Джейкс Брайан. Жемчуг Лутры

   Лежа в своей каюте, скрючившись вокруг жаровни, Ласк Фрилдор скрипел зубами, слыша, как веселится Ромска, как подпевают ей матросы, как глухо шлепаются в воду тела его замерзших подчиненных.
   — Нич-чего, нич-чего, пират, пока радуйс-ся, — прошипел про себя генерал. — Придет день, и я с-станцую на твоей могиле.
   Наступил вечер. Облака на горизонте порозовели и окрасились снизу золотистыми лучами заходящего солнца. Подгоняемый несильным ветром, «Морской Змей» медленно двигался к югу вдоль извилистого берега, который должен был привести его к Стране Цветущих Мхов.

ГЛАВА 12

   Ночь принесла с собой сначала морось, а потом и довольно сильный дождь. Послышались дальние раскаты грома, засверкали молнии, осветившие на миг далекий горизонт. Грат Длинная Стрела отряхнулась и протерла глаза. Ее маленькая шлюпка бодро скакала по волнам, двигаясь вдоль берега на юг. Выдра сидела на корме и вела свое суденышко, слегка поворачивая руль. Ветер изо всех сил рвал единственный квадратный парус шлюпки и гнул невысокую мачту. Прибой и ветер всё норовили бросить шлюпку на прибрежные скалы, и Грат приходилось прикладывать все силы, чтобы удержать лодку на правильном курсе.
   Понимая, что двигаться ночью, в полной темноте, вдоль рифов очень опасно, Грат развернула шлюпку носом к берегу. Внимательно присмотревшись, она разглядела узкий проход между скалами, куда и направила свое суденышко. Интуиция не обманула выдру, взмыв на волне, шлюпка вдруг оказалась на спокойной воде, пройдя между скалами, она попала в крохотную, абсолютно спокойную бухту.
   Спрыгнув за борт, Грат почувствовала под ногами твердое дно. Схватив канат с носа шлюпки, она потащила суденышко вслед за собой к берегу. Работа ей предстояла нелегкая, но тут откуда-то из полумрака донесся веселый тонкий голосок, едва слышимый сквозь шум дождя и завывания ветра:
   — Давайте протянем незнакомцу лапу помощи! Слышите, вы, тугоухие поедатели раковин! Помогите морскому зверю вытащить на берег его лодку.
   В темноте замелькали огоньки ламп и откуда-то из-за ближайшего валуна выскочили с десяток маленьких, с неровной шерстью зверюшек с разноцветными повязками на головах. Все они вцепились в канат, и с их помощью Грат довольно быстро вытянула лодку и даже могла оттащить ее на берег, гораздо дальше линии прилива. Самый толстый из маленьких зверьков подошел к ней. Он явно был здесь главным. За пояс у него была заткнута небольшая шпага. Зверек протянул выдре лапу.
   — Меня зовут Лог-а-Лог. Я вождь и командир племени прибрежных землероек Гуосим.
   Последовавшее лапопожатие было дружеским и искренним.
   — Позвольте представиться: Грат Длинная Стрела, последняя из выдр рода Лутры.
   Лог-а-Лог помог Грат вытащить ее скромный багаж из лодки.
   — Знаешь, что я тебе скажу, — отвечал он, — останься ты сегодня вечером в море, то к утру была бы не последней живой, а первой утонувшей из рода Лутры. Эй, Коготок, Завитушка, держите этот тяжеленный лук, иначе он меня раздавит. Тащите его в дом. Пошли, Грат. В такую погоду ни зверю, ни птице негоже оставаться под открытым небом.
   Землеройки привели Грат в какую-то расщелину между камнями, где жили ее новые друзья. Она с радостью отхлебнула землеройного пива, которое, согласно традициям племени, следовало время от времени помешивать раскаленной на углях тоненькой шпагой. Вскоре землеройка Коготок принес ей большую миску очень вкусной ухи. Когда миска опустела, ее тут же наполнили добавкой из огромного котла, негромко побулькивавшего на углях в дальнем углу пещеры. Землеройки с опасливым уважением оценили ее аппетит. Наевшись, выдра поведала им свою историю.
   Когда рассказ был закончен, Лог-а-Лог потрепал ее по широкой, покрытой шрамами спине и улыбнулся:
   — Ну что ж, по крайней мере, ты выжила и ешь ты, как будто голодать тебе пришлось сезонов семь. Повезло тебе, что на нас наткнулась. Мы, племя Гуосим, входим в Партизанский Союз Землероек Страны Цветущих Мхов, хотя до самой Страны еще далеко. Мы, Гуосим, любим путешествовать, понимаешь. Каждую весну мы спускаемся по реке к берегу моря. Наши лодки спрятаны чуть выше по берегу, на ближайшем ручье. Ни один зверь не знает окрестные ручьи и речки так хорошо, как мы.
   Тут из угла пещеры донеслись мелодичные звуки флейты. Лог-а-Лог кивнул и обернулся к молоденькой землеройке Завитушке:
   — Эй, ты, соня! Хватит дремать у костра. Давай споем нашу любимую песню для Грат — нашего нового друга.
   — А вот из меня певица никакая, — вздохнула Грат, — зато я смогу показать вам несколько фокусов.
   — Фокусов? Каких еще фокусов?
   — А вот каких! Я возьму лук и собью звезду с неба. Землеройки наперебой запищали, а Грат тем временем незаметно подмигнула Лог-а-Логу. Вождь землероек с важным видом закивал головой:
   — Да-да, я с самого начала понял, что наша выдра не простая. Уж что-что, а колдовать она умеет. А ну-ка тащите сюда ее колчан и лук.
   Землеройки с опаской следили за тем, как Грат подтягивает тетиву и выбирает стрелу. Затем выдра торжественно возложила лапы на лук и стала бормотать какие-то непонятные заклинания, лишь время от времени добавляя к ним знакомые слова, что-то вроде: «Стрела в небо полетела — с неба звездочка упала». Потом Грат вышла из пещеры и внимательно оглядела небосвод. Землеройки столпились вокруг нее.
   — Ну что, какую звезду тебе сбить? Покажи мне! — спросила Грат, обращаясь к Завитушке.
   Взвизгнув, Завитушка показала в небо:
   — Во-он ту, самую яркую!
   Грат старательно и долго прицеливалась, натянув тетиву, затем выстрелила. Стрела ушла вертикально в небо.
   — А теперь бегите все быстро внутрь! — закричала выдра.
   Землеройки бросились в пещеру, а Грат объясняла им вдогонку:
   — Вдруг от звезды что-нибудь отвалится и упадет нам прямо на головы. Встаньте все вокруг костра и смотрите на него, не закрывая глаз, несколько секунд подряд.
   Подождав, выдра снова обратилась к землеройкам:
   — А теперь закройте глаза и, не открывая их, выходите наружу.
   Сделав все, как было приказано, землеройки, держась друг за друга, выбрались из пещеры.
   — Теперь поднимите мордочки и по моей команде откройте глаза. И-и-раз!
   Землеройки Гуосим разом издали восхищенный вздох:
   — Правда! Она попала! Попала!
   — Звезда взорвалась! Целый сноп искр!
   — Я тоже видела! Я тоже! Искры посыпались во все стороны!
   Самая маленькая землеройка забегала вокруг, попискивая:
   — Я видела, как стрела попала в звезду! Я видела! Грат — настоящая фокусница, просто колдунья!

ГЛАВА 13

   Тем временем в лазарете аббатства Рэдволл летописец Ролло дочитал вслух загадочное послание Фермальды. Дослушав, Пижма зажмурила глаза и медленно, слово за словом, повторила загадочное стихотворение, которое слышала только один раз. Голос молодой ежихи звучал ясно и четко:

 
Глядеть вверх и в стороны но надлежит,
А туда, где лапы и мертвый дуб лежит.
Там то, что некогда родила пода:
Красота великая, она же — беда.
 

   Мартин удивленно вскинул брови: — Неплохо, совсем неплохо. Интересно, что же это за сказку рассказала нам старушка Фермальда? Где находится эта Сампетра? Что за фрукт этот император Безумный Глаз? А этот таинственный подарок Седоглупа — «Слезы Всех Океанов»? Почему они так опасны, да и что это вообще такое? Нет, ребята, вот что я вам скажу: тут действительно загадка на загадке и ребус на ребусе.
   Ролло подышал на стекла очков, а затем протер их рукавом и заявил:
   — И не говори, Мартин. Вот и мне так показалось. Пижма положила лапу на пергамент и сказала:
   — Так давайте же разгадаем эти загадки. Подыщем ключи, найдем ответы. Ролло строго посмотрел на ежиху из-под очков.
   — Пижма, а как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Только отвечай честно.
   Брат Хиггли перестал жевать пирог и рассмеялся:
   — Это ты ее спрашиваешь? Да ты только посмотри на нее. Если бы я чувствовал себя хоть вполовину так же хорошо, как она, я бы не лежал тут в постели, а пустился бы в пляс. Эта красавица здоровее всех нас будет.
   Пижма едва не забегала по комнате, чтобы доказать правоту слов брата Хиггли,
   — Вот видите! Ну пожалуйста, давайте разгадывать загадку! Иначе я действительно слягу, думая обо всем этом одна. Ну, что вы на это скажете?
   Мышь-воин почесал подбородок:
   — Ну, может быть… А что если сестра Цецилия вернется и обнаружит, что один из ее пациентов пропал?
   Тут Хиггли, облизав остатки черники с лап, заявил:
   — Тогда я уложу ее саму в постель и напою до отвала теплой крапивной похлебкой. Посмотрим, как она ей понравится.
   Под общий смех Ролло, Пижма и Мартин пожали друг другу лапы и хором произнесли одну и ту же фразу:
   — Вперед! Разгадаем эту тайну!
   Три лампы осветили комнату Фермальды, и трое друзей взялись за дело. Ролло сел в кресло и зачитал первые две строчки из стихотворения:

 
Глядеть вверх и в стороны не надлежит,
А туда, где лапы и мертвый дуб лежит.
 

   Пряча легкую улыбку, Мартин осведомился у Пижмы:
   — Нам надлежит не глядеть ни вверх, ни в стороны. Куда нам остается глядеть?
   — Я полагаю, вниз.
   — Именно так. А что там написано про лапы? Куда мы обычно ими ступаем?
   — На пол, наверное.
   — Вот именно. А что там сказано про мертвый дуб? Когда дуб умирает, плотники пилят его на доски и кладут на пол.
   После короткого обсуждения приняли решение: начать с дальнего угла и двигаться всем вместе. Они опустились на все четыре лапы, поставили перед собой лампы и принялись внимательно осматривать доски пола одну за другой.
   Немного не дотянув до противоположной стены, Ролло со вздохом и кряхтением встал и проследовал к креслу, заявив:
   — На сегодняшний вечер с меня хватит. Спина ноет, да и глаза, боюсь, уже не те, что раньше. Того и гляди просмотрю что-нибудь важное.
   Пижма и Мартин подошли к летописцу.
   — Слушай, старина Ролло, — сказал Мартин, — вовсе ты не такая развалина, какой хочешь казаться.
   — Я прошу вас, господин Ролло, пожалуйста, только не засыпайте в кресле.
   Но Ролло упорно отказывался двинуться с места:
   — Нет, раз я решил, значит, так и будет. Ты, Мартин, сильный, Пижма у нас совсем молодая, вот вы и продолжайте поиски. А я уже стар для этого.
   Не дослушав летописца, Мартин зашел за спинку кресла и резко отпихнул его от себя. Ролло взвизгнул; одновременно скрипнули маленькие колесики, на которых стояло кресло. Оно так резво покатилось вперед, что чуть не ткнулось в противоположную стену.
   — Ну что, будешь помогать нам или нет, старый бездельник? — грозным тоном осведомился Мартин.
   — Смотрите! Смотрите сюда! — Опустившись на четвереньки, Пижма внимательно рассматривала пол в том месте, где только что стояло кресло.
   Ролло лихо вскочил на ноги и подбежал к ней.
   — Ну-ка, ну-ка, что у нас тут? Давай лампу поближе.
   На одном из стыков досок виднелся крохотный рисунок черными чернилами. Рисунок был сделан не слишком умелой и твердой лапой, но тем не менее с первого взгляда было понятно, что изображена здесь ложка. Предвидя вопросы своих спутников, Мартин поспешил сообщить:
   — Все ясно. Ложка Фермальды у меня с собой. — Вытащив из-за пояса старую деревянную ложку, он попытался всунуть ее в щель между досками пола, бормоча себе под нос: — Ну и что вы прикажете мне теперь делать? Поднять доску?
   — Нет, Мартин, ложка слишком тонкая. Боюсь, она может сломаться.
   — Да, Пижма, ты права. Есть еще предложения?
   — Может быть, стоит покачать ее из стороны в сторону? — предложил Ролло.
   Мартин попробовал, но ничего не изменилось. Он сел на пол, обдумывая задачу, и тут Пижма внесла свое предложение:
   — А что если попытаться просунуть ее подальше? Мышь-воин посильнее нажал на ложку, засунув ее до упора в щель между досками.
   — Предложение, конечно, дельное, Пижма, но, по-моему, все без толку.
   И тут Ролло нашел совсем другое решение:
   — А что если мы все сойдем с этой доски, например вот сюда, на эту сторону? А вот теперь попробуй приподнять ее, Мартин.
   Мартин так и сделал. Раздался негромкий треск, и доска слегка приподнялась, ровно настолько, чтобы можно было ухватить ее лапами. Совсем вынуть ее из пола уже не составило большого труда. Пока Мартин откладывал доску в сторону, Пижма вынула из открывшегося углубления маленький льняной мешочек из-под муки, в котором явно что-то лежало.
   — Ур-ра! Нашли! Молодец, старина Ролло! Летописец был явно доволен собой.
   — Согласитесь, я принял воистину мудрое решение, — без ложной скромности заметил он. — Неразумно было бы пытаться поднять доску, стоя на ней всем втроем. А теперь для дальнейших рассуждений и изысканий я предлагаю перейти в Пещерный Зал, там, наверное, еще жарко горит камин. Все остальные наверняка уже давно спят и не будут мешать нашей беседе. А здесь, на чердаке, как-то сыро и неуютно.
   По дороге, в коридоре верхнего этажа, им навстречу выскочила из своей спальни Фиалка. Маленькая мышь-полевка плакала и дрожала от страха. Мартин и Ролло остановили ее и спросили:
   — Фиалочка, дорогая, что с тобой? Что тебя так напугало?
   Полевка вытерла слезы рукавом ночной рубашки.
   — Огромная птица, ужасная злая птица! Она билась в мое окно и едва не схватила меня. А какой у нее был страшный острый клюв, какие злые глаза!
   Пижма отвела ее в лазарет, успокаивая:
   — Ну, Фиалка, не надо, не надо! Это тебе только приснилось. Оставайся здесь, на моей кровати в лазарете. Тут рядом брат Хиггли, и тебе не будет так страшно.
   Около кровати Фиалки пришлось поставить ночник, чтобы полевке было не так боязно.
   Выйдя в коридор, Ролло вдруг попятился и покосился на Мартина. Навстречу им из дальнего конца коридора быстро двигалась какая-то непонятная фигура в белых одеяниях.
   — Угу-гу, Пижма-фижма! — завыл незнакомец. — Это я, маленькое чудовище!
   Чудовище оказалось Арвином, одетым в не по росту длинную белую ночную рубашку. Весело хихикая, он бросился к Пижме. Ежиха обняла его, а потом поинтересовалась:
   — А ты что здесь делаешь? Ты давно должен спать. Арвин вытащил из рукавов ночной рубашки несколько больших белых перьев.
   — Да вот, подразнил немножко противную Фиалку. Угу-гу! Угу-гу!
   Мартин взял у бельчонка парочку перьев.
   — Понятно! Значит, это из-за тебя несчастной полевке снятся кошмары? И что прикажешь мне теперь делать?
   Арвин равнодушно пожал плечами:
   — Ха! А ничего. Не положено. По законам аббатства малышей нельзя ни бить, ни привязывать, так что Арвин абсолютно свободен.
   Несогласный Ролло покачал головой.
   — С одной стороны, бельчонок прав, — сказал он. — С надоедливым, противным малышом мы мало что можем сделать. Впрочем, у нас есть несколько веселых наказаний. Например, мы можем предложить матушке Ауме хорошенечко отмыть Арвина. Вот тогда я посмотрю на тебя, когда мыльная пена будет щипать тебе глаза, попадать в рот, в уши, а тебе придется сидеть в тазу неподвижно, пока барсучиха будет тереть твой хвост жесткой, обдирающей щеткой. А потом…
   Оставшуюся часть наказания оглашать не пришлось. Арвин вырвался из объятий Пижмы и бросился назад в спальню, бормоча на ходу:
   — Нет-нет, не надо! Я буду хорошим! Я никогда больше так не буду, только не говорите матушке Ауме мыть меня жесткой щеткой.
   По пути друзья заглянули на кухню и обнаружили вынутую из печи и поставленную на стол остывать огромную грибную кулебяку. Мартин, отрезая от пирога увесистый кусок, улыбнулся и, разделив его на три части, сказал:
   — Не припомню, чтобы я таскал что-либо с кухни, когда сам был малышом. Да, ребята, мы втроем ведем себя хуже, чем один маленький Арвин.
   Пижма, которой достался самый горячий кусок из середины пирога, подула на него и сказала:
   — Мартин, вы не правы. Мы и вдесятером не могли бы доставить окружающим столько неприятностей, сколько это маленькое чудовище. Он наводит страх на всех малышей, да и на все аббатство. Можете мне поверить, уж я-то его хорошо знаю.
   Ролло, прожевавший к тому времени первый кусок кулебяки, задал вопрос:
   — Ну и что, мы так и будем сидеть здесь и обсуждать наших малышей или кто-нибудь наконец соберется открыть найденный мешочек?
   Мартин махнул лапой в сторону Пижмы:
   — Эту честь я предоставляю вам, наш юный друг.
   В мешке оказалась большая двустворчатая раковина. Неизвестный мастер приделал к ней петли и замок: получилась вместительная, но изящная шкатулка, к тому же не пропускающая воду. Открывая шкатулку, Пижма продекламировала вторую половину стихотворного ребуса Фермальды:

 
Там то, что некогда родила вода:
Красота великая, она же — беда.
 

   Изнутри дно и крышка шкатулки были выстланы мягкой красной материей. Сама шкатулка явно предназначалась для хранения шести круглых одинаковых предметов. Пять углублений были пусты, в шестом же лежал туго свернутый из пергамента шарик.
   Ролло разочарованно вздохнул:
   — Так я и знал. Мартин, я тебя предупреждал, что это только начало. Ох уж мне эта Фермальда! Никогда с ней легко не было, а уж разбираться в ее посмертных загадках — врагу не пожелаешь.
   Слушая старого летописца, Мартин тем не менее внимательно глядел на Пижму.
   — Пижма, я по глазам вижу, что у тебя уже есть какая-то мысль.
   Ежиха провела лапой по дну шкатулки и, пожав плечами, сказала:
   — Морская раковина, морские птицы… Что-то в этом есть… Думаю, что в углублениях должны находиться пять таких же скомканных кусочков пергамента. Странно…
   — Ладно, хватит терять время, — деловито заявил Ролло. — Давайте развернем тот, который нам достался, и посмотрим, что на сей раз подкинула нам судьба.
   Слегка дрожащими лапами разворачивая тончайший пергамент, Ролло повторял сам себе:
   — Аккуратнее, аккуратнее… Только не порви. Аккуратнее, я тебе говорю. Ну вот, готово.
   Трое зверей уставились на клочок пергамента, на котором неровным почерком белки Фермальды было написано несколько строчек:

 
Слезу для брата Хиггли
Одну роняю я.
Мне нравились твоя стряпня
И доброта твоя. 
 
 
Ступай, найди подарок.
А та слеза, одна,
Не спрятана далёко,
И всем она видна.
 

   Глядя в огонь, плясавший в камине, Ролло пробурчал:
   — Слезы, слезы, опять слезы…
   Некоторое время друзья сидели в тишине, разглядывая клочок пергамента и вникая в тайный смысл записанного на нем стихотворения. В зале было тихо, тепло, и вскоре очки Ролло соскользнули на самый кончик его носа, а голова склонилась на грудь. Мартин подмигнул Пижме и, наклонившись к задремавшему летописцу, дунул ему в ухо. Старый Ролло моргнул несколько раз подряд, выпрямился и как ни в чем не бывало осведомился:
   — Ну да, так чем мы тут занимаемся? Пытаемся разобраться в новой загадке?
   Мартин с совершенно серьезным выражением лица ответил:
   — Именно так. У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
   Ролло решительно взмахнул лапой:
   — А как же! Я знаю, что нам делать дальше. Мартин и Пижма, искреннее удивившись, воскликнули:
   — И что?
   Хитрая искорка промелькнула в глазах Ролло.
   — Мы сейчас… — сказал он и, сделав паузу, продолжил: — Отправимся спать, пока не уснули прямо здесь. Иначе ходить нам завтра с болью в спине и с ноющей шеей. И никаких возражений от нашей юной подруги я даже слушать не желаю. Нам всем обязательно нужно выспаться. Мартин, скажи ты ей!
   Мышь-воин встал и потянулся.
   — Пижма, а ведь он прав. Вот увидишь, утром, после крепкого сна и хорошего завтрака любой зверь на удивление хорошо соображает. Отправляйся в спальню, потому что твою кровать в лазарете заняла Фиалка. И давайте расходиться побыстрее.
   Несмотря на все протесты Пижмы, уверявшей, что она ну ни капельки не устала, друзья быстро разошлись по спальням.
   Юркнув в постель, Пижма не могла не согласиться с тем, что ее кровать, пожалуй, самое удобное и уютное место в мире. Едва ее голова коснулась подушки, как юная ежиха перенеслась в таинственное царство сновидений. Ей приснился Мартин, но совсем не тот Мартин, которого она хорошо знала, а другой, в доспехах. Пижма поняла, что это был Мартин Воитель — основатель Рэдволла, тот самый воин, чей портрет был выткан на гобелене, висевшем в Большом Зале. В лапе он сжимал тот же меч, который иногда она видела в ножнах на боку у нынешнего Мартина. Пижма обрадовалась, увидев древнего воина. Он излучал силу, уверенность, и в его голосе она слышала мудрость и доброжелательность.
   — Юная обитательница Рэдволла, — обратился к ней Мартин, — ищи и не сдавайся. На своем пути ты встретишь радость и горе, только никогда не забывай, что дружба и верность стоят гораздо дороже любого богатства. Вспомни эти слова в тот день, когда тебе придется возвращать «Слезы» их истинному владельцу. Миг счастья может быть краток, но в стране сновидений нет времени. Спи спокойно и знай, что в самый трудный час я приду к тебе на помощь.
   Образ воина растворился в туманной дымке, и остальные сны, снившиеся Пижме в ту ночь, были только приятны и спокойны.

ГЛАВА 14

   За завтраком настоятель подозвал Пижму и шепнул ей на ухо:
   — Я сегодня собираюсь прогуляться по окрестностям. Хочешь, пойдем со мной? Денек сегодня погожий, захватим с собой чего-нибудь перекусить… Что скажешь?
   К огромному удивлению аббата Дьюррала, Пижма отклонила его предложение:
   — Благодарю вас, господин настоятель, но, может быть, есть смысл предоставить эту возможность кому-нибудь другому? Возьмите, например, маленькую Фиалку. Вечно ей не везет, сидит взаперти.
   Дьюррал порадовался подобному благородству, но такой выбор Пижмы немало удивил его.
   — Вообще-то ты права, — сказал он, почесав лапой в затылке. — Но почему именно Фиалку?
   — Потому что я виновата перед ней и хочу снова с ней подружиться. Сегодня ночью Фиалке снились кошмары, и я переложила ее на кровать в лазарете, которая предназначалась мне. Я думала, что там ей будет лучше, но ночью в лазарет пришла сестра Цецилия и заставила ее выпить всю огромную миску крапивной похлебки. Вы только посмотрите на Фиалку, у нее теперь лицо цвета этой самой похлебки. Бедненькая, даже к завтраку не притронулась.
   Аббат Дьюррал оторвался от чашки с чаем, поглядел на Фиалку, затем перевел взгляд на Пижму и сказал:
   — Ты права, Пижма. Я думаю, что прогулка по окрестностям и хороший пикник помогут Фиалке помириться с тобой. А кстати, скажи, сама-то ты чем собираешься заниматься сегодня?
   Пижма перешла на заговорщицкий шепот:
   — У меня важное дело с Мартином и Ролло. У нас есть загадка, которую мы обязательно должны отгадать.
   Солнечное утро плавно перешло в теплый погожий денек, и аббатство зажило своей обычной жизнью. Взрослые принялись за работу, малыши затеяли игру во дворе. Командор выдр и дежурная смена его отряда расположились на стене аббатства, готовые в любой момент отразить нападение любого противника.
   На опушке леса к северу от аббатства зашевелились ветки низких кустов. Наблюдательному зверю это могло показаться странным, ведь в тот день ветра не было.
   Высунув из-за кустов голову, Ромска огляделась и снова спряталась в глубине леса.
   — В последний раз я была здесь с капитаном Конвой, когда мы преследовали Седоглупа. Это аббатство Рэдволл, я уверена, — заявила она.
   Ее спутник Ласк Фрилдор был не в лучшем настроении. Несмотря на теплый день, он до сих пор не мог прийти в себя после холодной ночи, проведенной в марш-броске по мокрому, стылому лесу.
   — Давай, поори еще громч-че, — прошипел он, — чтобы нас-с ус-слыш-шали с-со с-сторож-жевой баш-шни.
   Ромска наклонилась к нему и угрожающе сказала:
   — Попридержи язык, чушайчатая голова. Я буду говорить так громко, как мне будет угодно. А если нас даже и услышат, что с того? Как только обитатели аббатства увидят твою идиотскую рожу, они все остолбенеют от страха.
   Генерал не нашел что ответить и, разозленный, отозвал десятерых оставшихся в живых ящериц подальше в лес, где они могли спокойно обсудить план действий.
   Ромска оставила шесть вахтенных матросов на борту корабля, но и при этом ее пираты втрое превосходили надзирателей по численности. Они тоже отошли в глубь леса и уселись вокруг небольшого костерка, который разжег кок Рубби, чтобы подкрепиться съедобными корешками и корнеплодами.
   Рубби протянул Ромске испеченный на острие палаша клубень сладкой картошки. Та, откинувшись на ствол поваленного дерева, принялась жевать, задумчиво глядя в небо. Покусывая травинку, к ней подошел боцман.
   — Эй, капитан, что будем делать? — спросил он. Ромска выплюнула плохо пропеченный кусок картошки и спросила:
   — Делать? Нет, приятель, делать я ничего не собираюсь. Чешуйчатая морда отвечает за сухопутную часть операции. Вот пускай теперь у него голова болит о том, что и как нужно делать.
   Боцман услышал какой-то шорох в кустах, обернулся и сказал:
   — Похоже, сюда идет сам генерал. Сдается мне, он намерен с тобой поговорить.
   Генерал надзирателей взглядом приказал боцману отойти, а сам сел рядом с Ромской. Помолчав, он сквозь зубы произнес:
   — Мож-жет быть, ты была права, друж-жищ-ще. Отшвырнув недоеденную картофелину в сторону, Ромска вскочила и поспешила спросить:
   — «Дружище»? Я не ослышалась? Мне кажется, в твоем голосе что-то изменилось. Ладно, выкладывай, какой у тебя план.