Страница:
— Он досаждал всем больше, чем имел на то право, — заявил Нуллада.
Фетт вяло подумал, что Жиета, наверное, заслужил подобную эпитафию. И большего не дождется, потому что хатты на редкость несентиментальны. И если покойный оставил после себя какое-то имущество (наемники достались ему по дешевке, так что от денег, полученных из системы Наррант, остался солидный куш), то собратья-панцирники немедленно займутся дележкой. И самый жирный кусок, несомненно, получит Нуллада.
По распоряжению престарелого хатта два наемника беспрекословно вытащили из-под завала всеми забытое и никому не нужное тело Оф Нар Диннида.
— Какая жалость, — сказал Нуллада с искренним, хотя и немного хищным сожалением. — Вот что получается, когда не сдерживаешь эмоций. А ведь если бы мы тщательно и с интересом изучили содержимое его головы, получили бы много больше.
Боба Фетт не слушал древнего панцирника. Под пристальными взглядами Зукусса и ИГ-88 — хотя оружие парни держали дулами вниз — он осторожно уложил Д'хархана на пол. Лазерная пушка вздрогнула, царапнула пол и замерла. Ладонь в черной перчатке нашарила голосовую деку. Грудь, пробитая в нескольких местах, поднималась и опускалась короткими неравномерными толчками, пока Д'хархан одним пальцем набирал слова. Боба Фетт опустился возле киборга на колено и взглянул на экран.
НЕ СЛЕДОВАЛО… ДОВЕРЯТЬ ТЕБЕ…
— Верно, — согласился охотник. — В этом была ошибка.
ТЫ НЕ ПРАВ…
Палец двигался мучительно медленно. К потускневшему металлу пушки прилип обожженный лепесток.
ЭТО БЫЛО… МОЕ РЕШЕНИЕ…
Фетт промолчал. Рядом с Д'харханом ему всегда хорошо молчалось. Он стал ждать завершения непроизнесенной фразы.
ТЕПЕРЬ Я… МОГУ ОТДОХНУТЬ… НО ТЕБЕ…
Обтянутый черной кожей палец перебирался от буквы к букве.
ТЕБЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ… ПРИДЕТСЯ… ЖИТЬ ДАЛЬШЕ…
Рука упала, ударившись о мозаичный пол. Ни дыхания, ни пульса; спустя несколько мгновений Боба Фетт протянул руку и отключил последний из контроллеров лазерной пушки. Красный огонек индикатора погас.
Охотник поднялся с колен, повернулся к остальным.
— Здесь мы закончили, — произнес Боба Фетт мертвым голосом. — Теперь можем идти.
Зукусс посмотрел в глаза старому ящеру — узкие щелочки зрачков. И произнес: — Все случилось именно так, как вы и хотели.
— Хорошо, — Крадосск неторопливо кивнул, отворачиваясь. — Я так и думал.
Могу спорить… подумал ганд. Ему не нравилось находиться в личных покоях главы охотничьей Гильдии, просто мурашки бегали по коже. Именно здесь Крадосск втянул Зукусса в свой маленький заговор. Именно здесь ганду не в первый раз в голову пришла мысль, что трандошаны с полным на то основанием могли считаться толстокожими. В прямом смысле этого слова. А под этой броней неистовый аппетит — основа их неистового темперамента.
И сейчас все свидетельства были налицо. Сейчас, когда Зукусс в деталях пересказал старому ящеру все, что произошло на Циркумторе.
— Ты видел? — потребовал Крадосск подтверждения. — Ты видел, как его подстрелили?
— Прямо в грудь, — отозвался Зукусс. — И он не поднялся.
В его собственных жилах стыла кровь от улыбки на морде Крадосска.
— И ты сразу пришел сюда? — глава Гильдии не повернул головы, продолжал бездумно перебирать причудливые сувениры из кумирни. — Как только приземлились?
Сувениры были желтовато-белые, тонкие и изогнутые. У Зукусса болезненно заныли свои ребра, как только ганд сообразил, чем эти штуки были раньше.
— Ты ни с кем другим не разговаривал?
Трубки дыхательного аппарата качнулись из стороны в сторону.
— Ни с кем. Таков был ваш приказ. Когда… ну, вы знаете… когда поручили мне это задание.
И Зукусс до сих пор жалел, что согласился. Несмотря на то что вернулся с Циркумторы с относительно целой шкурой, отделался лишь синяками и шишками. Он заключил соглашение с тем, кто послал практически на смерть лучших охотников Гильдии, лишь бы избавиться от собственного сына, и теперь чувствовал себя несколько неловко. Может быть, Боба Фетт прав? грустно размышлял ганд. Может быть, я не гожусь в охотники за головами?
— Я рад, что ты выполняешь приказы, — Крадосск поднес одну из костей к слабеющим глазам; на отполированной поверхности ребра было выцарапано имя давно почившего в бозе соперника. — Я даже потрясен твоей… преданностью. И умом. Эти два качества непременно помогут тебе пережить грядущие трудные времена.
Ящер тяжко вздохнул, опуская кость — напоминание о минувшей славе, — и уставился вдаль.
— Как бы мне хотелось, чтобы мой сын обладал этими качествами. Или скажем иначе… — он повернул голову и скосил желтовато-мутный глаз на молодого охотника. — Если бы такой, как ты, был моим отпрыском.
Вот утешил, подумал Зукусс, воздерживаясь от демонстрации каких-либо эмоций. И очутиться в гробу, как только на тебя накатит новый приступ паранойи? Нет у ж, спасибочки…
— Помяни мои слова, — изогнутые когти Крадосска сжали кость, словно палицу, пригодную, чтобы крушить головы вероотступников; низкий рокочущий голос, на тон ниже, чем обычно, хорошо соответствовал мрачному оскалу на морде трандошана. — Если бы прочие охотники твоего поколения были такими же умными, как и ты. И так же, как ты, уважали мудрость старших. Сколько неприятностей и бед можно было бы избежать… Но у них всех… у них свои понятия, — последнее слово ящер прорычал, как ругательство. — В точности как у моего сына. Поэтому так важно было его уничтожить, понимаешь? И таким способом, чтобы никто не заподозрил моего участия. Таким способом… подальше от дома, среди умных и жадных тварей, как хатты-панцирники… чтобы его гибель казалась результатом его собственной глупости и некомпетентности… И новых идей, — Крадосск ощерился. — Старые способы всегда лучше и надежнее. Особенно когда речь идет об убийстве.
— Это точно, — поддакнул Зукусс едва слышно.
— Ты что-то сказал? — Крадосск посмотрел на него. Ганд покачал головой.
— Воздушный пузырек, — пояснил он, указывая на трубки, болтающиеся, словно усы, по обеим сторонам его морды. — Иногда бывает.
— А, вот оно что… — трандошан вновь вернулся к созерцанию кости давно умершего врага, погружаясь в вялые бессвязные размышления. — Нужно помнить о таких вещах. Чтобы быть мудрым… или, что гораздо важнее, — быть хитрым. Потому что… — он неторопливо кивнул своим мыслям, -… прежде чем все наладится, придется убивать и убивать.
— Что вы хотите сказать?
Собственно, ответ Зукусс уже знал и спросил лишь для проформы. Старый хищный хрыч хотел побеседовать, так пусть говорит. Элементарная вежливость, к тому же ни кредитки не стоящая. Кроме того, назревало событие, о котором Крадосск не подозревал. Из тех, к которым требуется некоторая подготовка.
Он услышал легкий шум у дверей. Оглянувшись через плечо, ганд увидел управляющего. Тви'лекк вечно шнырял по всей Гильдии по своим и чужим сугубо секретным делам. Об Фортуна перехватил взгляд Зукусса и приложил длинный палец к губам, призывая к молчанию. Ганд украдкой покосился на трандошана. Старик был по-прежнему погружен в размышления и ничего не замечал вокруг. Зукусс с тви'лекком опять обменялись торопливыми кивками, и управляющий заторопился прочь, в путаницу темных коридоров жилого комплекса.
— Не время для глупых игр…
Желтоватая хрупкая кость раскололась на две половинки, по одной на каждый кулак Крадосска. Трандошан сердито и удивленно уставился на дело собственных лап, затем отшвырнул обломки. Поглядел на Зукусса.
— Не пытайся уверить меня, будто глуп и не понимаешь, что творится вокруг.
— Н-ну…
— Босск был первым из тех, кого следовало убрать.
В трещинах чешуи застрял мелкий осколок кости. Трандошан вынул его и принялся ковырять им в зубах, кивая в такт собственным мыслям.
— Будут и остальные, список я уже составил.
Вот уж не сомневаюсь, мысленно согласился Зукусс.
— И не все они молоды и безрассудны, — Крадосск с интересом изучил извлеченный кусочек мяса на конце импровизированной зубочистки затем вдумчиво продолжил процесс. — Кое-кто из самых почтенных и доверенных лиц… охотники за головами, которые не один год пьют нашу кровь… как говорится.
Выражение его морды было жестоким.
— Следовало, конечно, предвидеть… но как я мог? Я любил этих убийц.
— Что предвидеть?
И на этот вопрос был известен ответ, но если спросить, дряхлый ящер поговорит чуть подольше. По подсчетам Зукусса, тви'лекк-управляющий еще не закончил обход.
— Предатели… только и ждут, только и думают, как бы воткнуть нож в спину… — утробный рык как будто рождался в самом низу живота. — Вот что получаешь взамен, когда хочешь быть к кому-то добрым. Подбираешь их сопливыми кутенками, которые даже не знают, с какой стороны вцепиться в добычу, если не поднести им ее перевязанной ленточкой с бантиком… пестуешь их… учишь… Я обучил большинство членов Гильдии всему, что они знают и умеют теперь.
— Много же пришлось потрудиться.
— И не говори! — гневно отозвался Крадосск. — И что же я получаю взамен? Но если весь этот сброд считает, будто может избавиться от меня…
Он смял в зубах костяной обломок, растерев его в пыль.
— … им лучше передумать.
— Вы говорите о каком-то конкретном сброде? — уточнил ганд.
Упоминание о списке подлежащих уничтожению несколько беспокоило. Должно быть, старик по дряхлости лет забыл, с кем разговаривает. Повезет, если в списке обнаружится и его, Зукусса, имя.
— Они-то знают, о ком я говорю! И я знаю. Хотя, может быть… может быть. .. — Крадосск вновь кивнул. — Может, не рисковать, а попросту взять и убить? Устроить в Гильдии основательную чистку. И начать все сначала.
Здорово. Умней ничего не придумал? Зукусс приуныл. А ведь по дороге назад с Циркумторы Боба Фетт его об этом предупредил. Вскользь, но вполне недвусмысленно. Они сидели в рубке «Раба-1», и Фетт вкратце и доходчиво разъяснил манеру Крадосска вести дела. Трандошан всегда был параноиком, задолго до того как взобрался на вершину лестницы в Гильдии. Собственно, именно это качество и поспособствовало ему на пути к власти. Только с помощниками всегда выходили сложности.
— Но сначала, — произнес Крадоск, — мы избавимся от очевидных мишеней. Тех, которые возвестили свои намерения, которые либо хотят взять верх в Гильдии, либо отколоться от нее и создать собственную организацию. Как будто я позволю такому случиться…
Возвращаясь с Циркумторы, Зукусс вместе с остальными услышал об этом брожении умов по комлинку. Группа отщепенцев была готова принять к себе всех охотников, кто только пожелает к ним присоединиться. Особенно приглашался великий Боба Фетт и любой, кто с ним работал. Уже одно то, что они слетали вместе за Оф Нар Диннидом, означало, что и Зукусса, и ИГ-88 обхаживали все кому не лень. Как правило, те, кто хотел вырваться из-под лапы Крадосска. Всегда приятно знать, что ты нужен… до тех пор пока глава Гильдии и его последователи не сообразят, что объект привязанности поменялся.
— Всех их? Поголовно?
Уж лучше пусть старик говорит, решил Зукусс. О тех, кто находится не здесь, не в этой комнате.
— То есть… ну, как это вы сказали? Многие из них давно в Гильдии. С самого ее начала… по меньшей мере, с тех пор как вы взяли власть в свои…
— О, от этих я избавлюсь с большим наслаждением, — перебил Крадосск; по морде трандошана блуждала уродливая ухмылка. — Молодых извиняет глупость. У них нет нужного опыта. Но ветераны… они-то могли бы предугадать, как я отреагирую на предательство, на покушение на святость нашего братства!
Зукусс не удержался и глаза все-таки выпучил. Хорошо, что Крадосск не заметил. Ганд не считал, что между хищниками (а в частности, трандошанами) могут существовать хоть какие-то теплые отношения.
— Грядут крупные перемены, — сообщил Крадосск. — Все, кто твердил о них, был прав. Охотничья Гильдия никогда не станет такой, как раньше. Ныне Галактика 282 283 принадлежит Императору Палпатину, придется смириться с этим. Если бы отщепенцы просто чуть-чуть подождали бы и сохранили верность Гильдии, вероятно, они получили бы все, что хотели.
— Кроме, разве что, того, — указал Зукусс, — что не избавились бы от вас.
В глазах трандошана вспыхнуло бешенство. Ганд попятился.
— Это верно, — признал Крадосск, плотоядно ухмыляясь. — Вот этого не произойдет. Можешь на это рассчитывать. Охотничья Гильдия станет поменьше, нужно избавиться от балласта. Признаю, что опомнился поздновато, раньше следовало заняться. У многих старейшин затупились клыки. Либо они совершат какую-нибудь ошибку, либо присоединятся к отступникам… Как бы то ни было, но им придется исчезнуть, потому что для меня они бесполезны. Так, сухие и старые кости… В организации будет полно свободных мест, сам понимаешь, что это значит. Откроется множество путей наверх. Для таких… как ты.
Он протянул лапу и постучал когтем Зукусса по груди, под свисающими толстыми трубками дыхательного аппарата.
— Умный молодой охотник за головами, такой как ты, сможет быстро подняться к вершинам власти. Если правильно разыграет сданные ему карты.
— Я… я сделаю все, что в моих силах… попытаюсь…
— Ах, да не мельтеши ты понапрасну! — трандошан поскреб чешуйчатый подбородок. — По большей части тебе просто придется хорошенько пораскинуть мозгами и выяснить, с кем ты пойдешь и кто пойдет с тобой. В нашем деле самое важное — верно выбрать напарника. Ты уже очень неплохо начал. Не подведи сам себя, решив, что сумеешь подружиться… с другими.
— С кем?
Некоторое время старый ящер молчал, глядя в сторону.
— Знаешь, — произнес он, наконец, — по размышлению я предположил, что наш раскол полезен лишь одной личности. Если бы ему не захотелось, охотничья Гильдия продолжала бы существовать, как и прежде, есть Император на свете или нет Императора.
Зукусс как-то не сомневался, о ком идет речь, но на всякий случай уточнил: — Вы говорите о Бобе Фетте?
— О ком же еще? — фыркнул Крадосск, одновременно позволив себе кивнуть как будто в восхищении. — Все из-за него. Все, что произошло и произойдет. Все перемены, все смерти… Ну, по большей части. Фетт — неучтенный фактор. Вот поэтому я все время задаю сам себе один и тот же вопрос… а на самом-то деле зачем он сюда пришел?
— Но он же сказал, — забеспокоился Зукусс. — Когда появился, в самый первый раз. Перемены, Империя, все такое…
— А ты и поверил? — Крадосск качнул головой. — Настало время для следующего урока, дитя мое. Никому нельзя доверять, а уж тем более тому, чья профессия — убивать. Можешь верить Фетту, если хочешь, но обещаю тебе: придет день, и ты горько раскаешься в этом.
У Зукусса по спине пробежал холодок. С одной стороны, он не сомневался, что старый трандошан говорит правду, с другой — надеялся, что предсказанный день еще очень далек.
— Ну… пойду я… — Зукусс дернулся в сторону двери. — У меня еще столько дел.
Он был более чем уверен, что у управляющего было достаточно времени, чтобы связаться со всеми, кто мог понадобится.
— Ну, знаете… с тех пор, как мы вернулись…
— Разумеется, — Крадосск нагнулся и поднял обломки реберной кости. — Мне пора научиться контролировать собственный норов, — сжимая в когтистой лапе белые осколки, он улыбнулся Зукуссу. — Или уже слишком поздно, как ты считаешь? Зукусс пятился к двери.
— Если честно… — он пошарил за спиной и ухватился лапкой за дверной косяк. — Уже слишком поздно.
— Полагаю, ты прав.
Сейчас Крадосск выглядел много старше собственных лет, как будто груз ответственности на его плечах был слишком тяжел. Зажав в лапе сломанный напополам трофей дней молодости, трандошан, шаркая, направился ко входу в хранилище своих драгоценных воспоминаний.
— Как правило, всегда слишком поздно. Скрипнула дверь личных покоев. Зукусс потянул ее на себя, но не сделал даже шага в коридор. Он остался на месте, поэтому смог понаблюдать то, что, как он знал, рано или поздно должно было произойти.
И произошло — за считанные секунды. Крадосск обнаружил, что выход блокирован его собственным отпрыском. Босск стоял, широко расставив задние лапы, а передние сложив на груди. Он ухмыльнулся, заметив испуг в глазах родителя.
— Но… — выдохнул глава Гильдии. — Ты же… предполагалось, что ты сейчас мертв.
— Я знаю, — почти ласково откликнулся Босск. — И знаю, что так задумывалось. Но я внес в план кое-какие изменения.
Крадосск бешено развернулся.
— Ты солгал!
— Не совсем, — Зукусс пожал плечами. — Только когда сказал, что он не поднялся после выстрела.
Кончиком когтя Босск указал на стерильную повязку, идущую наискосок через грудь от правого плеча и через подмышку левой лапы.
— Было больно, — сообщил молодой трандошан, все еще улыбаясь. — Но выстрел меня не убил. Уж тебе-то, папа, должно быть известно, как сложно избавиться от наших сородичей. А если не удается убить сразу, ты-то знаешь, как мы после сердимся.
В желтых глазах Крадосска была паника, старый ящер попятился от нависшей над ним фигуры.
— Погоди-ка… — он выронил обломок кости, умоляюще приподняв лапы. — Помоему, ты немного спешишь с выводами.
Босск стремительно и цепко ухватил родителя за горло.
— А вот я так не думаю. Он больше не улыбался.
Зукусс, прижавшись к стене, заметил, как в глазах трандошанов вспыхнули красные огоньки.
— А знаешь, о чем именно я думаю? Я давно уже обмозговываю эту мысль, я на нее набрел еще до вылета на Циркумтору. Знаешь, о чем она? Что в охотничьей Гильдии нам двоим места мало.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь… — Крадосск вцепился в запястья сына в тщетной попытке разжать его хватку и сделать вдох. — Гильдия… она же для всех нас…
— Я говорю о том же, о чем ты только что болтал. Я все слышал, — второй лапой Босск указал на кумирню. — Я там достаточно времени провел, чтобы насладиться. И я слышал все, что вы оба тут наговорили. О необходимости чистки, о недовольных. И знаешь, что, папочка? — Босск сильнее сжал пальцы; Крадосск хрипя привстал на цыпочки. — Я с тобой абсолютно согласен. Ты во всем прав. Гильдия скоро станет не такой многочисленной. Очень скоро.
— Не." не глупи… Ты не сможешь… убить меня и уйти… В храбрости старому ящеру отказать было трудно. Его когти вонзились Босску в лапы, по чешуе потекла кровь.
— Я вызвал… друзей… — Его голос слабел — ему сдавливали горло.
— Всех… старейшин…
— Этих разваливающихся маразматиков? — расхохотался молодой трандошан. — Боюсь, что ты запоздал.
— Тут у нас кое-что произошло, а ты и не знал. Может, если бы ты не тратил так много времени впустую, не бормотал, словно выживший из ума идиот, и не пускал слюни, играя с безделушками, то не прохлопал бы Гильдию.
Босск повернулся и изо всех сил толкнул отца на стол возле двери. Удар был настолько силен, что у Крадосска, похоже, помутилось в голове.
— Кое-кто из твоих старых добрых друзей, твоих возлюбленных старейшин, уже увидели свет, они перешли на мою сторону. Собственно, они уже какое-то время поддерживали меня, просто ждали удобного времени, чтобы… как это получше сказать?., усилить впечатление от твоей отставки.
Речь Босска сейчас мало напоминала его обычные взрыкивания и ворчание.
— Разумеется, не все старейшины оказались сообразительны, папа. Некоторые стояли на своем до самого конца. До очень скорого и неприятного.
— Что?.. — просипел Крадосск, с трудом проталкивая воздух сквозь сдавленные трахеи. — Что ты…
— Ой, не надо! А по-твоему, что именно я хочу сказать, а? — на морде молодого трандошана обозначилось отвращение. — Давай сформулируем так: в моей кумирне ожидаются новые поступления. Черепа некоторых твоих старых друзей будут неплохо смотреться на полке…
— Берегись! — крикнул Зукусс.
Крадосск не собирался сдаваться. Сипя и хрипя, он шарил по столу лапой, пока когти не сомкнулись вокруг рукояти богато инкрустированного церемониального кинжала. В драгоценных камнях отразилось пламя факелов, когда старый ящер взмахнул лапой, целя сыну в горло.
Избежать удара возможности не было; если бы Босск отшатнулся, клинок просто догнал бы его. Поэтому вместо этого Босск просто наклонил голову, подставляя под кинжал широкий и прочный лоб. Лезвие скользнуло по кости и вылетело из лапы Крадосска.
Молодой ящер вытер кровь, льющуюся из пореза.
— А вот это, — сказал он, — больно не было.
Он мотнул башкой, капли крови разбрызгались по морде, словно печать на смертном приговоре.
— Но обещаю, тебе еще будет.
Со своего места Зукусс хорошо слышал звуки близкой перестрелки и крики. Чистка в Гильдии началась. Ганд не удивился. Наоборот, с тех пор как тви'леккуправляющий удалился, чтобы предупредить нужный народ, он ждал их.
Зукусс повернул голову и стал смотреть, что происходит в личных покоях Крадосска. Он наблюдал ровно столько времени, сколько сумел выдержать. Затем тихонько выскользнул в коридор.
В одном Босск был безусловно прав, ничего не поделаешь. Чтобы убить трандошана, нужно хорошо попотеть.
Стрельбу и шум погрома в охотничьей Гильдии услышали даже те, кто находился от нее на приличном расстоянии.
Не буквально, конечно. Но новости до Куд'ара Муб'ата долетели стремительно.
— Ах! — воскликнул сборщик, услышав их. — Какой изумительный день!
Идентификатор пересказал ему все детали, как только вести поступили придаткам-слухачам, сидящим на внешней поверхности гнезда.
— Как это, мило. Разве не приятно, — риторически спросил арахноид, — когда все идет так, как задумано?
Он даже похлопал сам себе несколькими парами суставчатых мохнатых лап.
— Обожаю строить планы и интриги, — признался Куд'ар Муб'ат. — Великолепно! Отменно!
Многочисленные глаза сборщика сумели осмотреть тесное пространство центральной комнаты так, что хозяину паутины не пришлось поворачивать голову. Арахноиду нравилось наблюдать, как его удовольствие и восторг концентрическими кругами разбегались по паутине, добираясь до каждого придатка, сообщающегося с хозяином через отростки нервной ткани. Даже самые развитые и независимые из них, как, например, Бланкавизо, пребывали сейчас в состоянии возбуждения, сучили лапками и пощелкивали клешнями и челюстями.
Наверное, чересчур возбуждены, по мнению Куд'ара Муб'ата. Время от времени он замечал в поведении Бланкавизо какую-то фальшь, особенно когда дело касалось проявления энтузиазма. Многовато для простенького счетовода. Арахноид взял на заметку — из тех мыслей, которые он тщательнейшим образом прятал от своих помощников. Надо будет переварить слишком самодеятельного придатка и начать выращивать нового. Да, как только будет закончено дело с Феттом и охотничьей Гильдией…
А ждать этого события оставалось совсем недолго, если судить по тому, что Идентификатор только что рассказал арахноиду. Игнорируя снующих вокруг нахлебников, сборщик подложил под мягкое колыхающееся брюхо еще пару подушек и поудобнее устроился в центре гнезда, чтобы еще раз обдумать известия в спокойствии и умиротворении. Какой толк восторженно взмахивать лапами, услышав то, что он и так уже знал? Могут создаваться и рушиться в пыль империи, они поступали так уже не один раз. Сама Галактика может свернуться в черный непроницаемый шар. Но до тех пор Куд'ар Муб'ат (или некое существо, весьма похожее на него) будет получать выгоду, играя на чувствах разумных существ. Такова его природа, и таково естество тех, кто сам лезет в капкан.
— Иногда, — размышлял вслух арахноид, — жертвы сами не понимают, что происходит, а потом уже слишком поздно. А порой они вообще ничего так и не понимают.
— Что именно? — после первоначального взрыва эмоций Бланкавизо уже гораздо спокойнее завис на паутине в непосредственной близости жвал хозяина и создателя. — Что вы хотели сказать?
Любознательность у придатков — явный признак самостоятельности. Разговор не касается цифр и смет, тем не менее Бланкавизо задал вопрос. Куд'ар Муб'ат почувствовал некоторую эмоцию, которую, наверное, следовало назвать отцовской гордостью за потомка. Какая жалость, что придется оторвать придатку одну за другой конечности, а потом расколоть панцирь, чтобы высосать полезный и питательный протеин и мозговую ткань.
Арахноид протянул черную лапу и погладил отпрыска по маленькой голове.
— Вот мы с тобой разговариваем, — сказал он, — а кто-то умирает.
С помощью двигателей, много лет назад содранных с транспортника и установленных на гнездо, Куд'ар Муб'ат развернул свое дрейфующее жилище для связи с охотничьей Гильдией. Он хотел быть поближе к центру событий, чтобы без проволочек получить пущенное по узконаправленному лучу сообщение от своего связника.
— Разумеется, — продолжал арахноид, — потом тоже будут случаться различные смерти. Таков замысел.
Одна ловушка ведет к другой, вселенная — спутанный комок паутины, гигантская версия гнезда Куд'ара Муб'ата. Сборщик понимал ее и говорил о событиях в ней без симпатии и сожаления.
— Кто-то, может, и думает, что он на моей стороне, кто-то думает, что свободен, — рассуждал арахноид. — Но скоро и они поймут истину. Никто не может вечно убегать от судьбы.
Фетт вяло подумал, что Жиета, наверное, заслужил подобную эпитафию. И большего не дождется, потому что хатты на редкость несентиментальны. И если покойный оставил после себя какое-то имущество (наемники достались ему по дешевке, так что от денег, полученных из системы Наррант, остался солидный куш), то собратья-панцирники немедленно займутся дележкой. И самый жирный кусок, несомненно, получит Нуллада.
По распоряжению престарелого хатта два наемника беспрекословно вытащили из-под завала всеми забытое и никому не нужное тело Оф Нар Диннида.
— Какая жалость, — сказал Нуллада с искренним, хотя и немного хищным сожалением. — Вот что получается, когда не сдерживаешь эмоций. А ведь если бы мы тщательно и с интересом изучили содержимое его головы, получили бы много больше.
Боба Фетт не слушал древнего панцирника. Под пристальными взглядами Зукусса и ИГ-88 — хотя оружие парни держали дулами вниз — он осторожно уложил Д'хархана на пол. Лазерная пушка вздрогнула, царапнула пол и замерла. Ладонь в черной перчатке нашарила голосовую деку. Грудь, пробитая в нескольких местах, поднималась и опускалась короткими неравномерными толчками, пока Д'хархан одним пальцем набирал слова. Боба Фетт опустился возле киборга на колено и взглянул на экран.
НЕ СЛЕДОВАЛО… ДОВЕРЯТЬ ТЕБЕ…
— Верно, — согласился охотник. — В этом была ошибка.
ТЫ НЕ ПРАВ…
Палец двигался мучительно медленно. К потускневшему металлу пушки прилип обожженный лепесток.
ЭТО БЫЛО… МОЕ РЕШЕНИЕ…
Фетт промолчал. Рядом с Д'харханом ему всегда хорошо молчалось. Он стал ждать завершения непроизнесенной фразы.
ТЕПЕРЬ Я… МОГУ ОТДОХНУТЬ… НО ТЕБЕ…
Обтянутый черной кожей палец перебирался от буквы к букве.
ТЕБЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ… ПРИДЕТСЯ… ЖИТЬ ДАЛЬШЕ…
Рука упала, ударившись о мозаичный пол. Ни дыхания, ни пульса; спустя несколько мгновений Боба Фетт протянул руку и отключил последний из контроллеров лазерной пушки. Красный огонек индикатора погас.
Охотник поднялся с колен, повернулся к остальным.
— Здесь мы закончили, — произнес Боба Фетт мертвым голосом. — Теперь можем идти.
Зукусс посмотрел в глаза старому ящеру — узкие щелочки зрачков. И произнес: — Все случилось именно так, как вы и хотели.
— Хорошо, — Крадосск неторопливо кивнул, отворачиваясь. — Я так и думал.
Могу спорить… подумал ганд. Ему не нравилось находиться в личных покоях главы охотничьей Гильдии, просто мурашки бегали по коже. Именно здесь Крадосск втянул Зукусса в свой маленький заговор. Именно здесь ганду не в первый раз в голову пришла мысль, что трандошаны с полным на то основанием могли считаться толстокожими. В прямом смысле этого слова. А под этой броней неистовый аппетит — основа их неистового темперамента.
И сейчас все свидетельства были налицо. Сейчас, когда Зукусс в деталях пересказал старому ящеру все, что произошло на Циркумторе.
— Ты видел? — потребовал Крадосск подтверждения. — Ты видел, как его подстрелили?
— Прямо в грудь, — отозвался Зукусс. — И он не поднялся.
В его собственных жилах стыла кровь от улыбки на морде Крадосска.
— И ты сразу пришел сюда? — глава Гильдии не повернул головы, продолжал бездумно перебирать причудливые сувениры из кумирни. — Как только приземлились?
Сувениры были желтовато-белые, тонкие и изогнутые. У Зукусса болезненно заныли свои ребра, как только ганд сообразил, чем эти штуки были раньше.
— Ты ни с кем другим не разговаривал?
Трубки дыхательного аппарата качнулись из стороны в сторону.
— Ни с кем. Таков был ваш приказ. Когда… ну, вы знаете… когда поручили мне это задание.
И Зукусс до сих пор жалел, что согласился. Несмотря на то что вернулся с Циркумторы с относительно целой шкурой, отделался лишь синяками и шишками. Он заключил соглашение с тем, кто послал практически на смерть лучших охотников Гильдии, лишь бы избавиться от собственного сына, и теперь чувствовал себя несколько неловко. Может быть, Боба Фетт прав? грустно размышлял ганд. Может быть, я не гожусь в охотники за головами?
— Я рад, что ты выполняешь приказы, — Крадосск поднес одну из костей к слабеющим глазам; на отполированной поверхности ребра было выцарапано имя давно почившего в бозе соперника. — Я даже потрясен твоей… преданностью. И умом. Эти два качества непременно помогут тебе пережить грядущие трудные времена.
Ящер тяжко вздохнул, опуская кость — напоминание о минувшей славе, — и уставился вдаль.
— Как бы мне хотелось, чтобы мой сын обладал этими качествами. Или скажем иначе… — он повернул голову и скосил желтовато-мутный глаз на молодого охотника. — Если бы такой, как ты, был моим отпрыском.
Вот утешил, подумал Зукусс, воздерживаясь от демонстрации каких-либо эмоций. И очутиться в гробу, как только на тебя накатит новый приступ паранойи? Нет у ж, спасибочки…
— Помяни мои слова, — изогнутые когти Крадосска сжали кость, словно палицу, пригодную, чтобы крушить головы вероотступников; низкий рокочущий голос, на тон ниже, чем обычно, хорошо соответствовал мрачному оскалу на морде трандошана. — Если бы прочие охотники твоего поколения были такими же умными, как и ты. И так же, как ты, уважали мудрость старших. Сколько неприятностей и бед можно было бы избежать… Но у них всех… у них свои понятия, — последнее слово ящер прорычал, как ругательство. — В точности как у моего сына. Поэтому так важно было его уничтожить, понимаешь? И таким способом, чтобы никто не заподозрил моего участия. Таким способом… подальше от дома, среди умных и жадных тварей, как хатты-панцирники… чтобы его гибель казалась результатом его собственной глупости и некомпетентности… И новых идей, — Крадосск ощерился. — Старые способы всегда лучше и надежнее. Особенно когда речь идет об убийстве.
— Это точно, — поддакнул Зукусс едва слышно.
— Ты что-то сказал? — Крадосск посмотрел на него. Ганд покачал головой.
— Воздушный пузырек, — пояснил он, указывая на трубки, болтающиеся, словно усы, по обеим сторонам его морды. — Иногда бывает.
— А, вот оно что… — трандошан вновь вернулся к созерцанию кости давно умершего врага, погружаясь в вялые бессвязные размышления. — Нужно помнить о таких вещах. Чтобы быть мудрым… или, что гораздо важнее, — быть хитрым. Потому что… — он неторопливо кивнул своим мыслям, -… прежде чем все наладится, придется убивать и убивать.
— Что вы хотите сказать?
Собственно, ответ Зукусс уже знал и спросил лишь для проформы. Старый хищный хрыч хотел побеседовать, так пусть говорит. Элементарная вежливость, к тому же ни кредитки не стоящая. Кроме того, назревало событие, о котором Крадосск не подозревал. Из тех, к которым требуется некоторая подготовка.
Он услышал легкий шум у дверей. Оглянувшись через плечо, ганд увидел управляющего. Тви'лекк вечно шнырял по всей Гильдии по своим и чужим сугубо секретным делам. Об Фортуна перехватил взгляд Зукусса и приложил длинный палец к губам, призывая к молчанию. Ганд украдкой покосился на трандошана. Старик был по-прежнему погружен в размышления и ничего не замечал вокруг. Зукусс с тви'лекком опять обменялись торопливыми кивками, и управляющий заторопился прочь, в путаницу темных коридоров жилого комплекса.
— Не время для глупых игр…
Желтоватая хрупкая кость раскололась на две половинки, по одной на каждый кулак Крадосска. Трандошан сердито и удивленно уставился на дело собственных лап, затем отшвырнул обломки. Поглядел на Зукусса.
— Не пытайся уверить меня, будто глуп и не понимаешь, что творится вокруг.
— Н-ну…
— Босск был первым из тех, кого следовало убрать.
В трещинах чешуи застрял мелкий осколок кости. Трандошан вынул его и принялся ковырять им в зубах, кивая в такт собственным мыслям.
— Будут и остальные, список я уже составил.
Вот уж не сомневаюсь, мысленно согласился Зукусс.
— И не все они молоды и безрассудны, — Крадосск с интересом изучил извлеченный кусочек мяса на конце импровизированной зубочистки затем вдумчиво продолжил процесс. — Кое-кто из самых почтенных и доверенных лиц… охотники за головами, которые не один год пьют нашу кровь… как говорится.
Выражение его морды было жестоким.
— Следовало, конечно, предвидеть… но как я мог? Я любил этих убийц.
— Что предвидеть?
И на этот вопрос был известен ответ, но если спросить, дряхлый ящер поговорит чуть подольше. По подсчетам Зукусса, тви'лекк-управляющий еще не закончил обход.
— Предатели… только и ждут, только и думают, как бы воткнуть нож в спину… — утробный рык как будто рождался в самом низу живота. — Вот что получаешь взамен, когда хочешь быть к кому-то добрым. Подбираешь их сопливыми кутенками, которые даже не знают, с какой стороны вцепиться в добычу, если не поднести им ее перевязанной ленточкой с бантиком… пестуешь их… учишь… Я обучил большинство членов Гильдии всему, что они знают и умеют теперь.
— Много же пришлось потрудиться.
— И не говори! — гневно отозвался Крадосск. — И что же я получаю взамен? Но если весь этот сброд считает, будто может избавиться от меня…
Он смял в зубах костяной обломок, растерев его в пыль.
— … им лучше передумать.
— Вы говорите о каком-то конкретном сброде? — уточнил ганд.
Упоминание о списке подлежащих уничтожению несколько беспокоило. Должно быть, старик по дряхлости лет забыл, с кем разговаривает. Повезет, если в списке обнаружится и его, Зукусса, имя.
— Они-то знают, о ком я говорю! И я знаю. Хотя, может быть… может быть. .. — Крадосск вновь кивнул. — Может, не рисковать, а попросту взять и убить? Устроить в Гильдии основательную чистку. И начать все сначала.
Здорово. Умней ничего не придумал? Зукусс приуныл. А ведь по дороге назад с Циркумторы Боба Фетт его об этом предупредил. Вскользь, но вполне недвусмысленно. Они сидели в рубке «Раба-1», и Фетт вкратце и доходчиво разъяснил манеру Крадосска вести дела. Трандошан всегда был параноиком, задолго до того как взобрался на вершину лестницы в Гильдии. Собственно, именно это качество и поспособствовало ему на пути к власти. Только с помощниками всегда выходили сложности.
— Но сначала, — произнес Крадоск, — мы избавимся от очевидных мишеней. Тех, которые возвестили свои намерения, которые либо хотят взять верх в Гильдии, либо отколоться от нее и создать собственную организацию. Как будто я позволю такому случиться…
Возвращаясь с Циркумторы, Зукусс вместе с остальными услышал об этом брожении умов по комлинку. Группа отщепенцев была готова принять к себе всех охотников, кто только пожелает к ним присоединиться. Особенно приглашался великий Боба Фетт и любой, кто с ним работал. Уже одно то, что они слетали вместе за Оф Нар Диннидом, означало, что и Зукусса, и ИГ-88 обхаживали все кому не лень. Как правило, те, кто хотел вырваться из-под лапы Крадосска. Всегда приятно знать, что ты нужен… до тех пор пока глава Гильдии и его последователи не сообразят, что объект привязанности поменялся.
— Всех их? Поголовно?
Уж лучше пусть старик говорит, решил Зукусс. О тех, кто находится не здесь, не в этой комнате.
— То есть… ну, как это вы сказали? Многие из них давно в Гильдии. С самого ее начала… по меньшей мере, с тех пор как вы взяли власть в свои…
— О, от этих я избавлюсь с большим наслаждением, — перебил Крадосск; по морде трандошана блуждала уродливая ухмылка. — Молодых извиняет глупость. У них нет нужного опыта. Но ветераны… они-то могли бы предугадать, как я отреагирую на предательство, на покушение на святость нашего братства!
Зукусс не удержался и глаза все-таки выпучил. Хорошо, что Крадосск не заметил. Ганд не считал, что между хищниками (а в частности, трандошанами) могут существовать хоть какие-то теплые отношения.
— Грядут крупные перемены, — сообщил Крадосск. — Все, кто твердил о них, был прав. Охотничья Гильдия никогда не станет такой, как раньше. Ныне Галактика 282 283 принадлежит Императору Палпатину, придется смириться с этим. Если бы отщепенцы просто чуть-чуть подождали бы и сохранили верность Гильдии, вероятно, они получили бы все, что хотели.
— Кроме, разве что, того, — указал Зукусс, — что не избавились бы от вас.
В глазах трандошана вспыхнуло бешенство. Ганд попятился.
— Это верно, — признал Крадосск, плотоядно ухмыляясь. — Вот этого не произойдет. Можешь на это рассчитывать. Охотничья Гильдия станет поменьше, нужно избавиться от балласта. Признаю, что опомнился поздновато, раньше следовало заняться. У многих старейшин затупились клыки. Либо они совершат какую-нибудь ошибку, либо присоединятся к отступникам… Как бы то ни было, но им придется исчезнуть, потому что для меня они бесполезны. Так, сухие и старые кости… В организации будет полно свободных мест, сам понимаешь, что это значит. Откроется множество путей наверх. Для таких… как ты.
Он протянул лапу и постучал когтем Зукусса по груди, под свисающими толстыми трубками дыхательного аппарата.
— Умный молодой охотник за головами, такой как ты, сможет быстро подняться к вершинам власти. Если правильно разыграет сданные ему карты.
— Я… я сделаю все, что в моих силах… попытаюсь…
— Ах, да не мельтеши ты понапрасну! — трандошан поскреб чешуйчатый подбородок. — По большей части тебе просто придется хорошенько пораскинуть мозгами и выяснить, с кем ты пойдешь и кто пойдет с тобой. В нашем деле самое важное — верно выбрать напарника. Ты уже очень неплохо начал. Не подведи сам себя, решив, что сумеешь подружиться… с другими.
— С кем?
Некоторое время старый ящер молчал, глядя в сторону.
— Знаешь, — произнес он, наконец, — по размышлению я предположил, что наш раскол полезен лишь одной личности. Если бы ему не захотелось, охотничья Гильдия продолжала бы существовать, как и прежде, есть Император на свете или нет Императора.
Зукусс как-то не сомневался, о ком идет речь, но на всякий случай уточнил: — Вы говорите о Бобе Фетте?
— О ком же еще? — фыркнул Крадосск, одновременно позволив себе кивнуть как будто в восхищении. — Все из-за него. Все, что произошло и произойдет. Все перемены, все смерти… Ну, по большей части. Фетт — неучтенный фактор. Вот поэтому я все время задаю сам себе один и тот же вопрос… а на самом-то деле зачем он сюда пришел?
— Но он же сказал, — забеспокоился Зукусс. — Когда появился, в самый первый раз. Перемены, Империя, все такое…
— А ты и поверил? — Крадосск качнул головой. — Настало время для следующего урока, дитя мое. Никому нельзя доверять, а уж тем более тому, чья профессия — убивать. Можешь верить Фетту, если хочешь, но обещаю тебе: придет день, и ты горько раскаешься в этом.
У Зукусса по спине пробежал холодок. С одной стороны, он не сомневался, что старый трандошан говорит правду, с другой — надеялся, что предсказанный день еще очень далек.
— Ну… пойду я… — Зукусс дернулся в сторону двери. — У меня еще столько дел.
Он был более чем уверен, что у управляющего было достаточно времени, чтобы связаться со всеми, кто мог понадобится.
— Ну, знаете… с тех пор, как мы вернулись…
— Разумеется, — Крадосск нагнулся и поднял обломки реберной кости. — Мне пора научиться контролировать собственный норов, — сжимая в когтистой лапе белые осколки, он улыбнулся Зукуссу. — Или уже слишком поздно, как ты считаешь? Зукусс пятился к двери.
— Если честно… — он пошарил за спиной и ухватился лапкой за дверной косяк. — Уже слишком поздно.
— Полагаю, ты прав.
Сейчас Крадосск выглядел много старше собственных лет, как будто груз ответственности на его плечах был слишком тяжел. Зажав в лапе сломанный напополам трофей дней молодости, трандошан, шаркая, направился ко входу в хранилище своих драгоценных воспоминаний.
— Как правило, всегда слишком поздно. Скрипнула дверь личных покоев. Зукусс потянул ее на себя, но не сделал даже шага в коридор. Он остался на месте, поэтому смог понаблюдать то, что, как он знал, рано или поздно должно было произойти.
И произошло — за считанные секунды. Крадосск обнаружил, что выход блокирован его собственным отпрыском. Босск стоял, широко расставив задние лапы, а передние сложив на груди. Он ухмыльнулся, заметив испуг в глазах родителя.
— Но… — выдохнул глава Гильдии. — Ты же… предполагалось, что ты сейчас мертв.
— Я знаю, — почти ласково откликнулся Босск. — И знаю, что так задумывалось. Но я внес в план кое-какие изменения.
Крадосск бешено развернулся.
— Ты солгал!
— Не совсем, — Зукусс пожал плечами. — Только когда сказал, что он не поднялся после выстрела.
Кончиком когтя Босск указал на стерильную повязку, идущую наискосок через грудь от правого плеча и через подмышку левой лапы.
— Было больно, — сообщил молодой трандошан, все еще улыбаясь. — Но выстрел меня не убил. Уж тебе-то, папа, должно быть известно, как сложно избавиться от наших сородичей. А если не удается убить сразу, ты-то знаешь, как мы после сердимся.
В желтых глазах Крадосска была паника, старый ящер попятился от нависшей над ним фигуры.
— Погоди-ка… — он выронил обломок кости, умоляюще приподняв лапы. — Помоему, ты немного спешишь с выводами.
Босск стремительно и цепко ухватил родителя за горло.
— А вот я так не думаю. Он больше не улыбался.
Зукусс, прижавшись к стене, заметил, как в глазах трандошанов вспыхнули красные огоньки.
— А знаешь, о чем именно я думаю? Я давно уже обмозговываю эту мысль, я на нее набрел еще до вылета на Циркумтору. Знаешь, о чем она? Что в охотничьей Гильдии нам двоим места мало.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь… — Крадосск вцепился в запястья сына в тщетной попытке разжать его хватку и сделать вдох. — Гильдия… она же для всех нас…
— Я говорю о том же, о чем ты только что болтал. Я все слышал, — второй лапой Босск указал на кумирню. — Я там достаточно времени провел, чтобы насладиться. И я слышал все, что вы оба тут наговорили. О необходимости чистки, о недовольных. И знаешь, что, папочка? — Босск сильнее сжал пальцы; Крадосск хрипя привстал на цыпочки. — Я с тобой абсолютно согласен. Ты во всем прав. Гильдия скоро станет не такой многочисленной. Очень скоро.
— Не." не глупи… Ты не сможешь… убить меня и уйти… В храбрости старому ящеру отказать было трудно. Его когти вонзились Босску в лапы, по чешуе потекла кровь.
— Я вызвал… друзей… — Его голос слабел — ему сдавливали горло.
— Всех… старейшин…
— Этих разваливающихся маразматиков? — расхохотался молодой трандошан. — Боюсь, что ты запоздал.
— Тут у нас кое-что произошло, а ты и не знал. Может, если бы ты не тратил так много времени впустую, не бормотал, словно выживший из ума идиот, и не пускал слюни, играя с безделушками, то не прохлопал бы Гильдию.
Босск повернулся и изо всех сил толкнул отца на стол возле двери. Удар был настолько силен, что у Крадосска, похоже, помутилось в голове.
— Кое-кто из твоих старых добрых друзей, твоих возлюбленных старейшин, уже увидели свет, они перешли на мою сторону. Собственно, они уже какое-то время поддерживали меня, просто ждали удобного времени, чтобы… как это получше сказать?., усилить впечатление от твоей отставки.
Речь Босска сейчас мало напоминала его обычные взрыкивания и ворчание.
— Разумеется, не все старейшины оказались сообразительны, папа. Некоторые стояли на своем до самого конца. До очень скорого и неприятного.
— Что?.. — просипел Крадосск, с трудом проталкивая воздух сквозь сдавленные трахеи. — Что ты…
— Ой, не надо! А по-твоему, что именно я хочу сказать, а? — на морде молодого трандошана обозначилось отвращение. — Давай сформулируем так: в моей кумирне ожидаются новые поступления. Черепа некоторых твоих старых друзей будут неплохо смотреться на полке…
— Берегись! — крикнул Зукусс.
Крадосск не собирался сдаваться. Сипя и хрипя, он шарил по столу лапой, пока когти не сомкнулись вокруг рукояти богато инкрустированного церемониального кинжала. В драгоценных камнях отразилось пламя факелов, когда старый ящер взмахнул лапой, целя сыну в горло.
Избежать удара возможности не было; если бы Босск отшатнулся, клинок просто догнал бы его. Поэтому вместо этого Босск просто наклонил голову, подставляя под кинжал широкий и прочный лоб. Лезвие скользнуло по кости и вылетело из лапы Крадосска.
Молодой ящер вытер кровь, льющуюся из пореза.
— А вот это, — сказал он, — больно не было.
Он мотнул башкой, капли крови разбрызгались по морде, словно печать на смертном приговоре.
— Но обещаю, тебе еще будет.
Со своего места Зукусс хорошо слышал звуки близкой перестрелки и крики. Чистка в Гильдии началась. Ганд не удивился. Наоборот, с тех пор как тви'леккуправляющий удалился, чтобы предупредить нужный народ, он ждал их.
Зукусс повернул голову и стал смотреть, что происходит в личных покоях Крадосска. Он наблюдал ровно столько времени, сколько сумел выдержать. Затем тихонько выскользнул в коридор.
В одном Босск был безусловно прав, ничего не поделаешь. Чтобы убить трандошана, нужно хорошо попотеть.
* * *
Стрельбу и шум погрома в охотничьей Гильдии услышали даже те, кто находился от нее на приличном расстоянии.
Не буквально, конечно. Но новости до Куд'ара Муб'ата долетели стремительно.
— Ах! — воскликнул сборщик, услышав их. — Какой изумительный день!
Идентификатор пересказал ему все детали, как только вести поступили придаткам-слухачам, сидящим на внешней поверхности гнезда.
— Как это, мило. Разве не приятно, — риторически спросил арахноид, — когда все идет так, как задумано?
Он даже похлопал сам себе несколькими парами суставчатых мохнатых лап.
— Обожаю строить планы и интриги, — признался Куд'ар Муб'ат. — Великолепно! Отменно!
Многочисленные глаза сборщика сумели осмотреть тесное пространство центральной комнаты так, что хозяину паутины не пришлось поворачивать голову. Арахноиду нравилось наблюдать, как его удовольствие и восторг концентрическими кругами разбегались по паутине, добираясь до каждого придатка, сообщающегося с хозяином через отростки нервной ткани. Даже самые развитые и независимые из них, как, например, Бланкавизо, пребывали сейчас в состоянии возбуждения, сучили лапками и пощелкивали клешнями и челюстями.
Наверное, чересчур возбуждены, по мнению Куд'ара Муб'ата. Время от времени он замечал в поведении Бланкавизо какую-то фальшь, особенно когда дело касалось проявления энтузиазма. Многовато для простенького счетовода. Арахноид взял на заметку — из тех мыслей, которые он тщательнейшим образом прятал от своих помощников. Надо будет переварить слишком самодеятельного придатка и начать выращивать нового. Да, как только будет закончено дело с Феттом и охотничьей Гильдией…
А ждать этого события оставалось совсем недолго, если судить по тому, что Идентификатор только что рассказал арахноиду. Игнорируя снующих вокруг нахлебников, сборщик подложил под мягкое колыхающееся брюхо еще пару подушек и поудобнее устроился в центре гнезда, чтобы еще раз обдумать известия в спокойствии и умиротворении. Какой толк восторженно взмахивать лапами, услышав то, что он и так уже знал? Могут создаваться и рушиться в пыль империи, они поступали так уже не один раз. Сама Галактика может свернуться в черный непроницаемый шар. Но до тех пор Куд'ар Муб'ат (или некое существо, весьма похожее на него) будет получать выгоду, играя на чувствах разумных существ. Такова его природа, и таково естество тех, кто сам лезет в капкан.
— Иногда, — размышлял вслух арахноид, — жертвы сами не понимают, что происходит, а потом уже слишком поздно. А порой они вообще ничего так и не понимают.
— Что именно? — после первоначального взрыва эмоций Бланкавизо уже гораздо спокойнее завис на паутине в непосредственной близости жвал хозяина и создателя. — Что вы хотели сказать?
Любознательность у придатков — явный признак самостоятельности. Разговор не касается цифр и смет, тем не менее Бланкавизо задал вопрос. Куд'ар Муб'ат почувствовал некоторую эмоцию, которую, наверное, следовало назвать отцовской гордостью за потомка. Какая жалость, что придется оторвать придатку одну за другой конечности, а потом расколоть панцирь, чтобы высосать полезный и питательный протеин и мозговую ткань.
Арахноид протянул черную лапу и погладил отпрыска по маленькой голове.
— Вот мы с тобой разговариваем, — сказал он, — а кто-то умирает.
С помощью двигателей, много лет назад содранных с транспортника и установленных на гнездо, Куд'ар Муб'ат развернул свое дрейфующее жилище для связи с охотничьей Гильдией. Он хотел быть поближе к центру событий, чтобы без проволочек получить пущенное по узконаправленному лучу сообщение от своего связника.
— Разумеется, — продолжал арахноид, — потом тоже будут случаться различные смерти. Таков замысел.
Одна ловушка ведет к другой, вселенная — спутанный комок паутины, гигантская версия гнезда Куд'ара Муб'ата. Сборщик понимал ее и говорил о событиях в ней без симпатии и сожаления.
— Кто-то, может, и думает, что он на моей стороне, кто-то думает, что свободен, — рассуждал арахноид. — Но скоро и они поймут истину. Никто не может вечно убегать от судьбы.