После этого случая Мерикур сплел из прутьев небольшую решетчатую корзину, которую надел на голову. Сам того не подозревая, он повторил изобретение примитивных двуногих Корвалла, которые постоянно носили подобные шлемы.
С такой защитой на голове «маски смерти» были для Мерикура скорее докукой, чем опасностью. Они слетали вниз с деревьев и шлепались о прутья корзины, а он их срывал и прокалывал копьем. Через некоторое время это занятие превратилось в обычную рутину.
Тем не менее увидеть наконец дорогу и снять шлем было чертовски приятно.
Дорога особо восхитительным зрелищем не являлась. Двухколейная грунтовка, сделанная явно на скорую руку, она проходила через джунгли вдоль берега большой реки, повторяя все ее извивы. Обочины были опалены из огнемета, чтобы растительность джунглей не подобралась очень уж близко.
Джунгли же, в свою очередь, пытались поглотить дорогу. Было ясно: в конце концов они своего когда-нибудь добьются.
Мерикур внезапно во всей полноте оценил то, с чем приходилось сталкиваться службе безопасности Хайкен Мару, когда она пыталась отправлять по таким дорогам транспортные колонны. За каждым поворотом могла таиться засада. На каждом квадратном метре поверхности могла скрываться мина.
Он отметил про себя: Трилинг упрашивал его дать транспортным колоннам эскорт из морских пехотинцев. Ни черта он не получит!
Мерикур остановился на самом краю джунглей и принялся размышлять. Неприятности еще далеко не закончились. ПИР уверяет, что этой дорогой пользуются как Хайкен Мару, так и повстанцы. Хайкен Мару — днем, когда больше шансов отбить любую атаку, повстанцы — ночью, когда они в один момент могут укрыться в джунглях.
Повстанцы вообще-то были его противниками, но, поскольку повредить аэрокар вполне могли и люди Хайкен Мару, то Мерикур не должен считать их друзьями. Значит, невозможно просто выйти на дорогу и помахать первой же машине: «Эй, привет, старина! Не подбросишь до города?»
Мерикур улыбнулся. Нет, он должен действовать непредсказуемо и скрытно. Единственная проблема в том, что он как раз и не мог ничего такого придумать.
Утро сменилось полуднем, а Мерикур все никак не мог разработать подходящий план. Час за часом он обдумывал самые разные варианты. Хорошо бы взять энергопилу и свалить дерево поперек дороги, а когда грузовик остановится, выстрелами из пульсатора снять водителя и охранника, если они выйдут из машины посмотреть, что случилось.
К сожалению, у него не было ни энергопилы, ни пульсатора. И даже если бы он их имел, упавшее дерево могло остановить только колесную технику. Экранолеты просто возьмут выше и перелетят через него.
Конечно, с помощью ПИРа можно было бы связаться с базой, но делать этого все же не стоило. Почему — ПИР ему уже объяснил после крушения. Мерикур все еще сидел в раздумье и жевал питательный батончик, когда на дороге показалась первая машина.
Мощная, набитая оружием, она двигалась на восток, в сторону, противоположную той, куда направлялся Мерикур. Толстая броня защищала борта, к переднему бамперу было приварено мощное приспособление для резки проволочных заграждений, во все стороны торчали стволы автоматических пульсаторов.
Машина тянула трейлер, груженный какими-то ящиками и укрытый брезентом. Оба механизма вроде бы принадлежали Пакту, но кто сидел внутри, определить было невозможно. Повстанцы в качестве трофеев захватили много имущества Хайкен Мару. Эта боевая машина — крепкий орешек, такой трудновато разгрызть даже отделению морских пехотинцев.
«Сдаешься?»— просил ПИР.
— Ага, — кисло ответил Мерикур. — Сдаюсь. Ну, хитрож…й, каков же правильный ответ?
«А я думал, ты и не спросишь, — самодовольно произнес ПИР. — Ответ таков. Дождись машину, которая идет на запад, найди на дороге место, где ей придется снизить скорость, и заберись в кузов. А пока ты будешь проделывать все это, я пошлю какой-нибудь хитрый сигнал по их спутниковой связи и отвлеку их внимание. Я же хитрож…й».
Дожевывая последний кусок батончика, Мерикур обдумал предложение ПИРа. В любом случае это лучше, чем просиживать задницу в джунглях. Мерикур засунул остатки калорийного батончика обратно в ранец, продел руки в лямки и встал.
— Похоже, ты решил начать отрабатывать свое жалованье, — сказал Мерикур, оглядывая дорогу. — Я пойду на запад искать подходящее местечко, а ты следи, чтобы ко мне не подобрались с тыла.
«Слушаюсь, сэр, ваше генеральское превосходительство, не извольте беспокоиться, сэр!»
Мерикур двинулся вперед. Он-то воображал, что найдет какой-нибудь приличный ухаб прямо за следующим поворотом, но через несколько часов он миновал множество поворотов, а дорога все была гладкой.
Кто-то отлично поработал, прокладывая эту дорогу. И все же плохие участки здесь должны существовать.
Но постепенно вечерело, и он начал понемногу уставать.
Вернувшись в глубь джунглей, Мерикур нашел укромную впадинку, вытянул язычок химподогрева на последнем контейнере консервированного ужина и подождал, пока тот разогреется. Опять гуляш. Не сравнить с питательным батончиком по калорийности, но все же лучше, чем ничего.
Он едва успел поужинать, когда ПИР произнес: «К нам что-то приближается… Что-то большое… Транспортная колонна, судя по звуку».
Через несколько секунд и Мерикур услышал рокот мощных двигателей и визг несмазанных железяк. Не иначе как это тяжелые гусеничные трактора тянут прицепы с рудой в Порт-Сити. Смелые парни, раз ведут колонну ночью. Если не попадутся в лапы повстанцев, значит, родились в рубашке.
Мерикур подполз к дороге поближе. Вокруг быстро темнело, но он все же разглядел тупорылый трактор, который выполз из-за поворота. Трактор тащил за собой целый состав открытых прицепов с рудой. Несмотря на жару, все люки трактора были наглухо задраены.
Внутри трактора громко орал магнитофон. В конце концов громкие звуки тысячи лет отпугивали всяких там вурдалаков, так что, может, сработают и на этот раз. А уж эта музыка отпугнет кого угодно. Приборная панель в кабине трактора светилась разноцветными огоньками, и воняло там, несомненно, и стоял густой «аромат» немытых тел. Похоже, в кабине все перессорились, потому что друг на друга не смотрели и между собой не разговаривали.
Сенсоры машины прощупывали темноту, потные руки людей сжимали рукоятки автоматических пульсаторов. Если они дойдут до Порт-Сити, каждый получит приличную премию за ночной переход. Если нет, Трилинг просто печально покачает головой и сделает вид, что никакого рейса вовсе и не было.
Мерикур замер у обочины и молил всех святых, чтобы инфракрасный локатор трактора принял тепло его тела за тепло нагревшегося под солнцем камня. Грохот двигателя и визг траков слились в единый рев, и гусеничный поезд прошел мимо Мерикура. Проклятье! Упустить такой удобный случай! Ничего, все-таки дорога не пустует. Завтра ему повезет больше.
На следующее утро он проснулся очень рано и направился на запад. Солнце светило ему в спину и отбрасывало длинные тени. Мерикур прошел совсем немного, когда ПИР заорал ему в ухо: «Воздух! Ложись!»
Мерикур сделал, как приказано, и плюхнулся в придорожную канаву: Через несколько секунд над дорогой с ревом пронесся аэрокар и обдал его пылью и всяким лесным мусором. Мерикур перекатился на спину и выругался. Это была разведывательная машина морской пехоты!
— Это наши, — сказал он ПИРу, — попытайся с ним связаться.
«Я пытаюсь, — ответил ПИР, — но наши катера пользуются особой программой радиосвязи. Частота прыгает на основе случайных чисел, генерируемых компьютерами. Без шифркода я не могу подстроиться под них».
Мерикур встал и начал отряхиваться.
— Проклятье!
Его механический советник помолчал, потом произнес:
«Прости. Конечно, пилот бы увидел тебя, если б я не посоветовал тебе лечь».
Мерикуру показалось, что в голосе ПИРа послышалось раскаяние.
— Да ладно, все о'кей, — ответил он. — Мы все совершаем ошибки.
Мерикур вышел на дорогу и направился на запад.
Минут через десять ПИР заговорил снова: «Если я ощущаю удовольствие, когда бываю прав, тогда, наверное, ощущаю боль, если я не прав».
— Логично, — согласился Мерикур. — И как ты себя сейчас чувствуешь?
«Довольно скверно».
— Добро пожаловать в нашу компанию. Все разумные существа чувствуют то же, что и ты.
«Это ты про меня? Я хочу сказать, ты считаешь, что я… разумен?»
Мерикур немного подумал.
— Я не знаю, что на это ответили бы ученые мужи, но мне кажется, если ты мыслишь, значит, ты разумен.
«Декарт сказал немного по-другому: я мыслю — значит, я существую».
— Вот видишь, приятель, ты способен на независимые суждения.
Небольшая пауза — и ПИР опять нарушил молчание:
«Спасибо, Ансон».
— Не за что. А кроме того, морпехи могли сначала разорвать меня на куски выстрелами из пульсатора, а уж потом проверить мои документы.
Через полчаса Мерикур обнаружил ну просто идеальное место для исполнения своего плана. Дорога шла вверх. На вершину холма, к самому гребню, Мерикур натаскал больших камней. Конечно, для машин это не помеха, они либо просто переедут через камни, либо столкнут их в сторону. Но им придется сбавить скорость, да и экипаж не будет так пристально глядеть по сторонам. Тут-то у Мерикура и появится шанс. Камни он положил под толстой веткой, которая нависала над дорогой и была достаточно прочной, чтобы выдержать тяжесть Мерикура. Конечно, его могут заметить, но шансы на успех довольно велики, если он попробует прыгнуть на прицеп с рудой. Прыгать на пассажирскую машину не имело смысла: люди непременно обращают внимание на генералов, которые сваливаются на заднее сиденье их машины прямо с небес.
Мерикур занял позицию на толстой ветке, и ему оставалось только ждать. Через четыре часа горло у него совершенно пересохло, все мышцы затекли, а шея обгорела на солнце. С большой неохотой Мерикур слез с ветки и сделал перерыв. Он немного размялся, смазал шею противоожоговой мазью из спасательного комплекта, выпил воды и почувствовал себя гораздо лучше.
Пока он отсутствовал, по дороге никаких машин не проезжало. Он опять взобрался на свой «насест». Солнце нещадно палило в спину, минуты текли медленно. В конце концов Мерикур забылся тревожным сном, уверенный, что, в случае чего, ПИР его разбудит.
Так и произошло. «Эй, соня, просыпайся. К нам гости».
Глаза Мерикура моментально открылись. Немного погодя он услышал громыхание мощных двигателей и ощутил подрагивание ветки. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем огромный тупорылый трактор пролязгал под ним, вздымая клубы пыли.
За трактором катились шесть прицепов с рудой. Мерикур решил прыгать в самый последний.
Как он и надеялся, преграда из камней заставила трактор немного замедлить ход. Четвертый прицеп, пятый, наконец, шестой прицеп, покачиваясь, появился под ним.
Мерикур глубоко вдохнул и скатился с ветки. В тот же самый момент ПИР забил все радиоприемники и интерком трактора высокомодулированными электронными помехами.
Водитель и охранники были слишком заняты поиском затычек для ушей, чтобы заметить, как что-то упало в последний прицеп. У Мерикура от удара спиной о кучу руды перехватило дыхание, и некоторое время он не шевелился, боясь обнаружить, что сломал себе что-нибудь после падения с трехметровой высоты.
А потом он начал чихать. В первый момент он испугался, что делает это слишком громко, и попытался подавить чихание, но быстро понял, что рев трактора перекроет даже духовой оркестр. Теперь ему оставалось только не высовываться и надеяться, что водитель не остановит трактор, чтобы проверить прицепы.
Да и зачем ему останавливаться, если за любым кустом могли прятаться повстанцы? Трактор будет идти и идти, пока не достигнет Порт-Сити.
Вполне довольный своей относительной безопасностью, Мерикур немного разгреб сыпучую руду, устроился поудобнее, лег на спину и стал наблюдать за проплывавшими в небе облаками. Они принимали самые фантастические формы. Один раз он даже увидел вдалеке белый конверсионный след от высоко летящего ПДШ и вспомнил о том, что ему сейчас надо бы делом заниматься, а вместо этого он лежит себе на спинке и валяет дурака.
Он мысленно поторопил трактор. И как бы в ответ на это трактор перевалил через гребень очередного холма и начал длинный пологий спуск в Порт-Сити.
Положение майора Фаутс было весьма скверным. Полковник Хендерсон, который командовал всем отрядом морской пехоты, попал под огонь снайпера и получил пулю промеж глаз. Это происшествие сделало Фаутс старшим офицером, и она оказалась лицом к лицу с бесконечным списком военных проблем, стоящих перед любым командиром.
Они, разумеется, не шли ни в какое сравнение с политической проблемой, возникшей из-за исчезновения Мерикура. Он пропал пять дней назад и, вероятно, погиб. Фаутс имела полное право отменить поиски и постараться завершить операцию на Теллере так, чтобы «не потерять лицо».
Но как сказать об этом жене генерала? Особенно если она не хочет слушать. Бетани Виндзор сидела напротив Фаутс и просматривала доклады поисковых партий за этот день. Она искала малейший намек на то, что муж ее все еще жив. Она занималась этим каждый день. Фактически с первого дня исчезновения Мерикура.
Наплевав на запреты, генеральская жена взяла один из ПДШ для проведения собственных поисков с воздуха, но потерпела неудачу, перебазировалась в командный пункт и превратила жизнь Фаутс в ад. Продолжение поисков превратилось из бессмысленного в абсурдное, но кто взял бы на себя смелость сказать леди, чтобы она села и заткнулась?
Разумеется, только не майор Фаутс, которая лелеяла мечту сделаться в один прекрасный день полковником.
Снаружи донеслись раскаты грома. Первые крупные капли застучали по броне БТРа. Вскоре все вокруг потонуло в шуме дождя.
Фаутс откашлялась.
Бетани посмотрела вверх; все еще прекрасная, она в свете люминесцентных светильников выглядела изможденной — глаза воспалились, кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Она спала даже меньше, чем те три или четыре часа, которые удавалось выкроить Фаутс.
Она посмотрела Фаутс прямо в глаза с такой надеждой, что слова застряли у майора в горле.
— Я знаю, что вы собираетесь сказать, майор, но мой муж еще жив.
Внезапно рядом с бронетранспортером раздались чьи-то голоса, сапоги застучали по металлическим ступенькам. Фаутс обернулась и замерла, открыв рот, не в силах оторвать взгляд от появившегося в открытом люке привидения.
Генерал Мерикур.
Грязный, мокрый, похудевший на несколько килограммов, но все же это был генерал собственной персоной!
Он широко улыбнулся:
— Майор, на вашем месте я бы прислушался к словам моей жены. Она всегда права.
С такой защитой на голове «маски смерти» были для Мерикура скорее докукой, чем опасностью. Они слетали вниз с деревьев и шлепались о прутья корзины, а он их срывал и прокалывал копьем. Через некоторое время это занятие превратилось в обычную рутину.
Тем не менее увидеть наконец дорогу и снять шлем было чертовски приятно.
Дорога особо восхитительным зрелищем не являлась. Двухколейная грунтовка, сделанная явно на скорую руку, она проходила через джунгли вдоль берега большой реки, повторяя все ее извивы. Обочины были опалены из огнемета, чтобы растительность джунглей не подобралась очень уж близко.
Джунгли же, в свою очередь, пытались поглотить дорогу. Было ясно: в конце концов они своего когда-нибудь добьются.
Мерикур внезапно во всей полноте оценил то, с чем приходилось сталкиваться службе безопасности Хайкен Мару, когда она пыталась отправлять по таким дорогам транспортные колонны. За каждым поворотом могла таиться засада. На каждом квадратном метре поверхности могла скрываться мина.
Он отметил про себя: Трилинг упрашивал его дать транспортным колоннам эскорт из морских пехотинцев. Ни черта он не получит!
Мерикур остановился на самом краю джунглей и принялся размышлять. Неприятности еще далеко не закончились. ПИР уверяет, что этой дорогой пользуются как Хайкен Мару, так и повстанцы. Хайкен Мару — днем, когда больше шансов отбить любую атаку, повстанцы — ночью, когда они в один момент могут укрыться в джунглях.
Повстанцы вообще-то были его противниками, но, поскольку повредить аэрокар вполне могли и люди Хайкен Мару, то Мерикур не должен считать их друзьями. Значит, невозможно просто выйти на дорогу и помахать первой же машине: «Эй, привет, старина! Не подбросишь до города?»
Мерикур улыбнулся. Нет, он должен действовать непредсказуемо и скрытно. Единственная проблема в том, что он как раз и не мог ничего такого придумать.
Утро сменилось полуднем, а Мерикур все никак не мог разработать подходящий план. Час за часом он обдумывал самые разные варианты. Хорошо бы взять энергопилу и свалить дерево поперек дороги, а когда грузовик остановится, выстрелами из пульсатора снять водителя и охранника, если они выйдут из машины посмотреть, что случилось.
К сожалению, у него не было ни энергопилы, ни пульсатора. И даже если бы он их имел, упавшее дерево могло остановить только колесную технику. Экранолеты просто возьмут выше и перелетят через него.
Конечно, с помощью ПИРа можно было бы связаться с базой, но делать этого все же не стоило. Почему — ПИР ему уже объяснил после крушения. Мерикур все еще сидел в раздумье и жевал питательный батончик, когда на дороге показалась первая машина.
Мощная, набитая оружием, она двигалась на восток, в сторону, противоположную той, куда направлялся Мерикур. Толстая броня защищала борта, к переднему бамперу было приварено мощное приспособление для резки проволочных заграждений, во все стороны торчали стволы автоматических пульсаторов.
Машина тянула трейлер, груженный какими-то ящиками и укрытый брезентом. Оба механизма вроде бы принадлежали Пакту, но кто сидел внутри, определить было невозможно. Повстанцы в качестве трофеев захватили много имущества Хайкен Мару. Эта боевая машина — крепкий орешек, такой трудновато разгрызть даже отделению морских пехотинцев.
«Сдаешься?»— просил ПИР.
— Ага, — кисло ответил Мерикур. — Сдаюсь. Ну, хитрож…й, каков же правильный ответ?
«А я думал, ты и не спросишь, — самодовольно произнес ПИР. — Ответ таков. Дождись машину, которая идет на запад, найди на дороге место, где ей придется снизить скорость, и заберись в кузов. А пока ты будешь проделывать все это, я пошлю какой-нибудь хитрый сигнал по их спутниковой связи и отвлеку их внимание. Я же хитрож…й».
Дожевывая последний кусок батончика, Мерикур обдумал предложение ПИРа. В любом случае это лучше, чем просиживать задницу в джунглях. Мерикур засунул остатки калорийного батончика обратно в ранец, продел руки в лямки и встал.
— Похоже, ты решил начать отрабатывать свое жалованье, — сказал Мерикур, оглядывая дорогу. — Я пойду на запад искать подходящее местечко, а ты следи, чтобы ко мне не подобрались с тыла.
«Слушаюсь, сэр, ваше генеральское превосходительство, не извольте беспокоиться, сэр!»
Мерикур двинулся вперед. Он-то воображал, что найдет какой-нибудь приличный ухаб прямо за следующим поворотом, но через несколько часов он миновал множество поворотов, а дорога все была гладкой.
Кто-то отлично поработал, прокладывая эту дорогу. И все же плохие участки здесь должны существовать.
Но постепенно вечерело, и он начал понемногу уставать.
Вернувшись в глубь джунглей, Мерикур нашел укромную впадинку, вытянул язычок химподогрева на последнем контейнере консервированного ужина и подождал, пока тот разогреется. Опять гуляш. Не сравнить с питательным батончиком по калорийности, но все же лучше, чем ничего.
Он едва успел поужинать, когда ПИР произнес: «К нам что-то приближается… Что-то большое… Транспортная колонна, судя по звуку».
Через несколько секунд и Мерикур услышал рокот мощных двигателей и визг несмазанных железяк. Не иначе как это тяжелые гусеничные трактора тянут прицепы с рудой в Порт-Сити. Смелые парни, раз ведут колонну ночью. Если не попадутся в лапы повстанцев, значит, родились в рубашке.
Мерикур подполз к дороге поближе. Вокруг быстро темнело, но он все же разглядел тупорылый трактор, который выполз из-за поворота. Трактор тащил за собой целый состав открытых прицепов с рудой. Несмотря на жару, все люки трактора были наглухо задраены.
Внутри трактора громко орал магнитофон. В конце концов громкие звуки тысячи лет отпугивали всяких там вурдалаков, так что, может, сработают и на этот раз. А уж эта музыка отпугнет кого угодно. Приборная панель в кабине трактора светилась разноцветными огоньками, и воняло там, несомненно, и стоял густой «аромат» немытых тел. Похоже, в кабине все перессорились, потому что друг на друга не смотрели и между собой не разговаривали.
Сенсоры машины прощупывали темноту, потные руки людей сжимали рукоятки автоматических пульсаторов. Если они дойдут до Порт-Сити, каждый получит приличную премию за ночной переход. Если нет, Трилинг просто печально покачает головой и сделает вид, что никакого рейса вовсе и не было.
Мерикур замер у обочины и молил всех святых, чтобы инфракрасный локатор трактора принял тепло его тела за тепло нагревшегося под солнцем камня. Грохот двигателя и визг траков слились в единый рев, и гусеничный поезд прошел мимо Мерикура. Проклятье! Упустить такой удобный случай! Ничего, все-таки дорога не пустует. Завтра ему повезет больше.
На следующее утро он проснулся очень рано и направился на запад. Солнце светило ему в спину и отбрасывало длинные тени. Мерикур прошел совсем немного, когда ПИР заорал ему в ухо: «Воздух! Ложись!»
Мерикур сделал, как приказано, и плюхнулся в придорожную канаву: Через несколько секунд над дорогой с ревом пронесся аэрокар и обдал его пылью и всяким лесным мусором. Мерикур перекатился на спину и выругался. Это была разведывательная машина морской пехоты!
— Это наши, — сказал он ПИРу, — попытайся с ним связаться.
«Я пытаюсь, — ответил ПИР, — но наши катера пользуются особой программой радиосвязи. Частота прыгает на основе случайных чисел, генерируемых компьютерами. Без шифркода я не могу подстроиться под них».
Мерикур встал и начал отряхиваться.
— Проклятье!
Его механический советник помолчал, потом произнес:
«Прости. Конечно, пилот бы увидел тебя, если б я не посоветовал тебе лечь».
Мерикуру показалось, что в голосе ПИРа послышалось раскаяние.
— Да ладно, все о'кей, — ответил он. — Мы все совершаем ошибки.
Мерикур вышел на дорогу и направился на запад.
Минут через десять ПИР заговорил снова: «Если я ощущаю удовольствие, когда бываю прав, тогда, наверное, ощущаю боль, если я не прав».
— Логично, — согласился Мерикур. — И как ты себя сейчас чувствуешь?
«Довольно скверно».
— Добро пожаловать в нашу компанию. Все разумные существа чувствуют то же, что и ты.
«Это ты про меня? Я хочу сказать, ты считаешь, что я… разумен?»
Мерикур немного подумал.
— Я не знаю, что на это ответили бы ученые мужи, но мне кажется, если ты мыслишь, значит, ты разумен.
«Декарт сказал немного по-другому: я мыслю — значит, я существую».
— Вот видишь, приятель, ты способен на независимые суждения.
Небольшая пауза — и ПИР опять нарушил молчание:
«Спасибо, Ансон».
— Не за что. А кроме того, морпехи могли сначала разорвать меня на куски выстрелами из пульсатора, а уж потом проверить мои документы.
Через полчаса Мерикур обнаружил ну просто идеальное место для исполнения своего плана. Дорога шла вверх. На вершину холма, к самому гребню, Мерикур натаскал больших камней. Конечно, для машин это не помеха, они либо просто переедут через камни, либо столкнут их в сторону. Но им придется сбавить скорость, да и экипаж не будет так пристально глядеть по сторонам. Тут-то у Мерикура и появится шанс. Камни он положил под толстой веткой, которая нависала над дорогой и была достаточно прочной, чтобы выдержать тяжесть Мерикура. Конечно, его могут заметить, но шансы на успех довольно велики, если он попробует прыгнуть на прицеп с рудой. Прыгать на пассажирскую машину не имело смысла: люди непременно обращают внимание на генералов, которые сваливаются на заднее сиденье их машины прямо с небес.
Мерикур занял позицию на толстой ветке, и ему оставалось только ждать. Через четыре часа горло у него совершенно пересохло, все мышцы затекли, а шея обгорела на солнце. С большой неохотой Мерикур слез с ветки и сделал перерыв. Он немного размялся, смазал шею противоожоговой мазью из спасательного комплекта, выпил воды и почувствовал себя гораздо лучше.
Пока он отсутствовал, по дороге никаких машин не проезжало. Он опять взобрался на свой «насест». Солнце нещадно палило в спину, минуты текли медленно. В конце концов Мерикур забылся тревожным сном, уверенный, что, в случае чего, ПИР его разбудит.
Так и произошло. «Эй, соня, просыпайся. К нам гости».
Глаза Мерикура моментально открылись. Немного погодя он услышал громыхание мощных двигателей и ощутил подрагивание ветки. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем огромный тупорылый трактор пролязгал под ним, вздымая клубы пыли.
За трактором катились шесть прицепов с рудой. Мерикур решил прыгать в самый последний.
Как он и надеялся, преграда из камней заставила трактор немного замедлить ход. Четвертый прицеп, пятый, наконец, шестой прицеп, покачиваясь, появился под ним.
Мерикур глубоко вдохнул и скатился с ветки. В тот же самый момент ПИР забил все радиоприемники и интерком трактора высокомодулированными электронными помехами.
Водитель и охранники были слишком заняты поиском затычек для ушей, чтобы заметить, как что-то упало в последний прицеп. У Мерикура от удара спиной о кучу руды перехватило дыхание, и некоторое время он не шевелился, боясь обнаружить, что сломал себе что-нибудь после падения с трехметровой высоты.
А потом он начал чихать. В первый момент он испугался, что делает это слишком громко, и попытался подавить чихание, но быстро понял, что рев трактора перекроет даже духовой оркестр. Теперь ему оставалось только не высовываться и надеяться, что водитель не остановит трактор, чтобы проверить прицепы.
Да и зачем ему останавливаться, если за любым кустом могли прятаться повстанцы? Трактор будет идти и идти, пока не достигнет Порт-Сити.
Вполне довольный своей относительной безопасностью, Мерикур немного разгреб сыпучую руду, устроился поудобнее, лег на спину и стал наблюдать за проплывавшими в небе облаками. Они принимали самые фантастические формы. Один раз он даже увидел вдалеке белый конверсионный след от высоко летящего ПДШ и вспомнил о том, что ему сейчас надо бы делом заниматься, а вместо этого он лежит себе на спинке и валяет дурака.
Он мысленно поторопил трактор. И как бы в ответ на это трактор перевалил через гребень очередного холма и начал длинный пологий спуск в Порт-Сити.
Положение майора Фаутс было весьма скверным. Полковник Хендерсон, который командовал всем отрядом морской пехоты, попал под огонь снайпера и получил пулю промеж глаз. Это происшествие сделало Фаутс старшим офицером, и она оказалась лицом к лицу с бесконечным списком военных проблем, стоящих перед любым командиром.
Они, разумеется, не шли ни в какое сравнение с политической проблемой, возникшей из-за исчезновения Мерикура. Он пропал пять дней назад и, вероятно, погиб. Фаутс имела полное право отменить поиски и постараться завершить операцию на Теллере так, чтобы «не потерять лицо».
Но как сказать об этом жене генерала? Особенно если она не хочет слушать. Бетани Виндзор сидела напротив Фаутс и просматривала доклады поисковых партий за этот день. Она искала малейший намек на то, что муж ее все еще жив. Она занималась этим каждый день. Фактически с первого дня исчезновения Мерикура.
Наплевав на запреты, генеральская жена взяла один из ПДШ для проведения собственных поисков с воздуха, но потерпела неудачу, перебазировалась в командный пункт и превратила жизнь Фаутс в ад. Продолжение поисков превратилось из бессмысленного в абсурдное, но кто взял бы на себя смелость сказать леди, чтобы она села и заткнулась?
Разумеется, только не майор Фаутс, которая лелеяла мечту сделаться в один прекрасный день полковником.
Снаружи донеслись раскаты грома. Первые крупные капли застучали по броне БТРа. Вскоре все вокруг потонуло в шуме дождя.
Фаутс откашлялась.
Бетани посмотрела вверх; все еще прекрасная, она в свете люминесцентных светильников выглядела изможденной — глаза воспалились, кожа приобрела нездоровый серый оттенок. Она спала даже меньше, чем те три или четыре часа, которые удавалось выкроить Фаутс.
Она посмотрела Фаутс прямо в глаза с такой надеждой, что слова застряли у майора в горле.
— Я знаю, что вы собираетесь сказать, майор, но мой муж еще жив.
Внезапно рядом с бронетранспортером раздались чьи-то голоса, сапоги застучали по металлическим ступенькам. Фаутс обернулась и замерла, открыв рот, не в силах оторвать взгляд от появившегося в открытом люке привидения.
Генерал Мерикур.
Грязный, мокрый, похудевший на несколько килограммов, но все же это был генерал собственной персоной!
Он широко улыбнулся:
— Майор, на вашем месте я бы прислушался к словам моей жены. Она всегда права.
«9»
Пока все, кого пригласили в бункер, входили и рассаживались по местам, Мерикур огляделся. Бункер был достаточно просторен для подобного рода помещений, с дощатым полом, складными стульями и столом для заседаний, сделанным из снарядных ящиков. Стол был завален картами, распечатками, обертками от еды и какими-то тряпками.
Портативный пульт связи и куб полевого головизора стояли у дальней стены, представлявшей собой, как и остальные стены, земляную насыпь, закрытую листами пластика. Повсюду змеились провода, в воздухе стоял голубоватый дымок. Присутствовал весь командный состав, включая майора Фаутс, пять или шесть других старших офицеров, Сенду, администратора Нугумбе и Бетани.
Она категорически отказалась вернуться на орбиту — по правде говоря, он не очень-то и хотел, чтобы она улетала. Патруль морских пехотинцев остановил трактор с прицепами примерно за двадцать миль до Порт-Сити для обычного досмотра на предмет контрабанды. Взамен контрабанды там нашли изнуренного генерала.
Затем был короткий перелет на базу к его персональному бронетранспортеру. Он на всю жизнь сохранит в памяти голос Бетани, когда она говорила Фаутс, что он жив, и выражение ее лица, когда он шагнул в люк. Через минуту она обрушила на него всю свою ярость — что ж, обычная реакция после стольких дней неопределенности и страха за его жизнь. Но даже это показывало, что он ей не безразличен.
Мерикуру хотелось очень многое ей сказать, но, как обычно, их личные отношения отошли на второй план.
Все наконец заняли свои места и выжидательно посмотрели на него. Мерикур откашлялся:
— Приветствую всех. Полагаю, кофе и бутерброды нам уже готовят. Когда их принесут, не стесняйтесь, у нас самообслуживание. Прежде всего позвольте извиниться за причиненное моим отсутствием беспокойство. Я знаю, что многие из вас участвовали в поисках.
Мерикур посмотрел на Бетани. Она улыбнулась.
Со всех сторон послышались выражения несогласия, возгласы типа: «да что вы, никаких проблем»и «мы рады вашему возвращению, сэр».
Мерикур улыбнулся:
— Спасибо, но давайте поставим все на свои места. Я дал маху. Обещаю, что никогда больше не позволю себе ничего подобного. Что касается других возможных ошибок, что ж, у каждого есть на них право, и он может использовать свой шанс.
Все облегченно рассмеялись.
— Большинство из вас знает, что я не единственный, кто провел последние несколько дней в джунглях. Эйтор Сенда, старший политический советник губернатора Виндзора и мой тоже, только что вернулся из отдаленных районов. Думаю, всем будет интересно его послушать. Эйтор!
Сенда встал и вышел на середину бункера.
— Благодарю вас, генерал. Это верно, я пробыл несколько дней в джунглях… Подозреваю, что провел их приятней, чем вы. Я присоединяюсь ко всем остальным и приветствую ваше возвращение.
Все зааплодировали. Сенда подождал и снова заговорил. Его лицо посерьезнело, и Мерикур заметил, что он волнуется.
— Мне жаль, что мои новости… не слишком хорошие. Воспользовавшись разведывательной сетью, созданной моими сподвижниками на Церне, я связался с некоторыми лидерами повстанцев. То, что я услышал, вселяет тревогу.
Крайне важно, чтобы все уяснили: хоть Джому и является общим лидером повстанцев, помимо него есть еще семь полевых командиров-церниан и два командира-человека. И если Джому борется за независимость Церны и за установление контроля над Теллером, то некоторые из подчиненных ему командиров считают, что это полная чушь. Они бы предпочли членство в Пакте как полноправные партнеры.
Сенда сделал паузу и оглядел собравшихся.
— Губернатор Виндзор согласен с ними, и я тоже. Несмотря на мое присутствие здесь, я тоже лояльный цернианин и знаю, цена независимости Церны — война, в которой она не выживет. На карту поставлено кое-что еще. Мы прибыли сюда, чтобы воплотить в жизнь идеи губернатора о равенстве всех разумных существ. И тогда, имея Теллер в качестве примера, эти идеи распространятся повсюду.
Немного поколебавшись, Сенда продолжил свою речь, но на этот раз не открывал глаза от пола и говорил каким-то монотонным речитативом:
— Теперь все под угрозой. Я считал, что Хайкен Мару и ее политика эксплуатации инопланетного труда будут самой большой нашей проблемой. Будучи этноцентристом, как любое разумное существо, я полагал, что церниане действуют исходя из более высоких моральных соображений.
Сенда опять остановился. Когда он продолжил, в его голосе слышалась огромная печаль.
— А затем я узнал, что военная фракция Церны объединила силы с Хайкен Мару, чтобы захватить Теллер.
Раздался общий вздох удивления, люди в немом изумлении смотрели друг на друга. Мерикур знал, что они сейчас чувствуют. Сенда рассказал ему все это несколько часов назад, а он до сих пор не мог прийти в себя от неожиданности. Зачем Церне брать Хайкен Мару в союзники? И для чего Хайкен Мару вступать в союз с Церной?
Инопланетянин заговорил вновь:
— Я вижу, вы удивлены. Это понятно, я тоже был весьма удивлен. Но каким бы нелепым ни казался этот союз, если вы проанализируете сходство и различие обеих рас, вы найдете в нем смысл. Например, и люди и церниане вполне прагматичны. Фанатизм, конечно, является важной частью корпоративной культуры Хайкен Мару, но гораздо важнее его — концепция прибыли любой ценой. Столкнувшись с непрерывными финансовыми потерями, для их снижения конгломерат выбрал наиболее выгодную стратегию, даже если это и означает сотрудничество с троллями.
Собравшиеся закивали. Да, в этом весь Хайкен Мару! Все правильно!
— С другой стороны, военная фракция Церны ненавидит людей, но находится под постоянным давлением оппозиции. Альянс с Хайкен Мару предоставляет удобный случай получить поддержку общественности благодаря легкой победе на Теллере. У обеих сторон есть общие мотивы, чтобы найти компромисс. Именно это они и сделали.
Сенда мигнул обоими глазами, то есть пожал плечами по-церниански.
— Соглашение не приносит чести ни одной стороне. Ни людям — Хайкен Мару согласился уступить Церне контроль над Теллером и согласился выплатить все жалованье рабочим, как людям, так и цернианам, и обеспечить их транспортом, чтобы покинуть планету. Ни цернианам — Церна позволит Хайкен Мару бесконтрольно разрабатывать природные ресурсы Теллера и поможет привезти новых рабочих. Они будут набраны из представителей расы, называемой мак. Их будут эксплуатировать точно так же, как раньше церниан.
Чем больше Сенда говорил, тем сильней на лице его проступал гнев.
— Другими словами, дамы и господа, одна угнетаемая раса будет заменена другой. Я говорю от имени губернатора Виндзора, когда заявляю, что такое положение неприемлемо. Мы прибыли сюда не для того, чтобы содействовать только цернианско-человеческому равенству, — мы прибыли сюда положить начало движению за равенство всех рас, и я клянусь семьей моей матери, именно этим мы и будем заниматься! Прошу извинить за чрезмерную резкость и эмоциональность моего выступления. Благодарю за внимание.
С этими словами Сенда вернулся на свое место.
Мерикур встал и кивнул Сенде.
— Спасибо, Эйтор, в извинениях нет необходимости. Подозреваю, мы все разделяем ваши чувства. — Он кашлянул.
— Если проанализировать сообщение Эйтора, можно сделать вполне вероятный вывод, что сюда уже направляется эскадра космического флота Церны. Интересно отметить тот факт, что, несмотря на это, атаки повстанцев продолжаются с прежней интенсивностью. Но это еще не все. Компьютерный анализ показал даже небольшое повышение общей активности. Это противоречит нашим ожиданиям. Зачем нести потери, если скоро прибудет поддержка? Факт продолжения боевых действий заставляет предположить, что высшее руководство повстанцев не уверено в соглашении между Церной и Хайкен Мару. Я хочу напомнить, что повстанцы — информаторы Эйтора — вовсе не обязательно доверяют Джому. Вполне возможно, между ними существуют разногласия, которыми мы можем воспользоваться.
Во всяком случае, полагаясь на альянс с Хайкен Мару, цернианский флот не будет ожидать сопротивления, когда совершит посадку. И сильно просчитается. В этом будет их ошибка. С вашей помощью я собираюсь устроить в их честь хороший прием. Приглашаются все присутствующие.
Все, кто сидел за столом, засмеялись; некоторые — нервным смехом.
Когда все успокоились, Мерикур сказал:
— Но прежде всего мы должны установить над планетой полный контроль. Если мы будем сражаться на два фронта, и с повстанцами, и с силами вторжения, мы проиграем. Это ясно. Поэтому мы должны разгромить повстанцев и сделать это в рекордно короткий срок. Мы не знаем, когда прибудет цернианская эскадра, но мне кажется, времени осталось немного.
Он улыбнулся:
— Во время прогулки по джунглям у меня было много времени на размышления. Я думал и о том, как вести боевые действия в джунглях. Военная история полна примерами кампаний в джунглях, и у них у всех много общего. Они ведутся грязными методами, причиняют много страданий обеим сторонам и длятся очень долго. Даже если бы мы и хотели ввязаться в такую кампанию, у нас нет на это времени.
Он сжал губы.
— Поэтому я придумал альтернативу. Подобно большинству планов, этот тоже не совершенен, и в нем слишком много мест, где я полагаюсь на удачу, но я считаю, что это наш единственный шанс установить полный контроль над Теллером до прибытия цернианского флота. Майор Фаутс проинструктирует подразделения через два часа. Благодарю за внимание.
На следующий день Мерикур стоял на вершине холма и наблюдал за ходом подготовки операции «Бумеранг». Центральным ее пунктом являлось создание огромной транспортной колонны, с помощью которой предполагалось доставить припасы на пятнадцать шахт Хайкен Мару.
Мерикур организовал колонну при содействии Трилинга, который помогал ему с большой неохотой. Ведь менеджер Хайкен Мару знал, что цернианская эскадра уже в пути, и знал, что после ее прибытия он сможет передвигаться куда угодно и как угодно.
Если, конечно, не произойдет ничего такого, что перевесит чашу весов в другую сторону.
Поэтому, не желая до прибытия флота выдавать свою приверженность альянсу Церна — Хайкен Мару, Трилинг был вынужден идти на уступки. Мерикур же постарался со своей стороны еще больше отравить ему жизнь.
Процитировав предыдущие запросы Трилинга о помощи, Мерикур отрядил морских пехотинцев очистить склады Хайкен Мару от всех имеющихся там припасов и погрузить их на машины колонны. Он также снял практически все подразделения, охранявшие Порт-Сити, и поставил их на охрану колонны.
Портативный пульт связи и куб полевого головизора стояли у дальней стены, представлявшей собой, как и остальные стены, земляную насыпь, закрытую листами пластика. Повсюду змеились провода, в воздухе стоял голубоватый дымок. Присутствовал весь командный состав, включая майора Фаутс, пять или шесть других старших офицеров, Сенду, администратора Нугумбе и Бетани.
Она категорически отказалась вернуться на орбиту — по правде говоря, он не очень-то и хотел, чтобы она улетала. Патруль морских пехотинцев остановил трактор с прицепами примерно за двадцать миль до Порт-Сити для обычного досмотра на предмет контрабанды. Взамен контрабанды там нашли изнуренного генерала.
Затем был короткий перелет на базу к его персональному бронетранспортеру. Он на всю жизнь сохранит в памяти голос Бетани, когда она говорила Фаутс, что он жив, и выражение ее лица, когда он шагнул в люк. Через минуту она обрушила на него всю свою ярость — что ж, обычная реакция после стольких дней неопределенности и страха за его жизнь. Но даже это показывало, что он ей не безразличен.
Мерикуру хотелось очень многое ей сказать, но, как обычно, их личные отношения отошли на второй план.
Все наконец заняли свои места и выжидательно посмотрели на него. Мерикур откашлялся:
— Приветствую всех. Полагаю, кофе и бутерброды нам уже готовят. Когда их принесут, не стесняйтесь, у нас самообслуживание. Прежде всего позвольте извиниться за причиненное моим отсутствием беспокойство. Я знаю, что многие из вас участвовали в поисках.
Мерикур посмотрел на Бетани. Она улыбнулась.
Со всех сторон послышались выражения несогласия, возгласы типа: «да что вы, никаких проблем»и «мы рады вашему возвращению, сэр».
Мерикур улыбнулся:
— Спасибо, но давайте поставим все на свои места. Я дал маху. Обещаю, что никогда больше не позволю себе ничего подобного. Что касается других возможных ошибок, что ж, у каждого есть на них право, и он может использовать свой шанс.
Все облегченно рассмеялись.
— Большинство из вас знает, что я не единственный, кто провел последние несколько дней в джунглях. Эйтор Сенда, старший политический советник губернатора Виндзора и мой тоже, только что вернулся из отдаленных районов. Думаю, всем будет интересно его послушать. Эйтор!
Сенда встал и вышел на середину бункера.
— Благодарю вас, генерал. Это верно, я пробыл несколько дней в джунглях… Подозреваю, что провел их приятней, чем вы. Я присоединяюсь ко всем остальным и приветствую ваше возвращение.
Все зааплодировали. Сенда подождал и снова заговорил. Его лицо посерьезнело, и Мерикур заметил, что он волнуется.
— Мне жаль, что мои новости… не слишком хорошие. Воспользовавшись разведывательной сетью, созданной моими сподвижниками на Церне, я связался с некоторыми лидерами повстанцев. То, что я услышал, вселяет тревогу.
Крайне важно, чтобы все уяснили: хоть Джому и является общим лидером повстанцев, помимо него есть еще семь полевых командиров-церниан и два командира-человека. И если Джому борется за независимость Церны и за установление контроля над Теллером, то некоторые из подчиненных ему командиров считают, что это полная чушь. Они бы предпочли членство в Пакте как полноправные партнеры.
Сенда сделал паузу и оглядел собравшихся.
— Губернатор Виндзор согласен с ними, и я тоже. Несмотря на мое присутствие здесь, я тоже лояльный цернианин и знаю, цена независимости Церны — война, в которой она не выживет. На карту поставлено кое-что еще. Мы прибыли сюда, чтобы воплотить в жизнь идеи губернатора о равенстве всех разумных существ. И тогда, имея Теллер в качестве примера, эти идеи распространятся повсюду.
Немного поколебавшись, Сенда продолжил свою речь, но на этот раз не открывал глаза от пола и говорил каким-то монотонным речитативом:
— Теперь все под угрозой. Я считал, что Хайкен Мару и ее политика эксплуатации инопланетного труда будут самой большой нашей проблемой. Будучи этноцентристом, как любое разумное существо, я полагал, что церниане действуют исходя из более высоких моральных соображений.
Сенда опять остановился. Когда он продолжил, в его голосе слышалась огромная печаль.
— А затем я узнал, что военная фракция Церны объединила силы с Хайкен Мару, чтобы захватить Теллер.
Раздался общий вздох удивления, люди в немом изумлении смотрели друг на друга. Мерикур знал, что они сейчас чувствуют. Сенда рассказал ему все это несколько часов назад, а он до сих пор не мог прийти в себя от неожиданности. Зачем Церне брать Хайкен Мару в союзники? И для чего Хайкен Мару вступать в союз с Церной?
Инопланетянин заговорил вновь:
— Я вижу, вы удивлены. Это понятно, я тоже был весьма удивлен. Но каким бы нелепым ни казался этот союз, если вы проанализируете сходство и различие обеих рас, вы найдете в нем смысл. Например, и люди и церниане вполне прагматичны. Фанатизм, конечно, является важной частью корпоративной культуры Хайкен Мару, но гораздо важнее его — концепция прибыли любой ценой. Столкнувшись с непрерывными финансовыми потерями, для их снижения конгломерат выбрал наиболее выгодную стратегию, даже если это и означает сотрудничество с троллями.
Собравшиеся закивали. Да, в этом весь Хайкен Мару! Все правильно!
— С другой стороны, военная фракция Церны ненавидит людей, но находится под постоянным давлением оппозиции. Альянс с Хайкен Мару предоставляет удобный случай получить поддержку общественности благодаря легкой победе на Теллере. У обеих сторон есть общие мотивы, чтобы найти компромисс. Именно это они и сделали.
Сенда мигнул обоими глазами, то есть пожал плечами по-церниански.
— Соглашение не приносит чести ни одной стороне. Ни людям — Хайкен Мару согласился уступить Церне контроль над Теллером и согласился выплатить все жалованье рабочим, как людям, так и цернианам, и обеспечить их транспортом, чтобы покинуть планету. Ни цернианам — Церна позволит Хайкен Мару бесконтрольно разрабатывать природные ресурсы Теллера и поможет привезти новых рабочих. Они будут набраны из представителей расы, называемой мак. Их будут эксплуатировать точно так же, как раньше церниан.
Чем больше Сенда говорил, тем сильней на лице его проступал гнев.
— Другими словами, дамы и господа, одна угнетаемая раса будет заменена другой. Я говорю от имени губернатора Виндзора, когда заявляю, что такое положение неприемлемо. Мы прибыли сюда не для того, чтобы содействовать только цернианско-человеческому равенству, — мы прибыли сюда положить начало движению за равенство всех рас, и я клянусь семьей моей матери, именно этим мы и будем заниматься! Прошу извинить за чрезмерную резкость и эмоциональность моего выступления. Благодарю за внимание.
С этими словами Сенда вернулся на свое место.
Мерикур встал и кивнул Сенде.
— Спасибо, Эйтор, в извинениях нет необходимости. Подозреваю, мы все разделяем ваши чувства. — Он кашлянул.
— Если проанализировать сообщение Эйтора, можно сделать вполне вероятный вывод, что сюда уже направляется эскадра космического флота Церны. Интересно отметить тот факт, что, несмотря на это, атаки повстанцев продолжаются с прежней интенсивностью. Но это еще не все. Компьютерный анализ показал даже небольшое повышение общей активности. Это противоречит нашим ожиданиям. Зачем нести потери, если скоро прибудет поддержка? Факт продолжения боевых действий заставляет предположить, что высшее руководство повстанцев не уверено в соглашении между Церной и Хайкен Мару. Я хочу напомнить, что повстанцы — информаторы Эйтора — вовсе не обязательно доверяют Джому. Вполне возможно, между ними существуют разногласия, которыми мы можем воспользоваться.
Во всяком случае, полагаясь на альянс с Хайкен Мару, цернианский флот не будет ожидать сопротивления, когда совершит посадку. И сильно просчитается. В этом будет их ошибка. С вашей помощью я собираюсь устроить в их честь хороший прием. Приглашаются все присутствующие.
Все, кто сидел за столом, засмеялись; некоторые — нервным смехом.
Когда все успокоились, Мерикур сказал:
— Но прежде всего мы должны установить над планетой полный контроль. Если мы будем сражаться на два фронта, и с повстанцами, и с силами вторжения, мы проиграем. Это ясно. Поэтому мы должны разгромить повстанцев и сделать это в рекордно короткий срок. Мы не знаем, когда прибудет цернианская эскадра, но мне кажется, времени осталось немного.
Он улыбнулся:
— Во время прогулки по джунглям у меня было много времени на размышления. Я думал и о том, как вести боевые действия в джунглях. Военная история полна примерами кампаний в джунглях, и у них у всех много общего. Они ведутся грязными методами, причиняют много страданий обеим сторонам и длятся очень долго. Даже если бы мы и хотели ввязаться в такую кампанию, у нас нет на это времени.
Он сжал губы.
— Поэтому я придумал альтернативу. Подобно большинству планов, этот тоже не совершенен, и в нем слишком много мест, где я полагаюсь на удачу, но я считаю, что это наш единственный шанс установить полный контроль над Теллером до прибытия цернианского флота. Майор Фаутс проинструктирует подразделения через два часа. Благодарю за внимание.
На следующий день Мерикур стоял на вершине холма и наблюдал за ходом подготовки операции «Бумеранг». Центральным ее пунктом являлось создание огромной транспортной колонны, с помощью которой предполагалось доставить припасы на пятнадцать шахт Хайкен Мару.
Мерикур организовал колонну при содействии Трилинга, который помогал ему с большой неохотой. Ведь менеджер Хайкен Мару знал, что цернианская эскадра уже в пути, и знал, что после ее прибытия он сможет передвигаться куда угодно и как угодно.
Если, конечно, не произойдет ничего такого, что перевесит чашу весов в другую сторону.
Поэтому, не желая до прибытия флота выдавать свою приверженность альянсу Церна — Хайкен Мару, Трилинг был вынужден идти на уступки. Мерикур же постарался со своей стороны еще больше отравить ему жизнь.
Процитировав предыдущие запросы Трилинга о помощи, Мерикур отрядил морских пехотинцев очистить склады Хайкен Мару от всех имеющихся там припасов и погрузить их на машины колонны. Он также снял практически все подразделения, охранявшие Порт-Сити, и поставил их на охрану колонны.