Я не делаю из говна конфету; но я делаю конфеты, внешне похожие на говно. Это для меня шутка такая, предназначенная для любителей острых ощущений. Почему-то очень хочется уважать моих мальчиков и девочек, которые просто пошли и трахнулись на Скандинавской трассе среди сбившихся в пробку машин. И при этом никого не убили. Порно – дело молодых и нахальных. Как ленинградский рок двадцать лет назад. Если в России взрослое кино когда-нибудь станет индустрией, уже никто не сможет снимать ТАКИЕ сцены. Потому что ТАКИЕ вещи делаются не за большие деньги и только один раз.
Гламурные какашки:
куда деваться?
Продавцы моих фильмов и видеоконтента для мобильных телефонов давно искали ко мне подход, чтобы получить права на эксклюзивное порно с Берковой. С этой целью они всячески меня обхаживали, дарили мне странного действия энергетические конфеты из Амстердама, поили бутератом в бутылках из-под минералки, рекомендовали поперс вместо капель для носа, экстази как заменитель фруктозы, снабжали коксом и брали с собой на все вечеринки, где я, находясь в жуткой депрессии, пытался хоть как-то развеяться.
В одну из таких бурных долгих ночей, сменив с полдюжины клубов и квартир, «где всё есть», мы отправились в гламурное кафе «СССР». В дороге, которую я никак не узнавал, сидя в джипе главного продавца, мне по накурке показалось, что меня везут убивать. Но мы благополучно добрались до «СССР», вошли внутрь, в коридоре я коснулся стены руками и понял, что она проваливается, как пластилиновая. Мои чувства обострились, я даже слышал, как у танцующих падают со лба капли пота, а поцелуй влюблённой пары рядом вообще был для меня как атомный взрыв.
«Отравили, суки!» – подумал я и с ненавистью посмотрел на моих спутников.
Тех пробило на крутость, и они важно оглядывались по сторонам в чёрных солнцезащитных очках и белых рубашках, как специальные агенты.
– Ну вот пиздец, я к тому же ещё и обосрался! – грустно сказал я сам себе, разглядывая большие какашки у меня под ногами. – Интересно, как они могли просочиться через брюки, это же не моча? – рассуждал я, пытаясь подбросить какашки под ноги танцующих.
Я прикрыл жопу руками и при этом не переставал улыбаться всем девушкам вокруг.
– Подержи моего ребёнка! – вдруг сказала одна из красавиц, тыча мне в живот плюшевым медвежонком.
– Потом! – улыбнулся я.
Тогда она меня влажно поцеловала и обещала прийти с ребёнком после того, как сходит с ним в туалет.
– Туалет! – обрадовался я и пошёл проверить, действительно ли я обосрался или это просто глюки.
Проверять я почему-то решил в туалете кафе напротив. «Чтобы не догадались!» Я снял штаны и долго смотрел в свои спущенные трусы.
«Дома проверю!» – наконец подумал я, так ничего и не поняв.
На улице стояли мои продавцы и звонили друг другу по мобильнику. Я прошёл рядом, они меня даже не заметили.
Я проснулся оттого, что меня бьют по щекам. Открыв глаза, я увидел Танину маму, которая лупит мне по роже газетой.
– Как теперь жить? – Она кричала и плакала одновременно.
– Тётя Женя? – удивлённо пробасил я.
– Какая я тебе тётя!
Мы с ней были почти ровесники.
– Я в поезде читала эту «Экспресс-газету», – рыдала не тётя Женя. – Мой попутчик взял посмотреть и говорит: «О, наша узловская! Лучшая порнозвезда мира!» Я беру газету и вижу там мою голую дочку! А сначала я даже и не подумала, что это она! Какой позор! Какой позор!
– Это просто пиар! – сказал я и вырубился.
Когда я очнулся, квартира была пуста, дверь открыта настежь, кошка убежала в общий коридор. Я поймал Мусика у лифта, вернул беглянку домой, оттянул резинку моих боксёрских «Дольче» и заглянул внутрь. Какашек в трусах не было.
Как было бы здорово родиться Дольче или Габбаной! Иногда я бы дарил прохожим трусы просто так. Или всегда.
Отправил Тане sms: «Улетаю в Арктику. Строим вип-клуб на Шпицбергене. Туда будут прилетать только на личных самолётах. Князь Монако, Пэрис Хилтон…»
Хорошее изобретение – sms.
Ответ: «А я нюхаю… Я дура и наркоманка. Если бы ты меня увидел, ты бы охуел».
Я оделся и убрал телефон в карман.
Таня смотрела на меня с первых полос газет и журналов, вывешенных в витрине киоска. Конечно, она потрясающе красивая. И после порнофестивалей она стала очень популярной в средствах массовой информации. Может, и вправду когда-нибудь депутатом будет?
Позвонила Ульяна.
– А я мою полы! – засмеялась она, и я услышал в трубке музыку. – Я поняла, почему не могу быть с Борюсиком. Он… храпит!
Бедная девочка, она никому не может показать свои бриллианты и шубу – некуда надевать. И потом, как она объяснит их происхождение Денису и маме. Бедный Борюсик! Потратил пятнадцать миллионов, а Ульянка отказалась с ним встречаться. Даже за «мерседес»-купе и квартиру в Монако. Бедная Таня, бедные мои продавцы, бедная Беркова, бедный я! Принц Альберт, Пэрис Хилтон – что-то и в их глазах тоже не видно особого счастья.
– Господи, что же мы все такие несчастные! – заплакал я.
Почему тот, кто любит, никому на хуй не нужен, а тот, который тебя ни во что не ставит, тобой любим и всегда прощаем?
Малолетняя модель, которая раздаёт у метро рекламные листовки, строит мне глазки. Причём уже не в первый раз. Красивая. Но я предпочёл бы не эту короткую юбку, а джинсы, как любит носить Таня. И не надо мне строить глазки. Всё должно происходить как будто само собой. Сразу.
Я выхожу из красного фестивального лимузина «хаммер» в сопровождении трёх девушек в бальных платьях.
Но идти мне некуда. Уже очень-очень давно.