Дрейк Дэвид. Королева демонов

   Складной экран у противоположной стены был окаймлен розами и длиннохвостыми птицами, каких Кэшелу не доводилось встречать прежде. Он подошел к экрану; примат наблюдал за ним.
   Юноша отодвинул экран в сторону, готовый к любой угрозе. За ним обнаружилось еще нечто вроде зеркала — но в нем как раз отражался окружающий башню ландшафт.
   Обезьяна одним скачком преодолела разделявшее их пространство и вгляделась в зеркало.
   — Смотри, вон и дворец! — закричала она. — и корабль в гавани, он движется!
   — Это что же, магия? — недоверчиво проронил Кэшел, наклоняясь и рассматривая детали изображения. Он видел людей в гавани. Их губы шевелились при разговоре.
   — Нет, нет, — быстро отвечал Захаг. — Просто отражение многих зеркал. Главное — в углублении на крыше. Разве ты не видел его?
   — Я не понял, зачем оно, — просто отвечал Кэшел. Он подошел к лестнице. В конце концов, они здесь для спасения принцессы Арии, а не для разного рода забав.
   Кэшел так и не понял, почему свет может отражаться от твердой крыши, если это не магия. Он уже привык, что люди сердятся на него, когда ему непонятно то или другое. Поэтому предпочитал лишний раз не расспрашивать.
   Захаг, и вправду, имел разочарованный вид, когда пытался объяснить что-либо Кэшелу.
   Кэшел спустился по лестнице на следующий этаж. Захаг последовал за ним, сцапав яблоко из хрустального блюда на прикроватном столике. Что-что, а поесть он никогда не прочь!
   Новая комната оказалась библиотекой. В стенах выдолблены ячейки для свитков. Складная лесенка позволяла невысокой девушке подниматься к самому потолку за свитками.
   Здесь тоже никого не было видно.
   Ни в одном из помещений не оказалось окон. В потолке — яркие панели, сквозь которые виднелись плывущие по небу облака. Видно, они открывались в самое небо: но, странное дело, ведь над головой у них сейчас еще один этаж. Что за ерунда, наверное, снова магия, решил Кэшел.
   С каждого из свитков свешивалась табличка с названием. Корешки стоявших вдоль стен томов сверкали золотом надписей.
   — Ты умеешь читать, Захаг? — задал вопрос Кэшел.
   — Конечно, — отозвался тот. Он бросил огрызок яблока на белый ковер и схватил с полки одну из книг. — Правда, это лишняя трата времени…
   Захаг открыл книгу, держа ее перед собой.
   — Пасиа ос-Мелте из Эрдина росла сиротой, мать ее умерла в родах, — прочел он. — Несмотря на бедность, Пасиа была девушкой скромной и воспитанной. Ей часто снился сон, предвещавший удачу и счастье.
   Захаг швырнул томик через всю комнату.
   — И что в этом толку? — закричал он. — Байками сыт не будешь!
   — Некоторым книги по душе, — промолвил Кэшел.
   Примат поскреб подмышки.
   — Я однажды попробовал книгу на вкус, — буркнул он. — Как все равно сухие листья жуешь. Может быть, эта получше — вроде бы, из кожи животных, пергамент. Но особо рассчитывать не на что.
   Он оглядел комнату.
   — Что, фруктов здесь больше нет?
   — Пожалуй, нет, — согласился Кэшел.
   В общине лишь несколько человек умели читать и писать. Пастухам и земледельцам грамота не так уж и нужна. Рейзе ор-Лавер, отец Гаррика, был человеком образованным. Он приучил сына и дочь читать труды поэтов и историков, творивших тысячу лет назад, во времена Старого Королевства.
   Много раз Гаррик сидел под тенью священного дуба на южном склоне холма и читал вслух Кэшелу. Это были легенды о битвах, о фантастических приключениях… или же любовные сонеты, посвященные девушкам, чей прах давно истлел в старинных склепах. А может, и не было никогда таких девушек, поэты их просто выдумали, так подозревал Гаррик.
   А теперь он, Кэшел, очутился в большом мире. Видел чудеса, да такие, каких не встречалось в тех книжках, что читал ему Гаррик. И в битвах участвовал… Кэшел вдруг обнаружил, что с силой сжимает шест.
   Но ведь существует и другой мир — тот, войти в который могут лишь умеющие читать. Гаррик и Шарина познакомили его, Кэшела, с отблеском того мира. Но в глубине души он знал: никогда ему не стать его частью.
   Ну что ж, нельзя объять необъятное.
   — Ты когда-нибудь пас овец, Захаг? — спросил он у товарища.
   — Что? — тот аж подпрыгнул на месте. — Зачем бы я стал это делать?
   — Ну, я даже не знаю, — протянул Кэшел.
   Заглядевшись на книжку, пастух даже не заметил, что в комнате они не одни. По лестнице поднималась девушка с золотисто-огненными волосами. Одежда на ней состояла из многочисленных слоев газа, делавших ее похожей на облачко. Каждый слой был прозрачен, но вместе они составляли внушительную массу, абсолютно непроницаемую.
   — Кто тут…
   Он в удивлении смотрел на нее. Девушка вскрикнула и бросилась назад.
   — Помогите! — кричала она. — Спасите меня! Тут чудовища! На помощь!
   — Принцесса Ария! — обратился к ней Кэшел. Он неловко приблизился, едва не споткнувшись на узких ступенях винтовой лестницы, явно не предназначенной для человека его габаритов. Однако, тому, что нужно двигаться с осторожностью, его не нужно было учить. Кем-кем, а дураком Кэшел не был!
   Этажом ниже обнаружилось еще одно помещение, может быть, кухня — со столом и стулом, такими же хрупкими, как и остальная мебель.
   Девушка — видимо, все-таки Ария, кто же еще? — должно быть, сидела за столом и кушала, когда до нее донеслись голоса из библиотеки. На столе стояла тарелка с грибами и кресс-салата, а еще — крошечные кусочки фрикасе в соусе. «Грудки синичек», — подумал Кэшел, хотя, конечно же, это могли быть любые другие маленькие птички.
   Дверь снова отворилась.
   — Спасите меня от чудовищ! — снова закричала Ария.
   В дверях стоял Чешуйчатый человек — в точности такого Кэшел уже видел, тогда, на берегу. Он держал в руках кривую саблю. И в тот же миг бросился на Кэшела, а за ним бежали еще двое Чешуйчатых…
   «Это меня она назвала чудовищем! — поразился Кэшел. — А ведь даже в Захаге больше человеческого, нежели в этих тварях!»
   Он направил свой шест, словно копье, в грудь неприятелю, отбрасывая его на двоих, следовавших за ним. Сабля выпала у того из рук с громким звоном. По звуку металл напоминал бронзу, но, задев стену, она отбила кусочек от твердого камня.
   Один из Чешуйчатых упал замертво, за ним — другой. Третий увернулся, вернее, это была третья: твари носили одни лишь набедренные повязки, поэтому можно было легко различить их пол. Она нанесла сокрушительный удар.
   Кэшел взмахнул шестом, стараясь удержать равновесие. Потом быстрым движением отбил саблю, после чего вышиб твари мозги.
   Двигался юноша так же легко, повинуясь инстинкту, как и при подъеме тяжестей. Времени на обдумывание своих действий попросту не было, да оно и не требовалось. Кэшел находился сейчас в своей стихии.
   Тут из-под трупов вылез уцелевший Чешуйчатый. Кровь и мозги убитых разлетелись по комнате. Столик рассыпался на куски. Принцесса Ария, широко открыв глаза, хватала ртом воздух. Она была в шоке.
   — Послушай, мы можем… — начал Кэшел, обращаясь к Чешуйчатому. Тот издал утробный вопль — первый звук, который Кэшел услышал от этих существ. Он бросился на Кэшела.
   Юноша проворно взмахнул шестом на уровне ног врага. Чешуйчатый рухнул на спину. Кэшел добил его вертикальным ударом по голове: так он расправлялся с гадюкой на поле.
   Новый шест работал превосходно. Не такой тяжелый, как прежний, но для дела годился вполне.
   Кэшелу убийство не доставляло никакого удовольствия. Но куда денешься, когда на тебя нападают? Судя по их поведению, Чешуйчатые люди не умнее слепней: лезут и лезут на рожон, сколько их ни отгоняй, правда, будут чуточку побольше слепней…
   — Принцесса… — начал Кэшел, чувствуя, как разом пересохло в горле. — Принцесса Ария, ваша мать послала меня за вами…
   Ария издала отчаянный вопль и попыталась протиснуться в дверь. Кэшел перехватил ее по дороге. Вокруг начал клубиться туман.
   — Захаг! — закричал он. Едва завидев Чешуйчатых, примат тут же удрал. Это и не удивило Кэшела, но сейчас — когда принцесса билась в его руках, пытаясь укусить за запястье — одному было не справиться.
   Повернувшись и удерживая девушку, он еще раз терпеливо заговорил с ней:
   — Мы спасаем вас, принцесса. Этот маг, который…
   Захаг скатился по лестнице с нечленораздельным криком, мало напоминавшим человеческую речь. Он остановился в дверях, указывая наверх одной рукой, а другой прикрывая глаза.
   Кэшел отодвинул девушку в сторону. Хочет бежать, что ж, пускай бежит, все лучше, чем увидеть то, от чего Захаг так стремительно бросился вниз по лестнице.
   И тут показался человек с длинными белоснежными волосами, в серебряном одеянии. Он не шел, нет — он скользил по лестнице, буквально парил над ступенями.
   — Илмед! — восторженно воскликнула Ария. — Ты пришел, чтобы спасти меня!
   Черты лица Илмеда напоминали высеченную из мрамора статую самого Пастыря. Он протянул руку в сторону Кэшела, и на пальце ослепительно сверкнул сапфир.
   Кэшел крепко ухватился за шест обеими руками. Начал вращать его по часовой стрелке. Интуиция подсказала ему не наносить магу удар.
   —  Прокунете нюктодрома биазандра!— произнес Илмед.
   Кэшел стал вращать шест еще быстрее. Из наконечника полетели искры — голубые, как перья зимородка. Они образовали перед ним бледный диск света.
   Кэшел удовлетворенно улыбнулся: дело пошло на лад. «Когда рука твоя тверда, когда земля начинает уходить из-под ног, значит, пора начинать…»
   —  Калисандра катаникандра!— не сдавался Илмед. На челюсти заходили желваки от усилий. Изо рта вылетали капельки слюны.
   «все это лишь вопрос…»
   — Лаки! — заорал Илмед. Из сапфира вырвался ярко-синий огонь.
   «…времени!»
   Синий огонь Илмеда с силой ударился о более прозрачное защитное поле Кэшела и откатился назад. Вспыхнули звезды искр.
   Кэшел отшатнулся. Руки враз онемели, однако, он не выронил шеста.
   Илмед вскрикнул и рухнул на пол. Его мантия рассыпалась в клочья, волосы и борода загорелись.
   Ария стояла, как громом пораженная, в ужасе глядя на происходящее, прижав кулаки ко рту. Захаг с осторожностью высунулся из-за угла, где сидел, скорчившись. Увидел результат сражения и с громким воплем вскочил на ноги, размахивая ручищами и улыбаясь во весь рот:
   — Ура! Победа! Какой триумф!
   Раздался оглушительный грохот, и от потолка отломился здоровенный кусок, он упал на пол и рассыпался в пыль.
   Илмед дернулся и затих. Изо рта мага больше не вылетали языки пламени, сжигавшие бороду и усы. Глаза его были широко раскрыты. Ария тихонько подвывала, закрыв лицо руками.
   Захаг, видимо, догадавшись о чем-то, вскрикнул. Он подпрыгнул, достав рукой дыру в потолке. Под его пальцами твердый материал раскрошился, словно черствый хлеб. Вся башня начала шататься, лишь бронзовая дверь сохраняла устойчивость.
   — Идем! — воскликнул Кэшел. Он схватил Арию за руку и потащил за собой. — Сюда, Захаг!
   По другую сторону двери открывалась голая равнина. Солнце недавно встало, оно окрашивало горизонт огненными языками, освещая окружающие скалы со скудной растительностью.
   — Вах! — заорал примат. — А где же все?
   — Ничего не видать, — согласился с ним Кэшел. Воздух оказался холодным, видно, солнце еще не успело прогреть его.
   Он глянул через плечо. Дверной проем казался прямоугольником из одного только света, довольно призрачного.
   Кэшел отпустил плечо Арии. Надо было поскорее выбираться из разрушающегося здания. Девушка издала сдавленный вопль и метнулась прочь.
   — Ууу! — крикнул ей вслед Захаг, пораженный таким поступком.
   Кэшел бросился за ней, снова схватил за руку. Действовал он при этом инстинктивно. Ария вырвала руку, пришлось удерживать ее за лодыжку, а его собственные голова и плечи оказались в рамке света.
   Он рванулся назад и вытащил девушку.
   Кэшел весь дрожал.
   — Пастырь, помоги мне, сохрани от напасти. О, Госпожа, накрой меня Своим плащом!
   Ария заходилась криком. Глаза ее были открыты, но, похоже, ничего не видели.
   — Ну, и что там было? — поинтересовался Захаг. — Есть там еще мертвый маг?
   — Нет там ничего, — отозвался Кэшел. — Все пурпурное, все движется. Но на самом деле ничего нет. Даже воздуха нет, чтобы дышать.
   Девушка заплакала. Ее платье, пострадавшее после побоища Кэшела с Чешуйчатыми, теперь было покрыто слоем пепла.
   Кэшел стоял, в растерянности вертя в руках шест и рассматривая лоскуток от платья принцессы, который оторвался, когда он пытался удержать ее.
   Странное это было место, где они очутились, но все-таки выбора не оставалось.
   — Нам лучше уйти, — заговорил Кэшел. — Когда солнце засияет в полную силу, идти будет куда труднее.
   Он помог девушке подняться на ноги. Он продолжала всхлипывать, но, по крайней мере, не отталкивала его.
   И не стала спрашивать Кэшела, куда они идут. Это было к лучшему. Ибо сам Кэшел не имел ни малейшего понятия о цели их путешествия.
 
   Гаррик вышел на свет из сумрака оглушенный и упал на поросший травой холм. Однако сознание он не потерял, как не потерял и свой верный меч.
   Теноктрис распростерлась на траве рядом с ним. Тут же, неподалеку, сидела и Лиэйн. Она растирала горло одной рукой, но уже улыбалась Гаррику с облегчением.
   Гаррик улыбнулся в ответ. Улыбка, наверное, выглядела жалкой.
   Они были на лугу. Деревья образовывали небольшие группы вокруг холмов. Пейзаж немного отличался от привычного. Деревья повыше, да и попышнее. В деревушке Барка древесина ценилась едва ли не на вес золота.
   Здесь росли дубы и буки. А еще — заросли кизила, весьма густые. По крайней мере, знакомые деревья, не то что на Заливе. Там вся растительность была чужой. Как и Эрза.
   Эрза сновали вокруг небольшими группками. Исследуют местность, решил Гаррик. Грац и горстка воинов стояли на краю поляны. Вожак Эрза кивнул Гаррику.
   Посреди леса возвышалось строение из мрамора: круглые колонны поддерживали купол. Гаррик мог видеть лишь небольшой его кусочек. Остальное достроило воображение: укромная ниша, из которой струился родник, грот с выступающим козырьком крыши.
   Гаррик нагнулся и сорвал голубой цветок. В нем уже зрели семена: видно, здесь была ранняя осень. Интересно, почему сам луг не зарос кустарником и деревьями? Овец не видно, ведь обычно они предохраняют лужайки и поля от зарастания кустами. Да, похоже, это место — попросту ненастоящее.
   Удостоверившись, наконец, что им больше не угрожает опасность, Гаррик убрал меч в ножны и растер онемевшую правую руку.
   — Что произошло в Изначальном Месте? — спросила Теноктрис. Она снова пришла в себя и была полна сил. Сидела, скрестив ноги, как привыкла тысячу лет назад. Гаррику же эта поза казалась странной. В его краях люди чаще сидели на корточках.
   Лиэйн вернулась от небольшой речушки у подножия холма, неся воду в чашечке из толстого листа. Даже издалека на шее девушки можно было разглядеть синяки — следы призрачных пальцев. Пальцы были призрачными, а вот синяки — нет.
   — Там, рядом с нами, была женщина, — заговорил Гаррик. — Похоже…
   Он не знал, как это выразить. Ведь он-то сам не волшебник!
   — Похоже, никто больше не мог ее увидеть, — наконец, сумел выговорить он. — Она… э… махнула мне рукой. Потом начала душить Лиэйн. А я подумал, что дотрагиваться до нее нельзя, но вот если разбить Длань…
   Лиэйн поднесла Теноктрис воды, хоть немного смочить горло и губы, пересохшие при произнесении заклинаний.
   — Я думала, это просто было что-то в воздухе, — удивленно протянула Лиэйн. — Какой-то яд, от которого я едва не погибла.
   Гаррик неуверенно пожал плечами.
   — Я и сам не знаю, почему разбил Длань, — произнес он. — Мне никогда не доводилось видеть ничего подобного… такого рода призраков. И мне пришлось уничтожить саму Длань.
   Так решил он сам, не прибегая к помощи короля Каруса. Простой крестьянский паренёк, не хуже, чем король, понимает: в критической ситуации хуже всего стоять столбом. Но предпринятое Гарриком действие могло означать…
   — Я мог запереть нас всех ловушке, там, в Заливе, верно? — обреченно выдохнул Гаррик. — Или где-то посредине между тем миром и этим, в темноте.
   — Гаррик, — мягко вымолвила Лиэйн. Она поднялась и обвила руками его шею. — Эта штука убивала меня. Я бы умерла, если бы ты разрушил ее.
   — Верно, — согласилась Теноктрис. С помощью обоих молодых людей она поднялась на ноги. — Но самое худшее это существо готовило для самого Гаррика.
   — Ты знаешь, кто это был? — спросил юноша.
   Теноктрис покачала головой.
   — Нет, но, пожалуй, знаю, что она такое. Старая леди криво усмехнулась.
   — Это тоже миф, к тому же, если я поверю, что Искусительница была послана соблазнить Пастыря и совратить его с пути истинного, тогда мне ничего не остается, кроме как поверить в самих Великих Богов. Разве не так? Что тогда будет с моей верой в разум, спрашиваю я вас?
   Гаррик осмотрел свой меч. Чуть ниже рукоятки на краю клинка была зазубрина. Вернее, меч там словно оплавился при невероятной температуре, не пощадившей сталь. Как будто Гаррик сражался с шаровой молнией, а не пытался поразить тело из перламутра и древние кости.
   — Создавшие Залив Эрза были куда сильнее любых волшебников из числа людей. — произнесла Теноктрис. — и при этом отличались куда большей глупостью, чем люди. Всякое я повидала на своем веку, всякое, что касалось человеческой глупости, но… — на лице ее застыло суровое выражение, — …но использовать в качестве святыни такое исчадие ада… создать вокруг него святилище — предел безумия!
   Гаррик подумал о Родоарде и его приспешниках, о других людях, в особенности, о Лунифре.
   — Может, я был несправедлив к Родоарду, — мягко проговорил он. — И к Лунифре…
   — Вряд ли, — ответила Лиэйн. — Он был чудовищем, а она — еще хуже. Им досталось по заслугам.
   Грац двинулся навстречу людям. Он шел нетвердой походкой.
   — Теноктрис, ты знаешь, где мы? — задал вопрос Гаррик.
   — Да. Это что-то вроде моста, как бы я назвала подобное место. И мы можем вернуться к себе. Я должна изучить все очень тщательно, выяснить, каким должен быть наш следующий шаг.
   — А что будет с людьми из Залива? — тихо спросила Лиэйн. Непонятно было, боится она чего-то или просто беспокоится о них.
   — Да ничего не будет, — ответила волшебница. — Они сами себе злобные враги.
   — Это их выбор, — подтвердил и Гаррик. — Он подумал о Джосфреде, лелеявшем мечту о торжестве над Эрза. — Все его сделали, не только Родоард.
   — Верно, — согласилась и Теноктрис. — Когда ты разрушил Длань, ты запечатал выход из Залива навсегда, с обеих сторон. Туда больше не будут попадать люди, а те, кто живет там, никогда не покинут его. Даже если среди них народится более сильный маг, чем я.
   — Спасибо Госпоже за Ее милосердие, — сказала Лиэйн.

16-й день месяца Цапли

 
   Шарина проснулась в кромешной темноте, подавив крик. Она не помнила, что ей снилось, но нож намертво застыл в ее онемевших пальцах.
   Она подождала немного, глубоко и медленно дыша, пока сердце не перестало колотиться, как сумасшедшее, потом выползла из-под тента. Нож из рук все еще не выпускала.
   — Госпожа! — окликнул ее один из моряков.
   — Все в порядке, — отозвалась девушка, снова рассердившись на Ноннуса: и вечно-то возле нее телохранители, день и ночь, никакого покоя.
   Она взглянула на небо. Созвездие Быков стояло над восточным горизонтом, но из всех звезд Пахаря взошла лишь самая яркая, голубая.
   После заката они причалили к этому безымянном островку. Суденышко покачивалось на волнах, гребцы воткнули весла одним концов в песок. Почти вся команда сейчас спала под навесом из брезента, для Шарины был приготовлен полотняная палатка.
   Охранявший девушку моряк сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Она обернулась к нему:
   — Это еще зачем?
   — Простите, госпожа, — ответил он. Конечно, это не ответ на ее вопрос, но глупо было надеяться услышать что-либо еще. Она быстро двинулась по берегу в сторону, в которую ушел Ноннус после того, как они вместе перекусили.
   Внутреннее Море так и кишело островами и островками. На некоторых была пресная вода, правда, таких было немного, но кораблям хватало места остановиться на ночлег и поспать на твердой земле. Многие острова заросли кустарником и травой вдоль линии прибоя. На их островке растительность вообще отличалась пышностью, даже фрукты встречались — правда, мелкие и горькие.
   Шарина заметила красноватую вспышку, лишь когда та исчезла. Она остановилась. Невозможно догадаться, что это означает. Еще когда девушка вылезла из палатки, она заметил странный розовый туман над северной оконечностью острова. Она не успела еще подумать, что бы это могло быть, но инстинкты деревенской жительницы не подвели. Пускай свист моряка заставил вспышку исчезнуть, Шарина догадалась: там происходит нечто, связанное с магией.
   Она крепче сжала рукоятку пьюлского ножа, скорее для молитвенной защиты, чем для атаки.
   Из темноты перед ней выступила некая фигура.
   — Шарина! — произнес голос Ноннуса. — Ты встала слишком рано, девочка.
   — И ты тоже, — отвечала она. Под ногами хрустела опавшая листва. На многих островках жили поголовья кабанов: раньше их специально разводили в пищу для возможных путешественников, которые остановятся тут на ночлег. Здесь же жили одни крысы. — Мне приснился сон, вот я и встала.
   Ноннус кивнул.
   — Я проверял погоду, — сообщил он. Его голос и манеры ничем не отличались от манер и голоса того человека, к которому Шарина привыкла, рядом с которым выросла, каждый день молившего Госпожу о прощении своего прошлого. — Сегодня снова будет ясно. Так что нас ждет хороший день.
   — Как и прежде? — спросила Шарина. — Когда половина гребцов будет отдыхать и сушить весла не более часа?
   — Да, это лучший способ пройти далекое расстояние как можно скорее, — заметил Ноннус. — Для них это нелегко, но они — люди привычные.
   — Куда мы направляемся, Ноннус? — спросила Шарина. — Ну пожалуйста, скажи мне!
   Они плыли все время к востоку с того момента, как покинули Пандах, но Шарина и представить не могла, куда лежит их путь. Монотонное движение вперед, когда люди непрерывно сменяют друг друга на вахте, ввело бы в замешательство даже опытного моряка, подумалось ей.
   — Еще не время, детка, — заявил Ноннус. Небо посветлело, и теперь резкие линии его бородатого лица были различимы гораздо лучше. — Просто верь мне.
   Он жестом велел Шарине повернуться.
   — Давай же, посмотрим, вдруг каша уже на огне.
   — Ноннус? — неуверенно произнесла девушка, ибо в голову ей пришла странная мысль. — А ты не хочешь… забрать назад свой нож? Я ведь ношу его только в память о тебе.
   — С тех пор, как я вернулся помочь тебе, я не касаюсь металла, — уклончиво ответил он. — Держи его у себя, а мои люди и я сам в любом случае уберегут тебя от опасности.
   Но при свете утреннего солнца под туникой у Ноннуса, за поясом из бечевы, можно было различить очертания некоего предмета.
   — У тебя там еще один? — спросила она.
   — Этот? — Ноннус извлек на свет оружие, бережно держа его между большим и указательным пальцами. Его голос звучал слегка раздраженно. — Да, но только он каменный. Вернее, из окаменевших костей. А теперь — пойдем на корабль.
   — Конечно, — послушно согласилась Шарина. Телохранитель стоял рядом с ней. Она сунула пьюлский нож в нож, не отпуская, впрочем, рукоятку.
   Каменный нож не был оружием: его рукоять и лезвие покрывали резные символы силы, выполненные в манере школы Старого Королевства. Шарине стало нехорошо, так она разозлилась. Неужели это существо, выдающее себя за Ноннуса, думает, что она не узнала кинжал мага?
   Он-то явно не желал, чтобы Шарина его увидела, это точно. Она помешала ему творить заклинания, может быть, именно в тот миг, когда он старался «предсказать погоду». Будто бы Ноннус — или любой другой крестьянин из Барка Хамлет — не мог без помощи магии угадать, какой день их ожидает!
   Похоже, Шарина сама, добровольно сдалась в руки врага, прикинувшегося человеком, более всего заслуживающим ее доверие. Этот островок слишком мал, не спрячешься, даже если ей удастся сбежать от этих людей.
   Но бежать нужно. Ради нее самой. Ради Кэшела, которого ей пришлось бросить, когда лже-Ноннус позвал ее с собой.
   А более всего — ради погибшего человека, чью память она предала, доверившись врагу, принявшего его обличье.
 
   Илна оставила дверь открытой на время работы, поэтому слышала, как Майдус сбегает по лестнице вниз. Она протянула последнюю уточную нить, закрыла станок и вышла из-за него, чтобы столкнуться лицом к лицу с парнишкой, ворвавшимся в комнату.
   — Госпожа Илна! — закричал он. — Там к вам пришли. Какой-то мужчина, он точно из городской охраны, но не из этого района. Мне кажется, он из службы канцлера!
   Илна бросила взгляд на узор, который ткала до этого: узор ничего, вполне невинный. Она нахмурилась. Если канцлер выслал представителя, чтобы приобретать изделия Илны, минуя лавку Белтара, едва ли он выбрал бы кого-либо пугающей наружности…
   — Скажи мне, — улыбаясь, спросила она мальчика, — это крепкий, плотный мужчина лет сорока? Солидный такой, а руке у него видавшая виды дубинка?
   Майдус поскреб в голове:
   — Ну да, это он, госпожа. Жуткий тип!