Донченко Семен. Флагман штурмовой авиации

   Думаю, что лучшие гвардейцы не могли не быть коммунистами. Ведь в жестоких сражениях на воина-коммуниста равнялись, за ним шли в смертельный бой.
   ...Мощными стальными таранами крушили танкисты генералов Рыбалко и Лелюшенко вражескую оборону. В те дни генерал Рязанов работал рука об руку с Рыбалко, комдивы-авиаторы со своими оперативными группами и радиосредствами перемещались вместе с командирами танкового и механизированного корпусов.
   Примером эффективных совместных действий с подвижными соединениями может являться бомбоштурмовой удар 9-й авиадивизии корпуса по узлу сопротивления противника в районе Жолквы {27} . После атак "илов" наземные войска довольно быстро и без существенных потерь овладели этим важным опорным пунктом врага.
   Отступая, гитлеровцы сконцентрировали свои силы в районе Львова. Они поспешно укрепляли восточные оборонительные рубежи, подтягивали резервы.
   Быстро меняющаяся обстановка требовала частого проведения воздушных разведок. Всем этим в полной мере обладали летчики 143-го гвардейского авиаполка Б. Мельников и В. Ермолаев.
   Обычно для их проведения выделялись самые опытные летчики-асы смельчаки, мастера высокой квалификации. Важно было не только выполнить задание, но и доставить разведданные своему командованию, а значит, суметь перехитрить вражеских истребителей, уцелеть, оторваться от преследователей.
   ...Взлетев с аэродрома, расположенного недалеко от города Збараж, штурмовики взяли курс на северо-запад от Львова. Обнаружив танковую колонну и сфотографировав ее, развернулись домой. Однако встречи с "мессерами" избежать не удалось.
   - "Горбатые", уходите! Справа "мессеры"! - передал по рации ведущий пары истребителей старший лейтенант Г. Мерквиладзе.
   Мельников ответил, что ситуацию понял и перевел свой "ил" на бреющий полет. И все же "мессеры" их быстро настигли. Выручила слаженная работа воздушных стрелков сержантов Тимченко и Косых. Они встретили гитлеровцев таким плотным огнем, что те моментально взмыли вверх. Отсюда истребители атаковать не пытались - боялись огня с задней полусферы, а потому зашли чуть сбоку, с "мертвой зоны".
   Перестроившись, разведчики сами атаковали "сто девятых". Но те не отставали. Уже во Львове Мельников и Ермолаев стали виражировать вокруг высокого шпиля костела. Видя бесполезность своих атак, "мессеры" отступили. Незамедлительно в район "находки" была подтянута группа "илов".
   Обычно противник поступал предусмотрительно, тщательно маскируя большие колонны танков. На этот раз он спешил. "Тигры" двигались в длинном, плотном строю. Нужно было, не медля, накрыть вражеские машины, не дать им возможности рассредоточиться на местности, замаскироваться в ее складках, уйти.
   Ведущий группы капитан М. Степанов блестяще организовал штурмовку колонны. Впереди идущие "тигры" загорелись, создалась пробка... Ни один танк не дошел до линии фронта.
   При поддержке авиации части 3-й гвардейской танковой армии сумели оперативно осуществить маневр и вышли в тыл львовской группировки противника, в район Судовой Вишни. Не выдержав мощного натиска советских войск, противник был вынужден поспешно отступить. 27 июля 1944 года крупный промышленный и культурный центр, важный узел коммуникаций - Львов был освобожден от оккупантов.
   На одной из площадей города советские воины увидели столб из литого чугуна со стрелками-указателями. На одном из них значилось: "Москва - 1395 километров". Итак, путь протяженностью почти в полторы тысячи километров был пройден, намного меньше осталось пройти до гитлеровского логова.
   Корпус за образцовое выполнение заданий командования во время Львовско-Сандомирской операции был награжден орденом Красного Знамени, его командиру - Василию Георгиевичу Рязанову - вручен орден Богдана Хмельницкого 1-й степени. Три гвардейских авиаполка - 143, 144 штурмовые и 156-й истребительный удостоены почетного наименования "Львовский".
   Назову поименно крылатых гвардейцев, которые внесли весомый вклад в разгром врага при проведении Львовско-Сандомирской операции. Это летчики М. Афанасьев, А. Кобзев, Ю. Балабин, И. Драченко, А. Рыбаков, Г. Мушников, П. Алексеев, А. Сатарев, Н. Стерликов, Г. Клецкин, М. Мочалов, А. Петров, Н. Пургин.
   Рядом с пилотами всегда были их боевые помощники - воздушные стрелки, мастера снайперского огня С. Александров, К. Дорофеев, Г. Дроздов, А. Наумов, А. Тазанов, А. Мамонтов, Н. Мещеряков, И. Шапошник, В. Бурлак, Д. Шелопутин, И. Фридман, П. Гринев, А. Кирилец, И. Капустенко.
   Надежно прикрывали с воздуха своих боевых товарищей истребители И. Андрианов, Н, Шутт, Н. Быкасов, В. Шевчук, А. Шокуров, Н. Попов, А. Шаманский, Н. Сметана, И. Корниенко, А. Гришин, Г. Полянский, А. Безверхий, Л. Чудбин. В общем, все делали большую и опасную фронтовую работу, которая приближала разгром ненавистного врага в его же собственном логове.
   От Вислы до Одера и Нейсе
   Разгромив противника в районе Львова, а также очистив от гитлеровцев Перемышль, советские войска раскололи надвое группу армий "Северная Украина". Ставка ВГК приняла решение: основные усилия фронта сосредоточить на сандомирском направлении, стремительно выйти к Висле и форсировать ее.
   Понимая свое критическое положение, немецко-фашистское командование усилило группу армий "Северная Украина", перебросив 5 дивизий от соседей группы армий "Южная Украина". Еще восемь пехотных дивизий прибыли из Германии и Венгрии. Противник укрепил свой фронт шестью бригадами штурмовых орудий и отдельными батальонами тяжелых танков. Высокую активность проявляли и вражеские авиасоединения. Появились, в частности, "мессершмитты", на бортах которых был нарисован лучник. Мы знали, что принадлежали они отряду немецкого аса Буша. Комплектовался отряд из отборных летчиков.
   Было ясно, что борьба за сандомирский плацдарм предстоит упорная.
   В связи с этим по решению командующего фронтом маршала И. С. Конева в сражение была введена 5-я гвардейская армия генерал-лейтенанта А. С. Жадовя, произведена перегруппировка зенитно-артиллерийских частей и соединений, перебазирована истребительная авиация.
   Противник всеми силами старался ликвидировать плацдарм. В районах Сандомира, Опатува, Ракува разгорелись напряженные бои на земле и в воздухе.
   От зари до темна штурмовики корпуса вели разведку, уничтожали на поле боя танки, подавляли артиллерию врага.
   Эскадрилья старшего лейтенанта Т. Бегельдинова, выделенная в этот период для разведки, постоянно барражировала над вражескими позициями.
   ...Смеркалось, когда ведущий заметил в своем квадрате на двух дорогах движение танков и мотопехоты. По самым скромным подсчетам, "тигров" двигалось штук сто пятьдесят, да еще около двух полков пехоты. Шли они к линии фронта.
   Доложив обстановку, Бегельдинов услышал в наушниках голос генерала Рязанова:
   - Проверь еще раз. Работай спокойно... Какое уж тут было спокойствие! Зенитки прямо взбесились. Маневрируя, комэск резко сменил скорость и высоту. Повторив донесение, попросил к прилету на аэродром подготовить группу.
   К возвращению Бегельдинова штурмовики к заданию были готовы. Бомбы подвешены, пушки заряжены, летчики и стрелки ожидали в кабинах.
   ...Колонны, не меняя курса, двигались, окутанные густой пылью.
   Пикирование, сброс бомб, огонь из пушек и пулеметов... и танки замедлили ход, остановились, пехота залегла по обочинам.
   Группа сделала еще несколько заходов - пыль перемешалась с дымом. Тусклые языки пламени поползли по броне нескольких "тигров".
   Боеприпасы были уже на исходе, но тут подошла новая эскадрилья...
   Посадив машину, Бегельдинов заторопил оружейников, чтобы те, не мешкая, снаряжали новую группу. Авиаспециалистам помогали летчики и воздушные стрелки. И снова взлет. Из "илов" выжималось все, на что они были способны. Быстрее к цели...
   Тогда, находясь на наблюдательном пункте 6-го гвардейского танкового корпуса, я увидел потрясающую картину истребления фашистских танков. Вокруг нас на поле пылали "тигры" и штурмовые орудия, чернели обгоревшие остовы уже подбитых машин. Это были последствия работы наших тяжелых танков, артиллерии и штурмовиков.
   Уже после войны, на одной из традиционных встреч ветеранов корпуса, Талгат Якубекович Бегельдинов показал аэрофотоснимки местности. Даже несведущий человек мог бы определить, что к чему. Сколько тогда набили мы этого бронированного зверья!
   ...Помню, на стоянку зарулил лейтенант Коптев. Товарищи окружили его. После дружеских похлопываний по плечу посыпались вопросы: "Что видел? Как прошел полет?"
   - С эшелоном столкнулся, - вытирая разгоряченное лицо, ответил Коптев. - Вижу, не разойдемся - дорога узкая. Поезд к станции подходил. Почти все вагоны крытые. Снизился до бреющего, поймал локомотив в прицел. Здорово рвануло! Похоже, боеприпасы. По моему мнению, ремонту не подлежит...
   Ожесточенные бои развернулись в районе Стопницы, где противник крупными силами танковых частей атаковал боевые порядки 5-й гвардейской армии. Когда гитлеровцы вклинились в расположение наших войск, генерал С. А, Красовский срочно связался с Рязановым и приказал ему сорвать атаку противника.
   В воздух поднялась дежурная группа штурмовиков во главе с командиром 141-го гвардейского полка капитаном А. Компанийцем.
   Отмечу, что полк этот использовался у нас именно в экстренных ситуациях, как пожарный. Когда обстановка требовала решить какую-либо сложную безотлагательную задачу, выбор падал именно на этот боевой коллектив. Сам Компанией, был по характеру весьма импульсивным, с мгновенной реакцией на изменение боевой обстановки, и эта черта командира как бы передалась всему летному составу.
   Признанные мастера штурмовых ударов М. Одинцов, Н. Столяров, А. Глебов, обнаружив танки, с ходу принялись обрабатывать цель. Повторными атаками штурмовики нанесли большие потери противнику и сожгли до 15-ти "тигров".
   Командующий 6-й гвардейской армией всем летчикам и воздушным стрелкам объявил благодарность, капитан А. Компанией был награжден именными часами.
   Утром командир корпуса приказал штурмовикам нанести удар по танкам, которые противник выдвинул в район Кобыляны, Сташув. Несколько девяток "илов" пересекли Вислу и устремились на северо-запад. Туда, где поле битвы окутал дым и с трудом просматривались пятна опаленной взрывами земли.
   Группа "ильюшиных", ведомая командиром 143-го гвардейского авиаполка майором С. Е. Володиным, преодолевая зенитный заслон, попала в довольно трудное положение. Тактика вражеских зенитчиков была давно известной: сбить в первую очередь флагманскую машину. Потому-то немцы и сосредоточили на Володине шквальный огонь. Вздрогнув, штурмовик-флагман стал валиться вправо. По переднему бронестеклу потекло масло, и летчику пришлось ориентироваться через боковые форточки. Передав управление группой своему заместителю, Володин попытался уменьшить снижение, но самолет неудержимо тянуло к земле. Гитлеровцы прекратили стрельбу, считая, что штурмовику пришел конец. Все-таки командир полка дотянул до наших траншей и, не выпуская шасси, сел на "брюхо".
   Соскочив с плоскости, летчик сразу же попал в объятия окруживших его артиллеристов.
   Генерал Рязанов, узнав, что командир полка приземлился удачно, повеселел.
   Его радость была нам понятна: в эти тяжелые дни корпус понес невосполнимые потери...
   Боевая работа шла своим чередом. Шесть экипажей срочно были вызваны на полковой командный пункт. Начальник штаба 144-го гвардейского авиаполка подполковник Е, Иванов отдал приказ: "Произвести штурмовку колонны автомашин на дороге Подлесье - Опатув. Группу возглавляет капитан Пошивальников".
   ..."Ильюшины" набрали высоту и пошли плотным строем. Под крылом виднелись села, хутора, реки, овраги и перелески. Привычная для авиаторов картина. Никто из ребят не предполагал, что для их командира эскадрильи и его воздушного стрелка сержанта А. Тазанова этот вылет - последний.
   Самолет ведущего плавно сменил курс и высоту, то же провели и остальные. Это был обычный противозенитный маневр. Значит, до линии фронта не более двух километров. А вот и цель - длинная вереница автомашин, в основном большегрузных, крытых тентами.
   Один за другим "илы" с резким разворотом вошли в пикирование, и огненные трассы пуль и снарядов, перекрещиваясь, потянулись к земле. Удар был настолько неожиданным для противника, что он не успел даже рассредоточиться по обочинам.
   - "Сокол"! Осмотри дорогу дальше на запад, - поступил приказ ведущему с КП полка.
   Штурмовики набрали высоту. И вдруг над самолетом Пошивальникова образовались четыре шапки разрывов. Штурмовик сначала как-то неестественно задрал нос, затем резко вошел в отвесное пикирование. Лейтенант М. Коптев, чуть отставший от группы из-за перегрева мотора, увидел, как стремительно понесся к земле объятый пламенем штурмовик командира.
   Весть о гибели Степана Демьяновича Пошивальникова потрясла всех в корпусе. Он был прирожденным асом, человеком большой души, отзывчивым и удивительно скромным, несмотря на то что грудь его украшали Звезда Героя Советского Союза, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Отечественной войны 1-й и 2-й степени. Из рассказов товарищей я узнал, что в начале войны, в боях под Киевом, сержант Пошивальников был тяжело ранен, врачи вынесли ему суровый приговор: к летной работе не годен. Но Степан возвратился в боевой строй и со временем стал выполнять очень сложные и ответственные задания командования полка, дивизии и корпуса.
   Отправляя похоронку в Керчь матери Героя - Матрене Николаевне Пошивальниковой, мы понимали, сколь тяжело ее горе. Три сына было у Матрены Николаевны: один пропал без вести, второй погиб в Чехословакии, Степан был третьим...
   Вот что написал мне в послевоенные годы Н. Мещеряков, бывший воздушный стрелок 144-го гвардейского штурмового авиаполка.
   "...В грозном боевом небе все равны. Чины и звания на крыльях самолета не значатся, но был один человек, перед памятью которого я буду всегда склонять голову. Это мой командир эскадрильи Степан Демьянович Пошивальников - удивительно простой украинский парень, храбрый до безумия летчик, обретший крылья в знаменитой Качинской авиашколе. Поднимаясь в небо вместе с ним, я понял, что нет предела мужеству и героизму советского человека, когда он защищает от врагов святая святых - свою любимую Отчизну".
   В подтверждение этой мысли приведу такой факт. ...В районе Кобыляны девятка "илов" во главе со старшим лейтенантом Н. Киртоком после уточнения задачи с КП корпуса сделала левый круг и изменила курс. Следовало найти район, где вражеские танки сосредоточивались на подходах к нашим позициям. Главное было сорвать их атаку, не допустить к окопавшейся пехоте и позициям артиллеристов.
   Наблюдая воздушную сферу слева, ведущий обнаружил, что в боевом порядке идет... десятый "ил", кок {28}  винта его был окрашен в красный цвет. По рации старший лейтенант запросил незнакомца:
   - "Горбатый" с красным носом, ты чей? Тот молчал. Старший лейтенант Кирток знал, что бывали случаи, когда летчики, оторвавшись от своих, примыкали к соседним группам для выполнения задания. Идет так идет...
   Обнаружив танки и пехоту гитлеровцев, "ильюшины" сделали семь заходов и сожгли три "коробки".
   Как смерч носился "красноносый" над полем боя. Смело, даже рискованно атаковал цели. В огненной круговерти никто не увидел, что послужило причиной решения экипажа послать штурмовик в скопление "тигров" и бронетранспортеров. Там, где упала машина, вырос огромный столб пламени...
   Первым па аэродром сел старший лейтенант Кирток, за ним - Пушкин, Маркушин, Драченко, Полукаров, Гайдаш, Григоренко...
   Доложив генералу Рязанову о результатах боя, ведущий рассказал о гибели незнакомца.
   Как потом выяснилось, десятым в группе оказался командир 8-й гвардейской авиадивизии подполковник Алексей Степанович Фетисов, вылетевший для контроля действий штурмовиков. Геройски погиб и его воздушный стрелок старшина Л. Соленко.
   На очередном сборе командиров дивизий и полков Василий Георгиевич вынужден был напомнить об оправданности и разумности риска. "Самим уточнять обстановку и контролировать инкогнито своих подчиненных, думаю, не стоит..." - сказал он.
   18 августа 1944 года наши войска овладели Сандомиром - важным опорным пунктом на левом берегу Вислы. В ознаменование этого события многие части и соединения - наземные и воздушные - стали именоваться "Сандомирскими".
   Этого звания были удостоены 141-й и 142-й гвардейские штурмовые авиационные полки, а также гвардейские истребительные - 152-й и 153-й.
   Гитлеровцы сделали еще одну отчаянную попытку ликвидировать плацдармы в районе Баранув, Магнушев, оттеснить наши войска, бросив в бой несколько танковых групп, в составе которых были хваленые "королевские тигры". Уверенные в их неуязвимости, фашисты считали, что эти машины помогут создать в войне перелом, окажут неотразимое психологическое воздействие на наших воинов.
   Но, как показали события, "титулованные" машины горели не хуже обычных. Позже один из "королевских тигров" "украсил" Выставку трофейного оружия в Москве, в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького.
   Исходя из сложившейся обстановки, командир корпуса ввел в действие против гитлеровцев 108 "ильюшиных". Штурмовая группа действовала под прикрытием 24 истребителей. Объединенными силами руководил командир 155-го гвардейского авиаполка подполковник Г. Чернецов.
   Достигнув цели, первая группа "илов" сбросила дымовые бомбы, и экипажи произвели атаку.
   20 танков, 6 бронетранспортеров и более 30 машин с пехотой - такова была плата гитлеровцев за еще одну попытку проверить наши войска на прочность на одном из участков плацдарма.
   Эффективно действовали и штурмовики из 140-го гвардейского авиаполка. Девять экипажей под командованием капитана А. Девятьярова при подходе к населенному пункту Лисув получили уточненную задачу. По радио генерал Рязанов передал ведущему, что южная и восточная окраина Лисува занята нашими частями, а северная и западная - в руках у противника.
   Помню напутствие комкора.
   - Заходи курсом триста двадцать градусов и атакуй противника. Смотри внимательно, действуй там аккуратно...
   Летчики группы бомбили и расстреливали неприятеля буквально в нескольких метрах от позиций нашей пехоты, проходили прямо над ее головой.
   ...Наступило длительное ненастье. В небе клубились дождевые тучи, землю то и дело окутывали туманы.
   Несмотря па сложные погодные условия, корпус вел разведку, прикрывал войска от нападения с воздуха и наносил удары по живой силе противника, его технике и транспортным средствам, препятствуя подтягиванию резервов к фронту, затрудняя перегруппировку войск.
   Боевой вылет, о котором пойдет речь, во всей деятельности корпуса считаю одним из самых уникальных. Дело в том, что противник на станции близ Кельце скопил огромное количество эшелонов с боевой техникой, боеприпасами, горючим. Любой ценой нужно было вывести из строя станцию, уничтожить все, что сюда подтянул противник.
   ...День был на исходе, когда посыльный срочно вызвал в штаб капитана М. Одинцова, штурмана 155-го гвардейского авиаполка. Доложив о прибытии, он подошел к столу, за которым над картой склонился подполковник Г. Чернецов.
   Прочертив карандашом на крупномасштабной карте прямую линию, Чернецов остановил его острие над обведенным кружком.
   - Это узел снабжения гитлеровцев, которые противостоят нашим частям на северном и северо-западном участках сандомирского плацдарма. Днем сюда уже ходили и полбинцы, и штурмовики из восьмой дивизии, но напоролись на сильнейший огонь зениток. Станцию постоянно прикрывают "мессеры", и она, проклятая, работает. Как доложила разведка, там скопилось огромное количество эшелонов. Приказ такой; немедленно ударить. Ты понимаешь, немедленно! Звонил генерал Рязанов, сказал, что отбой будет только тогда, когда станция взлетит на воздух.
   Штурмовики ночью, как известно, летали очень редко.
   - Пойдешь с эскадрильей, - продолжал подполковник. - Долбануть эту станцию стоит через десять-пятнадцать минут после захода солнца... В группу набирай Добровольцев. Экипажей восемь. Постарайся взять в основном летчиков из своей эскадрильи. Не хватит - возьми из другой...
   Пилоты были в сборе, в затылок им стояли воздушные стрелки.
   Коротко объяснив обстановку, майор Одинцов взглянул на часы и повернулся к инженеру:
   - На машины подвесить по три фугасных бомбы и по три зажигательных. Взрыватели мгновенные. Тщательно проверить ночное оборудование. По согласованию с командиром вылет через сорок пять минут... А теперь добровольцы - два шага вперед!..
   Капитан Одинцов вел уже штурмовики к Висле, когда исчезла светлая полоска заката, и ночь быстро окутывала все вокруг густым, непроглядным мраком. Управление эскадрильей визуальным способом осложнилось,
   Через плацдарм идти было рискованно. Обойдя его восточнее, майор развернул эскадрилью на запад. Вскоре группа пересекла линию фронта. Было тихо, спокойно...
   - Включить верхние навигационные огни, - приказал ведущий экипажам. - В кабинах убавить свет. Под нами чужая территория.
   До цели - полсотни километров. Из темной кабины земля просматривалась лучше. Сейчас самое главное было - не проморгать шоссейную и железную дороги, идущие параллельно с севера на юг. Они-то и выведут группу на узловую станцию.
   Наконец Одинцов заметил ориентиры и повернул на цель. После разворота группа шла со снижением, обороты мотора не меняла. Ведущий постепенно подтягивал экипажи, зная, что через пять километров - а это минута полета станция. Теперь "илы" летели курсом со стороны немецкого тыла к фронту. Если все рассчитано правильно, гитлеровцы не успеют открыть стрельбу, приняв их за своих. А потом уже будет поздно!
   Одинцов вел "ильюшин" так, чтобы станция оставалась сбоку. При этом можно было раньше увидеть цель и точнее определить время доворота до нее, а также перевести группу в пикирование.
   Вот только прожекторы не испортили бы все дело... При пикировании они опаснее пушек и пулеметов - бьют лучами прямо в кабину.
   Станция была видна в отдалении, когда на северной и южной ее окраинах вспыхнули прожекторы, а впереди по курсу штурмовиков засверкали вспышки разрывов зенитных снарядов. Машины сделали доворот и свалились в пике. Различив в отсвете прожекторов расходящиеся нити рельсов, Одинцов понял, что перед ним входные стрелки и решил разбить их.
   - Приготовить снаряды! Бьем! - раздалась команда ведущего в радионаушниках ведомых. Но тут самолет Одинцова охватило пламя.
   Неожиданный залп, по-видимому, повредил прожекторные установки. Свет погас, и огонь зениток прекратился. Воспользовавшись растерянностью гитлеровцев, Одинцов вывел группу из пикирования в горизонтальный полет и повернул ее вдоль путей, буквально забитых эшелонами. Экипажи сбросили бомбы. На станции возникла паника.
   Помнится нервозная обстановка на КП корпуса в ту ночь. По аэродрому метался генерал Агальцов, то и дело спрашивал Чернецова, есть ли связь с группой.
   Пошел дождь, от света пускаемых ракет темнота казалась еще гуще. На летном поле вспыхнули костры. Уже давно вышло время, но экипажей не было... Капитан Одинцов с эскадрильей подходил к Висле, фонари на всех машинах открыты - шел сильный дождь и видимость была нулевая. Попытки установить связь с командиром полка оказались тщетными. Тогда ведущий решил идти на север. Если через пятнадцать-двадцать минут аэродром не будет найден, придется садиться вдоль восточного берега реки на воду. Так диктовала безвыходность положения.
   Когда ведущий в последнюю минуту увидел впереди блеск ракеты, решил привиделось. Но через несколько секунд небо озарилось вновь. Сомнения рассеялись - аэродром. Стреляют свои.
   Садился Одинцов первым, затем уже со своей машины по рации помогал приземляться другим экипажам.
   Когда все штурмовики собрались на стоянке, Михаил сердечно поблагодарил сержанта-финишера, который выручил их из беды.
   Оказалось, что группа села на одном из аэродромов... 1-го Белорусского фронта.
   О дерзком ночном штурме вражеской станции, проведенном под командованием Героя Советского Союза М. Одинцова, немедленно доложили командующему Фронтом маршалу И. С. Коневу. Вскоре мы в дивизии уже готовили новое представление на Михаила - ко второй медали "Золотая Звезда".
   Весь месяц наземные войска, а с ними и летчики корпуса, сдерживали ожесточенные контрудары фашистов. Позднее Маршал Советского Союза И. С. Конев отметит, что сандомирский плацдарм отстояла авиация.
   29 августа Львовско-Сандомирская операция завершилась. Войска 1-го Украинского фронта освободили от гитлеровских захватчиков западные области Украины и юго-восточные районы Польши, захватили важный плацдарм на Висле, нацелились на берлинское стратегическое направление, одновременно ведя бои левым крылом в предгорьях Карпат.
   Обстановка сложилась так, что потребовалось принять срочные меры по оказанию братской помощи национальному вооруженному восстанию словацкого народа.