Страница:
Время, прошедшее после неудачного брака, текло медленно. Она была одинока.
Сейчас она стояла перед отцом, не веря тому, что ее собираются связать еще одним браком. Браком с молодым мужчиной из дома Велекх, «Высокого дома». Она уставилась на отца.
– Но ведь они очень богатые и влиятельные, – сказала она. – Что им нужно от нас?
– Союз, – ответил он.
Но у ТгСелай было собственное мнение на этот счет, не зря ведь она вела счета.
– Отец, – сказала она, – совершенно очевидно, что есть дома, с которыми они могли заключить более выгодный союз.
Он свирепо посмотрел на нее. Да, она прекрасно понимала, что до него просто снизошли.
– Отец, – сказала она, – они знают о предыдущих браках?
– Да, Старейшая дома знает. – Отец вздохнул. – Тебе нечего бояться. Они удочерят тебя.
«Так ты отдаешь меня, – подумала она. – И делаешь это с облегчением. Мошенник, ах, мошенник.» – Но, отец, – сказала она с волнением, – молодой мужчина…
– Мне плевать на него, – злобно ответил он. – И им тоже. Я не стану ронять слезы, если ты прикончишь его. Это доставит мне удовольствие. Так что развлекайся, девочка. Брак состоится при полной ТгХут. Жених придет, чтобы увидеться с тобой, завтра.
На этом все закончилось. Она поклонилась отцу и удалилась. Затем она долго сидела у окна, вдыхая сладкий запах цветов. В руке она вертела острый нож:. Она подумала, что у нее еще есть время. По крайней мере не случится ничего ужасного, если она встретится со своим женихом. Нож не затупится за пару дней.
Их встреча состоялась в большом зале на нижнем этаже. Зал был пустым, в нем не проводились ни празднества, ни званые обеды, поэтому не было необходимости украшать его. Какой-то добрый слуга принес два старых кресла для них. Они сели и посмотрели друг на друга.
ТгСелай понравилось то, что она увидела. Молодой мужчина смотрел на нее спокойно и открыто, глаза его светились дружелюбием.
– Ну что ж, – сказал он, – мы должны пожениться. Я надеюсь, что ты вступаешь в брак по собственному желанию.
– Это не совсем так, – ответила она.
Он покраснел.
– Жаль, что я тебе не понравился.
– Но ты мне нравишься! – сказала она.
Оба замолчали. Он был удивлен этим признанием, а она тем, что оно вырвалось и прозвучало очень серьезно.
– Просто я не желаю брака, – сказала она. – У меня уже было два неудачных брака. Я убила своих мужей.
Он посмотрел на нее с еще большим удивлением.
– Нет, не так, – обеспокоенно произнесла она. – Мой дар убил их.
– Она склонила голову. – Никто не пережил свадебную ночь.
Он так долго смотрел на нее, что, в конце концов, она отвернулась.
– Я думаю, что если бы у меня был выбор, я бы все равно остановился на тебе, – медленно произнес он, как будто только что открыл это для себя.
ТгСелай уставилась на него.
– Беги! – сказала она. – У тебя еще есть шанс!
Он покачал головой.
– Ты не знаешь мою бабку, – ответил он. – Она заставит других охотиться за мной, пока они не приведут меня обратно. К тому же я не хочу нанести удар нашему дому. Она – наша Старейшая. Мой долг повиноваться ей.
– Она послала тебя на смерть! И знает об этом!
Он пожал плечами.
– Может быть, и так. В любом случае от этого не уйти, так что я даже не буду пытаться.
Спор продолжался около часа. ТгСелай задавалась вопросом: что об этом думают подслушивающие, потому что знала наверняка, что за ними следят. Возможно, она и была слепа сознанием, но не настолько глупа, чтобы не понимать, что каждый в доме сейчас слушает их. И тут новая мысль осенила ее: «Почему я пытаюсь отговорить его? Отец практически разрешил мне убить его, почему я спорю?»
Она не могла понять причины.
Спор потихоньку угас, и она уставилась на свои руки на коленях.
– Приходи завтра, – сказала она.
– Я приду, – ответил он и покраснел. – Мне назвали твое имя, но я его забыл.
– ТгСелай.
– Махак, – ответил он, встал, поклонился ей и ушел.
Долгое время она сидела, не двигаясь, а затем вернулась к своим счетам.
Через три дня ТгСелай поняла, что хотела бы выйти замуж именно за этого мужчину, хотя бы для того, чтобы иметь возможность спорить с ним.
На четвертый день ей стало ясно, что она влюбилась. Он же открылся ей в своих чувствах днем позже. Споры в этот день были особенно шумными.
А еще через два дня наступило полнолуние.
Официальная часть церемонии прошла с большим шиком в холле «Высокого дома». Махак воспользовался разрешением своей бабки и обставил все с непередаваемой роскошью. Столы прогибались под тяжестью яств, напитки текли рекой. Короли, лорды и Старшие Матери заполнили галереи, откуда наблюдали за происходящим. Священник взял их за руки, руку жениха он приложил к лицу невесты, а руку ТгСелай к лицу ее избранника и проследил за тем, чтобы между их сознанием возникла связь. В этот момент их не беспокоили те вещи, которые служили постоянным предметом их споров. Их не заботили холодные, любопытные взгляды, которые были прикованы к ним с высоты галерей. Сувин смотрела на происходящее как на забаву. Она явно была удовлетворена. Они провели день и часть ночи, празднуя вместе с гостями, не замечая ничего вокруг и не вступая в разговоры.
Когда они улеглись в своей комнате, то поняли, что есть по крайней мере одна вещь, не вызывающая споров, хотя какая-то полусонная дискуссия состоялась.
ТгСелай проснулась первой. Далее не взглянув в сторону мужа, она протянула руку к столику в изголовье и взяла нож. Она уже давно решила, что ей следует сделать.
Она обернулась и увидела мужа, спокойно спящего.
И совершенно живого.
Нож с грохотом упал на пол и разбудил Махака.
– У меня будет ребенок, – сказала она.
Он был настолько удивлен, что не стал заводить спор на эту тему.
– Хвала всем хорошим богам, – сказал он, беря ее руки в свои, – и да благословенны плохие за то, что не вмешались в это!
– Присядь, любимый, – ответила она. – Мне нужно подумать.
– О чем?
– Прежде всего о ребенке. – ТгСелай села на ложе и внимательно посмотрела на мужа. – Этот ребенок может стать тем, чего наши дома так долго ожидали.
– В наших домах много детей, – ответил, несколько смешавшись, Махак.
– Но ни одного, произошедшего от обоих домов. Махак, послушай меня. Мой отец не мог придумать ничего лучшего, как продать меня Сувин. Но не это заботит меня. Брак всегда представлял собой что-то подобное. Но этот ребенок, в зависимости от того, как его воспитают, может стать Старшей обоих домов.
– Она?
– Девочка.
– Моей бабке это не понравится, – сказал Махак.
Какой-то момент ТгСелай молчала.
– Нам с тобой придется сделать так, чтобы ей понравилось, сказала она. – Этот ребенок может положить конец вражде между нашими домами. Только мы можем это сделать.
– У тебя есть какие-то мысли по поводу того, что следует предпринять? – спросил он.
– А у тебя?
Он покачал головой.
– У меня тоже. Но нам придется сделать так, чтобы ребенок рос в двух домах, а не в одном, иначе он станет еще одной игрушкой в их руках.
Они помолчали.
– Мы должны быть осторожными, – сказал Махак, – иначе нас ожидает смерть.
ТгСелай кивнула. Как скажешь. Он прижал ее к себе.
– А пока…
И они на какое-то время переключились на предмет, который не вызывал у них никаких споров. ТгСелай проснулась в одиночестве.
– Махак? – позвала она и села, оглядываясь вокруг. Что-то было не так на другом конце связи:
Махак был чем-то расстроен… вдруг она замерла.
В комнате находилась леди Сувин. Она смотрела на ТгСелай, и глаза ее излучали холод и удовольствие.
– Ты глупое дитя, – сказала Сувин, – но это не имеет значения. Я получила от тебя то, что мне было нужно.
– Мадам, – сказала ТгСелай, пытаясь соблюсти этикет, – что вы имеете в виду?
– Ребенка, – ответила Сувин. – Этот дом будет теперь твоим. Тебе нечего бояться вмешательства со стороны твоего собственного дома.
Хотя, что вообще они могут сделать? Я сожалею, что Махак не сможет присоединиться к тебе до родов. Но о тебе и ребенке позаботятся.
У ТгСелай в голове зашумело.
– Зачем вам наш ребенок? – спросила она. Сувин наклонилась поближе.
– Глупая. У тебя есть способность убивать. Конечно, она не совершенна, ведь ты по какой-то причине не убила моего внука. Я предполагаю, что тот, кто обладает таким даром, должен чувствовать, когда его жизни кто-то угрожает. Разве ты не знала? Прабабка Махака также имела этот дар. Когда двое с этим даром зачинают ребенка, ребенок обязательно родится с ним.
ТгСелай оцепенело покачала головой.
– Оружие, – наконец промолвила она.
– Такое оружие, от которого не будет защиты, – сказала Сувин. Обученный технике последней мысли, выросший под моим крылом, подчиняющийся мне… Те, кто будут против меня, просто умрут, и никто не узнает причины смерти. Насколько проще станет моя жизнь. Мне нужно за многое тебя благодарить.
Она увидела, как взгляд ТгСелай метнулся к столу.
– Забудь о своем маленьком кинжале, сообщила она. – Ты не сможешь наложить на себя руки. Иначе пострадает Махак. Я прослежу за этим. Подумай о своих родах. Не нужно их усложнять.
– Приведи моего мужа, – сказала ТгСелай. – Сейчас.
Глаза Сувин сверкнули.
– Не смей приказывать мне, девочка. Ты слишком ценна, чтобы просто убить тебя, но есть способы наказывать тебя так, что это не принесет вреда ребенку.
Шум в голове усилился.
– Моего мужа, – сказала ТгСелай.
– Дура, – сказала Сувин и встала. – Я поговорю с тобой, когда ты придешь в себя.
Со двора донесся звук скрещивающегося оружия и крик.
– ТгСелай!
И ничего больше… Только в мозгу ТгСелай связь вдруг оборвалась, и другой конец стал пустым и холодным.
– Муж, – сказала она.
Сувин повернулась, с трудом осознавая, что произошло. Несчастный случай…
Но она поняла это слишком поздно. ТгСелай уже поднималась со своего ложа. Сейчас она чувствовала шум в голове, который был у нее при неудачных первых браках. Теперь она знала, что он означает, и сама усиливала его. «Да, муж, да…»
– Старуха, – сказала она Сувин, медленно двигаясь к ней. – Моли меня о сохранении твоей жизни. – Сувин попятилась. – Моли меня, сказала ТгСелай, делая еще один шаг в ее направлении. – Кланяйся в пояс, старая лематья, я хочу видеть тыльную сторону твоей шеи.
Сувин вздрогнула и медленно, очень медленно стала склоняться.
Неожиданно она выпрямилась с ножом в руке и метнула его. ТгСелай отклонилась в сторону и ответила оружием, которое не знало промаха. Ее сознание, полное ненависти, холодное, как камень, пробежало по каждому нерву, заставив их агонизировать, скользнуло в сердце и стало сжимать его до тех пор, пока оно не лопнуло, метнулось в горло и заморозило его, так что не раздалось ни одного крика. Она отвернулась от Сувин и обратила свое сознание во двор, и он заполнился смертью. Казалось, вся вселенная взорвалась от ее гнева. Затем все кончилось. Ее сознание прошло по дому, отыскивая жизнь, находя ее и без размышлений убивая, убивая, убивая…
Наконец гнев оставил ее, и она подняла маленький нож, подумала и изменила решение.
– Нет, – сказала она громко, – нет, он там, внизу.
Она подошла к окну.
– Дитя, – сказала она, – прости меня.
Падение было слишком коротким, так что у нее не было времени начать спор даже с призраком.
Позже ТгХут была покрыта шахтами, колонизирована, а затем жители Вулкана обратили свой взор на другие планеты. Несколько войн разразилось на Вулкане во время первого полета как знак смещения равновесия. Но и другие балансы были смещены: теперь любовь стала менее веской причиной для брака, чем генетика. Ужасный пример попытки объединения «Высокого» и «Старого» домов заставил другие семьи отказаться от решений своих проблем подобным образом. Дома теперь развивались отдельно друг от друга. Они позабыли о сотрудничестве.
«Бойся другого» – было девизом тех времен. «Держись своих. Знай о различиях. Те, кто отличается от тебя, пусть далее не пытаются заключить с тобой союз. В одиночку лучше.»
Одинокая ТгХут с лицом, изрытым шахтами, прокладывала путь вокруг планеты, и с течением времени костры, которыми пылала поверхность Вулкана, покрыли и ее. И костры горели, горели, горели…
Глава 9
Сейчас она стояла перед отцом, не веря тому, что ее собираются связать еще одним браком. Браком с молодым мужчиной из дома Велекх, «Высокого дома». Она уставилась на отца.
– Но ведь они очень богатые и влиятельные, – сказала она. – Что им нужно от нас?
– Союз, – ответил он.
Но у ТгСелай было собственное мнение на этот счет, не зря ведь она вела счета.
– Отец, – сказала она, – совершенно очевидно, что есть дома, с которыми они могли заключить более выгодный союз.
Он свирепо посмотрел на нее. Да, она прекрасно понимала, что до него просто снизошли.
– Отец, – сказала она, – они знают о предыдущих браках?
– Да, Старейшая дома знает. – Отец вздохнул. – Тебе нечего бояться. Они удочерят тебя.
«Так ты отдаешь меня, – подумала она. – И делаешь это с облегчением. Мошенник, ах, мошенник.» – Но, отец, – сказала она с волнением, – молодой мужчина…
– Мне плевать на него, – злобно ответил он. – И им тоже. Я не стану ронять слезы, если ты прикончишь его. Это доставит мне удовольствие. Так что развлекайся, девочка. Брак состоится при полной ТгХут. Жених придет, чтобы увидеться с тобой, завтра.
На этом все закончилось. Она поклонилась отцу и удалилась. Затем она долго сидела у окна, вдыхая сладкий запах цветов. В руке она вертела острый нож:. Она подумала, что у нее еще есть время. По крайней мере не случится ничего ужасного, если она встретится со своим женихом. Нож не затупится за пару дней.
Их встреча состоялась в большом зале на нижнем этаже. Зал был пустым, в нем не проводились ни празднества, ни званые обеды, поэтому не было необходимости украшать его. Какой-то добрый слуга принес два старых кресла для них. Они сели и посмотрели друг на друга.
ТгСелай понравилось то, что она увидела. Молодой мужчина смотрел на нее спокойно и открыто, глаза его светились дружелюбием.
– Ну что ж, – сказал он, – мы должны пожениться. Я надеюсь, что ты вступаешь в брак по собственному желанию.
– Это не совсем так, – ответила она.
Он покраснел.
– Жаль, что я тебе не понравился.
– Но ты мне нравишься! – сказала она.
Оба замолчали. Он был удивлен этим признанием, а она тем, что оно вырвалось и прозвучало очень серьезно.
– Просто я не желаю брака, – сказала она. – У меня уже было два неудачных брака. Я убила своих мужей.
Он посмотрел на нее с еще большим удивлением.
– Нет, не так, – обеспокоенно произнесла она. – Мой дар убил их.
– Она склонила голову. – Никто не пережил свадебную ночь.
Он так долго смотрел на нее, что, в конце концов, она отвернулась.
– Я думаю, что если бы у меня был выбор, я бы все равно остановился на тебе, – медленно произнес он, как будто только что открыл это для себя.
ТгСелай уставилась на него.
– Беги! – сказала она. – У тебя еще есть шанс!
Он покачал головой.
– Ты не знаешь мою бабку, – ответил он. – Она заставит других охотиться за мной, пока они не приведут меня обратно. К тому же я не хочу нанести удар нашему дому. Она – наша Старейшая. Мой долг повиноваться ей.
– Она послала тебя на смерть! И знает об этом!
Он пожал плечами.
– Может быть, и так. В любом случае от этого не уйти, так что я даже не буду пытаться.
Спор продолжался около часа. ТгСелай задавалась вопросом: что об этом думают подслушивающие, потому что знала наверняка, что за ними следят. Возможно, она и была слепа сознанием, но не настолько глупа, чтобы не понимать, что каждый в доме сейчас слушает их. И тут новая мысль осенила ее: «Почему я пытаюсь отговорить его? Отец практически разрешил мне убить его, почему я спорю?»
Она не могла понять причины.
Спор потихоньку угас, и она уставилась на свои руки на коленях.
– Приходи завтра, – сказала она.
– Я приду, – ответил он и покраснел. – Мне назвали твое имя, но я его забыл.
– ТгСелай.
– Махак, – ответил он, встал, поклонился ей и ушел.
Долгое время она сидела, не двигаясь, а затем вернулась к своим счетам.
* * *
Он пришел на следующий день, и на следующий, и каждый раз они спорили. Сначала все споры касались будущего брака, а затем они перешли на более интересные темы: отношения в семье, политика, события в различных королевствах и, наконец, они сами. Их споры начинались рано утром и заканчивались поздно вечером.Через три дня ТгСелай поняла, что хотела бы выйти замуж именно за этого мужчину, хотя бы для того, чтобы иметь возможность спорить с ним.
На четвертый день ей стало ясно, что она влюбилась. Он же открылся ей в своих чувствах днем позже. Споры в этот день были особенно шумными.
А еще через два дня наступило полнолуние.
Официальная часть церемонии прошла с большим шиком в холле «Высокого дома». Махак воспользовался разрешением своей бабки и обставил все с непередаваемой роскошью. Столы прогибались под тяжестью яств, напитки текли рекой. Короли, лорды и Старшие Матери заполнили галереи, откуда наблюдали за происходящим. Священник взял их за руки, руку жениха он приложил к лицу невесты, а руку ТгСелай к лицу ее избранника и проследил за тем, чтобы между их сознанием возникла связь. В этот момент их не беспокоили те вещи, которые служили постоянным предметом их споров. Их не заботили холодные, любопытные взгляды, которые были прикованы к ним с высоты галерей. Сувин смотрела на происходящее как на забаву. Она явно была удовлетворена. Они провели день и часть ночи, празднуя вместе с гостями, не замечая ничего вокруг и не вступая в разговоры.
Когда они улеглись в своей комнате, то поняли, что есть по крайней мере одна вещь, не вызывающая споров, хотя какая-то полусонная дискуссия состоялась.
ТгСелай проснулась первой. Далее не взглянув в сторону мужа, она протянула руку к столику в изголовье и взяла нож. Она уже давно решила, что ей следует сделать.
Она обернулась и увидела мужа, спокойно спящего.
И совершенно живого.
Нож с грохотом упал на пол и разбудил Махака.
* * *
Они начали ссориться, правда, ненадолго…– У меня будет ребенок, – сказала она.
Он был настолько удивлен, что не стал заводить спор на эту тему.
– Хвала всем хорошим богам, – сказал он, беря ее руки в свои, – и да благословенны плохие за то, что не вмешались в это!
– Присядь, любимый, – ответила она. – Мне нужно подумать.
– О чем?
– Прежде всего о ребенке. – ТгСелай села на ложе и внимательно посмотрела на мужа. – Этот ребенок может стать тем, чего наши дома так долго ожидали.
– В наших домах много детей, – ответил, несколько смешавшись, Махак.
– Но ни одного, произошедшего от обоих домов. Махак, послушай меня. Мой отец не мог придумать ничего лучшего, как продать меня Сувин. Но не это заботит меня. Брак всегда представлял собой что-то подобное. Но этот ребенок, в зависимости от того, как его воспитают, может стать Старшей обоих домов.
– Она?
– Девочка.
– Моей бабке это не понравится, – сказал Махак.
Какой-то момент ТгСелай молчала.
– Нам с тобой придется сделать так, чтобы ей понравилось, сказала она. – Этот ребенок может положить конец вражде между нашими домами. Только мы можем это сделать.
– У тебя есть какие-то мысли по поводу того, что следует предпринять? – спросил он.
– А у тебя?
Он покачал головой.
– У меня тоже. Но нам придется сделать так, чтобы ребенок рос в двух домах, а не в одном, иначе он станет еще одной игрушкой в их руках.
Они помолчали.
– Мы должны быть осторожными, – сказал Махак, – иначе нас ожидает смерть.
ТгСелай кивнула. Как скажешь. Он прижал ее к себе.
– А пока…
И они на какое-то время переключились на предмет, который не вызывал у них никаких споров. ТгСелай проснулась в одиночестве.
– Махак? – позвала она и села, оглядываясь вокруг. Что-то было не так на другом конце связи:
Махак был чем-то расстроен… вдруг она замерла.
В комнате находилась леди Сувин. Она смотрела на ТгСелай, и глаза ее излучали холод и удовольствие.
– Ты глупое дитя, – сказала Сувин, – но это не имеет значения. Я получила от тебя то, что мне было нужно.
– Мадам, – сказала ТгСелай, пытаясь соблюсти этикет, – что вы имеете в виду?
– Ребенка, – ответила Сувин. – Этот дом будет теперь твоим. Тебе нечего бояться вмешательства со стороны твоего собственного дома.
Хотя, что вообще они могут сделать? Я сожалею, что Махак не сможет присоединиться к тебе до родов. Но о тебе и ребенке позаботятся.
У ТгСелай в голове зашумело.
– Зачем вам наш ребенок? – спросила она. Сувин наклонилась поближе.
– Глупая. У тебя есть способность убивать. Конечно, она не совершенна, ведь ты по какой-то причине не убила моего внука. Я предполагаю, что тот, кто обладает таким даром, должен чувствовать, когда его жизни кто-то угрожает. Разве ты не знала? Прабабка Махака также имела этот дар. Когда двое с этим даром зачинают ребенка, ребенок обязательно родится с ним.
ТгСелай оцепенело покачала головой.
– Оружие, – наконец промолвила она.
– Такое оружие, от которого не будет защиты, – сказала Сувин. Обученный технике последней мысли, выросший под моим крылом, подчиняющийся мне… Те, кто будут против меня, просто умрут, и никто не узнает причины смерти. Насколько проще станет моя жизнь. Мне нужно за многое тебя благодарить.
Она увидела, как взгляд ТгСелай метнулся к столу.
– Забудь о своем маленьком кинжале, сообщила она. – Ты не сможешь наложить на себя руки. Иначе пострадает Махак. Я прослежу за этим. Подумай о своих родах. Не нужно их усложнять.
– Приведи моего мужа, – сказала ТгСелай. – Сейчас.
Глаза Сувин сверкнули.
– Не смей приказывать мне, девочка. Ты слишком ценна, чтобы просто убить тебя, но есть способы наказывать тебя так, что это не принесет вреда ребенку.
Шум в голове усилился.
– Моего мужа, – сказала ТгСелай.
– Дура, – сказала Сувин и встала. – Я поговорю с тобой, когда ты придешь в себя.
Со двора донесся звук скрещивающегося оружия и крик.
– ТгСелай!
И ничего больше… Только в мозгу ТгСелай связь вдруг оборвалась, и другой конец стал пустым и холодным.
– Муж, – сказала она.
Сувин повернулась, с трудом осознавая, что произошло. Несчастный случай…
Но она поняла это слишком поздно. ТгСелай уже поднималась со своего ложа. Сейчас она чувствовала шум в голове, который был у нее при неудачных первых браках. Теперь она знала, что он означает, и сама усиливала его. «Да, муж, да…»
– Старуха, – сказала она Сувин, медленно двигаясь к ней. – Моли меня о сохранении твоей жизни. – Сувин попятилась. – Моли меня, сказала ТгСелай, делая еще один шаг в ее направлении. – Кланяйся в пояс, старая лематья, я хочу видеть тыльную сторону твоей шеи.
Сувин вздрогнула и медленно, очень медленно стала склоняться.
Неожиданно она выпрямилась с ножом в руке и метнула его. ТгСелай отклонилась в сторону и ответила оружием, которое не знало промаха. Ее сознание, полное ненависти, холодное, как камень, пробежало по каждому нерву, заставив их агонизировать, скользнуло в сердце и стало сжимать его до тех пор, пока оно не лопнуло, метнулось в горло и заморозило его, так что не раздалось ни одного крика. Она отвернулась от Сувин и обратила свое сознание во двор, и он заполнился смертью. Казалось, вся вселенная взорвалась от ее гнева. Затем все кончилось. Ее сознание прошло по дому, отыскивая жизнь, находя ее и без размышлений убивая, убивая, убивая…
Наконец гнев оставил ее, и она подняла маленький нож, подумала и изменила решение.
– Нет, – сказала она громко, – нет, он там, внизу.
Она подошла к окну.
– Дитя, – сказала она, – прости меня.
Падение было слишком коротким, так что у нее не было времени начать спор даже с призраком.
* * *
Уничтожение «Высокого дома» задержало полеты на ТгХут примерно на пятьдесят стандартных лет. Большинство пси-технологий пришлось изобретать заново, а дар появился только через несколько веков. Он и сейчас один из наименее развитых искусств сознания вулканцев, хотя и наиболее распространенный.Позже ТгХут была покрыта шахтами, колонизирована, а затем жители Вулкана обратили свой взор на другие планеты. Несколько войн разразилось на Вулкане во время первого полета как знак смещения равновесия. Но и другие балансы были смещены: теперь любовь стала менее веской причиной для брака, чем генетика. Ужасный пример попытки объединения «Высокого» и «Старого» домов заставил другие семьи отказаться от решений своих проблем подобным образом. Дома теперь развивались отдельно друг от друга. Они позабыли о сотрудничестве.
«Бойся другого» – было девизом тех времен. «Держись своих. Знай о различиях. Те, кто отличается от тебя, пусть далее не пытаются заключить с тобой союз. В одиночку лучше.»
Одинокая ТгХут с лицом, изрытым шахтами, прокладывала путь вокруг планеты, и с течением времени костры, которыми пылала поверхность Вулкана, покрыли и ее. И костры горели, горели, горели…
Глава 9
«ЭНТЕРПРАЙЗ» – 5
– Это скверно, – сказал Спок. – Это очень скверно.
Он, Джим и Маккой сидели в комнате отдыха. Вернувшись от Сарэка и Аманды, они пообедали, но никто не смог уснуть.
– Слишком мягко сказано, – возразил Маккой. – Спок, я думал, что она подчиняется логике, особенно после происшествия на Месте Брака и Вызова. Похоже, она изменила этому правилу.
– Люди меняются, доктор, – сказал Спок, – Вулканцы в этом вопросе ничуть не отличаются от людей. Но я хотел бы выяснить, какова ее роль во всех этих событиях, а также мотивы ее поведения.
– У меня есть кое-какие подозрения на этот счет, – сообщил Джим.
– Это – месть за то, что ее отвергли.
Спок посмотрел на него.
– Если все обстоит именно так, то это сверх-месть, – сказал он. Интересно, может именно ТгПринг стоит за всеми этими событиями, и если да, то как ей это удалось? У нее был небольшой правительственный кабинет, насколько я знаю, но этого недостаточно, чтобы создать такую ситуацию. Джим кивнул.
– Ухура нашла информацию об объявлении из агентства, – сообщил он. – Оно написано тем, кто тоже фигурирует во всех списках Боунза.
Писателя зовут Селв, и он, похоже, частенько пописывает на эту тему.
Спок нахмурился.
– Селв, – повторил он. – Мне кажется, я знаю откуда-то это имя.
– И ты не можешь вспомнить, откуда именно?
– Доктор, – мягко сказал Спок. – Не у каждого чистокровного вулканца есть айдетическая память. В этом нужно постоянно практиковаться. Меня этому не обучали. Я знаю большое число вулканцев, но не способен вспомнить их всех, также как и вы не сможете вспомнить всех людей, которых встречали на Земле.
Маккой кивнул.
– В любом случае, – сказал Спок, – мы скоро узнаем, кто он такой.
Что касается ТгПринг… – Он замолчал, раздумывая. – Вообще-то, когда нужно конфиденциально узнать что-либо о вулканской женщине, это лучше делать через ее партнера. Доктор, имя Стонна не попадалось на вашем листе?
Маккой пробежал глазами список на букву «С» (надо сказать, достаточно большой, принимая во внимание традицию присвоения имен мужчинам на Вулкане), а затем все остальные имена.
– Я не вижу его, – сказал он осторожно. – Я проведу компьютерную проверку информационного чипа.
– Сделайте это. Было бы очень странным, если бы имя Стонна не попало сюда.
– Так подумай над этим, – заявил Маккой. – Я тоже пораскину мозгами. – Он рассматривал некоторое время листы, затем отложил их в сторону.
Джим потянулся.
– По-моему, самое лучшее сейчас, это отправиться на боковую.
Завтра будет тяжелый день.
– Капитан, – обратился Спок, – у вас не возникает никаких затруднений относительно формы дебатов?
Джим кивнул.
– Замечания с мест, по-моему, будут чрезвычайно интересными. В любом случае, я думаю, Сарэк рассказал нам достаточно много из того, что нам нужно знать.
– Поправьте меня, если ошибусь, – сказал Маккой, также потягиваясь, – но форма дебатов напоминает мне многое из ромуланского Права Заявления.
Спок кивнул.
– Отдельные моменты поразительно схожи, это уже давно было замечено. Конечно, есть и различия: вам разрешается сделать перерыв, если вы пожелаете поесть или поспать.
Боунз расплылся в улыбке.
– Я думаю, что как-нибудь переживу это, – сообщил он. – Вопрос в другом: слышали ли вулканцы когда-либо речь, произнесенную в старом южном стиле?
Брови Спока поползли вверх.
– Не думайте о том, чтобы уйти в сторону от основной темы, доктор, – предупредил он, – если вы утомите публику слишком большим количеством примеров прекрасной нелогичности, то можете вызвать досрочное голосование.
– Я буду осмотрительным, – сказал Маккой, поднимаясь со стула.
Могу заверить, что им будет интересно, к тому же, у меня есть свои собственные, правда, небольшие запасы логики.
Спок кивнул.
– Это я уже заметил, хотя и никогда не решусь даже приблизительно определить ее размеры.
– Думаю, что так оно и есть, – ответил Боунз. – Спокойной ночи, Спок, Джим.
– Спокойной ночи, – ответили оба, когда Маккой направился к выходу.
Двери закрылись за ними, и Джим сказал:
– Спок, известно ли, как изменяются шансы, если они поменяются вообще?
– Шансов все меньше и меньше, – сказал Спок. – Но я не осмелюсь доверять компьютеру в предсказании исходов выборов, когда в это вовлечено столько переменных сил. Таких, например, как доктор.
– Ну что ж, – сказал Джим, – мы сделаем все, что сможем. – Он вздохнул, затем последовал зевок. – Должен признать, мне хочется стать маленькой мухой на стене на то время, пока ты будешь говорить с ТгПринг.
Спок удивленно посмотрел на него, – Почему, – сказал он, – тебе хочется стать мухой? И притом непременно маленькой? Джим рассмеялся.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Спок косо посмотрел на Джима и изобразил подобие улыбки.
– Слишком хорошо, – сказал он. – Спокойной ночи, Джим.
– Спокойной ночи, Спок.
– Вы готовы, джентльмены?
– Готовы, – ответил Джим.
Они шагнули на платформу и смотрели, как растворялась комната вокруг них. То место, где они появились, оказалось огромным, тусклым пространством, по которому разносилось эхо, и, прежде чем они полностью обрели тела, Боунз уже принялся жаловаться.
– Опять, – заявил он. – Почему твои собратья всегда напирают на размер? Вы что, не можете построить что-нибудь поменьше?
Спок не стал спорить. Помещение, в котором они оказались, оказалось больше по размерам, чем Зал Пелашта. Стены были сделаны из голубого, холодной расцветки, камня. Потолок был очень высоким, и круги, вырезанные в нем, пропускали солнечный свет, который падал вниз яркими колоннами.
– Почему это вулканцам нравится заниматься делами на вокзалах? продолжал бурчать Маккой. – Может, ты мне это объяснишь?
Спок вздохнул.
– Я думаю, вы жалуетесь, доктор, – сказал он, – на то, что называется «дореформационной» архитектурой. Она действительно имела тенденцию к неуместно большим размерам, по крайней мере, с точки зрения сегодняшних вкусов. Но это не та комната, где будут проходить дебаты, так что, доктор, вам не придется кричать:
– Спок, – позвал голос Сарэка откуда-то со стороны. Царственной походкой, в черном облачении посла, он приблизился, чтобы поприветствовать их.
– Отец, – сказал Спок, – я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня: твой доклад по графику завтра.
– Я надеялся встретить вас, прежде чем вы войдете, вот и все, глаза Сарэка сузились. – Я наткнулся на информацию, которая, возможно, поможет вам в оценке ситуации, а может быть, и нет. Это решать вам.
Спок склонил голову.
– Я заинтересовался вашим открытием по поводу ТгПринг, доктор, и навел справки, – сообщил Сарэк. – Похоже, что Стонн мертв.
Джим посмотрел на Боунза, затем на Спока.
– Как он умер, сэр?
– Гриф конфиденциальности был наложен на этот вопрос, – ответил Сарэк.
– Это означает, – тихо произнес Спок, – что, скорее всего здесь не обошлось без «плакту». Потому что не может быть других причин, чтобы ставить такой гриф, тем более сейчас.
– Совершенно верно, – согласился Сарэк. – В любом случае, ТгПринг сейчас свободная женщина, свободная от каких бы то ни было обязательств. Я думал, что тебе лучше знать об этом.
– Спасибо, отец, – сказал Спок и слегка поклонился.
– Я должен идти, у меня много дел, которые нужно завершить в посольстве и консульстве. Я надеюсь, что утро будет для вас светлым.
Капитан, доктор, – и он пошел прочь – само достоинство, хотя было удивительно, насколько быстро это достоинство может передвигаться, когда у него где-то назначена встреча.
– Ну и ну, – мягко сказал Боунз.
– Не стоит обсуждать это здесь, доктор, – сказал Спок, – это плохой тон. Давайте пройдем в Зал Голоса, и пусть все узнают, что мы прибыли.
Они пошли по направлению к одной из стен огромного зала.
– А где это мы, – поинтересовался Маккой. – Должен признаться, я не сверился с картой.
– Мы на другой стороне ши-Кахра, – сказал Спок, – и, возможно, вы удивитесь, но мы сейчас на несколько сотен футов под землей. Прорези в потолке находятся как раз на уровне земли. Этот комплекс изначально назывался ва-немеЛакхт…
– «Убежище от Гнева," – перевел Маккой.
– Да. Это было убежище от солнечных бурь, которые бушевали еще до времени Сурэка. Сейчас им владеет Академия и использует его для проведения лекций, встреч и церемониальных мероприятий.
Спок провел их к дверям, распахнутым настежь. Там стояла женщина, набиравшая что-то на компьютере. Когда Спок подошел к ней, она подняла глаза и спросила:
– Посетитель или докладчик?
– Докладчик. Спок.
Она застучала по клавиатуре.
– Вы, сэр?
– То же самое. Маккой, Леонард Е.
– А, вы?
– То же самое. Кирк, Джеймс Т. Не поднимая глаз, она пролепетала:
– Ряд восьмой, места с первого по третий. Кто-нибудь подойдет к вам с расписанием и программой.
– Я хочу поп-корн, – внезапно сказал Маккой.
Молодая женщина посмотрела на него и спокойно сказала:
– В аудитории есть не положено, сэр. Следующий?
Они направились в аудиторию. Спок выглядел озадаченно, Маккой улыбался до ушей.
– Прекрати, – сказал Джим. – Только за одно это ты не получишь бокового места.
– Это у меня хобби такое – все портить.
Аудитория действительно представляла собой не такой большой зал, как тот, в котором они материализовались, но уж точно она не была и маленькой. Она была выстроена в виде крута или, скорее, вырезана, так как на стенах не было следов кладки. Много прорезей было сделано в толстом потолке, несколько находилось прямо над круглым помостом в центре, от него по восходящей расходились ряды сидений. Этот архитектурный прием находили подходящим для такого рода мероприятий греки и римляне, так как акустика при таком строительстве была великолепной. Джим почувствовал, что у него не будет сложностей с докладом. «Если я, конечно, смогу найти нужные слова…».
Они нашли свои места, а сидения вокруг них заполнились очень быстро. Удивительным было число участников не вулканского происхождения. Всего же присутствовало не более тысячи, хотя зал мог вместить тысяч пятнадцать. Вулканцы занимали свои места молча, и Джим был обеспокоен тем, как на него смотрят. «Ну что ж, форму Звездного Флота довольно легко заметить. Я здесь как раз для того, чтобы меня видели. Так пускай пялятся».
– Они будут играть национальный гимн? – спросил Маккой шепотом, наклонившись к самому уху Спока. Он все-таки умудрился сесть на боковое место.
– Нет, – мягко сообщил Спок, – и толстая дама тоже, боюсь, петь не будет. Присутствующие будут призваны к порядку, и начнутся дебаты.
– Кто первый?
Джим насмешливо посмотрел на Маккоя.
– Может быть, все-таки нужно было достать тебе поп-корна?
Публика внезапно стала успокаиваться, как будто им подали сигнал, который пропустил Джим. Он огляделся вокруг, но не увидел ничего, кроме каменных лиц вулканцев.
Затем кто-то вышел на сцену, и Джим непроизвольно вздрогнул.
Это был Шас.
– От имени правительства Вулкана, – сказал он, – я объявляю собрание открытым. Дебаты будут носить традиционный характер. Повестка дня: обсуждение выхода Вулкана из Объединенной Федерации планет.
Докладчики, пожалуйста, определите свою принадлежность, выразите свою позицию по данному вопросу и делайте заявления. Процедура может быть закрыта только электоратом, и пороговым числом является один миллиард восемьсот тысяч. Процесс транслирует сеть информации и новостей, – Шас взглянул на информационный экран, который держал в руках. – Номер первый, пожалуйста.
В дальнем конце аудитории послышался мягкий звенящий звук, и Джим заметил, как многие с любопытством повернулись в том направлении. Он улыбнулся, когда маленькая фигура, похожая на двенадцатиногого паука, взобралась на другую сторону помоста и вползла под столбы света, бьющего с потолка.
– Мое имя К-с-т-лка, – сказала она, и ее голос наполнил все помещение. – Я ношу временный ранг командующего в Звездном Флоте Объединенных Федераций планет. Что касается голосования, то я говорю:
Он, Джим и Маккой сидели в комнате отдыха. Вернувшись от Сарэка и Аманды, они пообедали, но никто не смог уснуть.
– Слишком мягко сказано, – возразил Маккой. – Спок, я думал, что она подчиняется логике, особенно после происшествия на Месте Брака и Вызова. Похоже, она изменила этому правилу.
– Люди меняются, доктор, – сказал Спок, – Вулканцы в этом вопросе ничуть не отличаются от людей. Но я хотел бы выяснить, какова ее роль во всех этих событиях, а также мотивы ее поведения.
– У меня есть кое-какие подозрения на этот счет, – сообщил Джим.
– Это – месть за то, что ее отвергли.
Спок посмотрел на него.
– Если все обстоит именно так, то это сверх-месть, – сказал он. Интересно, может именно ТгПринг стоит за всеми этими событиями, и если да, то как ей это удалось? У нее был небольшой правительственный кабинет, насколько я знаю, но этого недостаточно, чтобы создать такую ситуацию. Джим кивнул.
– Ухура нашла информацию об объявлении из агентства, – сообщил он. – Оно написано тем, кто тоже фигурирует во всех списках Боунза.
Писателя зовут Селв, и он, похоже, частенько пописывает на эту тему.
Спок нахмурился.
– Селв, – повторил он. – Мне кажется, я знаю откуда-то это имя.
– И ты не можешь вспомнить, откуда именно?
– Доктор, – мягко сказал Спок. – Не у каждого чистокровного вулканца есть айдетическая память. В этом нужно постоянно практиковаться. Меня этому не обучали. Я знаю большое число вулканцев, но не способен вспомнить их всех, также как и вы не сможете вспомнить всех людей, которых встречали на Земле.
Маккой кивнул.
– В любом случае, – сказал Спок, – мы скоро узнаем, кто он такой.
Что касается ТгПринг… – Он замолчал, раздумывая. – Вообще-то, когда нужно конфиденциально узнать что-либо о вулканской женщине, это лучше делать через ее партнера. Доктор, имя Стонна не попадалось на вашем листе?
Маккой пробежал глазами список на букву «С» (надо сказать, достаточно большой, принимая во внимание традицию присвоения имен мужчинам на Вулкане), а затем все остальные имена.
– Я не вижу его, – сказал он осторожно. – Я проведу компьютерную проверку информационного чипа.
– Сделайте это. Было бы очень странным, если бы имя Стонна не попало сюда.
– Так подумай над этим, – заявил Маккой. – Я тоже пораскину мозгами. – Он рассматривал некоторое время листы, затем отложил их в сторону.
Джим потянулся.
– По-моему, самое лучшее сейчас, это отправиться на боковую.
Завтра будет тяжелый день.
– Капитан, – обратился Спок, – у вас не возникает никаких затруднений относительно формы дебатов?
Джим кивнул.
– Замечания с мест, по-моему, будут чрезвычайно интересными. В любом случае, я думаю, Сарэк рассказал нам достаточно много из того, что нам нужно знать.
– Поправьте меня, если ошибусь, – сказал Маккой, также потягиваясь, – но форма дебатов напоминает мне многое из ромуланского Права Заявления.
Спок кивнул.
– Отдельные моменты поразительно схожи, это уже давно было замечено. Конечно, есть и различия: вам разрешается сделать перерыв, если вы пожелаете поесть или поспать.
Боунз расплылся в улыбке.
– Я думаю, что как-нибудь переживу это, – сообщил он. – Вопрос в другом: слышали ли вулканцы когда-либо речь, произнесенную в старом южном стиле?
Брови Спока поползли вверх.
– Не думайте о том, чтобы уйти в сторону от основной темы, доктор, – предупредил он, – если вы утомите публику слишком большим количеством примеров прекрасной нелогичности, то можете вызвать досрочное голосование.
– Я буду осмотрительным, – сказал Маккой, поднимаясь со стула.
Могу заверить, что им будет интересно, к тому же, у меня есть свои собственные, правда, небольшие запасы логики.
Спок кивнул.
– Это я уже заметил, хотя и никогда не решусь даже приблизительно определить ее размеры.
– Думаю, что так оно и есть, – ответил Боунз. – Спокойной ночи, Спок, Джим.
– Спокойной ночи, – ответили оба, когда Маккой направился к выходу.
Двери закрылись за ними, и Джим сказал:
– Спок, известно ли, как изменяются шансы, если они поменяются вообще?
– Шансов все меньше и меньше, – сказал Спок. – Но я не осмелюсь доверять компьютеру в предсказании исходов выборов, когда в это вовлечено столько переменных сил. Таких, например, как доктор.
– Ну что ж, – сказал Джим, – мы сделаем все, что сможем. – Он вздохнул, затем последовал зевок. – Должен признать, мне хочется стать маленькой мухой на стене на то время, пока ты будешь говорить с ТгПринг.
Спок удивленно посмотрел на него, – Почему, – сказал он, – тебе хочется стать мухой? И притом непременно маленькой? Джим рассмеялся.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Спок косо посмотрел на Джима и изобразил подобие улыбки.
– Слишком хорошо, – сказал он. – Спокойной ночи, Джим.
– Спокойной ночи, Спок.
* * *
На следующее утро они встретились в транспортаторной комнате примерно за полчаса до начала сессии в Зале Голоса. Спок сам задал координаты на контрольной панели телепорта по памяти.– Вы готовы, джентльмены?
– Готовы, – ответил Джим.
Они шагнули на платформу и смотрели, как растворялась комната вокруг них. То место, где они появились, оказалось огромным, тусклым пространством, по которому разносилось эхо, и, прежде чем они полностью обрели тела, Боунз уже принялся жаловаться.
– Опять, – заявил он. – Почему твои собратья всегда напирают на размер? Вы что, не можете построить что-нибудь поменьше?
Спок не стал спорить. Помещение, в котором они оказались, оказалось больше по размерам, чем Зал Пелашта. Стены были сделаны из голубого, холодной расцветки, камня. Потолок был очень высоким, и круги, вырезанные в нем, пропускали солнечный свет, который падал вниз яркими колоннами.
– Почему это вулканцам нравится заниматься делами на вокзалах? продолжал бурчать Маккой. – Может, ты мне это объяснишь?
Спок вздохнул.
– Я думаю, вы жалуетесь, доктор, – сказал он, – на то, что называется «дореформационной» архитектурой. Она действительно имела тенденцию к неуместно большим размерам, по крайней мере, с точки зрения сегодняшних вкусов. Но это не та комната, где будут проходить дебаты, так что, доктор, вам не придется кричать:
– Спок, – позвал голос Сарэка откуда-то со стороны. Царственной походкой, в черном облачении посла, он приблизился, чтобы поприветствовать их.
– Отец, – сказал Спок, – я не ожидал увидеть тебя здесь сегодня: твой доклад по графику завтра.
– Я надеялся встретить вас, прежде чем вы войдете, вот и все, глаза Сарэка сузились. – Я наткнулся на информацию, которая, возможно, поможет вам в оценке ситуации, а может быть, и нет. Это решать вам.
Спок склонил голову.
– Я заинтересовался вашим открытием по поводу ТгПринг, доктор, и навел справки, – сообщил Сарэк. – Похоже, что Стонн мертв.
Джим посмотрел на Боунза, затем на Спока.
– Как он умер, сэр?
– Гриф конфиденциальности был наложен на этот вопрос, – ответил Сарэк.
– Это означает, – тихо произнес Спок, – что, скорее всего здесь не обошлось без «плакту». Потому что не может быть других причин, чтобы ставить такой гриф, тем более сейчас.
– Совершенно верно, – согласился Сарэк. – В любом случае, ТгПринг сейчас свободная женщина, свободная от каких бы то ни было обязательств. Я думал, что тебе лучше знать об этом.
– Спасибо, отец, – сказал Спок и слегка поклонился.
– Я должен идти, у меня много дел, которые нужно завершить в посольстве и консульстве. Я надеюсь, что утро будет для вас светлым.
Капитан, доктор, – и он пошел прочь – само достоинство, хотя было удивительно, насколько быстро это достоинство может передвигаться, когда у него где-то назначена встреча.
– Ну и ну, – мягко сказал Боунз.
– Не стоит обсуждать это здесь, доктор, – сказал Спок, – это плохой тон. Давайте пройдем в Зал Голоса, и пусть все узнают, что мы прибыли.
Они пошли по направлению к одной из стен огромного зала.
– А где это мы, – поинтересовался Маккой. – Должен признаться, я не сверился с картой.
– Мы на другой стороне ши-Кахра, – сказал Спок, – и, возможно, вы удивитесь, но мы сейчас на несколько сотен футов под землей. Прорези в потолке находятся как раз на уровне земли. Этот комплекс изначально назывался ва-немеЛакхт…
– «Убежище от Гнева," – перевел Маккой.
– Да. Это было убежище от солнечных бурь, которые бушевали еще до времени Сурэка. Сейчас им владеет Академия и использует его для проведения лекций, встреч и церемониальных мероприятий.
Спок провел их к дверям, распахнутым настежь. Там стояла женщина, набиравшая что-то на компьютере. Когда Спок подошел к ней, она подняла глаза и спросила:
– Посетитель или докладчик?
– Докладчик. Спок.
Она застучала по клавиатуре.
– Вы, сэр?
– То же самое. Маккой, Леонард Е.
– А, вы?
– То же самое. Кирк, Джеймс Т. Не поднимая глаз, она пролепетала:
– Ряд восьмой, места с первого по третий. Кто-нибудь подойдет к вам с расписанием и программой.
– Я хочу поп-корн, – внезапно сказал Маккой.
Молодая женщина посмотрела на него и спокойно сказала:
– В аудитории есть не положено, сэр. Следующий?
Они направились в аудиторию. Спок выглядел озадаченно, Маккой улыбался до ушей.
– Прекрати, – сказал Джим. – Только за одно это ты не получишь бокового места.
– Это у меня хобби такое – все портить.
Аудитория действительно представляла собой не такой большой зал, как тот, в котором они материализовались, но уж точно она не была и маленькой. Она была выстроена в виде крута или, скорее, вырезана, так как на стенах не было следов кладки. Много прорезей было сделано в толстом потолке, несколько находилось прямо над круглым помостом в центре, от него по восходящей расходились ряды сидений. Этот архитектурный прием находили подходящим для такого рода мероприятий греки и римляне, так как акустика при таком строительстве была великолепной. Джим почувствовал, что у него не будет сложностей с докладом. «Если я, конечно, смогу найти нужные слова…».
Они нашли свои места, а сидения вокруг них заполнились очень быстро. Удивительным было число участников не вулканского происхождения. Всего же присутствовало не более тысячи, хотя зал мог вместить тысяч пятнадцать. Вулканцы занимали свои места молча, и Джим был обеспокоен тем, как на него смотрят. «Ну что ж, форму Звездного Флота довольно легко заметить. Я здесь как раз для того, чтобы меня видели. Так пускай пялятся».
– Они будут играть национальный гимн? – спросил Маккой шепотом, наклонившись к самому уху Спока. Он все-таки умудрился сесть на боковое место.
– Нет, – мягко сообщил Спок, – и толстая дама тоже, боюсь, петь не будет. Присутствующие будут призваны к порядку, и начнутся дебаты.
– Кто первый?
Джим насмешливо посмотрел на Маккоя.
– Может быть, все-таки нужно было достать тебе поп-корна?
Публика внезапно стала успокаиваться, как будто им подали сигнал, который пропустил Джим. Он огляделся вокруг, но не увидел ничего, кроме каменных лиц вулканцев.
Затем кто-то вышел на сцену, и Джим непроизвольно вздрогнул.
Это был Шас.
– От имени правительства Вулкана, – сказал он, – я объявляю собрание открытым. Дебаты будут носить традиционный характер. Повестка дня: обсуждение выхода Вулкана из Объединенной Федерации планет.
Докладчики, пожалуйста, определите свою принадлежность, выразите свою позицию по данному вопросу и делайте заявления. Процедура может быть закрыта только электоратом, и пороговым числом является один миллиард восемьсот тысяч. Процесс транслирует сеть информации и новостей, – Шас взглянул на информационный экран, который держал в руках. – Номер первый, пожалуйста.
В дальнем конце аудитории послышался мягкий звенящий звук, и Джим заметил, как многие с любопытством повернулись в том направлении. Он улыбнулся, когда маленькая фигура, похожая на двенадцатиногого паука, взобралась на другую сторону помоста и вползла под столбы света, бьющего с потолка.
– Мое имя К-с-т-лка, – сказала она, и ее голос наполнил все помещение. – Я ношу временный ранг командующего в Звездном Флоте Объединенных Федераций планет. Что касается голосования, то я говорю: