Донцова Дарья. Лампа разыскивает Алладина

   – Романова.
   – Вас нет в списке посетителей, уходите.
   – Правильно, никто ведь не знал, что я приду.
   – Звоните начальству и договаривайтесь.
   – Вы меня впустите, пожалуйста, а я сразу пойду в нужный кабинет.
   – Нельзя.
   – Но как же мне поговорить с администрацией?
   – Не знаю.
   – Подскажите телефон директора.
   – Не имею права.
   – Может быть…
   – Лучше уматывай, – потерял вежливость служивый, – еще тут потопчешься, дежурных вызову, станешь потом остаток жизни на лекарства работать.
   Потерпев полную неудачу, я спустилась с крыльца и призадумалась. Тут около домика притормозила маршрутка, из нее вылезли две девушки: блондинка и брюнетка. Они спокойно поднялись по ступенькам, и черненькая нажала на звонок.
   – Кто там?
   – На собеседование по поводу работы.
   – К кому?
   – Нас ждет Лина Сергеевна.
   – Сейчас, – раздалось из домофона, – ну-ка, вы Самойлова, Федькина и Малофеева?
   – Да, – хором ответили девчонки, – Самойлова и Малофеева, а кто такая Федькина, мы не в курсе, она не с нами.
   – Федькина здесь, – заорала я, кидаясь к двери, – я тоже пришла!
   Послышался тихий щелчок, дверь отворилась, мы тесной группой вошли в холл. За стойкой рецепшен восседал толстый дядька лет шестидесяти. Его лысая голова покоилась на короткой шее, круглые глаза торчали над щеками, рот терялся между подбородком и носом.
   – Встали в ряд, – велел он, – сейчас Лина Сергеевна придет.
   Из коридора донесся стук каблучков, и из-за угла вылетела хорошенькая девушка в сером костюме. На груди у нее виднелся бейджик «Лина, менеджер по кадрам».
   – Двигайте за мной, – забыв поздороваться, приказала она.
   Еле сдерживая ликование, я пошла вперед. Ладно, проникла внутрь слишком тщательно охраняемого помещения, теперь осталась сущая ерунда: найти комнату, в которой расположено то самое узкое, незанавешенное окно, и поболтать с находящимися там людьми, авось кто-нибудь заметил что-то.
   – Сюда, – скомандовала Лина, – сели.
   Я покорно опустилась на стул, мои спутницы повторили маневр, похоже, в «Ом» не знают вежливых слов и выражений, типа «пожалуйста», «будьте любезны» и «сделайте одолжение».
   Лина сурово глянула на нас.
   – Таких, как вы, полно, знаете?
   Девушки закивали.
   – Мы берем лишь лучших, – мрачно вещала Лина, – испытательный срок полгода. Если не подойдете, выгоняем без выходного пособия, ясно?
   – Да, – прошелестели кандидатки.
   Я просто кивнула. Похоже, с этой Линой не договориться, вон какая злая.
   – Самойлова, – рявкнула кадровичка.
   – Здесь! – вскочила блондинка.
   – Значит, так, читаю ваши резюме, присланные по Интернету. Опыт работы? Три месяца?
   – Да.
   – Так! Малофеева!
   – Слушаю, – подскочила над стулом блондинка.
   – Служила месяц?
   – Верно.
   – Уходи сразу, таких не берем.
   – Но зачем звали, – возмутилась девушка, – я же резюме отправила, честно написала.
   – Ступай домой.
   – Но…
   – Сейчас охрану вызову, – каменным голосом отчеканила Лина.
   Блондинка выскочила за дверь. Самойлова затряслась мелкой дрожью. Лина ткнула пальцем в переговорное устройство.
   – Хр-хр, – разнеслось по комнате.
   – Забери ученицу.
   – Хр-хр.
   – Нет, сейчас.
   – Хр-хр.
   – Ладно, – кивнула Лина и повернулась к брюнетке, – ступай к рецепшен и жди там.
   Я вытаращила глаза, оставалось непонятно, каким образом Лина поняла, что ей отвечал невидимый собеседник. После того как мы остались в кабинете одни, менеджер обратила свой взор в мою сторону.
   – Федькина? – отчего-то ласково спросила она.
   – Да.
   – Опыт работы восемь лет?
   – Да.
   – Отчего ушли?
   На секунду я растерялась, но потом прищурилась и выпалила:
   – С хозяином не поладила, под юбку полез, вот и пришлось увольняться.
   Лина засмеялась.
   – Ну, у нас такого не случится. Ладно, похоже, ты единственная приличная из всех кандидаток. Москвичка?
   – Да.
   – Замужем?
   – Нет.
   – Дети есть?
   – Нет.
   – Великолепно! Надеюсь, понимаешь, что у нас тебя сразу начальником смены не поставят?
   – Конечно.
   Лина повертела в руках карандаш.
   – Ладно, пошли, посажу в зал, отработаешь часок, покажешь себя. Если и впрямь супер… впрочем, поговорим позднее. Ты готова?
   Я вскочила на ноги.
   – Абсолютно.
   Вот здорово. Сейчас Лина отведет «Федькину» на предполагаемое рабочее место, там, небось, полно народу. Познакомлюсь с людьми, выпью чайку, поболтаю. Лучше и не придумать!
   Продолжая радоваться, я шла за менеджером по коридору, наконец Лина открыла дверь.
   – Входи.
   Я сделала два шага вперед и оказалась в просторном помещении. Более чем стометровый зал разделялся перегородками на некое подобие кабинок без дверей и потолка. Внутри каждого отсека сидело по одной женщине, на головах у них дыбились наушники, изогнутая трубка с микрофоном маячила у рта. На столиках высились компьютеры. Никто из присутствующих даже не повернул головы в нашу сторону, все оказались настолько заняты.
   У меня заломило в висках. Окон в комнате было много, но все они тщательно закрыты абсолютно непрозрачными жалюзи, а под потолком горят безжалостно-яркие галогенные светильники.
   Лина подвела меня к самой последней, пустой кабинке и спросила:
   – Надеюсь, оборудование знакомо?
   Что оставалось делать? Я кивнула и, чувствуя спиной колкий взгляд менеджера, решительно села на крохотный стул, а потом водрузила на голову наушники. На столешнице имелось две кнопки: красная и зеленая. Не колеблясь, я ткнула пальцем в последнюю и, похоже, угадала, в ушах раздался тонкий голосок:
   – Эй, пейджер?
   – Да.
   – Записывай…
   Вдруг за моей спиной повеяло ветерком, я обернулась. Лины не было.
   – Эй, пейджер!
   – Говорите, – буркнула я.
   Ладно, сейчас попритворяюсь минут десять сотрудницей. Правда, я совершенно не знаю, как отправлять сообщения, ну да это и неважно. Сделаю вид, будто набираю их на компьютере, а потом пойду в туалет. Есть же у них тут курилка, буфет, столовая, ну такие места, где скапливаются ничего не делающие сотрудники!
   – Эй, пейджер, ты оглох?
   – Диктуйте, – вздохнула я.
   – Пошла мерить штаны. Как приду, скину, твоя жена.
   Я хмыкнула.
   – Отправлено.
   – Алло, – забубнил другой голос, – эй, ты, пошли живо. Дорогая, мы в ресторане. Настроение веселое. Если хочешь испортить – приезжай!
   Глупое хихиканье стало подбираться к горлу, но меня уже теребил следующий клиент:
   «Саша, нужно срочно поговорить. Не бойся, это не по поводу наших отношений. Речь об уголовном деле».
   «Передай Маше, что я ее очень люблю. Юра и Ваня».
   «Леня, у меня горе! Ужас! Скорей позвони! Все расскажу, и пойдем в кино».
   «Катя, столик в ресторане заказать пока не могу, сижу в школе, пишу контрольную».
   «Мои планы на вечер у тебя – помыться, если получится, то еще поесть, поспать и посмотреть кинушку».
   «Приезжай в офис, привези ключ от наручников».
   «Немедленно позвони, если меня нет, купи водку».
   «Жду голым внизу».
   «Не приезжай. У меня труп и две заявки».
   – Позвоните Загребальнику, эй, девушка, алло, пейджер!
   – Да, – отозвалась я.
   – Загребальник – это не должность, а фамилия, с большой буквы, пожалуйста, – меланхолично пояснил разговаривающий со мной мужчина.
   Вот тут у меня случился приступ истерики. Нажав на красную кнопку, я сняла наушники и сделала вид, что давлюсь от кашля.
   – В чем дело? – заглянула в кабинку какая-то тетка.
   – Мне бы в туалет.
   – Новенькая?
   – Да.
   – Знаешь, что за поход в сортир у тебя вычтут время из обеденного перерыва?
   – Ну…
   – Тебе все еще туда надо?
   – Очень.
   – Беги, засекаю минуты.
   – А где туалет?
   – Последняя дверь по коридору, – рявкнула начальница.
   Я быстро покинула зал и пошла в указанном направлении, пытаясь справиться с изумлением. Ну и ну! Интересно, какую зарплату получают бедные женщины за эту потогонную работу? Ничего себе! Их даже по нужде по времени отпускают!
   Войдя в очень чистое, отделанное снежно-белым кафелем помещение, я вздрогнула. Прямо передо мной было то самое, длинное, узкое, ничем не занавешенное окно. Я приблизилась к нему, распахнула створку и высунулась наружу, внизу зеленел фальшивой листвой муляж.
   – Эй, – послышался за спиной бойкий голосок, – ты чего делаешь?
   Я обернулась. Только что вошедшая в дамскую комнату девушка улыбалась во весь рот, на груди у нее виднелся бейджик «Марина, оператор».
   – Выброситься решила? – хихикнула она. – Мне порой тоже охота. Ты вообще кто? Новенькая? Вместо Лидки взяли, да?
   – Первый день вышла, – мгновенно поддержала я разговор, радуясь, что нашелся хоть один человек с нормальным выражением на лице, – всего чуть поработала и уже устала.
   – Ваще дурдом, – засмеялась Марина, – мне, например, постоянно кретины звонят. Во, только что дядька заявил: «Девушка, наберите номер большими цифрами». Я ему спокойненько отвечаю: «Больших цифр нет!»
   А он в ответ орать:
   – Врете! Крупные буквы есть, и цифры такие должны быть!
   Или еще похлеще. Диктует мне баба сообщение, длинное-предлинное. Пришлось прервать и сказать:
   – Не умещается, перезвоните еще раз.
   – Ой, девочка, – заныла тетка, – ты уж как-нибудь постарайся, меленькими буковками, наискосок листочка, на полях где-нибудь!
   Я засмеялась, Марина вытащила сигареты.
   – Во народ, она чего, думает, я в тетрадке записываю, а потом на троллейбусе качу и адресату весь бред ее вручаю. Офигеть не встать! Нет, уволюсь, как Лидка! Наверное, этот туалет подобные мысли навевает.
   – Почему? – машинально спросила я.
   Марина стряхнула пепел в раковину.
   – Лидка с утра нормально работала, а в обед пошла покурить, прибегает, лицо перекошенное и к начальнице смены с воплем: «Отпустите домой».
   Та ее оборала, а Лидка наушники швырнула и вон. Что за муха мою соседку укусила? Не знаю, поговорить с ней не успела, вечером поздно пришла, звонить не стала, а утром рано убежала. Да от нашей службы…
   – Во сколько у вас обед? – быстро спросила я.
   – А у всех по-разному.
   – Лида когда вчера есть ходила?
   – Ну… после меня… в промежутке между двумя и пятью часами дня, точно не знаю, а зачем это тебе?
   Я схватила Марину за руку.
   – Хорошо знаешь Лиду?
   – Конечно, мы в соседних домах живем, в Капотне, я в восемнадцатом доме, она в двадцатом. Да чего случилось-то?
   Я, не отвечая, бросилась в коридор. Вполне вероятно, что эта Лида, придя в туалет, выглянула в окошко и увидела момент убийства. Иначе с какой стати удирать со службы сломя голову?

Глава 8

   Потратив почти два часа на дорогу, я добралась до дома, где жила Лида, и перевела дух. Надеюсь, девушка сидит в квартире, хотя могла уйти куда угодно, в магазин, например, но, очевидно, сегодня счастье решило улыбаться мне: ободранная дверь распахнулась безо всяких вопросов, худенькая девочка недоуменно воскликнула:
   – Ой! Вы ко мне?
   – Я хочу поговорить с Лидой.
   – Я это.
   – Впустите к себе?
   – Да входите, – кивнула девушка, – тырить у нас нечего, а на маньячку вы не похожи.
   – Спасибо за доверие, – улыбнулась я.
   – Я вообще считаю, что хороших людей больше, чем плохих, – заявила Лида, – держите тапки.
   Я молча сняла туфли. Сама полагаю, что окружающий мир состоит в основном из непорочных личностей, но в наше не совсем простое время все же следует проявлять некоторую осторожность.
   – Вам что-то надо? – догадалась спросить Лида, заведя меня в небольшую, более чем скромно обставленную комнату.
   – Компания «Ом»… – начала я.
   Лида схватилась за стол.
   – Ой! Нет! Вы, небось, старший менеджер по персонам? Пришли наложить на меня штраф за прогул? Забирайте мою зарплату! Больше к вам не приду!
   – Почему? – улыбнулась я. – Не понравилось?
   Лида уперла руки в бока.
   – Чего у вас хорошего, а? Концлагерь. Смена двенадцать часов, сиди не вставая. Обеденный перерыв сорок минут, да еще пописать пару раз всего отпускают. Ладно бы платили хорошо, только ведь сами знаете, какая получка! Курам на смех.
   – Сколько вы проработали? – ласково спросила я.
   Лида нахмурилась еще сильней.
   – Десятого августа пришла, срезалась на экзаменах в институт, хотела в другой документы нести, а мать разоралась и велела работать идти. Может, и верно, у меня в аттестате одни трояки. Я вообще-то думала на парикмахера учиться, да мама вот против.
   – Ну вы бы ей объяснили, что в пейджинговой компании не сахар.
   – Ага! Я пыталась! Не понимает ни фига! Сама-то на улице газетами торгует, мерзнет вечно, вот и загундосила: хорошая служба, в тепле, делать вообще ни фига не надо. Сиди себе, по телефону болтай. Во наивная!
   – И вам работа в «Ом» не понравилась сразу?
   – Не-а. Ваще отстой.
   – Почему же вы не уволились?
   Лида села в кресло.
   – Так мама велела: пока учебный год не начался, изволь пахать, я тебя, дылду здоровенную, содержать не собираюсь!
   – Погодите, какая учеба? Я поняла так, что вы не выдержали экзаменов.
   – Это в институт, я с ноября записалась на курсы маникюрш, буду гелиевые ногти делать, за такое очень хорошо платят.
   – Значит, до первого звонка вы собирались сидеть в «Ом»?
   – Куда ж деваться? – дернула плечиком Лида. – Мать у меня строгая, живо зуботычин насует, не обрадуешься.
   – Следовательно, планов покидать «Ом» до ноября вы не имели?
   – Ну… нет.
   – Тогда с какой стати столь спешно убежали?
   Лида прикусила нижнюю губу.
   – Так ведь не поступают, – вкрадчиво сказала я, – не в детский сад же ходили! На службу. Следовало подать заявление об увольнении, предупредить за десять дней. Вас ведь могут заставить отрабатывать.
   – Нет! – взвизгнула Лида. – Никогда больше к вам не пойду! Хоть убейте!