Но Лукреция взбесилась бы. Она уже была в бешенстве от ядерного взрыва и всего остального. Убить того, кого следовало допросить, было не по душе Ивену. Он отшвырнул платформу в сторону.
Тут произошел взрыв. Ивена больно ударило. Взрыв был очень сильный. Ивену даже показалось, что он несколько раз подряд теряет зрение: Земля мелькала под ним, свет станции, ослепительная вспышка, черный дым и все такое. Когда к нему вернулось сознание, он почувствовал, что стоял на том, что взорвалось, то есть взрыв подействовал на ноги, а не на все остальное тело. Ивен продолжал лететь. Неподалеку стоял «Носатый»!
– Тебе надо прекращать стрелять во все, что видишь! – сказал Ивен.
– Извини, – голос Джосса был очень тонким из-за того, что были повреждены наушники. – Спасибо, что прикрепил мою штуковину. Они уже собирались выпустить ракеты, а потом взорвать себя, тебя и своего босса. Он, очевидно, им приказал.
– Не удивительно. Но ты все равно мог бы меня предупредить.
– Они бы могли услышать. Кроме того, я целился так, чтобы не все бомбы взорвались. Ты бы ведь не хотел там быть, и чтобы весь их заряд взорвался.
– А где Такавабара?
– Ищу его, получаю слабые сигналы.
– А что Лукреция? Очень злится на нас? Надо было бы мне самому с ним разобраться.
– Ты мне больше нравишься целиком, – сказал Джосс.
– Мне тоже, – сказала Телия. – Ты был великолепен.
Ивен улыбнулся.
– Женщина, которая знает, когда помолчать, дороже золота.
– Спасибо.
– Вот он! – вдруг сказал Джосс. – Цел и еще жив. Я подберу его. А ты давай домой, или не хочешь?
– С удовольствием. Ноги очень болят.
– А у кого из полицейских не болят? – спросил Джосс.
Брифинг на Луне проходил два дня. Джосс и Ивен теперь были уверены в том, что шахтеры и их корабли не будут больше так часто исчезать. Информацию, которую они доставили, обработали лучшие специалисты со многих стран на Земле. Националистические террористические группировки, основанные и финансируемые Такавабарой и другими, были обезврежены. О махинациях Такавабары подозревали и раньше, но не было никаких доказательств. Теперь их было больше, чем нужно. Сам он был под арестом в госпитале, по иронии судьбы, на Хайлэйндзе, в лучшем госпитале, в котором было оборудование, чтобы спасти жизнь человеку, страдающему гипоксией с повреждениями головного мозга, многочисленными ушибами и повреждениями, как будто его кто-то сильно ударил ногой по голове и по другим местам, очень сильно.
Пиратская база была зарегистрирована как собственность Мэлл. И, к огромному удивлению Ивена, о затратах и о взрывах вблизи Земли не было сказано ни слова. Но и медалей им тоже не дали, хотя они думали, что заслужили…
Лукреция подошла к ним в конце последнего совещания и сказала:
– Что вы о себе думаете? Что вы особенные? Вас послали на задание, вы его выполнили. Что, вам теперь за это медали давать?
Джосс и Ивен переглянулись.
– Мы выполнили почти невыполнимое задание! – возмутился Джосс. – Без всякой помощи, в которой мы так нуждались. И это ничего по-твоему?!
Лукреция нежно посмотрела на них. Ивен подозревал, что она так смотрела только на хронических больных.
– Вы очень умные и хорошие, – сказала она. – Хоть вы даже и губите клетки мозга, употребляя такое, что нельзя даже признать алкоголем. Вы сделали то, что я от вас ожидала. Если вы действительно меня удивите, то я дам вам медали. А пока убирайтесь к черту! Пока я не передумала о двухнедельном отпуске. И мне нужны ваши письменные отчеты завтра к полудню! – она начала искать что-то у себя на столе, как будто искала, чем в них швырнуть…
Поэтому они поступили мудро, и убрались.
– Никакой благодарности! – сказал Джосс. – Никакой. Нам стоит обидеться…
– О чем ты думаешь? – спросил Ивен.
– Можно выпить того, что нельзя назвать алкоголем.
Ивен слегка улыбнулся, и они направились в ангар.
Через четыре дня они были на Уиллансе. Семь дней прошло, – они все еще были на станции, и вечеринка, которую они начали, не кончалась. Они меняли бары, и Ивен даже сбился со счета, во скольких заведениях он был.
Джосс делал заметки для справочника-путеводителя Мичелин. Тайская пища была великолепной. На Уиллансе!
Отношение к ним резко изменилось, когда дошли слухи о том, что Джосс и Ивен обнаружили, и что затевали бандиты. Все, даже Турок, встречая их, покупали им выпить. Хотя Лайф и попытался затеять драку с Ивеном просто по старой памяти, но его усадили почти все посетители бара, а кто остался, принесли извинения за него. Потом Лайф подпевал Ивену его любимую «Уэльсскую песню» с чистым уэльсским акцентом. Ивен долго удивлялся, но потом перестал, когда кто-то показал ему бутылку домашнего эля. Он перестал удивляться вообще.
На седьмой день праздновали за имя «Носатого», и его покраску проверили выливанием на него огромного количества спиртного, причем на каждый сантиметр корпуса! Имя «Носатый» произносили на всех языках, на которых только говорили на Уиллансе.
Мэлл и Ивен стояли в стороне и наблюдали. Джосс во главе компании с бутылкой в руке кричал:
– Чтобы на нашем корабле не было ни одного слабого места!
Они обходили его и поливали.
Ивен улыбнулся и сказал:
– Наконец.
– Что? – спросила Мэлл.
– Наконец, он сказал – «наш корабль».
Мэлл кивнула и тоже улыбнулась.
– Так оно и есть.
Ивен взглянул на нее. Вместе они отошли подальше к внутренним дверям ангара.
– Так как насчет тебя? Ты теперь богатая дама, владеющая целой станцией?
– Теперь мне приходится за ней следить, – сказала Мэлл и слегка улыбнулась. – Никто, конечно, не попытается у меня ее отнять. Но кто-то где-нибудь подумает, что она мне слишком легко досталась, – она грустно посмотрела на Ивена. – Но вы, ребята, так постарались! Придется потратить миллион, чтобы все восстановить.
– Но компьютеры целы?
Она кивнула.
– Я наняла агента на Марсе, он уже нашел несколько контрактов. Мне и полиция платит за то, что я сохранила информацию Такавабары. Но все равно, потребуется, как минимум год, чтобы станция стала функционировать. А как насчет тебя? – спросила она. – Ты теперь знаменит. Ты раскрыл заговор националистов!
Ивен засмеялся, но смех его не был полностью счастливым.
– Знаменит. Вся слава идет полиции. А через неделю нам опять на работу. И Бог знает куда…
– А можно узнать заранее, если вас пошлют сюда? – спросила Мэлл.
Ивен грустно взглянул на нее.
– А нужно ли?
Она вздохнула.
– Я даже не знаю. Сейчас все перемешалось.
– Да. Но несмотря ни на что, ты должна знать… это было прекрасно.
Она взглянула на него и улыбнулась. От этой улыбки у Ивена раньше перехватывало дыхание. Так было и сейчас. Но скоро это прошло и он улыбнулся ей.
– Для меня тоже, – сказала она. – Может, когда-нибудь…
– Может быть, – сказал Ивен. И это было так. В огромной Вселенной слова «невозможно» и «никогда» не существовали.
Они посмотрели на веселую компанию, поливавшую корабль.
– Я думаю, – сказал Ивен, – что если мы не выпьем, то сойдем с ума от ароматов.
– Точно.
Она посмотрела вокруг, затем вниз и подняла что-то, что лежало возле тела, похожего на Лайфа Турка.
– Польем? – спросила она.
– Конечно! – сказал Ивен и взял бутылку.
Вместе они подошли к кораблю и стали его обливать.
Тут произошел взрыв. Ивена больно ударило. Взрыв был очень сильный. Ивену даже показалось, что он несколько раз подряд теряет зрение: Земля мелькала под ним, свет станции, ослепительная вспышка, черный дым и все такое. Когда к нему вернулось сознание, он почувствовал, что стоял на том, что взорвалось, то есть взрыв подействовал на ноги, а не на все остальное тело. Ивен продолжал лететь. Неподалеку стоял «Носатый»!
– Тебе надо прекращать стрелять во все, что видишь! – сказал Ивен.
– Извини, – голос Джосса был очень тонким из-за того, что были повреждены наушники. – Спасибо, что прикрепил мою штуковину. Они уже собирались выпустить ракеты, а потом взорвать себя, тебя и своего босса. Он, очевидно, им приказал.
– Не удивительно. Но ты все равно мог бы меня предупредить.
– Они бы могли услышать. Кроме того, я целился так, чтобы не все бомбы взорвались. Ты бы ведь не хотел там быть, и чтобы весь их заряд взорвался.
– А где Такавабара?
– Ищу его, получаю слабые сигналы.
– А что Лукреция? Очень злится на нас? Надо было бы мне самому с ним разобраться.
– Ты мне больше нравишься целиком, – сказал Джосс.
– Мне тоже, – сказала Телия. – Ты был великолепен.
Ивен улыбнулся.
– Женщина, которая знает, когда помолчать, дороже золота.
– Спасибо.
– Вот он! – вдруг сказал Джосс. – Цел и еще жив. Я подберу его. А ты давай домой, или не хочешь?
– С удовольствием. Ноги очень болят.
– А у кого из полицейских не болят? – спросил Джосс.
Брифинг на Луне проходил два дня. Джосс и Ивен теперь были уверены в том, что шахтеры и их корабли не будут больше так часто исчезать. Информацию, которую они доставили, обработали лучшие специалисты со многих стран на Земле. Националистические террористические группировки, основанные и финансируемые Такавабарой и другими, были обезврежены. О махинациях Такавабары подозревали и раньше, но не было никаких доказательств. Теперь их было больше, чем нужно. Сам он был под арестом в госпитале, по иронии судьбы, на Хайлэйндзе, в лучшем госпитале, в котором было оборудование, чтобы спасти жизнь человеку, страдающему гипоксией с повреждениями головного мозга, многочисленными ушибами и повреждениями, как будто его кто-то сильно ударил ногой по голове и по другим местам, очень сильно.
Пиратская база была зарегистрирована как собственность Мэлл. И, к огромному удивлению Ивена, о затратах и о взрывах вблизи Земли не было сказано ни слова. Но и медалей им тоже не дали, хотя они думали, что заслужили…
Лукреция подошла к ним в конце последнего совещания и сказала:
– Что вы о себе думаете? Что вы особенные? Вас послали на задание, вы его выполнили. Что, вам теперь за это медали давать?
Джосс и Ивен переглянулись.
– Мы выполнили почти невыполнимое задание! – возмутился Джосс. – Без всякой помощи, в которой мы так нуждались. И это ничего по-твоему?!
Лукреция нежно посмотрела на них. Ивен подозревал, что она так смотрела только на хронических больных.
– Вы очень умные и хорошие, – сказала она. – Хоть вы даже и губите клетки мозга, употребляя такое, что нельзя даже признать алкоголем. Вы сделали то, что я от вас ожидала. Если вы действительно меня удивите, то я дам вам медали. А пока убирайтесь к черту! Пока я не передумала о двухнедельном отпуске. И мне нужны ваши письменные отчеты завтра к полудню! – она начала искать что-то у себя на столе, как будто искала, чем в них швырнуть…
Поэтому они поступили мудро, и убрались.
– Никакой благодарности! – сказал Джосс. – Никакой. Нам стоит обидеться…
– О чем ты думаешь? – спросил Ивен.
– Можно выпить того, что нельзя назвать алкоголем.
Ивен слегка улыбнулся, и они направились в ангар.
Через четыре дня они были на Уиллансе. Семь дней прошло, – они все еще были на станции, и вечеринка, которую они начали, не кончалась. Они меняли бары, и Ивен даже сбился со счета, во скольких заведениях он был.
Джосс делал заметки для справочника-путеводителя Мичелин. Тайская пища была великолепной. На Уиллансе!
Отношение к ним резко изменилось, когда дошли слухи о том, что Джосс и Ивен обнаружили, и что затевали бандиты. Все, даже Турок, встречая их, покупали им выпить. Хотя Лайф и попытался затеять драку с Ивеном просто по старой памяти, но его усадили почти все посетители бара, а кто остался, принесли извинения за него. Потом Лайф подпевал Ивену его любимую «Уэльсскую песню» с чистым уэльсским акцентом. Ивен долго удивлялся, но потом перестал, когда кто-то показал ему бутылку домашнего эля. Он перестал удивляться вообще.
На седьмой день праздновали за имя «Носатого», и его покраску проверили выливанием на него огромного количества спиртного, причем на каждый сантиметр корпуса! Имя «Носатый» произносили на всех языках, на которых только говорили на Уиллансе.
Мэлл и Ивен стояли в стороне и наблюдали. Джосс во главе компании с бутылкой в руке кричал:
– Чтобы на нашем корабле не было ни одного слабого места!
Они обходили его и поливали.
Ивен улыбнулся и сказал:
– Наконец.
– Что? – спросила Мэлл.
– Наконец, он сказал – «наш корабль».
Мэлл кивнула и тоже улыбнулась.
– Так оно и есть.
Ивен взглянул на нее. Вместе они отошли подальше к внутренним дверям ангара.
– Так как насчет тебя? Ты теперь богатая дама, владеющая целой станцией?
– Теперь мне приходится за ней следить, – сказала Мэлл и слегка улыбнулась. – Никто, конечно, не попытается у меня ее отнять. Но кто-то где-нибудь подумает, что она мне слишком легко досталась, – она грустно посмотрела на Ивена. – Но вы, ребята, так постарались! Придется потратить миллион, чтобы все восстановить.
– Но компьютеры целы?
Она кивнула.
– Я наняла агента на Марсе, он уже нашел несколько контрактов. Мне и полиция платит за то, что я сохранила информацию Такавабары. Но все равно, потребуется, как минимум год, чтобы станция стала функционировать. А как насчет тебя? – спросила она. – Ты теперь знаменит. Ты раскрыл заговор националистов!
Ивен засмеялся, но смех его не был полностью счастливым.
– Знаменит. Вся слава идет полиции. А через неделю нам опять на работу. И Бог знает куда…
– А можно узнать заранее, если вас пошлют сюда? – спросила Мэлл.
Ивен грустно взглянул на нее.
– А нужно ли?
Она вздохнула.
– Я даже не знаю. Сейчас все перемешалось.
– Да. Но несмотря ни на что, ты должна знать… это было прекрасно.
Она взглянула на него и улыбнулась. От этой улыбки у Ивена раньше перехватывало дыхание. Так было и сейчас. Но скоро это прошло и он улыбнулся ей.
– Для меня тоже, – сказала она. – Может, когда-нибудь…
– Может быть, – сказал Ивен. И это было так. В огромной Вселенной слова «невозможно» и «никогда» не существовали.
Они посмотрели на веселую компанию, поливавшую корабль.
– Я думаю, – сказал Ивен, – что если мы не выпьем, то сойдем с ума от ароматов.
– Точно.
Она посмотрела вокруг, затем вниз и подняла что-то, что лежало возле тела, похожего на Лайфа Турка.
– Польем? – спросила она.
– Конечно! – сказал Ивен и взял бутылку.
Вместе они подошли к кораблю и стали его обливать.