Этой фразой мышка-журналистка напомнила мне актёра в эротических фильмах, где показывают не секс, а его имитацию. Такие актёры имеют обычно облик и манеры профессионального стриптизёра. У них супертело. Такие тела любят помещать на обложки гей-фильмов. Но при этом они не трахаются, а танцуют. Актёр крутит своим выпуклым задом, играет мышцами, картинно улыбается и закатывает глаза. Своими скульптурными формами он затмевает партнёршу по всем статьям, но ничего общего с сексом его акробатика не имеет. Это выдумка. Потому что правда – это когда минет со слюной от энтузиастки орального дела, любящей своё занятие и исполняющей его со вкусом – в прямом и переносном смысле. Или когда девка трясётся в конвульсиях оргазма, и её шлепают как следует по мясистой заднице. Или точка G. Да, друзья, точка G – это тоже истинная правда, и я вам о ней сейчас расскажу.
Впервые я увидел Виталика Золотые Пальчики возле «Гостиного Двора». Двухметровый Виталик шёл налегке по направлению к Катькиному саду, а за ним семенила маленькая девочка, экипированная явно Виталикиным тяжёлым саквояжем – «с инструментами», как подумал я тогда. Я не скажу вам, кто меня с ним познакомил: этот человек-сводник сидит сейчас рядом со мной и делает страшные глаза, не разрешает мне его палить. Ну и Бог с ним, не буду его компрометировать, скажу только, что извращенец извращенца видит издалека.
– А чего девушка несёт твой чемодан? – удивлённо спросил я Виталика.
– Пускай! – засмеялся Виталик, махнув рукой на свою маленькую и сто процентов несовершеннолетнюю спутницу. – Ей не тяжело.
– Мне не тяжело, – подтвердила девушка и влюблённо посмотрела на Виталика. Таким взглядом смотрят на своего гуру сектанты. Жесть.
Вот как зомбирует девушек любовь. Вернее, точка G! Позднее я узнал, что маленькие, складные (я, впечатлительный, всё время вспоминаю сыктывкарских девочек из багажника) и не очень гнущиеся девушки, даже прыщавые и толстушки подсаживались на точку G, как на наркотики, и делали для Виталика всё. Они исполняли любую его прихоть, а он этим жёстко пользовался. Например, заставлял их носить свои чемоданы.
В тот же вечер я увидел точку G в действии. В подвале приватного клуба «Готика» на Невском у Виталика была свингер-вечеринка. Я пришёл на оргию с Ланой Лайт и ещё одной моей красивой подруженцией модельного плана, которая, увидев трахающиеся тела, сразу же спросила меня прерывающимся от возбуждения голосом: «Что мне можно?»
– Всё что хочешь! – дал я ей полную свободу.
Лана к тому времени уже вовсю трахала различных персонажей, из которых персонажем женского пола была только она сама. Состав свингер-клуба в ту ночь поначалу был очень своеобразен: одна-единственная Лана на шестерых мужиков. Соответственно, с ними она и вступала в «свингер-контакты». Чем эти свингер-контакты отличались от обычного траха, сказать сложно, но за титьки и другие места мужики хватали её смело и основательно. Сразу было видно, что им нравятся такие свингерские отношения.
После группового траха началось шоу, которое, впрочем, не особо разнилось с трахом. Только партнёрами Светки на этот раз были не мужики, пришедшие сюда за деньги, а мои парни-актёры, которым Виталик сам платил по пятьдесят долларов. Платил он, кстати, и Светке (правда, по другому тарифу – двести баксов), чтобы она потом не говорила, что «все мужики – козлы и благодарности от них не дождёшься». За одну лишь эту раскрутку жадного Виталика на хоть какие-то деньги для главной клубной «жены» Ланы Лайт и господ артистов мне полагалась половина их актёрских и главной жены гонораров плюс бутылка коньяка. Так оно мне и давалось в действительности – деньги и бутылка.
Когда в клуб далеко за полночь приехала новая и – о, чудо! – настоящая семейная пара, Светка делала минет молоденькому порноактёру, похожему на двухметрового Леонардо Ди Каприо, да так споро и ловко, что парень кончил буквально через пару секунд. Она блестяще исполнила свой фрагмент: рычала, рыгала и пускала слюни. Это был самый отвязный момент во всем относительно приличном шоу. Приличном, потому что без анального секса. Похоже, что Светка даже кончила как минимум один раз (а мне говорила, что ни разу!). Интересное шоу.
Потом настоящая семейная пара захотела секса с другой настоящей, как они полагали, семейной парой – мной и моей модельной подруженцией.
Мы пошли вчетвером в отдельную комнату, где муж (кстати, нотариус) сразу же попросил меня полизать «киску» его жене Саше. Жена была молодая, всего двадцать четыре года, блондинка, как я люблю, и даже красивая – курносенькая, скуластенькая, губастенькая, но «киска» у неё была небритая, а потому лизать её мне не хотелось.
Я сымитировал несколько кивков головой под жаркие бессвязные речи мужа-нотариуса. Господи, неужели этих ребят-свингеров возбуждают такие примитивные вещи, как куннилинг? Член у меня встал, но поскольку я никогда в жизни не изменял Тане, то применять его в сексуальных действиях я не планировал. Чем, кстати, обидел не только весьма толстого нотариуса, но и свою красавицу модель, которая, сделав пару неудачных попыток поймать мой член ртом и кулаком, тоже отказалась от акта с толстым свингером.
– Это будет стоить тебе двух разбитых тарелок дома! – громко сказала она. Вжилась в роль жены.
Семейный нотариальный акт тоже получился не ахти. По причине отсутствия у нотариуса половых сил.
В итоге я пошёл мыться. Член после эрекции был у меня в отличном приподнятом состоянии, дверь в нашу приватную комнату открылась, и вскоре я увидел в проёме две улыбающиеся головы. Одна из них принадлежала казаху-бисексуалу и была по их среднеазиатской традиции просто огромная. Хозяином другой стандартного размера головы был просто голубой парень симпатичного сельского типа.
«Эге-гей!» – подумал я, ловя себя на странных ощущениях.
Я стоял в душевой кабине и размахивал не слишком эрегированным членом: всё чинно-благородно, как в балете. Но улыбающиеся головы стали наперебой хвалить мой член и говорить, что он классической формы. Вот тут-то я и подумал: «Эге-гей». В смысле – уж не гей ли я, потому что комплименты мне понравились. Член у меня и впрямь – хоть сейчас в анатомический музей. Потом было немного моих разных поз. Кроме члена и яиц, я великодушно показал им ещё и выражение лица. Всё как у геев. Молодец!
На таком хорошем подъёме дело на свингер-пати подошло к кульминации. Все с нетерпением ждали, когда же трахнут красавицу нотариальную жену. И её наконец трахнули! Сделал это Рома Циклоп, самый громадный из моих порноактёров, с самым внушительным орудием-колотушкой. Тоже, кстати, ничего – я по парням не прибиваюсь, но кому охота смотреть на уродов?
Саша встала у стены в общем зале, спиной к нам, зрителям, и её реакции хватило на весь наш эротический театр – она стонала, выгибала спину по всем правилам свингерского секса, как вдруг к ней сзади подбежал Виталик, оттолкнул человека-гору Рому и, сделав пальцами жука-богомола, стал дирижировать рукой у неё в небритой киске.
Буквально через минуту началось чудо. Сначала баба заорала как подстреленная.
– Всё, ещё немного, и пиздец... она будет без сознания, – с трудом выдавил из себя Виталик.
Говорить ему было тяжело – он как сумасшедший работал рукой внутри дрожавшей всем телом девки. Мы вообще его еле услышали – нотариальная жена визжала во весь голос.
Я посмотрел на бледного мужа.
– Ну что, Дима, ревнуешь? – усмехнулся я, потому что был наслышан от Виталика о феномене точки G.
– Есть немного, – честно признался реально побелевший Дима.
– Ап! – Виталик резко выдернул пальцы.
И почти сразу на стену хлынул целый дождь неизвестной жидкости. Он забрызгал всё вокруг – «диваны, картину, лобок и даже резной потолок». Фестиваль петергофских фонтанов. Обмочив себя, Виталика и всю окружающую среду, кончив раз восемь, баба забилась в судорогах и рухнула замертво на диван. Финита ля комедия.
А потом началась медицина. Всё смешалось – кони, люди. В роли коней выступали мои порноактёры-гиганты, им тоже было интересно узнать, «что это было?». Виталик снисходительно, как профессор, читал лекцию.
– В человеке сколько процентов воды? – спросил он аудиторию лекторским голосом.
– Восемьдесят процентов воды, – ответил умный студент Ди Каприо.
– Ну вот, десять процентов уже нету! – засмеялся злодей Виталик.
– Но это же не у всех бывает? – интересовалась голубая казахская голова.
– У всех, у всех, – поддержал я суперменское Виталикино реноме.
– Виталик, ты гений!
– А что это за жидкость?
– А ты попробуй!
– А где этому учат?
– Этому Я учу за пятьсот долларов в месяц.
– Ну если бы ты Мне так сделал, я бы тебе заплатил пятьсот долларов! – заявил бисексуальный порноталант Ди Каприо.
Испуганный нотариус танцевал вокруг своей полудохлой шлюхи.
– Муравей! – обалдело сказал он.
По стриптизёрскому шесту рядом с диваном, на котором лежала нотариальная девушка, действительно полз муравей. Но нотариус всё испортил – весь наш научный консилиум, потому что все заржали, и медицинский разговор сам собой закончился. Возможно, Дима, впавший следом за Сашей в транс, нам на что-то намекал, что-то важное хотел сказать. Мол, хоть и ловит сейчас кайф на диване его жена, а на самом деле она муравей мелкий, и где завтра окажется – неизвестно... В общем, простор для мыслей имелся.
Сам же нотариус вместе со своей женой оказался на следующий день у меня в квартире. Было часов восемь утра. Пара, похоже, еще не ложилась.
– Мы не можем найти эту точку, – сообщил мне муж.
– Всю ночь пролазил там, только исцарапал меня всю! – подтвердила возбуждённая Саша.
– Рисуй! – проревел, как медведь, нотариус, протягивая мне листок бумаги. – Где она?
В другой руке нотариус держал коробку с тортиком.
Я старательно нарисовал ему схему – вход во влагалище, пупырышки, углубление на передней стенке.
– Когда женщина возбуждается, это углубление можно нащупать, – объяснил я.
– А ты можешь сейчас ей так сделать?
Саша вся аж напряглась в ожидании – чудо вернётся!
– Ну, вообще-то техникой массажа точки G в совершенстве владеют только три человека в мире, – соврал я. – Один человек на Тибете, один в Полинезии и третий он, Виталик. Там двенадцать уровней мастерства. Я пока только учусь.
– А на каком ты уровне? – заинтересованно спросила Саша.
– На седьмом, – скромно опустил я глаза. – Этот уровень не позволяет вызывать фонтаны, и оргазм будет обычным – как клиторальный или вагинальный.
– То есть ты это делать не умеешь?
На нотариуса было жалко смотреть. В качестве компенсации я предложил ему разрешить жене сняться у меня в порно. Но он был против. А жена, кстати, была «за». Потом они стали превращаться в злых зомби, требовать от меня немедленно отвезти их к Виталику, но проснулась Таня и выгнала сначала красивую Сашу, а потом, изучив суть вопроса, и самого нотариуса. После чего мы вернулись в постель, где я ещё час честно, но тщетно пытался «сделать» Тане точку G. Я весь сосредоточился на крупных планах. В конце концов смотреть на одни дамские гениталии, пусть даже молодые и свежие, как-то надоедает. Короче, праздника души не получилось. И мы просто занялись супружеским сексом, без всяких ниндзя-элементов.
Фаллоимитатор для шведской семьи.
Олена Тер-Никогосян, она же Вельвет Энджел, она же Елена Беркова
Мне нравятся все мои модели. Очень сексуальные. Раньше перед каждой сценой я брал школьную линейку и измерял актрисам глубину впадины между ягодицами. Этим подчеркивалось, какие у девушек выпуклые попки. Какие у них попки, видно в моих фильмах и без линейки. Отличные попки, круглые и упругие. И девушки тоже все как на подбор, стройные, холёные и профессиАнальные.
В первой и последней сценах фильма всегда снималась главная звезда сериала – моя жена Таня Таня. Она реально красивая девушка, блондинка, спортивная, гибкая – короче, мечта кавказца. В роли кавказца обычно выступал работник Эрмитажа Вадик Купцов. Его английский, когда мы снимали для Штатов или Европы, примерно так и звучал:
– Слюшай, дэвушка, открой ротик, да?
Вадик ужасно суетился и скакал вокруг красавицы Тани, как Азамат возле украденной лошади. Таня была чувственна и покорна, и это разжигало Азамата, то есть Вадика. Они всегда показывали очень крепкий, чувственный анал. В финале Вадик извергался на Таню, подобно реке Терек меж скалистых отрогов. Но пару раз он подкачивал и уподоблялся Тереку на равнине. Жаль, Таня была достойна большего.
После такой фемины другие актрисы в анальных сценах выглядели очень бледно. Все, кроме Елены Берковой. Эта девушка могла бы работать ведущей новостей или показывать модную одежду в очень дорогих магазинах на Тверской. Но она предпочла показывать свою удивительно выпуклую попку и круглые сиськи в сексуальных действиях. Кто видел её в моих фильмах, поймет, что я имею в виду. Самое лучшее, что умеет делать Леночка кроме улыбки, это анальный секс. Она играет на члене, как Паганини на скрипке, и даже лучше, потому что она может не пользоваться руками. А Паганини на скрипке без рук вряд ли бы сыграл так виртуозно. Леночка же Беркова играет на члене виртуозно, используя столько разных движений и приёмов, что они сливаются в одну сплошную анальную симфонию.
Таня исполняла смачный минет, со звуком, который можно услышать только во время продувки труб перед зимним отопительным сезоном. А вот Леночка во время анала непроизвольно переходила на украинский язык, и это тоже выглядело превосходно. Всё-таки украинский язык во время анального секса звучит куда лучшего английского. «На немецком я бы разговаривал с врагами, на французском – с женщинами, а на украинском – во время анального секса...» Хотя желательно всё это говорить в женском роде.
Когда Леночка трахалась, всё равно куда, хотелось забежать и спросить: «Можно и мне маленько?» Такая она была зажигательная девушка. В партнёрши Леночке обычно попадались небольшие стройные азиаточки. Говорят, что все они на одно лицо. Это неправда. Азиаточки ещё и все на одно тело. Если кто-нибудь видел маленьких голых, крепеньких стройных азиаток, то он видел и моих алтаек и кореянок. Аиши и Лайлы очень однообразны, они монотонно пищат и верещат всю сцену. Трудно понять, то ли им больно, то ли хорошо, то ли просто так велели делать. Возможно, у азиаток большое порнографическое будущее. Но в сценах с Леночкой Берковой его еще не разглядеть.
Перед финалом я делал вторую главную сцену фильма. Иногда она даже обозначалась отдельными титрами: «Наконец главное событие выпуска! Лишение анальной девственности Леночки Берковой!» Разумеется, анальной девственности Леночка лишилась без участия азиаток, задолго до этого фильма, и сейчас я вам расскажу как.
Мне позвонил Виталик Золотые Пальчики и сказал:
– Пойдёшь со мной на кастинг в Институт технологии и дизайна? В модельном агентстве обещали, что придет не меньше двухсот баб!
Я встретился с Виталиком на Морских улицах, и, пока мы шли к институту, ему всё время звонили мастурбирующие малолетки.
– Это секс по телефону? – слышал я голоса очень молоденьких девочек в Виталикиной трубе. – А у твоей жены большая дырка?
Нас посадили в актовом зале с колоннами за профессорский стол, накрытый сукном, и выдали по ручке и листку бумаги, чтобы мы записывали потенциальных кандидаток. Потом пошли девушки-модели. Каждая выходила в купальнике с номером на лифчике или трусиках, представлялась, коротко рассказывала о себе, вертелась, как Огневушка-Поскакушка на костре, и удалялась, строя нам, строгому жюри, многообещающие глазки, говорящие о том, что нас ждёт, если мы выберем именно её.
– А что ты им наобещал? – спросил я Виталика шёпотом.
– Что мне в клуб нужны шестьдесят девушек для шоу-программ: выносить призы, объявлять победителей в конкурсах армрестлинга и типа того, – засмеялся аферист Виталик. – Видишь, как они стараются! Я приглашу баб, которые нам понравятся, выберу двух, дам им по пятьсот рублей за ночь, а остальные, скажу, не подошли, увы.
– И что ты будешь с ними делать?
– Запишу их контакты и затрахаю до смерти! – захохотал Виталик.
Кандидатки на траханье кружились на сцене. Мы с Виталиком сообща выбрали из них восьмерых девушек – шестерых блондинок и двух брюнеток, об одной из которых Виталик сказал с вожделением:
– Хороша!
То, что она хороша, я не разглядел, потому что со сцены из-за её крошечного, почти лилипутского роста была видна только черноволосая макушка и такие же чернодугие брови.
На следующий вечер все восемь дурочек пришли в Виталикин клуб-трущобу на самой окраине города, Сталинград сорок третьего или заражённый Лондон двадцать восемь недель спустя. Пройдя через кухню, благоухающую всеми ароматами корейских блюд, они по одной, по двое попадали в маленький кабинет с представительским диваном, на который знаток девичьей психологии Виталик недавно раскрутил владельцев заведения.
Дальше все стали немного заикаться. Виталик – потому что он иногда бывает заикой. Почему заикались девки, я не знаю, но они явно не хотели того, чего хотел от них Виталик.
– А сколько у вас получают актрисы на съёмках? – наконец спросила меня черноволосая макушка.
Я повернулся к макушке: носик картошечкой, щёчки как у бурундучка. Я – любитель больших белых женщин. Маленькие чёрные девочки-карлики различных национальностей меня не привлекают.
– Тысячу долларов в день, – ответил я и сам засмеялся. Мои девчонки снимались либо бесплатно, либо за триста баксов максимум. При этом я, убеждённый сторонник групповых оргий, старался перетрахать их с целой толпой народа: профессиональными порноактёрами, шофёрами, студентами-добровольцами, солдатами из ближайшей казармы.
Девочка-макушка нервно закурила.
– Я подумаю, – сказала она, и пальцы у неё затряслись.
Я посмотрел на свои пальцы и решил, что они тоже затрясутся, когда я буду выплачивать ей такой гонорар. Мне захотелось усложнить задачу:
– Можешь сейчас станцевать стриптиз на шесте?
– С трюками? – обрадовалась малышка.
Когда она стала делать на шесте «трюки», меня сразу же потянуло сделать ей ребёнка. Собственно, трюки сводились в основном к сниманию трусиков и задиранию ног в шпагате параллельно пилону. Но в этих движениях было так много страсти и химии, а если ещё учесть, что у черноволоски оказалось чрезвычайно приятное гладкое тело, то всему эпизоду надо ставить большую эротическую пятёрку.
– Шлюха нерусская! – любовно вырвалось у меня, потому что я представил, какой прекрасный томный минет она делает. Такая отдаётся каждому, как давнему любовнику.
«Шлюха» заулыбалась.
– Как тебя зовут? – Мне понравилась её реакция.
– Лена. Олена по-украински...
– Леночка...
Мы поговорили о ней: её рождении в семье военного в Мурманске (опять Мурманск, реальная порнокузница Родины!).
– Там было холодно, – сказала Лена.
Когда закончился Мурманск, начались мексиканские истории её жизни на Украине и в Армении. О том, как она в пятнадцать лет покинула дом, вышла замуж за армянского мальчика Альберта Тер-Никогосяна и переехала в Ереван, об их сложных взаимоотношениях, как он её избивал и как она убежала от него и сейчас скрывается, сидит ночами в Интернете и разводит иностранцев на деньги: «Дорогой Дэвид, если ты пришлёшь мне триста баксов, я куплю мобильный телефон и мы будем с тобой чаще разговаривать, ещё семьсот долларов мне нужно на авиабилет и двести – на лекарства бабушке, я мечтаю, как я прижмусь к тебе и мы заснём под одним одеялом!»
Я тоже решил сразу же расположить её к себе, надавив на общие хохляцкие корни и тяжёлую судьбу запорожского парубка:
– Мой отец-украинец собирал пшеницу и отрубил себе руку комбайном, поэтому я и был вынужден так много работать в детстве. Из-за таких жизненных обстоятельств мне и пришлось выбрать профессию порнографического режиссёра.
Через два дня Леночка согласилась сниматься в групповом порно с анальным сексом за пятьсот, нет, за шестьсот долларов в день сразу после съёмок и ещё четыреста долларов после продажи фильма американским заказчикам. Мы подписали контракт, причём Лена сама набирала текст на моём компьютере. Таня тут же рядом спала на круглой кровати, потом проснулась и дала Леночке свой персональный вибратор для разработки ануса.
– Сначала сделаешь клизму. Потом засунешь палец. Потом два, три, четыре. Потом вибратор, а потом размеры тебя перестанут волновать. Даже цветные длинномеры, в смысле члены у негров.
Таня поделилась с новенькой премудростями подготовки к анальной жизни. Не очень охотно. Эх, женщины! Не хотят конкуренции. Даже в анальном сексе.
Утром Леночка позвонила мне и сказала, что она может выдержать только два пальчика в попке, и то не больше двух минут. Мне, которому хотелось, чтобы огромным красивым членом внедрялись в Леночкин суперразработанный анус, ходили там, как поршнем, и оросили её солнечно-атласную жопу, слушать всё это было неприятно.
– Ты пойми, что нет застоя в жанре, – раздражённо сказал я Лене. – Люди думают, стараются, работают над ошибками. Всё для них, любимых зрителей-маньяков. Нудные анальные фрикции мне не нужны. Дрочеры всё равно это перемотают. Мне нужен драйв. Чтобы от такого минета, какой ты исполнишь в этой сцене, запрыгал даже паралитик.
– А сюжет? – спросила Леночка, чем окончательно меня взбесила.
– А сюжет... – рявкнул я. – Когда злодеи отстреляются на твою круглую попку, ты хватаешь арбалет и отстреливаешь злодеев!
На съёмку Лена пришла невыспавшаяся, с синяками на ногах и босяком.
– А почему ты без туфель? – разозлился я.
– А чего теперь говорить, когда я уже так пришла, – резонно ответила Леночка, и я с ней согласился: действительно, чего теперь, когда уже так.
Оказалось, что жадная Лена решила перед съёмками подзаработать ещё и ночным стриптизом у Виталика, шестьсот долларов ей показались недостаточной суммой, и она за пятьсот рублей всю ночь делала на шесте «трюки», отчего разбила все ноги в мясо.
– Моя любимая модель! – ревниво фыркнула Лана Лайт, наблюдавшая за пришествием босоногой девочки с режиссёрского кресла. Они с Таней сразу же возненавидели красивую Лену с маленькими, детскими пальчиками на ногах.
Зато мальчики-актёры, едва увидев новую актрису с лицом как у куколки, стали совершать вокруг неё ужимки и прыжки.
– Закрывай глаза, – посоветовал я Лене. – Вадик любит кончать в глаза.
– Почему в глаза? – не согласился Вадик с такой характеристикой и проявил ещё один талант: выстрелил спермой сантиметров на тридцать, точно Лене в глаза и ноздри. Вильгельм Телль, блин.
– В глаз попало, – тихо пожаловалась Лена слабым томным голосом.
– Поцелуйте её кто-нибудь, ну! – скомандовал я.
– Ха-ха-ха! – Лена прыснула в кулачок.
Всё её лицо было мокрым и липким. Только что трое парней сделали с её лицом «фейсел» – ну вы помните этот профессиональный термин.
Поцеловал её, конечно же, новоиспечённый влюблённый рыцарь Вовка Колотило. Он долго выбирал на Ленином лице свободное от спермы место и в итоге чмокнул Леночку в кончик носа. Бабы, которым я теперь показываю эту легендарную сцену на DVD, говорят: «Как ребёнка».
Дальше казусы продолжились. В групповом анальном эпизоде робкий мальчик-повар, у которого от волнения никак не стоял член, был передвинут мной на задний план – «Леночка, соси!», – где запутался в занавесках и оборвал карниз. За занавесками оказалось зеркало, в котором три камеры «Beta Cam» увидели отражение всей нашей съёмочной команды.
– Здрасьте! Здрасьте! – поздоровался главный факер Вадик с каждой из хохочущих физиономий в зеркале и продолжил своё факерное дело.
Затем Леночка устала, и актёры решили помочь её анусу различными возбуждающими примочками и движениями. Пока Вовка Колотило потихоньку вколачивал член в Ленину альтернативную дырочку, мальчик-занавеска лёг на спину и, предоставив Леночке сосать член, стал пальцами стимулировать ей клитор.
– А что это у него на этих, на руках-то? – испугался я, глядя в монитор.
– Чего-то да, – подтвердил один из операторов, мой кулацкий подпевала.
– Жень! – закричал я мальчику-занавеске. – Что у тебя на руке-то, на правой? Бородавки какие-то или что?
– Болячка! – Мальчик одёрнул руку, сделал жест типа всё пропало и расстроенно опрокинул голову.
– Блядь!
– Другой рукой! – посоветовала Таня.
– А другой он не может, – сказал я. – Хотя... Давай другой тогда действительно. Нет, так же лежи, как лежал, просто другой рукой.
– Всё равно больно, – подала голос Лена.
Вовка в это время жарко шептал ей что-то в ухо. Говорил комплименты.
– А Вадик не может? – начал искать я пути решения проблемы. – Вадик не может...
– Почему Вадик не может? – возмутился Вадик. – На его место?.. Давай я лягу там на его место! – И он шагнул к Леночке с членом наперевес. – Осторожно, волосы!
– Ты давай соси быстренько! – крикнул я нашей актрисе, которая по-прежнему никак не могла войти в образ. – В рот, в рот, Лена, со-сиии!
Вадик лёг, подставил ей член, забалдел и забыл о важной режиссёрской установке – стимуляции клитора.