За долгие столетия Королева Пиратов видела тысячи, если не миллионы смертей – как врагов, так и друзей. На ее глазах умерло столько азари, что всех уже и не припомнишь. Многих из них Ария прикончила собственноручно. Но сейчас она стояла над трупом собственной дочери.
По настоянию матери Лизелль держала их родство в тайне. Ария опасалась, что эти сведения когда-нибудь обернутся против нее, и не хотела, чтобы Лизелль превратилась в мишень для ее недоброжелателей.
В конечном итоге это не помогло.
Несмотря на то что внутри нее все кипело от ярости, Ария не спешила с выводами. Слишком много вариантов приходилось учитывать. Версия ответного удара «Когтей» выглядела маловероятной. Стоило ли с таким трудом добиваться примирения только для того, чтобы снова развязать войну? Они все-таки не настолько глупы.
К тому же «Когтям» незачем было забирать Пола с собой. Если бы здесь побывали они, труп Джонсона лежал бы рядом с Лизелль. Она вообще не представляла себе, кому мог понадобиться живой землянин… Вполне вероятно, что он сам все и подстроил.
Она развернулась и быстро зашагала прочь из спальни. Лицо Арии казалось неподвижной маской, когда она проходила мимо тела дочери.
Санак был где-то снаружи, опрашивал соседей, возможно заметивших или слышавших что-нибудь важное. Она отправила ему в помощники двух кроганов, при одном лишь взгляде на которых каждый догадается, что на все вопросы следует отвечать точно и подробно.
К сожалению, рассчитывать на какие-то интересные новости особо не приходилось. «Первое охранное агентство» уже объявило о награде в пять тысяч кредитов за любую помощь в поимке – или уничтожении – виновных в убийстве двух охранников, но до сих пор ничего существенного не узнало.
Кто такая Ария Т’Лоак, было известно каждому на Омеге. Но если уж деньги никого не прельстили, то страх перед знаменитой Королевой Пиратов вряд ли поможет.
Она вышла через кухню в гостиную как раз в тот момент, когда вернулся Санак, и по выражению лица батарианца поняла, что результаты ее не порадуют.
– Мы опросили всех жильцов. – Он непроизвольно наклонил голову влево в обычном для его расы жесте уважения. – Несколько выстрелов. Шесть или семь человек, выбежавших из квартиры. Все – земляне. Никаких новых подробностей.
Ария не стала бранить его за неудачу. Насилием и угрозами она могла добиться всего, чего захочет; это весьма полезный инструмент для ведения бизнеса, для мотивации подчиненных, но она знала, что Санак сделал все, что было в его силах. Пусть он и не самый смышленый в ее команде, зато надежный и не останавливающийся ни перед чем исполнитель ее приказов. Бессмысленно вымещать злобу на нем. Она не ругала подчиненных без причины. Это ведет лишь к обидам или даже предательству.
– Значит, мы так и не выяснили, жертва Джонсон или изменник, – вслух подумала она.
– По-моему, изменник, – заявил Санак. – Землянам нельзя доверять.
Вместо ответа Ария пристально взглянула на него.
– Это же очевидно, – продолжил он, понимая, что требуется что-то более убедительное, чем его личная неприязнь к землянам. – Убийца должен был подойти совсем близко, чтобы перерезать Лизелль горло. И она доверяла ему настолько, что позволила приблизиться. А наркотики? Я хотел сразу принести их вам в клуб, но Джонсон настоял на том, чтобы оставить их у себя в квартире. Разве это не подозрительно?
– Приносить песок в клуб и в самом деле было рискованно.
– Важно не то, что он сказал, – упорствовал батарианец. – Важно, как он это сказал. Он был потрясен, увидев такое количество песка. Он не сводил глаз с пакетов, его губы тряслись. Он принимал порошок раньше, в этом нет сомнений. И он ушел из клуба один, – добавил Санак. – Я сам видел, что Лизелль осталась.
– Разумеется, ты считаешь это важным, – заметила Ария, удивленная тем, как тщательно батарианец все обдумал. – И что, по-твоему, произошло дальше?
Санак прикрыл нижние глаза, собираясь с мыслями.
– Джонсон не смог перебороть себя. Желание принять дозу грызло его изнутри. Он позвонил прежним своим дружкам и пригласил их к себе на вечеринку. А Лизелль явилась без предупреждения, решила сделать ему сюрприз. И тогда он понял, что влип. Спрятал гостей в спальне, пригласил азари войти и перерезал ей горло. Потом забрал наркотики и скрылся вместе с приятелями.
Ария ненадолго задумалась, прежде чем отвергнуть его доводы.
– Бессмыслица какая-то. А почему Лизелль голая?
– Земляне – похотливые, извращенные твари. Вероятно, он изнасиловал ее перед тем, как убил. Или после того.
– Ты сказал, что соседи слышали стрельбу, – возразила азари, старательно изгоняя из головы изображенную им картину. – Объясни, как это могло быть.
Батарианец закрыл все четыре глаза, пытаясь найти убедительный ответ. В это время в спальню вошел один из техников-саларианцев.
– Терминал чист. Все стерто, – доложил он характерными отрывистыми фразами.
Санак ухватился за эту деталь:
– Ублюдок решил замести следы. Это точно его работа.
– Попробуй поискать в Сети. Я хочу получить копии всех его сообщений за последний месяц.
Саларианец решительно затряс головой:
– Землянин хитрый. Зашифровано. Не восстановить.
– Совсем ничего?! – гневно и разочарованно воскликнула Ария, все-таки дав выход эмоциям.
– Н-нич-чего, – заикаясь от испуга, ответил техник. – Может быть, адреса. С кем говорил. Единственная надежда…
– Ну так сделай хоть это! – рявкнула азари. – Отыщи всех, с кем он поддерживал связь. Понятно?
Саларианец с трудом проглотил слюну и кивнул, не в силах произнести ни слова.
– Приберите здесь все, – добавила азари, выходя из спальни. – И ради всего святого, накройте Лизелль чем-нибудь.
Глава шестая
По настоянию матери Лизелль держала их родство в тайне. Ария опасалась, что эти сведения когда-нибудь обернутся против нее, и не хотела, чтобы Лизелль превратилась в мишень для ее недоброжелателей.
В конечном итоге это не помогло.
Несмотря на то что внутри нее все кипело от ярости, Ария не спешила с выводами. Слишком много вариантов приходилось учитывать. Версия ответного удара «Когтей» выглядела маловероятной. Стоило ли с таким трудом добиваться примирения только для того, чтобы снова развязать войну? Они все-таки не настолько глупы.
К тому же «Когтям» незачем было забирать Пола с собой. Если бы здесь побывали они, труп Джонсона лежал бы рядом с Лизелль. Она вообще не представляла себе, кому мог понадобиться живой землянин… Вполне вероятно, что он сам все и подстроил.
Она развернулась и быстро зашагала прочь из спальни. Лицо Арии казалось неподвижной маской, когда она проходила мимо тела дочери.
Санак был где-то снаружи, опрашивал соседей, возможно заметивших или слышавших что-нибудь важное. Она отправила ему в помощники двух кроганов, при одном лишь взгляде на которых каждый догадается, что на все вопросы следует отвечать точно и подробно.
К сожалению, рассчитывать на какие-то интересные новости особо не приходилось. «Первое охранное агентство» уже объявило о награде в пять тысяч кредитов за любую помощь в поимке – или уничтожении – виновных в убийстве двух охранников, но до сих пор ничего существенного не узнало.
Кто такая Ария Т’Лоак, было известно каждому на Омеге. Но если уж деньги никого не прельстили, то страх перед знаменитой Королевой Пиратов вряд ли поможет.
Она вышла через кухню в гостиную как раз в тот момент, когда вернулся Санак, и по выражению лица батарианца поняла, что результаты ее не порадуют.
– Мы опросили всех жильцов. – Он непроизвольно наклонил голову влево в обычном для его расы жесте уважения. – Несколько выстрелов. Шесть или семь человек, выбежавших из квартиры. Все – земляне. Никаких новых подробностей.
Ария не стала бранить его за неудачу. Насилием и угрозами она могла добиться всего, чего захочет; это весьма полезный инструмент для ведения бизнеса, для мотивации подчиненных, но она знала, что Санак сделал все, что было в его силах. Пусть он и не самый смышленый в ее команде, зато надежный и не останавливающийся ни перед чем исполнитель ее приказов. Бессмысленно вымещать злобу на нем. Она не ругала подчиненных без причины. Это ведет лишь к обидам или даже предательству.
– Значит, мы так и не выяснили, жертва Джонсон или изменник, – вслух подумала она.
– По-моему, изменник, – заявил Санак. – Землянам нельзя доверять.
Вместо ответа Ария пристально взглянула на него.
– Это же очевидно, – продолжил он, понимая, что требуется что-то более убедительное, чем его личная неприязнь к землянам. – Убийца должен был подойти совсем близко, чтобы перерезать Лизелль горло. И она доверяла ему настолько, что позволила приблизиться. А наркотики? Я хотел сразу принести их вам в клуб, но Джонсон настоял на том, чтобы оставить их у себя в квартире. Разве это не подозрительно?
– Приносить песок в клуб и в самом деле было рискованно.
– Важно не то, что он сказал, – упорствовал батарианец. – Важно, как он это сказал. Он был потрясен, увидев такое количество песка. Он не сводил глаз с пакетов, его губы тряслись. Он принимал порошок раньше, в этом нет сомнений. И он ушел из клуба один, – добавил Санак. – Я сам видел, что Лизелль осталась.
– Разумеется, ты считаешь это важным, – заметила Ария, удивленная тем, как тщательно батарианец все обдумал. – И что, по-твоему, произошло дальше?
Санак прикрыл нижние глаза, собираясь с мыслями.
– Джонсон не смог перебороть себя. Желание принять дозу грызло его изнутри. Он позвонил прежним своим дружкам и пригласил их к себе на вечеринку. А Лизелль явилась без предупреждения, решила сделать ему сюрприз. И тогда он понял, что влип. Спрятал гостей в спальне, пригласил азари войти и перерезал ей горло. Потом забрал наркотики и скрылся вместе с приятелями.
Ария ненадолго задумалась, прежде чем отвергнуть его доводы.
– Бессмыслица какая-то. А почему Лизелль голая?
– Земляне – похотливые, извращенные твари. Вероятно, он изнасиловал ее перед тем, как убил. Или после того.
– Ты сказал, что соседи слышали стрельбу, – возразила азари, старательно изгоняя из головы изображенную им картину. – Объясни, как это могло быть.
Батарианец закрыл все четыре глаза, пытаясь найти убедительный ответ. В это время в спальню вошел один из техников-саларианцев.
– Терминал чист. Все стерто, – доложил он характерными отрывистыми фразами.
Санак ухватился за эту деталь:
– Ублюдок решил замести следы. Это точно его работа.
– Попробуй поискать в Сети. Я хочу получить копии всех его сообщений за последний месяц.
Саларианец решительно затряс головой:
– Землянин хитрый. Зашифровано. Не восстановить.
– Совсем ничего?! – гневно и разочарованно воскликнула Ария, все-таки дав выход эмоциям.
– Н-нич-чего, – заикаясь от испуга, ответил техник. – Может быть, адреса. С кем говорил. Единственная надежда…
– Ну так сделай хоть это! – рявкнула азари. – Отыщи всех, с кем он поддерживал связь. Понятно?
Саларианец с трудом проглотил слюну и кивнул, не в силах произнести ни слова.
– Приберите здесь все, – добавила азари, выходя из спальни. – И ради всего святого, накройте Лизелль чем-нибудь.
Глава шестая
Сознание возвращалось к Грейсону постепенно. Долгое время он находился на границе между сном и бодрствованием, то возвращаясь в действительность, то вновь проваливаясь в забытье.
Во рту у него пересохло. Он попытался сглотнуть, но добился лишь сухого мучительного кашля в воспаленном горле, почти полностью перекрытом распухшим языком. Потом попытался открыть глаза – и тут же зажмурился, ослепленный ярким светом. Но и теперь Пол чувствовал, как это сияние давит на опущенные веки, стараясь проникнуть в мозг. Он попытался отвернуться и только теперь понял, что не может пошевелиться.
Адреналин хлынул в кровь, вымывая из нее остатки транквилизатора, и Грейсон окончательно пришел в себя. Он лежал голый на холодной жесткой поверхности. Его руки были прижаты к бокам широким ремнем, стягивающим локти и запястья. Лодыжки и колени также оказались связаны.
Еще три ремня – на бедрах, талии и груди – надежно удерживали его в неподвижности.
Он снова открыл глаза, прищурившись, чтобы хоть как-то защититься от яркого света. Попытался осмотреться, повернуть голову, но и она оказалась надежно закреплена. Ремешок под подбородком туго стягивал челюсть, так что Грейсон не мог открыть рот и позвать на помощь. Впрочем, он и не рассчитывал, что кто-то спасет его.
«На этот раз убежать не получится, – понял Пол. – „Цербер“ сделает с тобой все, что захочет».
Волна паники захлестнула его, он отчаянно забился, напрягая мышцы и извиваясь в тщетных попытках освободиться от пут.
– Так ты только покалечишь себя, – раздался у него над ухом чей-то голос.
Освещение заметно потускнело, и Грейсон увидел склонившегося над ним Призрака, одетого в обычном своем стиле: дорогой черный пиджак и белая рубашка с расстегнутым воротником.
«Лизелль?..» – хотел спросить Пол, но смог лишь что-то неразборчиво прохрипеть и обессиленно откинул голову.
– Скоро ты все узнаешь, – пообещал Призрак, так что осталось неясным, расслышал ли он вопрос.
Когда лидер «Цербера» выпрямился, Грейсон сумел разглядеть большую лампу, установленную под потолком. Такую же, какие бывают в операционных. Сейчас она была выключена, но тот невыносимо яркий свет наверняка исходил от нее.
В комнате были еще какие-то люди. Он различал звуки шагов, заглушающие негромкое гудение аппаратуры.
Он скосил глаза сначала в одну, затем в другую сторону, стараясь разглядеть как можно больше, пока снова не включили лампу. Краем глаза он заметил достаточно деталей, чтобы догадаться, что находится в операционной или в лаборатории. Справа от него прошел к мониторам мужчина в длинном белом халате.
Призрак стоял слева, заслоняя собой большую часть комнаты. Но за его спиной все же виднелись какие-то странные и пугающие медицинские приборы. А затем опять вспыхнул свет, заставив Грейсона вновь закрыть глаза.
– Вот мы и встретились, – сказал Призрак.
Полу не оставалось ничего другого, кроме как прислушиваться к его голосу. Тон был спокойный, почти безразличный. Но Грейсон слишком хорошо знал Призрака, чтобы дать себя обмануть.
– Ты, наверное, хочешь узнать, что случилось с азари? – продолжал тот. – Она умерла. Быстро и без мучений, если это тебя утешит.
«Нет, не утешит, вонючий ублюдок!»
Он старался дышать глубоко и размеренно. Что бы ни случилось, он не позволит Призраку насладиться своим страхом, отчаянием или бессильным гневом.
– Должно быть, ты беспокоишься и за Кали Сандрес, – добавил главный «цербер» после долгой паузы.
«Этот сукин сын наблюдает за твоей реакцией, – догадался Грейсон, – играет с тобой. Успокойся и не дергайся. Не дай ему ничего такого, что можно будет потом использовать против тебя».
Он слышал шаги других людей – врачей или, скорее всего, ученых, щелчки выключателей, негромкое гудение компьютеров. Временами улавливал обрывки разговоров, слишком тихих, чтобы разобрать хоть слово.
– Мы не тронули Кали, – признался наконец Призрак, догадавшись, что Грейсон не предоставит ему возможность поразвлечься. – И не собираемся. Она нас не интересует, и я не убиваю землян без особой необходимости.
«Боже, какое благородство!»
– Теперь о том, почему тебя привезли сюда, почему оставили в живых. Нет, я не стану пытать тебя, это не удовлетворит мою жажду мести, хотя, не стану отрицать, у меня была такая идея. Я же все-таки обычный человек.
Он засмеялся и похлопал Грейсона по плечу, как отец, наставляющий сына.
– Человечеству нужны герои – или мученики, на худой конец. Но большинство людей не рвется в добровольцы. И все-таки кто-то должен жертвовать собой ради всеобщего блага.
Свет опять потускнел, и Пол увидел склонившуюся над ним женщину. На ее невыразительном лице не отразилось ни злорадства, ни сочувствия, когда она подсоединяла пару электродов к вискам Грейсона.
Во рту у него пересохло. Он попытался сглотнуть, но добился лишь сухого мучительного кашля в воспаленном горле, почти полностью перекрытом распухшим языком. Потом попытался открыть глаза – и тут же зажмурился, ослепленный ярким светом. Но и теперь Пол чувствовал, как это сияние давит на опущенные веки, стараясь проникнуть в мозг. Он попытался отвернуться и только теперь понял, что не может пошевелиться.
Адреналин хлынул в кровь, вымывая из нее остатки транквилизатора, и Грейсон окончательно пришел в себя. Он лежал голый на холодной жесткой поверхности. Его руки были прижаты к бокам широким ремнем, стягивающим локти и запястья. Лодыжки и колени также оказались связаны.
Еще три ремня – на бедрах, талии и груди – надежно удерживали его в неподвижности.
Он снова открыл глаза, прищурившись, чтобы хоть как-то защититься от яркого света. Попытался осмотреться, повернуть голову, но и она оказалась надежно закреплена. Ремешок под подбородком туго стягивал челюсть, так что Грейсон не мог открыть рот и позвать на помощь. Впрочем, он и не рассчитывал, что кто-то спасет его.
«На этот раз убежать не получится, – понял Пол. – „Цербер“ сделает с тобой все, что захочет».
Волна паники захлестнула его, он отчаянно забился, напрягая мышцы и извиваясь в тщетных попытках освободиться от пут.
– Так ты только покалечишь себя, – раздался у него над ухом чей-то голос.
Освещение заметно потускнело, и Грейсон увидел склонившегося над ним Призрака, одетого в обычном своем стиле: дорогой черный пиджак и белая рубашка с расстегнутым воротником.
«Лизелль?..» – хотел спросить Пол, но смог лишь что-то неразборчиво прохрипеть и обессиленно откинул голову.
– Скоро ты все узнаешь, – пообещал Призрак, так что осталось неясным, расслышал ли он вопрос.
Когда лидер «Цербера» выпрямился, Грейсон сумел разглядеть большую лампу, установленную под потолком. Такую же, какие бывают в операционных. Сейчас она была выключена, но тот невыносимо яркий свет наверняка исходил от нее.
В комнате были еще какие-то люди. Он различал звуки шагов, заглушающие негромкое гудение аппаратуры.
Он скосил глаза сначала в одну, затем в другую сторону, стараясь разглядеть как можно больше, пока снова не включили лампу. Краем глаза он заметил достаточно деталей, чтобы догадаться, что находится в операционной или в лаборатории. Справа от него прошел к мониторам мужчина в длинном белом халате.
Призрак стоял слева, заслоняя собой большую часть комнаты. Но за его спиной все же виднелись какие-то странные и пугающие медицинские приборы. А затем опять вспыхнул свет, заставив Грейсона вновь закрыть глаза.
– Вот мы и встретились, – сказал Призрак.
Полу не оставалось ничего другого, кроме как прислушиваться к его голосу. Тон был спокойный, почти безразличный. Но Грейсон слишком хорошо знал Призрака, чтобы дать себя обмануть.
– Ты, наверное, хочешь узнать, что случилось с азари? – продолжал тот. – Она умерла. Быстро и без мучений, если это тебя утешит.
«Нет, не утешит, вонючий ублюдок!»
Он старался дышать глубоко и размеренно. Что бы ни случилось, он не позволит Призраку насладиться своим страхом, отчаянием или бессильным гневом.
– Должно быть, ты беспокоишься и за Кали Сандрес, – добавил главный «цербер» после долгой паузы.
«Этот сукин сын наблюдает за твоей реакцией, – догадался Грейсон, – играет с тобой. Успокойся и не дергайся. Не дай ему ничего такого, что можно будет потом использовать против тебя».
Он слышал шаги других людей – врачей или, скорее всего, ученых, щелчки выключателей, негромкое гудение компьютеров. Временами улавливал обрывки разговоров, слишком тихих, чтобы разобрать хоть слово.
– Мы не тронули Кали, – признался наконец Призрак, догадавшись, что Грейсон не предоставит ему возможность поразвлечься. – И не собираемся. Она нас не интересует, и я не убиваю землян без особой необходимости.
«Боже, какое благородство!»
– Теперь о том, почему тебя привезли сюда, почему оставили в живых. Нет, я не стану пытать тебя, это не удовлетворит мою жажду мести, хотя, не стану отрицать, у меня была такая идея. Я же все-таки обычный человек.
Он засмеялся и похлопал Грейсона по плечу, как отец, наставляющий сына.
– Человечеству нужны герои – или мученики, на худой конец. Но большинство людей не рвется в добровольцы. И все-таки кто-то должен жертвовать собой ради всеобщего блага.
Свет опять потускнел, и Пол увидел склонившуюся над ним женщину. На ее невыразительном лице не отразилось ни злорадства, ни сочувствия, когда она подсоединяла пару электродов к вискам Грейсона.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента