Страница:
Стук дождевых капель звучал успокаивающе, но, разумеется, не мог разогнать холод. Из короткой беседы в вестибюле приюта Зено понял, что Кэсси поддерживает с «Кровавой четверкой» лишь светское знакомство. Сейчас он размышлял, уместно ли будет завести с ней разговор о Джеральде Сент-Клауде. Во время верховой прогулки ее чары заставили его забыть о деле. Зено уселся на свое место, но так и не смог оторвать от нее глаз. Казалось, его спутница отвечает ему таким же интересом.
– Вы танцуете, мистер Кеннеди?
– Я стараюсь по возможности избегать этого, миссис Сент-Клауд.
Она ответила ему едва заметной улыбкой – просто чуть приподняла уголки пухлых губ. В глазах Кэсси мелькали веселые чертики.
– Я поняла так, что вы все-таки танцуете, но лишь по необходимости, когда танцы вам навязывает долг, так?
Она поставила его в глупое положение, совсем как этот ее занудный деверь. Зено больше не пытался изображать безразличие к красивой молодой вдове, ведь он так и не сумел отвести от нее взгляда. Изобразив деланный вздох, он заметил:
– Женщины получают удовольствие, наряжаясь в вечерние платья, кружась в вальсе по бальному залу, лепеча всякую ерунду. – Он чуть ослабил узел галстука. – Мужчины же, наоборот, должны страдать, чувствуя, как высокие воротнички впиваются в шею, как изящные туфельки оттаптывают им ноги, как от женского лепета раскалывается голова.
Кассандра сжала губы, отчего на ее щеках появились хорошенькие ямочки.
– Я спросила вас лишь потому, что абсолютно уверена – в последнюю минуту мой брат сообщит, что не сможет приехать, а, честно говоря, у меня совсем мало времени. Видите ли, бал состоится уже завтра. – Она с сожалением пожала плечами и вздохнула. – Думаю, я всегда могу присоединиться к Джеральду и мисс Темплтон.
Зено задумался о том, чтобы сопровождать ее на бал. Аргументом «за» было то, что Кэсси послужит ему отличным прикрытием. Он сможет понаблюдать за «Кровавой четверкой» в их естественной среде, взять на заметку их друзей и знакомых. А что же говорит «против»?
Зено рассеянно слушал постукивание дождя по крыше коляски. Временами эта женщина вводила его в транс. Вот как сейчас, когда она покусывала нижнюю губу, а потом выпускала ее из жемчужно-белых зубок.
– Миссис Сент-Клауд, вы желаете, чтобы я сопровождал вас на этот «писк» сезона?
Она отвела глаза, потом снова обратила взгляд на Кеннеди и… кивнула.
– Тогда примите мое предложение сопровождать вас, если мое общество доставит вам большее удовольствие, чем знаки внимания от лорда Росслина.
– Оно действительно доставит мне искреннее удовольствие, мистер Кеннеди.
Искры в ее глазах так заворожили Зено, что он позволил себе улыбнуться:
– Значит, мы договорились, мадам.
Шеф догнал Зено уже в коридоре, буквально за минуту до начала встречи с министром иностранных дел.
– Черт возьми, – пробормотал Мелвилл, передавая листок Кеннеди, – прочтите-ка это. И объясните, как это сообщение, отправленное из «Клана-на-Гаэль», попало в руки одному из предполагаемых бунтовщиков, а именно Хикс-Бичу. – Мелвилл не смог сдержать усмешки.
Зено прочел расшифрованное послание, датированное предыдущей неделей.
– Кодированное послание предназначено анархистам, но каким-то образом оказывается в руках чиновника министерства внутренних дел. Как именно оно к нам попало?
Мелвилл понизил голос:
– Скажем, оно было не слишком законным образом изъято со стола Хикс-Бича одним старательным мелким служащим.
Зено прочел сообщение еще раз. Теперь посылка может попасть в Лондон в любой день.
– Какая небрежность с его стороны. Предлагаю установить за Джеймсом Хикс-Бичем постоянную слежку.
– В кои-то веки я вас опередил, Кеннеди. Кстати, он ведь мог перейти в другой лагерь, заключить союз с ирландскими радикалами.
– Попробую догадаться с кем… – Зено вернул шефу листок. – С теми, кого финансирует и даже возглавляет Деламер.
Глаза его шефа блеснули. Он распахнул дверь.
– После вас.
Мелвилл и Кеннеди вошли в величественный кабинет министра внутренних дел и по сверкающему паркету прошли вперед. Внушительная фигура министра вырисовывалась на фоне ряда многостворчатых окон. Чарлз Альберт Хэнкок, граф Каслмейн, сложив руки за спиной, смотрел на город. Все в этой картине должно было впечатлять посетителя, но сегодня получилось иначе.
Вдалеке блеснул раскаленный добела зигзаг молнии. Низкие серые тучи неслись над крышами домов.
– К нам приближается еще один грозовой фронт, – почти не оборачиваясь к вошедшим, произнес Каслмейн. – Будьте добры, прикройте, пожалуйста, дверь, мистер… э-э-э…
– Кеннеди.
– Да-да, мистер Кеннеди. Дверь, пожалуйста.
Пока Зено послушно обеспечивал непроницаемость министерского кабинета, Мелвилл сразу перешел к делу:
– Говоря простым языком, Каслмейн, вы скомпрометированы. Не советую выяснять, откуда нам известно о событиях прошлого вторника, или даже отрицать их. Деламер, без сомнения, уже потребовал от вас помощи в деле последнего варианта билля о самоуправлении Ирландии.
Мелвилл сделал паузу, и словно в ответ за окнами громыхнули раскаты грома. Министр продолжал безучастно смотреть на вечерний город. На улицах уже зажгли свет. Даже со своего места Зено видел длинные цепочки фонарей.
– Отложите билль – и каждый получит по пять тысяч. – Каслмейн моргнул.
Зено шагнул вперед, пристально глядя на министра.
– Нам нужно, чтобы вы подтвердили имена ваших обидчиков.
Каслмейн тяжело вздохнул:
– Джордж Аптон и Джеральд Сент-Клауд избивали меня. Деламер стоял рядом. Там был еще четвертый. Он держался в тени.
– Мы полагаем, что четвертым был Джеймс Хикс-Бич, – вставил Зено.
– Пэры Англии! Распущенные бездельники, вот кто они! Но если я откажусь выполнить их требования, они, без сомнения, будут яростно свидетельствовать против меня. – Каслмейн нахмурился. – Хикс-Бич, вы говорите?
– И каковы их условия? – спросил Мелвилл.
– Деньги из рук в руки к концу недели, иначе эта история попадет во все газеты и все бульварные листки города, а Деламер как член палаты лордов потребует официального расследования.
– Вы что-нибудь записали? – вмешался Зено. – Номера счетов, банковские реквизиты?
Каслмейн наконец повернулся к ним лицом, на котором еще не зажили следы потасовки – ссадины, незажившие порезы, царапины на подбородке, щеках, под глазами. Министр махнул в сторону папки на обширном лакированном столе черного дерева.
Зено извлек из нее вещественное доказательство шантажа – единственный номер счета с именем подставного лица – и передал листок шефу.
Каслмейн был уничтожен. Он, чьи организаторские и законодательные способности ценились так высоко, мог с позором лишиться своего поста.
– Мы бы предпочли, чтобы Хикс-Бич оставался на своем месте.
Каслмейн вопросительно приподнял бровь.
– Надеетесь использовать его? Он всегда казался мне нервным малым. Трудно поверить, что у него хватило смелости на предательство.
Мелвилл свернул листок.
– Пусть все происходит своим чередом, как договорено. Посмотрим, куда приведет нас эта тонкая ниточка.
В глазах министра сверкнул стальной огонек.
– Значит, все должно идти как обычно. Что я должен делать?
Сердце Зено застучало быстрее. Сейчас им придется напрямую сделать Каслмейну деловое предложение. Если тот станет сотрудничать со Скотленд-Ярдом, поможет опутать сетями Деламера и его группу анархистов, то Мелвилл сделает все возможное, чтобы Каслмейн остался на посту министра. Если откажется, то отдаст себя в руки грязной кучки повес.
Подобное предложение таило в себе немало подводных камней. Прежде всего Каслмейн был их начальником. Министерство внутренних дел отвечало за безопасность во всей Англии. Министр определял бюджет всех управлений. Да о чем говорить, если именно он назначил Мелвилла главой Отдела расследований.
Несколько мгновений министр пристально смотрел в глаза Зено, потом Мелвилла.
– Итак, Уильям, на чьей стороне ваши подчиненные?
Мелвилл дернул подбородком.
– На вашей, Альберт.
Стоя у камина в своем кабинете, Зено сделал глоток виски и скомкал листок с телеграфным сообщением. Королевская семья проведет лето на острове Уайт. Кодированное сообщение получено из министерства иностранных дел. Его завершал кое-как нацарапанный Мелвиллом комментарий:
Пора задуматься о другом – предстоящем благотворительном бале и Кассандре Сент-Клауд. Было ясно, что она может служить отличным прикрытием, но, пытаясь быть честным с собой, Зено сомневался, сможет ли целиком отдаваться наблюдениям в обществе молодой вдовы. Пожалуй, соблазн отвлечься будет слишком силен.
В последние годы он приложил немало усилий, чтобы его имя не попадало на страницы «желтой прессы», тем не менее известность детектива росла. Даже если люди не знали его в лицо, они вспоминали имя. В этом были и свои положительные стороны. То, что Кеннеди встречается с Деламером и его сообщниками в свете, могло сбить прессу с толку. Динамит уже прибыл в страну, и его, очевидно, скоро доставят в Лондон. Заряды быстро подготовят для следующего взрыва. Накладки обычно происходят из-за того, что шум поднимается слишком рано.
Зено отдавал себе отчет в том, что играет с огнем. И в эту игру вовлечена ничего не подозревающая женщина. Он тяжко вздохнул. Может, у него все же найдется время для пары вальсов?
– О, мистер Кеннеди, идите же скорее!
Зено оторвался от размышлений и обернулся на голос своей возбужденной экономки.
– Вы только подумайте, мистер Кеннеди, что я обнаружила! Могу поклясться, что наша миссис Сент-Клауд курит сигары. – Миссис Вулсли потащила его к заднему окну кабинета, чтобы он собственными глазами мог застать соседку на месте преступления. Казалось, это зрелище привело Альму в настоящий восторг. – О, должна признаться, сэр, что я ей страшно завидую!
– Завидуете, миссис Вулсли? Ну-ка просветите меня. Похоже, я слишком отстал от жизни.
– Эта леди живет как хочет, а мы, замужние женщины, об этом можем только мечтать. Ни перед кем не отчитывайся. Приходи и уходи, когда вздумается. – Альма умолкла, чтобы перевести дух. – Я думаю, сэр, что сигара – это не всерьез, это скорее символ ее независимости.
Зено оторвал взгляд от Кассандры и перевел его на свою домоправительницу. Глаза доброй женщины сияли от восхищения.
– Вам приходилось откровенно обсуждать эти вопросы с мистером Вулсли? – Муж Альмы заведовал конюшнями у герцога, живущего на Белгрейв-сквер. Дети их уже выросли, и пожилая пара занимала удобную квартиру над каретным сараем.
– О, мистер Кеннеди, мистер Вулсли не обращает никакого внимания на то, что я говорю. Весь последний год он интересовался разве что своей подагрой. Ну, почти… Еще виски. – Альма разгладила ладонью фартук и поправила седые букли. – Он и правда очень страдает, сэр.
Зено что-то пробормотал в ответ. Люди часто делали ему самые поразительные признания и снабжали странными фактами. Временами он уже сожалел об этом.
Глава 6
– Вы танцуете, мистер Кеннеди?
– Я стараюсь по возможности избегать этого, миссис Сент-Клауд.
Она ответила ему едва заметной улыбкой – просто чуть приподняла уголки пухлых губ. В глазах Кэсси мелькали веселые чертики.
– Я поняла так, что вы все-таки танцуете, но лишь по необходимости, когда танцы вам навязывает долг, так?
Она поставила его в глупое положение, совсем как этот ее занудный деверь. Зено больше не пытался изображать безразличие к красивой молодой вдове, ведь он так и не сумел отвести от нее взгляда. Изобразив деланный вздох, он заметил:
– Женщины получают удовольствие, наряжаясь в вечерние платья, кружась в вальсе по бальному залу, лепеча всякую ерунду. – Он чуть ослабил узел галстука. – Мужчины же, наоборот, должны страдать, чувствуя, как высокие воротнички впиваются в шею, как изящные туфельки оттаптывают им ноги, как от женского лепета раскалывается голова.
Кассандра сжала губы, отчего на ее щеках появились хорошенькие ямочки.
– Я спросила вас лишь потому, что абсолютно уверена – в последнюю минуту мой брат сообщит, что не сможет приехать, а, честно говоря, у меня совсем мало времени. Видите ли, бал состоится уже завтра. – Она с сожалением пожала плечами и вздохнула. – Думаю, я всегда могу присоединиться к Джеральду и мисс Темплтон.
Зено задумался о том, чтобы сопровождать ее на бал. Аргументом «за» было то, что Кэсси послужит ему отличным прикрытием. Он сможет понаблюдать за «Кровавой четверкой» в их естественной среде, взять на заметку их друзей и знакомых. А что же говорит «против»?
Зено рассеянно слушал постукивание дождя по крыше коляски. Временами эта женщина вводила его в транс. Вот как сейчас, когда она покусывала нижнюю губу, а потом выпускала ее из жемчужно-белых зубок.
– Миссис Сент-Клауд, вы желаете, чтобы я сопровождал вас на этот «писк» сезона?
Она отвела глаза, потом снова обратила взгляд на Кеннеди и… кивнула.
– Тогда примите мое предложение сопровождать вас, если мое общество доставит вам большее удовольствие, чем знаки внимания от лорда Росслина.
– Оно действительно доставит мне искреннее удовольствие, мистер Кеннеди.
Искры в ее глазах так заворожили Зено, что он позволил себе улыбнуться:
– Значит, мы договорились, мадам.
Шеф догнал Зено уже в коридоре, буквально за минуту до начала встречи с министром иностранных дел.
– Черт возьми, – пробормотал Мелвилл, передавая листок Кеннеди, – прочтите-ка это. И объясните, как это сообщение, отправленное из «Клана-на-Гаэль», попало в руки одному из предполагаемых бунтовщиков, а именно Хикс-Бичу. – Мелвилл не смог сдержать усмешки.
Зено прочел расшифрованное послание, датированное предыдущей неделей.
СООБЩАЕМ ОРЕЛ ПРИЗЕМЛИЛСЯ ТОЧКАЗено резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Перед ним было реальное подтверждение его гипотезы. Под орлом скорее всего подразумевалась доставка динамита, отправленного американскими ирландцами. Детектив почувствовал острое возбуждение, но тут же попробовал унять его толикой скепсиса.
ОЖИДАЙТЕ ИНСТРУКЦИЙ ТОЧКА
ЛЕ КАРОН
– Кодированное послание предназначено анархистам, но каким-то образом оказывается в руках чиновника министерства внутренних дел. Как именно оно к нам попало?
Мелвилл понизил голос:
– Скажем, оно было не слишком законным образом изъято со стола Хикс-Бича одним старательным мелким служащим.
Зено прочел сообщение еще раз. Теперь посылка может попасть в Лондон в любой день.
– Какая небрежность с его стороны. Предлагаю установить за Джеймсом Хикс-Бичем постоянную слежку.
– В кои-то веки я вас опередил, Кеннеди. Кстати, он ведь мог перейти в другой лагерь, заключить союз с ирландскими радикалами.
– Попробую догадаться с кем… – Зено вернул шефу листок. – С теми, кого финансирует и даже возглавляет Деламер.
Глаза его шефа блеснули. Он распахнул дверь.
– После вас.
Мелвилл и Кеннеди вошли в величественный кабинет министра внутренних дел и по сверкающему паркету прошли вперед. Внушительная фигура министра вырисовывалась на фоне ряда многостворчатых окон. Чарлз Альберт Хэнкок, граф Каслмейн, сложив руки за спиной, смотрел на город. Все в этой картине должно было впечатлять посетителя, но сегодня получилось иначе.
Вдалеке блеснул раскаленный добела зигзаг молнии. Низкие серые тучи неслись над крышами домов.
– К нам приближается еще один грозовой фронт, – почти не оборачиваясь к вошедшим, произнес Каслмейн. – Будьте добры, прикройте, пожалуйста, дверь, мистер… э-э-э…
– Кеннеди.
– Да-да, мистер Кеннеди. Дверь, пожалуйста.
Пока Зено послушно обеспечивал непроницаемость министерского кабинета, Мелвилл сразу перешел к делу:
– Говоря простым языком, Каслмейн, вы скомпрометированы. Не советую выяснять, откуда нам известно о событиях прошлого вторника, или даже отрицать их. Деламер, без сомнения, уже потребовал от вас помощи в деле последнего варианта билля о самоуправлении Ирландии.
Мелвилл сделал паузу, и словно в ответ за окнами громыхнули раскаты грома. Министр продолжал безучастно смотреть на вечерний город. На улицах уже зажгли свет. Даже со своего места Зено видел длинные цепочки фонарей.
– Отложите билль – и каждый получит по пять тысяч. – Каслмейн моргнул.
Зено шагнул вперед, пристально глядя на министра.
– Нам нужно, чтобы вы подтвердили имена ваших обидчиков.
Каслмейн тяжело вздохнул:
– Джордж Аптон и Джеральд Сент-Клауд избивали меня. Деламер стоял рядом. Там был еще четвертый. Он держался в тени.
– Мы полагаем, что четвертым был Джеймс Хикс-Бич, – вставил Зено.
– Пэры Англии! Распущенные бездельники, вот кто они! Но если я откажусь выполнить их требования, они, без сомнения, будут яростно свидетельствовать против меня. – Каслмейн нахмурился. – Хикс-Бич, вы говорите?
– И каковы их условия? – спросил Мелвилл.
– Деньги из рук в руки к концу недели, иначе эта история попадет во все газеты и все бульварные листки города, а Деламер как член палаты лордов потребует официального расследования.
– Вы что-нибудь записали? – вмешался Зено. – Номера счетов, банковские реквизиты?
Каслмейн наконец повернулся к ним лицом, на котором еще не зажили следы потасовки – ссадины, незажившие порезы, царапины на подбородке, щеках, под глазами. Министр махнул в сторону папки на обширном лакированном столе черного дерева.
Зено извлек из нее вещественное доказательство шантажа – единственный номер счета с именем подставного лица – и передал листок шефу.
Каслмейн был уничтожен. Он, чьи организаторские и законодательные способности ценились так высоко, мог с позором лишиться своего поста.
– Мы бы предпочли, чтобы Хикс-Бич оставался на своем месте.
Каслмейн вопросительно приподнял бровь.
– Надеетесь использовать его? Он всегда казался мне нервным малым. Трудно поверить, что у него хватило смелости на предательство.
Мелвилл свернул листок.
– Пусть все происходит своим чередом, как договорено. Посмотрим, куда приведет нас эта тонкая ниточка.
В глазах министра сверкнул стальной огонек.
– Значит, все должно идти как обычно. Что я должен делать?
Сердце Зено застучало быстрее. Сейчас им придется напрямую сделать Каслмейну деловое предложение. Если тот станет сотрудничать со Скотленд-Ярдом, поможет опутать сетями Деламера и его группу анархистов, то Мелвилл сделает все возможное, чтобы Каслмейн остался на посту министра. Если откажется, то отдаст себя в руки грязной кучки повес.
Подобное предложение таило в себе немало подводных камней. Прежде всего Каслмейн был их начальником. Министерство внутренних дел отвечало за безопасность во всей Англии. Министр определял бюджет всех управлений. Да о чем говорить, если именно он назначил Мелвилла главой Отдела расследований.
Несколько мгновений министр пристально смотрел в глаза Зено, потом Мелвилла.
– Итак, Уильям, на чьей стороне ваши подчиненные?
Мелвилл дернул подбородком.
– На вашей, Альберт.
Стоя у камина в своем кабинете, Зено сделал глоток виски и скомкал листок с телеграфным сообщением. Королевская семья проведет лето на острове Уайт. Кодированное сообщение получено из министерства иностранных дел. Его завершал кое-как нацарапанный Мелвиллом комментарий:
«Игра началась».Зено швырнул листок на раскаленные угли и долго смотрел, как бумажный комок превращается в пепел. Итак, Каслмейн принял решение. Предпочел положиться на Скотленд-Ярд. Пока. С помощью этого человека им, безусловно, удастся захватить Деламера и его тайных сообщников. Мелвилл обещал, что, если все пойдет хорошо, скандала не будет.
Пора задуматься о другом – предстоящем благотворительном бале и Кассандре Сент-Клауд. Было ясно, что она может служить отличным прикрытием, но, пытаясь быть честным с собой, Зено сомневался, сможет ли целиком отдаваться наблюдениям в обществе молодой вдовы. Пожалуй, соблазн отвлечься будет слишком силен.
В последние годы он приложил немало усилий, чтобы его имя не попадало на страницы «желтой прессы», тем не менее известность детектива росла. Даже если люди не знали его в лицо, они вспоминали имя. В этом были и свои положительные стороны. То, что Кеннеди встречается с Деламером и его сообщниками в свете, могло сбить прессу с толку. Динамит уже прибыл в страну, и его, очевидно, скоро доставят в Лондон. Заряды быстро подготовят для следующего взрыва. Накладки обычно происходят из-за того, что шум поднимается слишком рано.
Зено отдавал себе отчет в том, что играет с огнем. И в эту игру вовлечена ничего не подозревающая женщина. Он тяжко вздохнул. Может, у него все же найдется время для пары вальсов?
– О, мистер Кеннеди, идите же скорее!
Зено оторвался от размышлений и обернулся на голос своей возбужденной экономки.
– Вы только подумайте, мистер Кеннеди, что я обнаружила! Могу поклясться, что наша миссис Сент-Клауд курит сигары. – Миссис Вулсли потащила его к заднему окну кабинета, чтобы он собственными глазами мог застать соседку на месте преступления. Казалось, это зрелище привело Альму в настоящий восторг. – О, должна признаться, сэр, что я ей страшно завидую!
– Завидуете, миссис Вулсли? Ну-ка просветите меня. Похоже, я слишком отстал от жизни.
– Эта леди живет как хочет, а мы, замужние женщины, об этом можем только мечтать. Ни перед кем не отчитывайся. Приходи и уходи, когда вздумается. – Альма умолкла, чтобы перевести дух. – Я думаю, сэр, что сигара – это не всерьез, это скорее символ ее независимости.
Зено оторвал взгляд от Кассандры и перевел его на свою домоправительницу. Глаза доброй женщины сияли от восхищения.
– Вам приходилось откровенно обсуждать эти вопросы с мистером Вулсли? – Муж Альмы заведовал конюшнями у герцога, живущего на Белгрейв-сквер. Дети их уже выросли, и пожилая пара занимала удобную квартиру над каретным сараем.
– О, мистер Кеннеди, мистер Вулсли не обращает никакого внимания на то, что я говорю. Весь последний год он интересовался разве что своей подагрой. Ну, почти… Еще виски. – Альма разгладила ладонью фартук и поправила седые букли. – Он и правда очень страдает, сэр.
Зено что-то пробормотал в ответ. Люди часто делали ему самые поразительные признания и снабжали странными фактами. Временами он уже сожалел об этом.
Глава 6
Выпустив несколько колец, Кэсси погасила сигару. Ее ждала ванна.
– Оскар, Сайк.
Собаки последовали за ней в дом и вверх по лестнице. Служанка помогла Кэсси раздеться, и вскоре та уже переступила через свои юбки.
– Принесите, пожалуйста, халат. – Кассандра присела за туалетный столик.
Сесили прикрыла ей плечи и принялась вынимать шпильки из прически, отстегнула накладные локоны, потом расчесала волосы так, чтобы они заблестели.
– Вы поедете сегодня верхом, мадам?
– Собираюсь. Дождь как будто кончился.
Молодая служанка с понимающим видом приподняла изящную бровь.
– Месье Кеннеди, он очень мужественный, правда? – С каждым днем Сесили все лучше говорила по-английски.
Кэсси поймала ее взгляд в зеркале.
– Ты так считаешь?
– Я видела его только мельком. Но он очень… – Девушка пожала плечами. – Словом, настоящий красавчик, правда?
Кэсси усмехнулась:
– Согласна.
Сесили скрутила ее волосы свободным узлом и перевязала лентой.
– Все, мадам. Можно принимать ванну.
Любимой комнатой Кэсси была ее студия с высокими окнами и обильным светом, но второй фавориткой, без сомнения, являлась обложенная плиткой ванная, которая примыкала к спальне.
Пар, поднимающийся от ванны, затуманил зеркало над раковиной. Кэсси шагнула в воду, поймав смутное отражение своего нагого тела. Полные груди. И форма хорошая. Слегка повернувшись, она рассмотрела поднимающийся вверх изгиб и темно-розовые соски, взяла их в ладони, потом опустилась в воду, откинула голову на пологую стенку и вдохнула терпкий запах ароматических веществ. Гвоздика и английская соль. Кэсси улыбнулась при мысли о своей французской служанке. Та больше интересовалась укладкой волос и ароматами для ванны, чем уборкой.
Потом ее мысли обратились к иному предмету. Внизу ждал натянутый на мольберт чистый холст. В голове начал формироваться и жаждать воплощения новый художественный образ. Перед глазами возникла картина: женщина, которая… А может быть, выбрать модель-мужчину?
Кэсси вспомнила о загадочном джентльмене по соседству. Интересно, он дома сейчас? Временами она чувствовала, как скрипят и подрагивают доски пола. Возможно, это он шагает из угла в угол своего кабинета. Мысль показалась ей правдоподобной, ведь мистер Кеннеди произвел на нее впечатление думающего, склонного к размышлениям человека.
И эта запертая дверь на третьем этаже. Она должна вести в помещение рядом с жилищем мистера Кеннеди. А куда же еще?
Кэсси опустила губку в воду и представила сыщика в обнаженном виде. Интересно, у него много волос на теле? Пожалуй, да. В своем воображении художника она набросала легкую тень у него на груди и узкую темную полосу на мускулистом животе.
Кэсси с силой стиснула губку. Она дала себе клятву – никакого флирта с мужчинами. Ни с кем. А особенно с соседом. Что будет, если в конце концов она все же придет к выводу, что мистер Кеннеди ей не нравится? Если она его даже возненавидит? А он по-прежнему будет жить по соседству. Хуже того – так и останется арендодателем.
Она вздохнула. Сегодня в карете она буквально бросилась ему на шею, почти в открытую попросив сопровождать себя на благотворительный бал. Он наверняка счел ее потаскухой и теперь попытается этим воспользоваться. Как и любой мужчина на его месте.
Кстати, он почему-то расспрашивал ее про Джеральда. Расспросы были, пожалуй, слишком настойчивыми. Возможно, это стиль поведения человека из Скотленд-Ярда – бесцеремонный и дерзкий.
Кэсси закусила губу. Ей припомнилась значительно более приятная прогулка верхом по Роттен-роу и нелепый соскок со спины Дейзи. Почти свалившись на него, она скользнула вдоль его тела и ощутила под сукном брюк твердый бугор. Кэсси облизнула внезапно пересохшие губы. Надо признать, в ней проснулось любопытство.
Пуговка за пуговкой, она высвободила бы этого зверя.
В конце концов, она же не девственница и знает, как обращаться с огромным, горячим…
Но знает ли? Прошло почти два года с тех пор, как она ложилась в постель с мужем. О Боже! Кэсси выпрямилась, схватила губку и принялась энергично тереть кожу. Вспоминая утреннюю прогулку, она сомневалась, сможет ли отныне смотреть ему в глаза и не краснеть?
Пустив лошадь легкой рысью рядом с молодой вдовой, Зено обдумывал свои последние наблюдения за ее смелым поведением. Он очень хорошо разглядел ее, когда, сидя в саду, она пускала кольца дыма от довольно внушительной сигары. Может, она принадлежит к тем бесстыдным молодым женщинам со средствами, которые полагают, что правила существуют не для них? Как ни странно, эта мысль показалась ему весьма привлекательной.
Конечно, ее вызывающее поведение может привести к непредвиденным поступкам и возникновению подозрительных связей. Женщина свободных взглядов способна сочувствовать анархистам или даже присоединиться к какой-нибудь радикальной группе. Однако пока Зено не обнаружил никаких признаков ее контактов с «Кровавой четверкой», за исключением того факта, что она, к несчастью, является родственницей Джеральда Сент-Клауда.
Кроме того, он находил ее… соблазнительной.
Зено переложил поводья и вздохнул. О да, сейчас уже ясно, что именно в миссис Сент-Клауд кроется причина некоего плотского беспокойства в его теле. Прошлой ночью он позволил себе представить, что оказался в постели со своей очаровательной соседкой. Причем на Кэсси не было ничего, кроме соблазнительной улыбки на лице. И сегодня утром, после столь откровенных ночных мечтаний, он поглядывал на нее, как провинившийся школьник.
Все утро она скакала рядом почти молча. Зено очень ценил в ней это качество. Она могла быть задумчивой и не испытывала потребности заполнять молчание пустой болтовней. Лишь когда они повернули лошадей в обратный путь, Зено обратился к ней, чтобы договориться о подробностях вечерней поездки. Когда условились о времени и Зено записал адрес Стэнфилда, разговор перешел на вполне невинную тему скачек через заборы в деревне.
– Когда я дома, то езжу верхом в бриджах и сапогах.
– Это меня вовсе не удивляет. Уверен, скоро придет время, когда женщины станут носить брюки как заслуженную награду, завоеванную в битвах на пути к избирательным урнам.
– Мистер Кеннеди, мы живем в меняющемся мире. Женщины давно стремились к подлинной свободе, и вот наконец для них приоткрылось маленькое окошко. Начало положено законом об имуществе замужних женщин и более либеральными законами о разводе.
Кэсси оторвала глаза от дороги и с острым любопытством взглянула на Зено, явно жаждая оценить его реакцию на это заявление.
– Вам будет приятно узнать, миссис Сент-Клауд, что я с симпатией отношусь ко многим вопросам женской эмансипации.
– Не забудьте упомянуть об этом, если вам доведется встретиться с моей матушкой и вы захотите ей понравиться.
– Две суфражистки в одной семье?! Разрешите выразить сочувствие вашему батюшке!
Звонкий смех Кэсси был ему наградой.
– Мама действительно имеет значительное влияние на отца и моих братьев. – Кэсси бросила на него оценивающий взгляд. – Полагаю, мне следует предупредить вас кое о каких фактах, связанных с нашей семьей.
– Говорите же, миссис Сент-Клауд. Похоже, вы собираетесь меня шокировать. Разве не так?
– Начать с того, что оба мои родителя – врачи. И что это за пара, мистер Кеннеди! Отец – главный врач больницы Святого Якова, а мамина специальность связана со здоровьем женщин. Прежде всего она лечит богатых женщин и проституток.
Зено скептически приподнял бровь, Кэсси помолчала, затем продолжила:
– Есть и менее скандальные аспекты. Несколько лет назад отец получил должность королевского врача. Он часто бывает в Виндзоре, а скоро его должны вызвать в Балморал или в Осборн-Хаус. Мы теперь редко видим его в летние месяцы. – Кэсси вопросительно взглянула на Зено. – Разумеется, вы лучше меня знаете, где Виктория собирается провести лето.
– Боюсь, это будет оставаться государственной тайной до тех пор, пока королева благополучно не водворится в одной из хижин королевской семьи.
Кэсси улыбнулась такой метафоре.
– В обычных обстоятельствах на нашу семью как на представителей нарождающегося класса профессионалов смотрели бы свысока. Но раз отец – королевский врач и все такое, а мать часто делает доклады в Национальном союзе женских обществ, то мы выглядим почти респектабельным кланом. – Она послала Зено лукавый взгляд. – Боюсь, сэр, что я принадлежу к шокирующе прогрессивной семье.
Зено мысленно перелистал личные дела персонала, обслуживающего королевскую семью.
– Это значит, что ваша девичья фамилия Эрскин?
Кэсси удивленно распахнула глаза. Зено ухмыльнулся:
– Ваш отец – доктор Генри Джослин Эрскин, начальник хирургического отделения в больнице Святого Якова. Землевладелец. Кажется, есть поместье в Суррее. Женат на докторе Кэтрин Оливии Эрскин, работающей в Клинике для женщин. Насколько я помню, ваша мать получила диплом в Америке, в женском медицинском колледже Бостона.
– Да, в Скотленд-Ярде время даром не теряют. – Кэсси придержала лошадь и внимательно посмотрела на спутника. В ее взгляде одновременно читались восхищение и немалая доля подозрительности. До нынешнего дня Зено чувствовал, что Кэсси с большой сдержанностью говорит о своих личных делах, и сейчас испугался, что она снова может спрятаться в свою раковину. Не слишком ли он был откровенен с ней?
Как же заставить ее расслабиться? Может, рассказать ей кое-что? Это же элементарный прием – нет легче способа вызвать доверие человека, чем поделиться с ним важной информацией.
– Кэсси, вы умеете хранить тайну?
Кэсси расправила плечи.
– Могу утверждать, что я – настоящее хранилище чужих секретов, поскольку росла единственной девочкой среди четырех братьев. Они постоянно рассказывали мне о своих похождениях и проделках, я никогда не была ябедой.
Зено подался в седле и перехватил поводья.
– Если я не ошибаюсь, скоро вашего отца произведут в рыцари Большого креста ордена Бани.
От удивления Кассандра приоткрыла рот. Зено усмехнулся:
– Единственная причина, почему я помню все эти подробности, в том… – Зено почесал затылок, – что мне совсем недавно случилось вновь просматривать досье вашего отца. Конечно, это связано с предполагаемой наградой. – Он серь-езно заглянул ей в лицо. – Это будет испытанием нашей дружбы. Вы не должны ни слова сообщать вашей семье.
Уголки губ девушки приподнялись в легкой улыбке.
– Вы ведь уже называли меня «Кэсси».
Она так забавляла его! Это удавалось очень немногим женщинам. Как ни странно, сочетание прогрессивных суфражистских взглядов и богемного духа оказалось весьма привлекательным.
– Будем считать, что коэффициент моего обаяния повысился.
Кэсси склонила голову, изображая задумчивость.
– В геометрической прогрессии, Зак.
Ноги у Кэсси слегка подгибались. После парилки, погружения в холодную воду и турецкого массажа она с удовольствием предоставила матери возможность выбрать темп для прогулки по Риджент-стрит.
– Мы с твоим отцом сегодня обедаем у Бернсайдов. Генриетта, конечно, подаст, как всегда, безвкусную телячью ногу и филе трески. Лично я собираюсь за чаем заранее подкрепиться пирожками и бутербродами, чтобы за столом выглядеть малоешкой.
– А я думала, ты порвала с Бернсайдами с тех пор, как он перестал делать пожертвования на больницу.
– Мой герой немного повыкручивал ему руки и заставил удвоить пожертвования и даже сделать взнос в Фонд помощи женщинам.
– Насколько я понимаю, вы с Эммелин не оставили мысль создать нечто вроде женского профсоюза?
– И очень скоро. Кстати, мы обе решили вписать своих дочерей в члены этой организации.
– Я буду с гордостью носить свой значок, – усмехнулась Кэсси.
На углу Сент-Джеймс-сквер они свернули к закусочным и вошли в кондитерскую «У Мадлен».
– Если наше движение когда-нибудь наберет силу, это случится лишь благодаря таким энтузиастам, как мистер Панкхерст и доктор Эрскин. Я не раз напоминала своим детям о благородной миссии этих людей.
Оливия опустилась на сиденье у столика в зеленом внутреннем дворике и вздохнула:
– Каждый раз, когда я решаю оставить твоего отца, он возвращает меня актом невиданного благородства и романтики.
Кассандра открыла элегантную папку с меню.
– Возьмем что-нибудь к чаю?
– И побольше. – Ее мать отложила свою папку в сторону.
После пары чашек горячего чая с бергамотом, нескольких канапе, булочки с лимонной глазурью и пирога с шоколадным кремом разговор свернул на любимую тему Оливии.
– Скажи-ка мне, дорогая, каким видом контрацепции ты собираешься пользоваться? – Она разлила остатки чая по чашечкам. – Ты наконец выбралась из этого склепа в Мейфэре и живешь одна, в отличном современном доме.
Кэсси приложила салфетку к губам.
– Ни одной из моих подруг не досталась мать, которая поощряет не только сексуальную свободу, но и предохранение от беременности.
– Если ты когда-нибудь решишься жить так же смело, как пишешь на холсте, – подмигнула ей Оливия, – жизнь превратится для тебя в настоящее приключение.
– Оскар, Сайк.
Собаки последовали за ней в дом и вверх по лестнице. Служанка помогла Кэсси раздеться, и вскоре та уже переступила через свои юбки.
– Принесите, пожалуйста, халат. – Кассандра присела за туалетный столик.
Сесили прикрыла ей плечи и принялась вынимать шпильки из прически, отстегнула накладные локоны, потом расчесала волосы так, чтобы они заблестели.
– Вы поедете сегодня верхом, мадам?
– Собираюсь. Дождь как будто кончился.
Молодая служанка с понимающим видом приподняла изящную бровь.
– Месье Кеннеди, он очень мужественный, правда? – С каждым днем Сесили все лучше говорила по-английски.
Кэсси поймала ее взгляд в зеркале.
– Ты так считаешь?
– Я видела его только мельком. Но он очень… – Девушка пожала плечами. – Словом, настоящий красавчик, правда?
Кэсси усмехнулась:
– Согласна.
Сесили скрутила ее волосы свободным узлом и перевязала лентой.
– Все, мадам. Можно принимать ванну.
Любимой комнатой Кэсси была ее студия с высокими окнами и обильным светом, но второй фавориткой, без сомнения, являлась обложенная плиткой ванная, которая примыкала к спальне.
Пар, поднимающийся от ванны, затуманил зеркало над раковиной. Кэсси шагнула в воду, поймав смутное отражение своего нагого тела. Полные груди. И форма хорошая. Слегка повернувшись, она рассмотрела поднимающийся вверх изгиб и темно-розовые соски, взяла их в ладони, потом опустилась в воду, откинула голову на пологую стенку и вдохнула терпкий запах ароматических веществ. Гвоздика и английская соль. Кэсси улыбнулась при мысли о своей французской служанке. Та больше интересовалась укладкой волос и ароматами для ванны, чем уборкой.
Потом ее мысли обратились к иному предмету. Внизу ждал натянутый на мольберт чистый холст. В голове начал формироваться и жаждать воплощения новый художественный образ. Перед глазами возникла картина: женщина, которая… А может быть, выбрать модель-мужчину?
Кэсси вспомнила о загадочном джентльмене по соседству. Интересно, он дома сейчас? Временами она чувствовала, как скрипят и подрагивают доски пола. Возможно, это он шагает из угла в угол своего кабинета. Мысль показалась ей правдоподобной, ведь мистер Кеннеди произвел на нее впечатление думающего, склонного к размышлениям человека.
И эта запертая дверь на третьем этаже. Она должна вести в помещение рядом с жилищем мистера Кеннеди. А куда же еще?
Кэсси опустила губку в воду и представила сыщика в обнаженном виде. Интересно, у него много волос на теле? Пожалуй, да. В своем воображении художника она набросала легкую тень у него на груди и узкую темную полосу на мускулистом животе.
Кэсси с силой стиснула губку. Она дала себе клятву – никакого флирта с мужчинами. Ни с кем. А особенно с соседом. Что будет, если в конце концов она все же придет к выводу, что мистер Кеннеди ей не нравится? Если она его даже возненавидит? А он по-прежнему будет жить по соседству. Хуже того – так и останется арендодателем.
Она вздохнула. Сегодня в карете она буквально бросилась ему на шею, почти в открытую попросив сопровождать себя на благотворительный бал. Он наверняка счел ее потаскухой и теперь попытается этим воспользоваться. Как и любой мужчина на его месте.
Кстати, он почему-то расспрашивал ее про Джеральда. Расспросы были, пожалуй, слишком настойчивыми. Возможно, это стиль поведения человека из Скотленд-Ярда – бесцеремонный и дерзкий.
Кэсси закусила губу. Ей припомнилась значительно более приятная прогулка верхом по Роттен-роу и нелепый соскок со спины Дейзи. Почти свалившись на него, она скользнула вдоль его тела и ощутила под сукном брюк твердый бугор. Кэсси облизнула внезапно пересохшие губы. Надо признать, в ней проснулось любопытство.
Пуговка за пуговкой, она высвободила бы этого зверя.
В конце концов, она же не девственница и знает, как обращаться с огромным, горячим…
Но знает ли? Прошло почти два года с тех пор, как она ложилась в постель с мужем. О Боже! Кэсси выпрямилась, схватила губку и принялась энергично тереть кожу. Вспоминая утреннюю прогулку, она сомневалась, сможет ли отныне смотреть ему в глаза и не краснеть?
Пустив лошадь легкой рысью рядом с молодой вдовой, Зено обдумывал свои последние наблюдения за ее смелым поведением. Он очень хорошо разглядел ее, когда, сидя в саду, она пускала кольца дыма от довольно внушительной сигары. Может, она принадлежит к тем бесстыдным молодым женщинам со средствами, которые полагают, что правила существуют не для них? Как ни странно, эта мысль показалась ему весьма привлекательной.
Конечно, ее вызывающее поведение может привести к непредвиденным поступкам и возникновению подозрительных связей. Женщина свободных взглядов способна сочувствовать анархистам или даже присоединиться к какой-нибудь радикальной группе. Однако пока Зено не обнаружил никаких признаков ее контактов с «Кровавой четверкой», за исключением того факта, что она, к несчастью, является родственницей Джеральда Сент-Клауда.
Кроме того, он находил ее… соблазнительной.
Зено переложил поводья и вздохнул. О да, сейчас уже ясно, что именно в миссис Сент-Клауд кроется причина некоего плотского беспокойства в его теле. Прошлой ночью он позволил себе представить, что оказался в постели со своей очаровательной соседкой. Причем на Кэсси не было ничего, кроме соблазнительной улыбки на лице. И сегодня утром, после столь откровенных ночных мечтаний, он поглядывал на нее, как провинившийся школьник.
Все утро она скакала рядом почти молча. Зено очень ценил в ней это качество. Она могла быть задумчивой и не испытывала потребности заполнять молчание пустой болтовней. Лишь когда они повернули лошадей в обратный путь, Зено обратился к ней, чтобы договориться о подробностях вечерней поездки. Когда условились о времени и Зено записал адрес Стэнфилда, разговор перешел на вполне невинную тему скачек через заборы в деревне.
– Когда я дома, то езжу верхом в бриджах и сапогах.
– Это меня вовсе не удивляет. Уверен, скоро придет время, когда женщины станут носить брюки как заслуженную награду, завоеванную в битвах на пути к избирательным урнам.
– Мистер Кеннеди, мы живем в меняющемся мире. Женщины давно стремились к подлинной свободе, и вот наконец для них приоткрылось маленькое окошко. Начало положено законом об имуществе замужних женщин и более либеральными законами о разводе.
Кэсси оторвала глаза от дороги и с острым любопытством взглянула на Зено, явно жаждая оценить его реакцию на это заявление.
– Вам будет приятно узнать, миссис Сент-Клауд, что я с симпатией отношусь ко многим вопросам женской эмансипации.
– Не забудьте упомянуть об этом, если вам доведется встретиться с моей матушкой и вы захотите ей понравиться.
– Две суфражистки в одной семье?! Разрешите выразить сочувствие вашему батюшке!
Звонкий смех Кэсси был ему наградой.
– Мама действительно имеет значительное влияние на отца и моих братьев. – Кэсси бросила на него оценивающий взгляд. – Полагаю, мне следует предупредить вас кое о каких фактах, связанных с нашей семьей.
– Говорите же, миссис Сент-Клауд. Похоже, вы собираетесь меня шокировать. Разве не так?
– Начать с того, что оба мои родителя – врачи. И что это за пара, мистер Кеннеди! Отец – главный врач больницы Святого Якова, а мамина специальность связана со здоровьем женщин. Прежде всего она лечит богатых женщин и проституток.
Зено скептически приподнял бровь, Кэсси помолчала, затем продолжила:
– Есть и менее скандальные аспекты. Несколько лет назад отец получил должность королевского врача. Он часто бывает в Виндзоре, а скоро его должны вызвать в Балморал или в Осборн-Хаус. Мы теперь редко видим его в летние месяцы. – Кэсси вопросительно взглянула на Зено. – Разумеется, вы лучше меня знаете, где Виктория собирается провести лето.
– Боюсь, это будет оставаться государственной тайной до тех пор, пока королева благополучно не водворится в одной из хижин королевской семьи.
Кэсси улыбнулась такой метафоре.
– В обычных обстоятельствах на нашу семью как на представителей нарождающегося класса профессионалов смотрели бы свысока. Но раз отец – королевский врач и все такое, а мать часто делает доклады в Национальном союзе женских обществ, то мы выглядим почти респектабельным кланом. – Она послала Зено лукавый взгляд. – Боюсь, сэр, что я принадлежу к шокирующе прогрессивной семье.
Зено мысленно перелистал личные дела персонала, обслуживающего королевскую семью.
– Это значит, что ваша девичья фамилия Эрскин?
Кэсси удивленно распахнула глаза. Зено ухмыльнулся:
– Ваш отец – доктор Генри Джослин Эрскин, начальник хирургического отделения в больнице Святого Якова. Землевладелец. Кажется, есть поместье в Суррее. Женат на докторе Кэтрин Оливии Эрскин, работающей в Клинике для женщин. Насколько я помню, ваша мать получила диплом в Америке, в женском медицинском колледже Бостона.
– Да, в Скотленд-Ярде время даром не теряют. – Кэсси придержала лошадь и внимательно посмотрела на спутника. В ее взгляде одновременно читались восхищение и немалая доля подозрительности. До нынешнего дня Зено чувствовал, что Кэсси с большой сдержанностью говорит о своих личных делах, и сейчас испугался, что она снова может спрятаться в свою раковину. Не слишком ли он был откровенен с ней?
Как же заставить ее расслабиться? Может, рассказать ей кое-что? Это же элементарный прием – нет легче способа вызвать доверие человека, чем поделиться с ним важной информацией.
– Кэсси, вы умеете хранить тайну?
Кэсси расправила плечи.
– Могу утверждать, что я – настоящее хранилище чужих секретов, поскольку росла единственной девочкой среди четырех братьев. Они постоянно рассказывали мне о своих похождениях и проделках, я никогда не была ябедой.
Зено подался в седле и перехватил поводья.
– Если я не ошибаюсь, скоро вашего отца произведут в рыцари Большого креста ордена Бани.
От удивления Кассандра приоткрыла рот. Зено усмехнулся:
– Единственная причина, почему я помню все эти подробности, в том… – Зено почесал затылок, – что мне совсем недавно случилось вновь просматривать досье вашего отца. Конечно, это связано с предполагаемой наградой. – Он серь-езно заглянул ей в лицо. – Это будет испытанием нашей дружбы. Вы не должны ни слова сообщать вашей семье.
Уголки губ девушки приподнялись в легкой улыбке.
– Вы ведь уже называли меня «Кэсси».
Она так забавляла его! Это удавалось очень немногим женщинам. Как ни странно, сочетание прогрессивных суфражистских взглядов и богемного духа оказалось весьма привлекательным.
– Будем считать, что коэффициент моего обаяния повысился.
Кэсси склонила голову, изображая задумчивость.
– В геометрической прогрессии, Зак.
Ноги у Кэсси слегка подгибались. После парилки, погружения в холодную воду и турецкого массажа она с удовольствием предоставила матери возможность выбрать темп для прогулки по Риджент-стрит.
– Мы с твоим отцом сегодня обедаем у Бернсайдов. Генриетта, конечно, подаст, как всегда, безвкусную телячью ногу и филе трески. Лично я собираюсь за чаем заранее подкрепиться пирожками и бутербродами, чтобы за столом выглядеть малоешкой.
– А я думала, ты порвала с Бернсайдами с тех пор, как он перестал делать пожертвования на больницу.
– Мой герой немного повыкручивал ему руки и заставил удвоить пожертвования и даже сделать взнос в Фонд помощи женщинам.
– Насколько я понимаю, вы с Эммелин не оставили мысль создать нечто вроде женского профсоюза?
– И очень скоро. Кстати, мы обе решили вписать своих дочерей в члены этой организации.
– Я буду с гордостью носить свой значок, – усмехнулась Кэсси.
На углу Сент-Джеймс-сквер они свернули к закусочным и вошли в кондитерскую «У Мадлен».
– Если наше движение когда-нибудь наберет силу, это случится лишь благодаря таким энтузиастам, как мистер Панкхерст и доктор Эрскин. Я не раз напоминала своим детям о благородной миссии этих людей.
Оливия опустилась на сиденье у столика в зеленом внутреннем дворике и вздохнула:
– Каждый раз, когда я решаю оставить твоего отца, он возвращает меня актом невиданного благородства и романтики.
Кассандра открыла элегантную папку с меню.
– Возьмем что-нибудь к чаю?
– И побольше. – Ее мать отложила свою папку в сторону.
После пары чашек горячего чая с бергамотом, нескольких канапе, булочки с лимонной глазурью и пирога с шоколадным кремом разговор свернул на любимую тему Оливии.
– Скажи-ка мне, дорогая, каким видом контрацепции ты собираешься пользоваться? – Она разлила остатки чая по чашечкам. – Ты наконец выбралась из этого склепа в Мейфэре и живешь одна, в отличном современном доме.
Кэсси приложила салфетку к губам.
– Ни одной из моих подруг не досталась мать, которая поощряет не только сексуальную свободу, но и предохранение от беременности.
– Если ты когда-нибудь решишься жить так же смело, как пишешь на холсте, – подмигнула ей Оливия, – жизнь превратится для тебя в настоящее приключение.