Дрейк Дэвид. Флот

   Неожиданно девушка, спокойно лежавшая на диване, пошевелилась. Ее взгляд затуманился, одежда распахнулась, приоткрыв стройные, мускулистые ноги, колени немного раздвинулись. Дживи вдруг заметил, что кроме легкой туники на ней ничего нет. Он почувствовал силу исходившего от нее желания, и сам удивился своей реакции. Никогда за всю свою жизнь он не встречал более красивой женщины. И дело здесь было не столько в физической красоте Бьорк, сколько в том огне, который пылал в ней. Ни одна женщина из тех, кого Дживи знал раньше, не могла с ней сравниться. Бьорк была его Контрапунктом. Она похожа на Дживи, они обучались одному и тому же искусству, но в тоже время в ней какая-то тайна. Сейчас больше всего на свете Учитель "Гильдии Не Имеющих Гнезда" хотел сжать ее в своих объятиях, слиться с ней воедино и исполнить самый древний из всех танцев.
   Разумеется, на лице Дживи не отразилось ничего Он прошел долгий путь к мастерству и многому научился. Он умел не только стрелять, смешивать яды и наносить смертельные удары руками и ногами, но и контролировать свое тело. Всегда. Дживи успокоил бурлящую в жилах кровь и погасил зародившийся импульс. Внешне он остался совершенно спокоен.
   И все-таки она догадалась. Девушка улыбнулась и снова чуть-чуть повернулась. Волшебное наваждение мгновенно исчезло так же быстро, как и появилось. Но это не играло уже никакой роли. Он ей нравился, и теперь Бьорк знала, что это чувство взаимно.
   И Дживи об этом знал. Но думал он о другом. Фуга. Канон. Мелодия Контрапункта, пришедшая к ним от Начала Времен, когда его предки повелевали небом этого мира. Это искусство шлифовалось веками, но суть его никогда не менялось. Чтобы постичь ее, требовались долгие годы тренировок. И Дживи никогда не встречал женщины, которая владела этим знанием на таком высоком уровне, никогда даже не предполагал, что такое возможно.
   Неожиданно Учитель почувствовал себя неуютно. Ему вдруг показалось, что он слаб, слеп и не способен к полету. Он не понимал смысла происходящего.
   – Мне придется отлучится ненадолго, уладить кое-какие дела.
   Когда я вернусь, мы поговорим подробнее.
   – Мне нужно все хорошенько обдумать, а ты будь умницей и подожди меня.
   – Да, конечно.
 
   Ленивые морские волны тихо плескались о тяжелые сваи пристани. Волна разбивалась о берег и умирала среди отбросов, гнилых деревяшек, липкого ила и еще бог весть чего, а потом уходила, чтобы уступить место следующей. Ветер принес с моря запах соли и рыбы. Иногда этот ветер превращался в бурю, которая с ревом проносилась над городом и бесследно исчезала в великой пустыне. Но сейчас тишину нарушали только плеск воды и печальные крики птиц, разыскивающих себе пропитание среди мусорных куч у рыбацких лачуг. Обычно эти звуки не мешали Дживи медитировать, наоборот, наполняли его душу покоем.
   Но не сегодня. Сегодня море могло подарить умиротворение кому угодно, но только не Учителю Убийц.
   Все дело в девушке. Он не хотел, чтобы она умирала. Он не мог прогнать от себя воспоминание о ее полуобнаженном белеющем в сумраке комнаты теле. И дело даже не только в физическом влечении. Просто больше всего на свете Дживи хотелось оставить ее среди живых. Но это невозможно. Закон требовал смерти, а Учитель был хранителем Закона. Тысячелетиями Убийцы придерживались своих традиций и так должно быть и впредь. Но ведь за все это время никто и никогда не сталкивался ни с чем подобным… Дживи никак не мог принять решение. Никак не мог сделать выбор. Его раздирали сомнения.
   Почему так получилось? Мастер Ньига, его родной отец, величайший из мастеров Гильдии, сделал это, и у него была какая-то цель. Какая? Чего ты добивался, старик?
   Три года назад на этом самом месте Дживи убил мастера Ньига в поединке. Немало прошло времени, прежде чем Дживи понял, что он лишь средство, и что отец намеренно заставил его пойти на это. Отец считал, что его долг – уйти и освободить место сыну. А теперь вдруг появилась его посланница.
   События тех дней снова предстали пред мысленным взором Дживи. Он вспомнил девушку, которую любил, или по крайней мере ему казалось, что любил, и которая умерла в тот самый день, когда умер его отец. Она тоже была средством. Убийца должен познать любовь, иначе он будет всего лишь грязным наемником. Мастер Ньига сам толкнул несчастную в объятия сына, а потом убил ее, чтобы спровоцировать Дживи. Как трудно понять его поступки.
   О чем ты думал, когда тренировал мою сестру, отец? Зачем послал ее ко мне? Ведь ты же сам научил меня Закону и сам был его хранителем. За две тысячи лет ни разу женщина не входила в Гильдию, и все же ты обучил ее.
   Отец мой, ты создал мое тело и разум. Зачем ты зовешь меня из темноты? Что тебе нужно? Дживи не мог найти ответа и бездумно смотрел на волны. Неожиданно он ощутил сильный зуд в правой ладони.
   Учитель встал и быстрым движением сбросил халат, обнажив худое тело. Прямой и спокойный, мастер стоял под лучами солнца и чешуя его слабо поблескивала. Затем он легко ступил в воду. Волны покрыли его ступни, затем колени, но Дживи продолжал идти вперед. Когда вода дошла ему до шеи, он опустил лицо в море и полетел.
   Он летел – чужаки бы сказали, что он плывет – минут десять, потом остановился и повернулся, чтобы взглянуть на берег.
   Над городом пылало беспощадное солнце, его безжалостные лучи отражались от шпилей и башен, покрытых зеленой глазурью крыш. Бренчание, которое издавали заводы пришельцев, казалось отсюда невнятным шумом.
   Мастер перевернулся на спину и задумался о виноторговце, которого убила девушка. Этот тип просто подонок, и смерть – справедливое наказание за ту химическую отраву, которую он выдавал за вино. Рано или поздно Гильдия получила бы законный Контракт на его убийство. Но только Гильдия и никто другой. Кто заплатил Бьорк за то, что она сделала? Кто бы это ни был, он никогда не сознается в этом, ведь Закон предусматривает одинаковое наказание для обоих. Дживи вообще сомневался в существовании такого заказчика. Чем больше он размышлял этой головоломкой, тем меньше понимал.
   Мастер повернулся и полетел обратно к берегу. Только там можно найти ответ на мучившие вопросы.
 
   Когда солнце высушило последние капли морской воды на чешуе, Дживи аккуратно счистил с себя тонкий слой соли и вновь облачился в свое одеяние.
   Искушение было очень сильно. Он мог бы оставить девушку в живых и спрятать где-нибудь. Она стала бы его женой, и быть может, родила бы ему нормальных детей – Дживи слышал, что чужаки знают, как справиться с подобными проблемами. Определенно, Бьорк подходила ему куда больше, чем любая другая женщина. Она будет жить, но тогда он нарушит Закон. Неужели нет другого пути?
   По шаткой лестнице мастер взобрался на пирс. Там его ждали. Перед ним стоял Тил, член Гильдии, один из лучших его учеников. Он пришел доложить о выполнении Контракта. Дживи торжественно кивнул ему и обратился в полном соответствии с ритуалом.
   – Господин Секретарь, Старший Советник готов выслушать ваш доклад по делу Симбала Джета.
   – Учитель, Контракт выполнен.
   – Как это произошло?
   – Один бросок отравленной звезды с расстояния вытянутой руки. С жертвой были два охранника, вооруженных стилетами. Они не пострадали.
   Дживи был доволен, хотя лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Хотя бы здесь все в порядке. То, что охрана осталась цела, говорило о высоком мастерстве его ученика. Учитель, после подобающей паузы, ответил ритуальной фразой.
   – Справедливое наказание и хороший Контракт.
   По лицу Тила было видно, что он чего-то недоговаривает.
   – Что-нибудь еще?
   – Учитель, мне… мне стыдно признаться.
   Дживи прищурился.
   – Как так?
   – Учитель, я чувствую… гордость. Гордость и еще презрение к жертве и его охранникам. Все было так просто.
   Дживи кивнул головой.
   – Понятно.
   Он действительно хорошо понимал юношу. Тилу едва исполнилось семнадцать, он был очень молод, но на его счету уже двадцать безупречных Контрактов. Когда-то в прошлом (Дживи казалось, что с тех пор минула целая вечность) он и сам испытал это чувство. Проблема была не нова, уже не раз случалось так, что Убийц одолевала чрезмерная гордыня. И ритуальная речь, которую следовало произнести, была ему хорошо известна. Сначала слегка укорить виновного, потом поговорить с ним о смирении и, наконец, посоветовать побольше тренироваться. Ученику полагалось гордиться своими достижениями, но умеренно. В противном случае он начинал переоценивать свои силы, а это смертельно опасно.
   Учитель Гильдии никак не мог собраться с мыслями, чтобы подобрать нужные слова, – мешало неприятное ощущение зуда в ладони. А потом, неожиданно для Дживи, его мысли снова вернулись к девушке.
   Мастер посмотрел на своего ученика. А зачем ругать его? Парень сам понимает свою ошибку, иначе он не рассказал бы о ней. И он прекрасно знает, как ее исправить.
   Так нужно ли соблюдать ритуал? Какой цели он служит? Разве не глупо следовать ему в такой ситуации? Но нарушить ритуал – дело неслыханное.
   Тил спокойно ждал, а Учитель пытался разобраться в сумятице своих мыслей. Наконец мастер решился.
   – Все в порядке, парень. Выкинь это из головы.
   Ученик безуспешно пытался скрыть удивление. На его лице ясно читалось – меньше всего на свете он ожидал сейчас услышать такие слова.
   – У меня есть поручение для тебя, – продолжал Дживи, – нужно убрать одного из чужаков. Свяжись со мной денька через четыре.
   – Одного из пануа?
   – Разве у нас есть еще какие-то пришельцы?
   – Нет-нет, мастер. – Лицо Тила осветилось радостью.
   Многие, если не все молодые ученики, ненавидели чужаков. Но до сих пор ни один из пришельцев ни разу не становился объектом внимания Гильдии. Это были бездушные твари, невероятно жестокие к нидийцам. Но похоже между собой чужаки тоже не слишком ладили – недавно Дживи встретился с одним из их лидеров, и они легко нашли общий язык.
 
   После того как Тил ушел, Дживи присел на причал. Он чувствовал, как какая-то мысль вертится в глубине его сознания, смутная, неясная, но очень важная. То, что сейчас произошло, имело глубокий смысл.
   Почему он нарушил ритуал? Его бесполезность в данном случае еще ничего не значила.
   Гильдия следовала бесчисленному множеству различных правил, смысл и назначение которых давно канули в пучину времени. Никто уже и не знал, какой цели они служили. Более того, в истории Гильдии можно было найти эпизоды, когда она отказывалась от устаревших традиций. Так, к примеру, Убийцы давно уже не носили масок из перьев и не разрисовывали тела магическими знаками, отпугивающими демона песчаной лихорадки.
   Может быть, именно в этом и кроется ответ. Может быть, именно эта мысль и мучила его весь сегодняшний день.
   Наверное, так оно и есть. Почти все, что окружало Дживи, нуждалось в переменах. И в глубине души он всегда это знал. А неприятный зуд в руке – это, скорее всего, симптом рвущейся наружу догадки.
   Учитель решился. Он должен изменить и свою жизнь, и жизнь Гильдии. Вопрос только в том, какой ценой.
 
   Главный зал борделя встретил Дживи месивом обнаженных и разгоряченных тел, совокупляющихся всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Он пробирался в свою комнату, стараясь не наступить на корчащихся в конвульсиях соплеменников. Краем глаза Дживи заметил даже развалившегося на полу огромного, заросшего шерстью чужака и оседлавшую его шлюху. Очередное извращение? Кто знает.
   Наконец он добрался до своей крошечной комнатки, где его ждала Бьорк.
   – Я вижу, у вашего отца были далеко идущие замыслы. Я понял смысл загадки.
   – Да, я знаю. А ты уверен, что не ошибаешься?
   Внезапно Дживи почувствовал, что на сегодня с него хватит головоломок. Он взглянул девушке прямо в глаза и сказал то, что думал.
   – Все живое в мире подвержено переменам. Когда организм перестает меняться, он умирает. Гильдия – это живой организм. Ритуалы и традиции хороши, если они не становятся догмами.
   – И значит, – девушка улыбнулась, – я останусь в живых?
   – Да, – Дживи почувствовал невыразимое облегчение.
   – Но для чего?
   Как это для чего? Неужели недостаточно одного того, что он удержал меч правосудия, готовый обрушиться на ее голову. Что еще ей нужно? Он снова взглянул на девушку. Та определенно ждала ответа. Дживи отвернулся, устремив задумчивый взгляд в стену. Его отец сам обучил Бьорк. Лишь немногие в Гильдии превосходят ее в боевом искусстве. Но ведь, наверняка, в его распоряжении имелись и более простые способы воздействовать на сына. Почему старик отказался от них, избрав самый радикальный? Почему он заставил меня столкнуться с самой невероятной вещью, какую только можно вообразить – женщиной-мастером.
   Озарение было столь внезапным сколь и простым, что Дживи почувствовал себя идиотом. И как он не догадался раньше?! Существует только одно простое и логическое объяснение. Он повернулся к Бьорк.
   – Для того, чтобы ты вступила в Гильдию, разумеется.
   Она весело рассмеялась. Ее звонкий смех означал – испытание закончено. Женщина в Гильдии! Все вверх тормашками.
   – Наш отец – великий мудрец. Ты ведь знаешь, Дживи, у неги были видения.
   – Да, он рассказывал.
   – Он заранее знал, что в нашем мире появятся чужаки и еще много других вещей. Он знал, что хотим мы того или нет, но наша планета окажется втянутой в войну двух великих звездных империй.
   – Об этом отец мне ничего не говорил.
   – Он говорит это тебе теперь. Я всего лишь носительница его слов. Должно было пройти время, прежде чем ты смог бы понять их.
   Дживи кивнул. Да, это была часть испытания.
   – Если мы хотим выжить, – продолжила девушка, – как Гильдия и Просто как народ, мы должны быть готовы к переменам. В том виде, в каком она существовала раньше, Гильдия не сможет уцелеть. А что до тебя, то могу сказать – ты полностью оправдал надежды своего отца.
   – А что, если бы я поступил иначе? Если бы не прошел испытание? – Дживи улыбнулся, подумав о том, что теперь может произойти между ними. – Ведь я мог вообще не задуматься и попросту убить тебя. Я ничего бы не потерял. Уж на моем-то веку вряд ли Гильдия исчезнет. Ты бы умерла, а я остался в живых. Вот и все. Неужели отец не понимал этого?
   Девушка встала, наклонилась, оторвала полоску материи от своей одежды и протянула клочок ткани Учителю.
   – Возьми.
   – Зачем?
   – Я ведь тоже знаю; что Умирающий Монах – лучший ответ на Порхающую Колибри.
   Дживи изумленно уставился на истрепанный клочок материи. Он был испачкан чем-то темным. Мастер восстановил в памяти короткую схватку с Бьорк; Блок. Разворот. Удар. Он вскинул свою правую руку. Зуд усиливался.
   – Ах, старый хрыч… – Дживи взял клочок ткани из руки девушки и положил его в рот, сморщившись от отвратительного вкуса. – Он не оставил мне ни единого шанса, не так ли? Если бы я оказался недостоин, то умер бы от яда?
   – Да.
   Подумать только, его отец уже три года как в земле, но он все еще учит его. Старик рисковал жизнью сына, существованием Гильдии, но он выиграл. Сын с честью прошел испытание. Их мир изменится, но они сохранят самое главное.
   Дживи рассмеялся так же беззаботно, как перед этим Бьорк. Что бы не уготовила им судьба, они справятся с этим. Народ, способный дать жизнь таким, как его отец, справится с чем угодно. Или с кем угодно.

ИНТЕРЛЮДИЯ

   – Капитан-лейтенант Канар прибыл к капитану Сейну, – объявил Джил, замерев по стойке "смирно" перед сканерами службы безопасности.
   Он всегда немного нервничал. Здание разведслужбы Флота находилось в изолированном уголке Порта. Отсюда до охраняемого периметра было рукой подать, и Джил лишь усилием воли заставил себя не оборачиваться в любую минуту, ожидая нападения сзади чего-то страшного и ужасного, – с острыми зубами, что того и гляди перепрыгнет через огромную стену, окружающую город.
   О необычных заключенных и ужасных делах, творившихся в этом комплексе, ходило множество слухов. И то, что на крохотный пятачок, где сейчас стоял Джил, были направлены два мощных лазера, в полной боевой готовности, лишь усиливало тревогу.
   Прошло минут двадцать, прежде чем капитан-лейтенант Канар был допущен в кабинет капитана Сейна. Джил предположил, что значительная часть времени понадобится только для того, чтобы продемонстрировать посетителю кто есть кто. Хорошо еще, что как раз в это время позвонил адмирал. Флейшер, объяснивший капитану важность миссии сотрудника пресс-службы, – в противном случае Джилу пришлось бы простоять так никак не меньше часа.
   Впрочем, более дружественного приема от Сейна никто не ждал.
   – Все, что хотите, – любезно согласился тот после того как Канар объяснил цель своего визита. – Выбирайте все, что понравится, – добавил он, давая понять, что все процедуры проверки уже пройдены.
   – Мне нужна ситуация, в которой мы разбили халиан, – чистосердечно признался Джил. – И желательно – в особенно сложных условиях.
   Он замолкал, ожидая что владелец кабинета сейчас начнет покатываться от хохота. Но, как ни странно, ответ прозвучал спокойно, даже бесстрастно.
   – Мне кажется, ваш визит связан с очередным ростом налогов. Ну что же, вам ведь наверняка известно, где оказался ваш предшественник – он руководит сейчас архивом в Секторе Юпитера. Письма идут туда недель по десять…
   В дополнительных увещеваниях Канар не нуждался.
   – Есть у вас что-нибудь? – как можно спокойнее произнес Джил. Его всегда интересовало, что случилось с Шенксом – и сейчас он сожалел, что его любопытство удовлетворено.
   – Хм, да есть одна история… только сомневаюсь, сможете ли вы ее использовать.
   – Засекреченная?
   – Нет, не очень… просто просмотрите файлы здесь, при мне. – Сейн широким жестом указал на терминал.

Е.Гари Гиже
УСТУПКА

   Свободнорожденная казалась узким серпиком воды, когда "Возмездие" удалялось от планеты в погоне за вражеским кораблем. Мы сидели, уставившись в экран обзора. Все равно делать больше нечего. Пока – нечего. Серебристая точка корабля халиан постепенно вырастала в размерах. Затем золотисто-зеленый шар Бриджит скрылся за Свободнорожденной – нашей родной планетой. Завывание гиперзвукового двигателя нового фрегата внезапно стихло, сменившись утробным урчанием магнитных двигателей. Корабль содрогнулся.
   – Мы двигатель сменили, – счел нужным отметить капитан Даунинг.
   – Так точно, сэр! – ответил я, не подумав о том что даже зеленые новобранцы в нашем отряде сразу поняли, что именно произошло.
   Неужели капитан не в состоянии понять, сколь бесполезно подобное замечание? Капитан многозначительно помолчал, расправил плечи и уставился на меня.
   – Проследите, чтобы все у ребят было в полном порядке, лейтенант, – сказал он. – Я отправляюсь на капитанский мостик. – С этими словами капитан Даунинг отключил свое поле, поднялся с кресла и исчез в люке передней переборки десантного отделения.
   Мы на всех парах мчались за вражеским судном. Теперь на экранах корабль противника казался уже сравнительно большим пятном; вскоре он должен был оказаться в радиусе поражения бортовых орудийных комплексов "Возмездия". Нам придется догнать его и проникнуть на борт… или погибнуть. Халианские пираты частенько предпринимали набеги на Свободнорожденную, но как раз в такие моменты корабли Флота всегда оказывались где-то черт знает где, так что у населения планеты оставался только один выход – создать свои собственные военные корабли. Таким кораблем и стало "Возмездие". Обычные моряки стали теперь военными моряками. Именно поэтому я и оказался на борту – лейтенант Франц Югенштейн, заместитель командира находящегося на борту отряда. Два офицера и тридцать солдат должны были захватить вражеский корабль и освободить находящихся на борту пленников.
   Чуждая раса, известная под названием халиан, всегда захватывала пленных при набегах. Что они делали с ними потом – использовали на тяжелых работах или же поедали, в точности не знал никто. С хорьками нам доводилось встречаться только, когда они уже мертвы или близки к этому, так что они или не могли, или уже не хотели говорить. Небольшой отряд самообороны, случайно столкнувшись с хорьками, неожиданно открыл по ним огонь, и в бою горстка храбрецов смогла выжить. Их сообщения подтверждали, что самые отвратительные рассказы о них – сущая правда – в бою они оказались страшными противниками. Дрались хорьки беспощадно, не на жизнь а на смерть, но и о снисхождении не просили. Теперь наш корабль сближался с кораблем халиан, который был по крайней мере раза в полтора больше нашего. Все равно мы должны преподать хороший урок проклятым пиратам.
   – Внимание! Слушать мою команду! – произнес я очень суровым голосом. Ведь хорошо известно, что металлические кольца солдатских наушников сделают мой приказ еще более жестким и уверенным. – Капитан хочет проверить вашу боевую готовность. Всем проверить оружие.
   Старший сержант Бэннон тут же приступил к выполнению своих обязанностей.
   – Кто здесь не слышал команду лейтенанта? – загремел он. – А ну-ка пошевеливайтесь! Я потом сам проверю – не дай Бог найду хоть одну неисправность!
   Сколько же времени осталось до того момента, как мы дадим залп по врагу? Наверняка считанные минуты. Интересно, есть в настоящий момент в нашей системе другие корабли хорьков? Если да, то наше положение окажется куда более сложным. Я обратил внимание, что светящийся силуэт на экране переднего обзора сместился вправо. Все-таки они засекли нас, подумал я. Корпус "Возмездия" покрывал слой материала, поглощающего электромагнитное излучение в видимом и радиочастотном диапазонах, так что обнаружить корабль было нелегко. Возможно, противник засек нас по импульсам гравитационного движителя. Ну что же, все равно для них это ничего не меняет. Халиане двигались к Морригану, спутнику Нуады, явно собираясь ускориться в его гравитационном поле, чтобы получить возможность включить гиперсветовой двигатель. "Возмездию" нужно успеть вызвать противника на бой, прежде чем тому удастся сбежать.
   Отсюда солнце казалось маленьким и совершенно зеленым. Бриджит – карлик F-типа, чуть больше и горячей, чем земное Солнце, но для нашей планеты – в самый раз.
   Первоначально Свободнорожденная называлась Маннан Мак Лир. Для планеты, которая на восемьдесят процентов покрыта водой, немудрено получить имя древнего кельтского бога морей. Через пару столетий после заселения ее переименовали в Свободнорожденную, и мы присоединились к Альянсу как раз под этим именем. Теперь на всех флотских картах она значилась как Свободнорожденная.
   Вокруг Бриджит обращалось шесть планет. Ближайшая, Гобни, очень напоминала Венеру Солнечной системы, но ее орбита была несколько более удаленной. То же самое можно сказать и про Свободнорожденную. Наша планета находилась гораздо дальше от солнца, так что климат на ней был невыносимым только в узкой экваториальной зоне. Гравитационное поле было довольно высоким по земным меркам, а климатические изменения – весьма незначительными, поскольку ось планеты имела наклон всего шестнадцать градусов (я принадлежал к третьему поколению, рожденному здесь, и считал такие особенности вполне естественными). Только небольшие полоски суши посреди океана – и планета казалась очень тесной, очень несвободной.
   Теперь моя родная планета маленькой сверкающей точкой маячила далеко позади корабля, и на одном из больших обзорных экранов, установленных в нашем отсеке, виднелся диск Нуады цвета золотистой охры. За ним наблюдали тридцать два человека, отобранных из более чем трехсот добровольцев и шестисот кадровых военных. И я был одним из этих немногих избранных.
   – Отряд к бою готов, сэр. Ждем ваших указаний, – доложил сержант Бэннон по каналу, зарезервированному для рапортов. – Надеюсь, он действительно состоится: люди на взводе и готовы драться.
   – Спасибо, Бэннон, – дружелюбно ответил я. – Скажи им, чтобы следили за экраном переднего обзора. Капитан Фитцусбурн может вывести на него изображение хорьков в любой момент.
   Бэннон отдал подчиненным короткий приказ, и я возвратился к своим размышлениям.
   Идеи – это самостоятельно существующие сущности. До тех пор, пока они осознаются и передаются, они существуют. Идеи могут расти, изменяться, но при этом продолжают существовать и воздействовать на людей. Идеалы даже более жизнеспособны, чем идеи; Через два тысячелетия после своего рождения идея демократии обосновалась на только что открытом континенте планеты Земля. Именно там истоки тех идеалов, которые еще через три тысячелетия сформировали общество Свободнорожденной. Свобода, уверенность в собственных силах, идея о том, что "чем меньше управления, тем лучше управление", пустили корни на нашей планете и расцвели, как никогда прежде не случалось за всю историю человечества. Больше тысячи лет минуло с момента установления первого истинно демократического общества и открытия Свободнорожденной, но идеалы независимости и свободы процветали и делали жизнь шести миллионов граждан Свободнорожденной гордой и достойной. Только здесь – в отличие от многих сотен планет Альянса – свобода стала практически абсолютной.
   – Может именно они ударили по "Преданному"… – задумавшись, вслух произнес я, вспомнив о первых поселенцах, высадившихся на Свободнорожденной пять столетий назад. Вскоре они бесследно исчезли.