Дрейк Дэвид. Флот

   Командор Абрахам Мейер, известный также как просто Эйб – представитель уже десятого поколения семьи, посвятившей себя службе во Флоте, – был поистине несчастен.
   И, конечно же, не из-за погоды. Обычная здесь удушающая жара делала климат Мак-Коля мало похожим на курортный, но это, впрочем еще не так страшно. Торжественные формальности, связанные с обрядом Ежемесячного Обеда, всегда страшили его куда больше, но предстоящее испытание было по крайней мере хорошо знакомо. Даже возможный контакте наверняка враждебными трайпами воспринимался им скорее как вызов. А вот чего командор Мейер никак уже не мог вынести – так это бумажного шуршания в нагрудном кармане. Это был ответ из штаб-квартиры на его отчаянную просьбу о поддержке, отправленную когда враждебность трайпов стала уж слишком очевидной.
   "Отказать. Нет средств", – гласил он.
   Неожиданный халианский кризис поглотил все ресурсы и сковал все корабли Флота, свободные от выполнения первоочередных заданий. Гарнизон Мак-Коля обобрали до нитки, чтобы обеспечить спешно сколоченную ударную группировку, оставив на Вспомогательной Базе К2 Мак-Коль боеспособных кораблей меньше, чем число планет, которые они были призваны защищать. Адмирал, предшественник Мейера на этом посту, теперь был назначен командующим основных сил группировки, действующей против халиан. Еще больше Мейера расстроило то, что отказ подписал не кто иной, как его единственный родственник Исаак Мейер, адмирал Белого и командующий объединенными силами Восточных Секторов.
   Получив назначение на ремонтно-вспомогательную базу, Эйб Мейер был искренне благодарен дедушкиной протекции, которая вытащила его из Порта, хотя скорее всего причиной послужило желание адмирала спасти от позора честное имя семьи. Но он ошибался. С тех пор как отец Эйба погиб, отражая атаку пиратов на Фриборн десять лет назад, Эйбу Мейеру редко доводилось видеться с дедом. Адмирал Исаак Мейер и раньше-то находился слишком далеко от Порта, а теперь и подавно они не смогут увидеться. Чуть пониже подписи на бумажке с отказом адмирал приписал собственной рукой морализаторское дополнение, призванное укрепить воинский дух внука. Но сентенции деда не вызвали ожидаемой реакции, а только усилили напряжение и обиду "Надеюсь, ты не опозоришь славные семейные традиции", – гласила приписка.
   Во время второго прочтения этой короткой и маловразумительной фразы негодование почти заглушило в душе Эйба Мейера чувство отчаяния. У него уже не оставалось ни малейших Сомнений в несправедливости Адмиралтейства и всей Вселенной, когда он наконец подошел к двери офицерского клуба. Бросив взгляд на часы он понял, что непростительно опоздал.
   Не вполне уверенный, что от него ждут каких-нибудь речей, командор с трехнедельным стажем службы на новом месте, открыл дверь клуба. Ему страшно хотелось бы войти внутрь вдохновенно и гордо вскинув голову, обвести орлиным взором зал, замерший в немом восторге… Но к сожалению, он был невысок и круглолиц, и если что-то в нем и приковывало внимание офицеров, так это сильно выдававшийся вперед живот. Глаза командора непрерывно слезились с тех самых пор; как он впервые ступил на землю Мак-Коля. Он был точно таким же, как и вообще все снабженцы на богом забытых тыловых базах.
   Как того и требовали неписанные законы и традиции, самый молодой офицер скомандовал: "Смиииирр…АААА!", и все находившиеся в зале мгновенно вскочили. Дух Мейера ничуть не укрепило то обстоятельство, что большинство его подчиненных были набраны в Секторе Валькеса, и теперь они возвышались над своим несчастным командором на добрые полметра. Усиленно пытаясь выглядеть не столь жалким, командор поспешил занять предназначенное место. Его рубашка, пропитанная потом, мгновенно заледенела, как только он оказался в помещении с хорошим кондиционером. Спина неприятно заныла. Командор почти побежал к своему месту во главе длинного стола, обогнав слугу, призванного согласно неписаной традиции помочь ему занять место. С размаху усевшись в кресло и придвинувшись к столу, Мейер вопросительно обвел взглядом подчиненных. После секундного замешательства те молча опустились на стулья; некоторые при этом недовольно глянули на командора. Приглушенный разговор звучал все громче и отчетливей; официанты разлили вино в высокие бокалы и поднесли каждому вазочку с тонкими дольками фруктов. Командор придвинул к себе вазочку с терпкими плодами, и никто из соседей по столу не посмел первым заговорить с ним.
   Эйб Мейер был полностью поглощен своими мыслями и ел медленно, так что закончившие трапезу прежде него офицеры были вынуждены от нечего делать подливать и подливать себе вина, а некоторые любители заказали темно-зеленый ликер, недавно ставший чрезвычайно популярным в Порту. Многие уже выпили больше, чем следовало, и заговорили громче. В конце концов молодой командор расправился с вкусным, несовершенно незнакомым сладким десертом и неохотно поднял глаза. Наступал черед нововведения – Традиции Часа.
   После Ежемесячного Обеда на один час все законы субординации прекращались, и все могли общаться совершенно свободно, невзирая на должности и звания. Каждый офицер мог совершенно свободно обратиться к другому – командор также не являлся исключением. Именно этого он и боялся больше всего все это время. Конечно, излишне дерзкий вопрос мог мгновенно лишить молодого офицера всякой перспективы продвижения по службе, однако Мейер осознавал, что в зале найдется немало людей одного с ним звания. И некоторые вполне способны позволить себе вольность, прекрасно понимая, что должность он получил по протекции высокопоставленного дедушки. Первые несколько вопросов были вполне пристойными и в основном касались общих знакомых в Порту. Но затем некая дама – капитан разведывательного корабля, видно, принявшая несколько больше, чем следовало бы, неуверенно поднялась из-за стола и, сделав широкий пьяный жест, спросила:
   – Когда же вы позволите нам преподать урок этим проклятым трайпам… э-э… сэр? – Слово "сэр" было сказано очень тихо и лишь после долгой паузы. – Мы уже две недели бьем баклуши в этой чертовой дыре, вместо того чтобы поднять корабли. А ведь наш долг защищать этот сектор, надеюсь вы не станете возражать? – К концу короткой, но пламенной речи голос звучал гневно, хотя слива звучали несколько неотчетливо. С глухим стуком она опустилась на стул и тут же, не теряя ни секунды, опустошила еще один бокал.
   Командор почувствовал, что неудержимо краснеет. Выражение лиц окружающих не оставляло ни тени сомнения – они думают то же самое. Что тут ответишь? И почему только эти проклятые трайпы появились именно тогда, когда он принял командование? Почему они не оказались дружественно настроенными – или хотя бы не столь агрессивными? Его мысли лихорадочно вращались в тесном кольце фактов.
   – Обзор ситуации поможет прояснить мое решение, – медленно начал Мейер, в душе мечтая иметь хоть какое-то решение, которое могло бы быть прояснено. Пока что у него в голове крутилась только одна конструктивная мысль – громко завопить о помощи. – Первый контакт с… э-э, трайпами – произошел как раз тогда, когда я направлялся на Мак-Коль. – Он неуверенно закончил: эта фраза больше всего смахивала на извинение. – Для распространяющегося в пространстве Альянса, обнаружение новых рас, в том числе и принципиально новых, образующих свои собственные империи – дело обычное. Трайпы, судя по архивным документам Первой Империи, создали базирующуюся на мускульной энергии цивилизацию, когда наступила Темная Эпоха. С тех пор, они, судя по всему, ступили на путь прогресса. Я изучил все сообщения, подготовленные разведкой. Информация была получена в основном из рассказов случайных купцов, и только однажды разведчикам удалось встретить торговое судно самих трайпов…
   Ради всего святого, что за чушь он мелет? Он даже сам видел, что несет полную ахинею. И тут он вспомнил первую заповедь начальника: если все плохо, пусть отдувается кто-нибудь другой.
   – Харлан, вы начальник Отдела Разведки. Кое-кто из здесь присутствующих только недавно прибыл на базу; пожалуйста, расскажите нам вкратце, что же известно о трайпах.
   У начальника разведки была стойкая репутация неисправимого зануды, готового засыпать каждого встречного ненужными сведениями. Замечательная черта для начальника разведки, но не на такой маленькой базе. Радостно "улыбнувшись, начальник разведки поднялся, принял сосредоточенный вид и приступил к делу.
   – Год тому назад Мак-Коль еще был типичной базой разведчиков, когда было-решено, что сектору требуется ремонтно-вспомогательное подразделение класса Е. Это было еще до того, как действия Халии оттянули так много кораблей Альянса к себе, на далекую периферию. И тогда мы остались с наполовину организованной ремонтной базой и огромными складами, достаточными для обеспечения всего Флота. Еще до своего ухода адмирал Дуэйн приказал, чтобы остававшиеся разведчики приступили к освоению пространства за пределами сектора. И меньше чем через неделю после того как 197 Эскадрон и почти половина личного состава базы присоединились к адмиралу Эсплендадоре, мы обнаружили трайпов.
   Здесь Харлан Крамер выдержал долгую паузу, с удовольствием ощущая всеобщее внимание. Когда пауза стала слишком явственно затягиваться, командор Мейер поощрительно улыбнулся ему и кивком головы попросил продолжить.
   Итак, трайпы стали известны как однопланетная и еще не вышедшая в космическое пространство цивилизация примерно сто лет тому назад. Теперь понятно. Это были в основном слухи, полученные от бродяжничающих капитанов, которым довелось иметь с ними дело…
   – И продавать оружие и корабли, черт побери, – неожиданно вставил кто-то из дальнего угла зала. Многие офицеры пробормотали что-то в знак согласия. Флот не уважал бродяг.
   Попытавшись сделать вид, что ничего не произошло, разведчик продолжил свою речь.
   – Трайпы обитают на шести планетах; управление осуществляется Советом Родов, или племен. Основных племен примерно десять, и у каждого – собственный флот. На время военных действий они избирают вождя, который руководит объединенными силами. Похоже, в настоящее время у них как раз проходят очередные выборы. Об их избраннике нам неизвестно ничего – даже его имя.
   В этот момент в зал вошли два официанта, – один нес огромный кувшин с зеленым ликером, а другой – поднос с бокалами. Они принялись расставлять их, и Харлан решил подождать, пока отвлекающая внимание процедура не завершится. Когда официанты вышли, несколько молодых офицеров уже успели опустошить бокалы и делали недвусмысленные жесты, требуя наполнить их вновь. Начальник разведки сверлил взглядом злополучных официантов до тех пор, пока те не опорожнили кувшины и не покинули зал. Когда он продолжил речь, в его голосе отчетливо слышалась досада.
   – Нам известно, что в Совете Родов имеется миролюбивая фракция, однако на контакт с ней выйти так и не удалось. Нам удалось определить местоположение их главной планеты, хотя полиция Флота не дает разрешения атаковать ее прямо сейчас.
   Капитан Агберей, под руководством которого находились остававшиеся на Мак-Коле боевые части, полупривстал и призывно взглянул на собравшихся, как-будто собираясь что-то добавить.
   Харлан замер на месте с полуоткрытым ртом. Заметив, что все взоры обратились на него, высокий бородатый офицер стряхнул с мундира несуществующую пылинку и, ни слова не говоря, опустился на место.
   – У трайпов трехсторонняя симметрия, – продолжил разведчик, вдохнув побольше воздуха. – У них три ноги, три руки и девять глаз. Торговцы утверждают, что передвигаются они очень грациозно, а их произведения искусства иначе как шедеврами не назовешь. Общество трайпов очень динамично и индивидуалистично, что не свойственно молодым культурам. Дышат они кислородом, основаны на углеродной органике и предпочитают селиться на планетах земного типа, хотя им нравится несколько более высокая температура, чем нам. Судя по всему, Мак-Коль был бы для них настоящим курортом. – Начальник разведки напряг голос, стараясь перекричать общий гул и звон бокалов. – У них оптическое зрение широкого диапазона, и они могут видеть помимо обычного света также в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазоне. Помимо этого они способны видеть не только на сверхбольших расстояниях, но и на микроуровне. Они очень осторожны, внимательны и при планировании огромное внимание уделяют мелким подробностям. Один торговец жаловался, что заключенное с ними корабельное соглашение удовлетворяла форме ПК.
   Один молодой офицер громко заржал при этих словах. Он только что получил директиву штаба Флота, разрешающую провести ремонт терминалов по форме 12К с планеты, на которой не было собственной цивилизации вообще. Мейер удивленно глянул было в его сторону, но его спас вдохновенный докладчик.
   – За последнюю неделю они соорудили базу на незаселенной планете на расстоянии менее двадцати световых лет отсюда на территории, бесспорно принадлежащей Альянсу. Поскольку прежде она была нам неизвестна, я использовал свое право и назвал ее "Планетой Харлана". – Он широко улыбнулся, но поспешил продолжить речь. – Один из их транспортов был угнан на Аллисон и там обнаружен нашими разведчиками. Судя по всему, они используют вместо обычных для нас приборов индикаторные панели, меняющие цвета. Их техника менее совершенна, чем наша, и похоже базируется на кораблях времен Первой Империи. Флот трайпов состоит из многочисленных вооруженных транспортов и примерно сотни боевых кораблей – разведчиков и истребителей. Анализ импорта материалов позволяет сделать вывод, что в настоящее время они также строят полномасштабные крейсеры.
   Несколько офицеров разведки вопросительно взглянули на Агберея, будто ожидая дальнейших комментариев, однако боевой командир, не обращая ни на кого внимания, устремил пристальный взор на опустевший бокал.
   – Поскольку почти все силы Флота отвлечены на операции на другом конце Альянса, они могут оказаться очень мощной силой в нашем секторе. К тому же мы практически ничего больше о них не знаем, и единственным, но слабым утешением может послужить лишь то, что им, возможно, о нас известно еще меньше, чем нам – о них.
   Наступила томительная пауза, прежде чем командор Мейер осознал, что Харлан выговорился. Он поспешил прервать молчание первым.
   – Как вы понимаете, мы оказались в крайне сложной и опасной ситуации. В настоящее время я готовлю план действий, – объявил он. – Разумеется, мы должны быть готовыми к любым действиям. В процессе разработки плана мне предстоит встретиться с некоторыми из вас в отдельности – эти встречи начнутся уже завтра. А сейчас – вольно! – Он поспешил подняться и покинуть зал пока никто не успел задать ему еще какой-нибудь щекотливый вопрос.
 
   К полуночи отчаяние полностью овладело Абрахамом Мейером. Последние девять часов он провел за компьютером, вновь и вновь просматривая те скудные сведения, которые удалось собрать о трайпах. Явно никакой возможности разрешить конфликт. Противник не может рассматривать Альянс иначе, чем угрозу своему существованию, и в этом есть доля правды. Сферы распространения двух цивилизаций соприкоснулись, и десять принадлежащих Альянсу планет оказались менее чем в полусотне световых лет от столицы трайпов.
   В отчаянии юный командор стукнул по панели кулаком, но несколькими секундами позднее вновь защелкал клавишами.
   Примерно двадцать лет назад трайпы вели, небольшую войну с другой цивилизацией и очень изящно ее выиграли. Самое интересное, что эта цивилизация рассматривалась как их ближайший союзник. Похоже, что теперь они вновь готовились к войне. Сил у трайпов было вполне достаточно, чтобы уничтожить все население Альянса в секторе еще до того, как удастся отозвать значительные силы с Халианской войны. Несомненно, в длительной войне Флот неизбежно одержал бы победу, но миллионам гражданам Альянса, проживающим в этом секторе, это бы уже не помогло. Можно было только сожалеть о том, что противником оказались именно трайпы – они были индустриально развитой расой и могли бы стать ценным добавлением к Альянсу.
   Эта недавно открытая раса могла также стать причиной позорного конца карьеры блестящего молодого офицера Флота – именно эта мысль не давала покоя командору. Взгляд непроизвольно упал на смятую бумажку с посланием деда, и он громко прошипел "традиция" так, что оно прозвучало почти непристойно. И в это мгновение он был совершенно искренним.
   Следующие десять минут Мейер провел, бессмысленно уставившись в пустой монитор, и чувствовал такое опустошение, что был неспособен даже испытывать жалость к собственной персоне.
   – Я ведь тыловик, а не боевой офицер, – вслух пожаловался он безмолвному клочку бумаги. – Свое дело я знаю неплохо, – говорил он, и при этом умудрялся обижаться даже на свои собственные слова. Настоящий Герой должен уметь за пару часов собрать сверхмощное оружие из комплекта запчастей для своего калькулятора и с его помощью направить Флот к очередной славной победе.
   Мейер гордился своими способностями и профессиональными знаниями, но здесь от них было мало толку. Мысль о том, что миллионам людей придется погибнуть из-за его вопиющей некомпетентности, бросила в дрожь.
   Однако служба во Флоте великолепно подготовила его к любым неожиданностям, и теперь командор Абрахам Мейер задал компьютеру режим автоматического поиска решения, а сам тем временем вновь стал осмысливать создавшуюся ситуацию.
   С одной стороны – новая раса, незнакомая ни с Альянсом, ни с Флотом. Эта раса была умной, амбициозной, внимательной, основательной и хорошо вооруженной – всем необходимым для того, чтобы нанести сокрушительный удар силам Альянса под его командованием.
   Командор Мейер уже собрал все силы, которыми он располагал в этом секторе – три крейсера, четырнадцать разведчиков и три допотопных планетарных бомбардировщика. Последние три ретромонстра остались со времен войны с Вевеки и были совершенно не приспособлены к сражениям между кораблями.
   Несмотря на превосходство с технологии, противник оказывался сильнее как минимум в пять раз. И что еще хуже – ему требовалось защитить два десятка планет, по любой из которых трайпы могли нанести удар, а кораблей у него не хватало даже из расчета один корабль на планету.
   В течение ближайших нескольких месяцев можно было даже и не мечтать о подкреплении и резервах, а за это время События могли зайти так далеко, что он вполне-мог погибнуть или с позором слететь с поста.
   В его распоряжении только лишь одна более или менее работоспособная ремонтно-восстановительная база класса У, личный состав наполовину неукомплектован и полностью отсутствует постоянный гарнизон боевых кораблей. К тому же на Мак-Коле находится огромный вспомогательный склад Флота, из-за которого его и постигло это проклятое повышение. На нем находилось все необходимое, чтобы отремонтировать корабль или выстроить его заново – кроме корпуса и вооружения.
   Надеясь только на чудо, командор Мейер просмотрел перечень хранящегося на складе имущества. Все-таки он был снабженцем и мог позволить себе все что угодно – но только не переживать столь долго из-за каких-то там трайпов.
   В перечне он обнаружил сорок тысяч баррелей краски для корпусов боевых кораблей – такого количества было вполне достаточно, чтобы перекрасить заново весь Флот. Многие уже проведали про эти несметные запасы и старались отправить свои корабли на покраску именно в Мак-Коль.
   Стараясь развеять плохое настроение, молодой офицер громко объявил в пустоту комнаты, что теперь в его распоряжении имеется секретное оружие. Они могут стрелять в трайпов краской, – ведь последние столь чувствительны к цветовым оттенкам. В красках он разбирался.
   Затем в небольшой комнате наступила тишина, и Эйб Мейер долго созерцал царапину на серой стене. Затем робкая поначалу улыбка становилась все более радостной по мере того, как командор просматривал перечень имущества на складах. Еще минутой позже он сделал небольшую пометку и расплылся в улыбке от уха до уха.
 
   Капитан Агберей вошел в кабинет командора с видом, от которого тщетно пытался избавиться – или хотя бы смягчить. Тонкие черты в сочетании с аккуратно подстриженной бородкой придавали ему порочный, почти дьявольский вид, столь удобный для запугивания молодых офицеров и местных женщин. Ему удалось изогнуть губы в подобие улыбки, которая лишь подчеркнула напряжение, сковавшее лицо.
   Стены кабинеты были совершенно голые, так как Абрахам Мейер никаких украшений с собой захватить не догадался, а аборигенов, у которых можно было бы приобрести местные произведения искусства, просто не было. Единственная мебель – письменный стол, пара кресел да огромный терминал системы управления, почти полностью закрывавший одну стену. Позади стола находилось окно. В бледно-голубом ослепительном сиянии солнца поблескивали продолговатые серебристые корпуса кораблей.
   Боевой командир подошел к столу и замер, переминаясь с ноги на ногу, пока Мейер предложит ему присесть.
   – Прежде всего позвольте мне принести извинения от имени всего подразделения за тон, который позволила себе офицер О'Херн. Она ни в коей мере не хотела показаться непочтительной. – Агберей нерешительно молчал, пока командор Мейер кивком не дал понять, что принимает извинение После чего сделал глубокий вдох и продолжил. – Последние два десятилетия вы служили в тылу, занимаясь складами да амуницией. Нет ничего оскорбительного в предположении, что сейчас вы оказались не в своей тарелке… Эйб. – Он замолчал, стараясь оценить реакцию на такую фамильярность. Реакции, однако, не воспоследовало. – Мне приходилось руководить войсками во время более чем дюжины сражении, и я готов принять на себя командование всеми боевыми подразделениями базы. Вы же продолжите управлять – всем, что находится на земле. Разделим, так сказать, наши полномочия, а? – Нервно закончил он. – Пусть каждый делает то, что он умеет лучше всего, э-э?
   Командор Мейер с трудом поборол закипавший гнев и окинул офицера долгим взглядом. Неужели болван Агберей и в самом деле решил, что он добровольно откажется от командования? Когда гнев утих окончательно, Абрахам вспомнил, зачем собственно он его вызвал. А потом, когда вслед за гневом ушло и раздражение, он даже позволил себе улыбнуться.
   По-видимому лучше всего было бы сохранять полное спокойствие и изображать невозмутимость. Если это сработает, удивление Агберея хоть немного потешит самолюбие командора. Если же его план провалится, их все равно ожидает только одно – смерть.
   Неправильно оценив командорскую ухмылку, Агберей, в свою очередь, криво ухмыльнулся и привстал с кресла.
   – Ну, если мы договорились… – начал было он, но Мейер спокойно прервал:
   – Мы ни о чем не договаривались, – мягко произнес он. – Я командую всей базой и намереваюсь заниматься этим и впредь.
   Агберей замер, полусогнувшись, и удивление быстро сменилось испугом. Он был абсолютно уверен, что командор с радостью примет его предложение, а вышло, что он посмел нанести оскорбление непосредственному начальнику. Внезапно Агберей вспомнил, что перед ним все-таки подлинный Мейер – представитель древнего и могущественного рода, и о подвигах его предков на Флоте рассказывают легенды. Теперь на дальнейшей карьере можно смело поставить крест.
   – Однако ваш опыт и способности могут сыграть немаловажную роль в наших дальнейших действиях, – добавил Мейер, стараясь не слишком явно наслаждаться сконфуженным видом собеседника. – Здесь перечень материалов, которые ваши люди должны погрузить на борт своих кораблей уже сегодня в полдень, – продолжил он неожиданно жестко. – Разместить все будет трудновато, но я надеюсь на вашу изобретательность. Кроме того, каждому кораблю придется буксировать от четырех до пятнадцати вспомогательных. Все должны быть вооружены и находиться в постоянной боевой готовности. Все увольнения запрещаются, пилоты должны спать на борту своих кораблей.
   Командор поднялся со своего кресла и устремил взгляд в окно.
   – Кроме того, я приказал усовершенствовать двигатели бомбардировщиков. Проследите, чтобы ваши люди загрузили в точности все, что перечислено в приказе – все до последнего грамма. Письменный приказ получите сегодня в полдень.
   Последняя фраза, будто бичом; хлестнула Агберея. Он с нерешительно видом выпрямился и внимательно выслушал начальника. Его, "Слушаюсь, сэр!" было молодцеватым и отчетливым, и он моментально покинул кабинет. Командор не успел повернуться, чтобы увидеть его лицо, но адъютант в соседнем помещении еще долго недоуменно смотрел в спину уходящего Агберея.
   Как только дверь закрылась, командор с довольным видом откинулся в кресле. Прав он или неправ, но так или иначе дело пошло. Он с удовольствием занялся своим любимым и хорошо знакомым делом, обдумывая сотни мелких деталей предстоящего сражения, которые нужно было обозначить в приказе.
 
   Старший унтер-офицер Оврам Чекли служил на борту бомбардировщика "Вильгельм Раньер" последние двадцать лет из двадцати пяти, проведенных во Флоте. А из этих двадцати – восемнадцать он занимался двигателями. Оврам был коренастым, волосы уже тронуты сединой, а руки казались чересчур большими. Чтобы дать выход огорчению, он имел обыкновение жонглировать огромным гаечным ключом, иногда для разнообразия завязывая его в узел. В таких случаях три молодых помощника в страхе забивались в самый дальний угол.