Дрейк Дэвид. Королева демонов

   — Сейчас она появляется очень редко, — сказала Сосия. — Я сегодня видела ее, но лишь на минуту. Боюсь, завтра мне уже не увидеть свою дочь.
   Ее голос дрогнул, но она не позволила эмоциям взять верх. Илна бы поняла эту женщину…
   И Кэшелу стало легче говорить с женщиной.
   — Я бы помог вам, если бы сумел. Но, госпожа, я не знаю, как это сделать. Я бы… -
   Он протянул к ней руки. — Госпожа, если бы нужно было сразиться с демоном, я бы с радостью. Но сражаться с огнем…
   — Вы умеете вертеть магический жезл, — вмешалась Тайята, сфокусировавшись на воспоминании. — Я видела это в воде, в своей чаше. И ваш жезл проделал брешь в стене огня. Потом он сомкнулся у вас за спиной, и больше я не видела ничего.
   — Жезл? — удивился Кэшел. — Вы имеете в виду посох? Но его со мной нет. Он остался у Шарины.
   Он нахмурился. Наверное, посох пропал вместе с кораблем…
   Надо же, он больше печется о деревяшке, чем о Шарине и остальных друзьях. Но ведь с ними все должно быть в порядке… С другой стороны, этот посох он вырезал сам, еще мальчишкой. Посох, крепкий, как и парень по имени Кэшел ор-Кенсет.
   Захаг скривился в усмешке.
   — Ты думаешь, на Пандахе не растет настоящих деревьев, чтобы ты мог вырезать новый? Так используй мачту корабля! Как раз тебе по размеру, а?
   Женщины переглянулись. Покидавшая комнату девушка вернулась, слезы ее высохли, но глаза подозрительно покраснели.
   — О, об этом-то я и не подумал, — обрадовался Кэшел. — Пожалуй, флагшток подойдет. Точно.
   Он сцепил пальцы и размял мышцы спины. — Ну что же, госпожа. Тогда попробую.
   Интересно, есть ли в башне этот Илмед или же там одна принцесса? С парнем, который ворует детей, у него будет особый разговор.
   Захаг в ужасе попятился, увидев выражение лица Кэшела.
 
   Страж отворил для Шарины дверь, и два пленника заморгали от яркого света закатного солнца. Мутные оконца камеры выходили на восток.
   — Вон он, госпожа, — заявил страж. — Другой — старый Демито. Вы уж осторожнее: он вчера перебрал, как бы его не стошнило. Скверное местечко.
   Да уж, это правда. Конечно, Шарина и похуже видала. Девушка, выросшая в Барка Хамлет, не привыкла воротить нос при виде грязи.
   Тюрьма представляла собой здание, вырубленное прямо в скале. Каменная скамья стояла напротив двери. На полу — железные кандалы, а в стене — наручники.
   — В основном, мы здесь держим моряков с иностранных судов, — извиняющимся тоном заговорил тюремщик. — Местные расплачиваются за преступление, работая на свою жертву. А за убийство у нас четвертуют. Или если они не могут отплатить.
   Узники — пьяница на одном конце скамьи и Халфемос на другом — молча смотрели на вошедших. Их левые руки были прикованы к стене, а лодыжки — к полу. Есть они могли, но двигаться — почти нет.
   — Мастер Халфемос, ваш друг Церикс прислал вам свиток гимнов, восхваляющих Госпожу, — ледяным тоном заговорила Шарина. — Полагаю, вы можете почитать их, пока мы со стражником выпьем вина. Он любезно разрешил вам заняться спасением вашей души.
   Халфемос буквально онемел. Население Барка Хамлет в основной своей массе было крайне религиозно. Они оставляли жертвенное пиво и сыр в качестве платы за помощь в делах, а еще — не забывали платить дань Великим Богам, когда за ней являлись жрецы из Каркозы.
   Но что же касается Церикса, то он-то не верил в богов! Так что вряд ли он мог настолько рехнуться, чтобы послать ученику свиток с гимнами!
   Стражник держался достаточно дружелюбно — ведь Шарина протянула ему мех с вином, — но пристально проследил, чтобы девушка не передала Халфемосу ничего, кроме свитка. Свиток он развернул для порядка, хотя и не читал.
   Коротко кивнув тюремщику, Шарина сделала три шага наверх по ступеням. Стражник захлопнул дверь и вставил в задвижку тяжелый штырь.
   — Вы уже разлили вино? — спросила девушка.
   — Еще нет, госпожа, — ответил он. — Давайте сядем и устроимся поудобнее в моей каморке.
   У стража не было ключей от кандалов узников. На всякий случай. Если здесь будут содержаться моряки, их друзья могут отбить заключенных.
   Церикс стер текст с внутренней стороны свитка, переписав современными буквами нужные заклинания из Старой Вязи. Старый калека-колдун отлично помнил, что Халфемос так и не выучился читать Старую Вязь.
   Почерк у Церикса был отменный — четкий и ясный. Может, раньше он служил переписчиком текстов?
   В каморке стража стояли стол, табуретка и небольшая жаровня — подогревать пищу или вино. Кровати не было, слишком мало места. Шарина полагала, что по ночам его сменяет другой страж, но проверять не собиралась.
   Страж усадил гостью и открыл мех. Напиток крепкий, с Шенги, мех запечатан сургучом. Шарин всыпала туда зелье Церикса.
   — Вначале вы, — сказала она.
   Страж сделал долгий глоток, потом опустил мех.
   — Эх! — крякнул он, протягивая вино Шарине. — Вот только… кружек-то у меня и нет, госпожа. Может…
   Он с сомнением выглянул на улицу. Тюрьма находилась среди складов в гавани, к югу от официальной части города. Даже в столь поздний час среди складов сновало множество людей с осликами, груженными товаром. Но Шарина не видела ни таверны, ни лавки, пока шла сюда.
   — Да ладно, и так хорошо, — остановила она стража, и, поднося к губам мех, сделала вид, что пьет.
   — Что у вас за забота об этом парне? — спросил ее тюремщик. — Я слышал, он осужден за то, что пытался убить короля с помощью магии!
   — Думаю, это просто был несчастный случай, — спокойно отвечала Шарина. Было еще достаточно светло, и Халфемос мог различить буквы на свитке. — Кстати, при этом исчез мой товарищ. Я уверена, с ним все в порядке. Просто зашвырнули куда-то далеко отсюда.
   Она подарила стражу фальшивую улыбку, а в это время в голове ее билось: «О, Госпожа, Владычица Небесная, пребудь с Кэшелом. О, Пастырь, Защитник Всего Живого, защити Кэшела, как он защищал своих овец».
   Мех булькнул, словно голодное брюхо — это стражник снова сделал большой глоток. И удовлетворенно рыгнул.
   В наступившей тишине Шарина слышала: «эсмигддон маарчма коре…»
   Стены темницы отличались толщиной, но Халфемос почти кричал, чтобы слова преодолели инерцию космоса.
   — У вас такая интересная работа! — деланно бодрым голоском воскликнула Шарина. Она надеялась, что не переусердствовала, очень важно было помочь юному магу довести начатое до конца. — Скажите, у вас здесь часто сидят изменники?
   — Изменники? — изумился страж. — А, вы имеете в виду этого, что хотел убить короля. Нет, нечасто — не очень часто. Но опасных типов хватает.
   Сквозь кирпичи темницы стало просачиваться розовое свечение. Слышался звон кандалов.
   — Вы очень храбрый, — заявила Шарин. Она попыталась пропустить свою очередь. — Я…
   Гвоздь в щеколде зазвенел. Пьяница, сидевший рядом с Халфемосом, в ужасе заорал. Страж вскочил на ноги, вторя узнику. Он схватил оружие — остроконечную дубинку.
   Задвижка отлетела в сторону и упала на пол. Ее никто не касался, лишь нарастало розовое свечение.
   Дверь начала открываться. Стражник поднял дубинку, глядя на дверь, лицо его исказилось от страха. Шарина схватила табуретку за ножку и приготовилась обрушить ее на голову своего собеседника, дабы уберечь Халфемоса.
   Из камеры показалась фигура из красного света, очертаниями напоминавшая обезьяну, но размером — скорее, быка. Шарина видела также и Халфемоса. Волшебник речитативом произносил слова заклинания, используя вместо палочки свернутый свиток.
   Страж заорал от ужаса. Он попытался бежать, но ноги его запутались, и бедняга рухнул наземь, выронив дубинку.
   Фигура из света разворачивалась кольцами. Девушка постояла минуту, наблюдая. Потом фигура исчезла.
   Халфемос взобрался по ступеням. Пошатываясь, он пытался засунуть свиток за пазуху, но едва не выронил его. Шарина подхватила и свиток и юношу.
   — Быстрее! — скомандовала она, подталкивая измученного мага в направлении доков. Церикс купил пропуск на корабль, отплывавший в Эрдин. Пункт назначения казался им неважным, главное — поскорее отплыть, желательно, с вечерним приливом.
   Шарина оглянулась. Страж все еще лежал на земле, глядя в небо невидящими глазами.
 
   Туман над лагуной напомнил Гаррику о тех туманах, которые он частенько встречал на склонах холмов в своей деревне. Сквозь дымку пробивались лучи солнца.
   Вдоль лагуны на плотах замерли неподвижные фигуры, напоминавшие призраки. Даже зоркому взгляду Гаррика было сложно разглядеть, люди это или Эрза.
   — Может, это место — здесь, — тихо произнесла Лиэйн. — От этого зеленого света меня холод пробирает до костей. Когда мы доставим людей в реальный мир, то сами будем…
   Гаррик смотрел на нее. Интересно, какое слово она имела в виду: счастливы? Веселы? Спокойны?
   Но девушка лишь печально улыбнулась.
   — Что ж, будем на это надеяться.
   — Залив создавался для Эрза одним из них или им подобных, — вмешалась в разговор Теноктрис. Она посмотрела на убогие хижины здешних людей с тем же безразличием, с каким глядела в сторону леса. — Им здесь, должно быть, лучше, чем людям, но все же вряд ли и для Эзра тут рай. Чем старше я становлюсь — а мне уже больше тысячи лет…
   Она запнулась, и Лиэйн обняла ее.
   — Так вот, чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь: не родился еще волшебник, способный достичь хоть чего-то при помощи своей магии. Так и получилось с Эрза, создавшими это место.
   — А как же ты? — спросил Гаррик. — Ты же всегда достигаешь, чего хочешь, и жаловаться потом не приходится. По крайней мере, я этого не замечал.
   Теноктрис рассмеялась.
   — Моя магическая сила не идет ни в какое сравнение с другими волшебниками. Так что я — особый случай.
   Они приближались к жилищу Родоарда. Ворот заперты, но с приближением Гаррика и его спутников вперед выбежал гонец.
   Жилища рядом с Родоардовым занимали его приспешники: они прибыли сравнительно недавно, но уже получили все привилегии. Они уже стояли наготове у ворот с оружием в руках. Встретились взглядом с Гарриком, и лица их словно окаменели.
   Детишки, игравшие на улице, бросились домой. Их матери тоже настороженно следили за подходившими путниками.
   Когда рука Гаррика легла на рукоять меча, он почувствовал, как оживился внутри его сознания король Карус. Оба они ощутили знакомое напряжение. Отелм, бывший моряк, так желавший заполучить меч Гаррика, поднял дубинку, но отпрянул назад.
   Гаррик ударил в гонг рукоятью меча. Бронза загудела глубоким басом, меч вторил звонким дискантом.
   — У меня хорошие новости, Родоард! — позвал Гаррик у закрытых ворот. — Мы все можем уйти отсюда!
   Он повернулся к остальной общине. Сигнал вызвал всех из убежищ и из ближайшего леса. Рожденные в Заливе не осмеливались прямо смотреть на троих новичков; они лишь робко теснились вокруг.
   Гаррик во второй раз ударил в гонг. — Выходи! — крикнул он.
   Одна створка ворот раскрылась. Родоард стоял в проеме, в шлеме, нагрудной пластине, с мечом в руке. В руке он держал свой кинжал и короткое копье.
   Лицо его побледнело от ярости.
   Гаррик отступил назад. Родоард взмахнул мечом. Тяжелый клинок ударил по державшим гонг цепям и перерубил их. Диск покатился по земле. Полетели брызги грязи.
   — Я оставил тебе жизнь, парень, — бесстрастным голосом проговорил он. — Я думал, от тебя будет польза. Может, я ошибался, а?
   Над площадкой поднимался цветной дым. Лунифра не появлялась, но Гаррик слышал ее голос, выпевавший странные ритмы. С каждым новым слогом в небо вылетал дым.
   — У нас хорошие новости, Ваше Величество, — произнес Гаррик. — Мой друг Теноктрис обнаружила ключ, открывающий двери Залива. Эрза позволят нам воспользоваться им и вернуться в мир реальности. Всем нам!
   Гаррик знал: разговаривать с Родоардом так смело — большой риск, но, когда правитель в таком гневе, от него можно ожидать всего. Если бы он лебезил, как остальные, тот запросто мог бы смять его в лепешку и не стал бы слушать никаких предложений. Прибыв же к нему с мечом наголо, Гаррик заставил Родоарда обращаться с ним как с равным.
   — Итак, — произнес Родоард, подходя совсем близко. — Ты якшался с Эрза, верно? И что ты предложил этим тварям, Гаррик ор-Рейзе?
   Люди вокруг напирали. Рожденные в заливе готовились, в случае опасности, улизнуть. Какая-то часть сознания Гаррика помнила, как в подобных ситуациях король Карус мечом прорубал себе дорогу к выходу. С другой стороны, Королю Островов не доводилось при этом охранять старую леди и девушку.
   Гаррик откинул голову назад и расхохотался. От подобной толпы ему Теноктрис и Лиэйн не спасти. Значит, нечего и пытаться: ну, отрубит он голову Родоарду, а как потом будет биться с его приспешниками? Они же уничтожат его и его друзей.
   Ты сделал все, что мог — вот что скажут о нем потомки.
   Гаррик перевернул меч вниз рукоятью и взял его за клинок — так он выглядел менее угрожающе. Его смех удивил Родоарда.
   — Все, что я предложил Эрза, так это дать нам убраться отсюда, — крикнул юноша, стараясь, чтобы его было слышно в нарастающем шуме. — А тебе я предложу…
   Он обвел глазами собравшихся.
   — Всем вам! Всем вам! Если есть шанс снова увидеть солнце, ощутить ветерок, шанс стать свободными! Так, как никому в этом зеленом мире еще не снилось!
   Теноктрис преклонила колени и начала чертить на земле указательным пальцем. В другой руке она зажала толстую ветку, чтобы использовать в качестве магического жезла.
   Лиэйн стояла между Теноктрис и толпой, скрестив руки на груди. Трое из людей Родоарда едва не касались ее, так близко они были.
   — Итак, — голос Родоарда казался на удивление высоким и визгливым для такого здоровяка. — Отелм, ты как, спешишь вернуться в Эрдин? А ты, Бассис? Как думаешь, о твоих делишках уже забыли в Вэллисе?
   Рыбаки из лагуны тоже собрались на звук гонга, их плоты стояли на болотистом берегу. В сетях билась свежепойманная рыба с шипами на голове. Рыбаки использовали деревянные гарпуны с костяными наконечниками. Здесь, где не хватало железа и камня, такое орудие было в самый раз.
   Теноктрис начала что-то шептать, обходя начерченный ею круг силы, ее волшебная палочка вспыхнула. Для всех остальных, включая Гаррика и Лиэйн, не знакомых со Старой Вязью, эти символы значили не больше, чем ходы дождевого червя в земле.
   — Я сделал вас королями над Эрза, поработившими вас! — заявил Родоард. — И вы сумели поставить ногу на грудь этих тварей! Так хотите ли вы…
 
   Внутри поселения закричал ребенок, и крик его, словно ножом, прорезал тишину. Родоард не обернулся, но лицо его исказила гримаса гнева.
   — Ты хочешь… — повторил он.
   Ворота за его спиной все еще были открыты. Ребенок лет трех-четырех выбежал наружу; на шее и на животе у него зияли кровоточащие раны. Он обхватил руками ноги Родоарда и замер на земле — просто истек кровью. Лунифра стояла в дверях, вся перемазанная детской кровью.
   Колдунья была обнажена. Держала в руке обсидиановый нож, она улыбалась — зловеще, как боги Подземного мира. По виду замученного ребенка нельзя было судить, какого он пола.
   Гаррик ударил Родоарда по ногам. Король попытался выхватить кинжал, но запнулся за труп ребенка и мешком свалился на землю. Он буквально разинул рот от удивления, наблюдая, как взлетает меч Гаррика: так искусный повар готовит бифштексы на королевской кухне.
   Ярость, овладевшая Гарриком, направила его клинок так, что он пронзил бедренную кость Родоарда и рассек сухожилия на лодыжках. Уж теперь-то эти двое не будут убивать невинных детей, не станут использовать их для своей черной магии.
   Заорал Отелм, зажимая обеими руками рану на боку. Лиэйн ткнула окровавленный кинжал в лицо нападавшему на нее громиле, но промахнулась. Тогда клинок Гаррика довершил дело: рассек череп мерзавца и обнажил его мозг.
   И вдруг все пространство заполнили извивающиеся твари. Дерево превратилось в змею толщиной в три фута и немыслимой длины. Лунифра истерически хохотала. Хвост деревянной змеи хлестнул рядом с Гарриком. Голова гадины приподнялась с земли; из пасти торчал устрашающего вида язык.
   Толпа, люди Родоарда и рожденные в Заливе, в ужасе попятились. Гаррик поднял меч, хотя и знал, что оружие не поможет.
   И тут громадные челюсти захватили Лунифру. Колдунья в ужасе завопила.
   Теноктрис едва не погибала от напряжения, пытаясь читать заклинания. Гаррик подскочил к ней и сгреб в охапку, словно груду тряпья, а не дорогого друга. Все кто мог спасались бегством. Порождение черной магии ползло следом за ними.
   — Вот сюда! — крикнула Лиэйн, указывая в направлении лагуны. Деревянная змея двигалась вперед, свиваясь кольцами.
   Гаррик мчался за Лиэйн, высоко держа меч над головой. Он вспомнил, как однажды отец накричал на него, когда увидел, что Гаррик бежит с серпом в руке. Бегать с обнаженным мечом куда опаснее, но времени рассуждать попросту не было.
   Змея из ожившей древесины, меж тем, захватила собственный хвост и стала… пожирать самое себя. Кольца начали неистово вращаться, сокращаясь.
   Лиэйн забралась на борт самой большой из рыбацких лодок, подняла шест и попыталась толкать лодку вперед.
   Гаррик кинул Теноктрис в лодку, обернулся проверить, не бежит ли кто следом, и убрал меч. Вытер клинок и сунул оружие в ножны.
   Гаррик перенес ногу через борт, поскользнулся и толкнул лодку. Она скользнула в лагуну, едва не зачерпывая воду бортами. Лодка явно предназначалась для более худосочных жителей Залива. Лиэйн и Теноктрис вдвоем оказались чересчур тяжелы для хлипкого суденышка.
   Гаррик толкал лодку, Лиэйн помогала ему шестом. Юноша шел, пока дно не начало уходить из-под ног.
   — Греби в другую сторону! — сказал он, выплевывая болотистую воду. — Мы должны добраться до Эрза, пока эти люди не опомнились!
   Один из приспешников короля сделал было несколько шагов в сторону лагуны и выхватил меч. Но Гаррик продолжал толкать лодку, не обращая внимания на врагов.
   Теноктрис заговорила с Лиэйн. Гаррик слышал ее голос, но не мог разобрать слов. Хвала Пастырю, волшебница пришла в себя. Гаррик знал, что Теноктрис не под силу было бы создать чудовище, подобное тому, на берегу. Но даже попытки отразить нападение Лунифры заставило старую леди выбиться из сил.
   Когда Гаррик поднял голову, он увидел, что Эрза на своих треугольных лодочках отплывают от противоположного берега. В руках у них были явно не удочки.
   Да, Эрза, похоже, приняли меры, но что они могли поделать против целого поселения людей, готовящих атаку? Гаррик надеялся, что они могут, по крайней мере, выиграть несколько часов, но…
   — Режь проклятых тварей! — вопил изувеченный Родоард, и от боли голос его звучал еще пронзительней. Убийственная мысль начала сверлить мозг Гаррика. «Некогда заниматься пустяками, делай, что требуется — вот ты и сделал это!»
   — Порешим их всех! — заливался Родоард. — Вырежем их под корень, нечего пытаться извести нас своим проклятым чародейством!
   Гаррик что было силы толкнул лодку. Когда выберется на берег, первым делом очистит и наточит меч.

12-й день месяца Цапли (позднее)

 
   Капитан судна Правительницы стоял у руля и глядел на объятый пламенем остров. Он остановил гребцов движением руки, потом поклонился Сосии и произнес:
   — Ваше Величество, мы не можем подойти ближе, это слишком опасно. Маг и его спутник должны двигаться дальше сами.
   На судне возвышался кремового цвета балдахин с кистями. Сосия нагнулась, чтобы обнять Кэшела.
   — Спаси мою дочь, — взмолилась она. — Что бы ни случилось, я не могу позволить Илмеду забрать ее.
   И, к немалому смущению здоровяка, она поцеловала его в лоб. Кэшел залился краской.
   Ослепительно-багряные языки пламени поднимались из воды, словно клинки, но вовсе не такие холодные; даже с такого расстояния Кэшел ощутил, как от жара нагревается кожа.
   — Ну, нам пора, — пробурчал он, не глядя в глаза Сосии. Потом повернулся к примату: — Ты готов, Захаг?
   Тот уставился на его руку, что-то неслышно бормоча, словно читая стихи. Между ними лежал моток отличной веревки, Кэшел проверил ее на прочность во всю свою силу — и она выдержала!
   — Захаг, ну-ка отвечай! Иначе оставлю тебя здесь. Если хочешь оставаться, оставайся!
   Примат сердито зачерпнул воду двумя ладонями. Сосия отпрянула назад: вода облила край ее платья. Ее слуга схватился было за палку, но правительница предупредительно подняла ладонь.
   — Я останусь с тобой! — наконец, изрек Захаг. — Ты глуп, и мы оба, без сомнения, погибнем, но я боюсь быть один.
   Кэшел посмотрел налево и поймал тревожный взгляд офицера на судне.
   — Оттолкните нас, — велел он, упершись концом своего посоха в борт судна.
   Сосия и ее прорицательница сидели бок о бок в центре барки. Отборная команда, дюжина молодцов, один к одному, стояли, работая длинными веслами. И теперь двое из них разворачивали судно по направлению к стене огня.
   Кэшел поднялся на ноги. Он крепко стоял на ногах, и качка была ему нипочем.
   — Пошли, Захаг, — скомандовал он, балансируя при помощи шеста. — Раз взялись за это дело, отступать некуда!
   — Уж эти мне люди! — бросила обезьяна. — Тупые, что твои овцы! Разумеется, отступать всегда есть куда!
   Захаг попробовал вытянутой ногой воду, потом тяжело плюхнулся за борт. Ручищи у него, благодаря своей длине, вполне могли сойти за весла.
   Корабль скользил по направлению к ожидающему его пламени. Захаг пыхтел, но продолжал тащить его по воде.
   В гавани на берегу собралась толпа. Они наблюдали за событием. Заметив движущегося к ним Кэшела, они принялись подбрасывать в воздух соломенные шляпы.
   — Похоже, они любят свою принцессу, — произнес в задумчивости Кэшел. Вот жители деревни Барка не выказывали подобного внимания графине Ласкарг из Каркозы, не говоря уж о короле Островов.
   — Вах! — рассмеялся примат. — Да они попросту жаждут увидеть, как вы сгорим. Скольких уже смельчаков до нас погибло в огне, что там говорила Тайята? Кажется, двадцать три?
   — А что, ты рассчитывал на вечную жизнь? — не растерялся Кэшел.
   Огонь уже ощущался вовсю. Казалось, щетина на щеках Кэшела начала потихоньку съеживаться, глаза жгло. Он начал медленно вращать посох, сработанный для него лучшими резчиками по дереву.
   На его изготовление пошла ель, а не орешник или какое-то другое твердое дерево. Некоторые предпочитают кизил, но Кэшел считал, что только ореховый посох позволяет наносить столь точные удары, притом он еще и гладкий — никогда не занозит ладонь. Никому еще не удавалось получить двух ударов от Кэшела ор-Кенсета: одного всегда бывало достаточно.
   Он усмехнулся. Вот с огнем-то ему еще не доводилось сражаться. Как знать, а вдруг ель — как раз подходящий для этого материал.
   В длину посох (или, скорее, шест) достигал восьми футов, а толщиной был с запястье Кэшела. Он легко вращался. Его смазали воском, но одно искусство резчиков не могло обеспечить такой легкости вращения, какая появилась у прежнего оружия за годы работы.
   Но ничего, и новый посох сослужит хорошую службу, решил он. Кэшел никогда не стал бы отказываться от задания из-за того, что оружие недостаточно хорошо.
   Языки пламени вырывались прямо в небо. Не было видно ни пара, ни пузырей в воде, но Сосия уверила их: попытки проплыть под водой оказывались столь же губительными, как и пробиться сквозь пламя поверху.
   На поверхность вылетела рыба и, перекувырнувшись в воздухе, нырнула снова. Одна ее сторона была серебристой, другая же — темной, обожженной.
   — Дюжина придурков, а с ними еще более тупой примат, — заявил Захаг. — Но он-то знает, в чем дело!
   Посох вращался. Кэшел больше не ощущал жары. Он сумел поймать ритм, как это бывало в случаях, когда требовалось перетаскивать груз огромной тяжести. Теперь он просто знал, что справится.
   Быстро, невероятно быстро. Из конца посоха вырывалось синеватое пламя, образовав вначале кольцо, а затем — туннель света, в котором медленно двигался посох.
   Ремесленники, изготавливавшие орудие для Кэшела, сделали, как он просил: на концы надели набалдашники из меди. На одном было изображено сражение китов, на другом — парящие в небе орлы. И, надо сказать, в деревушке Барка не сыскать подобных искусников.
   Одна рука, теперь другая, запястья перекрещиваются и расходятся, отчего посох буквально летает по кругу. Искрящееся голубое пламя встретилось с горячим алым. Языки огня с ревом вырывались в небо, встречаясь с посланцами Кэшелова посоха.
   Огонь жил своей жизнью. Кэшел только успевал вращать посох.
   Захаг что-то бормотал в ужасе, иногда упоминая имена Сестры и других Богов человечества. Но чаще просто верещал. Кэшел не обращал внимания на товарища. Искры так и летели по сторонам.
   Зря они называли Кэшела магом. Он просто был частью космоса. Для выполнения любого задания требуется здравый ум, а не только сила. Кэшел нашел точку баланса, теперь он знал, куда направить силы.
   Вокруг простиралась стена ревущего огня. Корабль пролетел через завесу пламени и оказался прямо у скалы, где размещалась башня-темница. Выбираясь на сушу, Кэшел пошатывался. Захаг потрясал кулаками в знак триумфа и поддерживал юношу, одновременно разматывая канат.
   Кэшел поднял посох над головой:
   — Мы пробились! Пастырь помог нам! Мы пробились!
   Да, Боги помогли им. А еще — невероятная сила, всегда вызывавшая изумление у жителей деревни.