8. Славное боевое гнездо
В 1962 году в Ленинградском доме офицеров встретились ветераны червонного казачества. Участник этой встречи командующий войсками округа Михаил Ильич Казаков сказал: «Я никогда не забуду, из какого гнезда я вылетел!»
Нужно глубоко уважать и крепко ценить ту боевую семью, которая тебя воспитала и закалила, чтобы на протяжении десятков лет хранить к ней сыновнюю любовь и теплое солдатское чувство.
А спустя три года генерал армии Казаков, начальник штаба войск Варшавского пакта, выпустил книгу «Над картами былых сражений». В ней он много теплых страниц посвятил червонному казачеству. Его питомцы умножили боевую славу старших товарищей. Не один только генерал армии Казаков… Маршалы Рыбалко, Худяков, Пересыпкин. Многие полководцы Великой Отечественной войны – генералы Горбатов, Жмаченко, Журавлев, Карпезо, Казачек, Манагаров, Мельник, Сланов, Гусев. В рядах 1-го конного корпуса червонного казачества рос и закалялся борец за Испанию «генерал Вальтер» – народный герой Польши Кароль Свирчевский.
Чья же это была идея – создать крепкое войско червонного казачества, этой «боевой голоты всея Украины», которая грудью встала против кулацких куреней петлюровского «вільного козацтва» – злейшего врага молодой Советской Украинской Республики?
Идея эта принадлежит мужественным большевикам Украины. И поручили они ее осуществить члену партии с 1914 года Виталию Марковичу Примакову.
А опыт, практика, знания? Тяжкие годы первой мировой войны Примаков провел в тюрьмах и ссылке. Как и для всякого революционера, годы заключения стали для восприимчивого ко всему новому юного революционера годами напряженной учебы. Когда грянули первые раскаты февральской грозы, он уже хорошо усвоил самую мудрую науку – науку завоевания человеческих сердец.
Примаков, войдя в состав Киевского городского комитета партии, стал активным пропагандистом большевистских идей. Он много писал в «Голосе социал-демократа». Мечтал стать журналистом. Очевидно, сказалось многолетнее и прочное влияние Михаила Коцюбинского.
Долг гражданина свободной страны влечет Виталия к деятельности, долг партийца зовет к борьбе. Он тянется к перу, не подозревая того, что истинным его призванием явится казачий клинок. После гражданской войны Примаков напишет много статей и очерков, выпустит книги о пережитом. И все же в историю своего народа он войдет не как писатель, а как талантливый самородок – полководец.
В бурное лето 1917 года, прошедшее в острых столкновениях с меньшевиками, эсерами, анархистами, юному большевику весьма пригодились занятия в ученическом кружке красноречия. Пригодился и подготовленный им еще в 1911 году реферат «Речи Цицерона в защиту Республики».
В книге «Год борьбы» Евгения Бош, вспоминая те схватки с меньшевиками, пишет, что выступления Примакова производили впечатление разорвавшейся бомбы.
А Евгения Богдановна хорошо знала Примакова, встречалась с ним в большевистском подполье. Вместе с другими членами Советского правительства Украины она подписала постановление о создании червонного казачества. В 1918 году она редактировала газету червонных казаков «К оружию!», командовала отрядом Красной гвардии, подчиняясь Примакову. Первый полк червонных казаков носил имя этой выдающейся большевички.
Бош отмечает в своей книге, что по силе сокрушающей логики, убедительности доводов, едкой иронии речи пылкого Примакова считались шедевром ораторского искусства. Вот почему, когда во всей широте встал вопрос о завоевании солдатских масс, партия послала хороша зарекомендовавшего себя пропагандиста рядовым в 13-й запасный полк.
Многие и сейчас помнят острые поединки между речистыми добродиями-самостийниками из Центральной рады и рассудительным ленинцем Примаковым. Радовцы соблазняли солдат нарядными жупанами, бульбовскими шароварами, пестрыми шлыками гайдамацких папах и жирным казацким приварком. Примаков же рассказывал им о санкюлотах, голодных и разутых тружениках Франции, которые колотили сытых и хорошо вооруженных буржуа. Он говорил о Степане Разине, Устине Кармалюке. Призывая солдат под знамя Ленина, он им откровенно рисовал все лишения и трудности, которые ждали их на первых порах.
И солдатская масса, отвернувшись от опереточных жупанов Петлюры, проголосовала за ленинский путь. 13-й полк избрал солдата Примакова делегатом на II съезд Советов.
Посвятив себя целиком борьбе за народное счастье, делу партии, Примаков – делегат II съезда Советов, получает в те дни и настоящий боевой опыт. Участвует в штурме Зимнего дворца, а затем в боях на Пулковских высотах, во главе отряда речкинских паровозников, дает отпор одной из белоказачьих колонн генерала Краснова.
Яков Михайлович Свердлов после победы Октябрьской революции направляет Юрия Коцюбинского, Виталия Примакова в Харьков. Здесь предстоит жестокая борьба. В гарнизоне имеются части, поддерживающие Центральную раду.
Большевики хорошо знали высказывание Энгельса о том, что наступят времена, когда «войско монарха превращается в народное войско». Выполняя задание партии, Примаков и писатель Иван Кулик, опираясь на сознательную часть солдат, поднимают восстание во 2-м запасном петлюровском полку. Из бывших бойцов Центральной рады и харьковских рабочих Примаков создает боевой отряд, впоследствии выросший в Первый конный корпус червонного казачества.
Удостоверение В. М. Примакова, атамана 1-го полка червонного казачества Украины.
Обращаясь к своим товарищам, Примаков говорил: «Пахаря узнают по его первой борозде, воина – по первому бою. Репутация полка создается в начальном решительном столкновении. Нелегко завоевать добрую славу в первом бою, а еще труднее – после первого поражения. Я верю в успех, верю в боевую отвагу наших товарищей. Верю – червонное казачество будет тяжким молотом по отношению к кулацким куреням Центральной рады и неодолимым магнитом для одураченных Петлюрой тружеников».
Первое боевое крещение червонные казаки получили 6 января 1918 года под Полтавой. Вместе с харьковскими красногвардейцами и полтавскими рабочими-железнодорожниками они разбили гайдамацкие отряды «вольного казачества».
Много замаскировавшихся петлюровцев оставалось в городе, и на его улицах не сразу установился должный порядок. С юных лет помня, с каким уважением произносилось в доме Коцюбинских имя Короленко, Виталий сразу же после освобождения Полтавы выделил специальный пост для охраны дома писателя.
Из Полтавы третий примаковский курень (батальон) двигается на Кременчуг. Второй курень остается в городе для несения гарнизонной службы. Первый, сев на захваченных гайдамацких коней, получил задачу идти вместе с другими отрядами Муравьева на Киев.
Крупные силы «вольного казачества» были разбиты под Кругами, но в Киеве жовтоблакитники прочно оседлали днепровские переправы.
«Мать русских городов» – свою столицу и главный политический опорный пункт самостийники отстаивали лучшими боевыми единицами. Сюда входили гайдамацкий кош Слободской Украины, казачий имени Богдана Хмельницкого полк во главе с сотником Путником Требенюком, Запорожский отряд полковника Загродского, ныне гражданина США, полк имени Дорошенка, конный полк Петрова, курень атамана Болбачана, шестнадцать куреней «вольного казачества», созданных в Киеве инженером Михаилом Ковенко. Резиденцию Центральной рады по Владимирской улице прикрывала сотня галицийских сечевых стрельцов сотника Чмолы.
В те дни, сломив на глазах Петлюры героическое сопротивление арсенальцев, больше всех проявил себя атаман «запорожцев» Волох. Это он возглавлял в Харькове второй украинский полк, один из батальонов которого вместе с харьковскими, рабочими послужил костяком первому полку червонных казаков. А потом… это он, атаман Волох, изверившись в петлюровщине, осенью 1919 года привел своих «запорожцев» под советские знамена…
Несколько попыток форсировать Днепр, предпринятых командующим Киевской группой советских войск Муравьевым, не дали результата. Вскоре вместо Муравьева главкомом был назначен Юрий Коцюбинский. Вот тогда Примаков предложил смелый по дерзости план действий, давший блестящие результаты.
Ночью Примаков повел отряд конников в тыл гайдамакам. Днепр не совсем еще застыл, и несколько кавалеристов с лошадьми пошли под лед. Выбрался отряд на берег у Пуща-Водицы. Отсюда червонные казаки двинулись на Куреневку и Подол, где к ним присоединились отступившие из города рабочие-красногвардейцы. С рассветом Примаков нагрянул на тылы гайдамаков, оборонявших переправы через Днепр. А удар красногвардейцев со стороны Дарницы довершил разгром жовтоблакитников, бежавших вместе с Центральной радой из Киева.
В украинской толще червонноказачьих полков можно было встретить бойцов всех народов нашей страны, включая и курдов. Сохранилась с тех времен и одна басенка. Ведет Примаков свое войско мимо Богдана. А бронзовый всадник говорит: «Виталий, что за чудеса? У моих казаков были лбы чубатые, а у твоих носы горбатые?» Вожак червонных казаков, бросив веселый взгляд на курдов, отвечает с задором: «Пан гетьман! Вот эти носы горбатые только что захватили аэродром на Сырце, а тут, в другом конце Владимирской, мои лбы чубатые добивают Центральную раду…»
Главком Юрий Коцюбинский, докладывая тогда Советскому правительству Украины о ходе боев за столицу, сообщал, что идет штурм Печерска и что отряды червонного казачества действуют великолепно, не отставая от более старых боевых товарищей.
Лишь тот труженик пера может рассчитывать на большой успех у читателя и прочно входит в литературу, кто сумел путем долгих поисков или же в силу дарованного ему таланта выработать свой, не похожий на другие, почерк. Лишь тот полководец может рассчитывать на успех и всеобщее признание, кто, избегая шаблонов, поражает врага оригинальностью и дерзостью своих решений, кто, впитав в себя колоссальный опыт истории, вносит в него и свое искусство, отличающееся от искусства других своим особым, ярким почерком.
Дерзкие рейды по тылам врага и определили боевой почерк крупного кавалерийского начальника Виталия Примакова. Удар, нанесенный гайдамакам в Киеве с тыла, – лучшее свидетельство этого особого почерка Примакова.
Необычная операция молодого красного конника произвела сильное впечатление и на его врагов. Спустя семнадцать лет, в 1935 году, участник тех боев галичанин-петлюровец Зенон Стефанив напишет, что червонные казаки Примакова, переправившись через Днепр, оказали помощь большевистским повстанцам на Подоле.
Бои и организационные хлопоты отнимают много времени у молодого конника. Он знает, чего от него требует партия. Он изучает рейды американской кавалерии во время гражданской войны Севера против Юга, увлекается описаниями походов Богдана Хмельницкого, партизанских налетов Платова, Дениса Давыдова, изматывавших наполеоновские войска…
Весной 1918 года, в тяжкие дни Бреста, украинские националисты, растоптав узы дружбы русских и украинских тружеников, продались немецкому кайзеру Вильгельму. Полчища хорошо организованных, но изголодавшихся австро-германцев – полмиллиона солдат, мечтая о богатых запасах хлеба, сала, сахара, обещанных им Центральной радой, ринулись на восток. Так началась кровавая интервенция германского империализма на Украине. Молодые, неокрепшие еще советские полки, отстаивая каждую пядь земли, отступали, оставляли наглым захватчикам родные просторы, «насквозь пропитанные своей и вражеской кровью».
И тогда с новой силой вспыхнула на юге молодой Советской республики гражданская война, развязанная в конце 1917 года Центральной радой.
Трудовая Украина, уступая неравной силе, не сдавалась без боя. Она отчаянно сопротивлялась, создавая в пылу сражений и огне боев свои вооруженные силы, выдвигая из низов боевых вожаков. В те дни народ узнал имена Юрия Коцюбинского, Крапивянского, Якира, Дубового, Пархоменко, Киквидзе, Азипа.
Тогда трудящиеся Украины совместно с революционно настроенными полками старых фронтов – Юго-Западного и румынского, делали невероятные усилия, чтоб создать заслон на пути интервентов. Наспех сколоченные пять небольших армий сдерживали натиск австро-германских полчищ и их союзников – войск Центральной рады на фронте от Гомеля до Черного моря.
В боях на центральном направлении того фронта особо проявило себя червонное казачество – первая регулярная часть будущей Красной Армии Советской Украины.
Юный Примаков, чрезвычайный комиссар Киева по борьбе с контрреволюцией, под натиском немецких оккупантов, которым путь к Киеву прокладывали недобитые гайдамаки Петлюры и Винниченко, отходил со своим небольшим отрядом к Бахмачу. Здесь вместе с боевыми силами Киквидзе и Евгении Бош, возглавив оборону Бахмачского узла, Примаков несколько дней сдерживал натиск немецких колонн, обеспечив тем эвакуацию беженцев и ценных грузов.
Затем шли бои под Харьковом, в Донбассе, на Дону, бои с петлюровцами, немцами, белоказаками. Дни тяжких испытаний кое-кому оказались не под силу. Немало отрядов распалось, многие пали духом. Но червонные казаки, сцементированные боевым ядром коммунистов, закалялись с каждым днем, с каждым боем, вырастая в грозную силу, на которую могло опереться эвакуировавшееся в Таганрог первое Советское правительство Украины.
Недаром спустя много лет Главнокомандующий Украины Антонов-Овсеенко, приветствуя червонных казаков с их юбилеем, напишет: «Тяжка, неравна была борьба наших красных отрядов с немецкими корпусами. Вы честно, доблестно держались в этой борьбе, товарищи червонные казаки! Вы продолжали эту борьбу и тогда, когда многие в унынии сложили оружие…»
Путь червонных казаков – это путь тяжелой борьбы и славных побед. Конники Примакова, не всегда сытые, не всегда обутые, но неизменно преисполненные большевистского боевого порыва, сплошь и рядом добивались своего. Почему? Чувство уныния и им было чуждо. Множество дерзких рейдов, ликвидируя штабы, войска, транспорты, связь в тылах петлюровцев, деникинцев, белополяков, совершат на протяжении всей гражданской войны червонные казаки под блестящим руководством своего выдающегося вожака Виталия Примакова – практика и теоретика конных рейдов.
Армейский поэт Николай Кудрявцев в газете «Красная Армия» так воспевал подвиги червонных казаков:
Нужно глубоко уважать и крепко ценить ту боевую семью, которая тебя воспитала и закалила, чтобы на протяжении десятков лет хранить к ней сыновнюю любовь и теплое солдатское чувство.
А спустя три года генерал армии Казаков, начальник штаба войск Варшавского пакта, выпустил книгу «Над картами былых сражений». В ней он много теплых страниц посвятил червонному казачеству. Его питомцы умножили боевую славу старших товарищей. Не один только генерал армии Казаков… Маршалы Рыбалко, Худяков, Пересыпкин. Многие полководцы Великой Отечественной войны – генералы Горбатов, Жмаченко, Журавлев, Карпезо, Казачек, Манагаров, Мельник, Сланов, Гусев. В рядах 1-го конного корпуса червонного казачества рос и закалялся борец за Испанию «генерал Вальтер» – народный герой Польши Кароль Свирчевский.
Чья же это была идея – создать крепкое войско червонного казачества, этой «боевой голоты всея Украины», которая грудью встала против кулацких куреней петлюровского «вільного козацтва» – злейшего врага молодой Советской Украинской Республики?
Идея эта принадлежит мужественным большевикам Украины. И поручили они ее осуществить члену партии с 1914 года Виталию Марковичу Примакову.
А опыт, практика, знания? Тяжкие годы первой мировой войны Примаков провел в тюрьмах и ссылке. Как и для всякого революционера, годы заключения стали для восприимчивого ко всему новому юного революционера годами напряженной учебы. Когда грянули первые раскаты февральской грозы, он уже хорошо усвоил самую мудрую науку – науку завоевания человеческих сердец.
«Нас заключили в Черниговский тюремный замок и передали дело военному прокурору. Четыре месяца мы сидели в одиночном заключении. Я много читал и занимался. Этому сидению я обязан основательным знанием истории, которую изучал с большой любовью»Но до тюрьмы были еще подпольные революционные кружки, встречи с питерскими студентами-большевиками, приезжавшими на лето в родной Чернигов, редактирование листовок и воззваний к солдатам.
(из автобиографии Примакова).
«Я с 1913 года считал себя с.-д. – большевиком. Небольшая наша группа не поддалась шовинистическому угару, охватившему учащихся. В ноябре 1914 года нам стали известны тезисы В. И. Ленина о войне. Все мы были горячими сторонниками Ленина. Мы начали выпускать революционные воззвания к солдатам и распространяли их среди войск черниговского гарнизона»«Пахаря узнают по его первой борозде» – это слова Примакова. Добавим: революционера узнают по его первой стычке с врагом. В 1915 году в Киеве судили большую группу черниговцев-подпольщиков. Царские судьи, добиваясь легкой победы, через мать Примакова – Варвару Николаевну, обещали ему всевозможные поблажки за публичное отречение от революционных идей. Виталий, к радости его матери и всех друзей, с гневом ответил царским холуям: «Да, мы распространяли листовки. Но не считаем себя виновными. Мы это ставим себе в честь и заслугу перед народом!»
(из автобиографии Примакова).
Примаков, войдя в состав Киевского городского комитета партии, стал активным пропагандистом большевистских идей. Он много писал в «Голосе социал-демократа». Мечтал стать журналистом. Очевидно, сказалось многолетнее и прочное влияние Михаила Коцюбинского.
Долг гражданина свободной страны влечет Виталия к деятельности, долг партийца зовет к борьбе. Он тянется к перу, не подозревая того, что истинным его призванием явится казачий клинок. После гражданской войны Примаков напишет много статей и очерков, выпустит книги о пережитом. И все же в историю своего народа он войдет не как писатель, а как талантливый самородок – полководец.
В бурное лето 1917 года, прошедшее в острых столкновениях с меньшевиками, эсерами, анархистами, юному большевику весьма пригодились занятия в ученическом кружке красноречия. Пригодился и подготовленный им еще в 1911 году реферат «Речи Цицерона в защиту Республики».
В книге «Год борьбы» Евгения Бош, вспоминая те схватки с меньшевиками, пишет, что выступления Примакова производили впечатление разорвавшейся бомбы.
А Евгения Богдановна хорошо знала Примакова, встречалась с ним в большевистском подполье. Вместе с другими членами Советского правительства Украины она подписала постановление о создании червонного казачества. В 1918 году она редактировала газету червонных казаков «К оружию!», командовала отрядом Красной гвардии, подчиняясь Примакову. Первый полк червонных казаков носил имя этой выдающейся большевички.
Бош отмечает в своей книге, что по силе сокрушающей логики, убедительности доводов, едкой иронии речи пылкого Примакова считались шедевром ораторского искусства. Вот почему, когда во всей широте встал вопрос о завоевании солдатских масс, партия послала хороша зарекомендовавшего себя пропагандиста рядовым в 13-й запасный полк.
Многие и сейчас помнят острые поединки между речистыми добродиями-самостийниками из Центральной рады и рассудительным ленинцем Примаковым. Радовцы соблазняли солдат нарядными жупанами, бульбовскими шароварами, пестрыми шлыками гайдамацких папах и жирным казацким приварком. Примаков же рассказывал им о санкюлотах, голодных и разутых тружениках Франции, которые колотили сытых и хорошо вооруженных буржуа. Он говорил о Степане Разине, Устине Кармалюке. Призывая солдат под знамя Ленина, он им откровенно рисовал все лишения и трудности, которые ждали их на первых порах.
И солдатская масса, отвернувшись от опереточных жупанов Петлюры, проголосовала за ленинский путь. 13-й полк избрал солдата Примакова делегатом на II съезд Советов.
Посвятив себя целиком борьбе за народное счастье, делу партии, Примаков – делегат II съезда Советов, получает в те дни и настоящий боевой опыт. Участвует в штурме Зимнего дворца, а затем в боях на Пулковских высотах, во главе отряда речкинских паровозников, дает отпор одной из белоказачьих колонн генерала Краснова.
Яков Михайлович Свердлов после победы Октябрьской революции направляет Юрия Коцюбинского, Виталия Примакова в Харьков. Здесь предстоит жестокая борьба. В гарнизоне имеются части, поддерживающие Центральную раду.
Большевики хорошо знали высказывание Энгельса о том, что наступят времена, когда «войско монарха превращается в народное войско». Выполняя задание партии, Примаков и писатель Иван Кулик, опираясь на сознательную часть солдат, поднимают восстание во 2-м запасном петлюровском полку. Из бывших бойцов Центральной рады и харьковских рабочих Примаков создает боевой отряд, впоследствии выросший в Первый конный корпус червонного казачества.
«В апреле 1917 года я вернулся в Чернигов. Жил дома на хуторе до июня, после чего переехал в Киев и занимался партийной работой, участвуя в работе Киевского комитета большевиков в качестве его члена и в издании газеты „Голос социал-демократа“.В своей работе по созданию боевых сотен, полков и бригад червонного казачества Примаков опирался на крепкую большевистскую организацию. Ее монолитное ядро составляли коммунисты-черниговцы: Евгений Петровский, Семен Туровский, Михаил Зюка, Евгений Журавлев, Александр Кушаков, Александр Зубок, Данило Самусь, Александр Смоляров, Савва Иванина, Роман Турин, Федор Святогор.
…В октябре я прибыл на II Всероссийский съезд Советов, принял участие в работе съезда, в боях на Пулковом поле под Гатчиной.
Съездом Советов я был избран во Всероссийский ЦИК…
В Харьков прибыл в декабре 1917 года. По распоряжению украинского правительства я разоружил в Харькове 2-й украинский запасный полк петлюровской ориентации, которым командовал атаман Волох. И вместо него в противовес „Вільному козацтву“ организовал „полк червонного казачества Украины“»
(из автобиографии Примакова).
Обращаясь к своим товарищам, Примаков говорил: «Пахаря узнают по его первой борозде, воина – по первому бою. Репутация полка создается в начальном решительном столкновении. Нелегко завоевать добрую славу в первом бою, а еще труднее – после первого поражения. Я верю в успех, верю в боевую отвагу наших товарищей. Верю – червонное казачество будет тяжким молотом по отношению к кулацким куреням Центральной рады и неодолимым магнитом для одураченных Петлюрой тружеников».
Первое боевое крещение червонные казаки получили 6 января 1918 года под Полтавой. Вместе с харьковскими красногвардейцами и полтавскими рабочими-железнодорожниками они разбили гайдамацкие отряды «вольного казачества».
Много замаскировавшихся петлюровцев оставалось в городе, и на его улицах не сразу установился должный порядок. С юных лет помня, с каким уважением произносилось в доме Коцюбинских имя Короленко, Виталий сразу же после освобождения Полтавы выделил специальный пост для охраны дома писателя.
Из Полтавы третий примаковский курень (батальон) двигается на Кременчуг. Второй курень остается в городе для несения гарнизонной службы. Первый, сев на захваченных гайдамацких коней, получил задачу идти вместе с другими отрядами Муравьева на Киев.
Крупные силы «вольного казачества» были разбиты под Кругами, но в Киеве жовтоблакитники прочно оседлали днепровские переправы.
«Мать русских городов» – свою столицу и главный политический опорный пункт самостийники отстаивали лучшими боевыми единицами. Сюда входили гайдамацкий кош Слободской Украины, казачий имени Богдана Хмельницкого полк во главе с сотником Путником Требенюком, Запорожский отряд полковника Загродского, ныне гражданина США, полк имени Дорошенка, конный полк Петрова, курень атамана Болбачана, шестнадцать куреней «вольного казачества», созданных в Киеве инженером Михаилом Ковенко. Резиденцию Центральной рады по Владимирской улице прикрывала сотня галицийских сечевых стрельцов сотника Чмолы.
В те дни, сломив на глазах Петлюры героическое сопротивление арсенальцев, больше всех проявил себя атаман «запорожцев» Волох. Это он возглавлял в Харькове второй украинский полк, один из батальонов которого вместе с харьковскими, рабочими послужил костяком первому полку червонных казаков. А потом… это он, атаман Волох, изверившись в петлюровщине, осенью 1919 года привел своих «запорожцев» под советские знамена…
Несколько попыток форсировать Днепр, предпринятых командующим Киевской группой советских войск Муравьевым, не дали результата. Вскоре вместо Муравьева главкомом был назначен Юрий Коцюбинский. Вот тогда Примаков предложил смелый по дерзости план действий, давший блестящие результаты.
Ночью Примаков повел отряд конников в тыл гайдамакам. Днепр не совсем еще застыл, и несколько кавалеристов с лошадьми пошли под лед. Выбрался отряд на берег у Пуща-Водицы. Отсюда червонные казаки двинулись на Куреневку и Подол, где к ним присоединились отступившие из города рабочие-красногвардейцы. С рассветом Примаков нагрянул на тылы гайдамаков, оборонявших переправы через Днепр. А удар красногвардейцев со стороны Дарницы довершил разгром жовтоблакитников, бежавших вместе с Центральной радой из Киева.
В украинской толще червонноказачьих полков можно было встретить бойцов всех народов нашей страны, включая и курдов. Сохранилась с тех времен и одна басенка. Ведет Примаков свое войско мимо Богдана. А бронзовый всадник говорит: «Виталий, что за чудеса? У моих казаков были лбы чубатые, а у твоих носы горбатые?» Вожак червонных казаков, бросив веселый взгляд на курдов, отвечает с задором: «Пан гетьман! Вот эти носы горбатые только что захватили аэродром на Сырце, а тут, в другом конце Владимирской, мои лбы чубатые добивают Центральную раду…»
Главком Юрий Коцюбинский, докладывая тогда Советскому правительству Украины о ходе боев за столицу, сообщал, что идет штурм Печерска и что отряды червонного казачества действуют великолепно, не отставая от более старых боевых товарищей.
Лишь тот труженик пера может рассчитывать на большой успех у читателя и прочно входит в литературу, кто сумел путем долгих поисков или же в силу дарованного ему таланта выработать свой, не похожий на другие, почерк. Лишь тот полководец может рассчитывать на успех и всеобщее признание, кто, избегая шаблонов, поражает врага оригинальностью и дерзостью своих решений, кто, впитав в себя колоссальный опыт истории, вносит в него и свое искусство, отличающееся от искусства других своим особым, ярким почерком.
Дерзкие рейды по тылам врага и определили боевой почерк крупного кавалерийского начальника Виталия Примакова. Удар, нанесенный гайдамакам в Киеве с тыла, – лучшее свидетельство этого особого почерка Примакова.
Необычная операция молодого красного конника произвела сильное впечатление и на его врагов. Спустя семнадцать лет, в 1935 году, участник тех боев галичанин-петлюровец Зенон Стефанив напишет, что червонные казаки Примакова, переправившись через Днепр, оказали помощь большевистским повстанцам на Подоле.
Бои и организационные хлопоты отнимают много времени у молодого конника. Он знает, чего от него требует партия. Он изучает рейды американской кавалерии во время гражданской войны Севера против Юга, увлекается описаниями походов Богдана Хмельницкого, партизанских налетов Платова, Дениса Давыдова, изматывавших наполеоновские войска…
Весной 1918 года, в тяжкие дни Бреста, украинские националисты, растоптав узы дружбы русских и украинских тружеников, продались немецкому кайзеру Вильгельму. Полчища хорошо организованных, но изголодавшихся австро-германцев – полмиллиона солдат, мечтая о богатых запасах хлеба, сала, сахара, обещанных им Центральной радой, ринулись на восток. Так началась кровавая интервенция германского империализма на Украине. Молодые, неокрепшие еще советские полки, отстаивая каждую пядь земли, отступали, оставляли наглым захватчикам родные просторы, «насквозь пропитанные своей и вражеской кровью».
И тогда с новой силой вспыхнула на юге молодой Советской республики гражданская война, развязанная в конце 1917 года Центральной радой.
Трудовая Украина, уступая неравной силе, не сдавалась без боя. Она отчаянно сопротивлялась, создавая в пылу сражений и огне боев свои вооруженные силы, выдвигая из низов боевых вожаков. В те дни народ узнал имена Юрия Коцюбинского, Крапивянского, Якира, Дубового, Пархоменко, Киквидзе, Азипа.
Тогда трудящиеся Украины совместно с революционно настроенными полками старых фронтов – Юго-Западного и румынского, делали невероятные усилия, чтоб создать заслон на пути интервентов. Наспех сколоченные пять небольших армий сдерживали натиск австро-германских полчищ и их союзников – войск Центральной рады на фронте от Гомеля до Черного моря.
В боях на центральном направлении того фронта особо проявило себя червонное казачество – первая регулярная часть будущей Красной Армии Советской Украины.
Юный Примаков, чрезвычайный комиссар Киева по борьбе с контрреволюцией, под натиском немецких оккупантов, которым путь к Киеву прокладывали недобитые гайдамаки Петлюры и Винниченко, отходил со своим небольшим отрядом к Бахмачу. Здесь вместе с боевыми силами Киквидзе и Евгении Бош, возглавив оборону Бахмачского узла, Примаков несколько дней сдерживал натиск немецких колонн, обеспечив тем эвакуацию беженцев и ценных грузов.
Затем шли бои под Харьковом, в Донбассе, на Дону, бои с петлюровцами, немцами, белоказаками. Дни тяжких испытаний кое-кому оказались не под силу. Немало отрядов распалось, многие пали духом. Но червонные казаки, сцементированные боевым ядром коммунистов, закалялись с каждым днем, с каждым боем, вырастая в грозную силу, на которую могло опереться эвакуировавшееся в Таганрог первое Советское правительство Украины.
Недаром спустя много лет Главнокомандующий Украины Антонов-Овсеенко, приветствуя червонных казаков с их юбилеем, напишет: «Тяжка, неравна была борьба наших красных отрядов с немецкими корпусами. Вы честно, доблестно держались в этой борьбе, товарищи червонные казаки! Вы продолжали эту борьбу и тогда, когда многие в унынии сложили оружие…»
Путь червонных казаков – это путь тяжелой борьбы и славных побед. Конники Примакова, не всегда сытые, не всегда обутые, но неизменно преисполненные большевистского боевого порыва, сплошь и рядом добивались своего. Почему? Чувство уныния и им было чуждо. Множество дерзких рейдов, ликвидируя штабы, войска, транспорты, связь в тылах петлюровцев, деникинцев, белополяков, совершат на протяжении всей гражданской войны червонные казаки под блестящим руководством своего выдающегося вожака Виталия Примакова – практика и теоретика конных рейдов.
Армейский поэт Николай Кудрявцев в газете «Красная Армия» так воспевал подвиги червонных казаков:
Лавам нет преграды.
Гнется злобный враг,
В бой ведет бригады
Удалой Примак.
В свисте звонкой стали
Мчались на врагов.
Пиками писали
Летопись веков…
9. Первая сабля Советской Украины
Трудно вести борьбу сегодня, не зная, что было вчера. И трудовой народ Украины и его жестокий враг – петлюровцы знали, что во вспыхнувшем не на живот, а на смерть единоборстве победит тот, кто по примеру отцов выпустит на широкие просторы Украины крупные силы боевой конницы.
И вот в преддверии той кровавой схватки, длившейся полных три года, оба лагеря приступили к созданию своей кавалерии.
Центральная рада, опираясь на иноземную помощь, создавала «вольное казачество», а ЦИК Украины, заключив военный союз с братской Россией, в первый же день своей жизни, 25 декабря 1917 года, принял решение о создании вооруженной силы народа. Первый полк червонного казачества во главе с красным атаманом Примаковым появился в Харькове 27 декабря 1917 года.
Газета «Вісник Української Народної Республіки» в своем пятом номере от 10 января 1918 года сообщала: «Вместо Второго украинского запасного полка спешно формируется Первый украинский полк червонного казачества, верный Рабоче-Крестьянской республике».
А до этого, 16–17 октября 1917 года, в Чигирине состоялся всеукраинский съезд «вольного казачества». 200 делегатов представляли 60 тысяч зарегистрированных казаков Киевщины, Полтавщины, Черниговщины, Екатеринославщины, Херсонщины, Кубани. Выбранная на съезде Генеральная рада, во главе со Скоропадским, избрала своей резиденцией Белую Церковь.
И все же немеркнущей славой в историю Украины 1917–1920 годов вошли не конные гайдамацкие сотни «вольных казаков» Петлюры, а кавалерия трудового народа Украины – ее грозные полки червонного казачества.
Тысячи его отважных клинков, отстаивая честь и независимость родной земли, звенели над степями Слобожанщины и в предгорьях Карпат. А в той героической неповторимой партитуре основную партию вела не знавшая поражений всепобеждающая сабля верного сына украинского народа, стойкого большевика Виталия Примакова.
Да! Первая сабля Советской Украины была саблей Примакова!
Слава о сокрушительных рейдах червонных казаков по тылам петлюровцев, деникинцев, пилсудчиков гремела не только в пределах нашей страны. Однажды, это было в 1925 году, бинбаши (майор) Рифки-бей, учитель разговорного турецкого языка Военной академии имени Фрунзе, впоследствии депутат меджлиса от Трапезунда, сказал мне:
– Вот тут, в Москве, нашего Фахреддин-пашу называют «турецким Буденным». А ведь он совершал свои набеги на греков и рейды по их тылам и по науке другого вашего паши, очень талантливого сювари (кавалериста).
– Кого это? – поинтересовался я.
– Как кого? Примакова-паши! – внушительно произнес турецкий майор.
Я подумал тогда: как мог турецкий бинбаши, недавно воевавший за независимость родины под знаменами Кемаль-паши, узнать о боевых действиях украинской конницы? А вопрос решался просто. В ставке Кемаля о блестящих рейдах красной кавалерии рассказывал М. В. Фрунзе, ездивший с миссией доброй воли в Турцию в 1921 году, в самый разгар борьбы турецких патриотов за свою отчизну. В его свите были люди, хорошо знавшие историю всех четырнадцати примаковских рейдов.
Фахреддин-паша – «турецкий Буденный», – забираясь в тылы греческой армии со своими сювари, повторял смелые операции «Примакова-паши». Этим он помог турецким пияде (пехоте) окружить под Джумлупынаром армию интервентов и захватить в плен их главкома, греческого генерала Трикуписа – праотца нынешних черных полковников.
С Виталием Марковичем Примаковым, «железным рыцарем», как называли его в своих песнях слепые лирники Украины, пришлось мне общаться и во время гражданской войны и довольно часто после нее. Раскрывая в беседах с нами революционное прошлое, он умел овладевать всеобщим вниманием.
К сожалению, не все услышанное от Примакова и от его школьных товарищей, не все из прежних записей и не все, чему был свидетелем я в годы гражданской войны и после нее, вошло в эту хронику.
– Вспоминаю своего батька, – говорил как-то Примаков, – он был народный учитель Беззаветный труженик. Мечтал и из меня сделать педагога. Не то что мать. Она гордилась мной – бунтарем. В юности, в грозную эпоху «Буревестника», крепкой опорой были друзья-подпольщики, но в борьбе я всегда чувствовал любящее сердце матери. А отец? Отец был благородный человек, но уж очень боялся потерять то, чего достиг с величайшим трудом… В одном был прав батько: я из обыкновенных самый обыкновенный.
Примаков тут же рассказал об одной беседе между его родителями. Варвара Николаевна, мать Виталия Марковича, заговорила однажды с мужем о старшем сыне:
– Мне почему-то кажется, что наш Виталий особенный.
– Любой матери кажется, что ее дитя гений, – сердито ответил отец. – Забыла, в какое время живем? Из особенных выходят или те, кто вешает, или те кого вешают. Выбрось это из головы и ему не засоряй мозги. Напротив, внушай сыну, что он из обыкновенных самый обыкновенный. Надо думать об одном: как бы поставить детей на ноги. И тихо дожить век в Шуманах. Кончит Виталий учение, а там – на ниву просвещения. Чем плохо для внука мужика?
Но внук мужика не стал учителем в Шуманах. В решающие дни борьбы за новую жизнь партия, впитавшая в себя из народа самое преданное, самое талантливое, самое передовое, поставила двадцатилетнего Виталия Примакова во главе боевой конницы Советской Украины.
Нелегким, тернистым был его путь. Отчетливо рисуются картины беспокойной юности с его слов и со слов тех, кто близко знал этого замечательного человека. Часто вспоминал он тихую усадьбу на тенистой Северянской улица Чернигова, ставшую его вторым домом. Хозяин этой усадьбы много внимания уделял своеобразному пареньку из глухой деревушки Шуманы.
Обостренное чутье художника среди множества людей находит единицы – наиболее интересные и яркие натуры. Писатель, знаток душ, видит невидимое…
Своенравный мальчик, явившийся в Чернигов из глухого села, заинтересовал Михаила Михайловича многими качествами: пытливым умом, пристрастием к чтению, настойчивостью, чувством собственного достоинства и при всем этом еще задиристым нравом. Не предугадывал ли Коцюбинский, наблюдая за Виталием, насыщенный драматизмом его героический жизненный путь?
…Немцы, на сей раз под петлюровским флагом, заняли всю Украину, но народа ее не покорили. Буржуазия, помещики и кулаки приветствовали оккупантов, а народ с первых же дней начал готовиться к кровавой борьбе с захватчиками и их прихвостнями. В городах и на железных дорогах ширились стачки рабочих. Росло сопротивление в селах. Против оккупантов и их пособников – буржуазных националистов – стала подыматься и лучшая часть украинской трудовой интеллигенции. Разгоралось повстанческое движение.
Под руководством ЦК КП(б)У и ЦК РКП(б) создавались партизанские отряды на оккупированной территории. Тысячи тружеников Украины уходили в нейтральную зону и здесь, пользуясь поддержкой Ленина, поддержкой русских братьев, накапливали силы для решающей схватки.
Во главе повстанческих отрядов – вооруженной силы клокотавшей Украины – стали большевики Ю. Коцюбинский, В. Затонский, А. Бубнов, В. Примаков, Н. Крапивянский, Н. Щорс, В. Боженко.
В нейтральной зоне, на этой узкой полосе земли, отделявшей советскую территорию от районов, захваченных немецкими оккупантами, на помощь Примакову пришли черниговские друзья по революционному подполью – Семен Туровский, Михаил Зюка, Ахий Шильман. Жена Примакова, Оксана Коцюбинская, перевязывает раны червонным казакам, читает им газеты и, выполняя задания повстанческого штаба, везет партийные директивы на оккупированную Украину.
В Шуманах немцы и гетманцы крепко притесняли родителей Примакова. Отца Виталия, Марка Григорьевича, который мечтал тихо дожить век в Шуманах, жестоко выпороли. Распространяли слухи, что Виталий Примаков командует не воинским отрядом, а бандой грабителей. Варвара Николаевна не верила этой клевете и, как могла, разубеждала людей. Попросив паспорт у учительницы соседнего села Хорошиловой, она с большим трудом пробирается в нейтральную зону.
И вот в преддверии той кровавой схватки, длившейся полных три года, оба лагеря приступили к созданию своей кавалерии.
Центральная рада, опираясь на иноземную помощь, создавала «вольное казачество», а ЦИК Украины, заключив военный союз с братской Россией, в первый же день своей жизни, 25 декабря 1917 года, принял решение о создании вооруженной силы народа. Первый полк червонного казачества во главе с красным атаманом Примаковым появился в Харькове 27 декабря 1917 года.
Газета «Вісник Української Народної Республіки» в своем пятом номере от 10 января 1918 года сообщала: «Вместо Второго украинского запасного полка спешно формируется Первый украинский полк червонного казачества, верный Рабоче-Крестьянской республике».
А до этого, 16–17 октября 1917 года, в Чигирине состоялся всеукраинский съезд «вольного казачества». 200 делегатов представляли 60 тысяч зарегистрированных казаков Киевщины, Полтавщины, Черниговщины, Екатеринославщины, Херсонщины, Кубани. Выбранная на съезде Генеральная рада, во главе со Скоропадским, избрала своей резиденцией Белую Церковь.
И все же немеркнущей славой в историю Украины 1917–1920 годов вошли не конные гайдамацкие сотни «вольных казаков» Петлюры, а кавалерия трудового народа Украины – ее грозные полки червонного казачества.
Тысячи его отважных клинков, отстаивая честь и независимость родной земли, звенели над степями Слобожанщины и в предгорьях Карпат. А в той героической неповторимой партитуре основную партию вела не знавшая поражений всепобеждающая сабля верного сына украинского народа, стойкого большевика Виталия Примакова.
Да! Первая сабля Советской Украины была саблей Примакова!
Слава о сокрушительных рейдах червонных казаков по тылам петлюровцев, деникинцев, пилсудчиков гремела не только в пределах нашей страны. Однажды, это было в 1925 году, бинбаши (майор) Рифки-бей, учитель разговорного турецкого языка Военной академии имени Фрунзе, впоследствии депутат меджлиса от Трапезунда, сказал мне:
– Вот тут, в Москве, нашего Фахреддин-пашу называют «турецким Буденным». А ведь он совершал свои набеги на греков и рейды по их тылам и по науке другого вашего паши, очень талантливого сювари (кавалериста).
– Кого это? – поинтересовался я.
– Как кого? Примакова-паши! – внушительно произнес турецкий майор.
Я подумал тогда: как мог турецкий бинбаши, недавно воевавший за независимость родины под знаменами Кемаль-паши, узнать о боевых действиях украинской конницы? А вопрос решался просто. В ставке Кемаля о блестящих рейдах красной кавалерии рассказывал М. В. Фрунзе, ездивший с миссией доброй воли в Турцию в 1921 году, в самый разгар борьбы турецких патриотов за свою отчизну. В его свите были люди, хорошо знавшие историю всех четырнадцати примаковских рейдов.
Фахреддин-паша – «турецкий Буденный», – забираясь в тылы греческой армии со своими сювари, повторял смелые операции «Примакова-паши». Этим он помог турецким пияде (пехоте) окружить под Джумлупынаром армию интервентов и захватить в плен их главкома, греческого генерала Трикуписа – праотца нынешних черных полковников.
С Виталием Марковичем Примаковым, «железным рыцарем», как называли его в своих песнях слепые лирники Украины, пришлось мне общаться и во время гражданской войны и довольно часто после нее. Раскрывая в беседах с нами революционное прошлое, он умел овладевать всеобщим вниманием.
К сожалению, не все услышанное от Примакова и от его школьных товарищей, не все из прежних записей и не все, чему был свидетелем я в годы гражданской войны и после нее, вошло в эту хронику.
– Вспоминаю своего батька, – говорил как-то Примаков, – он был народный учитель Беззаветный труженик. Мечтал и из меня сделать педагога. Не то что мать. Она гордилась мной – бунтарем. В юности, в грозную эпоху «Буревестника», крепкой опорой были друзья-подпольщики, но в борьбе я всегда чувствовал любящее сердце матери. А отец? Отец был благородный человек, но уж очень боялся потерять то, чего достиг с величайшим трудом… В одном был прав батько: я из обыкновенных самый обыкновенный.
Примаков тут же рассказал об одной беседе между его родителями. Варвара Николаевна, мать Виталия Марковича, заговорила однажды с мужем о старшем сыне:
– Мне почему-то кажется, что наш Виталий особенный.
– Любой матери кажется, что ее дитя гений, – сердито ответил отец. – Забыла, в какое время живем? Из особенных выходят или те, кто вешает, или те кого вешают. Выбрось это из головы и ему не засоряй мозги. Напротив, внушай сыну, что он из обыкновенных самый обыкновенный. Надо думать об одном: как бы поставить детей на ноги. И тихо дожить век в Шуманах. Кончит Виталий учение, а там – на ниву просвещения. Чем плохо для внука мужика?
Но внук мужика не стал учителем в Шуманах. В решающие дни борьбы за новую жизнь партия, впитавшая в себя из народа самое преданное, самое талантливое, самое передовое, поставила двадцатилетнего Виталия Примакова во главе боевой конницы Советской Украины.
Нелегким, тернистым был его путь. Отчетливо рисуются картины беспокойной юности с его слов и со слов тех, кто близко знал этого замечательного человека. Часто вспоминал он тихую усадьбу на тенистой Северянской улица Чернигова, ставшую его вторым домом. Хозяин этой усадьбы много внимания уделял своеобразному пареньку из глухой деревушки Шуманы.
Обостренное чутье художника среди множества людей находит единицы – наиболее интересные и яркие натуры. Писатель, знаток душ, видит невидимое…
Своенравный мальчик, явившийся в Чернигов из глухого села, заинтересовал Михаила Михайловича многими качествами: пытливым умом, пристрастием к чтению, настойчивостью, чувством собственного достоинства и при всем этом еще задиристым нравом. Не предугадывал ли Коцюбинский, наблюдая за Виталием, насыщенный драматизмом его героический жизненный путь?
…Немцы, на сей раз под петлюровским флагом, заняли всю Украину, но народа ее не покорили. Буржуазия, помещики и кулаки приветствовали оккупантов, а народ с первых же дней начал готовиться к кровавой борьбе с захватчиками и их прихвостнями. В городах и на железных дорогах ширились стачки рабочих. Росло сопротивление в селах. Против оккупантов и их пособников – буржуазных националистов – стала подыматься и лучшая часть украинской трудовой интеллигенции. Разгоралось повстанческое движение.
Под руководством ЦК КП(б)У и ЦК РКП(б) создавались партизанские отряды на оккупированной территории. Тысячи тружеников Украины уходили в нейтральную зону и здесь, пользуясь поддержкой Ленина, поддержкой русских братьев, накапливали силы для решающей схватки.
Во главе повстанческих отрядов – вооруженной силы клокотавшей Украины – стали большевики Ю. Коцюбинский, В. Затонский, А. Бубнов, В. Примаков, Н. Крапивянский, Н. Щорс, В. Боженко.
В нейтральной зоне, на этой узкой полосе земли, отделявшей советскую территорию от районов, захваченных немецкими оккупантами, на помощь Примакову пришли черниговские друзья по революционному подполью – Семен Туровский, Михаил Зюка, Ахий Шильман. Жена Примакова, Оксана Коцюбинская, перевязывает раны червонным казакам, читает им газеты и, выполняя задания повстанческого штаба, везет партийные директивы на оккупированную Украину.
В Шуманах немцы и гетманцы крепко притесняли родителей Примакова. Отца Виталия, Марка Григорьевича, который мечтал тихо дожить век в Шуманах, жестоко выпороли. Распространяли слухи, что Виталий Примаков командует не воинским отрядом, а бандой грабителей. Варвара Николаевна не верила этой клевете и, как могла, разубеждала людей. Попросив паспорт у учительницы соседнего села Хорошиловой, она с большим трудом пробирается в нейтральную зону.