Страница:
Аббат Дьюррал и мышь-полевка Фиалка сидели на берегу ручья. Поев булочек с сыром и запив их сидром, теперь они просто отдыхали. Настоятель снял сандалии и опустил задние лапы в прохладную воду. Довольно вздохнув, он сказал:
— Какое наслаждение! Что может быть лучше для усталых ног, чем прохладная проточная вода. Фиалка, рекомендую, попробуй.
Полевка с сомнением поглядела на бурлящую воду.
— Честно говоря, я не люблю ходить с мокрыми ногами, — осторожно возразила она, — а полотенец, чтобы их вытереть, у нас с собой нет.
И все-таки аккуратно отставив сандалии, полевка опустила задние лапы в воду. Она вздрогнула, а затем даже взвизгнула:
— Ой-ой-ой! Холодно — аж колется! Но, честно говоря, вы, как всегда, правы, лапки действительно отдыхают. Пойду немножко прогуляюсь босиком вдоль самого берега.
Луссак и Фрадл — двое надзирателей из отряда Ласка Фрилдора — безуспешно пытались поймать сетью хоть какую-то птицу. Обнаружив неподалеку ручей, обе ящерицы пошли вверх по течению в поисках какой-нибудь заводи, где могла бы оказаться рыба. Неожиданно Фрадл вскинул лапу и прошептал:
— Тих-хо. Я слыш-шал чьи-то голос-са. Пригнувшись, ящерицы двинулись вперед. Вскоре из-за стены осоки и камыша они разглядели одетых в зеленые плащи старую мышь и молодую полевку, весело плескавшихся в прохладной проточной воде. Луссак облизнулся и сглотнул слюну.
— Еда, — прошипел он. — Наконец-то.
Но стоило ему приготовиться к броску, как Фрадл просто повис у него на лапе и торопливо прошептал:
— Нет, это будут пленники для генерала Лас-ска.
Фиалка и настоятель сидели на берегу, вытирая задние лапы о нагретую солнцем траву.
— Ах, как вы были правы, уважаемый настоятель, — щебетала Фиалка. — Как здорово! Очень хорошо, что вы настояли, чтобы я… Ай!
Большой кусок крепкой рыболовной сети накрыл их обоих. Несчастных зверюшек потащили прочь от ручья в густой кустарник. Дрожа от страха и не понимая, что происходит, старая мышь и молоденькая полевка вдруг оказались перед двумя зловонными пастями огромных ящериц, которые не могли им привидеться даже в самом страшном кошмаре.
— Молч-чать! — скомандовали ящерицы. — Вес-сти с-себя тих-хо, или мы вас-с убьем!
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
— Какое наслаждение! Что может быть лучше для усталых ног, чем прохладная проточная вода. Фиалка, рекомендую, попробуй.
Полевка с сомнением поглядела на бурлящую воду.
— Честно говоря, я не люблю ходить с мокрыми ногами, — осторожно возразила она, — а полотенец, чтобы их вытереть, у нас с собой нет.
И все-таки аккуратно отставив сандалии, полевка опустила задние лапы в воду. Она вздрогнула, а затем даже взвизгнула:
— Ой-ой-ой! Холодно — аж колется! Но, честно говоря, вы, как всегда, правы, лапки действительно отдыхают. Пойду немножко прогуляюсь босиком вдоль самого берега.
Луссак и Фрадл — двое надзирателей из отряда Ласка Фрилдора — безуспешно пытались поймать сетью хоть какую-то птицу. Обнаружив неподалеку ручей, обе ящерицы пошли вверх по течению в поисках какой-нибудь заводи, где могла бы оказаться рыба. Неожиданно Фрадл вскинул лапу и прошептал:
— Тих-хо. Я слыш-шал чьи-то голос-са. Пригнувшись, ящерицы двинулись вперед. Вскоре из-за стены осоки и камыша они разглядели одетых в зеленые плащи старую мышь и молодую полевку, весело плескавшихся в прохладной проточной воде. Луссак облизнулся и сглотнул слюну.
— Еда, — прошипел он. — Наконец-то.
Но стоило ему приготовиться к броску, как Фрадл просто повис у него на лапе и торопливо прошептал:
— Нет, это будут пленники для генерала Лас-ска.
Фиалка и настоятель сидели на берегу, вытирая задние лапы о нагретую солнцем траву.
— Ах, как вы были правы, уважаемый настоятель, — щебетала Фиалка. — Как здорово! Очень хорошо, что вы настояли, чтобы я… Ай!
Большой кусок крепкой рыболовной сети накрыл их обоих. Несчастных зверюшек потащили прочь от ручья в густой кустарник. Дрожа от страха и не понимая, что происходит, старая мышь и молоденькая полевка вдруг оказались перед двумя зловонными пастями огромных ящериц, которые не могли им привидеться даже в самом страшном кошмаре.
— Молч-чать! — скомандовали ящерицы. — Вес-сти с-себя тих-хо, или мы вас-с убьем!
ГЛАВА 15
П осле обеда на кухне было тихо. Только в одном углу работали повара, им помогали дежурные. Усевшись на мешки с зерном, Мартин и Ролло подробно расспрашивали Пижму.
— Попытайся, пожалуйста, вспомнить что-нибудь еще из своего сна, — попросил летописец.
— Я бы с радостью, Ролло. Я попытаюсь. Помню, что видела Мартина Воителя из древних времен. Он все говорил, говорил что-то, но я запомнила не все. Самым важным, как я поняла, было пожелание искать и не сдаваться. Потом он еще говорил о дружбе и верности…
Да, и еще он упомянул, что в один прекрасный день «Слезы» придется вернуть их истинному владельцу. Простите, но как-то больше ничего не могу вспомнить. До чего же я злюсь на себя за то, что не могу припомнить слово в слово все, что он мне сказал. Мартин понимающе кивнул:
— Не волнуйся, Пижма. Когда дух Мартина Воителя захочет, нам все станет абсолютно ясно и понятно. Сейчас самое главное для нас — это разгадать нашу загадку. Давайте прочитаем стихотворение еще раз.
Пижма развернула потертый пергамент.
— Мне кажется, что самое важное скрыто вот в этих четырех строчках, — сказала она. — Вот послушайте:
— Нет сомнений в том, что оно адресовано брату Хиггли, — заявил он. — А не спросить ли нам его, что он думает по этому поводу?
В этот момент брат Хиггли и Кротоначальник появились на пороге винного погреба, откуда они выкатили солидный бочонок ежевичного вина.
Предводитель кротов разогнулся и зафыркал:
— Хур-хур-р, Хиггли! Тепер-рь пер-ретащим бочонок в тот угол.
В это время со стороны зерновой кладовой послышался голос Ролло:
— Уважаемый брат Хиггли, не уделите ли нам минутку?
Оставив Кротоначальника одного перекатывать бочонок, брат Хиггли подошел к друзьям. Физиономия его расплылась в добродушной улыбке.
— Вовремя вы, ребята, — рассмеялся он. — Как я ловко избежал лишней работы! Пускай крот бочки таскает. Ладно, говорите, чем могу быть вам полезен?
Командор выдр поднялся на стену, где ему тотчас же доложили дежурные:
— Ни одной чайки в округе не видно. Все чисто. Командор только покачал головой:
— Смотрите внимательнее. Пару дней еще подежурим. Может быть, чайки просто наблюдают за нами издалека.
Уловив краем глаза какое-то движение на опушке леса, он опустил глаза и увидел выходившую на поляну хорьчиху. Весь ее внешний вид — латунные серьги, татуированные лапы, потертая морская одежда — говорил о том, что она принадлежит к племени морских пиратов.
Хорьчиха приветливо помахала лапой выдре:
— Эй, ты, вислохвостый! Что это за местечко? Случайно не Рэдволл?
Шкипер сразу же насторожился:
— А если и так, хитроносая? Тебе-то какое дело?
— Да так, просто интересно. Ты не обижайся. Шкипер фыркнул, оскорбленный бестактностью хорьчихи:
— Ну ты даешь! Чтобы я обиделся из-за того, что какой-то пират назвал меня вислохвостым? Да если бы я сейчас был внизу, я бы этим хвостом тебе так врезал, не хуже любого весла получилось бы!
На делано добродушной физиономии Ромски промелькнуло злобное выражение.
— Ну ты, толстяк отъевшийся! Хорошо тебе говорить оттуда, сверху. А спуститься боишься, пес речной?
Командор погрозил ей кулаком:
— Знаешь, пират, много детей было у моей матери, но, честное слово, дураков среди моих братьев и сестер не водилось. Признавайся, где твоя сабля, где кинжал? Спрятаны в травке где-нибудь поблизости? А еще на шаг дальше дюжина-другая твоих приятелей? Так что выкладывай все, что хотела сказать, и проваливай отсюда.
Тут на стену поднялась ежиха Тизель с полной корзиной еды для дежурных.
— Добрый день, уважаемый командор. Я тут принесла кое-что перекусить для вас и ваших друзей. Ой, а кто это там, внизу?
Командор ткнулся носом в корзину и, довольный, улыбнулся:
— Не беспокойся, я сам закончу беседу с этой невоспитанной зверюгой. А вот за еду спасибо.
Прищурившись, Командор вытащил пращу и раскрутил ее над головой.
— Я тебе еще раз говорю, пират: выкладывай, зачем пришла, если не хочешь получить камнем в лоб.
Ромска поспешила ответить:
— Я хочу знать, где Седоглуп. Я хочу поговорить с ним.
— Никакого Седоглупа здесь нет и не было.
— Да что ты говоришь? Как бы не так! Либо веди его сюда, либо просто верни то, что он у нас украл.
Командор, как и все выдры, не был постоянным обитателем аббатства. Большую часть времени он проводил в Стране Цветущих Мхов, на речках, ручьях и озерах. Он и понятия не имел, о чем говорит Ромска. И следует заметить, что Командор был не из тех зверей, которые любят долгие пустые разговоры.
Вж-жик! Пущенный из пращи камень вонзился в сосновый ствол прямо над правым ухом пирата.
— Последнее предупреждение! — объявил шкипер. — Следующий камень пробьет тебе башку. Так что лучше проваливай.
Ромска поспешила скрыться за деревом, крикнув напоследок:
— Мы знаем, что у вас и Седоглуп, и жемчужины! Отдавайте по-хорошему!
Тут из-за зубца стены высунулась ежиха Тизель и, чтобы как-то утихомирить пирата, объяснила:
— Седоглуп ушел от нас несколько сезонов назад. Его останки нашли недавно, всего пару дней назад, в скалах к востоку отсюда. Он давно умер, так что идите отсюда с миром.
— Проверим, проверим! — взвыла Ромска. — В любом случае завтра утром я вернусь сюда.
Когда Ромска окончательно скрылась из виду, Командор заметил:
— Не стоило бы говорить ей ничего. А сейчас я попросил бы тебя разыскать Мартина и рассказать ему обо всем, что здесь произошло.
Тем временем на кухне брату Хиггли показали кусок пергамента. Он прочитал стихотворение, выслушал первые объяснения и пожал плечами:
— Увы! По поводу подарка ничего не знаю. Старая Фермальда постоянно улыбалась мне, но чтобы она мне что-нибудь дарила — не припомню. Рад был бы помочь вам, но боюсь, не получится. Слеза, которая всем видна… Чушь, болтовня какая-то. Вы уж извините, но мне пора ужин готовить. Желаю удачи, расшифровщики.
Тут на пороге появились Хват и Сноп. Горный заяц обвел кухню голодным взглядом.
— Привет! — бросил он. — У вас тут случайно не полдник? Умираю от голода. Кстати, вы, наверное, тоже ищете, чего пожевать? Угадал?
Ролло спокойно обошел вокруг Хвата и стал осматривать полки за его спиной.
— Не угадал, ненасытный обжора. Знаешь, что мы ищем? Слезу, которая всем видна.
Моргая и переминаясь с ноги на ногу, Сноп сказал:
— Позволю себе заметить, если в самое ближайшее время моему другу Хвату не удастся найти чего-нибудь съедобного, вы увидите не одну слезу, а, боюсь, целый водопад слез, низвергающийся из глаз голодного зайца.
Пижма, нервно теребя передник, пробормотала:
— Ерунда какая-то. Как можно спрятать что-то и в то же время выставить на всеобщее обозрение? Никакого смысла не вижу.
Оторвавшись от какой-то стряпни, брат Хиггли шутливо поддержал ее:
— И не говори, Пижма. Самое трудное — это искать то, не знаю что, и особенно если неизвестно зачем.
Но зато Хват, который прекрасно знал, что он ищет, уже обнаружил первую находку. Голодному зайцу удалось высмотреть на дальней полке коробку с засахаренными орехами. Он бочком проскользнул вдоль стены кухни и попытался стащить горсть сластей. К сожалению, между ним и полкой оставалось препятствие. Это был большой резной деревянный подсвечник для одной свечи. Эту свечу зажигали один раз в четыре сезона в день первого Весеннего Пира, и воск, капавший с нее в течение многих лет, почти полностью скрыл под собой основание подсвечника. Хват стал спиной к подсвечнику и с отсутствующим выражением на физиономии изображал из себя ничего не делающего зайца. Тем временем, действуя обеими лапами за спиной, он пытался открыть коробку и выцарапать из нее орешки. Пижма и ее друзья, занятые поисками, ничего не заметили, но брат Хиггли, услышав странное шуршание, насторожился. Посмотрев прямо в глаза Хвату, он осведомился:
— А что это ты там делаешь?
Не прекращая попыток открыть коробку, Заяц улыбнулся и переспросил:
— Кто — я? А, да ничего, старина, все нормально. Так вот встал в углу подумать о том, о сем. А что такого?
Хиггли Стамп направился к нему, угрожающе занеся над головой поварешку.
— А мне почему-то кажется, что ты, обжора, решил тут кое-чем поживиться. А ну-ка прочь из кухни!
Здесь я хозяин. Полдник будет тогда, когда я его приготовлю.
Сграбастав Хвата за шиворот, он потащил его к дверям.
— Давай-давай! Пошел отсюда!
Но именно в этот момент обе лапы Хвата вцепились в коробку, и разжать их было уже выше его сил. Хиггли еще сильнее потянул зайца в сторону двери, тот сделал шаг, и подсвечник, оказавшийся в кольце его лап, свалился на пол рядом с ежом и зайцем. Засахаренные орехи из сломавшейся коробки рассыпались по всей кухне.
Мартин и Хиггли помогли Хвату встать, и тут еж дал волю чувствам:
— Ну посмотри, что ты наделал, мерзавец! И из-за чего? Из-за горсти сладких орехов! Посмотри-ка: Большая Летняя Свеча сломалась пополам. Тебе это даром не пройдет, обжора десятибрюхий!
Ролло, Пижма и Сноп опустились на пол и стали собирать орехи. Пижма не смогла скрыть улыбки, наблюдая за старым летописцем.
— Ролло, какой позор! — сказала она. — Собранные орехи надо складывать в коробку, а не есть их. Подумать только, почтенная мышь таскает сладкие орехи, как какой-нибудь малыш. Да вы, оказывается, больший хулиган, чем Хват… Минуточку, а это что такое?
Совершенно случайно Пижма наступила на большой кусок воска, отломившийся от подсвечника при падении. Когда этот кусок хрустнул под ее лапой, из него вывалился и покатился по полу довольно большой розовый шарик. Внимательно посмотрев на него, Мартин восхищенно прошептал:
— Жемчужина! Великолепная розовая жемчужина!
— Вот, значит, как. — Ролло почесал в затылке. — Спрятана и в то же время у всех на виду. Фермальда засунула жемчужину в растаявший воск. Вот и получилось, что все смотрят и никто не видит. Умно придумала старая белка.
Летописец сел прямо на пол, наблюдая за тем, как Пижма зачем-то ломает все более или менее крупные куски воска, упавшие с подсвечника Большой Летней Свечи.
— Слезы… «Слезы Всех Океанов»! Значит, мы ищем жемчужины, — бормотал Ролло. — Как же я раньше не догадался! Самая большая драгоценность, которую дает море. Впрочем, никогда раньше я не слышал, чтобы их сравнивали со слезами. Очень поэтичное сравнение. Эй, Пижма, зачем ты развела весь этот беспорядок, раскидала воск по полу? К чему все это?
В ответ ежиха протянула ему на ладони комочек испачканного воском пергамента примерно того же размера, что и найденная жемчужина.
— Вот, нашла. Уверена, что это ключ ко второй жемчужине.
Хват, всячески пытавшийся изобразить, что он вовсе не жует три больших сладких ореха, не смог удержаться от хвалебной речи в свой собственный адрес:
— М-мм-ммм… Я так и знал, что без меня вы не обойдетесь. Орлиный взгляд и мой недюжинный ум помогли вам найти жемчужину. Ладно, можете не благодарить. Отыскать иголку в стоге сена для нас, зайцев, плевое дело. Ой!
Последнее восклицание было вызвано тем, что тяжелая поварешка брата Хиггли с изрядной силой припечатала Хвата чуть пониже хвоста. Под общий смех заяц пулей вылетел из кухни, успев прокричать:
— Черная неблагодарность! И не стыдно же вам избивать верного, голодного, бескорыстного помощника!
— Попытайся, пожалуйста, вспомнить что-нибудь еще из своего сна, — попросил летописец.
— Я бы с радостью, Ролло. Я попытаюсь. Помню, что видела Мартина Воителя из древних времен. Он все говорил, говорил что-то, но я запомнила не все. Самым важным, как я поняла, было пожелание искать и не сдаваться. Потом он еще говорил о дружбе и верности…
Да, и еще он упомянул, что в один прекрасный день «Слезы» придется вернуть их истинному владельцу. Простите, но как-то больше ничего не могу вспомнить. До чего же я злюсь на себя за то, что не могу припомнить слово в слово все, что он мне сказал. Мартин понимающе кивнул:
— Не волнуйся, Пижма. Когда дух Мартина Воителя захочет, нам все станет абсолютно ясно и понятно. Сейчас самое главное для нас — это разгадать нашу загадку. Давайте прочитаем стихотворение еще раз.
Пижма развернула потертый пергамент.
— Мне кажется, что самое важное скрыто вот в этих четырех строчках, — сказала она. — Вот послушайте:
Вооружившись очками, Ролло еще раз перечитал про себя таинственное стихотворение.
Ступай, найди подарок.
А та слеза, одна,
Не спрятана далёко,
И всем она видна.
— Нет сомнений в том, что оно адресовано брату Хиггли, — заявил он. — А не спросить ли нам его, что он думает по этому поводу?
В этот момент брат Хиггли и Кротоначальник появились на пороге винного погреба, откуда они выкатили солидный бочонок ежевичного вина.
Предводитель кротов разогнулся и зафыркал:
— Хур-хур-р, Хиггли! Тепер-рь пер-ретащим бочонок в тот угол.
В это время со стороны зерновой кладовой послышался голос Ролло:
— Уважаемый брат Хиггли, не уделите ли нам минутку?
Оставив Кротоначальника одного перекатывать бочонок, брат Хиггли подошел к друзьям. Физиономия его расплылась в добродушной улыбке.
— Вовремя вы, ребята, — рассмеялся он. — Как я ловко избежал лишней работы! Пускай крот бочки таскает. Ладно, говорите, чем могу быть вам полезен?
Командор выдр поднялся на стену, где ему тотчас же доложили дежурные:
— Ни одной чайки в округе не видно. Все чисто. Командор только покачал головой:
— Смотрите внимательнее. Пару дней еще подежурим. Может быть, чайки просто наблюдают за нами издалека.
Уловив краем глаза какое-то движение на опушке леса, он опустил глаза и увидел выходившую на поляну хорьчиху. Весь ее внешний вид — латунные серьги, татуированные лапы, потертая морская одежда — говорил о том, что она принадлежит к племени морских пиратов.
Хорьчиха приветливо помахала лапой выдре:
— Эй, ты, вислохвостый! Что это за местечко? Случайно не Рэдволл?
Шкипер сразу же насторожился:
— А если и так, хитроносая? Тебе-то какое дело?
— Да так, просто интересно. Ты не обижайся. Шкипер фыркнул, оскорбленный бестактностью хорьчихи:
— Ну ты даешь! Чтобы я обиделся из-за того, что какой-то пират назвал меня вислохвостым? Да если бы я сейчас был внизу, я бы этим хвостом тебе так врезал, не хуже любого весла получилось бы!
На делано добродушной физиономии Ромски промелькнуло злобное выражение.
— Ну ты, толстяк отъевшийся! Хорошо тебе говорить оттуда, сверху. А спуститься боишься, пес речной?
Командор погрозил ей кулаком:
— Знаешь, пират, много детей было у моей матери, но, честное слово, дураков среди моих братьев и сестер не водилось. Признавайся, где твоя сабля, где кинжал? Спрятаны в травке где-нибудь поблизости? А еще на шаг дальше дюжина-другая твоих приятелей? Так что выкладывай все, что хотела сказать, и проваливай отсюда.
Тут на стену поднялась ежиха Тизель с полной корзиной еды для дежурных.
— Добрый день, уважаемый командор. Я тут принесла кое-что перекусить для вас и ваших друзей. Ой, а кто это там, внизу?
Командор ткнулся носом в корзину и, довольный, улыбнулся:
— Не беспокойся, я сам закончу беседу с этой невоспитанной зверюгой. А вот за еду спасибо.
Прищурившись, Командор вытащил пращу и раскрутил ее над головой.
— Я тебе еще раз говорю, пират: выкладывай, зачем пришла, если не хочешь получить камнем в лоб.
Ромска поспешила ответить:
— Я хочу знать, где Седоглуп. Я хочу поговорить с ним.
— Никакого Седоглупа здесь нет и не было.
— Да что ты говоришь? Как бы не так! Либо веди его сюда, либо просто верни то, что он у нас украл.
Командор, как и все выдры, не был постоянным обитателем аббатства. Большую часть времени он проводил в Стране Цветущих Мхов, на речках, ручьях и озерах. Он и понятия не имел, о чем говорит Ромска. И следует заметить, что Командор был не из тех зверей, которые любят долгие пустые разговоры.
Вж-жик! Пущенный из пращи камень вонзился в сосновый ствол прямо над правым ухом пирата.
— Последнее предупреждение! — объявил шкипер. — Следующий камень пробьет тебе башку. Так что лучше проваливай.
Ромска поспешила скрыться за деревом, крикнув напоследок:
— Мы знаем, что у вас и Седоглуп, и жемчужины! Отдавайте по-хорошему!
Тут из-за зубца стены высунулась ежиха Тизель и, чтобы как-то утихомирить пирата, объяснила:
— Седоглуп ушел от нас несколько сезонов назад. Его останки нашли недавно, всего пару дней назад, в скалах к востоку отсюда. Он давно умер, так что идите отсюда с миром.
— Проверим, проверим! — взвыла Ромска. — В любом случае завтра утром я вернусь сюда.
Когда Ромска окончательно скрылась из виду, Командор заметил:
— Не стоило бы говорить ей ничего. А сейчас я попросил бы тебя разыскать Мартина и рассказать ему обо всем, что здесь произошло.
Тем временем на кухне брату Хиггли показали кусок пергамента. Он прочитал стихотворение, выслушал первые объяснения и пожал плечами:
— Увы! По поводу подарка ничего не знаю. Старая Фермальда постоянно улыбалась мне, но чтобы она мне что-нибудь дарила — не припомню. Рад был бы помочь вам, но боюсь, не получится. Слеза, которая всем видна… Чушь, болтовня какая-то. Вы уж извините, но мне пора ужин готовить. Желаю удачи, расшифровщики.
Тут на пороге появились Хват и Сноп. Горный заяц обвел кухню голодным взглядом.
— Привет! — бросил он. — У вас тут случайно не полдник? Умираю от голода. Кстати, вы, наверное, тоже ищете, чего пожевать? Угадал?
Ролло спокойно обошел вокруг Хвата и стал осматривать полки за его спиной.
— Не угадал, ненасытный обжора. Знаешь, что мы ищем? Слезу, которая всем видна.
Моргая и переминаясь с ноги на ногу, Сноп сказал:
— Позволю себе заметить, если в самое ближайшее время моему другу Хвату не удастся найти чего-нибудь съедобного, вы увидите не одну слезу, а, боюсь, целый водопад слез, низвергающийся из глаз голодного зайца.
Пижма, нервно теребя передник, пробормотала:
— Ерунда какая-то. Как можно спрятать что-то и в то же время выставить на всеобщее обозрение? Никакого смысла не вижу.
Оторвавшись от какой-то стряпни, брат Хиггли шутливо поддержал ее:
— И не говори, Пижма. Самое трудное — это искать то, не знаю что, и особенно если неизвестно зачем.
Но зато Хват, который прекрасно знал, что он ищет, уже обнаружил первую находку. Голодному зайцу удалось высмотреть на дальней полке коробку с засахаренными орехами. Он бочком проскользнул вдоль стены кухни и попытался стащить горсть сластей. К сожалению, между ним и полкой оставалось препятствие. Это был большой резной деревянный подсвечник для одной свечи. Эту свечу зажигали один раз в четыре сезона в день первого Весеннего Пира, и воск, капавший с нее в течение многих лет, почти полностью скрыл под собой основание подсвечника. Хват стал спиной к подсвечнику и с отсутствующим выражением на физиономии изображал из себя ничего не делающего зайца. Тем временем, действуя обеими лапами за спиной, он пытался открыть коробку и выцарапать из нее орешки. Пижма и ее друзья, занятые поисками, ничего не заметили, но брат Хиггли, услышав странное шуршание, насторожился. Посмотрев прямо в глаза Хвату, он осведомился:
— А что это ты там делаешь?
Не прекращая попыток открыть коробку, Заяц улыбнулся и переспросил:
— Кто — я? А, да ничего, старина, все нормально. Так вот встал в углу подумать о том, о сем. А что такого?
Хиггли Стамп направился к нему, угрожающе занеся над головой поварешку.
— А мне почему-то кажется, что ты, обжора, решил тут кое-чем поживиться. А ну-ка прочь из кухни!
Здесь я хозяин. Полдник будет тогда, когда я его приготовлю.
Сграбастав Хвата за шиворот, он потащил его к дверям.
— Давай-давай! Пошел отсюда!
Но именно в этот момент обе лапы Хвата вцепились в коробку, и разжать их было уже выше его сил. Хиггли еще сильнее потянул зайца в сторону двери, тот сделал шаг, и подсвечник, оказавшийся в кольце его лап, свалился на пол рядом с ежом и зайцем. Засахаренные орехи из сломавшейся коробки рассыпались по всей кухне.
Мартин и Хиггли помогли Хвату встать, и тут еж дал волю чувствам:
— Ну посмотри, что ты наделал, мерзавец! И из-за чего? Из-за горсти сладких орехов! Посмотри-ка: Большая Летняя Свеча сломалась пополам. Тебе это даром не пройдет, обжора десятибрюхий!
Ролло, Пижма и Сноп опустились на пол и стали собирать орехи. Пижма не смогла скрыть улыбки, наблюдая за старым летописцем.
— Ролло, какой позор! — сказала она. — Собранные орехи надо складывать в коробку, а не есть их. Подумать только, почтенная мышь таскает сладкие орехи, как какой-нибудь малыш. Да вы, оказывается, больший хулиган, чем Хват… Минуточку, а это что такое?
Совершенно случайно Пижма наступила на большой кусок воска, отломившийся от подсвечника при падении. Когда этот кусок хрустнул под ее лапой, из него вывалился и покатился по полу довольно большой розовый шарик. Внимательно посмотрев на него, Мартин восхищенно прошептал:
— Жемчужина! Великолепная розовая жемчужина!
— Вот, значит, как. — Ролло почесал в затылке. — Спрятана и в то же время у всех на виду. Фермальда засунула жемчужину в растаявший воск. Вот и получилось, что все смотрят и никто не видит. Умно придумала старая белка.
Летописец сел прямо на пол, наблюдая за тем, как Пижма зачем-то ломает все более или менее крупные куски воска, упавшие с подсвечника Большой Летней Свечи.
— Слезы… «Слезы Всех Океанов»! Значит, мы ищем жемчужины, — бормотал Ролло. — Как же я раньше не догадался! Самая большая драгоценность, которую дает море. Впрочем, никогда раньше я не слышал, чтобы их сравнивали со слезами. Очень поэтичное сравнение. Эй, Пижма, зачем ты развела весь этот беспорядок, раскидала воск по полу? К чему все это?
В ответ ежиха протянула ему на ладони комочек испачканного воском пергамента примерно того же размера, что и найденная жемчужина.
— Вот, нашла. Уверена, что это ключ ко второй жемчужине.
Хват, всячески пытавшийся изобразить, что он вовсе не жует три больших сладких ореха, не смог удержаться от хвалебной речи в свой собственный адрес:
— М-мм-ммм… Я так и знал, что без меня вы не обойдетесь. Орлиный взгляд и мой недюжинный ум помогли вам найти жемчужину. Ладно, можете не благодарить. Отыскать иголку в стоге сена для нас, зайцев, плевое дело. Ой!
Последнее восклицание было вызвано тем, что тяжелая поварешка брата Хиггли с изрядной силой припечатала Хвата чуть пониже хвоста. Под общий смех заяц пулей вылетел из кухни, успев прокричать:
— Черная неблагодарность! И не стыдно же вам избивать верного, голодного, бескорыстного помощника!
ГЛАВА 16
Среди пиратов, наводнивших холмы Сампетры, был единственный лис — Расконса. Раньше он был боцманом у капитана Старого Рубаки на корабле «Кровавый Киль». Расконса был смел, хитер и тщеславен. После мятежа капитанов он довольно быстро занял место предводителя оставшихся на острове матросов. Лис прославился особым умением орудовать кинжалами в ближнем бою. При нем всегда было не менее десятка клинков, которые Расконса пускал в ход по малейшему поводу. Никто из матросов-бунтарей не стал оспаривать его право на лидерство. Сейчас лис не отдыхал, как остальные пираты, а внимательно смотрел на расстилавшееся перед ним море.
К маленькой бухте у подножия холма довольно быстро приближался «Флибустьер» с остальными капитанами на борту под командованием Барранки. Мятежники не знали, что Сагитар с экипажем из крыс-стражников преследовала их на «Кровавом Киле». Барранка пошел к тихой гавани открытым морем, а Сагитар выбрала маршрут вдоль берега. По всей видимости, ей удалось разгадать замысел мятежников, и сейчас «Кровавый Киль» лег в дрейф за ближайшими к бухточке скалами. Как только Барранка заведет свое судно в бухту, Сагитар перекроет выход из нее, и «Флибустьер» вместе со всеми мятежными капитанами окажется в ловушке.
Расконса не зря слыл сообразительным зверем. План созрел у него практически мгновенно. Для начала лис с напускным безразличием отошел на достаточное расстояние от своих беспечных товарищей, а затем стремглав помчался вниз по склону холма навстречу «Флибустьеру», уже бросавшему якорь в крохотной бухточке.
— Капитан, это я, Расконса! — закричал лис с берега. — Там, за скалами, вас подкарауливает корабль с экипажем из крысиной стражи. Они вот-вот перекроют вам выход.
Барранка оглядел узкую бухту и понял, что развернуть тяжелый «Флибустьер» ему уже не удастся. Путь в открытое море был отрезан.
— Придется принимать бой здесь, — решил Барранка. — Где наши экипажи, недалеко? Давай, дружище, бегом за матросами. Боюсь, без них нам долго не выстоять.
Физиономия Расконсы выражала лишь честность, преданность и готовность пожертвовать собой ради командира.
— Я мигом, капитан! — отчеканил он, отдавая честь. — Я сбегаю за нашими, а вы уж продержитесь здесь совсем недолго.
Барранка в ответ козырнул, и Расконса бросился вверх по склону холма.
— Вот оно — настоящее морское братство, — сказал сам себе капитан Барранка. — Ничего, продержимся. А уж вместе мы дадим жару этим крысам!
Расконса бодро бежал в гору до тех пор, пока не стало ясно, что с корабля его уже никто не увидит. Тогда он замедлил шаг, а затем, найдя удобное для отдыха местечко, и вовсе остановился, чтобы передохнуть. При этом лис внимательно слушал, что же творится на берегу, и выжидал. Когда понял, что пора, он поднялся на вершину холма и уже оттуда бегом сбежал в долину, где отдыхали его друзья-пираты.
— Подъем, братцы! — Крик Расконсы разорвал благостную тишину над лагерем корсаров. — Там сейчас… — задыхаясь, словно от усталости, продолжал говорить лис, — наших капитанов… перережут! Там крысиная стража, целый отряд. За мной, ребята!
Расконса первым бросился вниз, на ходу объясняя ситуацию и отдавая приказания:
— Боюсь, спасти всех капитанов уже не удастся, слишком поздно. У меня есть план: разделимся на три группы. Балтур, бери своих, обходи бухту слева и попытайся взять «Кровавый Киль» штурмом с кормы. Ганчо, забери примерно треть матросов, вы будете штурмовать корабль с правого борта и с носа. Остальные — за мной! Ударим по центру, по основным силам крысиной стражи. Они нам дорого заплатят за смерть наших капитанов!
Одобрительные крики матросов были ему ответом.
Сагитар даже не предполагала, что убить шестерых капитанов и взять одного в плен будет таким трудным и кровавым делом. Как только ее судно перекрыло выход из бухты, она приказала стражникам прыгать за борт и где вплавь, где по грудь в воде добираться до «Флибустьера». Выполняя приказ, отряд Сагитар понес немалые потери. Опытные капитаны грамотно распределили силы, заняв глухую оборону. Вооруженные пиками и абордажными крючьями, они долгое время сбрасывали в воду всякого, чья голова показывалась над бортом «Флибустьера». Но силы были неравны, и в итоге сторожевые крысы заполнили палубу мятежного корабля. Поняв, что судно им уже не удержать, капитаны отступили на берег, где продолжили отчаянно рубить наседавших крыс. Они с надеждой поглядывали на вершину холма, откуда должна была появиться подмога. Но, видимо, судьба уже отвернулась от них. Первым от удара крысиным трезубцем пал капитан Ураган. Вслед за ним погибли Собачья Смерть и Каменная Лапа. Стоя спина к спине, Старый Рубака, Кровавая Морда и Килехвост из последних сил отбивались от наседавших стражников. С огромным трудом к ним пробился Барранка, успевший между ударами прокричать:
— Куда провалился этот лис о остальными матросами?
Уцелевшим капитанам ничего не оставалось, как развернуться и попытаться убежать от стражников. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как Килехвост и Кровавая Морда рухнули, пронзенные трезубцами. Смертельно раненный Старый Рубака, покачиваясь, карабкался по склону холма под прикрытием Барранки. Вскоре Старый Рубака упал на бок и прохрипел Барранке:
— Уходи вверх, я на пару секунд задержу их. Барранка не стал бы бросать раненого друга, но из окружения крыс уходить было уже некуда. Умирая, израненный горностай прохрипел:
— Да что ж случилось? Где же этот лис? Навалившиеся на единственного оставшегося в живых капитана крысы скрутили его и заломили его лапы за спину.
— Ну что, корсар? — ухмыляясь, шагнула ему навстречу Сагитар. — Я же говорила, что мы еще встретимся и потолкуем. Видишь, я не ошиблась. И как ты себя теперь чувствуешь?
Барранка хрипло рассмеялся ей в лицо:
— Трусливая крыса! Попадись ты мне, когда у меня были силы и клинок в лапах! А то, я вижу, ты любишь предводительствовать отрядом, оставаясь в тылу.
Сагитар решила не продолжать бессмысленный спор. Она обернулась к своим крысам и приказала:
— Затопить пиратскую посудину прямо в бухте. Всем остальным собраться на борту «Кровавого Киля» и приготовить корабль к отплытию.
Не успели стражники открыть кингстоны «Флибустьера», как над бухтой разнесся боевой клич пиратов. Передовой отряд уже взял на абордаж «Кровавый Киль», и Сагитар чуть не упала в обморок, увидев Балтура и Ганчо во главе огромной толпы матросов, наводнивших палубу ее корабля.
— Давай руби их! — выли пираты. — Накормим рыб до отвала!
— Пленных не брать! Смерть крысам!
Стоя на берегу во главе десятка стражников — своей личной охраны и конвоиров пленного Барранки, — Сагитар еще пыталась сохранять спокойствие и продумывала план дальнейших действий. Но, когда за ее спиной раздались крики матросов и приближавшегося третьего отряда, мужество окончательно покинуло ее. Приказав своим стражникам вступить в неравную схватку, она незаметно покинула поле боя и скрылась в густой траве на склоне холма, направляясь на юг вдоль береговой линии острова.
Барранка победно взвыл и, освободившись от перепуганных конвоиров, бросился навстречу Расконсе.
— Молодец! — крикнул он боцману. — А я уж думал, ты совсем не успеешь.
Пока пираты добивали охрану Сагитар, лис крепко обнял Барранку.
— Ну все, все, капитан, теперь все неприятности и страхи позади, — сказал Расконса. С этими словами он наповал сразил Барранку кинжалом. Затем, отбросив окровавленный клинок подальше, он закричал: — Они убили капитана! Эти негодяи зарезали Барранку! Добивай их, ребята! Я доберусь до этой Сагитар, даже если это будет стоить мне жизни!
И, размахивая кинжалами, лис кинулся в погоню за командиром крысиной стражи.
Лис преследовал Сагитар по пятам, и расстояние между ними неуклонно сокращалось. Задыхаясь и спотыкаясь, крыса добралась до вершины очередного холма, с которого уже был виден купол дворца Ублаза — ее спасение.
Оступившись в очередной раз, Сагитар упала и покатилась вниз по склону. Перекувырнувшись через голову несколько раз, она плюхнулась в неглубокий ручей, сильно ударившись при этом о каменистое дно. Силы оставили ее. Оружие было брошено еще раньше, чтобы не мешало. Лис почти неторопливо подошел к ней, и сталь кинжала царапнула горло сторожевой крысы.
— Ну что, красотка? Что мы с тобой будем делать? — ухмыляясь, спросил Расконса.
Сагитар, потеряв остатки мужества, взвыла:
— Умоляю, пощади меня!
Расконса как следует пнул ее для острастки и сказал:
— Хорошо воешь, крыса! С каким удовольствием я бы распорол тебе брюхо, но тебе повезло, у меня насчет тебя другие планы. Слушай хорошенько.
Еще не веря своему счастью, Сагитар лежала брюхом кверху, стараясь не пропустить ни слова из того, что говорил ей хитрый, безжалостный лис.
На следующий день, около полудня, Ублаз сидел возле большого штабеля строевого леса и презрительно смотрел на скорчившуюся в пыли у его ног Сагитар. Та, не смея поднять глаз на императора, слово за слово пересказывала ему предложения лиса.
— Ваше Величество, этого лиса зовут Расконса. По его словам, это он убил Барранку и теперь командует всеми мятежными матросами. Сейчас пираты направляются в нашу гавань на борту «Кровавого Киля». Он хочет встретиться с вами завтра утром на холме над северной оконечностью гавани. Можно взять вооруженную охрану. Еще он просил передать, что хочет обсудить условия мира.
Задумчиво отламывая кинжалом щепку за щепкой от соснового бревна, Ублаз переспросил:
— Расконса, говоришь? Похоже, с этим лисом можно иметь дело, по крайней мере вести переговоры. Возьми полсотни лучших из оставшихся в живых стражников и взвод надзирателей для охраны. Да, кстати, Сагитар, надеюсь, ты догадываешься, какая участь тебя ждет, если ты еще хоть раз подведешь меня?
Избегая взгляда Безумного Глаза, Сагитар, дрожа, прошептала:
— Ваше Всемогущество, я никогда больше не подведу вас
Ублаз криво усмехнулся и сказал скользким, как растекающееся по льду масло, голосом:
— Ох, не хотел бы я оказаться на твоем месте, случись такое еще раз.
К маленькой бухте у подножия холма довольно быстро приближался «Флибустьер» с остальными капитанами на борту под командованием Барранки. Мятежники не знали, что Сагитар с экипажем из крыс-стражников преследовала их на «Кровавом Киле». Барранка пошел к тихой гавани открытым морем, а Сагитар выбрала маршрут вдоль берега. По всей видимости, ей удалось разгадать замысел мятежников, и сейчас «Кровавый Киль» лег в дрейф за ближайшими к бухточке скалами. Как только Барранка заведет свое судно в бухту, Сагитар перекроет выход из нее, и «Флибустьер» вместе со всеми мятежными капитанами окажется в ловушке.
Расконса не зря слыл сообразительным зверем. План созрел у него практически мгновенно. Для начала лис с напускным безразличием отошел на достаточное расстояние от своих беспечных товарищей, а затем стремглав помчался вниз по склону холма навстречу «Флибустьеру», уже бросавшему якорь в крохотной бухточке.
— Капитан, это я, Расконса! — закричал лис с берега. — Там, за скалами, вас подкарауливает корабль с экипажем из крысиной стражи. Они вот-вот перекроют вам выход.
Барранка оглядел узкую бухту и понял, что развернуть тяжелый «Флибустьер» ему уже не удастся. Путь в открытое море был отрезан.
— Придется принимать бой здесь, — решил Барранка. — Где наши экипажи, недалеко? Давай, дружище, бегом за матросами. Боюсь, без них нам долго не выстоять.
Физиономия Расконсы выражала лишь честность, преданность и готовность пожертвовать собой ради командира.
— Я мигом, капитан! — отчеканил он, отдавая честь. — Я сбегаю за нашими, а вы уж продержитесь здесь совсем недолго.
Барранка в ответ козырнул, и Расконса бросился вверх по склону холма.
— Вот оно — настоящее морское братство, — сказал сам себе капитан Барранка. — Ничего, продержимся. А уж вместе мы дадим жару этим крысам!
Расконса бодро бежал в гору до тех пор, пока не стало ясно, что с корабля его уже никто не увидит. Тогда он замедлил шаг, а затем, найдя удобное для отдыха местечко, и вовсе остановился, чтобы передохнуть. При этом лис внимательно слушал, что же творится на берегу, и выжидал. Когда понял, что пора, он поднялся на вершину холма и уже оттуда бегом сбежал в долину, где отдыхали его друзья-пираты.
— Подъем, братцы! — Крик Расконсы разорвал благостную тишину над лагерем корсаров. — Там сейчас… — задыхаясь, словно от усталости, продолжал говорить лис, — наших капитанов… перережут! Там крысиная стража, целый отряд. За мной, ребята!
Расконса первым бросился вниз, на ходу объясняя ситуацию и отдавая приказания:
— Боюсь, спасти всех капитанов уже не удастся, слишком поздно. У меня есть план: разделимся на три группы. Балтур, бери своих, обходи бухту слева и попытайся взять «Кровавый Киль» штурмом с кормы. Ганчо, забери примерно треть матросов, вы будете штурмовать корабль с правого борта и с носа. Остальные — за мной! Ударим по центру, по основным силам крысиной стражи. Они нам дорого заплатят за смерть наших капитанов!
Одобрительные крики матросов были ему ответом.
Сагитар даже не предполагала, что убить шестерых капитанов и взять одного в плен будет таким трудным и кровавым делом. Как только ее судно перекрыло выход из бухты, она приказала стражникам прыгать за борт и где вплавь, где по грудь в воде добираться до «Флибустьера». Выполняя приказ, отряд Сагитар понес немалые потери. Опытные капитаны грамотно распределили силы, заняв глухую оборону. Вооруженные пиками и абордажными крючьями, они долгое время сбрасывали в воду всякого, чья голова показывалась над бортом «Флибустьера». Но силы были неравны, и в итоге сторожевые крысы заполнили палубу мятежного корабля. Поняв, что судно им уже не удержать, капитаны отступили на берег, где продолжили отчаянно рубить наседавших крыс. Они с надеждой поглядывали на вершину холма, откуда должна была появиться подмога. Но, видимо, судьба уже отвернулась от них. Первым от удара крысиным трезубцем пал капитан Ураган. Вслед за ним погибли Собачья Смерть и Каменная Лапа. Стоя спина к спине, Старый Рубака, Кровавая Морда и Килехвост из последних сил отбивались от наседавших стражников. С огромным трудом к ним пробился Барранка, успевший между ударами прокричать:
— Куда провалился этот лис о остальными матросами?
Уцелевшим капитанам ничего не оставалось, как развернуться и попытаться убежать от стражников. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как Килехвост и Кровавая Морда рухнули, пронзенные трезубцами. Смертельно раненный Старый Рубака, покачиваясь, карабкался по склону холма под прикрытием Барранки. Вскоре Старый Рубака упал на бок и прохрипел Барранке:
— Уходи вверх, я на пару секунд задержу их. Барранка не стал бы бросать раненого друга, но из окружения крыс уходить было уже некуда. Умирая, израненный горностай прохрипел:
— Да что ж случилось? Где же этот лис? Навалившиеся на единственного оставшегося в живых капитана крысы скрутили его и заломили его лапы за спину.
— Ну что, корсар? — ухмыляясь, шагнула ему навстречу Сагитар. — Я же говорила, что мы еще встретимся и потолкуем. Видишь, я не ошиблась. И как ты себя теперь чувствуешь?
Барранка хрипло рассмеялся ей в лицо:
— Трусливая крыса! Попадись ты мне, когда у меня были силы и клинок в лапах! А то, я вижу, ты любишь предводительствовать отрядом, оставаясь в тылу.
Сагитар решила не продолжать бессмысленный спор. Она обернулась к своим крысам и приказала:
— Затопить пиратскую посудину прямо в бухте. Всем остальным собраться на борту «Кровавого Киля» и приготовить корабль к отплытию.
Не успели стражники открыть кингстоны «Флибустьера», как над бухтой разнесся боевой клич пиратов. Передовой отряд уже взял на абордаж «Кровавый Киль», и Сагитар чуть не упала в обморок, увидев Балтура и Ганчо во главе огромной толпы матросов, наводнивших палубу ее корабля.
— Давай руби их! — выли пираты. — Накормим рыб до отвала!
— Пленных не брать! Смерть крысам!
Стоя на берегу во главе десятка стражников — своей личной охраны и конвоиров пленного Барранки, — Сагитар еще пыталась сохранять спокойствие и продумывала план дальнейших действий. Но, когда за ее спиной раздались крики матросов и приближавшегося третьего отряда, мужество окончательно покинуло ее. Приказав своим стражникам вступить в неравную схватку, она незаметно покинула поле боя и скрылась в густой траве на склоне холма, направляясь на юг вдоль береговой линии острова.
Барранка победно взвыл и, освободившись от перепуганных конвоиров, бросился навстречу Расконсе.
— Молодец! — крикнул он боцману. — А я уж думал, ты совсем не успеешь.
Пока пираты добивали охрану Сагитар, лис крепко обнял Барранку.
— Ну все, все, капитан, теперь все неприятности и страхи позади, — сказал Расконса. С этими словами он наповал сразил Барранку кинжалом. Затем, отбросив окровавленный клинок подальше, он закричал: — Они убили капитана! Эти негодяи зарезали Барранку! Добивай их, ребята! Я доберусь до этой Сагитар, даже если это будет стоить мне жизни!
И, размахивая кинжалами, лис кинулся в погоню за командиром крысиной стражи.
Лис преследовал Сагитар по пятам, и расстояние между ними неуклонно сокращалось. Задыхаясь и спотыкаясь, крыса добралась до вершины очередного холма, с которого уже был виден купол дворца Ублаза — ее спасение.
Оступившись в очередной раз, Сагитар упала и покатилась вниз по склону. Перекувырнувшись через голову несколько раз, она плюхнулась в неглубокий ручей, сильно ударившись при этом о каменистое дно. Силы оставили ее. Оружие было брошено еще раньше, чтобы не мешало. Лис почти неторопливо подошел к ней, и сталь кинжала царапнула горло сторожевой крысы.
— Ну что, красотка? Что мы с тобой будем делать? — ухмыляясь, спросил Расконса.
Сагитар, потеряв остатки мужества, взвыла:
— Умоляю, пощади меня!
Расконса как следует пнул ее для острастки и сказал:
— Хорошо воешь, крыса! С каким удовольствием я бы распорол тебе брюхо, но тебе повезло, у меня насчет тебя другие планы. Слушай хорошенько.
Еще не веря своему счастью, Сагитар лежала брюхом кверху, стараясь не пропустить ни слова из того, что говорил ей хитрый, безжалостный лис.
На следующий день, около полудня, Ублаз сидел возле большого штабеля строевого леса и презрительно смотрел на скорчившуюся в пыли у его ног Сагитар. Та, не смея поднять глаз на императора, слово за слово пересказывала ему предложения лиса.
— Ваше Величество, этого лиса зовут Расконса. По его словам, это он убил Барранку и теперь командует всеми мятежными матросами. Сейчас пираты направляются в нашу гавань на борту «Кровавого Киля». Он хочет встретиться с вами завтра утром на холме над северной оконечностью гавани. Можно взять вооруженную охрану. Еще он просил передать, что хочет обсудить условия мира.
Задумчиво отламывая кинжалом щепку за щепкой от соснового бревна, Ублаз переспросил:
— Расконса, говоришь? Похоже, с этим лисом можно иметь дело, по крайней мере вести переговоры. Возьми полсотни лучших из оставшихся в живых стражников и взвод надзирателей для охраны. Да, кстати, Сагитар, надеюсь, ты догадываешься, какая участь тебя ждет, если ты еще хоть раз подведешь меня?
Избегая взгляда Безумного Глаза, Сагитар, дрожа, прошептала:
— Ваше Всемогущество, я никогда больше не подведу вас
Ублаз криво усмехнулся и сказал скользким, как растекающееся по льду масло, голосом:
— Ох, не хотел бы я оказаться на твоем месте, случись такое еще раз.
ГЛАВА 17
Лог-а-Лог осмотрел шлюпку Грат. — Я смотрю, твоя посудина в некоторых местах дала течь, — объявил он. — Сейчас я прикажу кое-кому из своих ребят помочь тебе с ремонтом.
Шестеро землероек Гуосим поднатужились, чтобы сдвинуть с места лодку и перевернуть ее. Дело продвигалось не слишком-то успешно. Грат Длинная Стрела улыбнулась и сказала:
— Ребята, поберегите свои силы для другой, более тонкой работы. С этим я и сама управлюсь.
Аккуратно отложив в сторону сложенный парус, сняв мачту, Грат подкопалась двумя лапами под киль шлюпки и, найдя удачную точку опоры, одним махом перевернула лодку. Коготок восхищенно вздохнул:
— Вот это я понимаю, сильный зверь! Землеройки живо принялись за работу. Пока одни из них латали дыры в днище и в бортах шлюпки, другие чинили и штопали парус. Ремонт действительно шел быстро и споро. Наконец Грат снова перевернула лодку днищем вниз и сказала:
— Лог-а-Лог, я благодарю тебя и все племя землероек Гуосим за гостеприимство, оказанное мне. Теперь я знаю, что у меня есть целое племя друзей. Я вас никогда не забуду.
Предводитель землероек небрежно отшвырнул ногой камушек и, глядя куда-то в сторону, сказал:
— Да брось ты! В конце концов, какой толк от друзей, если они время от времени не помогают друг другу. Тебе предстоит долгий путь, и давай мы сделаем тебе последний маленький подарочек. Ребята, грузите еду для нашей новой подруги!
Шестеро землероек Гуосим поднатужились, чтобы сдвинуть с места лодку и перевернуть ее. Дело продвигалось не слишком-то успешно. Грат Длинная Стрела улыбнулась и сказала:
— Ребята, поберегите свои силы для другой, более тонкой работы. С этим я и сама управлюсь.
Аккуратно отложив в сторону сложенный парус, сняв мачту, Грат подкопалась двумя лапами под киль шлюпки и, найдя удачную точку опоры, одним махом перевернула лодку. Коготок восхищенно вздохнул:
— Вот это я понимаю, сильный зверь! Землеройки живо принялись за работу. Пока одни из них латали дыры в днище и в бортах шлюпки, другие чинили и штопали парус. Ремонт действительно шел быстро и споро. Наконец Грат снова перевернула лодку днищем вниз и сказала:
— Лог-а-Лог, я благодарю тебя и все племя землероек Гуосим за гостеприимство, оказанное мне. Теперь я знаю, что у меня есть целое племя друзей. Я вас никогда не забуду.
Предводитель землероек небрежно отшвырнул ногой камушек и, глядя куда-то в сторону, сказал:
— Да брось ты! В конце концов, какой толк от друзей, если они время от времени не помогают друг другу. Тебе предстоит долгий путь, и давай мы сделаем тебе последний маленький подарочек. Ребята, грузите еду для нашей новой подруги!