Джерролд Дэвид. День проклятия

   Однако я отвлеклась от главной темы - механизма передачи информации. Мы заметили, что каждое общение хторры начинают, прикасаясь своими антеннами к определенным местам. Пока нам не удалось выяснить, что это значит. Правда, в антеннах зарегистрированы электрические импульсы с определенными закономерностями, однако это опять-таки не передача информации - слишком они ритмичны и монотонны. Напрашивается аналогия с мозговым альфа-ритмом.
   Но мы точно знаем, что обмен информацией происходит только в состоянии общения. Датчики, прикрепленные на животных, показали, что во время общения все их жизненные циклы синхронизируются. Достигнув пика синхронности, животные цепенеют. Самая правдоподобная из наших гипотез заключается в том, что система коммуникаций брюхоногих многоканальна. Трели могут указывать, в каком контексте следует воспринимать передаваемую информацию. Радиошумы могут иметь определенную частоту, которую мы еще не выявили. Жесты тоже могут что-то означать, равно как и выделяемые феромоны. Пока мы не знаем.
   Один из ученых поднял руку:
   - В случае обнаружения канала передачи информации туда можно внедриться?
   Флетчер пожала плечами:
   - Наверное. Все зависит от того, каким окажется этот канал. Сейчас мы лишь наметили проблему и до решения доберемся нескоро.
   - Нельзя ли уточнить сроки? - спросил один из адъютантов сидящего в зале генерала.
   - Нет, нельзя, - ответила доктор Флетчер.
   Тогда с сильным южным акцентом заговорил сам генерал:
   - Вы сообщили, доктор Флетчер, что располагаете информацией, представляющей чрезвычайно важное значение для армии. В чем она заключается? В том, что черви болтают друг с другом?
   - Да, генерал, именно в этом заключена цель моего доклада. - Она хладнокровно выдержала его взгляд. - Еще вопросы?
   - Простите, мэм, но я предпочел бы услышать что-нибудь действительно важное. Например, о новом оружии.
   Вот этого ему говорить не следовало. Глаза Флетчер гневно блеснули.
   - Генерал, - начала она, глядя прямо на него. - Я знаю, что вы пришли сюда за ответами. Мне очень хочется дать их вам. Но самое большее, на что сейчас способен наш отдел, - поставлять вам разведданные о враге. Пока мы слишком многого не знаем и еще не скоро предложим конкретные экологические контрмеры.
   Повысив голос, доктор Флетчер обратилась к остальной аудитории:
   - Поймите, цель этих демонстраций - поближе познакомить вас с противником. - Она снова повернулась к генералу: - Я не претендую на компетентность в военных вопросах. Я - ученый. Но я пригласила вас сюда, считая, что вам будет нелишне узнать. об очень изощренной системе вражеской коммуникации. Вполне вероятно, что хторры распространяют информацию о наших замыслах и действиях так же быстро, как и мы.
   Генерал расплылся в широкой, слегка насмешливой улыбке. Он встал и поклонился, как истый джентльмен.
   - Мэм, - сказал он с подчеркнутой снисходительностью. - Я с детства приучен не спорить с дамами, так что принимаю все сказанное вами за чистую монету. Не сомневаюсь, что ваша работа очень существенна. Просто я ожидал увидеть нечто конкретное. Если вам больше нечего сообщить, разрешите поблагодарить за потраченное время. Мы обязаны вернуться к более важным делам.
   Вежливые фразы генерала свели на нет весь доклад Флетчер. Он учтиво кивнул и направился к выходу в сопровождении адъютантов, а за теми потянулось большинство мундиров. Несколько белых халатов решили, что заседание закончилось, и тоже поднялись.
   Доктор Флетчер расстроилась.
   - Если еще есть вопросы… - начала она, но ее больше никто не слушал. Публика уже толкалась в дверях.
   Флетчер отключила аппаратуру, глубоко вздохнула и констатировала:
   - Вот дерьмо!
 
    В. Каким инструментом хторране делают аборт?
    О. Голодной крысой на веревочке.
 

КОММУНИКАЦИОННАЯ СЕТЬ

 
    Мозг человека - единственный в мире компьютер, сделанный из мяса.
    Соломон Краткий
 
   Однажды Дьюк после одного из сожжений сделал мне весьма любопытный комплимент. Отчитавшись перед начальством и по традиции выпив с ребятами пива, мы удалились в кабинет опрокинуть еще по стаканчику.
   Обычно после операций Дьюк был неразговорчив - просто сидел и потягивал из стакана. Но в тот раз ему, казалось, что-то не давало покоя. Поэтому я нянчил свой стакан и ждал.
   Он развернул кресло к окну и положил ноги на низкий шкафчик картотеки. Стакан он прижал ко лбу, словно у него болела голова и лед приносил облегчение.
   - Знаешь, - начал Дьюк, - а ты ведь действительно произвел на меня сегодня впечатление.
   - Э… спасибо. А что я сделал?
   - Эми Беррел.
   - О, - произнес я и добавил: - Да. Интересно, как он разовьет эту фразочку?
   - Ты вел себя правильно. - Он отнял стакан ото лба и посмотрел на меня.
   Я пожал плечами:
   - Ну раз ты так считаешь…
   - Да, считаю. У тебя не было выбора. Ты давно знаешь, что она - слабое звено в команде. Это было видно хотя бы по тому, как ты планировал операции. И сегодня ты поступил так, как должен был поступить.
   - Но меня до сих пор мучает совесть, что я ударил ее.
   - Не сделай ты этого сегодня, в следующий раз было бы еще хуже. Или это пришлось бы сделать кому-нибудь другому. Можешь ты врезать Хосе Морено?
   - Конечно нет.
   - Правильно, скорее всего, это никогда и не понадобится, - заметил Дьюк.
   - Надеюсь. - Я помотал головой. - Но ее лицо так и стоит перед глазами.
   - Тебя потрясли ее слезы? Чепуха! Она пытается разжалобить, но с вояками такие фокусы не проходят.
   - Да нет, я о том, как поднял ее на ноги и пихнул к гнезду. Если бы она держала вместо камеры оружие, я бы сейчас с тобой не беседовал.
   - Именно поэтому у нее и была камера. Винтовку ей доверить нельзя. - Он задумчиво отпил из стакана и добавил: - Вот что я скажу тебе, Джим. Взаимовыручка - она как воздушный шар. Здесь не столь важно, хороша ли резина - если есть дыра, воздух все равно выйдет.
   - Да… Верно. - Но я все еще не понимал, куда он клонит.
   - Взаимовыручка подразумевает герметичность - никаких утечек и дырок. Стопроцентная гарантия.
   - Значит, ты считаешь…
   - Ты поступил правильно. Заткнул дырку. Всем это послужит хорошим уроком. Ты показал, что на задании альтернативы нет. В следующий раз команда окажется намного сплоченней; ты и сам почувствуешь разницу.
   - Спасибо, - искренне поблагодарил я. - Но, если честно, я сделал это машинально. Просто мне осточертело ее нытье.
   Дьюк поднял свой стакан.
   - Абсолютно точно. И ты отреагировал соответствующим образом. Поздравляю. Твое здоровье. - И он выпил.
   Я вспомнил об этом, подумав, как бы поздравил меня Дьюк, если бы я дал пинка генералу. Дело в том…
   Ну хоть помечтать об этом я могу или нет? Широко шагая, я спустился к сцене и сказал;
   - Привет.
   Флетчер устало улыбнулась:
   - Привет,
   Я сразу взял быка за рога:
   - У меня вопрос.
   - Ответом, скорее всего, будет «не знаю». Какой вопрос?
   - Демонстрация очень впечатляющая, несмотря на выходку генерала, как его там?..
   - Пул.
   - Так это генерал Пул? Вот уж не знал, что у нас так мало генералов.
   - Что вы хотели спросить, Джеймс?
   - Я вспомнил, что раньше вы говорили о мехе гастро-под, будто это вовсе не шерсть.
   - Да, организмы с условным названием «иглы» служат им нервными окончаниями.
   - В этом и заключается вопрос: когда два червя находятся в состоянии общения, могут ли они вступать в прямой нервный контакт?
   Флетчер кивнула:
   - Они так и делают.
   - Но тогда… Не может ли это быть вашим механизмом коммуникации? Что, если они передают импульсы непосредственно от одного к другому?
   У Флетчер удивленно выгнулась бровь.
   - Вы так думаете?
   - Вам не нравится эта идея?
   - Между прочим, - заметила она, - идея мне очень нравится. Она могла бы объяснить массу непонятных вещей.
   - Но?.. - подсказал я,
   - Но, - продолжила Флетчер, - это было первой гипотезой, которую мы проверили, когда посадили Счастливчика и Крошку вместе. И от нее первой мы вынуждены отказаться. Нашлось слишком много аргументов против.
   - Правда?
   - Да, правда. - Она взглянула на часы. - Хорошо, я вам изложу их вкратце. Большинство хторранских симбионтов - рецепторы того или иного типа. Мы идентифицировали по меньшей мере семнадцать четко различающихся типов игл, осуществляющих только им присущую функцию. Каждый из этих типов, в свою очередь, подразделяется на подтипы по цвету, длине и специализации внутри функции. На сегодня известно более пятисот разных подтипов нервных волокон. Не исключено, что их функции могут в значительной мере перекрываться, но у нас не хватает людей, чтобы проверить это.
   Большинство нервных волокон червей действует как специализированные рецепторы того или иного типа: термочувствительные, обонятельные, вкусовые, тактильные и даже свето - и цветочувствительные. А некоторые из симбионтов действуют еще и как «нервные иголки». Подобно миниатюрным передатчикам, они способны возбуждать любой нерв, которого касаются. Именно поэтому черви колючи, если их гладить. В общем, вы правы - все это выглядит превосходным механизмом для обмена информацией. Можете поздравить себя с удачей. Ну а теперь плохие новости: этот механизм не может работать. Даю минуту, чтобы вы сами догадались: почему?
   Я немного подумал.
   - Проблема с контактами?
   - Не совсем. Черви контактируют без всяких проблем и по меньшей мере пятой частью поверхности тел. Но вы на правильном пути: проблема - в образовании информационной сети.
   - Не понял.
   - Когда вы подключаете один компьютер к другому, сколько шнуров вы соединяете?
   - Как сколько? Один… О! Теперь дошло: в стандартном кабеле тысяча двадцать четыре отдельных световода.
   - Правильно. А теперь представьте, что вы должны вручную подсоединить каждый проводок, причем, заметьте, не зная, какой куда. Какова вероятность, что вы подсоедините их в нужном порядке?
   - Ничтожная и даже хуже, - согласился я. - На миллиарды неправильных вариантов только один верный.
   - Не то что вашей жизни - жизни Вселенной не хватит на это, - сказала Флетчер. - А теперь вообразите, сколько нервных волокон контактирует у червей во время общения, и у вас возникнут сомнения в возможности нервного контакта. Не верьте мне на слово, - добавила она. - Оцените вероятность на ближайшем терминале.
   - Да нет, все правильно. Но, может, у червей есть что-нибудь вроде внутреннего декодера?
   - Мы тоже подумали об этом. Двое ребят из «Мински фаундейшн» пришли к выводу: такое возможно, только если червь состоит из одного мозга. Однако до сих пор мы таких особей не встречали. Вы когда-нибудь видели фотоизотомографические изображения?
   - Нам их показывали, но разобраться у меня не было возможности.
   Фотоизотомография представляла собой трехмерную карту организма. Создать ее нетрудно. Вы делаете тонкие срезы червя на замораживающем микротоме и фотографируете их один за другим. Потом загружаете изображения в компьютер, который выдает на экран трехмерную картинку. Просматривается любая часть тела червя изнутри или снаружи под любым углом. С помощью джойстика можно путешествовать по телу червя, прослеживая путь кровеносных сосудов, нервов и других структур. Пока большая часть из того, что мы видели, относилась именно к «другим структурам». Многие органы червей не выполняли никакой явной физиологической функции. Что это? Рудименты вроде нашего аппендикса? Или они находились на биологической консервации в ожидании, когда придет их час?
   - Хотите, я предоставлю вам лабораторное время? - предложила Флетчер. - Если сумеете доказать, что они обладают способностью к такой декодировке, я спляшу нагишом с большим розовым червем.
   - Вы настолько уверены?
   - Да.
   - Гм. Но тогда возникает другой вопрос. Она снова посмотрела на часы.
   - Только покороче, пожалуйста.
   - Для чего же тогда нервные иголки? Флетчер улыбнулась.
   - Для очень интенсивной стимуляции. Может быть, сексуальной. Общение червей - своего рода объятие. Жесткость волос в сочетании с нервными иголками должна вызывать очень сильные ощущения. Вы же видели их напряжение на вершине «оргазма»?
   Я кивнул и тут же спросил:
   - Это установленный факт или гипотеза?
   На ее лице промелькнуло раздражение. Я сразу пожалел, что спросил: такие вопросы больше подходят генералу Пулу. Но Флетчер и виду не подала.
   - Это экстраполяция, - поправила она. - На примере нашей экологии мы знаем: чем выше организация животного, тем активнее его половое поведение. То же самое касается других поведенческих реакций и механизмов обмена информацией. Человек - лучшее тому подтверждение. Эволюционная фора червей вовсе не означает, что они умнее нас, но их адаптации должны быть несколько изощреннее. Кто знает, может, они демонстрируют, во что превратится земляной червь? Вы обязаны знать, что половое размножение не только ускоряет темпы эволюции, но и отбирает наиболее сексуальные виды.
   Я ухмыльнулся.
   - О'кей, сдаюсь.
   Она еще раз обеспокоенно посмотрела на часы, но не ушла.
   - Послушайте, Джеймс. Вы задавали грамотные вопросы. Продолжая в том же духе, вы шаг за шагом проследите большую часть наших работ за последние восемнадцать месяцев. Сейчас мы буксуем с проблемой передачи информации, и я страшно боюсь, что мы не замечаем чего-то настолько явного, что видно даже лейтенанту. - Она смущенно улыбнулась. - Вы ничего не замечаете?
   - Ну… - осторожно начал я. - Так, кое-что. Вы же видели наши записи из вертушки?
   - Да, видела.
   - Вам ничего не напомнили кроликособаки и их небольшое представление?
   - Вы хотите спросить, не напоминает ли это стадо?
   - Значит, вы тоже заметили. Она сказала:
   - Это лежит на поверхности.
   - Вы были одной из тех, кто дал мне ключ. Помните вашу характеристику сплачивания стада? Феномен втягивания.
   - Положим, явление намного шире, - возразила Флетчер. - Это типичный для стада способ самосохранения. Цементирующий состав.
   - Да, конечно. Но для того, кто не является членом стада, это… приглашение.
   - Пусть так. Ну и что? - И тут до нее дошло. Она удивленно вскинула на меня глаза. - Кроликособаки?
   - Они самые. Я думаю, что их танец был приглашением полковнику Тирелли и мне присоединиться!
   Флетчер задумалась.
   - Подождите минуту. - Она отстегнула от пояса телефон и набрала номер. - Джерри? Это Флетч. Я опоздаю. Сам справишься?.. - Она выслушала ответ. - Отлично. Спасибо. - Потом сложила телефон и снова закрепила на поясе. - Итак, у вас наверняка есть соображения. Давайте выкладывайте все до конца.
   - Когда я валялся в больнице, у меня была уйма времени для чтения. Я просмотрел очерки доктора Формана о коммуникации. - При его имени Флетчер нахмурилась. - Что-то не так? - спросил я. - Вы сами говорили, что прошли у него курс психофизической, или модулирующей, тренировки.
   - Да, прошла. И этот курс мне многое дал. Но… Мне не нравится, во что он превратился. Впрочем, ерунда.
   Продолжайте.
   - Ну… Суть его работы, похоже, состоит в том, что люди очень редко осуществляют настоящий обмен информацией. Большинство из нас даже не подозревает, что это такое. Если вы заглянете в словарь, то обмен информацией трактуют как обмен взаимно согласованными символами. Форман считает это определение некорректным. Он довольно подробно объясняет…
   - Я знакома с его трудами, - прервала меня Флет-чер. - Не пересказывайте.
   - Хорошо. Форман выдвигает тезис, что истинный обмен информацией - это обмен чувствами, нечто вроде прямого переливания содержимого моей головы в вашу. Это, по Форману, и есть коммуникация. Он пишет, что, если бы мы овладели таким способом, наше ощущение самих себя, Вселенной, да и всего на свете, изменилось бы. Мы сравнялись бы с богами. Вот почему я подумал о червях.
   Флетчер кивнула.
   - В мышеловку мы уже залезли, но я до сих пор не вижу сыра. Впрочем, продолжайте.
   - Это введение. По-настоящему меня потрясли рассуждения Формана о языке. Он считает язык весьма неэффективным средством для передачи чувств. Это всего лишь набор понятий, годных для описания физического мира, то есть вещей, которые можно измерить и пощупать: длины волны света, температуры воды и тому подобного. Но он отнюдь недостаточен для описания чувственной Вселенной, Вселенной индивидуального восприятия. Попробуйте описать словами любовь. Самое большее, на что способен язык, - вызвать цепь ассоциаций с вашим личным опытом. Люди, скорее, обречены на общение, чем способны осуществить его.
   Доктор Форман считает, что чувственному обмену должно предшествовать установление коммуникационной связи. То есть общение червей, сплочение стада, правильно? Желание быть вместе. Потому и кролико-собаки собрались в кучу, могу поспорить. - Я с нетерпением следил за выражением лица Флетчер. - Что скажете?
   Она медленно проговорила:
   - Скажу… что вы молодец. - Она взяла меня под руку. - Давайте прогуляемся. Я угощу вас чашечкой кофе. Настоящего. В моем кабинете.
   - Да? Конечно. - Я слегка удивился - на научные вопросы доктор Флетчер обычно отвечала немедленно.
   Пока она варила кофе, мы немного поболтали.
   - Помните яйца червей, что вы привезли в Денвер? Из которых вылупились тысяченожки?
   - Да, а что?
   - Мы наблюдали за ними, потому что это первые краснобрюхие тысяченожки, которых мы увидели. Теперь-то ясно, что ближе к северу у всех красное брюхо. Хотите молока? Простите, но нет ни кусочка сахара. Знаете, эти краснобрюшки не такие ненасытные, как их черные сородичи. И растут гораздо медленнее. И еще мне кажется, что они сообразительнее, если вас не смущает не подтвержденное фактами мнение. Мы собирались провести несколько опытов в лабиринте, но так и не успели из-за суматохи с переездом. По-моему, три штуки мы с собой захватили - надо проверить. Если хотите, можете полюбопытствовать, как они себя чувствуют.
   Флетчер вручила мне массивную белую кружку.
   - Потом, - ответил я. - Так что с моей идеей? Флетчер села напротив.
   - Как кофе?
   Я вежливо попробовал, потом открыл рот, чтобы повторить свой вопрос, закрыл его и снова посмотрел в чашку. Аромат был божественный. Я глубоко вдохнул.
   - М-м-м-м… Потрясающе. Спасибо. Я решил по наслаждаться молча.
   Флетчер убрала упавшие на лоб пряди волос, и я увидел, какая она усталая. Вокруг глаз залегли тонкие лу-чики морщин. По-видимому, ей сильно досталось за последние несколько недель. Она отпила кофе и сказала:
   - Мы планируем экспедицию на север - специально для установления контакта с кроликособаками. Это даст нам тот шанс продвинуться вперед, который мы давно искали. Было много споров насчет танца и его значения. Мы несколько раз просматривали видеозапись. - Она выдержала паузу, поболтала кофе в кружке и немного отпила. - Во многом наши выводы совпали с вашими.
   Я почувствовал себя баллоном, из которого выходит воздух.
   - Значит, для вас это не новость? Она покачала головой:
   - Нет. Хотя то, что танец служит приглашением, интересная мысль. Мы упустили это из виду.
   Она внимательно посмотрела на меня. Я вздохнул и, уставившись в пол, начал катать кружку между ладонями.
   - Вы хотели как-то смягчить удар для меня, да?
   - Вовсе нет. Вы же не только уловили сходство, но провели соответствующее исследование и выдвинули чертовски заманчивую гипотезу. - Она смущенно улыбнулась. - Я хочу предложить вам работу, Джим.
   - Работу?
   - - Да. - Она кивнула. - Экспедиции требуется специалист. Думаю, что никого лучше вас мы не найдем.
 
    В.: Как хторране называют медсестру?
    О.: Горячий пирожок.
 

КОММУНИКАЦИОННЫЙ ПРОБЕЛ

 
    Корзине с крабами не нужна крышка. Если один попытается вылезти, другие стащат его вниз.
    Соломон Краткий
 
   В комнате за длинным полированным столом сидело восемь человек: полковник Тирелли, полковник Андерсон, Джерри Ларсон, доктор Зимф, доктор Флетчер, генерал Пул. По обе стороны от генерала устроились его адъютанты. Вся троица выглядела так же радостно, как тефтели в соусе чили.
   - На основании ваших видеозаписей, - говорила доктор Зимф, - мы допускаем, что коммуникационный контакт с кроликособаками или даже хторрами действительно возможен. - Она по-прежнему напоминала водителя грузовика - коренастая и приземистая, как бочонок, с бульдожьими челюстями, разве что седины в волосах прибавилось после Денвера. Голос звучал по-прежнему грубовато и напористо. - Удалось идентифицировать более ста сорока трех видов взаимодействия между существами, которых мы теперь называем кроликособаками, и еще восемьдесят видов между ними и хторрами.
   - И на основании этой информации вы хотите бросить человека в их гущу, я правильно понял? - поинтересовался я.
   - Ему обеспечено любое прикрытие, какое потребуется, - проворчал генерал Пул. - За вашей спиной будет Два укомплектованных взвода.
   - Но… Вы предлагаете мне осуществить «взаимодействие» буквально: вылезти из вертушки, подойти к первой попавшейся кроликособаке и протянуть руку для братания?
   Доктор Зимф не стала выкручиваться.
   - Да, мы бы хотели свести человека и кроликособаку лицом к лицу и посмотреть, что произойдет.
   - И если меня не сожрут, для беседы можно будет командировать настоящего ученого, - закончил я за нее.
   - Это не совсем так, но…
   - Так! - перебил я. - Вы уготовили мне роль козла отпущения.
   - Лейтенант, - предостерегающе произнес генерал.
   - Простите, сэр. Но мне кажется, что сейчас самое время выслушать и меня. Ничего у вас не выйдет. Во всяком случае, если вы будете действовать таким образом. Я не забыл, что всего лишь лейтенант, но у меня больше опыта общения с червями и кроликособаками, чем у любого в этой комнате. И мое мнение - мнение специалиста.
   - Мы и не спорим, - сказал генерал Пул. - Именно поэтому для успеха операции нам нужны вы. Мы полагаемся на ваш опыт. - На его лице застыла дежурная улыбка.
   - Если вы так думаете, генерал, то послушайте, что я скажу. Я знал массу гениальных идей, спущенных нам из Денвера или откуда-нибудь еще. Нас учили, как вести себя с червями. Одни идеи были… интересными, подавляющее большинство - смертельно опасными, а некоторые - дурацкими. Но почти все они требовали на заклание зеленого солдатика вроде меня, который пошел бы и рискнул своей задницей ради чьей-то теории. Если идея оказывалась неверной, вы рисковали только авторитетом, а доверившийся вам служивый вдруг обнаруживал себя в огромном волосатом розовом желудке.
   - Вы хотите сказать?..
   - Если кто-нибудь должен сунуть голову в пасть льву, то он вправе выбирать льва.
   Доктор Зимф кашлянула. Все повернулись к ней.
   - Мне кажется, вы слегка драматизируете ситуацию, лейтенант…
   - Ничуть! Я тот самый подопытный кролик, который заморозил трех червей, прежде чем выяснилось, что это невозможно. А сейчас мне предлагают задание еще бессмысленнее. Допускаю, что я кому-то не нравлюсь, но нельзя же, в самом деле, расправляться со мной так открыто.
   - Вы закончили? - поинтересовалась она.
   - Пока да. Если мне придет в голову еще что-нибудь, позвольте снова прервать вас.
   Генерал Пул тихо произнес:
   - Лейтенант! В любое время дня и ночи я готов выразить вам свою признательность за заслуги в составе группы дяди Аиры, но позвольте напомнить, что пока вы служите в армии Дяди Сэма. Принимая присягу, вы добровольно подписали обязательство отдать, если потребуется, свою жизнь. - Он уставился на меня своим знаменитым испепеляющим взором.
   Я ответил нахальным взглядом:
   - Но я не присягал покончить жизнь самоубийством, сэр.
   - Я говорю о долге и подчинении приказам, лейтенант.
   - Вас понял, но, рассуждая о долге и подчинении, я бы на вашем месте примкнул к какому-нибудь Племени и стал его вождем.
   - Вы отказываетесь от участия в операции?
   - Напротив, сэр. Но если я буду тем парнем, который должен выйти из вертолета и пожелать доброго здоровья хторрам, имея при себе только симпатичную внешность и яркую индивидуальность, то я обязан удостовериться, что это действительно выполнимо. Генерал Пул возмущенно огляделся:
   - Черт знает что. У нас есть еще кто-нибудь? Желательно - настоящий мужик.
   - Других специалистов такой квалификации нет, - ответила доктор Флетчер. - Если не Маккарти, тогда я или Джерри…
   - Об этом не может быть и речи, - отрезала доктор Зимф.
   Лиз сказала:
   - Прошу прощения, но я видела Маккарти в деле. Он не трус и не дурак. Полезно выслушать его соображения.
   Генерал Пул сверкнул на нее глазами.
   - Генерал, - вмешался полковник Андерсон, - я тоже хочу послушать.
   Генерал перекатил на меня сверкающие глаза:
   - Хорошо… Если у вас есть что сказать, лейтенант, мы слушаем.
   - Сэр, вы ставите меня в трудное положение. Мне предложили участвовать в операции всего полчаса назад, но и этого хватило, чтобы понять, насколько уязвим план, да простит меня тот, кто его составлял. - Джерри Ларсон нахмурился, а меня несло дальше: - Наметки не учитывают, с кем или с чем мы в действительности имеем дело.