Додд Кристина. Темное прошлое

   Отхлебнув с полстакана, Дункан покачал головой:
   – Моя гувернантка была старой и ворчливой.
   – Не сомневаюсь, именно такую ты и заслуживал. Наши были молоденькие и пугливые. – Уильям никогда не подумал бы, что будет с ностальгией вспоминать этих никчемных глупышек. Ни одна из них не походила на мисс Прендрегаст. Мисс Прендрегаст с осанкой и походкой амазонки и языком… О нет, о ее языке ему не стоит, совсем не стоит думать. При мысли о ее языке хотелось думать о поцелуях и всяких других глупостях. Поэтому лучше просто назвать ее дерзкой и забыть об этом.
   Уильям сделал большой глоток виски.
   – Эти ее волосы… Тебе не кажется, что это парик?
   – Парик? Да ты с ума сошел! Никакой не парик!
   – Слишком уж они белокурые. – Вчера ночью, в лесу, прядки, падавшие на щеки Саманты, отливали серебром в лунном свете. – Это должен быть парик.
   – Мы ведь оба знаем, что ты ничего не понимаешь в женщинах, – снисходительно заметил Дункан. – И насчет ее волос наверняка ошибаешься. – Дункан опустился на стул, где незадолго до этого сидела гувернантка. – А впрочем, я не видел ее глаза. Какого цвета глаза нашей прекрасной валькирии?
   – Карие. – Уильям снова поднес к губам стакан. – Или почти карие. Какого-то такого странного цвета…
   – Так ты все же заметил цвет ее глаз. – Уильям почувствовал, что его начинает не на шутку раздражать самодовольная физиономия Дункана. – Жду не дождусь возможности самому заглянуть в глаза этой юной леди.
   – Тебе никто не позволит соблазнять мою гувернантку, – предостерегающе произнес Уильям. – Если только ты не хочешь занять ее место и сам учить моих детей.
   – Я и не мечтаю об этом, – вздохнул Дункан. – Ты обратил внимание на ее походку? Настоящая пантера, преисполненная сдержанной силы и грации.
   – Она слишком высокая.
   Уильям привык к хрупким женщинам, смотревшим на него снизу вверх и почти невесомым в его объятиях, когда приходилось вальсировать на балах.
   – Ты можешь представить себе, что чувствует мужчина, когда его обнимают эти сильные ноги…
   Черт побери, он легко может себе это представить! Слишком легко! Дункан никогда не умел вовремя остановиться!
   – Она слишком худая.
   – Слишком худая, слишком высокая, – передразнил Уильяма Дункан. – А ты чересчур разборчив! Особенно для бедного безутешного вдовца, которому отчаянно требуется жена, чтобы заботиться о его детях. Может быть, мисс… мисс…
   – Мисс Прендрегаст.
   – Может быть, мисс Прендрегаст сумеет стать ответом на этот вопрос.
   – Нет.
   – Нет? – Приподняв одну бровь, Дункан внимательно изучал полковника. – Но ведь Мэри умерла уже три года назад.
   – Мэри была убита, – поправил его Уильям.
   – Да, но это – не твоя вина, – как можно мягче заметил Дункан.
   Сам Уильям, разумеется, считал иначе.
   – За безопасность жены отвечает муж!
   – Но полк ведь был на задании! Как ты мог знать, что Мэри выедет из лагеря и попадет в засаду русских?
   Дункан был тысячу раз прав, но чувство вины не покидало Уильяма все эти годы.
   – Я должен был отослать ее домой. Я должен был их всех отослать домой! Мы ведь знали, что в горах таится опасность.
   Дункан встал, подошел к Уильяму и положил руку ему на плечо.
   – Я знаю, ты любил Мэри, и сердце твое разбито, но…
   Уильям стряхнул руку друга, подошел к окну и стал растерянно смотреть в парк. В этом-то и была главная проблема. Да, он любил Мэри, но жизнь с ней лишь доказала ему то, о чем он подозревал уже много лет. Ни одна женщина не способна завладеть его воображением так, как сложная военная операция, или привести его в такой восторг, как жаркая погоня за врагом. В его душе, одержимой страстью к войне, любви к женщине, даже самой прекрасной, не оставалось места.
   И отчасти именно поэтому Уильям был твердо намерен схватить рано или поздно предателей, повинных в смерти Мэри, беззаветно любившей мужа, который так и не смог ответить на ее чувства в полной мере.
   Им владело и двигало чувство раскаяния, но он даже не думал сказать об этом такому безнадежному романтику, как Дункан, считавшему, как и все вокруг, что Уильям страдает от разбитого сердца, утратив единственную любовь всей своей жизни.
   – Мы добьемся справедливости! – с жаром произнес он.
   – И мы все ближе к этому! – обрадованно воскликнул Дункан, снова усаживаясь на стул. – Но тебе необходима женщина! У мужчины есть ведь определенные потребности…
   – Тебе виднее, – усмехнулся Уильям. – Ты удовлетворяешь свои достаточно часто.
   – И могу сказать тебе, что это – отличный способ вылечить разбитое сердце.
   В Индии Дункан тоже пользовался успехом у офицерских дочек, пока его не угораздило влюбиться в дочь лорда Баррет-Дервина. Его превосходительству вовсе не понравилась мысль о том, что за его старшенькой ухаживает головорез-шотландец, и девицу отослали в Англию. Дункан подал в отставку, но, вернувшись в Англию, поспел как раз к свадьбе своей возлюбленной с графом Колье. Дункан впал в ярость, и неизвестно, куда бы обратился гнев храброго шотландца, если бы именно в этот момент Уильям Грегори не предложил ему службу.
   – Мисс Прендрегаст привезла мне письмо. – Достав из кармана письмо леди Бакнел, Уильям через стол бросил его Дункану. – Якобы с рекомендациями.
   – Якобы? – удивленно переспросил Дункан.
   – Прочти его!
   Дункан пробежал глазами первый абзац.
   – Мисс Прендрегаст отлично владеет своими навыками… умна, способна. Все это замечательно, Уилл, но…
   Уильям молча ждал, пока Дункан доберется до важной информации.
   Дойдя до нужного места, Дункан напрягся и, не отрываясь от письма, поставил на стол свой стакан.
   – Это прислала тебе леди Бакнел? Так она работает на министерство? На Трокмортона? Леди Бакнел – одна из агентов?
   – Мне кажется, леди Бакнел время от времени оказывает Трокмортону кое-какие услуги в меру своих возможностей. Но называть ее агентом, пожалуй, было бы некоторым преувеличением.
   Дункан жадно глотал строчки.
   – По мнению Трокмортона, Озерный край стал центром… потому что… – Он уронил руку с письмом на колени и изумленно посмотрел на Уильяма. – Лорд и леди Фезерстоунбо? Эта парочка божьих одуванчиков контролирует шпионскую сеть, опутавшую не только Англию, но и весь мир? Лорд и леди Фезерстоунбо?
   – Насколько я знаю Трокмортона, он никогда не ошибается. Тем более в таком важном вопросе.
   – Я не ставлю под сомнение его выводы, но… Как?
   Уильям на секунду задумался.
   – Их принимают в лучших домах Англии. Никто не подозревает их ни в чем более серьезном, чем отчаянное желание посплетничать. Даже если бы их поймали с секретными документами на руках, то отпустили бы, сочтя это недоразумением.
   – Теперь начинаю понимать.
   – Это объясняет очень многое. Например, постоянно снующих по дорогам подозрительных личностей – женщин без сопровождающих, иностранцев…
   – Ну да. Поместье Фезерстоунбо находится неподалеку и тянется до самого моря. В их владениях есть гавань. Похоже на дорогу, по которой ускользают от нас засвеченные или проваленные агенты. – Дункан снова перечитал письмо. – Трокмортон направляет эту парочку к нам. И хочет, чтобы мы вытянули из них как можно больше информации, прежде чем их арестуют. Но как мы это сделаем?
   – У меня уже есть план, – сказал Уильям.
   План этот созрел у него в мозгу совсем недавно и требовал серьезного обдумывания, но все же он не мог не поделиться с другом.
   – Мы будем пытать их? – Дункан картинно потер руки. – Ворвемся в их поместье? Запряжем их в упряжку и станем гонять по окрестным полям, как собак, подлых старых собак?
   – Нет, – Уильям поморщился. – Я собираюсь устроить прием.
   – Прием? – изумленно переспросил Дункан.
   – Ну да, прием, в своем доме. Подумай как следует: ведь именно этим занимаются лорд и леди Фезерстоунбо. Посещают лучшие дома Англии. Лорд Фезерстоунбо пытается поцеловать каждую юную дебютантку, а леди Фезерстоунбо сплетничает без умолку. И, теперь это ясно, они подслушивают все, что можно, собирая информацию, которую можно было бы продать русским. Так вот, мы заманим их сюда, соблазнив возможностью получить ценную информацию, а потом схватим в тот момент, когда они попытаются ее отослать.
   – Что ж, идея превосходная. Но ты никогда не устраивал ничего подобного, Уильям. Что натолкнуло тебя на мысль о приеме?
   – Гувернантка.
   – Малышка мисс Прендрегаст?
   – Она сказала, что я, один из львов местного высшего общества, игнорирую светское воспитание собственных дочерей самым непозволительным образом.
   – Я говорю тебе это уже три года. Почему ты послушал ее, а не меня?
   – Потому что делаю это, чтобы поймать с поличным лорда и леди Фезерстоунбо.
   – А, ну да, – Дункан поднял стакан в сторону Уильяма.
   Полковник прекрасно знал, о чем думает сейчас его лучший друг. О том, что этот прием станет первым шагом к возвращению в свет, а там наверняка появится на горизонте какая-нибудь благородная леди сказочных добродетелей, и в результате полковник снова женится. Уильям знал, что Дункан не одобряет его затворничества.
   Дункан задумчиво посмотрел на друга.
   – Но как… извини, милый мой, но у тебя ведь нет ни малейшего опыта в организации подобных мероприятий. Как ты сумеешь устроить этот свой прием? Трокмортон пишет, что эти две старые собаки приедут сюда не позже первого сентября. Разве мы успеем все подготовить?
   – Я напишу графине Маршан и попрошу ее помочь мне.
   Дункан застыл на секунду, затем губы его искривились.
   – Ужасной леди Маршан? Это обязательно, Уильям?
   Полковник никогда не понимал и не разделял антипатии Дункана.
   – Тереза была лучшей подругой Мэри. А лорд Маршан – моим другом. И Тереза уже не раз предлагала мне свою помощь.
   – Не сомневаюсь в этом! – фыркнул в ответ Дункан. – Ради бога, Уильям, кто угодно, только не она! Неужели ты не понимаешь, на что она надеется?
   – Нет. На что же?
   – Что ты влюбишься в нее без памяти, и она заполучит еще одного богатого и красивого мужа, на зависть всему высшему свету.
   – Ты думаешь, я красивый?
   – Я думаю, ты… – Приподнявшись, Дункан шутливо ударил друга по плечу. – Я думаю, ты – осел, Уильям.
   Полковник рассмеялся в ответ:
   – Я пытаюсь, все время пытаюсь придумать другой план. Все было бы лучше, чем…
   – Чем Тереза? Согласен с тобой!
   – Я хотел сказать – «чем прием», – Уильям задумчиво смотрел на огонь, пылающий в камине. – А знаешь, друг мой? Пожалуй, я позволю Терезе заполучить меня.
   – О нет! – изумлению Дункана не было предела.
   – Мне нужна жена. – Уильям всегда презирал людей, которые готовы полжизни горевать о потерянной любви или об упущенных возможностях. Но смерть матери нанесла глубокую душевную травму девочкам. И Уильям все время носил в себе сознание вины. Он справлялся с этим, как умел, – с помощью военной дисциплины и личного примера.
   Но недавно Уильям стал замечать, что дисциплину поддерживать все труднее, а заданные им высокие стандарты оказались почти недостижимы. Он все чаще ловил себя на том, что уже не знает, что происходит в его собственном доме. Девочки росли, а он не знал, как с ними обращаться.
   – Хотя мисс Прендрегаст выглядит весьма многообещающе. До сих пор нам с гувернантками не везло.
   – Весьма многообещающе, – с улыбкой подхватил Дункан.
   – Ни одна гувернантка не способна занять в жизни девочек место матери. Им нужна стабильность. Так что мне нужна жена. – Уильям подошел к столу и достал из ящика какой-то листок. – Я составил список своих требований.
   – Список требований? – Дункан едва сдерживал смех. – Ну-ка, ну-ка, интересно…
   – Большинство из них очевидны. Жена должна быть одного круга со мной, иметь безукоризненную репутацию. Она должна уметь то, что необходимо для процветания моей семьи, – например, давать приемы и балы, подготовить моих дочерей к выходу в свет.
   – Что ж, это разумно.
   – Еще она должна быть хороша собой, с приятным голосом.
   – О, да. Для твоего же блага.
   – Да, – кивнул Уильям, не замечая или не желая замечать иронии. – И Тереза соответствует всем требованиям из этого списка.
   – Плюс – тебе не придется за ней ухаживать. Она и так уже готова на все.
   – Вот именно.
   – Да, романтик из тебя хоть куда! – рассмеялся Дункан. – Любая женщина потеряет голову от твоих объяснений!
   Непонятно почему Уильямом овладело вдруг странное беспокойство. Встав со стула, он принялся мерить комнату шагами.
   – В том-то и дело, Дункан. Мужчина выбирает себе жену, руководствуясь вовсе не романтическими соображениями. Он думает о ее репутации, ее положении в обществе, о том, насколько она ему подходит…
   – На графиню весьма даже приятно посмотреть. Если честно, она – красавица. – Отпуская Терезе комплименты, Дункан выглядел так, словно вот-вот заснет.
   – Да, все это так, но это неважно. – Ни красота правильных черт Терезы, ни ее густые темные волосы, ни точеная фигурка не волновали Уильяма. – Главное, она образец добродетели.
   – По-моему, ты знаешь графиню не так хорошо, как тебе кажется.
   Дункан процедил это сквозь зубы себе под нос, но слова друга сильно удивили Уильяма.
   – Если ты знаешь что-то такое, о чем следует знать мне…
   – Нет, нет, я просто… – Дункан махнул рукой. – Забудь об этом.
   Уильям окинул Дункана пристальным взглядом.
   – Я-то думал, тебя обрадует, что я задумался о женитьбе.
   Дункан вдруг стукнул ладонью по крышке стола.
   – Никакая это не женитьба. Ты задумал холодный, расчетливый союз. Иногда меня радует, что я не богат. Я непременно женюсь по любви, и черт с ними, с условностями и предрассудками.
   Дункан нередко пугал Уильяма полным отсутствием здравого смысла.
   – Неразумно подходить таким образом к столь важному делу, – заявил он.
   – Да, пожалуй. – Дункан вдруг поспешил сменить тему. – Ты дашь мне знать о своих планах?
   – Ты будешь участником всего, что я захочу провернуть.
   Хитро посмотрев на Уильяма, Дункан вдруг спросил:
   – Твоя гувернантка – одна из людей Трокмортона?
   – Нет! – с раздражением произнес Уильям. – Она – моя гувернантка.
   – Она читала письмо?
   – Конверт был запечатан.
   – Это не препятствие для ловких рук.
   Иногда Дункан раздражал Уильяма не на шутку.
   – Она не читала письмо. Леди Бакнел поручилась за нее.
   – Хорошо, хорошо. Я просто решил проявить осторожность, беря пример с тебя. – Дункан снова отпил виски. – Но как ты сумеешь уснуть, зная, что за соседней дверью спит такая женщина?
   Иногда Уильяму хотелось дать Дункану хорошего пинка. Он старался не выдавать раздражения, отлично понимая, что стоит только показать, что ему не безразличны колкости Дункана по поводу новой гувернантки, как тот станет дразнить его намеренно.
   – Были тут гувернантки и покрасивее.
   Мисс Прендрегаст, судя по всему, совсем не боялась его и не слишком им заинтересовалась. Такое положение дел было необычно.
   Но все к лучшему. Очень хорошо, что мисс Прендрегаст не проявляет к нему ни малейшего интереса!
   Она обещала остаться здесь хотя бы на год, и Уильям верил ей, сам не зная почему. Интересно, сможет ли он сам выдержать ее присутствие в доме? В ней было что-то такое… дерзкое и одновременно таинственное, словно эта женщина что-то скрывала. И в то же время она казалась весьма решительной особой, уверенной, что способна справиться с любой ситуацией. А к мужчинам она относилась так, словно видела в них только самое худшее и ничего другого не ожидала.
   И под всем этим было едва различимо какое-то радостное удивление, словно она поняла неким загадочным образом, какое действие оказало на полковника ее появление, и теперь не знала, что с этим делать. Да, не стоит лгать самому себе. Ему ведь очень хотелось встать во время их беседы, чтобы припугнуть хоть чуть-чуть эту белокурую валькирию своим огромным ростом и грозным взглядом, но пришлось сидеть, чтобы скрыть вполне естественную реакцию своего организма на появление красивой женщины.
   Уильям вдруг заметил, что Дункан смотрит на него с таким видом, словно прочел его мысли.
   – Остальные твои гувернантки были маленькими глупышками. А эта… Я ведь все слышал через окно. Тяжело тебе пришлось. Такому искушению непросто будет противостоять!
   – Я не люблю женщин, которые не знают своего места.
   – Что ж, повторяй себе это почаще, – снова ухмыльнулся Дункан, но на этот раз улыбка его была уже не такой веселой.

6.

   Блит-Мэнор, резиденция Трокмортона,
   Суффолк, Англия. В тот же день.
 
   – О, мой прелестный, мой милый молодой человек, вы отлично умеете угодить пожилой даме. Давно я так не танцевала! – Валда, графиня Фезерстоунбо, прислонилась к мраморной колонне большой бальной залы дома Трокмортона, тяжело дыша и обмахиваясь веером из павлиньих перьев.
   Юный неуклюжий лорд Хит ухмыльнулся и подал Валде ее трость.
   – Спасибо, мэм, мне нравится думать, что я доставляю пожилым леди удовольствие. Принести вам мороженого или лимонада? После таких смелых па леди вашего возраста, должно быть, сильно устала.
   Сложив веер, Валда игриво стукнула юношу по руке.
   – Ах вы, маленький баловник. Если вы готовы уделить мне еще несколько минут своего драгоценного времени и принести лимонад, я буду на седьмом небе.
   – Да, мэм, буду рад, мэм, – отвесив Валде поклон, мальчишка удалился. Высокий, темноволосый, почти красавец. Если не считать отвратительных розовых прыщей, усыпавших его физиономию. Валда подождала, пока он скроется, затем медленно пошла по залу, двигаясь, словно волчица среди блеющего стада овец. Одна из юных овечек воткнула перо в нерасчесанные волосы и жеманно улыбалась всем вокруг. Другая догадалась нарядиться в платье из золотистого шелка, на фоне которого ее несвежая кожа приобретала серовато-зеленый оттенок. Мужская часть стада, разумеется, была одета одинаково: черные сюртуки, клетчатые штаны, безукоризненно белые рубашки.
   Валда в своем сиреневом тюрбане с бриллиантовой булавкой и сиреневом платье с розовым лифом выглядела лучше их всех.
   Она скосила глаза на свое отражение в одном из множества огромных зеркал, украшавших зал. Вернее, она выглядела бы лучше их всех, если бы не была такой старой.
   В лице и фигуре ее сохранились остатки той красоты, что пленила в свое время графа. Она по-прежнему была очаровательна и элегантна.
   Но стара. Слишком стара. Как ей не нравилось стареть! Валда ненавидела старость! Она боролась с ней и проиграла, а для женщины с ее умом и характером это было невыносимо. Всю жизнь Валда. боролась с судьбой, подбрасывавшей ей один за другим неприятные сюрпризы. Она была не слишком знатной и слишком бедной. Ей удалось выйти замуж за богатого лорда. Но муж потерял все свои деньги и обрек ее на ссылку в этот ужасный фамильный склеп в Озерном крае… О, выбраться из Мейтданд-Мэнор – это был самый большой успех в ее жизни. Она нашла способ получить больше денег, чем мог себе представить ее недалекий супруг, она научилась обманывать овчарок, стороживших этих разодетых и надушенных овечек, которые танцевали, смеялись, флиртовали и не подозревали о том, что среди них бродит, выискивая добычу, коварная волчица.
   Валде нравилось чувствовать себя умнее всех вокруг. Но она ненавидела пигментные пятна на лице и на руках, свою старческую сутулость и трость, ставшую теперь ее постоянной спутницей. А больше всего ей не нравилось, с каким видом приглашали ее танцевать прыщавые юнцы вроде этого несносного лорда Хита. Тридцать лет назад мужчины умоляли ее подарить хотя бы один танец. Теперь они исполняли свой долг перед старостью. К тому же от танцев у Валды болели ноги и ныла спина.
   Фезерстоунбо, этот старый дурак, до сих пор мог скакать как козел. Остановившись за высокой вазой с роскошными цветами, Валда наблюдала, как Руперт несется в танце с молоденькой мисс Кей. Он был таким же вертопрахом, как всю жизнь, по-прежнему волочился за каждой юбкой и отдавал предпочтение женщинам, которые и в подметки не годились Валде, какой она была лет тридцать назад. Он бы бросил ее вовсе, но скрюченные артритом пальцы Валды крепко держали тесемки семейного кошелька. А в последнее время… в последнее время Валде удалось заставить его понервничать не на шутку. Кажется, после стольких лет совместной жизни Руперт понял наконец, что женился на волчице, которая может перегрызть ему горло.
   Ей нравилось, что муж боится ее, но, к сожалению, с этим надо было что-то делать. Если его настороженное отношение станет видно окружающим, все вокруг задумаются, достаточно ли хорошо знают эту безобидную с виду пожилую даму. И постараются приглядеться к ней поближе, а это совершенно не в ее интересах. Ведь она знала весь лондонский свет, и эти люди считали, что знают ее.
   Ей нельзя, ни в коем случае нельзя вызывать подозрение. В ее опасном деле неприятности влекут за собой беду, а следом приходит смерть. Не хотелось бы окончить свои дни, получив пулю в лоб. Она сама слишком часто отдавала подобные приказы, чтобы сомневаться, что и с ней поступят именно так. Так что придется быть полюбезнее с Рупертом и перестать мечтать о том, чтобы придушить его во сне подушкой. Вдову никто не станет приглашать на светские приемы. Вдове положено скорбеть, запершись в доме, а если Валда перестанет посещать балы и вечеринки, она не сможет собирать информацию, которую так охотно и беспечно поставляли ей эти глупые разодетые овечки.
   – Леди Фезерстоунбо!
   Молодой хозяин дома, подкравшийся бесшумно из-за колонны, заставил ее вздрогнуть. Она слышит с каждым днем все хуже и хуже, а в ее деле это недопустимо.
   Трокмортон церемонно поклонился. Большинство женщин считали этого человека привлекательным. Валда не понимала, что они в нем находят. Слишком высокий, слишком огромный. Чересчур серьезный, с этим ужасным взглядом, способным пронзать насквозь любую женщину, если она не будет достаточно осторожна.
   – Гарри, мой мальчик, как я рада вас видеть! Вы уже получили бесценную информацию о том, куда пожилой леди лучше вложить свободные средства?
   «Не позволишь ли посидеть в твоем кабинете? А сам сбегай за лимонадом, чтобы я могла тем временем порыться в ящиках письменного стола».
   – Не сегодня. – Он протянул руку за колонну и вывел оттуда эту несносную дочку садовника, на которой имел глупость и наглость жениться.
   – Мы с Селестой хотели поблагодарить вас за то, что вы почтили вниманием наш первый совместный прием.
   Валда улыбнулась, но глаза ее были холодны.
   – О, мои дорогие, разве могла я пропустить ваш маленький праздник? Ведь мы с Рупертом помогли двум голубкам соединиться, – добавила она не без тайного злорадства.
   У этой маленькой шлюхи Селесты не хватило даже приличия покраснеть после намека на весьма неприличную сцену в графской оранжерее.
   Она лишь распахнула еще шире свои бесцветные желтые глазки и сказала:
   – Да, миледи, и мы очень благодарны вам за это.
   Взяв Валду за руку, она дружески пожала ее. Несносная нахалка!
   Валде захотелось отдернуть руку, но это никак не соответствовало ее роли доброй тетушки, а Трокмортоны были настоящим кладезем интересующей ее информации, и с ними никак нельзя было ссориться. Они были профессиональными шпионами, и ловить рыбку в их водах Валде было особенно приятно. Вот и сегодня она надеялась вытянуть кое-что из Трокмортона.
   Меж тем хозяин дома снова церемонно поклонился и заявил:
   – Хочу оставить Селесту на ваше попечение, миледи. Только что прибыл человек со сведениями, имеющими огромную важность для моего… для того важного дела, которым я занимаюсь. И я должен срочно переговорить с ним.
   Валде хотелось стряхнуть с себя эту Селесту, как стряхивают блоху с рукава платья, но вместо этого она шутливо погрозила пальцем Трокмортону:
   – Что-то затевается, мой милый мальчик? Если речь идет об инвестициях, надеюсь, ты не забудешь о своих добрых друзьях – лорде и леди Фезерстоунбо?
   – Речь идет не совсем об инвестициях, – Трокмортон потянул за тесный воротник сорочки. – Скорее о том, что мы понесли кое-какие потери по вине… хм… ненасытных крыс, и вот мне сообщили, что удалось установить, кто плодит этих самых крыс. Так что вынужден ненадолго оставить вас.
   Валда ошалело смотрела ему вслед. Крысы? Это какой-то шифр? Он говорил о них? О ней? Нет, конечно, нет. Она вовсе не напоминала маленького вонючего грызуна. Она была волчицей – волчицей, которой надо срочно выяснить, что происходит сейчас в кабинете Трокмортона.
   Валда обернулась к Селесте, с лица которой не сходила эта ее невыносимая улыбка.
   – Вам ведь совсем не хочется развлекать тут пожилую скучную леди, когда можно пойти потанцевать. Я отлично понимаю вас, милочка. Еще помню, как сама была молода.
   – О, леди Фезерстоунбо, можете не сомневаться, мне гораздо интереснее узнать поближе старую и почетную гостью этого дома.
   Маленькая мерзавка намеренно подчеркнула слово «старая». Рука Валды непроизвольно сжалась в кулак. Как ей хотелось залепить нахалке пощечину!
   Поймав взгляд мужа, Валда сделала ему одними глазами знак приблизиться. Сейчас она отомстит Селесте!
   – Вы так добры ко мне, дорогая, – проворковала графиня, передавая Селесту Руперту. – Как, наша очаровательная хозяйка осталась без партнера?
   Руперт не верил свалившейся на него удаче. Он давно искал возможность потереться около юной миссис Трокмортон, еще с тех пор, как увидел ее впервые, когда маленькая куртизанка только что вернулась из Парижа и готова была строить глазки всякому, кто проявлял к ней интерес. Руперт распушил хвост – церемонно поклонившись Селесте, он повел ее в центр зала.