Джексон Мелани. Красавица

   Конечно, Стивен хорошо знал, что Белль отнюдь не легкомысленная кокетка и что часть вины за поспешное бегство девушки, рискнувшей своим добрым именем, лежит и на нем. Поэтому он хоть и умирал от голода, однако нашел в себе силы решительно отклонить великодушное предложение, распрощался и под проливным дождем поскакал на поиски своей исчезнувшей невесты. Конечно, может быть, он и появился на свет ублюдком, стиснув зубы, думал Стивен, однако он никогда не был им по натуре, что бы. там ни болтали за его спиной. И теперь он хорошо знал, что требует от него долг.
   Как бы там ни было, он не видел ни малейшей необходимости дать понять леди Дункан о том, что в отношении Белль Уинстон у него самые что ни на есть честные намерения. Намекни он на это, и тогда уж точно скандала не миновать. В конце концов, теперь она уже перестала быть богатой наследницей, путешествующей инкогнито. А если весть о том, что он бросился в погоню за легкомысленной вертушкой, могла всего лишь дать повод для сплетен, то одно его слово о предполагаемой свадьбе должно было вызвать грандиозный скандал.
   — Король, мой друг, по-моему, пора уносить отсюда ноги, и поскорее. Держу пари, что где-нибудь на полдороге к Шотландии дождь наверняка прекратится. — Поплотнее завернувшись в плащ, Стивен пришпорил коня и пустил его в галоп.
   Король, внук и правнук многочисленных чемпионов, одним прыжком выскочил на дорогу и резво помчался вперед, словно только и дожидался возможности размять ноги. Жеребцу явно не было никакого дела ни до дождя, ни до мрачного настроения хозяина.
   Стало настолько темно, что можно было подумать, будто наступил вечер. А может, так оно и было. Дорога казалась! бесконечной, и Белль уже и сама не могла сказать, сколько! часов прошло с тех пор, как она выехала за пределы Ормстед-Парка.
   Белль была в полном отчаянии. Она промерзла до костей, заблудилась, вымокла до нитки, и ко всему прочему из-за этого проклятого седла все ее тело было в синяках. Больше всего ей сейчас хотелось побыстрее воспользоваться некими благами цивилизации, и нужда эта с каждой минутой! становилась все острее. Постепенно она пришла к выводу, ! что ей нужно либо немедленно отыскать словно провалившуюся сквозь землю гостиницу, либо спешиться и ненадолго укрыться в ближайших кустиках.
   Мысль о том, чтобы забраться в мокрые заросли кустов, ! пришлась ей не очень по вкусу: К тому же Белль опасалась, что потом попросту не сможет вскарабкаться в седло, поскольку юбки ее амазонки, пропитавшись водой, стали тяжелыми. как жернова. В погожий день, конечно, она бы проделала это не колеблясь, но сейчас, когда земля под ногами превратилась в жидкую грязь, Белль по опыту знала, что с| каждым шагом на ее сапоги будет налипать все больше земли и не исключено, что она попросту завязнет. Что-то подсказывало ей, что не стоит рисковать. Тем более сейчас, темноте, да еще под пронизывающим ветром, пробиравшим ее до костей.
   Она совершенно выдохлась, однако по-прежнему проклинала своего коня. А тот с полнейшей невозмутимостью снова завез ее в заросли кустов, которые оказались невероятно густыми и сплошь в колючках.
   Ледяной ветер вновь превратился в злейшего врага Белль. Вот и сейчас с какой-то изощренной издевкой он надавал ей мокрых пощечин. Подхватив ее проклятия, он невозмутимо зашвырнул их подальше, а сам с продуманной жестокостью отомстил ей, забравшись холодными пальцами под юбки, и наконец принялся дергать ее за волосы, изо всех сил стараясь сорвать с головы Белль превратившуюся в нечто невообразимое шляпку. Еще никогда в жизни девушка не чувствовала себя настолько одинокой, промерзшей и несчастной.
   Поэтому у нее словно камень с плеч свалился, когда она увидела, как вдалеке загорелись огоньки и из серой мглы появилась долгожданная деревня. Белль припомнила, что гостиница находилась на самой окраине городка, и принялась подбадривать своего скакуна, уговаривая его сделать еще одно, последнее усилие. Может быть, напоминание о теплой конюшне, крыше над головой и охапке сена сделало свое дело, потому что упрямая скотина вдруг перешла в галоп — что решительно отказывалась сделать весь день, — и они добрались до трактира в рекордно короткое время.
   Из дверей опрометью выскочил какой-то мальчишка, чтобы забрать у нее коня и отвести его в стойло. Он был настолько добр, что отвязал от седла ее саквояж и протянул его девушке. Сделав над собой усилие, Белль улыбнулась как можно приветливее, поклявшись, что щедро вознаградит его чаевыми, как только ее промерзшие пальцы согреются.
   Чувствуя себя совершенно измученной и в очередной раз напомнив себе, что леди никогда не шмыгают носом, Белль кивнула груму и с трудом заковыляла к дверям. Дверь распахнулась настежь, и на нее пахнуло восхитительным теплом и аппетитным ароматом жареного мяса. Сразу приободрившись, Белль нашла в себе силы поднять голову и оторвать глаза от булыжников, которыми был вымощен двор.
   — Хозяин, боюсь, тут какая-то ошибка, — пробормотала она, готовясь преподнести бедняге очередную сказку… и осеклась. Только сейчас до нее дошло, что на крыльце, отбрасывая длинную тень, застыл Стивен. Единственный взгляд, который он бросил в сторону Белль, обжег ее словно поцелуй, хотя справедливости ради следует заметить, что вчерашняя нежность была забыта и сейчас в груди Стивена бушевали совсем другие чувства.
   — Белль, дорогая моя! — проговорил он, твердой рукой обняв ее за талию и помогая взобраться по ступенькам. — Крошка моя, мы так волновались! Когда леди Дункан сообщила, что вы отказались поехать на пикник, а вместо этого предпочли покататься в окрестностях в одиночестве — как это глупо с вашей стороны, ведь погода уже начала портиться! — и потом, когда время шло, а вы так и не вернулись, я едва не рехнулся от страха! Клянусь честью, мне казалось, что я сойду с ума от беспокойства за вас!
   Белль даже не пыталась оправдываться. Она слишком устала и замерзла. К тому же стоило ей увидеть вытаращенные от любопытства глаза изумленного трактирщика, как слова замерли у нее на губах.
   — Какое счастье, что я догадался о ваших намерениях! Леди Дункан была так добра, что приказала упаковать ваши вещи. Я заказал для нас комнаты и велел поставить лошадей в конюшню. Советую вам сейчас же сбросить ваше мокрое платье и переодеться, иначе вы простудитесь насмерть.
   Твердой рукой Стивен помог ей одолеть лестницу. Он не столько вел, сколько нес ее на руках, поскольку промокшие насквозь юбки амазонки висели на ногах Белль, как ядро каторжника, но она даже не чувствовала их тяжести, забыв обо всем, кроме теплого пожатия пальцев, сжимавших ее руку.
   — Спасибо, Стивен. Я навеки в долгу перед вами, — с искренним чувством пробормотала она, перехватив быстрый, внимательный взгляд Стивена.
   Белль покраснела, но предпочла промолчать о том, что от смертельной усталости едва держится на ногах.
   — Вы не ушиблись? — уже немного мягче спросил он. В голосе его не было прежнего раздражения, да и пальцы уже не так больно сжимали ей руку. — Честно говоря, я рассчитывал, что вы появитесь раньше, моя дорогая. Простите, кажется, вы говорили о каком-то досадном происшествии?
   — Я расскажу вам подробнее, как только немного согреюсь и приду в себя. Кстати, вы, случайно, не прихватили с собой пистолет? Я бы с радостью пристрелила ленивую тварь, которую грум в разговоре со мной выдал за лошадь. Надо отдать ему должное — этот монстр сделал все возможное, чтобы загнать меня в могилу. Постарался от души — завез меня в какую-то чащу, в самые заросли колючек, где я чуть не осталась без платья, а заодно и без глаз. Просто уму непостижимо, как я их не выколола. А все из-за этой скотины, — с горечью пробормотала Белль.
   Губы Стивена чуть заметно дрогнули. Он немного расслабился.
   — Пистолет у меня, конечно, есть, но я не стану стрелять в лошадь. Мы и так злоупотребили гостеприимством лорда Дункана, чтобы лишить его еще и коня. К тому же ничего другого вы и не заслуживаете — во всяком случае, за вашу трусливую попытку ускользнуть от меня, — с упреком ответил он.
   Белль украдкой покосилась на толстого трактирщика, по-прежнему пожиравшего их любопытным взглядом, и подозрительно шмыгнула носом. Забыв о хороших манерах, она утерла его рукавом.
   — Не думаю, что наш любезный трактирщик стал бы возражать даже, если бы вы пристрелили эту клячу у него во дворе. Учитывая, что он, вероятнее всего, не поверил ни единому вашему слову.
   — Ему хорошо заплатили за то, чтобы он поверил моему рассказу и повторял бы его всем и каждому, как Святое Писание. И выкиньте это из головы. — Нахмурившись, Стивен вытащил из кармана носовой платок и сунул ей в руку. — Вот, вытрите нос. А еще лучше — высморкайтесь. Вы здорово смахиваете на мокрую кошку.
   — Спасибо на добром слове.
   — О делах поговорим позже, — он заколебался, — думаю, нам многое нужно обсудить, поскольку, как вы понимаете, теперь все изменилось. Сейчас я пришлю вам служанку. Переоденьтесь и спускайтесь вниз, в гостиную, там горит огонь в камине и вы мигом согреетесь. Сегодня из-за дождя постояльцев в трактире нет, и она в полном нашем распоряжении. Готов поклясться, что после целого дня на свежем воздухе вы голодны, как целая стая волков.
   Внезапно почувствовав, что у нее подвело живот, Белль в первый раз с благодарностью подумала о Стивене и даже простила его за то, что он помешал ее побегу. А если честно, где-то в глубине души она была даже рада этому.
   — Спасибо, — снова повторила она, стянув с головы насквозь промокшую шляпку. — Я и вправду умираю от голода.
   Стивен только покачал головой, возможно, удивленный ее неожиданным спокойствием, и даже ухитрился выдавить из себя улыбку. Распахнув дверь спальни, он с легким поклоном сказал:
   — Вот ваша комната. Надеюсь, вам будет тут удобно.
   Комната, которую ей отвели, несмотря на низкий потолок, показалась ей огромной. Правда, кричаще-синий цвет, в который были выкрашены стены, по мнению Белль, был чересчур ярким. Такого же чудовищного цвета давленой черники были и ковры, и портьеры, и даже покрывало на кровати, и от этого в комнате как будто стояли сумерки, и разогнать их не мог даже весело полыхавший в камине огонь.
   Стивен, видимо, рассчитывавший, что Белль что-то скажет о комнате, в которую ее поместили, топтался на пороге. Но Белль было не до того, чтобы обсуждать обстановку — хотя, признаться по совести, окна ее совершенно очаровали, а каминная доска, украшенная причудливой резьбой, и изящная решетка, за которой горел огонь, были просто произведением искусства. Вместо того чтобы рассыпаться в похвалах, Белль скорее вытолкала, чем выпроводила упиравшегося Стивена за дверь, чтобы без помех заняться более насущными делами.
   Очень скоро появилась присланная им служанка с горячей водой и чистыми полотенцами. Белль с радостью воспользовалась ее помощью, чтобы стащить с себя мокрое насквозь, грязное и порванное платье и привести в порядок спутавшиеся волосы.
   Возможность переодеться в сухое, а также обнаруженный под кроватью ночной горшок значительно улучшили ее настроение. И, спускаясь по лестнице в гостиную, Белль почувствовала, что уже в состоянии оценить прелесть деревенской гостиницы. Деревянная витая лестница, украшенная изысканной резьбой, выполненной со вкусом и фантазией, несмотря на почтенный возраст, прекрасно сохранилась.
   Белль оглушительно чихнула и уткнулась носом в платок, любезно одолженный ей Стивеном. От огромных камней, из которых была сложена каминная труба, исходил легкий и даже приятный запах старины. В воздухе витал дразнящий аромат жареного мяса и углей — словно напоминание о сотнях и тысячах восхитительных трапез для усталых путешественников.
   По мере того как она приближалась к кухне, старые запахи сменялись новыми, еще более аппетитными, от которых желудок ее болезненно сжался и даже издал короткий и Довольно вульгарный звук, очень похожий на урчание. Вздохнув, Белль решила, что это еще одно подтверждение, насколько сильно за это время она успела забыть о правилах хорошего тона.
   Поджидавший ее у дверей Стивен галантно проводил Белль к камину и заботливо усадил в резное кресло. Вместо того чтобы пододвинуть другое и сесть рядом, он подошел к огню и, облокотившись о каминную доску, поставил обутую в сапог ногу на решетку. Брови его были сурово сдвинуты, мрачный взгляд замер на беззаботно тикавших на стене часах.
   Окончательно расхрабрившись и уже готовая грудью встретить опасность — к тому же подозревая, что данная сцена задумана специально для того, чтобы произвести на нее впечатление, — Белль решила первой завести разговор. А заодно и выяснить, каким образом Стивен опередил ее и оказался в гостинице раньше.
   — Я так понимаю, что леди Дункан получила оставленную мной записку, — начала Белль, помня о том, что где-то поблизости наверняка есть слуги, и стараясь говорить как можно тише.
   Стивен стряхнул с себя оцепенение.
   — Естественно, — кивнул он, повернувшись к ней. — А то как же! Горничная отнесла ваше письмо экономке, а та с радостью прочла его на половине слуг всем и каждому, у кого была охота послушать!
   На губах его играла ехидная улыбка. В глазах Стивена горел огонек, и Белль всполошилась, подозревая, что он снова выпил лишнего. «Либо он выпил, — решила она, — либо его чувства настолько сильны, что он едва сдерживается, чтобы не дать им выхода».
   — Господи, этого я и боялась! А все потому, что я не нашла воск и не смогла его запечатать, — нахмурилась Белль.
   — Вы боялись? Надо же, как странно! Вот уж не предполагал, что вы можете испытывать подобные чувства. Чудеса, да и только! Бог свидетель, вам есть чего опасаться, но с той самой минуты, как я повстречал вас, вы храните полное спокойствие. Право же, ваша железная выдержка приводит меня в восторг, дорогая!
   — Ну… видите ли, мой отчим просто ненавидит дамские истерики, точнее, вообще любое проявление чувств, — объяснила она, чувствуя легкое смущение от того, что продемонстрировала полное отсутствие женской слабости, и слегка подозревая, что Стивен попросту смеется над ней. — Да и потом, видите ли, наверное, я еще не совсем пришла в себя. Даже не знаю, что со мной такое — как только я пытаюсь о. чем-то подумать, все мои мысли путаются, а потом разбегаются в разные стороны.
   — Это все и объясняет, — с легкой долей сарказма в голосе проговорил Стивен. — К несчастью, я, в отличие от вас, не получил столь спартанского воспитания. А может, просто мягкосердечен по натуре. Наверное, этим и объясняется моя брюзгливость и раздражительность в тех случаях, когда приходится сталкиваться с неприятной ситуацией. К тому же я обладаю досадной склонностью долго и нудно пережевывать одно и то же до тех пор, пока все не разъяснится.
   В комнате повисло напряженное молчание.
   — Прискорбно, — неловко протянула Белль, гадая, что у Стивена на уме.
   — Согласен. Но теперь, когда вы уже познакомились с этим свойством моей натуры, надеюсь, вы великодушно простите меня, если я скажу, что вы сами, вероятно, провели этот день куда приятнее, чем я, терзаемый тревогой, холодом и страхом, и сейчас у меня просто руки чешутся отшлепать вас за это, негодная девчонка, — вполголоса проворчал Стивен. Однако без особого гнева.
   — Нисколько в этом не сомневаюсь. Мне очень жаль, Стивен. Честно говоря, я и сама изрядно устала за этот день. Может, это вас утешит?
   Стивен недоверчиво фыркнул.
   — Не уверен, что это правда. Учитывая, что сам я после этой скачки едва держусь на ногах. А вы, моя дорогая, свежи, как роза. Ну, если не считать хлюпающего носа.
   Белль аккуратно сложила вчетверо одолженный ей носовой платок, преисполнившись решимости не привлекать внимания Стивена к своему покрасневшему носу.
   — Нет, я тоже устала. И к тому же проголодалась, — промямлила она.
   — Рад, что хотя бы в этом могу вам услужить, — сухо процедил Стивен. — Сказать по правде, давно мне не выдавался такой тяжелый день, моя нервная система совершенно расшатана. Сначала пришлось с больной головой тащиться бог знает куда — любоваться на никому не нужную пещеру, потом этот дождь! Да еще с каждой минутой все сильнее и сильнее — держу пари, такого потопа не помнит Англия! Он совершенно испортил мои сапоги для верховой езды! Они промокли насквозь и съежились. Не думаю, что когда-нибудь снова смогу их носить, если они не растянутся.
   — Ну, в этом я не виновата, — устало возразила Белль. — Не можете же вы обвинять меня в том, что разразился такой ливень? Или ваши драгоценные сапоги оказались сшитыми из плохой кожи?
   Подперев кулачком подбородок, она сделала вид, что рассматривает мокрые потеки на стенах гостиной, образовавшие живописную композицию.
   — Да, тут вы правы. Я могу возложить на вас ответственность лишь за весьма унизительную и неприятную беседу с нашей дражайшей хозяйкой, леди Дункан, да еще в присутствии ухмылявшихся слуг.
   Белль скривилась.
   — Мне очень жаль, правда. В конце концов, ей с самого начала было известно, что Куинси попросту бросил меня и удрал. А о вас я ни словечком не упомянула, честное слово.
   — Да, она знает об этом. Не знает только одного — что Куинси был вашим нареченным. Каким-то образом он забыл упомянуть об этом, когда попросил ее пригласить на этот уик-энд и вас тоже, поэтому достойная леди до сих пор теряется в догадках, пытаясь понять, какую же роль он играл в вашей жизни. Радует во всей этой истории только одно — она, к счастью, находится в неведении по поводу того, кто же ваш отчим.
   Белль изумленно вытаращила глаза:
   — Но… — Она осеклась, и Стивен заметил, что удивление в ее глазах мало-помалу сменяется ужасом. Наконец до нее дошло, в какую ситуацию она попала. — Тогда, выходит, она решила, что я…
   — Да. Рад, что вы сообразили. А рассказ лорда Дункана о том, как мы с вами провели предыдущую ночь, вне всякого сомнения, только подкрепил ее догадки. — Стивен повернулся и посмотрел ей в глаза.
   Белль была совершенно раздавлена. Она не моргая уставилась на Стивена, но на его лице, освещенном пламенем камина, не было ни презрения, ни намека на гнев. Неужели он не понимает, какую ужасную весть принес ей?
   — Но это же конец! Одни только сплетни…
   — Да, мне это тоже приходило в голову. Особенно после того, как я представил себе картину: все обитатели Ормстед-Парка сидят за ужином и с удовольствием обсуждают мой поспешный переезд в эту гостиницу, да еще вместе с вашим багажом. Даже при полном отсутствии фантазии они, вне всякого сомнения, вообразят себе самое худшее и вдоволь смогут насладиться свеженьким скандалом. А уж потом весть об этом разлетится по светским гостиным.
   — Вы, надеюсь, не говорили никому, что собрались жениться на мне? — всполошилась Белль.
   Ей вдруг показалось, что стены комнаты сжимаются вокруг нее, а потолок всей тяжестью давит ей на грудь.
   — Нет, не говорил. Все и без того уже достаточно плохо, вы не находите? А уж известие о том, что я собираюсь предложить руку даме полусвета, мигом превратило бы искорку интереса в бушующий пожар.
   — Как вы можете оставаться при этом таким спокойным? — пробормотала она, прикрыв глаза рукой и содрогаясь всем телом.
   — Я спокоен просто потому, что если мы оба впадем панику, будет только хуже. Ну, и еще потому, что есть од! маленький шанс, что все обойдется.
   — Какой? — Стены комнаты перестали душить ее. О крыв глаза, Белль с робкой надеждой смотрела на него. Вы шутите, да? Или просто дразните меня, чтобы наказать: то, что я имела дерзость сбежать от вас?
   Стивен покачал головой:
   — Нет. Увы, все, что вы слышали, чистая правда. Однако не все так уж плохо. Во-первых, есть надежда, что когда станет известно, кто вы на самом деле, это будет нам на руку. А во-вторых, не забывайте про дождь. Если мой опыт хоть чего-нибудь стоит, он будет лить дня два-три, а то и больше. Стало быть, если нам повезет, еще пару-тройку дней обитатели Ормстед-Парка побоятся высунуть нос наружу. Это позволит нам принять все необходимые меры к тому, чтобы пресечь разговоры на корню. А заодно и убраться подальше отсюда.
   — Ну? — не утерпела Белль.
   — Итак, сейчас мы с вами ближе к Шотландии, чем к архиепископству Кентерберийскому, верно? А чем ближе к северу, тем меньше людей. Вот я и решил, что поездка куда-нибудь в самое захолустье Каледонии, возможно, наилучший вариант, особенно в наших обстоятельствах. А медовый месяц можно вообще провести за границей. В конце концов, пока мы здесь, всегда существует риск, что вас кто-нибудь узнает…
   Стивен замолчал, услышав в коридоре шаги. Две дюжины служанки внесли ужин и принялись накрывать на стол.
   — Поговорим об этом после ужина, хорошо? — предложил он. — Пойдемте к столу. Вам надо поесть — вы что-то бледная. Вот увидите, после горячего ужина мы оба почувствуем себя лучше.
   Поколебавшись немного, Белль встала и оперлась на предложенную ей руку. И снова, достаточно было только коснуться его, как наслаждение, смешанное с жгучей болью, поднялось в ее груди. «Бедное глупенькое сердечко! — с горечью подумала она. — Никак не может забыть детскую любовь к Стивену… и наплевать ему на все правила света!»
   Ничуть не подозревая о том смятении, какое он внес в душу Белль, Стивен заботливо усадил ее за стол и невозмутимо занял место напротив.
   Ужин был простой, но сытный. Вместо нескольких перемен, как было принято, на этот раз все уже стояло на столе — ягненок в устричном соусе, цыплята с подливкой, пирог с голубями, имбирная коврижка и зелень. Проголодавшаяся Белль нашла все просто восхитительным. Даже довольно густое, к тому же с осадком вино — единственное, которое нашлось в доме, — показалось ей превосходным. Чувствуя, как с каждым глотком она постепенно оживает, Белль твердо решила, что пришло наконец время подумать о серьезных вещах. Хватит с нее глупостей! Нужно наконец сделать хоть один разумный шаг. Осталось только решить какой.
   — Вижу, ваш пытливый ум заработал снова. Опять строите планы? — поинтересовался Стивен, заметив сдвинутые брови Белль. — Искренне надеюсь только, что на этот раз вы будете умнее и не ринетесь в новую авантюру, не посоветовавшись со мной. Однако, хотим мы этого или нет, нам сейчас лучше держаться вместе. Иначе мы не выпутаемся из этой истории.
   — Конечно, — не отрывая глаз от тарелки, кивнула Белль. — Я тут все ломала голову… и знаете, мне все больше кажется, что от добра, добра не ищут. То есть, — заторопилась она, — мой план был совсем неплох. Я имею в виду уехать к подруге в Йорк и пожить там какое-то время… переждать, пока улягутся сплетни. А на это наверняка потребуется немало времени, учитывая, какой поднимется шум. И потом, скажите, Стивен, вам не приходило в голову, что все утрясется само собой — стоит только набраться терпения и подождать немного? А там, глядишь, и вовсе забудется. Вы же сами говорили, что никто пока не знает моего настоящего имени. Значит, можно рассчитывать, что если мы не станем терять времени и немедленно расстанемся, никому и в голову не придет подозревать, что мы были тут вместе.
   Эти слова заставили Стивена отложить в сторону нож и поднять голову. Нахмурив брови, он внимательно вглядывался в лицо Белль.
   — Верно, никто ничего не подозревает… пока. Но не обманывайтесь, долго это не протянется. Поверьте моему слову, Белль, очень скоро вся эта история выплывет наружу и только ленивый откажется смаковать ее во всех подробностях. — Отхлебнув из своего бокала, Стивен поморщился и добавил: — Похоже, дорогая, вам так и не удалось разобраться в моем характере. Или вы просто обманываете себя. Скажите, ну как вы могли подумать, что я способен бросить вас, тем более сейчас?!
   Окончательно смутившись, Белль растерянно захлопала глазами.
   — Стивен…
   — Видите ли, — отмахнулся он, — мне все же хотелось бы, чтобы моя будущая жена доверяла мне немного больше, чем вы сейчас.
   — Но, Стивен, что вы такое говорите?! — запротестовала она. — Конечно, я вам доверяю, но…
   — Ладно, Белль, давайте считать, что я прошу вас больше доверять и моему уму, и моей сообразительности. И не сомневаться в отношении благородства моих намерений, — снова перебил ее Стивен. — Мы с вами не виделись много лет, верно? Думаю, вам никогда и в голову не приходило, что когда-нибудь я предложу вам стать моей женой, да еще при подобных обстоятельствах. Держу пари, вам до сих пор в это не верится, правда? Однако не стоит обманывать себя, Белль, это не сон. Вы станете моей женой — иначе ваша репутация будет навеки погублена, а на мое имя ляжет пятно позора. Вижу, об этом вы не подумали. Так вот, учтите: я привык, что меня называют «бастард Кертон», но не позволю, чтобы в свете вновь трепали мое имя, называя соблазнителем невинных девушек. И падчерицы Лидгейта в особенности!
   Он замолк, и в комнате повисла тишина. Раскаты гневного голоса Стивена еще отдавались эхом в углах комнаты.
   — Понятно, — чуть слышно прошептала Белль. Ее задумчивый взгляд остановился на лице Стивена. Оно было бледно, только темные глаза пылали огнем. — Теперь я, кажется, поняла… Этот брак, который вы предлагаете… он спасет не только мою честь, но и вашу тоже. И репутацию моего отчима. Я угадала?
   — Ну зачем же так, моя дорогая. Скажем… просто не позволит ей пострадать.
   Белль снова опустила глаза.
   — Мне надо как следует все обдумать. И потом… думается, будет лучше с самого начала предупредить вас: мой отчим вряд ли обрадуется, узнав об этом. Не такой он человек, чтобы благодарить, когда кидаются спасать его честь, да еще подобным образом. Надеюсь, вы меня поняли?