Джексон Фил. Клубная культура

   Теперь я руководствуюсь одним мотивом — желанием хорошо провести время. Это чисто гедонический опыт. Раньше мне просто хотелось делать то, чем занимались мои друзья. Если угодно, это можно назвать влиянием со стороны сверстников. В колледже отказывавшиеся тусоваться студенты рисковали прослыть «заучками», «ботаниками» или вроде того. Кроме того, я искала знакомств с парнями, а в юности мы были не так уверены в себе. В клубах многие скорее старались показать окружающим, как им классно, нежели действительно получали удовольствие

(женщина, 32 года, девять лет опыта).

   Как можно заметить, эта женщина признает наличие внешнего давления на начальном этапе, но при этом считает, что оно перестало играть всякую роль в ее наркотическом опыте. Она выскользнула из-под этого пресса и стала самостоятельно контролировать потребление наркотиков. Даже будучи членом группы, в которой наркотики использовались регулярно, она сама решала, ко-гда, где и как их принимать. Наркотики — это компанейский и сравнительно недорогой (за исключением кокаина и героина) вид отдыха.
   Первым наркотиком, с которым столкнулись все опро-шенные мной информанты, был алкоголь. Именно выпивка дала им понять, как славно можно веселиться в одурманенном состоянии. Усвоив эту простую истину, они начали высоко ценить социальный аспект использования наркотических веществ, а именно то, как они способны менять отношения с другими людьми и окружающим миром. Затем они узнавали об альтернативных наркотиках и различных типах наркотического опыта, которые часто сильно отличались от алкогольного опьянения. Вспоминает об этом одна женщина:

   Я пристрастилась к клаббингу в 1990 году, когда начала сов-мещать его с наркотиками. Вообще, клубы я посещала и до того. Помню, как оказалась в The S Club, где, казалось, все вокруг, кроме меня, были под кайфом. Я смотрела на них и думала: «Почему все прыгают и получают от этого такое удовольствие? Странно». Позже, как я сказала, в 1990 году, в клубе подруга угостила меня экстази, и вдруг до меня до-шло: «А, вот теперь я въезжаю, почему все прыгают, ухмыляются и прикалываются»

(29 лет, десять лет опыта).

   Это пример обнаружения чувственно-социальных ограничений алкоголя. Женщина посещала клубы и выпивала, но все же не могла постичь клаббинг, который в начале девяностых годов был ориентирован на экстази. Алкоголь помог ей приобрести некоторый клубный опыт, но она чувствовала, что другие тусовщики испытывают гораздо более яркие ощущения. Ей казалось, что они проводят время лучше, чем она, но лишь после употребления экстази ей стало ясно, в чем была причина. Понимание этого очень важно для знакомства с наркотиками, поскольку, встречая людей, которые отдыхают с бо€льшим удовольствием, чем ты и, по-видимому, не имеют никаких проблем из-за наркотиков, начинаешь относиться к ним по-другому, даже еще не попробовав сам. Так объясняет это следующий информант:

   Я покуривала травку и гашиш, но всегда остерегалась более сильных вещей. Затем я поехала в Австралию, где познакомилась с одной компанией. То были отличные ребята и успешные профессионалы, и они любили принимать экстази и кислоту. Они были здравомыслящи и откровенны, классно проводили время, так что мне тоже захотелось попробовать. В итоге я решилась, и мне было очень хорошо. С тех пор я периодически употребляю эти вещи

(женщина, 41 год, девятнадцать лет опыта).

   Как только человек понимает, что алкоголь — не единственный путь изменения сознания, его любопытство разгорается еще жарче, однако наркотики существует внутри социальных сетей, имеющих свои правила насчет приемлемого и недопустимого. Но эти правила со временем меняются, одни препараты уступают место другим по мере трансформации отношений людей с наркотиками. Чрезвычайно упрощенческая идея о том, что начинаете вы с травки, а кончаете героином, поскольку один наркотик якобы каким-то образом притягивает другой, смехотворна. Наркотики являются атрибутом общения, и то, какие типы наркотиков можно пробовать, определяется самими социальными группами, а не стремлением как можно сильнее «оттопыриться». Людей знакомят с наркотиками друзья. Тот, кто всесторонне наслаждается наркотиками, вскоре начинает сомневаться в состоятельности правовой и медицинской пропаганды под лозунгом «наркотики — зло». Сваливая их все в одну кучу, такая пропаганда неадекватно отражает вполне реальные различия между наркотиками и потенциальные проблемы, связанные с каждым из них. Как бы то ни было, на этапе знакомства все эти вопросы еще далеко в будущем. Люди открывают новые пути к удовольствию, новые отношения друг с другом, новое чувство собственного эго, а также новые способы общения. Воздействие, которое это оказывает на их социальный мир, и то, как интенсивность потребления наркотиков связывает все наши миры воедино, возвышая над обыденностью, не менее важны, чем сами наркотики.
   Когда знакомство с наркотиками происходит одновременно с исследованием клубной жизни, интенсивность возрастает. Клубы, хаус-вечеринки и просто ве-черинки всегда сопровождаются той или иной формой опьянения. Едва ли вам доведется увидеть длинную очередь желающих попасть на вечеринку общества трезвости. Но клубы не единственные места, в которых используются наркотики. Я встречал людей, которые уже перестали ходить по клубам, но все еще принимали наркотики. Просто теперь они делали это в иной компании и в иной обстановке. Наркотики модно употреблять так же, как и пить: дома, в барах или в клубах. Последние никак нельзя считать причиной употребления наркотиков: все мои информанты принимали то или иное незаконное вещество еще до первого погружения в ночную жизнь. Нельзя также сказать, что клубы растягивают период использования наркотиков, поскольку многие тусовщики, даже оставив клаббинг, продолжали употреблять наркотики. Нельзя, однако, отрицать, что клуб — весьма подходящее место для совместного наркотического опьянения. Яркость самой среды вступает в резонанс с остротой эффектов клубных наркотиков, что позволяет клабберам максимально полно насладиться чувственным кайфом и выразить его. Так сказал об этом один из информантов:

   Необязательно принимать наркотики, чтобы получать удовольствие в клубах. Бывало, я здорово тусовался, всего лишь выпив несколько бутылок пива, однако наркотики дополняют опыт, делая его более ярким

(мужчина, 33 года, семнадцать лет опыта).

Медовый месяц

   Некоторое время после первого своего трипа мне казалось, что я нашел смысл жизни, хотя, очухавшись, я не мог припомнить, в чем он

(мужчина).

   Первый год на колесах — это балдеж. Я тогда классно проводила время, это было так волнующе. Мне казалось, что я всегда буду их принимать и никогда уже не стану прежней

(женщина).

   Под кокаином мне казалось, что я — супер!Я была бесстрашна, чувствовала себя так, как мне всегда хотелось: уверенной, сильной, шокирующе откровенной. Это было здорово

(женщина).

   Медовый месяц — период наибольшего энтузиазма по отношению к самим наркотикам. Лучше всего проиллюстрировать это в крупном масштабе, приведя в качестве примера повсеместное распространение в Великобритании экстази, которое приветствовали с энтузиазмом, доходившим едва ли не до одержимости, что напоминает период особой популярности LSD в шестидесятых годах прошлого века. Люди верили, что происходит нечто особенное, что мир меняется: бездушная алчность восьмидесятых вспоминалась с презрением, коммунистический блок распадался под ударами в основном мирных революций, а экстази выражал дух времени. Приведу отрывок из книги Мэтью Коллина Altered State:

   Там, откуда мы родом, радостью считается взять выпивки, хорошенько окосеть и поржать с приятелями… У нас была база в Уитеншоу 1, откуда шла по всему миру движуха. Там зюзили пивко около сотни парней, пять или десять из которых ни с того ни с сего изменили курс, вошли в штопор, словно сраные камикадзе. С 1988 до конца 1990 года мы не выпили ни одной чертовой рюмки, ни капли алкоголя… два года продвигали его [экстази], как миссионеры, как свидетели Иеговы. Рассказывали родителям, что он изменит мир и все такое прочее

[Collin M. 1997].

   То был медовый месяц экстази, и, как было в шестидесятые годы с LSD, сочетание наркотика и рейва предложило столь отличный от всего прежде знакомого опыт, что у людей возникало чувство, будто грандиозные перемены неизбежны. Однако разочарование, последовавшее за медовым месяцем с экстази, открыло людям глаза на ограниченность любых наркотиков, и в результате изменился характер протекания медового месяца. Сегодня очень немногие отзываются об экстази с таким проповедническим пафосом. Опыт его потребления обрел прошлое и будущее, оброс контекстом, и теперь люди говорят о нем с бульшим знанием дела и с меньшей страстью, поскольку имеют представление и об оборотной стороне медали. Однако в меньших масштабах подобный медовый месяц может переживаться при знакомстве с большинством наркотиков, только уже на уровне личности и не в столь экстремальных формах. Никто не полагает, будто кокаин может спасти мир, отнюдь, но знакомство с кокаином все равно может волновать, если вы никогда прежде его не пробовали. Новичок в мире наркотических средств до сих пор может находить их необузданными и радикальными, поскольку они предлагают ему опыт, сильно отличающийся от социальных миров, в которых обитает человек. Люди чувствуют, что их жизнь стала более содержательной, страстной и волнующей. Вот мнение од-ной женщины:

   Я знала, что живу по-настоящему, и жизнь была словно пронизана электричеством. Это было прекрасное время, и, полагаю, лучше уже не будет. Меня окружали дорогие мне люди, а все происходящее напоминало приключение: мы шли тусоваться, принимали наркотики, танцевали, смеялись, находили друг в друге родственные души. Это было замечательно

(34 года, семнадцать лет опыта).

   Все мои информанты соглашались с тем, что самый лучший эффект наркотики производят в компании и что употреблять их в одиночестве, как и алкоголь, «немного печально». Наркотики ценят за тот социальный опыт, который они помогают создавать, причем для сладости медового месяца этот опыт не менее важен, чем наркотики как таковые. Вы с друзьями переживаете серию приключений, скрепляющих узы дружбы на глубоко чувственном уровне.
   Медовый месяц — это период, когда эффекты от употребления наркотиков оказывают ограниченное воздействие на человеческую жизнь вне клубного пространства. При этом жизнь вне клаббинга у большинства пока стоит выше наркотической практики и как бы контролирует ее. Чем сильнее человек привязан к повседневной жизни, тем негативнее он воспримет плоды злоупотребления наркотиками и бессонные ночи, которые мешают будничной жизни. Приоритеты людей могут с годами меняться. В какой-то период времени они тратят всю свою энергию на разгул, но в итоге им все же приходится заняться поиском равновесия между вечеринками и устроением жизни вне тусовки, и тогда медовый месяц катится к своему концу.

Злоупотребление

   Излишеств путь ведет в храм мудрости…
   Чтоб меру знать, ее сперва превысить нужно.

Уильям Блейк

   У нас была целая система: мы начинали ночь с пары дорожек спида, затем выпивали, закидывались таблеткой и отрывались. Как только таблетка переставала действовать, принимали по марочке кислоты, которая поддерживала нас до утра. Затем следовала очередная доза спида, а в воскресенье мы отправлялись пьянствовать в паб. К вечеру мы были никакие. Спать никто не ложился, и все, должно быть, выглядели ужасно, но это было круто. Какое-то время мы тусовались, не останавливаясь, словно автоматы. Но затем пришлось сбавить обороты: мы все выбились из колеи и уже плохо контролировали происходящее

(женщина, 29 лет, двенадцать лет опыта).

   Я десять лет принимала экстази практически каждый уик-энд, пока не дошла до точки. Вплоть до следующей пятницы я уже не могла очухаться, а там мы вновь шли в клуб, все выходные глотали таблетки, и весь круг повторялся. С этим пришлось завязать. Я ни о чем не жалею, но это не могло продолжаться вечно

(34 года, семнадцать лет опыта).

   Приведенная выше цитата из Блейка — еще один взгляд на излишества: автор подчеркивает, что без злоупотребления невозможно постичь меру. Люди по-разному представляют себе излишества. Установление собственных пределов происходит скорее в опыте, нежели в теории, их не отмерить чужой линейкой. Именно это разумеет Блейк. Эти пределы определяются количеством наркотиков, которое вы употребляете ночью, и числом ночей, проведенных под их воздействием, а также тем, как это повлияет на другие стороны вашей жизни. Когда излишества вытекают из желания идти дальше и жить быстрее, потому что так веселее, тогда, кажется, проще заметить момент, в который следует остановиться, поскольку остальная часть жизни становится все менее приятной и все более тяжелой. Порой в крайности бросаются из отчаяния, из нежелания возвращаться в обыденный мир, потому что он сам и ваше восприятие своего эго в нем слишком неприятны. В этом случае, выражаясь словами моего информанта:

   Ты в жопе, чувак, в глубокой жопе. Это ведь как самолет: не стоит взлетать, если негде приземлиться

(мужчина).

   Когда я говорю об злоупотреблении, то не имею в виду зависимость. Многие из моих информантов вообще довольно скептически относятся к самому понятию зависимости применительно к некоторым наркотикам. Вот мнение одного из них:

   Героин действительно вызывает зависимость, хотя нужно чертовски сильно постараться, чтобы ее приобрести. То, что это может якобы произойти с первого раза — не более чем миф. Сигареты, кстати, тоже делают зависимым. В остальных случаях это, знаете ли, просто оправдание, способ, чтобы ускользнуть от ответственности. Тут еще и пропаганда виновата: из-за нее людям не обязательно признаваться, что они проявили слабость, глупость и вообще конкретно облажались. Они могут во всем винить наркотики. «Господа присяжные заседатели, не виноват я, честное слово! Я только жертва ужасных наркотиков». Противно слушать! Ты должен следить за тем, сколько и чего потребляешь, и не лгать себе насчет того, зачем они тебе нужны, а иначе окажешься в глубокой яме, которую сам же и выкопаешь

(мужчина, 28 лет, десять лет опыта).

   Излишеством, скорее, является употребление наркотиков в течение слишком длительного времени. Как правило, это объясняется просто: людям настолько весело, что не хочется останавливаться. В этом случае на них наваливается огромная тяжесть — не только наркотики, но еще и недосыпание, телесное истощение, похмелье и отходняк, — и тогда им становится все труднее вести жизнь вне тусовки. Зависимость — это роскошь жизни в отрыве от мира, которой пользуются либо аутсайдеры, либо те, кто достаточно богат, чтобы существовать обособленно. Поколение клабберов, с которыми я встречался, не относится ни к тем, ни к другим. Они вынуждены обеспечивать себя, да и рады этому, они являются частью социальной системы, работают, имеют устремления, и поэтому потребление ими наркотиков не выходит за пределы, поставленные рассудком. Наркотический опыт порой заставляет их пересмотреть свои ожидания от жизни или даже изменить взгляд на нее, но они все же не отрываются совершенно от повседневности, ибо из нее черпают жизненные средства.
   Итак, ощущение излишества вытекает из взаимодействия между человеческим эго и окружающим миром и рождается в теле в ответ на ряд особенностей восприятия мира. Так объясняет это мой информант:

   Я дошла до точки, когда работа стала для меня лишь способом заработать на клаббинг. Я была усталой и раздраженной, все начало меня доставать. Жизнь вне вечеринок казалась плоской и скучной, но я чувствовала себя слишком измотанной, чтобы хоть что-нибудь изменить. Это заставило меня задаться вопросом о том, что я делаю и чего хочу от жизни

(женщина, 29 лет, одиннадцать лет опыта).

   Таково телесное состояние, порождаемое злоупотреблением, чувственный двойник клаббера: на этом этапе становится трудно контролировать прочую часть жизни. Я должен подчеркнуть практически рутинный характер приобретения такого опыта излишества. Обычно он не предполагает внезапного вызова скорой помощи или месячной чистки туалетов в клинике Бетти Форд 1. Скорее, речь идет о поиске чувственного компромисса между человеческим эго и миром, о понимании того, что, фокусируя всю энергию на клаббинге, вы лишаете себя возможности наслаждаться чем-либо еще. Следующий информант подчеркивает, что данная проблема лишена всякого драматизма:

   Люди подсаживаются на наркотики, потому что у них слабая воля, потому что им нечем больше заняться или просто не хватает ума и дисциплины. Кроме того, причина, по которой многие становятся наркоманами, заключается в том, что во-круг только и твердят: наркотики, мол, опасны и их не следует принимать. И вот человек вдруг обнаруживает, что они приносят кайф, и думает: «Ха, наплевать, поторчу хорошенько». Каждый учится на собственных ошибках. Если верить пропаганде, достаточно проглотить одну таблетку или втянуть дорожку, и ты либо умрешь в тот же час, либо в итоге будешь торговать собственной задницей, лишь бы раздобыть денег на крэк. А меня поражает тот факт, что никто не говорит о том, как злоупотребление наркотиками может сделать вас скучной, неуверенной в себе личностью, а ведь это самое очевидное. Большинство людей настороженно относятся к типу, который всякий разговор начинает репликой типа: «Я так круто приходнулся». Это как своего рода предупредительный сигнал. Если вам кажется, будто это делает вас интересным и неотразимым, вы рискуете превратиться в зануднейшего глюколова

(мужчина, 28 лет, десять лет опыта).

   Это заявление интересно тем, что указывает на пропасть между отношением к наркотикам со стороны медицины и власти, с одной стороны, и проблемами, которые обнаруживают сами потребители, — с другой. Постоянное подчеркивание пропагандой неизбежности наркозависимости и гибели на деле затушевывает другие — гораздо более частые и обыденные — признаки злоупо-требления. Когда люди уже не представляют себе отдыха без «марафета» или только о нем и говорят, когда из-за наркотиков им становится трудно контролировать свою жизнь, тогда они приближаются к состоянию злоупотребления. Однако до этого они могут дойти и без приобретения выраженной зависимости, без каждодневной болезненной ломки и кражи бабушкиной пенсии. Как отмечает следующая собеседница, данный процесс имеет и социальную составляющую:

   Происходило это так: мы собирались, закидывались таблеткой экстази или половинкой, а потом шли зажигать в клуб либо устраивали вечеринку дома. Но тогда, кроме экстази, у нас ничего не было, так что приходилось брать паузы. Затем один приятель принес в нашу компанию кокаин, и все изменилось, потому что кокаин не так силен, как экстази, с ним проще совладать. И понеслось: всякий раз, когда мы собирались, мы принимали наркоту: экстази, кокаин или спид, — и так семь или восемь месяцев. Бывало, я собиралась тихо провести вечер без наркотиков, дома, но кто-нибудь да заявлялся с кокаином или экстази. Думаешь: «Вот, блин, только хотела нормально посидеть, поужинать, а вместо этого снова какое-то безумие». В конце концов нам пришлось очень сильно постараться, чтобы спрыгнуть с сильных наркотиков. Только после этого мы смогли вновь проводить время вместе, занимаясь чем-то более спокойным

(32 года, девять лет опыта).

   Эта женщина не хотела все свое социальное время посвящать наркотическому кайфу. Она предпочла острому, но узкому пику ощущений широкий спектр переживаний. Ее компания сообща вышла из создавшегося положения, изменив свои социальные модели. Они продолжали на полную катушку отрываться в клубах, но создавали и другие ситуации общения. Достижение крайней степени наркотического опьянения из свободного выбора обратилось в привычку. Та же женщина объясняет:

   Было время, когда я ни капельки об этом не волновалась. Я получала большое наслаждение и ни о чем не беспокоилась, но в прошлом году мое настроение переменилось. Одна из моих подруг частенько меня упрекала: «Ты только одно и делаешь, только об одном и говоришь, не хочу я с тобой идти в клуб». И звучало это весьма раздраженно. Я отлично проводила выходные, но затем чувствовала себя выжатой как лимон, поэтому решила: «Все, хватит, надо притормозить». Но наступала пятница, и я опять шла в клуб. Потом эта подруга звонила мне и напоминала о том, что я собиралась взять паузу, а мне нечего было ей ответить. Теперь все спланировано и происходит не так спонтанно. Я перешла в такой режим в сентябре и с тех пор провела немало классных ночей. Каждый раз я по-настоящему наслаждалась этим, так что происходящее стало больше похоже на праздник, на нечто особенное.

Переоценка

   Опыт злоупотребления может заставить человека совсем отказаться от наркотиков и клубов. Однако все мои информанты, миновав период излишеств, задавались во-просом, чем они занимаются и чего хотят от жизни. Никто не перестал ходить на вечеринки или торчать, но они начали выстраивать альтернативные жизни, в которых, однако, тусовка продолжала играть важную социальную роль. Вот что говорит об этом один из них:

   Не представляю, чтобы я перестал тусоваться — слишком люблю это дело. С годами меняется публика, меняются наркотики, да и я сам, но все это естественная часть процесса. Теперь я уже не оттопыриваюсь до полной отключки, как раньше, а растягиваю удовольствие. Больше внимания уделяю людям, ведь именно они, а не наркотики, создают или портят вечеринку. Пожалуй, так было всегда, но в разное время сосредотачиваешься на разных вещах. В конце концов, нельзя наслаждаться одним и тем же снова и снова. Прогресс необходим, а иначе все становится скучным и перестает будить фантазию, сколь бы удивительным оно ни казалось вначале

(мужчина, 59 лет, 43 года опыта).

   Вечеринки предлагают людям альтернативную чувственно-социальную среду, в которой обостряется восприятие мира. Тусовщики ценят этот опыт и со временем научаются вплетать его в остальные части своей жизни, в которой также есть немало ценных для них вещей. Так объясняет это одна женщина:

   Все дело в равновесии. Соблюдать баланс действительно чертовски важно. Нужно уметь трезво смотреть на мир и наслаждаться им. Нельзя просто тусоваться и торчать, чтобы забыть об окружающем мире, потому что так запросто можно оказаться по уши в дерьме. В итоге учишься по мере сил находить оптимальное сочетание вещей. Для меня очень важным стало знакомство с моим парнем. Я перестала беспокоиться о том, что останусь одна субботней ночью, если не пойду в клуб. Некоторые субботы мы расслабляемся дома, а иные проводим на людях. Это дает свободу выбора, и чем она шире, тем лучше, потому что хочется иметь возможность играть с разными вариантами

(29 лет, одиннадцать лет опыта).

   Важность равновесия отмечают многие информанты. На телесном уровне оно должно ощущаться в качестве чувственного паритета между несравнимыми составляющими жизненного опыта. Следующая собеседница описывает это состояние так:

   Мне нравилось чувствовать, что я заслужила право на вечеринку, заработала возможность выпустить пар. Теперь я стараюсь, так сказать, смаковать их, и когда оказываюсь в клубе, то получаю большее удовольствие, потому что не приходится бороться с усталостью и не возникают мысли типа «ну вот, я в который раз делаю одно и то же». Теперь я более уверена в себе и готова к приключениям. Я ищу ярких впечатлений, открываю новые способы хорошо проводить время. Кроме того, я чувствую себя увереннее и в других сферах жизни: в работе, в личных отношениях. Все это дает мне возможность заниматься и наслаждаться самыми разными вещами

(30 лет, двенадцать лет опыта).

   Такая переоценка носит прагматический характер. Все мои информанты — преданные клаббингу люди, которым нравится веселиться, но для них данный процесс не просто подгонка наркотизации и ночных приключений под растущие запросы и ограничения, которые выдвигает мир повседневности. Он также предполагает обогащение этого мира полученными благодаря клаббингу знаниями. Вот что говорит об этом следующий информант:

   Я не хочу жить с раздвоенной личностью, не хочу чувствовать себя живым только по выходным. Мне нужна жизнь, полная страсти, но если ради того, чтобы сделать ее такой, ты пользуешься наркотиками, то они оказываются бесполезными и приносят один только вред. Мне кажется, что клаббинг многому учит. Например, я научился иначе общаться с людьми и узнал, сколько радости может доставлять жизнь. Пусть это прозвучит смешно, но, испытав кайф от наркотиков и клубов, начинаешь по-новому смотреть на вещи. Лично я осознал, что хочу наслаждаться общением с людьми, а не ругаться с ними из-за пустяков. Обыденность засосет вас, если станет образом жизни. Клаббинг и наркотики позволяют возвыситься над ней, взглянуть сверху на весь этот скучный утомительный бред, перестать считать его единственной формой бытия. Так ты учишься ее контролировать, не принимая всерьез, поскольку знаешь, что возможны и другие отношения с людьми