Дубчак Анна. Кукловод

   Маша надула губы. Обиделась. Но с другой стороны, разве можно было иначе отреагировать на их фантастические слова!
 
   Вернулись Дронов со Светой. Начали наперебой рассказывать о встрече с Романом.
   — Роман? Снова этот косметолог? — удивилась Маша.
   По-моему, очень интересная история получается, — сказал Горностаев. — Возьмем, к примеру, нашу докторшу Людмилу Николаевну. У нее есть брат, косметолог, которого зовут Роман. Так? Далее. Она же — владелица особняка на Большой Дмитровке, в котором, кроме кафе «Саламандра», находится и квартира или комната Тихомирова. Ведь именно этот адрес мне дала Ми лена.
   — Я поняла, к чему ты клонишь, — сказала Маша. — У Людмилы Николаевны, по словам моей мамы, есть еще один брат. Неудачник, «все правду ищет». Да это, наверно, и есть Тихомиров. Думаю, что и Людмила Николаевна тоже Тихомирова, я ведь даже ее фамилию не знаю.
   — Я могу продолжать? — с неудовольствием осведомился Горностаев. — Поехали дальше. Людмила Николаевна, мы знаем, живет в квартире, а не в особняке. А вот ее братья, наверное, на Большой Дмитровке, во втором этаже этого старого здания. Получается, что «кусачий рабочий» — это Тихомиров, брат Людмилы.
   — А если бы ты не выпивал в кафе, то смог бы встретиться с этим Тихомировым. Узнал бы, имеет ли он отношение к похищению Конобеева, — ехидненько подколола Маша. И тут же пожалела, что не удержалась от ехидства.
   — Да я могу отправиться туда прямо сейчас, — обиделся Сергей. — Но у меня появилась другая идея, получше. Профессионалы бы давно обратились к моему отцу. И сразу бы выяснили, по какому адресу официально проживают Тихомирова Людмила Николаевна, Тихомиров Роман и его брат, имени которого мы еще не знаем.
   — Ну и позвони отцу, пока он еще на работе, — предложил Дронов. — И действуй как профессионал.
   — И позвоню… — буркнул Сергей и принялся набирать номер.
   Спустя полчаса в его блокноте появились первые официальные данные, из которых выходило, что Людмила Николаевна живет в квартире на Таганке, а ее братья Тихомировы Роман Николаевич и Борис Николаевич — на Большой Дмитровке.
   Пока Сергей звонил, Света подавала ему какие-то знаки. «Скажи, что перезвонишь через пять минут…»
   Едва Сергей положил трубку, как Света объяснила:
   — Ведь мужа Валерии зовут Григорий Григорьевич! Значит, надо его расспросить, что за дела у него с Романом.
   — Между прочим, — вспомнил Никита, — этот самый Роман из «Флоры» когда-то ухаживал за Валерией. Но она его отвергла, потому что он слишком уродливый. Что мы все ходим вокруг да около? Дело ясное: он ухаживал за ней, а она ему — от ворот поворот. Что он должен делать?
   — Мстить! — догадалась Маша. — А как отомстить? Да очень просто — сделать снимки, где Валерия вместе с Конобеевым, и подсунуть их Григорию Григорьевичу. Но ведь таким образом Роман лишится спонсора для своего музея. Что-то тут не сходится…
   В любом случае, нам нужно выяснить фамилию этого Григория, — согласился Сергей. — Маш, давай звони докторше, вернее, Валерии, узнавай ее фамилию.
   — Машенька, зачем тебе моя фамилия? — насторожилась Валерия. — Вы с ребятами снова что-то придумали?
   — Кажется, ваш муж пропал… — придумала на ходу Маша, и щеки ее от стыда за такое отчаянное вранье запылали.
   — Гриша пропал? Ты точно знаешь?
   — Мы не уверены, но в городе участились похищения бизнесменов. Как все-таки фамилия вашего мужа?
   — Иванов, — сдалась Валерия.
   Маша была разочарована. «Иванов? Разве бывают такие фамилии у бизнесменов?»
   — Нет, это, слава Богу, не он… — поспешила она успокоить законную супругу Иванова, распускающего руки и скорого на расправу с собственной женой. Маша с самого начала была настроена против этого человека.
   — Ну ты, Машка, даешь. — Горностаев показал ей кулак. — Разве можно действовать такими грубыми методами?
   — А твоими мы бы ни за что не узнали ее фамилию. Все жены бизнесменов, как раковины, скрытные и таинственные. У них много денег, вот они и осторожничают. Мало ли что… Ты лучше скорее звони отцу, выясняй, кто такой Иванов Григорий Григорьевич и, главное, его адрес.
   Вскоре у них имелось уже досье на Иванова. Ювелирные магазины по всей Москве. «Недурственный бизнес. Вот только непонятно, как же он мог принять стекляшки в ушах своей жены за настоящие бриллианты?» — подумал Никитка.
   — Его ревность ослепила, — ответил на его немой вопрос Дронов.
   — Кого? — не догадалась Света.
   Сашка объяснил.
   — Но ведь Валерия может и… обмануть… — осторожно заметила она. — Может, мой отец на самом деле подарил ей бриллиантовые серьги? После всего, что мы узнали, я могу даже в это поверить…
   — Раз так, — сказал Дронов, — было бы неплохо поискать у вас дома такие же фотографии, где твой отец вместе с Валерией.
   — Думаешь, что мама ушла из дома из-за этого?
   — Посмотрим…
   — Да, чуть не забыла. А ведь в «Саламандре» звучит Фаусто Папетти. Такую же музыку я слышала по телефону, когда мама позвонила…
   — Конечно, нам нужно вернуться туда и все проверить. Но только Горностаева одного я теперь туда не пущу!
   Эти слова, естественно, принадлежали Маше.
 
   Света с Дроновым уехали к ней домой. Улучив момент, улизнул из штаба Никитка и позвонил из телефона-автомата:
   — Серый, у меня тут дельце одно. Я не стал говорить, потому что Машка бы меня не пустила. Скажи ей, что я скоро вернусь.
   Не дожидаясь ответа, он повесил трубку.
   Путь его лежал в «Саламандру». Только на этот раз он вошел в особняк не с парадного хода, где располагалось летнее кафе с зонтиками, а со двора.
   Повторяя маршрут Горностаева, он поднялся на второй этаж и замер на пороге кухни. Там на плите стояла кастрюлька и был такой смрад, словно в ней варилась протухшая рыба.
   Услышав шаги в коридоре, он спрятался за кухонной дверью. Где-то работал телевизор. Вдруг в кухню стремительной походкой вошла… Людмила Николаевна. В нарядном модном костюме, одетая как на праздник. Она подошла к плите и помешала вонючий суп. Следом за ней в кухне появился высокий красивый мужчина, одетый не менее шикарно.
   — Слушай, поскорее бы ты уехал! Надоело мне варить всякую гадость, — довольно миролюбиво, словно дурачась, проворчала она.
   — Потерпи еще немного. Осталось, — он посмотрел на часы, — всего каких-то пятнадцать минут.
   — Все взял?
   — Ты же знаешь, я лечу налегке. Все куплю там.
   — А ты не боишься?
   — Нет. Надоело здесь маяться! Даже семью завести не могу, а ведь мне уже сорок пять…
   — Теперь ты женишься на финке?
   Посмотрим. В Финляндии много и русских. Главное, что ОН меня там не найдет. Думаю, что мое «лечение» пошло ему на пользу. А как у вас дела, мадам?
   — У меня, как всегда, одни заботы. Хорошо хоть, что Валерия пошла на поправку. Глупейшая история вышла с этими фотографиями. И как это Роман мог так опростоволоситься?
   — Что с другой твоей пациенткой?
   — Сплошные переживания. Ей кажется, что все это сон. И она постоянно требует от меня доказательств, что это все-таки реальность. Иногда даже приходится ее щипать, представляешь? Уверена, что потом она будет вспоминать обо мне с благодарностью…
   — Хорошо бы у Романа получилось с музеем. Как ты думаешь, Гришка спонсирует его идею? — засомневался мужчина.
   — Почему бы и нет? Он не такой дурак, чтобы из-за какого-то недоразумения упустить шанс разбогатеть. Музей, который хочет создать Роман, даст верный доход. Денежки так и потекут в Гришкины руки. Роман вздохнет с облегчением и уйдет из «Флоры». Представляю, как ему надоело разглаживать морщины старухам… — пожалела она брата.
   Так уж и старухам? Насколько мне известно, в последнее время он делает свои волшебные маски исключительно молоденьким. Таким, как Валерия. А последняя клиентка вообще блеск! Ты бы видела это юное симпатичное личико… Только зря он ведет себя как ребенок… Ну все, пойдем отсюда, я и сам не могу больше дышать этой гадостью! Скормишь ему эту похлебку — и можно отпускать. Меня он уже не найдет.
   — А ты уверен, что я тоже буду в безопасности?
   — Конечно, уверен! Он не посмеет мстить. Тем более что у меня и пленка, и фотографии. Я сразу же могу дать, в случае чего, им ход. Так что, сестричка, не переживай! Ну все, мне пора. Не провожай меня.
   — Ну уж нет, я тебя обязательно провожу. Кто знает, когда еще увидимся?
   — Я позвоню тебе, как только прибуду на место.
   — Само собой…
   И они ушли. Последней из кухни вышла Людмила Николаевна, торжественно неся на вытянутых руках кастрюльку с супом. Пузырек, который подслушал их странный разговор от начала и до конца, абсолютно ничего не понял, кроме того, что этот тип улетает, кажеться в Финляндию. И собирается там жениться на финке.
   Ясно, что ее брат — это тот самый Тихомиров. Видимо, он тоже ремонтировал квартиры в фирме Конобеева, но исчез прежде, чем работяг, вместо зарплаты, отвезли на пустырь. Но кому они варили этот вонючий суп? Может, именно похищенному Конобееву?
   Никитка от удивления сполз на пол. Так, сидя на корточках под дверью, соображал, что же могло произойти на самом деле.
   Итак, Тихомиров придумал план мести Конобееву. Но какой?..
   …Снова раздались шаги в коридоре. Судя по голосам, это уходила Людмила Николаевна вместе с братом. Следовательно, план мести приведен в исполнение?
 
   Пузырек вышел из укрытия. Вновь оказавшись в коридоре, он увидел несколько дверей. Одна из них, как выяснилось, вела в туалет, другая — в ванную комнату, третья — в комнату, где работал телевизор. Значит, там кто-то был. Просто так подойти и открыть дверь было опасно.
   Никита вновь спустился во двор и взобрался на дерево неподалеку от окна. Он увидел в комнате с телевизором какую-то женщину, сидящую на диване. Но рассмотреть, кто это, на таком большом расстоянии было невозможно. Окна же других комнат были задернуты шторами. Пришлось вернуться обратно в дом и рискнуть все же открыть одну из дверей.
   Пузырек решился. Вдруг там находится тот, кого они так долго ищут…
 
   …Никита рванул дверь и собрался было уже заорать от страха, но крик застрял в горле. Потому что в комнате находился всего один человек, да и то пристегнутый наручниками к батарее. Рядом с ним валялась опрокинутая миска, вонючий рыбный суп разлился по полу. В заросшем щетиной бледном человеке трудно было узнать Конобеева. Но все-таки это был он, возомнивший себя самым умными хитрым работодателем, а оказавшийся попросту самым обыкновенным мошенником.
   Увидев Пузырька, Конобеев взмолился:
   — Парень, выпусти меня отсюда! Я дам тебе сто долларов.
   «Вот жмот! — подумал Никитка. — Сто долларов! Я понимаю, еще тысячу баксов бы пообещал! Ведь речь идет о его свободе… Да, ну и жадина этот Конобеев! И как это Светка может любить такого отца? Хотя родителей, говорят, не выбирают…»
   — И давно вы тут? — спросил он.
   Михаил Александрович смерил его жестким взглядом. Видать, плен не пошел ему на пользу — столько злости в нем накопилось!
   — Давно, — процедил он сквозь зубы.
   — А как же я наручники отстегну?
   — Там ключ, на подоконнике. Они специально его оставляют на самом виду, чтобы поиздеваться надо мной.
   Пузырек подошел к подоконнику и действительно увидел ключ.
   — А за что они вас так? — спросил он, не решаясь близко подойти к пленнику.
   — Не твое дело, малец!
   — Ну тогда и оставайтесь здесь… — И он, разозлившись, направился к двери.
   — Отстегни, прошу тебя… — услышал он дрогнувший, более человеческий голос.
   И замер на пороге. Потом вновь подошел к Конобееву:
   — Пообещайте, что больше не будете так нечестно поступать со своими рабочими, которые вкалывают на вас…
   — Ах так! Ты, значит, тоже из их банды?
   — Из банды? Да вы сами, Михаил Александрович, настоящий бандит. И если я отпущу вас, то только из-за дочери. Она все глаза выплакала из-за вас…
   — С-света? Так ты от Светы? — И лицо Конобеева расплылось в дурацкой улыбке, а на глазах показались слезы. — Так отпирай, чего же ты ждешь?
   Пузырек отстегнул его и отошел в сторону, еще не зная, как поведет себя этот непредсказуемый человек. А Конобеев, подняв с пола железную миску, запустил ею в окно и бросился вон из комнаты.
   «Даже спасибо не сказал…» — подумал Пузырек. Он в который раз уже убедился в том, что взрослые — жители совершенно другой планеты и живут они по каким-то своим, им одним понятным законам…

Глава 9
ПЛАНЕТА ВЗРОСЛЫХ

   — Пузырек отчаянный парнишка! — сказала Света, когда они с Дроновым приехали к ней домой, чтобы найти фотографии. — Он мне так нравится!
   «А я думал, что это я тебе нравлюсь», — подумал Сашка, краснея.
   — Саша! — с ужасом воскликнула вдруг Света. Она стояла возле раскрытой дверцы секретера. — Пропала часть денег, я пересчитала — здесь не хватает…
   — Может, ты что-то спутала?
   — Да нет же!
   — Да успокойся ты! Если бы вас хотели ограбить, то унесли бы все деньги, а не часть какую-то.
   — Но главное, что в нашей квартире кто-то чужой побывал… — Она потянула носом. — И кажется, это была женщина, потому что пахнет духами.
   — Духами? Какими именно? — Сашка вспомнил, что в одном известном детективе на запахе духов строилось все расследование.
   — У мамы много духов, но такого запаха я не помню… — ответила задумчиво Света.
   И пошла на запах, как ищейка. Он привел ее на кухню, откуда вскоре донесся громкий вопль:
   — Саша! Иди сюда быстрее! Это мама… Она была здесь! Она оставила мне записку…
   Дронов, сначала испугавшись ее дикого ора, влетел в кухню, чтобы спасать Свету, но, увидев ее сияющее личико, успокоился.
   — Ну ты даешь, разве можно так кричать?
   На кухонном столе лежала записка:
   «Дорогая Светочка! За меня не переживай.
   Я вернулась. Со мной все в порядке. Скоро буду дома. Купи, пожалуйста, хлеба».
   — Нет, ты видел? Купи хлеба!.. Как будто ничего не произошло… Скоро мы с ней увидимся!
   И как бы в ответ на ее слова в передней послышался звонок.
   — Это она, она… — обрадовалась девочка и побежала открывать.
   — Подожди, спроси сначала кто! — пытался остановить ее рассудительный Дронов. Но было уже поздно.
   В квартиру влетел высокий худой мужчина, одетый в невообразимые грязные лохмотья. Увидев Свету, он схватил ее и начал подкидывать чуть ли не к потолку. Как маленькую. Она завизжала и вдруг крепко обняла мужчину:
   — Папка!
   Дронов ничего не понимал — этот худой, страшный человек ну никак не напоминал Конобеева.
   — Папка, знакомься, это Саша, мой друг. Ты не представляешь себе, какой он хороший!
   — Михаил Александрович. — Конобеев, опустив Свету на пол, протянул Сашке руку. Дронов смущенно пожал ее: он еще не знал, как относиться к нему после всего, что они узнали об этом человеке.
   — Ребята, вы извините меня, но я бегу в ванную. Дочка, принеси мне полотенце и халат… — Конобеев, прежде чем скрыться, неожиданно спросил: — А где мама?
   — Скоро будет, — нашлась с ответом Света. Но это прозвучало так буднично, словно ее мама просто вышла в магазин. Она поняла, что ее отец не знает, что мама тоже пропала.
   Не успели они опомниться и сообщить о возвращении Конобеева в штаб, как снова раздался звонок в дверь.
   — Спроси кто… — повторил Сашка. — Посмотри в глазок!
   Света нерешительно приблизилась к двери и заглянула в глазок.
   — Там стоит какая-то девушка, но я ее вроде бы не знаю. Открыть?
   — Спроси хотя бы, к кому она…
   — Вам кого?
   — Светочка, открой, — ответили из-за двери.
   Дронов утвердительно кивнул. На этот раз почти все повторилось: незнакомая женщина кинулась обнимать Свету, чуть ли не плача, словно они сто лет не виделись. «Наверное, родственница какая-то», — подумал Сашка, глядя на эту сцену.
   Света попыталась отстраниться, чтобы получше рассмотреть ее. Высокая, стройная, в черном платье, подчеркивающем отличную фигуру, незнакомка была очень красива. И даже чем-то будто похожа на Свету, только постарше. «Сестра ее, что ли?» — продолжал гадать Сашка.
   И вдруг услышал:
   — Мам, это ты, что ли? — Голос у Светы был какой-то странный.
   — Разве ты не узнала меня, доченька? — спросила девушка. — Вот и отлично! Значит, я достигла своей цели. Уж теперь-то меня никто не упрекнет в том, что я стала похожа на тумбу для театральных объявлений…
   Дронов, совершенно сбитый с толку, почесал затылок…
 
   — Ну как он мог вот так сбежать, не спросив меня? — возмущалась Маша. — Куда он пошел? Где его теперь искать?
   Сергей не знал, как ей ответить, ведь Никита даже не объяснил, что у него за «дельце».
   Маша, после всех волнений от встречи с двойником и прочими призраками, чувствовала себя довольно скверно. А тут еще и брат убежал, не удосужившись ничего объяснить ей. А ведь она его старшая сестра, значит, отвечает за него!
   Все то время, что Никита отсутствовал, она не находила себе места. Сергей же вел себя совершенно иначе. Он доверял Никитке как самому себе. А потому спокойно ждал новостей. И решил про себя, что никогда в жизни больше не станет пить вино. «Коварная штука, — злился он на себя, — управляет человеком как хочет. Стыда не оберешься…»
   Что же касается призраков и прочей чертовщины, то Сергей был склонен приписать все проделкам шутника Никитки: разыграл же он их с маньяком и телефонными звонками!
   «Итак, призраки, — рассуждал он про себя. — Как заставить человека в них поверить? Во-первых, это может быть кинопроекция на стену. К примеру, в кухне и в лоджии вместо Машиного двойника могли быть кинокадры. Сейчас этим никого не удивишь. Но ведь у Маши нет такой одежды, в какую была одета другая „Маша“.
   Рассуждаем дальше. Что, если у Маши есть сестренка, которую от нее скрывают? И вот нашелся человек, который решил вынести эту тайну наружу. Нет, это просто бред. А может, у родителей украли малышку-близняшку при рождении? Тоже бред, такое случается только в сериалах, а не в жизни…»
   Сергей достал свой блокнот и записал все то необычное, на его взгляд, что происходило в последнее время.
   «Маша» (под «Машей» в кавычках подразумевался как раз призрак на лоджии). «Маша» на кухне. Чужая одежда на «Маше».
   Посторонние запахи (воск, ацетон и пр.) в квартире и подъезде. Появление головы Валерии в шкафу. Там же — голова Конобеева.
   Людмила Николаевна с радостью помогает им и Валерии. Брат Людмилы Николаевны, Роман, просит у мужа Валерии, бизнесмена, денег на организацию какого-то музея. Роман в прошлом ухаживал за Валерией, но она его отшила. Он мстит и подкидывает мужу Валерии компрометирующие снимки. Но Роман же не дурак! Зачем же ему портить отношения с Ивановым, если он надеется получить от него деньги на свой музей? Украденная еда…»
 
   — Серый, что ты там все пишешь? Роман, что ли? — спросила плаксивым тоном Маша. — Нет бы с человеком поговорить…
   — Ладно. Давай поговорим. Как ты думаешь, это естественно, когда девчонке вроде тебя делают косметическую маску?
   — О, нашел, о чем говорить. У тебя что, больше забот нет, как обсуждать эти женские дела?
   — Подожди… А не могла бы ты назвать на память всех известных тебе клиентов Романа?
   — Пожалуйста. Валерия, это точно. Он же был в нее влюблен. Конобеевы — оба, он мне рассказывал. Я. Может, его сестра…
   — А тебе не показалось странным, что некоторых из этих людей ты увидела в этой квартире?
   Ты имеешь в виду головы Валерии и Конобеева в шкафу и мою копию на лоджии и на кухне? Значит, ты все же поверил мне и молчишь, бессовестный ты такой?!
   — Я тебе всегда верю, — торжественно объявил он. — Но я, кажется, все начинаю понимать. Вот скажи, как ты думаешь: зачем Роман затащил тебя делать маску!
   Маша смотрела на него и ничего пока еще не понимала. А Сергей продолжал «допрос»:
   — Скажи, одна из этих масок была странная какая-то и тяжелая?
   — Да! А откуда ты знаешь?
   — Так. С этим разобрались. — Он оживленно потер руки. — Теперь ответь еще на один вопрос: как можно проникнуть в эту квартиру, если не через окна и входную дверь?
   — Ничего себе вопрос… Никак.
   — Да нет, как-то можно. Ведь кто-то постоянно бывает здесь, ворует наши продукты… Иногда тайно возвращает их…
   «Он сошел с ума, вот до чего довело человека это расследование», — подумала Маша, всерьез озабоченная состоянием своего друга. Она не понимала, как можно войти в квартиру, если не через дверь и не через окна. Никак! Она могла бы повторить это тысячу раз. Не через крышу же! Тем более что квартира находится не на последнем этаже.
 
   Сергей тем временем уже набирал номер телефона.
   — Кому звонишь?
   — Отцу. Только бы он оказался на месте…
   Сергей молчал, а Маша злилась. Что он собирается спрашивать у своего отца? Ведь по пустякам он навряд ли стал бы его отрывать от дел.
   — Па, это я. Извини, что мешаю. Ты не мог бы выяснить, кому принадлежала раньше квартира тети Тамары?
   Через минуту, когда он положил трубку, его лицо выражало высшую степень удовлетворения.
   — Ну и кому же принадлежала эта квартира? Какие-то странные вопросы…
   Но Сергей и на этот раз ей ничего не объяснил. Он встал и отправился осматривать квартиру шаг за шагом. Маша ходила за ним, пытаясь что-либо понять.
   — Скажи, ну какая разница, кто здесь жил раньше? — спрашивала она. — Думаешь, сюда время от времени приходит старый хозяин со своими ключами? — догадалась она вдруг.
   — Не хозяин, а хозяйка! — Горностаев, как учитель, поднял вверх палец. — Хозяйка, причем известная всем женщина, киноактриса!
   — Да? И кто же? — удивилась Маша.
   — Елена Трефилова!
   — Сама Трефилова? Ничего себе…
   Маша, мечтающая о карьере актрисы, потеряла дар речи. Как же такое могло случиться, что она, каждый день входя в эти роскошные апартаменты, даже не почувствовала, что здесь царит артистический дух? Но, с другой стороны, как же это могло быть, ведь квартира принадлежит тете Тамаре Саржиной…
   — Еще один вопросик можно? — продолжал мистифицировать Горностаев, так и не посвящая Машу в свои догадки.
   — Попробуй…
   — Вот представь себе, что ты — Елена Трефилова. Ты ведешь особый образ жизни, тебе нужно много пространства, чтобы репетировать, принимать своих многочисленных гостей…
   — Я поняла тебя, — перебила Маша, вдруг на самом деле представившая себя на месте известной актрисы. — Мне бы понадобилась отдельная комната для моих театральных и кинокостюмов, еще одна — с огромными зеркалами…
   — Словом, тебе все ясно! Вот и скажи мне, дорогая Елена Трефилова, каким образом ты бы все это устроила, если в твоей квартирке комнаты маленькие, ну просто негде развернуться?
   — Скупила бы соседние квартиры…
   — Вот именно! — Сергей ткнул пальцем ей чуть ли не в лицо. — Попала в самую точку. Госпожа Трефилова купила четыре квартиры, расположенные на этом этаже. А потом, отец проверил, купила себе особняк в районе Цветного бульвара. А квартиру продала четырем разным хозяевам. Одна из них …
   — Наша тетя Тамара, я поняла…
   — Правильно. Но остальные три скупила небезызвестная…
   — Людмила Николаевна? Но зачем ей так много квартир?
   — Отец сказал, что эти квартиры скоро уже не будут принадлежать ей.
   — Она продала их?
   — Нет, собирается обменять — отец узнал, что сейчас готовятся документы. Она хочет получить такие же, только на первом этаже одного большого дома на Садовом кольце. Там удобно будет открыть музей.
   — Снова музей?
   — Да, Машенька. Неужели ты так и не поняла, о каком музее идет речь? Зачем тогда Роман Тихомиров уговорил тебя сделать гипсовую маску?
   — Гипсовую? Он что, собирался меня убить, чтобы после меня осталась маска?
   — Вовсе даже нет! Чуть-чуть попозже я открою тебе все тайны, но мне еще нужны доказательства. И я их найду. Ведь главное я теперь знаю: эта квартира примыкала к остальным трем. Остается только найти недостающее звено — узнать, как Роман проникает сюда, чтобы попугать таких девочек, как ты…
   Маша даже не успела как следует удивиться, как раздался звонок. Пришел Никита и прямо с порога сообщил:
   — Я освободил Конобеева.
   Даже Сергей был поражен его рассказом. А ведь он мог найти Конобеева даже раньше, если бы не предательское вино… Ему снова стало стыдно.
   — Я понимаю, почему он улетел в Финляндию. Думаю, что Конобеев откупился от него, ведь он узнал обо всех этих махинациях, — догадалась Маша.
   И мстить он уже не будет. Надо же — говоришь, он был пристегнут к батарее и кормили его вонючим супом? — Маша была борцом за справедливость и радовалась, что мошенник получил по заслугам.
   — Представляю, как обрадуется Светка, — вырвалось у Горностаева. Но он тут же очень пожалел о своих словах.
   — Пусть Дронов представляет, — презрительно бросила Маша. — И чего это вы все вокруг нее пляшете?..
   Раздался звонок — это явился Дронов. И тут же, с порога, рассказал в красках о душещипательной встрече Светы с родителями.
   — Вы понимаете, — Дронов яростно жестикулировал, — Света даже сначала не узнала мать! Так сильно изменилась… Стала красивая и прямо как тростинка, вы бы видели… Светка, когда вырастет, такая же, наверно, будет.
   — Интересно, как же ей удалось так измениться? И где она все-таки была? Ты что-нибудь узнал?
   — Сначала я ждал, когда они наговорятся. В это время сам Конобеев, ничего не подозревая, принимал ванну. Вы бы видели, какой он примчался домой! Весь грязный, заросший, злой… А вышел оттуда совершенно другим…
   — Как они встретились с Кларой? — Маше было трудно справляться со своим любопытством. — И что же? Не молчи!