравнив их, отбросить те, которые из-за своей несоразмерной малости на знак детерминанта не повлияют.
— Так… — Я осмысливаю услышанное. — К этим членам, выброшенным из системы, можно и нужно будет вернуться, когда значение детерминанта получится очень близким к нулю. Для повышения, так сказать, порядка точности.
— А я и не подозревала, что ты у меня такой умный. Сам догадался или как?
— Или как. Без тебя, Леночка, я бы до этого никогда не допер. Давай попробуем еще разок.
За четыре часа мы с Леной решили целую вязанку ситуационных задач. Наконец Лена встает от компьютера и потягивается.
— Все. Теперь я за тебя спокойна. Еще пара дней работы, и ты выдержишь любой экзамен. Давай обедать.
За обедом Лена спрашивает, внимательно посмотрев на меня:
— Что еще тебя грызет? Колись, я же вижу, что ты не в своей тарелке.
— Да перед Магом дико неудобно, — признаюсь я и рассказываю о той отповеди, которую мне пришлось выслушать.
— Не бери в голову. Жиль — очень душевный человек и редкостный умница. А то, что он тебя так высек, закономерно. Он очень переживает за работу нашего сектора. Ведь он возглавляет отдел, курирующий наши операции. Он во всех нас души не чает и от всего сердца желает, чтобы все у нас было на высочайшем уровне. Если ты ему понравишься, он помирится с тобой и полюбит тебя, как и всех нас. А ты ему уже понравился, невзирая на свою выходку.
— С чего ты это взяла?
— Я слышала его разговор с Магистром. Жиль в дым разругал его за то, что он в период подготовки к экзамену перегрузил тебя своими аномальными фазами.
— Ясно. Слушай, а кто такой Филипп? — вспомнил я угрозу Мага.
Лена смотрит на меня большими глазами, потом смеется.
— Филипп Леруа, наш Магистр! Ты что, не знал?
— Нет. Тогда тем более странно. Маг грозил, что будет говорить обо мне с Филиппом.
— Они и говорили, часа два, не меньше. Я была при этом разговоре.
Я вздыхаю. Все-таки насколько прав был этот хронофизик и насколько я еще мало знаю тех людей, рядом с которыми Время сподобило меня жить и работать.
Еще два дня подготовки, и я уже без всякого трепета жду экзамена. В положенное время на экране появляется лицо Мага Жиля. Он смотрит на меня сурово.
— Ну-с, молодой человек. Надеюсь, вы не потеряли этого времени даром? Предупреждаю, на этот раз я намерен вынуть из вас душу.
Почти два часа Маг вынимает из меня душу, задавая мне одну ситуационную задачу за другой. К концу экзамена я чувствую, что душа моя уже покинула мое бренное тело, но лицо Мага светлеет, морщины на лбу разглаживаются, он откидывается в кресле и закуривает.
— Какие еще будут вопросы, Маг? — спрашиваю я.
— Только один: что, если я сейчас зайду к вам лично? Я не нарушу ваши планы?
— Никоим образом. Вот мой код.
На соседнем дисплее загорается “отлично”.
Через десять минут Маг выходит из нуль-Т. В руках у него бутылка коньяка. Я быстро организую легкую закуску. Мы садимся за стол, и Маг разливает коньяк.
— Давайте, Андрей, выпьем за успешное окончание вашей учебы. Я очень рад за вас, Андрей, что у вас все так удачно завершилось, — говорит Жиль, закусив коньяк кусочком семги. — Ваш товарищ, тоже Андрей, также произвел на меня самое благоприятное впечатление. Сейчас вам осталось пройти курс морально-психологической подготовки, и наши ряды пополнятся двумя неслабыми хроноагентами.
— Кстати, а как Андрей справился с математикой?
— Отлично! Он сдал экзамен еще пять дней назад. У него — прекрасная наставница! — Жиль зажмуривается и крякает. — Настолько прекрасная, что, будь я лет на шестьдесят моложе, увел бы! Кстати, а вам кто помогал? Стоп! Сам вижу.
Маг смотрит на голограмму, затем поднимает руку, щелкает пальцами и просматривает все три слоя.
— Как вы догадались, что она трехслойная?
— Ну, я все-таки немножечко Маг. Леночка. Лена Илек — одна из жемчужин фазы Стоуна. Вам несказанно повезло, что вы сошлись с такой женщиной. Давайте выпьем за нее, за Леночку Илек.
— Завидую я вам, — продолжает Маг после того, как мы расправились со второй рюмкой. — Не знаю даже, кому больше: вам или Злобину. А знаете, что это за бутылка? Откуда она?
— Представления не имею.
— Я выиграл ее у Филиппа. Мы держали пари. Я утверждал, что в назначенный срок вы сдадите на “отлично”. Филипп утверждал, что вы не сможете переступить через свою гордость и опять завалитесь.
— И что тогда?
— Тогда бы он сам пришел к вам на помощь. Но теперь я вижу, что он был заведомо неправ. Ведь он знал о ваших отношениях с Еленой. Неужели он полагал, что чья-нибудь гордость устоит перед ней?
— По-моему, он переоценил меня.
— Нет, недооценил. Поверьте, Андрей, у меня хорошее чутье. Из вас получится незаурядный хроноагент.
Жиль подходит к окну, смотрит на пейзаж и вдруг предлагает:
— Елена говорила, что у вас здесь прекрасные места. Познакомьте меня с ними. Заодно расскажите мне о своей фазе. Я, к сожалению, мало с ней знаком.
Мы забираем коньяк, закуску и уходим к озеру. Часа через два Жиль, опьяненный коньяком и природой, переполненный информацией, засобирался к себе.
Провожая его к нуль-Т, я обращаю внимание, что на дисплее горит надпись: “В 17.00 — у меня. Лена”.
Время было как раз без пяти пять.
Давай с тобою поменяемся судьбою,
Махнем не глядя, как на фронте говорят!
Я выхожу из нуль-Т и застаю Лену стоящей босиком среди шести или семи пар туфель и босоножек. Она — в том самом платье, в котором я увидел ее в первый раз. Увидев меня, она бросается мне на шею и звонко целует.
— Поздравляю! Теперь ты уже наполовину настоящий хроноагент.
— Почему только наполовину?
— Надо еще пройти курс МПП. Но это ерунда, лучше подскажи, что мне обуть? — показывает она на свой арсенал.
— Вопрос сложный и чисто женский. У тебя такие ножки, что на них что ни обуй, все — хорошо. Лучше всего так, как есть — босиком. Но ты этого не примешь. А из того, что здесь есть, лучше всего тебе идут вот эти.
Я показываю на белые босоножки, с ремешками до колен, в которых Лена была в первый день и приходила ко мне ночью.
— Хм! Это я и без тебя знаю! Но, увы, они больше подходят для повседневной носки, а сейчас случай особый.
— Что за случай?
— Узнаешь, — загадочно улыбается Лена и вздыхает. — Дождешься от тебя совета, как же! Придется самой выбирать.
Она думает еще несколько минут и выбирает белые открытые замшевые туфельки на высокой шпильке с длинными серебряными ремешками.
— Помоги застегнуть, — приказывает она.
Я догадываюсь, что ремешки надо обернуть крест-накрест вокруг лодыжек, и молча выполняю просьбу.
— Вот, теперь со мной все в порядке. Дело за тобой. Вот лежит твой костюм, переодевайся.
На диване я вижу серо-синие брюки, голубую рубашку и синюю короткую, чуть ниже пояса, куртку. Все сделано из эластичной, отливающей перламутром ткани. Пока я одеваюсь, Лена натягивает на руки длинные белые лайковые перчатки.
— Это теперь твоя официальная форма одежды для всех особых случаев, — говорит она, показывая на эмблему на левом рукаве: белый луч на синем фоне. — Остался последний штрих.
Лена прикалывает на левый лацкан небольшую серебряную ящерицу.
— А что за особый случай сегодня? — снова спрашиваю я.
— Узнаешь, — твердо отвечает Лена и берет со стола какой-то сверток. — Пойдем.
— Скажи хоть куда?
— Мы сегодня ужинаем в приятном обществе, — говорит мне Лена уже в кабине.
Из нуль-Т мы выходим в вестибюле какого-то кафе или ресторана. Поднимаемся на второй этаж. Нас встречает метрдотель, здоровается и ведет к сервированному на четверых столику.
— Мы пришли первыми, — констатирует Лена, усаживаясь за стол.
— И с кем мы ужинаем?
— Потерпи пару минут, скоро узнаешь.
Поняв, что вытягивать информацию из моей подруги бесполезно, я начинаю осматриваться. Ресторан, скорее ресторанчик, небольшой и весьма уютный. Мягкое освещение, пастельные тона отделки, ничего кричащего, режущего глаз. Занята примерно треть столиков, расположенных по периметру зала. Середина пустая, там танцуют пары под негромкую, не мешающую другим музыку.
Разглядывая зал, я упускаю момент, когда к столику подходит пара, поражающая своим контрастом. Он — высокий, крепкого сложения, светло-русый, славянского типа, глаза голубые, одет в такую же, как и на мне, униформу нашего сектора. Она — молодая девушка, почти девочка, миниатюрная, едва достает ему до плеча, жгучая брюнетка, типичная француженка. Пышная прическа обрамляет приятное лицо, на котором в первую очередь выделяются большие синие глаза. Это так необычно, что все остальное я разглядываю уже позже, когда девушка поворачивается ко мне в профиль, здороваясь с Леной.
На девушке такое же, как на Лене, короткое платье с полупрозрачной накидкой сзади. Только вся ее одежда выдержана в красных и розовых тонах. Накидка украшена золотыми четырехлучевыми звездочками, на руках красные, до половины локтя перчатки не то из пластика, не то из какой-то блестящей ткани. На ножках туфельки бронзового цвета.
— Андрей, знакомься, — говорит Лена. — Это — Катрин Моро, восходящая звезда Аналитического сектора, а это — Андрей Злобин, восходящая звезда сектора Внедрения и Воздействия. И закрой, пожалуйста, рот, когда собираешься поцеловать руку дамы, она может подумать, что ты собираешься укусить ее.
Я нахожу в себе достаточно в данной обстановке галантности, чтобы поцеловать маленькую ручку в красной перчатке. Потом делаю шаг к Андрею, тот тоже шагает мне навстречу, и мы крепко, по-русски, обнимаемся.
— Вот и встретились наконец два Андрея, — комментирует Лена. — Хватит обниматься, ребра друг другу поломаете. Андрей, открывай шампанское, выпьем за вашу встречу.
Какое-то время мы с Андреем просто не можем прийти в себя и ничего, кроме хлопанья по плечу и маловразумительных: “Вот это да!”, “Это надо же!”, “Ну и судьба!”, — у нас не получается. Понаблюдав за нами несколько минут, Лена разворачивает пакет и ставит на стол бутылку “Столичной”. Мы с Андреем замираем и смотрим на бутылку широко раскрытыми глазами, а Лена поясняет:
— Это подарок Магистра к сегодняшней встрече.
Андрей первым выходит из микрошока, открывает бутылку и разливает водку по рюмкам.
Катрин спрашивает:
— А мне?
Андрей в нерешительности смотрит на нее.
— Вообще-то этот напиток не для детей, но… А что, Лена, как тут у нас со статьей по поводу втягивания несовершеннолетних в пьянку?
— Прежде всего скажу тебе, что совершеннолетним у нас считается человек, способный к самостоятельной работе, а сие, как известно, от возраста не зависит. Во-вторых, как мне известно, ты уже успел сделать кое-что похуже спаивания. — При этих словах Катрин краснеет, а Андрей смущается. — А в-третьих, налей, пусть попробует самый популярный русский напиток XX века.
— Это, Кэт, называется — водка, — поясняет Андрей, наливая рюмку.
— Давайте, ребята, выпьем за вас, — предлагает Лена, — за то, что Время свело здесь, в Монастыре, таких замечательных парней.
Катрин, посмотрев на нас, так же лихо опрокидывает свою рюмку. Ее огромные глаза стремительно увеличиваются, пытаясь вытеснить с лица все остальное, из них ручьями льют слезы, она задыхается.
Андрей быстро насаживает на вилку кусочек селедки.
— Быстро закуси! Водку лучше всего соленым закусывать.
— Или острым, — подхватываю я, — например, лучком в уксусе. Очень способствует.
— А лучшая закуска — соленые рыжики! — мечтательно говорит Андрей.
При этих словах мы с Леной прыскаем от смеха.
— Я что-нибудь не то сказал? — удивляется Андрей.
Тут Лена подробно, с “картинками”, описывает мои опыты с синтезатором. Рассказ, как и следовало ожидать, производит неизгладимое впечатление. Кэт буквально лежит на столе, трясясь от смеха. Андрей, отсмеявшись, подводит итог:
— Что ж, друже, первый блин комом. Ничего, освоим и эту технику. Звездные крейсера освоили и с синтезатором, даст Время, как-нибудь справимся.
— Как-нибудь не надо, — замечает Кэт и, в свою очередь, рассказывает, как Андрей сделал ей букет роз, которые через полчаса начали благоухать чесноком.
Когда проходит очередной приступ смеха, я спрашиваю Андрея:
— Ну что, теперь будем работать вместе?
— Конечно. А что, у тебя есть выбор? У меня нет. Мне после твоих подвигов в 41-м делать больше нечего. Тоже мне — летчик, ас! Ломится в атаку без оглядки на тылы. Слушай, нехорошо получается. Тебе в распоряжение дают полный сил, молодой, здоровый организм, а ты его в дым распыляешь. Не ожидал!
Андрей сокрушенно качает головой. Я в долгу не остаюсь:
— А сам-то хорош! Здоровый, опытный мужик не смог справиться с пятеркой подростков. Где тебе было в 41-м с “мессерами” драться!
Андрей мрачнеет.
— Да, подвел я тебя…
— Да брось ты! Шуток не понимаешь. Моя судьба была предопределена еще тогда, 4 мая. Кстати, ладно, я — человек случайный. А ты-то как в эту историю влип?
— Еще в апреле, когда я служил в Ленинградском округе, мне предложил эту работу наш командир дивизии. Он был хроноагентом и присматривался ко мне еще с Финской кампании. Я было согласился, но, когда он начал рассказывать подробности, у меня возникли сомнения, что я справлюсь с этим заданием. Тогда и была задумана эта многоходовая комбинация. Ты просто слегка спутал карты, но ведь все закончилось нормально.
— А что это ты вдруг засомневался?
— Меня взяло сомнение, что я просто не доживу до октября. Комдив рассказал, как начнется война, какие будут потери и все остальные подробности. И тогда я понял, что просто забуду о задании, буду лезть в любую драку без оглядки и потеряю башку задолго раньше срока.
— Так и я мог так же сделать!
— Ты — нет! Я же видел, как ты воевал. Не так, как все наши, а по-другому, по-новому. Ты резко уходил в набор, выигрывая высоту. Сколько раз Сергей из-за этого от тебя отрывался! И стрелял ты с малой дистанции, короткими очередями, в упор, наверняка. Мне бы этому учиться и учиться. А пока бы я этому учился, меня бы успокоили.
Я на мгновение задумываюсь.
— Да, ты, пожалуй, прав. Самолеты были новые, а вот инерция мышления подводила ребят. Буквально единицы — Волков, Лосев, Федоров и еще кое-кто — сразу поняли, что основа современного воздушного боя — вертикальный маневр и точный огонь, и умело пользовались этим.
— Это тебе было легко понять. Ты уже знал об опыте всей войны, да и на реактивных успел…
— Знаешь что, Кэт, — вступает в разговор Лена, — если мы их сейчас не остановим, они сядут на свои истребители и улетят от нас куда-нибудь далеко-далеко.
Андрей смеется.
— В самом деле, мы увлеклись. — Он разливает по второй, а Кэт наливает вина. — К водке надо привыкать постепенно.
После того как вторую мы основательно закусили, я интересуюсь:
— А ты, часом, не выяснил, в чем конкретно будет состоять наша работа? Для чего нас так тщательно готовят?
Андрей качает головой, а Лена неожиданно говорит:
— Я приоткрою вам завесу. Судя по всему, Магистр готовит вас для выполнения особых заданий по своей теме.
— А что это за тема?
— Никто этого не знает. Доступ к информации строго ограничен.
Андрей хмурится.
— Ох! Не нравятся мне эти секреты.
— Если уж на то пошло, — подхватываю я, — мне все это вообще не нравится. Я на эту работу согласился только потому, что выбора у меня не было.
— Так, Андрей садится на любимую лошадку, — замечает Лена.
— И что это за лошадка? — интересуется Кэт.
— Неэтичность нашего вмешательства в ход исторического процесса. По-моему, эта проблема мешает ему спокойно спать по ночам.
Катрин смотрит на меня с любопытством. Андрей порывается что-то сказать, но Кэт останавливает его, положив ему на руку свою ладошку.
— Не знаю, Андрей, как вам это все объясняли и вразумляли вас, но я попробую еще раз. Вот вам простая аналогия. По железной дороге идет пассажирский поезд. Автоматы переводят стрелки, блокируют переезды, закрывают и открывают пути, задерживают встречные поезда на разъездах.
Но вот произошел сбой. Залипли нечищеные контакты, пробило транзистор, диспетчер вовремя не заметил или напился. А может сработать и злой умысел. Поезд можно загнать в тупик — это полбеды. Хуже, если его загонят на ветку, где сняты рельсы. Еще хуже, если рельсы оборвутся на недостроенном мосту. А еще хуже, если его пустят на ветку, по которой уже идет встречный поезд. И вот вы, зная об этом и имея возможность перевести стрелку вручную, чтобы восстановить нормальное движение, предотвратить катастрофу, неужели вы пройдете мимо? Неужели вы посчитаете неэтичным вмешаться и из этих же этических соображений предоставите пассажиров их страшной судьбе? Чему быть, того не миновать? Не мной задумано, не мне и исправлять?
— Ну, Кэт! — не сдаюсь я. — Это слишком уж приземленная аналогия.
— Почему же? — говорит Лена. — Аналогия вполне удачная. Мы здесь только и делаем, что переводим стрелки. К сожалению, не всегда успеваем это сделать.
— Довольно об этом, — прерывает Андрей дискуссию. — Думаю, Андрей уже давно принял решение, и сейчас он просто кокетничает. Давайте о чем-нибудь менее отвлеченном и более приятном.
— Раз уж на то пошло, — предлагает Лена, — давайте обсудим, как мы отметим вашу защиту. А ведь она не за горами. Вам осталось пройти курс МПП и официальное собеседование.
— Неплохо бы вырваться на несколько дней на природу, — мечтательно произносит Андрей, — да где их взять, эти дни?
— Ну, это я беру на себя, — подмигивает Лена. — Вопрос другой: где будем отрываться?
— Почему не у меня в окрестностях? — предлагаю я.
— Во-первых, слишком близко, — возражает Лена. — Магистр нас там быстро найдет, во-вторых, в твоих местах мы можем отдохнуть в любое время. А что вы скажете по поводу Звездного острова?
Мы с Андреем непонимающе переглядываемся, зато Катрин не скрывает восторга:
— Лена, ты — умница! Я давно уже мечтаю там побывать, Да все случай не подворачивается.
Лена объясняет нам с Андреем, что Звездный остров — это уединенный островок в океане, за две тысячи миль от берега. В плане он имеет форму многолучевой звезды, откуда и название. Климат нежаркий, но настолько мягкий, что позволяет бегать и спать практически нагишом. Природа — великолепная! Бухты, ручьи, лес, скалы, гроты, водопады… Словом, это излюбленное место отдыха тех, кто хочет уединиться с кем-нибудь и ни с кем другим не общаться. Естественно, надо заблаговременно подать заявку, чтобы ни мы никому, ни нам никто не помешал.
— Но это уже моя забота, — заверяет нас Лена. — Ну как, идет?
— Принимается, — соглашаемся мы.
Водка постепенно допивается. Мы с Андреем чувствуем себя так, словно именно мы вместе учились в училище, вместе служили, вместе воевали, а теперь судьба свела нас здесь, в Монастыре, и впереди у нас совместная трудная, но интересная работа.
Но время уже позднее, пора расставаться. Мы прощаемся.
— Ничего, теперь по несколько раз на день встречаться будете, еще прятаться друг от друга начнете, — утешает Лена. Код в нуль-Т набирает Лена, и мы выходим у меня дома.
— Сделай кофе, — просит Лена.
Я вожусь с кофейником, а Лена спрашивает:
— Ну, и как тебе Кэт?
— Хорошая девушка, приятная во всех отношениях, — честно отвечаю я.
— Что, лучше меня?
Уловив в ее голосе интересные интонации, я осторожно поворачиваюсь с чашками кофе в руках. Лена сидит у камина, поджав под себя ноги, и смотрит на меня с вызовом. Молча присаживаюсь рядом на шкуру этого леопардового мамонта, или как его там… Лена принимает чашку и продолжает допрашивать меня:
— Ну, так как же? Говори. Лучше меня она или нет?
— Я бы так не сказал, — осторожно говорю я, — но если ты чувствуешь в чем-то ее превосходство, то так и скажи, буду иметь в виду.
Пока я таким образом осторожно развиваю свою мысль, Лена допивает кофе и пристально на меня смотрит.
— И у тебя поворачивается язык говорить мне такое! Да единственное, в чем я не могу ее превзойти, это размер глаз. Их у нее действительно этой чашкой не закроешь!
Лена отставляет чашку в сторону, поворачивается ко мне и, не обращая внимания на мое ворчание: “Положим, тебе тоже грех жаловаться в этом плане”, протягивает мне одну ногу.
— А можно ли сравнить, к примеру, наши ноги? Вот, сними туфли и сравни.
При этом и без того короткий подол ее платья задирается буквально до пупка, и моим взорам предстают ажурные голубые трусики. Я бросаю возиться с ремешками, которые так удачно застегнул накануне, и обхватываю подругу одной рукой под колени, другой за плечи, притягиваю к себе. Лена прижимается ко мне, а мои руки движутся по ее теплым бедрам.
— Вот видишь! — шепчет Лена. — А она в тебе таких, чувств не возбудит…
Какое-то время я безуспешно пытаюсь найти застежку Лениного платья, потом, махнув на все рукой, пытаюсь спросить у нее, но Лена запечатывает мне рот поцелуем…
Разбудил нас сигнал вызова на связь.
— Это Магистр, — шепчет Лена. — Подойди к компьютеру, а я пока оденусь.
Медленно подхожу к компьютеру, давая время Лене натянуть платье. Магистр недоволен.
— Андрэ! Наконец-то! Ну и спите вы. Я уже четвертый раз вас вызываю. Элен у тебя?
— Я здесь, Магистр, — подходит к компьютеру Лена. Она уже одета и теперь натягивает перчатки.
— Очень хорошо. Срочно ко мне. Оба. Мы вас давно ждем.
— Интересно, кто это — мы? — рассуждает Лена, направляясь к нуль-Т.
Глава 17
У Магистра — людно. Вместе с ним у компьютера сидят Андрей с Катрин, Маг Жиль и еще один сотрудник Аналитического сектора.
— Фридрих, — представляется он.
Вся компания смотрит на дисплеи с величайшим напряжением. Целую гамму чувств выражают их лица. Магистр смотрит на экраны, как всегда, сосредоточенно, с интересом, ничем не выдавая своих эмоций. Андрей, кажется, сопереживает событиям, которые наблюдает; руки его словно сжимают невидимые рычаги управления. У Кэт выражение лица такое, словно она смотрит фильм ужасов: глаза широко раскрыты, зубки покусывают губы, пальцы нервно разминают друг друга. Жиль смотрит на экран мрачно, подперев рукой щеку, весь вид его выражает одну мысль: “Я знал что, но не думал, что так!” Фридрих же чему-то невесело улыбается, как человек, чья догадка получила неожиданное подтверждение.
Хронофизик уходит, а я допиваю коктейль и возвращаюсь к себе. Долго меряю шагами свою комнату, часто останавливаясь перед голограммой Лены. Неужели хронофизик прав? А почему бы и нет? Мне не терпится проверить догадку, но взгляд на таймер останавливает меня. Придется подождать до утра. Мне не спится, и я сажусь к компьютеру. Начинаю “путешествие по фазам” наугад. Так я коротаю ночь.
Рано утром я решительно вхожу в кабину нуль-Т и набираю код Лены. На мое счастье, ее кабина не заблокирована. Впрочем, в эти дни я и не пытался прийти к ней лично. Лена еще спит, уютно устроившись на диване. Но едва я осторожно присаживаюсь в кресло, она открывает один глаз.
— Пришел? Наконец-то, я тебя заждалась. Займись завтраком, а я пойду приведу себя в порядок.
За кофе я рассказываю Лене о своей беде. Почти не задумываясь, она говорит:
— Скорее всего у тебя неправильный подход. Этим страдают все, кто не изучал темпоральную математику еще в Школе. Надо было сразу обратиться ко мне, когда ты только столкнулся с затруднениями, а ты все пытался сам справиться. Давай посмотрим.
Мы садимся к компьютеру, и Лена дает мне несколько ситуационных задач на составление систем темпоральных уравнений. Через полчаса я уже мокрый от умственного напряжения. Лена какое-то время молча наблюдает за моими героическими попытками, потом говорит:
— Так я и думала. Милый, ты пытаешься объять необъятное. Так ты никогда не составишь систему, а даже если и составишь, то без помощи компьютера не решишь. А ведь в реальных фазах такие вещи надо делать в уме!
— Как же быть?
— Отсечь все второстепенное, несущественное. Ну, зачем тебе в данном случае учитывать скорость и направление ветра? А какое здесь имеет значение температура воды? Скорость движения объекта в данном случае тоже роли не играет: он прибудет в пункт назначения ночью, а действовать начнет на другой день в двенадцать часов.
— Но в этом случае заметно снижается точность.
— А зачем тебе такая точность? Ты что — начальник отдела в Аналитическом секторе? Это у них там стоят суперкомпьютеры, а у тебя будет только один, вот этот, — Лена стучит мне пальцем по лбу. — Такая точность требуется при подготовке операций. А наш раздел темпоральной математики потому и называется прикладным, что предусматривает более простой вариант использования, так сказать в полевых условиях.
— Я, кажется, начинаю понимать. Ведь для того чтобы получить ответ на вопрос, будет иметь мое действие значительное влияние или нет, мне достаточно знать значение детерминанта системы: положительный он, отрицательный или мнимый.
— Совершенно верно! Поэтому очень важно при составлении системы уравнений сначала оценить численные значения коэффициентов и, сравнив их, отбросить те, которые из-за своей несоразмерной малости на знак детерминанта не повлияют.
— Так… — Я осмысливаю услышанное. — К этим членам, выброшенным из системы, можно и нужно будет вернуться, когда значение детерминанта получится очень близким к нулю. Для повышения, так сказать, порядка точности.
— А я и не подозревала, что ты у меня такой умный. Сам догадался или как?
— Или как. Без тебя, Леночка, я бы до этого никогда не допер. Давай попробуем еще разок.
За четыре часа мы с Леной решили целую вязанку ситуационных задач. Наконец Лена встает от компьютера и потягивается.
— Все. Теперь я за тебя спокойна. Еще пара дней работы, и ты выдержишь любой экзамен. Давай обедать.
За обедом Лена спрашивает, внимательно посмотрев на меня:
— Что еще тебя грызет? Колись, я же вижу, что ты не в своей тарелке.
— Да перед Магом дико неудобно, — признаюсь я и рассказываю о той отповеди, которую мне пришлось выслушать.
— Не бери в голову. Жиль — очень душевный человек и редкостный умница. А то, что он тебя так высек, закономерно. Он очень переживает за работу нашего сектора. Ведь он возглавляет отдел, курирующий наши операции. Он во всех нас души не чает и от всего сердца желает, чтобы все у нас было на высочайшем уровне. Если ты ему понравишься, он помирится с тобой и полюбит тебя, как и всех нас. А ты ему уже понравился, невзирая на свою выходку.
— С чего ты это взяла?
— Я слышала его разговор с Магистром. Жиль в дым разругал его за то, что он в период подготовки к экзамену перегрузил тебя своими аномальными фазами.
— Ясно. Слушай, а кто такой Филипп? — вспомнил я угрозу Мага.
Лена смотрит на меня большими глазами, потом смеется.
— Филипп Леруа, наш Магистр! Ты что, не знал?
— Нет. Тогда тем более странно. Маг грозил, что будет говорить обо мне с Филиппом.
— Они и говорили, часа два, не меньше. Я была при этом разговоре.
Я вздыхаю. Все-таки насколько прав был этот хронофизик и насколько я еще мало знаю тех людей, рядом с которыми Время сподобило меня жить и работать.
Еще два дня подготовки, и я уже без всякого трепета жду экзамена. В положенное время на экране появляется лицо Мага Жиля. Он смотрит на меня сурово.
— Ну-с, молодой человек. Надеюсь, вы не потеряли этого времени даром? Предупреждаю, на этот раз я намерен вынуть из вас душу.
Почти два часа Маг вынимает из меня душу, задавая мне одну ситуационную задачу за другой. К концу экзамена я чувствую, что душа моя уже покинула мое бренное тело, но лицо Мага светлеет, морщины на лбу разглаживаются, он откидывается в кресле и закуривает.
— Какие еще будут вопросы, Маг? — спрашиваю я.
— Только один: что, если я сейчас зайду к вам лично? Я не нарушу ваши планы?
— Никоим образом. Вот мой код.
На соседнем дисплее загорается “отлично”.
Через десять минут Маг выходит из нуль-Т. В руках у него бутылка коньяка. Я быстро организую легкую закуску. Мы садимся за стол, и Маг разливает коньяк.
— Давайте, Андрей, выпьем за успешное окончание вашей учебы. Я очень рад за вас, Андрей, что у вас все так удачно завершилось, — говорит Жиль, закусив коньяк кусочком семги. — Ваш товарищ, тоже Андрей, также произвел на меня самое благоприятное впечатление. Сейчас вам осталось пройти курс морально-психологической подготовки, и наши ряды пополнятся двумя неслабыми хроноагентами.
— Кстати, а как Андрей справился с математикой?
— Отлично! Он сдал экзамен еще пять дней назад. У него — прекрасная наставница! — Жиль зажмуривается и крякает. — Настолько прекрасная, что, будь я лет на шестьдесят моложе, увел бы! Кстати, а вам кто помогал? Стоп! Сам вижу.
Маг смотрит на голограмму, затем поднимает руку, щелкает пальцами и просматривает все три слоя.
— Как вы догадались, что она трехслойная?
— Ну, я все-таки немножечко Маг. Леночка. Лена Илек — одна из жемчужин фазы Стоуна. Вам несказанно повезло, что вы сошлись с такой женщиной. Давайте выпьем за нее, за Леночку Илек.
— Завидую я вам, — продолжает Маг после того, как мы расправились со второй рюмкой. — Не знаю даже, кому больше: вам или Злобину. А знаете, что это за бутылка? Откуда она?
— Представления не имею.
— Я выиграл ее у Филиппа. Мы держали пари. Я утверждал, что в назначенный срок вы сдадите на “отлично”. Филипп утверждал, что вы не сможете переступить через свою гордость и опять завалитесь.
— И что тогда?
— Тогда бы он сам пришел к вам на помощь. Но теперь я вижу, что он был заведомо неправ. Ведь он знал о ваших отношениях с Еленой. Неужели он полагал, что чья-нибудь гордость устоит перед ней?
— По-моему, он переоценил меня.
— Нет, недооценил. Поверьте, Андрей, у меня хорошее чутье. Из вас получится незаурядный хроноагент.
Жиль подходит к окну, смотрит на пейзаж и вдруг предлагает:
— Елена говорила, что у вас здесь прекрасные места. Познакомьте меня с ними. Заодно расскажите мне о своей фазе. Я, к сожалению, мало с ней знаком.
Мы забираем коньяк, закуску и уходим к озеру. Часа через два Жиль, опьяненный коньяком и природой, переполненный информацией, засобирался к себе.
Провожая его к нуль-Т, я обращаю внимание, что на дисплее горит надпись: “В 17.00 — у меня. Лена”.
Время было как раз без пяти пять.
Давай с тобою поменяемся судьбою,
Махнем не глядя, как на фронте говорят!
Я выхожу из нуль-Т и застаю Лену стоящей босиком среди шести или семи пар туфель и босоножек. Она — в том самом платье, в котором я увидел ее в первый раз. Увидев меня, она бросается мне на шею и звонко целует.
— Поздравляю! Теперь ты уже наполовину настоящий хроноагент.
— Почему только наполовину?
— Надо еще пройти курс МПП. Но это ерунда, лучше подскажи, что мне обуть? — показывает она на свой арсенал.
— Вопрос сложный и чисто женский. У тебя такие ножки, что на них что ни обуй, все — хорошо. Лучше всего так, как есть — босиком. Но ты этого не примешь. А из того, что здесь есть, лучше всего тебе идут вот эти.
Я показываю на белые босоножки, с ремешками до колен, в которых Лена была в первый день и приходила ко мне ночью.
— Хм! Это я и без тебя знаю! Но, увы, они больше подходят для повседневной носки, а сейчас случай особый.
— Что за случай?
— Узнаешь, — загадочно улыбается Лена и вздыхает. — Дождешься от тебя совета, как же! Придется самой выбирать.
Она думает еще несколько минут и выбирает белые открытые замшевые туфельки на высокой шпильке с длинными серебряными ремешками.
— Помоги застегнуть, — приказывает она.
Я догадываюсь, что ремешки надо обернуть крест-накрест вокруг лодыжек, и молча выполняю просьбу.
— Вот, теперь со мной все в порядке. Дело за тобой. Вот лежит твой костюм, переодевайся.
На диване я вижу серо-синие брюки, голубую рубашку и синюю короткую, чуть ниже пояса, куртку. Все сделано из эластичной, отливающей перламутром ткани. Пока я одеваюсь, Лена натягивает на руки длинные белые лайковые перчатки.
— Это теперь твоя официальная форма одежды для всех особых случаев, — говорит она, показывая на эмблему на левом рукаве: белый луч на синем фоне. — Остался последний штрих.
Лена прикалывает на левый лацкан небольшую серебряную ящерицу.
— А что за особый случай сегодня? — снова спрашиваю я.
— Узнаешь, — твердо отвечает Лена и берет со стола какой-то сверток. — Пойдем.
— Скажи хоть куда?
— Мы сегодня ужинаем в приятном обществе, — говорит мне Лена уже в кабине.
Из нуль-Т мы выходим в вестибюле какого-то кафе или ресторана. Поднимаемся на второй этаж. Нас встречает метрдотель, здоровается и ведет к сервированному на четверых столику.
— Мы пришли первыми, — констатирует Лена, усаживаясь за стол.
— И с кем мы ужинаем?
— Потерпи пару минут, скоро узнаешь.
Поняв, что вытягивать информацию из моей подруги бесполезно, я начинаю осматриваться. Ресторан, скорее ресторанчик, небольшой и весьма уютный. Мягкое освещение, пастельные тона отделки, ничего кричащего, режущего глаз. Занята примерно треть столиков, расположенных по периметру зала. Середина пустая, там танцуют пары под негромкую, не мешающую другим музыку.
Разглядывая зал, я упускаю момент, когда к столику подходит пара, поражающая своим контрастом. Он — высокий, крепкого сложения, светло-русый, славянского типа, глаза голубые, одет в такую же, как и на мне, униформу нашего сектора. Она — молодая девушка, почти девочка, миниатюрная, едва достает ему до плеча, жгучая брюнетка, типичная француженка. Пышная прическа обрамляет приятное лицо, на котором в первую очередь выделяются большие синие глаза. Это так необычно, что все остальное я разглядываю уже позже, когда девушка поворачивается ко мне в профиль, здороваясь с Леной.
На девушке такое же, как на Лене, короткое платье с полупрозрачной накидкой сзади. Только вся ее одежда выдержана в красных и розовых тонах. Накидка украшена золотыми четырехлучевыми звездочками, на руках красные, до половины локтя перчатки не то из пластика, не то из какой-то блестящей ткани. На ножках туфельки бронзового цвета.
— Андрей, знакомься, — говорит Лена. — Это — Катрин Моро, восходящая звезда Аналитического сектора, а это — Андрей Злобин, восходящая звезда сектора Внедрения и Воздействия. И закрой, пожалуйста, рот, когда собираешься поцеловать руку дамы, она может подумать, что ты собираешься укусить ее.
Я нахожу в себе достаточно в данной обстановке галантности, чтобы поцеловать маленькую ручку в красной перчатке. Потом делаю шаг к Андрею, тот тоже шагает мне навстречу, и мы крепко, по-русски, обнимаемся.
— Вот и встретились наконец два Андрея, — комментирует Лена. — Хватит обниматься, ребра друг другу поломаете. Андрей, открывай шампанское, выпьем за вашу встречу.
Какое-то время мы с Андреем просто не можем прийти в себя и ничего, кроме хлопанья по плечу и маловразумительных: “Вот это да!”, “Это надо же!”, “Ну и судьба!”, — у нас не получается. Понаблюдав за нами несколько минут, Лена разворачивает пакет и ставит на стол бутылку “Столичной”. Мы с Андреем замираем и смотрим на бутылку широко раскрытыми глазами, а Лена поясняет:
— Это подарок Магистра к сегодняшней встрече.
Андрей первым выходит из микрошока, открывает бутылку и разливает водку по рюмкам.
Катрин спрашивает:
— А мне?
Андрей в нерешительности смотрит на нее.
— Вообще-то этот напиток не для детей, но… А что, Лена, как тут у нас со статьей по поводу втягивания несовершеннолетних в пьянку?
— Прежде всего скажу тебе, что совершеннолетним у нас считается человек, способный к самостоятельной работе, а сие, как известно, от возраста не зависит. Во-вторых, как мне известно, ты уже успел сделать кое-что похуже спаивания. — При этих словах Катрин краснеет, а Андрей смущается. — А в-третьих, налей, пусть попробует самый популярный русский напиток XX века.
— Это, Кэт, называется — водка, — поясняет Андрей, наливая рюмку.
— Давайте, ребята, выпьем за вас, — предлагает Лена, — за то, что Время свело здесь, в Монастыре, таких замечательных парней.
Катрин, посмотрев на нас, так же лихо опрокидывает свою рюмку. Ее огромные глаза стремительно увеличиваются, пытаясь вытеснить с лица все остальное, из них ручьями льют слезы, она задыхается.
Андрей быстро насаживает на вилку кусочек селедки.
— Быстро закуси! Водку лучше всего соленым закусывать.
— Или острым, — подхватываю я, — например, лучком в уксусе. Очень способствует.
— А лучшая закуска — соленые рыжики! — мечтательно говорит Андрей.
При этих словах мы с Леной прыскаем от смеха.
— Я что-нибудь не то сказал? — удивляется Андрей.
Тут Лена подробно, с “картинками”, описывает мои опыты с синтезатором. Рассказ, как и следовало ожидать, производит неизгладимое впечатление. Кэт буквально лежит на столе, трясясь от смеха. Андрей, отсмеявшись, подводит итог:
— Что ж, друже, первый блин комом. Ничего, освоим и эту технику. Звездные крейсера освоили и с синтезатором, даст Время, как-нибудь справимся.
— Как-нибудь не надо, — замечает Кэт и, в свою очередь, рассказывает, как Андрей сделал ей букет роз, которые через полчаса начали благоухать чесноком.
Когда проходит очередной приступ смеха, я спрашиваю Андрея:
— Ну что, теперь будем работать вместе?
— Конечно. А что, у тебя есть выбор? У меня нет. Мне после твоих подвигов в 41-м делать больше нечего. Тоже мне — летчик, ас! Ломится в атаку без оглядки на тылы. Слушай, нехорошо получается. Тебе в распоряжение дают полный сил, молодой, здоровый организм, а ты его в дым распыляешь. Не ожидал!
Андрей сокрушенно качает головой. Я в долгу не остаюсь:
— А сам-то хорош! Здоровый, опытный мужик не смог справиться с пятеркой подростков. Где тебе было в 41-м с “мессерами” драться!
Андрей мрачнеет.
— Да, подвел я тебя…
— Да брось ты! Шуток не понимаешь. Моя судьба была предопределена еще тогда, 4 мая. Кстати, ладно, я — человек случайный. А ты-то как в эту историю влип?
— Еще в апреле, когда я служил в Ленинградском округе, мне предложил эту работу наш командир дивизии. Он был хроноагентом и присматривался ко мне еще с Финской кампании. Я было согласился, но, когда он начал рассказывать подробности, у меня возникли сомнения, что я справлюсь с этим заданием. Тогда и была задумана эта многоходовая комбинация. Ты просто слегка спутал карты, но ведь все закончилось нормально.
— А что это ты вдруг засомневался?
— Меня взяло сомнение, что я просто не доживу до октября. Комдив рассказал, как начнется война, какие будут потери и все остальные подробности. И тогда я понял, что просто забуду о задании, буду лезть в любую драку без оглядки и потеряю башку задолго раньше срока.
— Так и я мог так же сделать!
— Ты — нет! Я же видел, как ты воевал. Не так, как все наши, а по-другому, по-новому. Ты резко уходил в набор, выигрывая высоту. Сколько раз Сергей из-за этого от тебя отрывался! И стрелял ты с малой дистанции, короткими очередями, в упор, наверняка. Мне бы этому учиться и учиться. А пока бы я этому учился, меня бы успокоили.
Я на мгновение задумываюсь.
— Да, ты, пожалуй, прав. Самолеты были новые, а вот инерция мышления подводила ребят. Буквально единицы — Волков, Лосев, Федоров и еще кое-кто — сразу поняли, что основа современного воздушного боя — вертикальный маневр и точный огонь, и умело пользовались этим.
— Это тебе было легко понять. Ты уже знал об опыте всей войны, да и на реактивных успел…
— Знаешь что, Кэт, — вступает в разговор Лена, — если мы их сейчас не остановим, они сядут на свои истребители и улетят от нас куда-нибудь далеко-далеко.
Андрей смеется.
— В самом деле, мы увлеклись. — Он разливает по второй, а Кэт наливает вина. — К водке надо привыкать постепенно.
После того как вторую мы основательно закусили, я интересуюсь:
— А ты, часом, не выяснил, в чем конкретно будет состоять наша работа? Для чего нас так тщательно готовят?
Андрей качает головой, а Лена неожиданно говорит:
— Я приоткрою вам завесу. Судя по всему, Магистр готовит вас для выполнения особых заданий по своей теме.
— А что это за тема?
— Никто этого не знает. Доступ к информации строго ограничен.
Андрей хмурится.
— Ох! Не нравятся мне эти секреты.
— Если уж на то пошло, — подхватываю я, — мне все это вообще не нравится. Я на эту работу согласился только потому, что выбора у меня не было.
— Так, Андрей садится на любимую лошадку, — замечает Лена.
— И что это за лошадка? — интересуется Кэт.
— Неэтичность нашего вмешательства в ход исторического процесса. По-моему, эта проблема мешает ему спокойно спать по ночам.
Катрин смотрит на меня с любопытством. Андрей порывается что-то сказать, но Кэт останавливает его, положив ему на руку свою ладошку.
— Не знаю, Андрей, как вам это все объясняли и вразумляли вас, но я попробую еще раз. Вот вам простая аналогия. По железной дороге идет пассажирский поезд. Автоматы переводят стрелки, блокируют переезды, закрывают и открывают пути, задерживают встречные поезда на разъездах.
Но вот произошел сбой. Залипли нечищеные контакты, пробило транзистор, диспетчер вовремя не заметил или напился. А может сработать и злой умысел. Поезд можно загнать в тупик — это полбеды. Хуже, если его загонят на ветку, где сняты рельсы. Еще хуже, если рельсы оборвутся на недостроенном мосту. А еще хуже, если его пустят на ветку, по которой уже идет встречный поезд. И вот вы, зная об этом и имея возможность перевести стрелку вручную, чтобы восстановить нормальное движение, предотвратить катастрофу, неужели вы пройдете мимо? Неужели вы посчитаете неэтичным вмешаться и из этих же этических соображений предоставите пассажиров их страшной судьбе? Чему быть, того не миновать? Не мной задумано, не мне и исправлять?
— Ну, Кэт! — не сдаюсь я. — Это слишком уж приземленная аналогия.
— Почему же? — говорит Лена. — Аналогия вполне удачная. Мы здесь только и делаем, что переводим стрелки. К сожалению, не всегда успеваем это сделать.
— Довольно об этом, — прерывает Андрей дискуссию. — Думаю, Андрей уже давно принял решение, и сейчас он просто кокетничает. Давайте о чем-нибудь менее отвлеченном и более приятном.
— Раз уж на то пошло, — предлагает Лена, — давайте обсудим, как мы отметим вашу защиту. А ведь она не за горами. Вам осталось пройти курс МПП и официальное собеседование.
— Неплохо бы вырваться на несколько дней на природу, — мечтательно произносит Андрей, — да где их взять, эти дни?
— Ну, это я беру на себя, — подмигивает Лена. — Вопрос другой: где будем отрываться?
— Почему не у меня в окрестностях? — предлагаю я.
— Во-первых, слишком близко, — возражает Лена. — Магистр нас там быстро найдет, во-вторых, в твоих местах мы можем отдохнуть в любое время. А что вы скажете по поводу Звездного острова?
Мы с Андреем непонимающе переглядываемся, зато Катрин не скрывает восторга:
— Лена, ты — умница! Я давно уже мечтаю там побывать, Да все случай не подворачивается.
Лена объясняет нам с Андреем, что Звездный остров — это уединенный островок в океане, за две тысячи миль от берега. В плане он имеет форму многолучевой звезды, откуда и название. Климат нежаркий, но настолько мягкий, что позволяет бегать и спать практически нагишом. Природа — великолепная! Бухты, ручьи, лес, скалы, гроты, водопады… Словом, это излюбленное место отдыха тех, кто хочет уединиться с кем-нибудь и ни с кем другим не общаться. Естественно, надо заблаговременно подать заявку, чтобы ни мы никому, ни нам никто не помешал.
— Но это уже моя забота, — заверяет нас Лена. — Ну как, идет?
— Принимается, — соглашаемся мы.
Водка постепенно допивается. Мы с Андреем чувствуем себя так, словно именно мы вместе учились в училище, вместе служили, вместе воевали, а теперь судьба свела нас здесь, в Монастыре, и впереди у нас совместная трудная, но интересная работа.
Но время уже позднее, пора расставаться. Мы прощаемся.
— Ничего, теперь по несколько раз на день встречаться будете, еще прятаться друг от друга начнете, — утешает Лена. Код в нуль-Т набирает Лена, и мы выходим у меня дома.
— Сделай кофе, — просит Лена.
Я вожусь с кофейником, а Лена спрашивает:
— Ну, и как тебе Кэт?
— Хорошая девушка, приятная во всех отношениях, — честно отвечаю я.
— Что, лучше меня?
Уловив в ее голосе интересные интонации, я осторожно поворачиваюсь с чашками кофе в руках. Лена сидит у камина, поджав под себя ноги, и смотрит на меня с вызовом. Молча присаживаюсь рядом на шкуру этого леопардового мамонта, или как его там… Лена принимает чашку и продолжает допрашивать меня:
— Ну, так как же? Говори. Лучше меня она или нет?
— Я бы так не сказал, — осторожно говорю я, — но если ты чувствуешь в чем-то ее превосходство, то так и скажи, буду иметь в виду.
Пока я таким образом осторожно развиваю свою мысль, Лена допивает кофе и пристально на меня смотрит.
— И у тебя поворачивается язык говорить мне такое! Да единственное, в чем я не могу ее превзойти, это размер глаз. Их у нее действительно этой чашкой не закроешь!
Лена отставляет чашку в сторону, поворачивается ко мне и, не обращая внимания на мое ворчание: “Положим, тебе тоже грех жаловаться в этом плане”, протягивает мне одну ногу.
— А можно ли сравнить, к примеру, наши ноги? Вот, сними туфли и сравни.
При этом и без того короткий подол ее платья задирается буквально до пупка, и моим взорам предстают ажурные голубые трусики. Я бросаю возиться с ремешками, которые так удачно застегнул накануне, и обхватываю подругу одной рукой под колени, другой за плечи, притягиваю к себе. Лена прижимается ко мне, а мои руки движутся по ее теплым бедрам.
— Вот видишь! — шепчет Лена. — А она в тебе таких, чувств не возбудит…
Какое-то время я безуспешно пытаюсь найти застежку Лениного платья, потом, махнув на все рукой, пытаюсь спросить у нее, но Лена запечатывает мне рот поцелуем…
Разбудил нас сигнал вызова на связь.
— Это Магистр, — шепчет Лена. — Подойди к компьютеру, а я пока оденусь.
Медленно подхожу к компьютеру, давая время Лене натянуть платье. Магистр недоволен.
— Андрэ! Наконец-то! Ну и спите вы. Я уже четвертый раз вас вызываю. Элен у тебя?
— Я здесь, Магистр, — подходит к компьютеру Лена. Она уже одета и теперь натягивает перчатки.
— Очень хорошо. Срочно ко мне. Оба. Мы вас давно ждем.
— Интересно, кто это — мы? — рассуждает Лена, направляясь к нуль-Т.
Глава 17
Неправда, будто бы к концу
Я силы берегу.
Бить человека по лицу
Я с детства не могу.
В.Высоцкий
У Магистра — людно. Вместе с ним у компьютера сидят Андрей с Катрин, Маг Жиль и еще один сотрудник Аналитического сектора.
— Фридрих, — представляется он.
Вся компания смотрит на дисплеи с величайшим напряжением. Целую гамму чувств выражают их лица. Магистр смотрит на экраны, как всегда, сосредоточенно, с интересом, ничем не выдавая своих эмоций. Андрей, кажется, сопереживает событиям, которые наблюдает; руки его словно сжимают невидимые рычаги управления. У Кэт выражение лица такое, словно она смотрит фильм ужасов: глаза широко раскрыты, зубки покусывают губы, пальцы нервно разминают друг друга. Жиль смотрит на экран мрачно, подперев рукой щеку, весь вид его выражает одну мысль: “Я знал что, но не думал, что так!” Фридрих же чему-то невесело улыбается, как человек, чья догадка получила неожиданное подтверждение.