Душенко Константин Васильевич. Мысли и афоризмы древних римлян

   Веллей Патеркул о Цицероне

   Ничтожнейший человек, стоящий то на той, то на другой стороне, не сохраняющий верности никому, наемный защитник в суде, человек, у которого нет ни одной неоскверненной части тела: язык лживый, руки загребущие, глотка бездонная, ноги беглеца.
   Из памфлета Саллюстия против Цицерона

   Мои жена и дочь как женщины обходились без мужчин легче, чем ты как мужчина – без мужчин.
   Из памфлета Цицерона против Саллюстия

   Не ценой ли своего целомудрия совершенствовался ты у Марка Писона в своем безудержном красноречии? Поэтому ничего удивительного нет в том, что ты позорно торгуешь тем, что самым постыдным образом приобрел.
   Из памфлета Саллюстия против Цицерона

   Глуховат был Марк Красс, но глуховат несчастливо: то, что против него говорилось дурного, он слышал.
   Цицерон

   Марку Антонию Цицерон не враг, а угрызение совести.
   Сенека Старший

   Цезарь один из всех берется за государственный переворот трезвым.
   Катон Младший

   Когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он изящно почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя.
   Цицерон о Цезаре

   Он считал, что еще ничего не сделано, пока что-то осталось сделать.
   Лукан о Юлии Цезаре

   Марк Антоний, пока был трезв, был лучше многих.
   Веллей Патеркул

   Напившись вином, он жаждал крови. Мерзко было то, что он пьянел, когда творил все это, но еще мерзостнее то, что он творил все это пьяным.
   Сенека о Марке Антонии

   Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!
   Император Август о Тиберии, своем наследнике

   Не было на свете лучшего раба и худшего государя.
   Тацит о Калигуле

   Если только у мертвых сохраняется какое-то чувство, Гай Калигула ужасно злится, что он умер, а римский народ все еще живет.
   Сенека

   Дурные люди будут всегда сожалеть о Нероне; нам с тобой надо позаботиться о том, чтобы о нем не стали жалеть и хорошие.
   Император Гальба – своему преемнику Пизону

   Частным человеком казался он выше частного и, по общему мнению, мог бы править, если бы не был правителем.
   Тацит об императоре Гальбе

   Он искренне думал, что дружбу приобретают не верностью, а богатыми подарками, и поэтому окружали его не столько друзья, сколько наемники.
   Тацит об императоре Вителлии

   Он, стремясь стать владыкой, вел себя как раб.
   Тацит об императоре Отоне

   Ему были свойственны расточительность, непосильная даже для императора, и безденежье, нестерпимое даже для частного человека.
   Тацит об Отоне

   Самых хищных чиновников Веспасиан нарочно продвигал на все более высокие места, чтобы дать им поживиться, а потом засудить, – говорили, что он пользуется ими, как губками, сухим дает возможность намокнуть, а мокрое выжимает.
   По Светонию

   Траян не разрешал исполнять приказы, данные после долго затянувшихся пиров.
   Аврелий Виктор

   Он родился не для того, чтобы жить, а для того, чтобы пить.
   Император Аврелиан об одном из своих полководцев

   Он был старше доблестью, чем годами.
   Аммиан Марцеллин об императоре Юлиане

   Он любил родителей – что в этом удивительного? Но он любил и братьев – это уже может считаться достойным изумления. Он любил своих близких – в наши времена это можно приравнять к чуду.
   Неизвестный биограф императора Клавдия II Готского (правил в 268 – 270 гг.)

РИМЛЯНЕ О РИМЕ

   Те, которые читают о деяниях Рима, узнают историю не одного города, а всего человечества.
   Луций Анней Флор

   Удача придает римлянам силу, а неудачи – мужество.
   Неизвестный автор «Записок об Александрийской войне»

   У римлян даже победа без приказа не приносит славы.
   Император Тит Флафий

   Римляне нередко проигрывали битвы, но войны – никогда.
   Гай Луцилий

   Наш народ овладел всеми землями, защищая своих союзников.
   Цицерон

   Во всем мире мужья повелевают женами, всем миром повелеваем мы, а нами повелевают наши жены.
   Катон Старший

   Римская свобода не внушает страха жестокостью казней, а ограждена милосердием законов.
   Цицерон

   Страх римского народа перед диктатором был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре.
   Веллей Патеркул

   Таков общий порок великих и свободных государств: зависть сопутствует там славе, унижению подвергаются люди, которые кажутся слишком высоко стоящими, и бедняки с раздражением глядят на недоступное им богатство богачей.
   Корнелий Непот

   Ни Риму пасть, пока стоит Сципион, ни Сципиону жить, когда Рим падет.
   Сципион Африканский Младший

   Тебе предстоит править людьми, неспособными выносить ни настоящее рабство, ни настоящую свободу.
   Император Гальба – своему преемнику Пизону

   Лучше жить ничтожнейшим гражданином Рима, чем, покинув родину, быть провозглашенным владыкой всего остального мира.
   Серторий

   Для меня как Антонина град и отечество – Рим, как человека – мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.
   Марк Аврелий

РИМЛЯНЕ О ДРУГИХ НАРОДАХ

   В учености и словесности всякого рода Греция всегда нас превосходила, – да и трудно ли здесь одолеть тех, кто не сопротивлялся?
   Цицерон

   Греция, взятая в плен, победителей диких пленила.
   Гораций

   Подвиги афинян были достаточно блистательны и великолепны, но гораздо менее значительны, чем о них говорит молва. Но так как в Афинах появились писатели чрезвычайного дарования, то деяния афинян и прославляются во всем мире как величайшие.
   Саллюстий

   Доблесть, бдительность, трудолюбие грекам неизвестны.
   Саллюстий

   Скифам больше пользы приносит незнание пороков, чем грекам знание добродетели.
   Юстин

   Северные народы хотя и менее разумны, но зато особенно склонны к битвам.
   Вегеций

   Арабы особенно опасны для иудеев, так как эти два народа питают друг к другу ненависть, обычную между соседями.
   Тацит

ДРУГИЕ О РИМЛЯНАХ

   Обман вы всегда прикрываете видимостью какой-то законности.
   Самнитский вождь Понтий – римлянам (по Титу Ливию)

   Римский народ потому и непобедим, что в счастии он остается трезвым и рассудительным. Люди, непривычные к удачам, ликуя, теряют голову; римскому народу победы привычны, почти что прискучили.
   Газдрубал, карфагенский военачальник (по Титу Ливию)

   Римляне расширили свою державу не столько победами, сколько милостивым отношением к побежденным.
   Газдрубал

   После поражения во II Пунической войне Ганнибал бежал в Сирию к царю Антиоху. Антиох показал ему бесчисленные войска, которые он собрал для войны с римлянами, и заставил пройти перед ним эту армию, разукрашенную золотыми и серебряными значками. Он вывел слонов с их башнями и конницу с богатыми попонами, ожерельями и металлическими бляхами на лошадях. А потом спросил Ганнибала: «Не находишь ли ты, что всего этого хватит для римлян?» Ганнибал ответил: «Несомненно, хотя римляне и очень жадны».
   По Макробию

   Они, некогда сброд без родины, без родителей, были созданы на погибель всему миру. Ведь им ни человеческие, ни божеские законы не запрещают ни предавать, ни истреблять союзников, друзей, людей, живущих вдали и вблизи, ни считать враждебным все, ими не порабощенное. Дерзая, обманывая и переходя от одной войны к другой, они и стали великими.
   Понтийский царь Митридат Великий (по Саллюстию)

   Хитрые и изобретательные в своем вероломстве.
   Митридат Великий о римлянах

   У римлян есть одно, и притом давнее, основание для войн со всеми племенами, народами, царями – глубоко укоренившееся в них желание владычества и богатств.
   Митридат Великий

   Попроще надо шить хламиду и не возлагать непомерно горделивых украшений на свой венок, видя римский сапог над головой. Подражай лучше актерам, которые влагают в представление свою страсть, свой характер, свое достоинство, но не забывают прислушиваться к подсказчику, чтобы не выйти из меры и границ свободы, данной им руководителем игр. Если ты собьешься, тебя ждет не свист, не смех, не пощелкиванье языком; многих уже постиг «топор-головосек, судья безжалостный».
   Плутарх

   Продажный город, обреченный на скорую гибель, – если только найдет себе покупателя!
   Нумидийский царь Югурта о Риме (по Саллюстию)

   Точно рожденные и выросшие в оружии, они никогда не перестают упражняться им. Их упражнения можно по справедливости назвать бескровными сражениями, а их сражения кровавыми упражнениями.
   Еврейский историк Иосиф Флафий о римлянах

   Создав пустыню, они говорят, что принесли мир.
   Британцы о римлянах (по Тациту)

   Римский календарь был необычайно запутан. Римские полководцы всегда побеждали, но никогда не знали, в какой день это произошло.
   Вольтер

   Боги, которым поклонялись древние греки и римляне, честнейшие на земле люди, были самыми разнузданными канальями.
   Дени Дидро

   Все религиозные культы, существовавшие в Древнем Риме, народ считал одинаково истинными, философы – одинаково ложными, а правители – одинаково полезными.
   Эдуард Гиббон

   Бездушные римляне, суровый, трезвый, прозаический народ, помесь грубого хищничества и тонкого адвокатского ума, казуистическая солдатчина.
   Генрих Гейне

   Римский ум соблюдал меру в самой мудрости.
   Василий Модестов, русский филолог

   Тацит – самый жестокий мастер сатиры именно потому, что он глубже других чувствовал величие Рима и ничтожество людей.
   Генрих Гейне

   На мой взгляд, Цезарь был слишком стар для такой забавы, как завоевание мира. Она к лицу Августу или Александру: эти были молоды, а молодых людей трудно обуздать; но Цезарь, казалось бы, должен был проявить большую зрелость ума.
   Блез Паскаль

   Цезарей обычно убивают друзья. Потому что они враги.
   Станислав Ежи Лец

   Римский император был одновременно священником, атеистом и богом.
   Эдуард Гиббон

   У них, этих Неронов и Калигул, кружилась голова, когда они достигали вершины всемогущества; вообразив, что они выше всего человечества, они теряли человеческий облик; почитая себя за богов, они становились безбожниками.
   Генрих Гейне

   Римская литература не представляет ни одной хорошей трагедии; но зато римская история есть беспрерывная трагедия – зрелище, достойное народов и человечества.
   Виссарион Белинский

   Старик Гораций напоминает мне местами Гейне, который очень многому у него научился, а в политическом отношении был, по существу, таким же прохвостом.
   Фридрих Энгельс в письме Карлу Марксу

   Рассказываю ему: «Сцевола сунул руку в огонь...» – «Подумаешь, я мог бы сунуть в огонь всего Сцеволу».
   Станислав Ежи Лец

   Из гусей, которые спасли Рим, наверно, тоже получились отличные шкварки.
   Станислав Ежи Лец

   Помпея требовала разрушить Карфаген.
   Аркадий Давидович

   Если бы в римских тогах были карманы, античность обогатилась бы важным изобретением: изобретением солнечных карманных часов.
   Витольд Зехентер

   У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, если бы им пришлось сперва изучать латынь.
   Генрих Гейне

СЛУЧАИ ИЗ ИСТОРИИ РИМЛЯН

   Царь Тарквиний Гордый, изгнанный из Рима, сказал, что он научился отличать истинных друзей от ложных только теперь, когда уже не в силах воздать по заслугам ни одним, ни другим.
   По Цицерону

   Полководец Маний Курий, когда варил на своем очаге репу, явившимся к нему с золотом самнитам ответил: «Я предпочитаю пользоваться глиняной посудой и властвовать над теми, кто имеет золотую».
   По Луцию Ампелию

   Сципион Старший, встретившись с Ганнибалом в Сирии после его изгнания из Карфагена, спросил, кого он считает лучшим вождем. Ганнибал ответил: «Александра Македонского». – «А вторым после Александра?» – «Пирра, царя Эпира». Сципион еще раз спросил его, кому же он отдает третье место? Ганнибал ответил: «Себе». Сципион, засмеявшись, сказал: «На какое же место ты бы, Ганнибал, поставил себя, если бы не был мною побежден?» – «Тогда я поставил бы себя выше Александра».
   По Аппиану Александрийскому

   Когда лузитане заявили Тиберию Гракху, что у них продовольствия на десять лет и потому они не боятся осады, Гракх сказал: «Значит, я вас покорю в одиннадцатом году». Устрашенные лузитане сдались.
   По Юлию Фронтину

   Когда Публий Корнелий, считавшийся человеком жадным и вороватым, однако же храбрецом и хорошим полководцем, благодарил Г. Фабриция за то, что тот, его враг, выдвинул его в консулы, да еще во время большой и тяжелой войны, Фабриций сказал: «Нечего тебе меня благодарить, просто я предпочел быть ограбленным, чем проданным в рабство».
   По Цицерону

   Один из молодых трибунов спросил полководца Цецилия Метелла, каковы его замыслы. Тот ответил: «Если бы их знала хотя бы моя рубаха, я бы тут же бросил ее в огонь».
   По Плутарху

   Однажды в сенате обсуждалось какое-то важное дело. Мать мальчика Папирия, который был со своим отцом на заседании сената, стала расспрашивать сына, чем занимались сенаторы. Мальчик ответил, что дело держится в строгом секрете. Она стала приставать к нему все настойчивее. Тогда мальчик сказал: «В сенате обсуждалось, что больше пользы принесет государству: если один муж будет иметь двух жен или если одна женщина выйдет замуж за двоих мужей».
   На другой день в сенат явилась толпа матерей семейств; плача и стеная, они молили, чтобы одна женщина выходила замуж за двух мужчин, а не один женился на двух. После этого случая сенаторы постановили, чтобы впредь сыновья не ходили с отцами в курию, кроме одного Папирия.
   История, рассказанная в одной из речей Катона Старшего

   Некий римлянин, разводясь с женой и слыша порицания друзей, которые твердили ему: «Разве она не целомудренна? Или не хороша собой? Или бесплодна?» – выставил вперед ногу, обутую в башмак, и сказал: «Разве он нехорош? Или стоптан? Но кто из вас знает, где он жмет мне ногу?»
   Плутарх

   Катон Старший изгнал из сената Манилия за то, что тот среди бела дня, в присутствии дочери, поцеловал жену. Сам же Катон, по его словам, лишь во время сильной грозы позволял жене обнимать его, и шутливо замечал, что бывает счастлив, когда гремят грозы.
   По Плутарху

   Консул Луций Муммий был настолько невежествен, что, когда по взятии Коринфа грузил для отправки в Италию картины и статуи, выполненные руками величайших мастеров, он велел предупредить сопровождающих, что если они их потеряют, то должны будут вернуть новые.
   По рассказу Веллея Патеркула

   Публий, видя Муция, весьма недоброжелательного человека, более грустным, чем обыкновенно, сказал: «Или с Муцием случилось что-нибудь неприятное, или, не знаю с кем, – что-либо хорошее».
   По Макробию

   Какой-то неразумный человек, не узнав Марка Катона [Младшего], побил его в бане: сознательно никто не поднял бы руку обидеть такого мужа! Когда впоследствии этот человек пришел просить прощения, Катон ответил: «Я не помню, чтобы меня побили».
   По рассказу Сенеки

   Однажды, когда Помпею нужно было срочно отплыть в Рим, поднялась буря, и кормчие не решались сняться с якоря. Тогда Помпей первым взошел на борт корабля и, приказав отдать якорь, воскликнул: «Плыть необходимо, жить нет необходимости!»
   По Плутарху

   Во время гражданской войны, при высадке в Африке, Цезарь оступился, сходя с корабля. Но он и это обратил в хорошее предзнаменование, воскликнув: «Ты в моих руках, Африка!»
   По Светонию

   Как-то раз Марк Антоний удил рыбу, клев был плохой, и Антоний огорчался, оттого что Клеопатра сидела рядом и была свидетельницей его неудачи. Тогда он велел рыбакам незаметно подплывать под водою и насаживать добычу ему на крючок и так вытащил две или три рыбы. Египтянка угадала его хитрость, но прикинулась изумленной, рассказывала об этом замечательном лове друзьям и приглашала их поглядеть, что будет на другой день. Назавтра лодки были полны народу. Антоний закинул лесу, и тут Клеопатра велела одному из своих людей нырнуть и, упредив рыбаков Антония, потихоньку насадить на крючок понтийскую вяленую рыбу. В уверенности, что снасть не пуста, Антоний вытянул лесу, и под общий хохот Клеопатра промолвила: «Удочки, император, оставь нам, государям фаросским и канопским. Твой улов – города, цари и материки».
   По Плутарху

   Цицерон после развода с женой ответил решительным отказом на уговоры жениться еще раз, заявив, что он не в состоянии равно заботиться и о жене и о философии.
   По Иерониму Стридонскому

 

   Однажды друзья попросили Овидия исключить из его книги три стиха, на которые они укажут. Он согласился, при условии сохранить три, на которые укажет он. Стихи, которые они предложили для исключения, а Овидий для сохранения, оказались одни и те же.
   По рассказу Сенеки Старшего
   Когда однажды Лукулл обедал в одиночестве и ему приготовили один стол и скромную трапезу, он рассердился и позвал приставленного к этому делу раба; тот ответил, что, раз гостей не звали, он не думал, что нужно готовить дорогой обед, на что его господин сказал: «Как, ты не знал, что сегодня Лукулл угощает Лукулла?»
   По Плутарху

   Один провинциал приехал в Рим и, будучи чрезвычайно похож на Августа, привлекал к себе все взгляды. Август приказал привести его к себе и, разглядывая его, спросил: «Скажи мне, юноша, твоя мать была когда-нибудь в Риме?» – «Нет, – ответил тот и добавил с досадой: – Но отец мой часто».
   По Макробию

   Когда Август с триумфом вернулся после победы над Марком Антонием, то навстречу ему среди поздравляющих поспешил человек, держащий в руке ворона, наученного говорить: «Привет Цезарю, победителю, императору». Цезарь в восторге купил приветливую птицу за двадцать тысяч сестерциев.
   Приятель этого ремесленника, который ничего не получил от щедрости Августа, заверил императора, что у того есть и другой ворон, и просил, чтобы заставили принести и его. Принесенный ворон ясно произнес заученные слова: «Привет Антонию, победителю, императору».
   Август, нисколько не рассердившись, ограничился тем, что приказал виновному разделить полученные деньги с приятелем.
   По Макробию

   Пакувий Тавр, настойчиво добиваясь подарка от императора Августа, сказал ему, что уже масса народа говорит о том, что он якобы получил от Августа немалую сумму денег. «А ты, – сказал Август, – им не верь».
   По Макробию

   Геренния, юношу, предававшегося порокам, Август приказал выгнать из своего лагеря. Тот умолял о прощении и говорил: «Как я вернусь к себе домой, что я скажу отцу?» – «Скажи, что я тебе не понравился», – ответил Август.
   По Макробию

   Сенат предложил назвать именем Тиберия месяц; тот ответил: «А что вы будете делать, если у вас будет тринадцать цезарей?»
   По Светонию

   Когда Гай Калигула спросил сенатора Пассиена Криспа, сожительствует ли тот со своей родной сестрою, как он сам, то Пассиен ответил: «Еще нет» – весьма пристойно и осторожно, чтобы не оскорбить императора отрицанием и не опозорить себя лживым подтверждением.
   По Светонию

   Клавдий уверял, будто нарочно притворялся глупцом при Калигуле, так как иначе не остался бы жив и не стал бы императором. Но этим он никого не убедил: немного спустя появилась книжка «Вознесение дураков», в которой говорилось, что притворных глупцов не бывает.
   По Светонию

   После рождения Нерона астролог сказал, что младенец станет царем, но убьет свою мать. Агриппина воскликнула: «Пусть убьет меня, лишь бы царствовал!» Став императором, Нерон и в самом деле приказал убить свою мать. Ее последние слова были: «Разите чрево, которое выносило Нерона!»
   По Диону Кассию

   Луций Вителлий, отец будущего императора Авла Вителлия, воскликнул, поздравляя Клавдия со столетними играми: «Желаю тебе еще не раз их праздновать!»
   По Светонию

   Когда посланцы доложили императору Веспасиану, что решено поставить ему на общественный счет колоссальную статую немалой цены, он протянул ладонь и сказал: «Ставьте немедленно, вот постамент».
   По Светонию

   Один из его любимых прислужников просил управительского места для человека, которого он выдавал за своего брата; Веспасиан велел ему подождать, вызвал к себе этого человека, сам взял с него деньги, выговоренные за ходатайство, и тотчас назначил на место; а когда опять вмешался служитель, сказал ему: «Ищи себе другого брата, а это теперь мой брат».
   По Светонию

   Римских императоров после смерти обожествляли. Веспасиан, почувствовав приближение смерти, произнес: «Увы, кажется, я становлюсь богом».
   По Светонию

   Загладить позор былой своей скупости Веспасиану не удалось. И даже на его похоронах Фавор, главный мим, выступая, по обычаю, в маске и изображая слова и дела покойника, во всеуслышанье спросил чиновников, во сколько обошлось погребальное шествие. И услышав, что в десять тысяч миллионов, воскликнул: «Дайте мне десять тысяч и бросайте меня хоть в Тибр!»
   По Светонию

   Император Каракалла, убив брата, велел Папиниану оправдать это деяние в сенате и перед народом, но тот ответил, что не так легко оправдать братоубийство, как совершить его.
   По рассказу неизвестного римского историка

   Одному человеку, голова которого уже седела, император Адриан в чем-то отказал; когда тот, покрасив волосы, вторично обратился к нему с просьбой, он ответил: «Я уже отказал в этом твоему отцу».
   «Жизнеописание Адриана»

   Когда одному из его друзей жена написала, что он, увлеченный удовольствиями и купаниями, не хочет к ней вернуться, – об этом через тайных агентов узнал Адриан. В ответ на его просьбу дать ему отпуск император упрекнул его за купания и удовольствия. «Неужели, – воскликнул тот, – и тебе жена написала то же, что и мне?»
   «Жизнеописание Адриана»

ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

   Быстро из ничего вновь переходим в ничто.

* * *

   Жизнь – это благо и зло, а смерть ни то ни другое.

* * *

   Бани, вино и любовь разрушают вконец наше тело.
   Но и жизнь создают бани, вино и любовь.

* * *

   Человек ты – значит, смертен.
   Помни это. Будь здоров.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

   Если в дате не указано: «до н.э.», значит, она относится к нашей эре.
 
   Август (Октавиан Август) (63 до н.э. – 14 н.э.), римский император с 30 г. до н.э.
 
   Аврелиан (Луций Клавдий Домиций Аврелиан) (214 – 275), римский император с 270 г.
 
   Аврелий Виктор (Секст Аврелий Виктор) (II пол. IV в.), римский историк
 
   Акций (Аккий) (170 – ок. 80 до н.э.), римский трагик
 
   Аммиан Марцеллин (ок. 330 – ок. 400), римский историк
 
   Ампелий (Луций Ампелий) (II – III вв.), римский историк
 
   Аппиан Александрийский (? – 70-е гг. II в.), римский историк, по происхождению грек
 
   Апулей (Луций Апулей) (ок. 124 – 170), римский писатель
 
   Брут (Марк Юний Брут) (85 – 43 до н.э.), римский политический деятель, республиканец, один из убийц Юлия Цезаря
 
   Валерий Максим (I в. н.э.), римский историк
 
   Варрон (Марк Теренций Варрон) (116 – 27 до н.э.), римский ученый и писатель
 
   Вегеций (Флавий Вегеций Ренат) (конец IV – нач. V в.), римский военный писатель
 
   Веллей Патеркул (20 до н.э. – ок. 31 н.э.), римский историк
 
   Вергилий (Публий Вергилий Марон) (70 – 19 до н.э.), римский поэт
 
   Гальба (Сервий Сульпиций Гальба) (3 до н.э. – 69 н.э.), римский император с 68 г.
 
   Геллий (Авл Геллий) (ок. 125 – ок. 165), римский писатель
 
   Гораций (Квинт Гораций Флакк) (65 – 8 до н.э.), римский поэт
 
   Домициан (Тит Флавий Домициан) (51 – 96), римский император с 81 г.
 
   Домиций Корбулон (I в. н.э.), римский полководец
 
   Иосиф Флафий (37 – после 100), древнееврейский историк