Страница:
В некотором смысле вы как индивид становитесь меньше, превращаясь в часть массы. Этот коллективный опыт подобен гипнотическому сеансу, шаманскому ритуалу, некой церемонии, сопровождаемой барабанным боем. Это как ничто другое позволяет европейцам приблизиться к ощущениям впадающего в транс, когда меняется восприятие времени и рождается чувство чистой энергии. Вы заряжаетесь энергией от окружающих, от музыки, ритма и ночиЭто точка глубокого чувственного контакта с самим собой, с толпой и музыкой. Ощущение текущей по жилам энергии позволяет вам почувствовать себя в высшей степени живым и полным сил. Ускорение открыло дополнительный путь чувственного раскрепощения, создало еще одну возможность интенсивного физического соприкосновения, ставшую популярным в современном мире опытом.
(мужчина, 32 года, четырнадцать лет опыта).
Химические ритмы
Между наркотиками и музыкой существует симбиотическая связь. Они наделяют друг друга смыслом. Под действием наркотиков музыка иначе овладевает вашим телом, особенно в танце. Танцевальная музыка стала доступной в чувственном плане во многом благодаря форсирующим свойствам наркотиков, вызывающим соответствующие ее силе физические ощущения. Вот как объясняет это информант:Сначала я просто не понимала танцевальную музыку, особенно наиболее радикальные стили. Лишь после того, как я услышала и потанцевала под нее в клубе, находясь под воздействием наркотиков, она начала обретать смысл для меня. Теперь я просто люблю ее и могу слушать без всяких наркотиковДругой информант сказал:
(женщина, 31 год, тринадцать лет опыта).
Не знаю, с чем это связано, но наркотики и музыка дополняют друг друга. Наркотики как будто помогают вам открыть для музыки свою душу.О способности музыки менять границы нашего чувственного ландшафта свидетельствует тот эффект, который она оказывает на культурные миры. Возникновение рок-н-ролла или даже чарльстона породило нравственную панику из-за их воздействия на тело. Извивающиеся бедра Элвиса и вращающиеся в диком танце одурманенные кокаином девицы считались угрозой нравственному порядку, ведь они решительно отвергли ограничения, навязанные телу западным обществом, которое предпочитало радости дисциплину, а сексуальности — сдержанность. Одному Богу известно, что тогдашние власти предержащие подумали бы о треках, звучащих в современных клубах, если бы могли их услышать. Наверняка сочли бы их кознями дьявола. Впрочем, сатане и так приписывают все лучшие мелодии.
Триптих наркотиков, музыки и танцев позволяет выстраивать различные взаимосвязи между этими соблазнительными явлениями. Музыка воздействует на танец, наркотики влияют на музыку, а танец изменяет восприятие наркотиков и музыки. Все эти новые взаимосвязи возникают скорее как практики, нежели идеи, и для человека они обращаются моментами острых чувственных переживаний внутри коренным образом измененных социальных рамок. Он становится увлеченным соучастником, и такое соучастие превращается в телесный навык, легко распространяющийся за пределы клубов. Оно способно навсегда изменить особенности восприятия музыки слушателем. Благодаря ему человек учится иначе понимать и чувствовать музыку.
Этот сдвиг отношений имеет отчасти рефлекторную (по Павлову) природу: ритмы не только существуют как определенный тип музыки, но и приобретают тесную связь с эмоциональным опытом клаббинга. Так об этом говорит одна женщина:
Я люблю танцевать под хорошую музыку, от которой все тело приходит в трепет и хочется извиваться; такая мелодия просто не дает сидеть на месте. Бывает, что нет сил встать и пойти танцевать, но все равно можно раскачиваться на стуле, двигаться, чувствовать, как музыка пульсирует в твоем теле. В результате, если ты танцуешь под хорошую тему впервые и приходишь в восторг, то когда ты услышишь ее вновь, по радио например, через неделю, то эти ощущения возвращаются в твое тело. Конечно, они уже не столь интенсивны, но ты определенно опять испытаешь радость уже от одного того, что слышишь ту самую музыку. Кажется, твое тело узнаёт ее раньше, чем мозгМузыка действует на человека сильнее всего, когда является частью его биографии. Прослушивание танцевального трека в новой обстановке может (по крайней мере, частично) вернуть вас в состояние эйфории, которую вы испытали в клубе. В этом случае музыка становится эмоциональным маркером, действие которого сходно с действием звонка на собаку Павлова, однако здесь речь идет об акте самообучения, обусловленном субкультурным телом. Музыка становится точкой соприкосновения с приятными воспоминаниями; вы вдруг начинаете улыбаться, пританцовывать и вообще ощущаете некоторое возбуждение, поскольку заново переживаете чувственные состояния, некогда вызванные клаббингом. Это напоминает вам о том, что жизнь прекрасна, пусть даже в данный момент ваше положение оставляет желать лучшего.
(41 год, девятнадцать лет опыта).
Вывод
Для слушателя музыка всегда насыщена острыми чувственными и эмоциональными качествами. Клубная среда и прогресс музыкальных технологий усилили некоторые из этих качеств. Обволакивающие, заряжающие свойства баса, переход к ускоренным ритмам и воздействие наркотиков изменили чувственную систему координат, с опорой на которую клабберы воспринимают музыку. Она стала экстатической в том смысле, что получила способность служить основанием для радикального сдвига в ощущении людьми социального тела. Последнее получило доступ к субкультурным ритмам, которые отвергают западный взгляд на телесную дисциплину и контроль, ввергая людей в состояние исступления. Такое состояние может принимать две формы, одновременно являясь личным опытом глубокого погружения в ритм и уже скорее общественным опытом, порожденным эмоциональной силой музыки, которая настойчиво сплачивает людей.Клубный опыт и музыка соединяются в памяти. Мелодии способны вызывать почти рефлекторный отклик, поскольку они тесно связаны с чувственной биографией клаббера. Они заново разжигают некоторую часть клубной страсти, напоминают о кинестетических и эмоциональных радостях клаббинга и так возвращают клабберу ощущение полноты жизни. Музыка существует как саундтрек удовольствия или чувства близости к людям, которые вместе хорошо проводят время и получают удовольствие. Она не дает забыться чувственному знанию клаббинга, являясь эмоциональным референтом, который может быть использован в любое время и вне клубной среды. Это важно, поскольку чувства запоминаются не так, как идеи. Память об эмоциональном содержании клаббинга может со временем стереться из тела. Музыка способна повернуть вспять это течение чувств, и они вернутся, пусть и в несколько смягченном варианте.
4. Секс
Люди — эротичные существа, и им необходимы места, где они могли бы славить эту сторону своей природы и делиться ею.
Таппи Оуэн
Любовь — это ответ, но пока вы его дожидаетесь, секс задает немало интересных вопросов.
Вуди Аллен
Я собираюсь изучить секс как часть чувственной радо-сти клаббинга, обращая особенно пристальное внимание на высоко социальные, экспрессивные и вуайеристские формы сексуальных игр, в которых люди участвуют в клубах. Клубная среда пропитана жаждой секса, дружеского общения и близости. Характеризуя ее интимные стороны, следует, однако, проявлять осторожность, поскольку на клубной арене возможны самое меньшее четыре разные формы сексуального опыта. Первая — это поиск секса, играющего важную, но, как ни странно, не воспетую роль в посещении клубов. Вторая — это чувственность в выражении собственной сексуальности, в ощущении возбуждения, в демонстрации своего тела ради собственного же удовлетворения и наслаждения; здесь мы опять-таки не можем ограничиться секс-клубами. Как было показано в главе о танцах, это является неотъемлемой частью всего мира клаббинга. Третья — это создание групп на основе общей сексуальной ориентации, например для геев или лесбиянок. Четвертая — занятие сексом, пребывание среди людей, вызывающих твое влечение, сексуальные игры, открытие и исследование новых сторон своего эго в особенно интимной обстановке. Эта сторона наиболее заметна в специализированных секс-клубах.
Сфера секс-клубов намного меньше, чем у мейнстрим-клубов, но она быстро расширяется. Эстетика фетишизма вошла в визуальный арсенал средств массовой информации. Латекс и кожа стали символами противопоставления полов и игр на тему сексуальной власти. Теперь изделия от Gucci— вершина чувственного шика, а украшенные драгоценностями наручники распродаются за несколько дней после их появления в магазине. Секс-клубы перевернули мораль половой жизни, подняв планку социальной терпимости, которая усилила эротический трепет чувственного выражения на клубной арене. Табу были сметены, так как стали видимыми и популярными, но в то же время сохранили немалую долю своей греховной притягательности и потому продолжают выглядеть вызывающими и страстными. Все остальные элементы клубной культуры остались нетронутыми, да и сексом занимается не каждый. Посе-тители танцуют, разговаривают и расслабляются, как и в любом другом клубном пространстве. Однако откровенного секса вполне достаточно для того, чтобы отодвинуть клубную вселенную еще на шаг от повседневности и таким образом бросить вызов габитусу, выполняющему функ-цию чувственно-социальных рамок, внутри которых мы сталкиваемся с сексом в этом мире.
Сексуальность клаббинга
Половое влечение — это клубная константа, не зависящая от расы, возраста, пола или сексуальной ориентации. Меняется только степень ее визуальной выраженности в клубе. Я перекинулся парой слов с парнем, стоявшим вместе со мной в очереди, так он сказал, что идет в клуб в основном ради музыки, однако когда позже я встретил его, уже опустошившего пару пива, он признался: «Хочу кого-нибудь подцепить. Думаю, большинство здесь хочет того же, только нипочем в этом не признается, потому что это вроде как стремно».Один из промоутеров, с которым я разговорился, воспроизвел ту же идею о том, насколько важное место в стремлении людей посетить клуб занимает поиск сексуального партнера:
Люди ходят в клуб по разным причинам, но надежда найти партнера всегда присутствует. Иногда бывает забавно наблюдать, как некоторые люди несколько месяцев ходят каждую неделю, классно проводят время, не пропускают ни одной вечеринки. Им только дай повод, например, вечеринку драм-н-бас, они, конечно, без ума от этой музыки и от обстановки… А потом вдруг встречают девушку или парня и, глядь, — уже не так часто заглядывают. Это все часть поиска партнера, а клуб — весьма подходящее место, ведь здесь люди красуются и выглядят привлекательно.Тусовщики, будь то мужчины или женщины, наслаждаются сексуальными флюидами, которые носятся в атмо-сфере клуба. Им хочется, чтобы окружающие оценили их сексапильность. Они желают флиртовать, ловить на себе чужие взгляды, восхищенные их танцем, их соблазнительным шармом — все это неотъемлемая часть клубного веселья. Страстные взгляды играют огромную роль в обострении восприятия праздника в любом клубном пространстве. Выразительное общение глаз, пожирающих плоть, улыбки, не дающие подобным взглядам стать гнетущими, чувственная красочность ночи — все это добавляет событию страсти. Подобно наркотикам, секс становится вариантом отдыха, который вызывает все меньше критики со стороны христиан-протестантов, ранее считавших его нравственно разлагающей общественной силой. Люди трахаются ради веселья; это часть чувственности клаббинга, вишенка, украшающая лакомый торт. Вот как высказался на эту тему мой информант:
Так ли сильно это притягивает людей в клубы, как раньше? Кое-что, конечно, изменилось, но все равно это один из главных факторов. Во многих клубах это не так очевидно, но есть везде и никуда не денется
(мужчина).
Мне нравится наблюдать за тем, как женщины и мужчины танцуют. Люблю смотреть, как сексуальные люди ведут себя сексуально. Я хочу сказать, что секс-шоу как таковые чертовски скучны. Иной раз танцующие девушки заводили меня с пол-оборота, я сидел, пялился на них и облизывался: «Блин, что бы я сделал с твоим телом». А смотришь, бывало, живьем секс-шоу с полным проникновением, двумя стволами, всякими выкрутасами и думаешь: «Тоже мне новость, скучища». Если в клубе я принимаю слишком много спида 1 или экстази и не могу трахаться, но ночь проходит отлично, то меня не беспокоит отсутствие секса, потому что я и без того клево себя чувствую. Просто это некоторым образом меняет правила игры. Были случаи, что я болтал в клубе с девчонкой, она мне нравится, все идет отлично, вот я уже чувствую, что она созрела и можно действовать, а в решающий момент мне приходится отступиться: «Слушай, мне жутко жаль, но я не могу сегодня заняться с тобой любовью. Я ужасно накачался, даже чудом у меня не случится эрекции, но ты такая милая — совершенно потрясающая. Оставайся со мной, мы очухаемся, расслабимся, поболтаем, видео посмотрим, да что угодно, а утром будем трахаться столько, сколько захочешь». И это срабатывало: ночью я закидывался наркотой, а наутро мне чертовски хотелось трахаться, так что мы весь день не вылезали из постелиЭто свидетельство интересно по ряду причин. Во-первых, оно хорошо показывает, насколько сексуально заряженной бывает атмосфера клубов и как тусовщикам нравится быть частью этой чувственно-соблазнительной среды. Во-вторых, оно позволяет понять, как свойственная клаббингу обостренность ощущений может временами уменьшать важность поиска сексуального партнера вследствие того, что клабберы и так испытывают глубокое телесное погружение в пространство и людскую массу. На основании этого я и сделал предположение о том, что секс становится чем-то вроде вишенки на торте. Этой метафорой я поделился с тем же информантом, который отреагировал так:
(мужчина, 26 лет, восемь лет опыта).
Да, я думаю, это очень верно. Лучше съесть весь торт, чем одну вишенку. Если все, что ты стараешься сделать — это слопать вишенку, а на торт не обращаешь внимания, то можно угробить ночь. Хотя, с другой стороны, иногда действительно страсть как хочется с кем-нибудь переспать. Так что, пожалуй, многое зависит от настроения и от того, насколько ты возбужден, но я понимаю, что вы имеете в виду.Чувственная природа клаббинга может быть не менее впечатляющей в отношении погружения в телесность, чем секс, и клабберы это ощущают, особенно во время танцев. Конечно, это не равнозначно сексу. Речь идет о сравнимой остроте физических и эмоциональных переживаний, которая, однако, воспринимается иначе. Когда эта острота чувств становится телесной основой, на которой строится процесс обольщения и установления сексуальных контактов, секс разрывает рамки трезвых чувственных параметров. Однако здесь я, собственно, говорю об обычных танцевальных клубах. В секс-клубах царит гораздо более сладострастная атмосфера, непосредственно возводящая опыт клаббинга к вершинам эротизма и делающая его сексуальную природу более очевидной.
Радуга: зарисовки с секс-вечеринки
Это была акция по сбору средств в пользу благотворительной организации, незаконная вечеринка, ради проникновения на которую пришлось сделать массу телефонных звонков. Билеты мы раздобыли заранее, но чтобы найти место тусовки, понадобилось какое-то время. Той ночью я был с подругой К. и другом М.Дом, где все происходило, был замечателен в том смысле, что выглядел исключительно уродливо и вместе с тем очаровательно неряшливо, словно дом из порнофильма семидесятых годов. На улице начался дождь, и с потолка кухни капает вода. Мы проглатываем по колесику экстази, а М. отправляется в сортир, чтобы втянуть дорожку кокаина. Возвращается он характерной упругой походкой.
У этой компании есть особый кодекс поведения, действующий на всех встречах. Вот его пункты.
1. Стюарды готовы помочь или дать совет нашим гос-тям, чтобы они могли расслабиться и вести себя естественно, поэтому не стесняйтесь.
2. Никого не трогайте и не навязывайтесь без приглашения, но идите навстречу, если вас о том попросят.
3. Незаметно указывайте стюардам на гостей, неуважительно ведущих себя по отношению к другим, чтобы избежать серьезных проблем с безопасностью.
4. Только безопасный секс. Стюарды с радостью предложат вам бесплатный презерватив, если вас застали врасплох.
5. Никаких свастик или расистских символов, даже в качестве эксцентричного фетиша. Они могут кого-нибудь обидеть или стать причиной неприятных недоразумений.
6. Никакой съемки и прессы: это частное мероприятие.
7. Старайтесь не мусорить, пользуйтесь урнами.
8. Не шумите, когда приезжаете или убываете, чтобы не потревожить живущих по соседству людей.
Толпа разношерстная: белые, черные, азиаты; натуралы, геи, бисексуалы, транссексуалы, трансвеститы; молодые, пожилые и даже прикованные к креслу-каталке инвалиды — все веселятся на славу. Мы устраиваемся в одной из комнат, предназначенных для танцев, где пока что довольно пусто. На полу постелен какой-то древний ковер, танцевать на котором весьма непривычно, потому что ноги постоянно прилипают к нему. Мы выпиваем пивка и начинаем танцевать и дурачиться втроем, радуясь, что нам удалось попасть на вечеринку. К нам присоединяются еще несколько человек, вот появились знакомые лица, и мы почти совсем раскрепостились.
Пора осмотреться. Соседняя комната побольше, в центре нее арена в форме неглубокой ямы. Это тантрический секс-театр. В яму может вступить всякий, кто согласен подчиниться правилам, а те написаны на стене: «Не дрочить, не хамить, разуваться». Люди здесь в той или иной степени оголены, они поглаживают друг друга, обмениваются нежностями, целуются. Все это выглядит трогательно невинно и непринужденно, а народ вокруг болтает, наблюдает и улыбается.
Наверху четыре главные комнаты: танцзал, чилл-аут, темница и комната для парочек, куда не позволяется входить в одиночку. Рядом с чилл-аутом находится крошечная коморка для геев, забитая до отказа. Мы решаем потанцевать. Играет латиноамериканская мелодия, и в комнате не протолкнуться. Две женщины в звездно-полосатых бикини упоенно зажигают в подчеркнуто игривой манере. Экстази начинает цеплять, и мы с К. и М. двигаем телами в такт ритму. Мне начинает досаждать одетый школьным учителем мужчина в шапочке и мантии, пытающийся шлепнуть меня указкой по заднице. Очевидно, его слишком возбудил мой роскошный наряд с блестками, и я вежливо, но решительно прошу его отвалить. К. начинает болтать с парочкой женщин. Они сильно татуированы, носят очень тугие корсеты и яркие туфли на высоком каблуке, словно кричат: «Трахни меня!» Им смешно, потому что на своих высоченных каблуках они едва могут стоять, не говоря уже о том, чтобы ходить, а корсеты не дают им сесть, и все же они отлично проводят время и чувствуют себя сексуальными и счастливыми. У обеих есть постоянная работа, и свои честно заработанные деньги они предпочитают тратить именно так — в компании «веселых и безмятежных людей». Я треплюсь с сидящим рядом абсолютно голым парнем, что в этом месте кажется совершенно естественным, хотя большинство людей одеты. Выясняется, что он уже много лет ходит на подобные вечеринки и любит их за дружелюбие и сексуальность. Безусловно, здесь есть что-то от социальной атмосферы домашней вечеринки; многие знакомы друг с другом, и не возникает чувства, будто ты окружен чужаками.
Мы продолжаем осматриваться. Кругом толчея, люди пробираются сквозь толпу, образуя непрерывный человеческий поток, в котором каждый чего-то ищет: секса, общения, радости, веселья, любви. Атмосфера начинает становиться менее напряженной: как и в случае всякой другой вечеринки, для этого требуется время. Мы натыкаемся на «Невероятное пип-шоу бриллиантовой Лил». Оно стоит фунт, собранные средства идут в казну фонда ветеранов. Я решаю глянуть. Шоу состоит из ящика, в переднюю стенку которого встроено увеличительное стекло. Платишь деньги, занавес поднимается, и Лил с гордостью демонстрирует свои прелести, которые увеличиваются до размеров телевизионного экрана. У нее очень симпатичная киска, и я делаю то, что сделал бы всякий джентльмен, доведись ему насладиться таким зрелищем: аплодирую и издаю звучный вопль восхищения. Ее щелка такая красивая. Лил высовывает голову из ящика, чтобы взглянуть, кто реагирует с таким энтузиазмом, и за мой энтузиазм награждает исполнением на бис. К моменту завершения шоу за моей спиной выстраивается целая очередь. К. умирает со смеху. Пожалуй, я мог бы стать неплохим пиарщиком.
Тем временем М. вышел из темницы — он был таким плохим мальчиком, что заработал наказание. Мы вновь отрываемся в танце, окруженные другими людьми. На одной из женщин надет костюм кошки, открытый на груди и паху. Ее спутник сверкает лайкрой. Мимо проходит пожилой мужчина лет этак семидесяти в прелестной резиновой набедренной повязке. М. танцует с женщиной в крохотном, прямо-таки кукольном, белом просвечивающем платьице и выглядит совершенно счастливым. Мы садимся, чтобы выкурить косячок. Рядом с нами целуется пара, затем является парень девушки и хлопает ее по плечу, чтобы разжиться сигаретой. Ребята разговаривают, пока женщина роется в сумочке, хвалят ее умение целоваться, потом она дает парню сигарету и тот с улыбочкой уходит, оставляя их в объятиях друг друга.
Напротив страстным утехам предается еще одна парочка. Он выглядит довольно крутым в прикиде от Armani; она — восхитительная блондинка — похожа на порно-графическую версию Барби в своих туфлях со стальными набойками и резиновых шортах с разрезом внизу. Она сидит верхом на его довольно внушительных размеров члене, трахая парня с энергией разогнавшегося товарного поезда, пока он, закатив глаза, мнет ее груди. Во-круг идет оживленная беседа; несколько человек наблюдают и млеют, остальные не обращают на происходящее ровным счетом никакого внимания. В таком духе они продолжают, наверное, минут пятнадцать, затем она слезает с него. Он так и не кончил и просто прячет своего братца за ширинкой, после чего они отправляются в бар, расслабленные и вдохновленные.
Вокруг театральной ямы возникает небольшая суматоха, когда один из гостей пытается влезть туда, не сняв обуви. Хиппи в сетчатом купальнике, как видимо, заведующий этим пятачком, пресекает его поползновение и требует покинуть яму. Тот брюзжит, но в итоге наглеца удается выпроводить. Изложенные в хартии тусовки правила устанавливают определенные границы, в рамках которых люди могут взаимодействовать. Так как данное пространство по сути своей является сексуальным, некоторые могут чувствовать себя в нем дискомфортно, поэтому важно создать такую модель социального взаимодействия, которой им захочется придерживаться и через которую они смогут спокойно контактировать с другими. Наиболее важное правило, конечно, — принцип обоюдного согласия, право отклонить предложение или остановить происходящее в любой момент, что неоднократно подчеркивается в листовках организаторов. Это особенно важно на сексуальной арене, где люди могут испытывать смущение или чрезмерное возбуждение, если не имеют привычки к такому поведению.
Мы останавливаемся в чилл-ауте, скручиваем косяк, треплемся. Ди-джей раздет. Это мягкая комната, какими обычно и бывают чилл-ауты; музыка скорее успокаивает, чем подгоняет, все выглядят обдолбанными в труху. Мы решаем, что здесь слишком уж вяло, и отправляемся на поиски движухи. На лестнице проходим мимо беленькой девушки-куколки, которая широко нам улыбается и машет ручкой. Двое парней лижут ее груди, а третий, стоя на коленях, трется носом о прикрытую трусиками киску и гладит ее бедра. Ее улыбка похожа на неоновую рекламу плотских удовольствий.
Темница занята: две женщины в дорогом белье используют столб для порки. Одна из них стоит, раздвинув ноги, а другая искусно обрабатывает ее влагалище и бедра, заставляя кричать от удовольствия. Они смотрятся прекрасно. В углу творится еще более впечатляющее действо: в клетке на коленях мужчины восседает женщина, затянутая во что-то вроде кожаной сбруи. Их окружает толпа. Ее «господин» умело контролирует происходящее. Люди, составляющие разношерстную толпу, просовывают сквозь прутья клетки руки, трогают ее тело, пощипывают соски, поглаживают ноги, киску и попку, а она стонет и просит еще. Глаза ее закатились, пот течет ручьем, все мускулы подергиваются в узнаваемых спазмах оргазма. Она наслаждается вниманием; ее фантазия стала реальностью, а порождаемая ею страсть облучает окружающих словно радиация, заряжая пространство обжигающей сексуальной энергией.
В ходе данного мероприятия секс как таковой случается либо в чулане геев, либо в комнате для парочек. Последняя сначала кажется несколько пугающим местом. Это затемненное помещение охраняется стюардом, который не пускает сюда одиночек. Однако внутри обстановка весьма непринужденная: нарядные тусовщики нежатся на подушках и ласкают друг друга, купаясь в сладкой истоме. Сексом занимаются в основном парами, иногда втроем или вчетвером. Сперва мы просто сидим там, немного стесняясь, но заразительная сладост-ная атмосфера этого пространства втягивает нас и разжигает страсть, одновременно позволяя расслабиться и перестать смущаться. Рядом с нами парень лижет анус своей супруги, пока та ищет в сумочке смазку и презерватив. Другая женщина в огненно-красных шляпе и чулках нежно трахает себя с помощью дилдо, устраивая интересное шоу для своего партнера-инвалида. Руки залезают под юбки и ремни. Это сладострастное мамбо наполненных желанием тел, наслаждающихся друг другом и присутствием окружающих. Мне сосут член; становится горячо, смешно, и я расслабляюсь, смакуя приятное зрелище. Взор скользит по лицам вокруг, ловя на них отблески страсти. Я чувствую, как искры сексуального желания и дружеское тепло удовлетворения наполняют меня силами.