Донна Грант
Яростный горец

   Donna Grant
   FORBIDDEN HIGHLANDER
   Печатается с разрешения издательства St.Martin’s Press, LLC и литературного агентства Nova Littera SIA.
   Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
   Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
   © Donna Grant, 2010
   © Перевод. Е.М. Клинова, 2012
   © Издание на русском языке AST Publishers, 2012

Глава 1

   Лето 1603 года
   Эдинбургский замок
 
   Фэллон стоял в коридоре, ведущем в большой зал, стискивая кулаки и стараясь успокоить бешено колотившееся сердце. От звуков, доносившихся из-за дверей, кровь стыла в жилах. Проклятие! Он пробыл в замке всего пару часов, но уже мечтал поскорее унести отсюда ноги и укрыться в собственном замке на западном побережье Шотландии.
   «Спокойно… не сходи с ума!»
   Перед глазами встали лица братьев, снова напомнив о том, как он променял тишину и покой родного дома на это змеиное гнездо.
   «Я тут ради Лукана и Кары… ради Куина. Ради нашего будущего, наконец».
   Фэллон, облизнув пересохшие губы, с трудом заставил себя распахнуть дверь и вошел. Бесшумно переступив порог, отыскал укромный уголок и укрылся в тени, получив возможность незаметно слушать и наблюдать. Перед его взглядом предстал огромный зал с высоким сводчатым потолком и мощными балками. Бесшумно плавились свечи в тяжелых канделябрах, длинными рядами тянувшихся вдоль стен. Несмотря на то что сквозь стрельчатые окна лился солнечный свет, в зале было довольно темно.
   Замок поражал своими внушительными размерами, и тронный зал был ему под стать. В отличие от скромного родового замка Фэллона здесь все кричало о богатстве и могуществе его владельца. Пышное убранство подавляло надменной роскошью – и неудивительно: ведь Эдинбургский замок являлся королевской резиденцией. Нигде не было ни пылинки, все блистало чистотой. При виде снующей в зале толпы Фэллона моментально стало подташнивать. Он привык жить отшельником – ведь его родной замок пустовал так часто, что Фэллон порой оказывался единственным его обитателем. В ушах противно зазвенело. Ему казалось, будто он задыхается – неприятно было чувствовать себя окруженным плотной толпой, ощущать, как все эти люди с невозмутимым видом трутся возле него, словно это в порядке вещей. Удивительнее же всего было то, что они знать не знали, кто он такой. Ни один из этих людей даже не подозревал, что тайна, которую он носил в себе, вырвавшись на волю, могла уничтожить их всех в мгновение ока. В их глазах он был самый обычный, ничем не примечательный человек, приехавший в столицу искать милостей короля. И только сам Фэллон понимал, что древнее божество, живущее в его душе, способно обрушить смерть и разрушение на их мир.
   Сердце разом похолодело и стало острым краем колотить в ребра. Фэллон почувствовал, что близок к панике. С трудом удерживая себя в руках, он вдохнул поглубже, прислонился к стене и обвел взглядом зал.
   Эдинбургский замок – в отличие от других королевских резиденций – являлся не просто крепостью, но еще и замечательным произведением искусства. В незапамятные времена вождь одного из кельтских племен, оценив по достоинству преимущество такого положения, приказал построить на вершине скалы крепость. Впоследствии короли Шотландии не раз могли по достоинству оценить его мудрость.
   – Неважно выглядишь, приятель.
   Фэллон, вздрогнув, бросил настороженный взгляд на сухопарого мужчину с бледным костлявым лицом. Незнакомец был высок, узкое лицо и тонкий, загнутый книзу нос придавали ему сходство с хищной птицей. Губы мужчины были настолько тонкими, что смахивали на щель в копилке.
   Не дождавшись ответа, незнакомец переступил с ноги на ногу.
   – Барон Айвер Макнил, – надменно представился он.
   – Барон, – слегка кивнув, пробормотал Фэллон. У него не было желания тратить время на пустопорожнюю болтовню с напыщенными придворными болванами, а этот костлявый приставала, уже довольно давно трущийся вокруг него, внушал ему отвращение.
   При мысли о том, что он одним мизинцем может сломать худосочного барона пополам, легкая улыбка скользнула по губам Фэллона. Неудивительно, что в Эдинбургском замке он почти не видел суровых горцев. Его сородичи, презиравшие придворных шаркунов, предпочитали оставаться на родине и править своими кланами. Лишь тупицы, обуреваемые непомерным честолюбием, отпихивая друг друга, старались держаться к трону как можно ближе. Одна мысль об этом привела Фэллона в такое бешенство, что он едва не потерял голову. Глаза застлала кровавая пелена. Кожа вмиг покрылась мурашками – верный признак того, что он вот-вот потеряет голову и божество, до этой минуты дремавшее в нем, тут же вырвется на свободу.
   – Вы здесь, чтобы увидеть короля? – любезно осведомился барон Айвер, даже не подозревая о буре, поднявшейся в душе его собеседника.
   Проглотив застрявший в горле комок, Фэллон с трудом заставил себя подавить гнев и принял невозмутимый вид.
   – Угу. Есть одно небольшое дельце, которое мне бы хотелось поскорее уладить.
   – Разве вы не знаете, что король не в Эдинбурге? – с легкой насмешкой в голосе поинтересовался барон Айвер. – В последнее время его величество редко бывает в Шотландии.
   Новость огорчила Фэллона.
   – Значит, король не в замке?
   – Сейчас нет. Хотя до меня доходили слухи, будто он собирается в столицу.
   «Проклятие!»
   – Спасибо, что сообщили, – угрюмо пробормотал он.
   Барон издал какой-то странный кудахтающий звук, неприятно резанувший слух Фэллона.
   – Я довольно близок к королю, – вкрадчиво промурлыкал он. – Если хотите, могу оказать вам услугу – например, замолвить за вас словечко перед его величеством. Кстати, а как ваше имя, старина? Сдается, я вас прежде не видел.
   – Сомневаюсь, барон, что вы могли бы мне помочь. Меня зовут Фэллон Маклауд.
   Как и следовало ожидать, услышав это имя, барон изумленно выпучил глаза.
   – Маклауд?!
   – Да, вы не ослышались.
   Барон нервно облизнул тонкие губы.
   – Но… я слышал, что Маклауды давно лишились своих владений. А их земли поделены между другими кланами.
   Фэллон угрюмо кивнул. Можно подумать, он этого не знал!
   – И чего же хочет ваш лэрд? Неужели надеется, что король вернет его земли?
   Фэллон, повернув голову, посмотрел на надоедливого собеседника в упор. Он не доверял барону, прекрасно понимая, что лишь очень могущественный человек сумеет ему помочь. А этот мозгляк явно не обладал ни силой, ни влиянием. Но он не мог отказать себе в удовольствии увидеть, как щуплый барон съежился под его тяжелым взглядом.
   – Я и есть лэрд. И хотя моя семья потеряла свои земли, но наш замок все еще стоит где стоял. И по-прежнему принадлежит мне.
   – Э-э-э… понятно, – с нервным смешком проблеял барон. Потом, снова облизнув губы, беспокойно оглянулся. – Но я действительно мог бы помочь вам с вашей просьбой…
   Фэллон с трудом проглотил вертевшийся на кончике языка ответ, подумав, что барон, возможно, не врет. Чем черт не шутит, а вдруг этот клоун действительно способен помочь? Скрестив руки на груди, Фэллон заставил себя вспомнить о братьях, о родном доме, о мире, которого он так сильно желал.
   Оставив дома среднего брата Лукана и его невесту Кару, с которой тот недавно обручился, Фэллон с болью в душе вынужден был уехать из родного замка в ненавистный ему Эдинбург. Лишь Куина, младшего из трех братьев, бесполезно было искать в замке.
   Стоило только вспомнить малыша Куина, и сердце пронзала острая боль. С того дня, как их жизнь изменилась столь неожиданным и трагическим образом, прошел всего месяц, но Фэллону этот месяц показался вечностью. Он еще не забыл, как увидел свернутый пергамент, застрявший между двумя камнями в стене возле ворот в замок. Даже не взяв его в руки, Фэллон уже знал, от кого он.
   «Дейрдре».
   Горло разом словно заржавело, глаза застлала кровавая пелена – так бывало всякий раз, стоило ему только вспомнить эту развратную лживую суку. Дейрдре принадлежала к драу – секте друидов, приносивших кровавые жертвы и не гнушавшихся черной магии. Именно темные силы в незапамятные времена и пробудили к жизни древнего бога, спавшего в душе Фэллона и его братьев, – бога, даровавшего им бессмертие и сверхъестественную силу, чтобы сеять ужас среди ничего не подозревающих людей.
   По крайней мере этого хотела Дейрдре, самая могущественная колдунья, добивавшаяся власти над миром. Фэллон и его братья были первыми, кто три сотни лет назад ощутил, как это древнее божество пробуждается к жизни. Фэллон до сих пор не мог без содрогания вспоминать мучительную боль, когда его кожа шипела, словно сгорая на медленном огне, и хруст, с которым кости выворачивались из суставов, когда пробудившийся бог ворочался внутри его, стремясь вырваться на свободу.
   Фэллон был Воителем – прямым потомком тех Воителей, кто отдал душу и тело древним богам ради того, чтобы сбросить иго Рима. Друиды, некогда могущественные, разделились на две секты: драу, посвятившие себя черной магии, и маи, которые прибегали к магии лишь во имя добра.
   Только страх перед Римом и его владычеством смог заставить обе секты заключить между собой временный мир. Объединив свою магию, они сотворили заклятие, способное пробудить к жизни запертых в аду и давным-давно позабытых древних богов. И их план сработал. Воители, на которых остановили свой выбор древние божества, были сильнейшими в своем роду, а благодаря сверхъестественной силе, полученной от богов, они превратились в несокрушимую силу, которая и спасла Британию.
   На время.
   После изгнания римлян друиды с ужасом поняли, что не в силах вернуть древних богов обратно – раз вырвавшись на волю, те прочно поселились в душах избранных Воителей и не желали возвращаться. Единственное, что смогли друиды, это наложить на них узы, мешавшие им раньше времени вырваться на свободу. Ради этой цели обе секты друидов решились вновь объединить свою магию. И никто в целом мире, и меньше всего сами друиды, не мог предположить, что отныне боги из поколения в поколение станут переходить от отца к сыну, пробуждаясь к жизни в сильнейшем из наследников в тот час, когда их вновь могли призвать на помощь.
   Одной из таких семей и были Маклауды.
   Как Фэллон ненавидел то, чем он являлся! Именно Дейрдре в свое время отыскала их – и она же уничтожила весь их клан и погубила его жизнь. В один день они потеряли все – семью, друзей, родителей и свободу. Фэллон до сих пор не понимал, каким образом триста лет назад ему с братьями удалось ускользнуть от Дейрдре. Но удача улыбнулась им, и с тех пор они избегали попадаться ей на глаза. Триста долгих лет они обитали словно привидения среди развалин своего родного замка, скрываясь от людей, прячась от себя и при этом непрерывно отражая попытки Дейрдре захватить власть над миром.
   А потом в их жизнь вошла Кара. В тот день, когда Лукан вбежал в замок, держа на руках потерявшую сознание хрупкую темноволосую девушку, никто из них и подумать не мог, как изменится судьба братьев Маклауд.
   Легкая улыбка скользнула по губам Фэллона, стоило ему только вспомнить, каким заботливым становился его брат, когда дело касалось этой женщины. Лукан, все эти долгие годы служивший опорой им с Куином, заслуживал любви и счастья, как никто другой.
   Никто из них не знал, что в жилах девушки течет кровь друидов. К несчастью, к тому времени, когда выяснилось, что Дейрдре охотится за Карой, было уже слишком поздно. Результатом всех этих событий стала кровопролитная битва. К чести братьев, ни одному из них и в голову не пришло отослать Кару ради того, чтобы спастись самим и отвести беду от замка.
   Та битва изменила Фэллона сильнее, чем миг, когда спавшее в нем божество вырвалось на свободу. Человек, постоянно державший под рукой бутылку доброго вина, глоток которого убаюкивал разгневанное божество, перестал существовать.
   Фэллон так долго отрицал своего бога, что, когда пришло время спасать Кару, уже не был уверен, что сможет его пробудить. Однако бог откликнулся на его призыв и обратил его в Воителя – монстра, превращения в которого Фэллон опасался столько лет.
   Только решившись на этот шаг, он смог спасти Кару. Маклаудам вновь удалось расстроить планы Дейрдре, заставить ее отступить. Во всяком случае, так им казалось.
   Они ошибались. Это стало понятно в тот день, когда Фэллон нашел пергамент.
   То, что он прочел в нем, навеки врезалось в его память. Слова Дейрдре не давали ему покоя. А по ночам перед ним являлось лицо Куина.
   Почувствовав резкую боль в руках, Фэллон опустил глаза и увидел, как черные когти, лязгнув, выскочили наружу и глубоко врезались в ладони. Он осторожно покосился на Айвера, но этот болван во все глаза таращился на полногрудую служанку, при этом продолжая трещать о своем богатстве и титуле и не замечая ничего вокруг. Фэллон глубоко вдохнул, стараясь усмирить проснувшееся божество.
   Так случалось всякий раз, стоило ему вспомнить Дейрдре и то, как Куин оказался у нее в руках. Дожидаясь появления братьев Маклауд, Дейрдре держала его в своей крепости, расположенной в самом сердце гор Кэрн-Тул. Эта сука не сомневалась, что старшие братья не бросят Куина. Она хотела, чтобы они пришли за ним.
   И они придут.
   Фэллон не мог дождаться этого дня. Он отдал бы все на свете, лишь бы почувствовать, как его руки сомкнутся на тонкой шее Дейрдре. Он заранее предвкушал как будет медленно сжимать их, пока не услышит, как затрещат ее кости, как у нее закатятся глаза и жизнь наконец покинет ее тело. Только тогда он почувствует удовлетворение. Насытившись местью, его бог успокоится, и он сможет прожить остаток дней своих в мире и спокойствии. Все, о чем он мечтал, это знать, что зло, веками угрожавшее их землям, сгинет наконец навсегда.
   – Вид у вас такой, словно вы с радостью откусили бы кому-нибудь голову, – с нервным смешком прокудахтал Айвер.
   – Не волнуйтесь. Если и так, то не вам. Пока.
   Шумно вздохнув, барон придвинулся к Фэллону.
   – Я мог бы походатайствовать, чтобы вам вернули хотя бы часть земель… в зависимости от того, что вы предложите взамен. И конечно, если можете подтвердить, что вы действительно Маклауд. Сказать по правде, я был уверен, что никого из них уже нет в живых.
   – Думается, вы слышали историю нашего клана. – Хотя Фэллону и ненавистно было вспоминать, что случилось с его кланом, однако страх и любопытство в данном случае могли сыграть ему на руку.
   В тусклых глазах барона вспыхнул огонек.
   – О, конечно! Кто же не слышал о бедных Маклаудах? Но… разве это не сказка? Неужели все члены вашего клана были убиты?
   – Да. Все до единого: мужчины, старики, женщины, дети, – не пощадили никого.
   Барон широко осклабился, и Фэллону стоило немалых усилий удержаться от желания свернуть ему шею.
   – И как это произошло? – с жадным интересом спросил Айвер.
   – Уцелели трое. Три брата, если уж быть точным, – Фэллон, Лукан и Куин.
   – Фэллон, – беззвучно прошептал барон. – Выходит, вас назвали в честь вашего предка.
   Фэллон благоразумно не стал его поправлять. Пусть этот придурок считает его потомком одного из выживших. Скажи он правду, барон все равно не поверит.
   – Теперь лэрд клана Маклаудов я, – уклончиво ответил он.
   – Ах… ну да, естественно. И вы хотите, чтобы вам вернули ваши земли. – Айвор нетерпеливо потер руки, в тусклых глазах барона вспыхнула алчность. – Я немедленно пошлю королю письмо с просьбой…
   Однако Фэллон был не настолько глуп, чтобы принять его слова за чистую монету.
   – Благодарю вас, барон, но я предпочел бы лично поговорить с его величеством. Вы уверены, что он направляется в Эдинбург?
   – Угу, – кивнул Айвор. – Именно поэтому в Эдинбургский замок и слетелось столько народу. Ведь его величество уже много лет не бывал в Шотландии.
   Фэллон вопросительно поднял бровь. Ему было что сказать по этому поводу, но он решил, что благоразумнее не отзываться о короле плохо.
   – Что ж, весьма приятно слышать, – кивнул Фэллон и отошел, прежде чем раскрывший было рот барон придумал, что на это сказать.
   Не успел он подыскать себе другой укромный уголок для наблюдений, как вдруг толпа перед ним стала быстро редеть. Слегка повернув голову, Фэллон поднял глаза и обомлел, заметив в толпе женщину такой поразительной красоты, что на миг у него перехватило дыхание. Словно завороженный он смотрел на нее не отрывая глаз и зная, что не сможет забыть ее до конца своих дней.
   Потрясенный, Фэллон даже не сразу заметил, что оторвался от стены и двинулся к ней. Желание, влекущее его к этой женщине, оказалось не менее сильным, чем ярость, которую пробуждало жившее внутри его божество. Казалось, ноги сами ведут его к ней.
   Усилием воли Фэллон заставил себя остановиться, но никакой силы воли не хватило бы, чтобы заставить его оторвать взгляд от чарующего лица. И дело было даже не в красоте. Благородная до самых кончиков пальцев дама держалась с тем изяществом и горделивым достоинством, которые даются только по праву рождения.
   Внезапно кто-то толкнул ее в спину, и в глазах ее на мгновение мелькнуло что-то смутно знакомое – но понять и заметить это смог бы только острый глаз Воителя.
   Помимо воли Фэллон был заинтригован. Хотя женщины горцев славились силой духа и мужеством, среди них, насколько ему известно, не было ни одной Воительницы.
   Впрочем, она мгновенно овладела собой, и лицо ее вновь обрело невозмутимый вид.
   Все это было настолько поразительно, что Фэллон слегка размечтался. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз видел столь… изумительную красавицу. Полные яркие губы манили к себе, когда она, весело улыбаясь, непринужденно болтала с обступившими ее придворными. Высокие скулы приятно контрастировали с небольшим аккуратным, чуть вздернутым носом. Благодаря сверхъестественно острому слуху Фэллону удалось уловить несколько слов из разговора, и он сам не заметил, как замер и стал прислушиваться.
   – Она просто невероятна, не правда ли? – прошептал мужской голос. – Леди Ларина Монро – так ее зовут. В этом замке нет ни одного мужчины, кто не мечтал бы затащить ее в постель, и ни одного, кто не задумываясь убил бы ради ее улыбки.
   Фэллон не сомневался, что они говорят о женщине, к которой был прикован его взгляд. Ему очень хотелось послушать дальше, но непреодолимое желание влекло его к ней.
   Не в силах противиться, Фэллон стал протискиваться сквозь толпу. Пробираясь к ней, он вдруг поймал себя на том, что не может оторвать глаз от низкого выреза роскошного платья цвета красного бургундского вина, соблазнительно прикрывающего пышную грудь, приятно контрастирующую с удивительно тонкой талией. Изящные руки леди Ларины были скромно сложены на поясе. Склонив голову, она вежливо слушала, что нашептывает ей на ухо дама постарше с носом-картошкой.
   Слегка потеснив двух незнакомых мужчин, Фэллон протолкался поближе к ней. Нежная кожа цветом напоминала свежевзбитые сливки, а густые пшеничные волосы были уложены в виде изящной короны. Взгляд огромных, широко расставленных глаз завораживал, а рот невольно заставлял мечтать о поцелуях.
   Фэллон был сражен… Одного взгляда на эту женщину оказалось достаточно, чтобы он почувствовал себя во власти ее чар. Вся его кровь разом вскипела, сердце заколотилось так, что, казалось, разорвется грудь, и что самое ужасное – он вдруг почувствовал, как его плоть твердеет на глазах. Фэллона захлестнуло вожделение – сейчас он все отдал бы за то, чтобы прикоснуться губами к этой нежной атласно-белой коже.
   Внезапно Ларина повернула голову, и Фэллон почувствовал на себе взгляд ее темно-синих, словно грозовая туча, глаз, которые, казалось, видят его насквозь. Оцепенев, Фэллон с трудом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Словно не замечая его замешательства, леди Ларина в знак приветствия слегка наклонила голову – он машинально отметил, что в свете свечей ее волосы отливают золотом.
   Потом ее взгляд скользнул в сторону. Опомнившись, Фэллон поспешил затесаться в толпу и поскорее укрыться в своем углу. Он узнал… не мог не узнать охватившее его желание. Он понимал, что с ним происходит, и, Бог свидетель, боялся этого.
   Проклятие! Он явился сюда, намереваясь добиться, чтобы родовой замок оставался собственностью его семьи, а вовсе не затем, чтобы дать волю похоти! Даже если речь идет о такой ослепительной красавице, как эта.
   Возможно, из-за той давней резни и похищения Куина Маклауды и лишились своих земель, но Фэллон был готов перегрызть глотку любому, кто попробует заявить права на их замок. Они выросли в нем, замок Маклауд должен принадлежать им! Он не допустит, чтобы он и братья остались бесприютными скитальцами. Фэллон устал постоянно прятаться. Пришло время вернуться в родовое гнездо. А если кто-то, выяснив, кто они такие, попытается причинить им вред, то сильно пожалеет об этом.
   Фэллон потер ладонью лоб – ему бы сейчас не помешал глоток доброго вина… или чего-то покрепче, чтобы усмирить жар в крови. Если бы король сидел в Эдинбурге, вместо того чтобы путешествовать по Англии, Фэллон сейчас, возможно, уже собирался бы в обратную дорогу. Но как бы то ни было, его величество предпочитал жить в Англии и там же вершить государственные дела. Слухи о том, что король возвращается в Эдинбург, скорее всего были пустой болтовней, но Фэллону надлежало проверить, правда ли это.
   Ему было недосуг мчаться в Лондон и просить аудиенции у короля, а то, что он обладал способностью преодолевать расстояния со сверхъестественной скоростью, ничего не меняло. К несчастью, Фэллон мог мгновенно перемещаться только в те места, где ему уже случалось бывать прежде. А поскольку он никогда не был в Лондоне, то попытка перенестись туда могла закончиться плачевно: ошибка в расчетах, и в лучшем случае он оказался бы посреди поля, а в худшем – размозжил бы голову о некстати подвернувшуюся каменную стену какого-нибудь замка.
   Фэллон смирился с тем, что остаток дня ему придется посвятить расспросам. Нужно выяснить, действительно ли король возвращается в Эдинбург. Если да, он останется. Если же все это сплетни, он вернется в замок Маклауд и посоветуется с Луканом, есть ли время на поездку в Лондон. Хоть король и отсутствовал, в Эдинбургский замок съехалась вся шотландская знать. Могущественных лордов окружала толпа просителей. Может, барон не соврал и люди потянулись в замок, прослышав о скором возвращении короля.
   Фэллон живо помнил тот день, когда отец впервые взял его с собой в Эдинбург. Это случилось ровно за год до резни. Отец собирался представить королю и знатным лордам старшего сына – будущего главу клана Маклаудов.
   Злой на так некстати овладевшую им похоть, Фэллон повернулся и стремительно вышел из зала. Как ему сейчас недоставало родного замка, с башен которого можно было любоваться волнами, бившимися о скалы, наслаждаться резкими криками чаек, подставляя лицо соленому ветру.
   Вернувшись в свои покои, Фэллон без сил привалился к двери и со вздохом вытер потный лоб. Руки у него тряслись, как у старика, но в комнате, кроме него, не было ни души и никто не мог видеть его слабость.
   Взгляд его задержался на стоявшей на столе бутылке вина – Фэллон всегда держал ее под рукой, – она напоминала ему о том, чем он с только времени пренебрегал… В свое время, переложив всю тяжесть ответственности на плечи Лукана, Фэллон все дни напролет проводил в похмельном дыму. Именно Лукану приходилось справляться с приступами ярости Куина, и он же с утра и до позднего вечера приводил в порядок обветшавший замок, чтобы в нем можно было жить. И это при том, что Фэллон был старшим из братьев и заниматься этим следовало ему.
   Однако Фэллон упорно избегал братьев. Куин, во время кровавой резни потерявший жену и сына, не мог совладать с приступами ярости, но эти вспышки лишь добавляли сил обитавшему в нем богу. Это был тот редчайший случай, когда природа наделяла Воителя всеми необходимыми качествами за одним-единственным исключением – так, бедняга Куин никогда не мог обуздать гнев, и в итоге так и не научился держать своего бога в узде.
   А Фэллон, вместо того чтобы помочь младшим братьям, сосредоточился на собственном горе и, пытаясь совладать с собственным гневом, словно забыл о них.
   На подкашивающихся ногах Фэллон подошел к столу и схватил бутылку с вином. Отцу было бы стыдно за него. Ему так и не удалось стать вождем, о котором мечтал старый Маклауд, выполнив предназначение, к которому отец готовил его с самого детства. Трусливо избегая взглянуть правде в глаза, Фэллон так и не научился с той же легкостью держать своего бога в узде, которой со временем добился Лукан.
   Хотя, возможно, теперь у него наконец появился шанс хоть немного реабилитироваться в глазах братьев.
   Несколько минут Фэллон боролся с собой. В конце концов, неохотно отодвинув бутылку, резко встал из-за стола. Фамильный замок, сильно обветшавший за последние три столетия, кое-как удалось немного привести в порядок. Конечно, о прежнем блеске можно забыть, зато у них опять есть крыша над головой. И теперь дома его ждут не только братья. В их жизнь вошла Кара, а вместе с нею еще четверо Воителей, пришедшие им на помощь, когда на них напала Дейрдре. И к тому же теперь на их стороне была Соня, друид, сама отыскавшая их, когда деревья велели ей научить Кару управлять своей Силой.
   Двери замка Маклауд были отныне открыты для любого – друида или Воителя, – кто хотел сражаться с Дейрдре и темными силами, которыми она повелевала. И Фэллон поклялся, что увидит эту схватку собственными глазами, даже если это будет последнее, что ему суждено сделать, прежде чем он сойдет в могилу.