Страница:
«Он имеет в виду мою предполагаемую связь с Дэвидом», – догадалась Сабрина. Но ей не хотелось возражать Алексу, не хотелось ссориться с ним и нарушать ту гармонию, что воцарилась сейчас между ними. Она промолчала.
Алексу, очевидно, тоже нравилась эта мирная атмосфера, и он перевел разговор на другую тему. Они долго болтали о пустяках. Как ни странно, сейчас Сабрина совсем не чувствовала к Алексу никакой враждебности, он, казалось, был ее старым другом. Когда разговор затих, то и воцарившаяся тишина тоже была спокойной, умиротворяющей.
– Почему ты бежишь от меня, Сабрина? – вдруг спросил Алекс. – Ведь я могу дать тебе все, что захочешь, только скажи.
Сабрина окинула взглядом по его отливающим синевой волосам, тонким чертам лица, на которые отсветы огня бросали причудливые тени, по расстегнутой рубашке и обнаженной мускулистой груди, покрытой жесткими колечками волос. В голове у нее словно молоточки отбивали одну мысль: «Я хочу тебя! Только тебя!»
Она сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них подбородком, глядя на огонь.
– Пожалуй, я хочу жить так, как мои родители, – произнесла она. – Тихой, спокойной жизнью. Хочу обрести семью, которая с годами становилась бы только крепче.
– Видно, твои родители были не совсем обычной парой, если у них все это было, – задумчиво произнес он.
– Вовсе нет. Они были самыми обыкновенными людьми. Просто они очень любили друг друга. Всю свою жизнь.
Снова воцарилась тишина, лишь в камине потрескивали поленья. Сабрина погрузилась в свои мысли.
– Сабрина! – вдруг позвал ее Алекс. Она испуганно взглянула на него. В его глазах было что-то, заставившее ее вздрогнуть.
– Ты догадываешься, что сегодня должна стать моей? – сказал он.
Она знала это. Чем еще могла завершиться эта ночь?
– Да, – прошептала она, вглядываясь в глубину его глаз. – Я знаю, Алекс.
– Иди ко мне, – произнес он, протягивая руки.
Она покорно подошла и опустилась возле него на колени, не прикасаясь к нему. В глазах ее играли отблески огня, рыжие волосы были словно языки пламени, губы готовы были отдаться неведомому до сих пор желанию.
Алекс долго и пристально смотрел на нее, словно лаская взглядом.
Наконец он потянулся к ней и развязал занавеску на ее груди. Взгляд его заскользил по мраморно-белой коже. Он бережно, но крепко прижал ее к себе.
– Алекс, – прошептала она. В ее глазах вдруг мелькнула тень сомнения. – Скажи, ты уверен, что сейчас это что-то большее, чем твоя страсть к рыжеволосым женщинам, о которой ты говорил? Можешь не клясться мне в любви, но я все-таки хочу слышать, что что-то значу для тебя. – Она попыталась улыбнуться, но вместо этого ее губы лишь слегка дрогнули. – Мне никогда не хотелось быть лишь одной из многих.
– Нет, любовь моя. Никогда ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к тебе. – Глаза его потемнели, брови нахмурились. – Я вспомнил всех рыжеволосых, какие только мне встречались. Когда-то я читал в одной поэме, что все на этой земле обладает некой мистической памятью. – Его рука нежно перебирала ее локоны. – Когда я встретил тебя, то подумал, что, может, это действительно так. Может быть, я просто искал свою единственную рыжую в этой нескончаемой веренице женщин… – Он чуть заметно улыбнулся. – Ты появилась, когда я почти отчаялся…
У Сабрины запершило в горле, так что на минуту ей показалось, что она не сможет сказать ни слова. Она ожидала, что в ответ на ее вопрос Алекс произнесет всего лишь какую-нибудь полушутливую клятву в любви, но такое признание…
– Что-то слишком романтично для человека, который считает, что «любовь» – это слово для детей, – усмехнулась она.
– Это из-за тебя, – сказал он, ладонями поднимая ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. – Я никогда и не хотел испытывать подобных чувств к женщине. Когда я встретил тебя, я безуспешно пытался доказать себе, что и к тебе я не испытываю ничего другого, кроме влечения.
Он нежно дотронулся до ее губ, и она вдруг вспомнила Дэвида, то, как он нежно гладил лепестки Миранды.
– Это больше, чем просто влечение, – продолжал Алекс. – Я боготворю тебя. Да, это старомодное слово, но оно лучше всего передает то, что я чувствую. Я хочу заботиться о тебе. Хочу окружить тебя стеной нежности, защитить от всего плохого в нашем жестоком мире. Ты позволишь мне заботиться о тебе, Сабрина?
– Да, любимый, – произнесла она с глазами, родными слез. – Я этого хочу.
Он развязал занавеску, отбросил ее в сторону, и ткань плавно, словно бабочка, легла на подушки. Он долго любовался ее телом, ее кожей, на которую огонь бросал причудливые отсветы.
– Ты очень красивая, – сказал он.
Руки Сабрины словно против ее воли начали снимать одежду с Алекса.
«Его тело такое же красивое, как у древнегреческих атлетов», – подумала она. Алекс был сложен удивительно пропорционально – широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра.
Она жадно прильнула к нему, и их губы слились в поцелуе. Руки Алекса ласкали ее грудь, и от его Прикосновения по всему ее телу разливались сладкие волны, заставляя забыть обо всем на свете.
– Да-да, родная… – шептал Алекс. – Покажи мне, как ты хочешь меня.
Но Сабрина не могла выразить, как она хочет его. Человеческий язык был бессилен описать эту страсть, столь сильную, что раньше Сабрина даже не верила, что такая вообще возможна. Все, на что она была способна сейчас, – лишь стонать от сладкой боли, сильнее прижимая Алекса к своей груди.
– Дотронься до меня, – прошептал Алекс. – Я хочу чувствовать твои руки. Знаешь, сколько бессонных ночей я провел, представляя, как твои руки ласкают меня, всего меня? – Он взял ее руку в свою и положил себе на грудь. – Ласкай меня, Сабрина, – повторил он,
И Сабрина ласкала его, удивляясь, как не похоже было его мускулистое, сильное, сжатое, как пружина, тело на ее собственное – слабое, мягкое, готовое, как ей казалось, растаять. Она чувствовала, что ее прикосновения отзываются в каждой клеточке его тела.
Алекс вдруг застонал. Ее глаза удивленно распахнулись.
– Что случилось? Я сделала тебе больно?
– Нет, любовь моя, нет. – Он отстранил ее руку. – Просто я не могу больше ждать! Ты готова, любовь моя?
«Готова ли я? И он еще спрашивает?!»
Он не стал ждать ее ответа.
…Сабрине показалось, что весь мир исчез, а душа ее взлетает в запредельную высоту, в пространство, заполненное одной сплошной страстью. Это ощущение все росло и росло и наконец достигло высшей точки, за которой, казалось, ничего уже не могло быть…
Придя в себя, Сабрина увидела, что Алекс лежит рядом с ней, прижимая ее голову к своему плечу. Она снова потянулась к нему.
– Подожди, любовь моя, – прошептал он. – Дай мне минуту-другую прийти в себя.
– Это было всего лишь начало, – сказала она. – Я просто хотела узнать, каково нам будет вместе.
– Мне с тобой было очень хорошо, – сказал он. – Ты словно угадываешь все мои желания.
– В самом деле? Приятно слышать это от такого искушенного в любви человека, как ты.
– Искушенного? – нахмурился он, глядя в ее лицо. – Честно говоря, сейчас я забыл весь свой опыт.
Он вдруг резко отодвинулся от нее, подобрал лежавшие рядом занавески и протянул ей.
– Кстати, об опытности, – вдруг резко произнес он. – Набрось что-нибудь. Я должен тебя кое о чем спросить.
До Сабрины не сразу дошли его слова. С минуту она еще неподвижно смотрела на свое тело, но потом покорно накинула на плечи ветхую ткань. Слова Алекса сразу отрезвили ее и вернули в реальный мир. Она нервно облизнула губы и уставилась на него. Алекс, даже не потрудившись накинуть на себя что-нибудь из одежды, порылся в карманах лежавшей рядом рубашки и достал портсигар с тонкими длинными сигаретами и зажигалку. Сев и обхватив руками колени, он закурил, жадно втягивая в себя дым.
– Ну, спрашивай, – сказала Сабрина.
Алекс кинул на нее взгляд, подобный вспыхнувшей в темноте молнии.
– Слушай, что все это значит? Этот твой ковбой… он что, гомик?
Этот неожиданный и странный вопрос согнал с Сабрины остатки эйфории.
– Что?! – Она инстинктивно запахнулась в ткань, словно защищаясь от него. – Если ты о том, что я оказалась девственницей, то это никого не касается. Я не обязана тебе ничего объяснять!
– Нет, я должен знать, черт побери! – Алекс резким щелчком послал в камин недокуренную сигарету. – Я хочу все о тебе знать. Не каждый день встречаешь женщину, которая уже два года живет с мужчиной в одной комнате, а он до сих пор ее не тронул.
– Что ж, извини, что разочаровала тебя, – съязвила Сабрина. – Может, твоя следующая женщина тебя не разочарует.
– Не говори глупостей! – резко перебил ее он. – Ты знаешь, что я чуть не сошел с ума от любви к тебе. Нам с тобой сейчас было так хорошо! Просто я столкнулся с чем-то, чего не могу понять. – Его губы дрогнули. – А я хочу знать о тебе все, Сабрина, все, до последней мелочи. Итак, какие все-таки у тебя отношения с этим Брэдфордом?
Сабрина грустно улыбнулась.
– У меня есть некоторые обязательства по отношению к нему. Вот и все, что я могу тебе сказать.
– Забудь о своих обязательствах. – Голос его был острым, словно нож. – Не такая уж, стало быть, между вами близкая связь, если он целых два года живет с тобой в одной комнате и до сих пор тебя не тронул. – Губы Алекса скривились. – Два года! Да я бы на его месте и двух минут не выдержал! Он, часом, не готовится в монахи?
– Нет – устало произнесла Сабрина. – Ты не можешь понять, Алекс, а я в данный момент не расположена тебе это объяснять. Дэвид – часть моей жизни. И я не считаю, что ты можешь лезть мне в душу лишь потому, что я сейчас отдалась тебе. – Она перевела дыхание. – То, что случилось, не имеет никакого отношения ни к моей, ни к твоей реальной жизни. Ты сам отлично знаешь, что завтра мы разойдемся, каждый из нас пойдет своей дорогой, и, может быть, то, что было этой ночью, нам покажется безумием.
– Нет черт побери! Я никогда не соглашусь, что эта ночь была случайной! Она должна повторяться снова и снова! Не спорь, нас связывает нечто большее, чем просто влечение.
– Я с этим и не спорю, – удрученно произнесла Сабрина, стараясь не смотреть на его ладное мускулистое тело, упругую кожу, на которой играли отсветы огня.
Бог свидетель, как мучительны были для нее слова Алекса! Каждое его слово обжигало ее, словно удар плетью.
Она понимала, что Алекс прав. Эта ночь неизбежно должна была повториться, еще и еще. Что случилось, то случилось. Этого уже не изменишь.
– Да ты прав, – произнесла она. – Нас действительно связывает нечто большее, чем просто влечение. Но пойми, мне этого мало. Секс – хорошая вещь, никто не спорит, и, может быть, для тебя этого и достаточно. Но для меня – нет. И я не уверена, что ты способен на большее.
– Я дам тебе все, что захочешь, – поклялся он. – Только скажи.
Она помотала головой, опустив длинные ресницы, чтобы скрыть боль в глазах.
– Веру, – произнесла она. – Ты можешь поверить в меня, Алекс Бен-Рашид? Не на день и не на два. Навсегда. Раздели со мной свои радости и свои горести, как ты сейчас разделил со мной свою страсть. – Она попыталась улыбнуться. – Я понимаю, что эта цена для тебя слишком велика. Но для меня она окажется еще больше, если я обманусь в тебе.
Алекс долго и напряженно молчал.
– Хорошо, – произнес наконец он. – Я попробую.
Сабрина подняла глаза, пристально вглядываясь В него.
– Как я уже говорил, я вообще не слишком-то доверяю роду человеческому. Но, клянусь Богом, тебе я постараюсь верить.
– Для начала попробуем стать просто друзьями, – сказала она.
– А вот это вряд ли. Как мы можем быть просто друзьями, если сейчас, например, я не могу думать ни о чем, кроме того, чтобы повторить все, что с нами было?
Сабрина вздохнула, но Алекс не заметил этого вздоха.
– Для того чтобы мы стали друзьями, нужно время, – продолжал он. – А ты, похоже, не очень-то хочешь ждать. К тому же мне кажется, ты и сама не очень веришь в то, что говоришь.
– Да, ты прав, – задумчиво произнесла она. – В первую нашу встречу ты меня испугал. Я потеряла уверенность в себе. – Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Да, признаюсь, что, встретив тебя, я будто растаяла. Ты сумел подавить мой характер. Но хочешь верь, хочешь нет, а для меня это внове. И если ты затеял со мной игру, имей в виду – игра будет жестокой.
Он посмотрел на нее с нежностью, но голос его был твердым:
– Я готов к жестокой игре, милая. Я и сам знаю, что мне все время надо быть начеку, ведь и ты способна подавить мой характер, мою личность.
Сабрина невольно улыбнулась. Сама мысль о том, что кто-то способен подавить личность Алекса Бен-Рашида, была просто смешна.
– Уж этого ты можешь не бояться, – сказала она.
– Не скажи, – нахмурился он. – Ты сама не знаешь, как крепко теперь меня держишь.
– Что значит «теперь»? – Глаза Сабрины удивленно округлились.
Он нахмурился еще сильней, его лицо потемнело.
– Когда я впервые увидел тебя, ты завладела мною так, что, казалось, сильнее быть не может. И все это было ничто по сравнению с тем, как ты владеешь мной сейчас. Ты говоришь, что я тебя напугал. Но теперь я сам боюсь тебя.
Сабрина не поверила своим ушам. Собравшись с духом, она сказала:
– Не кажется ли тебе, что это как нельзя лучше говорит о том, что мы очень далеки друг от друга? – Помолчав, она добавила:
– Власти над тобой мне не надо. Может, чем выражаться так витиевато, просто признаешься, что никогда не будешь мне доверять? Лучше сразу признать, что мы не пара, и расстаться – чем раньше, тем безболезненнее? Ведь если между нами нет ничего общего, то все равно рано или поздно…
– Расстаться? Черта с два! – сверкнул глазами Алекс. – Я обещал тебе, но я не говорил, что это будет просто. Я всего лишь сказал, что попытаюсь. Мне просто нужно время. Мне нужно время, Сабрина!
– И сколько времени? – Сабрина чувствовала, что ее раздражение проходит – остается лишь усталость. – Боюсь, что не смогу предоставить тебе слишком много времени, Алекс. Решай скорее, быть или не быть.
– Да, Сабрина, такого я не ожидал. Ты долго готовишься к удару, но уж бьешь, так бьешь! Что ж, я думаю, четырех дней тебе будет достаточно, чтобы понять, от чего ты отказываешься?
– Хорошо, четыре дня. – Она смотрела на него, теперь уже заметно подобрев, хотя и мало верила, что этот запутанный клубок чувств можно распутать всего за каких-то четыре дня. Скорее, наоборот, отведя себе столь краткий срок, не рискуют ли они все только испортить?
Краткий? А может быть, напротив, срок слишком долгий? Если, как Алекс сам признается, сейчас она имеет над ним безраздельную власть, то стоит ли это упускать? Кто знает, что может случиться за эти четыре дня?
Алекс, вероятно, уловил что-то агрессивное в ее взгляде и сам так же посмотрел на нее.
– Четыре дня, – произнес он. – Хорошо. Дай мне четыре дня, и я клянусь, Сабрина, что после этих дней ты уже не захочешь разлучаться со мной. Клянусь тебе, за эти дни я ни разу не вспомню об этом чертовом ковбое. Начнем все с нуля. Ты постараешься научить меня верить тебе, а я постараюсь научить тебя еще кое-чему. Уверен, что ты способна на такое, о чем сама не подозреваешь. Ты сама не знаешь, что на самом деле таится у тебя в глубине. С таким телом, как у тебя…
Он так посмотрел на нее, что Сабрина вновь почувствовала непреодолимое желание, переполнявшее все ее существо. Она вздрогнула, понимая, что Алекс был прав относительно того, чего жаждало, к чему стремилось ее тело.
Но Алекс принял этот жест Сабрины за отрицательный ответ. Брови его сдвинулись.
– Не отталкивай меня, Сабрина. Я не прошу многого, но эти четыре дня ты мне дашь в любом случае!
– Все грозишь, Алекс?
– Я не погнушался бы и угрозами, если бы был уверен, что с их помощью получу то, чего хочу. Но я не обольщаюсь и знаю, что угрозы не помогут. Просто ты очень ранима. Есть люди, о которых ты очень заботишься и которые для тебя много значат.
Алекс сказал этим все, что хотел. Хотя он на словах и не угрожал ей, она почувствовала ту самую угрозу, которой только и можно было припугнуть Сабрину. Алекс знал, что делал – он бил в самое больное место. Способность к этому у Алекса явно была еще с детства, а уроки Донахью еще сильнее ее отточили.
– Не лучшее для нас начало, – горько усмехнулась Сабрина.
– Думаешь, мне самому нравится угрожать тебе? Так вот, мне это очень неприятно. – Лицо его помрачнело. – Почему ты не веришь, что я действительно дам тебе то, что ты хочешь? Но должно же на это уйти какое-то время, черт побери!
– Похоже, у меня нет выбора, – покачала головой Сабрина. – Впрочем, я немного кривлю душой, – добавила она тихо. – Я строю из себя жертву, хотя отлично понимаю, что никакая я не жертва – сама напросилась. Я, конечно же, дала бы тебе эти четыре дня, если бы ты попросил. Но ты даже не потрудился спросить моего согласия – вот в чем дело. Ты ведешь себя так, словно здесь ставишь условия только ты.
– Значит, ты все-таки даешь мне эти дни? Спасибо, – усмехнулся он. – Но будь уж откровенной до конца и признай, что ты не просто уступаешь мне, а сама этого хочешь.
– Что греха таить? Признаю, – вздохнула она. Он пристально посмотрел на нее, прищурив глаза. От этого взгляда у Сабрины снова пересохло во рту. Она нервно облизнула губы.
– Да, не скрою, – призналась она. – Я хочу тебя, Алекс.
Он вдруг незаметно для нее, а может быть, и для самого себя очутился рядом с ней.
– Так какие проблемы? Иди ко мне, Сабрина. Черт побери, если б ты только знала, как возбуждаешь меня! По-моему, мы слишком много болтаем и понапрасну теряем время.
Она жадно потянулась к нему, и их губы слились в страстном поцелуе.
Сабрина горела словно в огне, забыв обо всем на свете.
Руки Алекса нетерпеливо отбросили в сторону ее самодельное одеяние и принялись ласкать ее. Сабрина снова оказалась рядом с ним на полу.
– Алекс, – едва прошептала она, с трудом переводя дыхание. – Эти четыре дня… Где мы их проведем?
– Обсудим это позже. Сейчас мне кажется, что мы так и не сможем за все эти дни куда-нибудь отойти от этого камина.
«Он прав, – подумала Сабрина, тая в его руках. – Об этом можно поговорить и потом». Сейчас же ничто на свете не имело значения, кроме одного…
Глава 7
Алексу, очевидно, тоже нравилась эта мирная атмосфера, и он перевел разговор на другую тему. Они долго болтали о пустяках. Как ни странно, сейчас Сабрина совсем не чувствовала к Алексу никакой враждебности, он, казалось, был ее старым другом. Когда разговор затих, то и воцарившаяся тишина тоже была спокойной, умиротворяющей.
– Почему ты бежишь от меня, Сабрина? – вдруг спросил Алекс. – Ведь я могу дать тебе все, что захочешь, только скажи.
Сабрина окинула взглядом по его отливающим синевой волосам, тонким чертам лица, на которые отсветы огня бросали причудливые тени, по расстегнутой рубашке и обнаженной мускулистой груди, покрытой жесткими колечками волос. В голове у нее словно молоточки отбивали одну мысль: «Я хочу тебя! Только тебя!»
Она сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них подбородком, глядя на огонь.
– Пожалуй, я хочу жить так, как мои родители, – произнесла она. – Тихой, спокойной жизнью. Хочу обрести семью, которая с годами становилась бы только крепче.
– Видно, твои родители были не совсем обычной парой, если у них все это было, – задумчиво произнес он.
– Вовсе нет. Они были самыми обыкновенными людьми. Просто они очень любили друг друга. Всю свою жизнь.
Снова воцарилась тишина, лишь в камине потрескивали поленья. Сабрина погрузилась в свои мысли.
– Сабрина! – вдруг позвал ее Алекс. Она испуганно взглянула на него. В его глазах было что-то, заставившее ее вздрогнуть.
– Ты догадываешься, что сегодня должна стать моей? – сказал он.
Она знала это. Чем еще могла завершиться эта ночь?
– Да, – прошептала она, вглядываясь в глубину его глаз. – Я знаю, Алекс.
– Иди ко мне, – произнес он, протягивая руки.
Она покорно подошла и опустилась возле него на колени, не прикасаясь к нему. В глазах ее играли отблески огня, рыжие волосы были словно языки пламени, губы готовы были отдаться неведомому до сих пор желанию.
Алекс долго и пристально смотрел на нее, словно лаская взглядом.
Наконец он потянулся к ней и развязал занавеску на ее груди. Взгляд его заскользил по мраморно-белой коже. Он бережно, но крепко прижал ее к себе.
– Алекс, – прошептала она. В ее глазах вдруг мелькнула тень сомнения. – Скажи, ты уверен, что сейчас это что-то большее, чем твоя страсть к рыжеволосым женщинам, о которой ты говорил? Можешь не клясться мне в любви, но я все-таки хочу слышать, что что-то значу для тебя. – Она попыталась улыбнуться, но вместо этого ее губы лишь слегка дрогнули. – Мне никогда не хотелось быть лишь одной из многих.
– Нет, любовь моя. Никогда ни к одной женщине я не испытывал таких чувств, как к тебе. – Глаза его потемнели, брови нахмурились. – Я вспомнил всех рыжеволосых, какие только мне встречались. Когда-то я читал в одной поэме, что все на этой земле обладает некой мистической памятью. – Его рука нежно перебирала ее локоны. – Когда я встретил тебя, то подумал, что, может, это действительно так. Может быть, я просто искал свою единственную рыжую в этой нескончаемой веренице женщин… – Он чуть заметно улыбнулся. – Ты появилась, когда я почти отчаялся…
У Сабрины запершило в горле, так что на минуту ей показалось, что она не сможет сказать ни слова. Она ожидала, что в ответ на ее вопрос Алекс произнесет всего лишь какую-нибудь полушутливую клятву в любви, но такое признание…
– Что-то слишком романтично для человека, который считает, что «любовь» – это слово для детей, – усмехнулась она.
– Это из-за тебя, – сказал он, ладонями поднимая ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. – Я никогда и не хотел испытывать подобных чувств к женщине. Когда я встретил тебя, я безуспешно пытался доказать себе, что и к тебе я не испытываю ничего другого, кроме влечения.
Он нежно дотронулся до ее губ, и она вдруг вспомнила Дэвида, то, как он нежно гладил лепестки Миранды.
– Это больше, чем просто влечение, – продолжал Алекс. – Я боготворю тебя. Да, это старомодное слово, но оно лучше всего передает то, что я чувствую. Я хочу заботиться о тебе. Хочу окружить тебя стеной нежности, защитить от всего плохого в нашем жестоком мире. Ты позволишь мне заботиться о тебе, Сабрина?
– Да, любимый, – произнесла она с глазами, родными слез. – Я этого хочу.
Он развязал занавеску, отбросил ее в сторону, и ткань плавно, словно бабочка, легла на подушки. Он долго любовался ее телом, ее кожей, на которую огонь бросал причудливые отсветы.
– Ты очень красивая, – сказал он.
Руки Сабрины словно против ее воли начали снимать одежду с Алекса.
«Его тело такое же красивое, как у древнегреческих атлетов», – подумала она. Алекс был сложен удивительно пропорционально – широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра.
Она жадно прильнула к нему, и их губы слились в поцелуе. Руки Алекса ласкали ее грудь, и от его Прикосновения по всему ее телу разливались сладкие волны, заставляя забыть обо всем на свете.
– Да-да, родная… – шептал Алекс. – Покажи мне, как ты хочешь меня.
Но Сабрина не могла выразить, как она хочет его. Человеческий язык был бессилен описать эту страсть, столь сильную, что раньше Сабрина даже не верила, что такая вообще возможна. Все, на что она была способна сейчас, – лишь стонать от сладкой боли, сильнее прижимая Алекса к своей груди.
– Дотронься до меня, – прошептал Алекс. – Я хочу чувствовать твои руки. Знаешь, сколько бессонных ночей я провел, представляя, как твои руки ласкают меня, всего меня? – Он взял ее руку в свою и положил себе на грудь. – Ласкай меня, Сабрина, – повторил он,
И Сабрина ласкала его, удивляясь, как не похоже было его мускулистое, сильное, сжатое, как пружина, тело на ее собственное – слабое, мягкое, готовое, как ей казалось, растаять. Она чувствовала, что ее прикосновения отзываются в каждой клеточке его тела.
Алекс вдруг застонал. Ее глаза удивленно распахнулись.
– Что случилось? Я сделала тебе больно?
– Нет, любовь моя, нет. – Он отстранил ее руку. – Просто я не могу больше ждать! Ты готова, любовь моя?
«Готова ли я? И он еще спрашивает?!»
Он не стал ждать ее ответа.
…Сабрине показалось, что весь мир исчез, а душа ее взлетает в запредельную высоту, в пространство, заполненное одной сплошной страстью. Это ощущение все росло и росло и наконец достигло высшей точки, за которой, казалось, ничего уже не могло быть…
Придя в себя, Сабрина увидела, что Алекс лежит рядом с ней, прижимая ее голову к своему плечу. Она снова потянулась к нему.
– Подожди, любовь моя, – прошептал он. – Дай мне минуту-другую прийти в себя.
– Это было всего лишь начало, – сказала она. – Я просто хотела узнать, каково нам будет вместе.
– Мне с тобой было очень хорошо, – сказал он. – Ты словно угадываешь все мои желания.
– В самом деле? Приятно слышать это от такого искушенного в любви человека, как ты.
– Искушенного? – нахмурился он, глядя в ее лицо. – Честно говоря, сейчас я забыл весь свой опыт.
Он вдруг резко отодвинулся от нее, подобрал лежавшие рядом занавески и протянул ей.
– Кстати, об опытности, – вдруг резко произнес он. – Набрось что-нибудь. Я должен тебя кое о чем спросить.
До Сабрины не сразу дошли его слова. С минуту она еще неподвижно смотрела на свое тело, но потом покорно накинула на плечи ветхую ткань. Слова Алекса сразу отрезвили ее и вернули в реальный мир. Она нервно облизнула губы и уставилась на него. Алекс, даже не потрудившись накинуть на себя что-нибудь из одежды, порылся в карманах лежавшей рядом рубашки и достал портсигар с тонкими длинными сигаретами и зажигалку. Сев и обхватив руками колени, он закурил, жадно втягивая в себя дым.
– Ну, спрашивай, – сказала Сабрина.
Алекс кинул на нее взгляд, подобный вспыхнувшей в темноте молнии.
– Слушай, что все это значит? Этот твой ковбой… он что, гомик?
Этот неожиданный и странный вопрос согнал с Сабрины остатки эйфории.
– Что?! – Она инстинктивно запахнулась в ткань, словно защищаясь от него. – Если ты о том, что я оказалась девственницей, то это никого не касается. Я не обязана тебе ничего объяснять!
– Нет, я должен знать, черт побери! – Алекс резким щелчком послал в камин недокуренную сигарету. – Я хочу все о тебе знать. Не каждый день встречаешь женщину, которая уже два года живет с мужчиной в одной комнате, а он до сих пор ее не тронул.
– Что ж, извини, что разочаровала тебя, – съязвила Сабрина. – Может, твоя следующая женщина тебя не разочарует.
– Не говори глупостей! – резко перебил ее он. – Ты знаешь, что я чуть не сошел с ума от любви к тебе. Нам с тобой сейчас было так хорошо! Просто я столкнулся с чем-то, чего не могу понять. – Его губы дрогнули. – А я хочу знать о тебе все, Сабрина, все, до последней мелочи. Итак, какие все-таки у тебя отношения с этим Брэдфордом?
Сабрина грустно улыбнулась.
– У меня есть некоторые обязательства по отношению к нему. Вот и все, что я могу тебе сказать.
– Забудь о своих обязательствах. – Голос его был острым, словно нож. – Не такая уж, стало быть, между вами близкая связь, если он целых два года живет с тобой в одной комнате и до сих пор тебя не тронул. – Губы Алекса скривились. – Два года! Да я бы на его месте и двух минут не выдержал! Он, часом, не готовится в монахи?
– Нет – устало произнесла Сабрина. – Ты не можешь понять, Алекс, а я в данный момент не расположена тебе это объяснять. Дэвид – часть моей жизни. И я не считаю, что ты можешь лезть мне в душу лишь потому, что я сейчас отдалась тебе. – Она перевела дыхание. – То, что случилось, не имеет никакого отношения ни к моей, ни к твоей реальной жизни. Ты сам отлично знаешь, что завтра мы разойдемся, каждый из нас пойдет своей дорогой, и, может быть, то, что было этой ночью, нам покажется безумием.
– Нет черт побери! Я никогда не соглашусь, что эта ночь была случайной! Она должна повторяться снова и снова! Не спорь, нас связывает нечто большее, чем просто влечение.
– Я с этим и не спорю, – удрученно произнесла Сабрина, стараясь не смотреть на его ладное мускулистое тело, упругую кожу, на которой играли отсветы огня.
Бог свидетель, как мучительны были для нее слова Алекса! Каждое его слово обжигало ее, словно удар плетью.
Она понимала, что Алекс прав. Эта ночь неизбежно должна была повториться, еще и еще. Что случилось, то случилось. Этого уже не изменишь.
– Да ты прав, – произнесла она. – Нас действительно связывает нечто большее, чем просто влечение. Но пойми, мне этого мало. Секс – хорошая вещь, никто не спорит, и, может быть, для тебя этого и достаточно. Но для меня – нет. И я не уверена, что ты способен на большее.
– Я дам тебе все, что захочешь, – поклялся он. – Только скажи.
Она помотала головой, опустив длинные ресницы, чтобы скрыть боль в глазах.
– Веру, – произнесла она. – Ты можешь поверить в меня, Алекс Бен-Рашид? Не на день и не на два. Навсегда. Раздели со мной свои радости и свои горести, как ты сейчас разделил со мной свою страсть. – Она попыталась улыбнуться. – Я понимаю, что эта цена для тебя слишком велика. Но для меня она окажется еще больше, если я обманусь в тебе.
Алекс долго и напряженно молчал.
– Хорошо, – произнес наконец он. – Я попробую.
Сабрина подняла глаза, пристально вглядываясь В него.
– Как я уже говорил, я вообще не слишком-то доверяю роду человеческому. Но, клянусь Богом, тебе я постараюсь верить.
– Для начала попробуем стать просто друзьями, – сказала она.
– А вот это вряд ли. Как мы можем быть просто друзьями, если сейчас, например, я не могу думать ни о чем, кроме того, чтобы повторить все, что с нами было?
Сабрина вздохнула, но Алекс не заметил этого вздоха.
– Для того чтобы мы стали друзьями, нужно время, – продолжал он. – А ты, похоже, не очень-то хочешь ждать. К тому же мне кажется, ты и сама не очень веришь в то, что говоришь.
– Да, ты прав, – задумчиво произнесла она. – В первую нашу встречу ты меня испугал. Я потеряла уверенность в себе. – Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Да, признаюсь, что, встретив тебя, я будто растаяла. Ты сумел подавить мой характер. Но хочешь верь, хочешь нет, а для меня это внове. И если ты затеял со мной игру, имей в виду – игра будет жестокой.
Он посмотрел на нее с нежностью, но голос его был твердым:
– Я готов к жестокой игре, милая. Я и сам знаю, что мне все время надо быть начеку, ведь и ты способна подавить мой характер, мою личность.
Сабрина невольно улыбнулась. Сама мысль о том, что кто-то способен подавить личность Алекса Бен-Рашида, была просто смешна.
– Уж этого ты можешь не бояться, – сказала она.
– Не скажи, – нахмурился он. – Ты сама не знаешь, как крепко теперь меня держишь.
– Что значит «теперь»? – Глаза Сабрины удивленно округлились.
Он нахмурился еще сильней, его лицо потемнело.
– Когда я впервые увидел тебя, ты завладела мною так, что, казалось, сильнее быть не может. И все это было ничто по сравнению с тем, как ты владеешь мной сейчас. Ты говоришь, что я тебя напугал. Но теперь я сам боюсь тебя.
Сабрина не поверила своим ушам. Собравшись с духом, она сказала:
– Не кажется ли тебе, что это как нельзя лучше говорит о том, что мы очень далеки друг от друга? – Помолчав, она добавила:
– Власти над тобой мне не надо. Может, чем выражаться так витиевато, просто признаешься, что никогда не будешь мне доверять? Лучше сразу признать, что мы не пара, и расстаться – чем раньше, тем безболезненнее? Ведь если между нами нет ничего общего, то все равно рано или поздно…
– Расстаться? Черта с два! – сверкнул глазами Алекс. – Я обещал тебе, но я не говорил, что это будет просто. Я всего лишь сказал, что попытаюсь. Мне просто нужно время. Мне нужно время, Сабрина!
– И сколько времени? – Сабрина чувствовала, что ее раздражение проходит – остается лишь усталость. – Боюсь, что не смогу предоставить тебе слишком много времени, Алекс. Решай скорее, быть или не быть.
– Да, Сабрина, такого я не ожидал. Ты долго готовишься к удару, но уж бьешь, так бьешь! Что ж, я думаю, четырех дней тебе будет достаточно, чтобы понять, от чего ты отказываешься?
– Хорошо, четыре дня. – Она смотрела на него, теперь уже заметно подобрев, хотя и мало верила, что этот запутанный клубок чувств можно распутать всего за каких-то четыре дня. Скорее, наоборот, отведя себе столь краткий срок, не рискуют ли они все только испортить?
Краткий? А может быть, напротив, срок слишком долгий? Если, как Алекс сам признается, сейчас она имеет над ним безраздельную власть, то стоит ли это упускать? Кто знает, что может случиться за эти четыре дня?
Алекс, вероятно, уловил что-то агрессивное в ее взгляде и сам так же посмотрел на нее.
– Четыре дня, – произнес он. – Хорошо. Дай мне четыре дня, и я клянусь, Сабрина, что после этих дней ты уже не захочешь разлучаться со мной. Клянусь тебе, за эти дни я ни разу не вспомню об этом чертовом ковбое. Начнем все с нуля. Ты постараешься научить меня верить тебе, а я постараюсь научить тебя еще кое-чему. Уверен, что ты способна на такое, о чем сама не подозреваешь. Ты сама не знаешь, что на самом деле таится у тебя в глубине. С таким телом, как у тебя…
Он так посмотрел на нее, что Сабрина вновь почувствовала непреодолимое желание, переполнявшее все ее существо. Она вздрогнула, понимая, что Алекс был прав относительно того, чего жаждало, к чему стремилось ее тело.
Но Алекс принял этот жест Сабрины за отрицательный ответ. Брови его сдвинулись.
– Не отталкивай меня, Сабрина. Я не прошу многого, но эти четыре дня ты мне дашь в любом случае!
– Все грозишь, Алекс?
– Я не погнушался бы и угрозами, если бы был уверен, что с их помощью получу то, чего хочу. Но я не обольщаюсь и знаю, что угрозы не помогут. Просто ты очень ранима. Есть люди, о которых ты очень заботишься и которые для тебя много значат.
Алекс сказал этим все, что хотел. Хотя он на словах и не угрожал ей, она почувствовала ту самую угрозу, которой только и можно было припугнуть Сабрину. Алекс знал, что делал – он бил в самое больное место. Способность к этому у Алекса явно была еще с детства, а уроки Донахью еще сильнее ее отточили.
– Не лучшее для нас начало, – горько усмехнулась Сабрина.
– Думаешь, мне самому нравится угрожать тебе? Так вот, мне это очень неприятно. – Лицо его помрачнело. – Почему ты не веришь, что я действительно дам тебе то, что ты хочешь? Но должно же на это уйти какое-то время, черт побери!
– Похоже, у меня нет выбора, – покачала головой Сабрина. – Впрочем, я немного кривлю душой, – добавила она тихо. – Я строю из себя жертву, хотя отлично понимаю, что никакая я не жертва – сама напросилась. Я, конечно же, дала бы тебе эти четыре дня, если бы ты попросил. Но ты даже не потрудился спросить моего согласия – вот в чем дело. Ты ведешь себя так, словно здесь ставишь условия только ты.
– Значит, ты все-таки даешь мне эти дни? Спасибо, – усмехнулся он. – Но будь уж откровенной до конца и признай, что ты не просто уступаешь мне, а сама этого хочешь.
– Что греха таить? Признаю, – вздохнула она. Он пристально посмотрел на нее, прищурив глаза. От этого взгляда у Сабрины снова пересохло во рту. Она нервно облизнула губы.
– Да, не скрою, – призналась она. – Я хочу тебя, Алекс.
Он вдруг незаметно для нее, а может быть, и для самого себя очутился рядом с ней.
– Так какие проблемы? Иди ко мне, Сабрина. Черт побери, если б ты только знала, как возбуждаешь меня! По-моему, мы слишком много болтаем и понапрасну теряем время.
Она жадно потянулась к нему, и их губы слились в страстном поцелуе.
Сабрина горела словно в огне, забыв обо всем на свете.
Руки Алекса нетерпеливо отбросили в сторону ее самодельное одеяние и принялись ласкать ее. Сабрина снова оказалась рядом с ним на полу.
– Алекс, – едва прошептала она, с трудом переводя дыхание. – Эти четыре дня… Где мы их проведем?
– Обсудим это позже. Сейчас мне кажется, что мы так и не сможем за все эти дни куда-нибудь отойти от этого камина.
«Он прав, – подумала Сабрина, тая в его руках. – Об этом можно поговорить и потом». Сейчас же ничто на свете не имело значения, кроме одного…
Глава 7
Алекс проснулся задолго до Сабрины и уже успел поймать на дороге фермера-мексиканца в стареньком пыльном пикапе. Каким образом ему удалось уговорить старика поехать к заброшенному дому, ждать, когда Сабрина проснется, да еще отвезти их в аэропорт Корпус-Кристи, осталось загадкой.
Он проигнорировал все ее протесты – о том, что она не может ехать в аэропорт в таком виде, что она должна передать Брэдфордам и сеньору Мендозе, что с ней все в порядке, что так нельзя – взять и полететь неизвестно куда.
– Брэдфордам ты можешь позвонить из аэропорта, – сказал он, отвечая на все ее возражения. – С Мендозой свяжется Клэнси Донахью. Он будет ждать нас в аэропорту с моим личным самолетом. В магазинах при аэропорте мы купим все, что нам может понадобиться. – Алекс лукаво посмотрел на нее и улыбнулся так, что заставил ее покраснеть. – Впрочем, я сомневаюсь, что одежда тебе вообще понадобится.
– Уж не в нудистскую ли колонию мы едем? – усмехнулась Сабрина.
– Нет, – покачал он головой. – Хотя в этой идее что-то есть… Нет, я слишком ревнив, чтобы допустить, чтобы еще кто-то любовался твоими прелестями. Мы полетим на Лондейлз-Фолли.
– Лондейлз-Фолли?
– Это небольшой остров в заливе, милях в восьмидесяти от Хьюстона. Он является собственностью «Седихан петролеум». Очень красивый уединенный островок. У меня там вилла. – Он усмехнулся, слегка скривив губы. – Ты думаешь, я не принял мер предосторожности на случай, если ты вдруг передумаешь? Попробуй убежать с острова! Если только не решишься преодолеть восемьдесят миль вплавь…
– Кажется, кто-то обещал мне доверять? – улыбнулась она.
– На все требуется время!
Охранник открыл ворота, и пикап въехал на летное поле аэродрома. На боковой полосе ожидал вылета личный самолет Алекса. Пилот, Дон Вайтхед, ничуть не удивился необычному костюму Сабрины – очевидно, ему было не впервой сопровождать Бен-Рашида на остров в компании полураздетых девиц.
Алекс заметил, что Сабрина с любопытством оглядывается по сторонам.
– Что-то не так? – спросил он после того, как пилот удалился в свою кабину.
– Все в порядке. – Она не смогла скрыть своего восторга. – Потрясающе!
Внутри самолет Алекса напоминал уютную гостиную. Кресла обиты золотисто-коричневым велюром, стены отделаны панелями красного дерева. А в хвосте был бар с небольшой кухней.
Алекс указал на стилизованный под старину телефон, стоявший на откидном столике, отделанном под мрамор.
– Отсюда ты можешь позвонить. А мне еще нужно дать несколько указаний Донахью и распорядиться, чтобы повар нам что-нибудь приготовил поесть. Чего тебе хотелось бы?
– Ничего. Достаточно какого-нибудь бутерброда. – Мысли ее были слишком заняты предстоящим звонком, чтобы думать о еде.
Он кивнул.
– Рядом с кухней есть душ, так что, если хочешь, можешь воспользоваться.
Он вышел из самолета.
Сабрина уставилась на телефон, нервно кусая губы. Наконец она нерешительно подняла трубку.
Что же ей сказать Джессу и Сью? «Извините, что я не вернулась вчера домой, но мне встретился один знакомый шейх, который собирается увезти меня на свой личный остров, чтобы доказать мне свою преданность»?
Тем не менее звонить и что-то говорить было необходимо. Тяжело вздохнув, Сабрина набрала номер.
Разговор, правда, получился проще, чем она ожидала. Трубку поднял Джесс. После того, как Сабрина сообщила ему, что жива и здорова, и он, услышав это, облегченно вздохнул, Джесс терпеливо выслушал все ее путаные объяснения.
– Что ж, Сабрина, не могу сказать, что это для меня такая уж новость. Вчера телефон не работал из-за бури, но сегодня рано утром Хуан Мендоза все-таки до нас дозвонился. Он был… ну, мягко говоря, немного удивлен, что ты и этот Бен-Рашид вдруг исчезли с вечеринки, не сказав никому ни слова. Стало быть, вы с этим Бен-Рашидом… друзья? – Последнее слово было сказано с удивлением и плохо замаскированным раздражением. –Ты уверена, что это все тебе действительно нужно?
– Уверена, – произнесла Сабрина. – Передай Дэвиду, что я вернусь в понедельник, а во вторник мы возвращаемся в Хьюстон. – Она сделала паузу. – Сью говорила тебе, что мы уезжаем?
– Говорила. – В голосе Джесса звучала боль. – Ну что я могу сказать, Сабрина? Рано или поздно это должно было случиться. Конечно же, ты имеешь право на личную жизнь. И мы не должны предъявлять к тебе никаких претензий. – Он тяжело вздохнул. – И все же… Ты точно вернешься, Сабрина?
– Вернусь в понедельник, – повторила она. – Даже и не сомневайся, Джесс. Я давно решила: я люблю Дэвида и не оставлю его одного.
– Сабрина, ты знаешь, что для нас со Сью ты как родная дочь, хотя за последние два года мы, может быть, и не часто об этом говорили. – Голос Джесса сильно дрожал. – Мы слишком хорошо тебя знаем, Сабрина. Не тот ты человек, чтобы предаваться мимолетным любовным приключениям. Я уверен, что если уж ты едешь с этим Бен-Рашидом – значит, ты уверена, что это всерьез. Я не сомневаюсь, что он человек порядочный. Но как быть с Дэвидом?
Сабрина не знала, что ответить на это. Джесс задел ее за живое. Она чувствовала себя ответственной за Дэвида, и это сильно омрачало ее жизнь с тех пор, как в нее ворвался Алекс.
– Дэвид – моя забота, – сказала она. – Просить кого-нибудь еще, чтобы он разделил ее со мной, было бы несправедливо. – Сабрина постаралась взять себя в руки и заставить свой голос звучать бодрее. – Не беспокойся, Джесс, пройдут еще годы, прежде чем я устрою свою личную жизнь. Дэвид к тому времени, я надеюсь, уже поправится.
– Дай-то Бог, – скептически произнес Джесс. – Сабрина, ты все-таки уверена…
– Джесс, извини, мне пора. – Она поспешила закончить разговор, не в силах больше выслушивать Джесса, который, несомненно, желал ей добра, но был слишком резок. Хотя в общем-то он был прав. – Передай привет Сью и Дэвиду. Увидимся в понедельник.
Она положила трубку и перевела дух. Жребий брошен. Как ни тяжело было выслушивать резкие слова от Джесса, все-таки было лучше, что он сказал ей правду. Больше четырех дней она не могла себе позволить и теперь должна была успеть за это время сделать все, чтобы добиться своей цели. Пожалуй, ей нужно выглядеть неизменно веселой и жизнерадостной. Ведь так любая девушка может показаться ценной жемчужиной, которую жалко потерять. Если постарается, она сможет. Если она целых два года могла черпать силу из беспросветных будней, неужели у нее не хватит сил для четырех солнечных дней?
Сабрина встала и пошла в душ.
Она сушила волосы феном, который нашла на полочке в душе, когда вдруг услышала громкий голос Алекса:
– Сабрина! Куда ты запропастилась, черт побери?
Она недоуменно нахмурилась и выключила фен. Что это вдруг заставило его так орать?
– Сабрина!
Она отложила фен, завернулась в банное полотенце и вышла из душа, откинув назад еще влажные волосы.
– В чем дело?
Алекс застыл на месте. Лицо его, за минуту до того раздраженное, расцвело оттого, что он ее увидел, но тут же снова помрачнело.
– Почему ты не отвечала? Я уже, наверно, полчаса зову тебя, чуть голос не сорвал! – Он бросил охапку покупок и чемодан из свиной кожи на кресло. – И почему это ты разгуливаешь тут в одном полотенце? Откуда ты знаешь, я, может, не один!
Он проигнорировал все ее протесты – о том, что она не может ехать в аэропорт в таком виде, что она должна передать Брэдфордам и сеньору Мендозе, что с ней все в порядке, что так нельзя – взять и полететь неизвестно куда.
– Брэдфордам ты можешь позвонить из аэропорта, – сказал он, отвечая на все ее возражения. – С Мендозой свяжется Клэнси Донахью. Он будет ждать нас в аэропорту с моим личным самолетом. В магазинах при аэропорте мы купим все, что нам может понадобиться. – Алекс лукаво посмотрел на нее и улыбнулся так, что заставил ее покраснеть. – Впрочем, я сомневаюсь, что одежда тебе вообще понадобится.
– Уж не в нудистскую ли колонию мы едем? – усмехнулась Сабрина.
– Нет, – покачал он головой. – Хотя в этой идее что-то есть… Нет, я слишком ревнив, чтобы допустить, чтобы еще кто-то любовался твоими прелестями. Мы полетим на Лондейлз-Фолли.
– Лондейлз-Фолли?
– Это небольшой остров в заливе, милях в восьмидесяти от Хьюстона. Он является собственностью «Седихан петролеум». Очень красивый уединенный островок. У меня там вилла. – Он усмехнулся, слегка скривив губы. – Ты думаешь, я не принял мер предосторожности на случай, если ты вдруг передумаешь? Попробуй убежать с острова! Если только не решишься преодолеть восемьдесят миль вплавь…
– Кажется, кто-то обещал мне доверять? – улыбнулась она.
– На все требуется время!
Охранник открыл ворота, и пикап въехал на летное поле аэродрома. На боковой полосе ожидал вылета личный самолет Алекса. Пилот, Дон Вайтхед, ничуть не удивился необычному костюму Сабрины – очевидно, ему было не впервой сопровождать Бен-Рашида на остров в компании полураздетых девиц.
Алекс заметил, что Сабрина с любопытством оглядывается по сторонам.
– Что-то не так? – спросил он после того, как пилот удалился в свою кабину.
– Все в порядке. – Она не смогла скрыть своего восторга. – Потрясающе!
Внутри самолет Алекса напоминал уютную гостиную. Кресла обиты золотисто-коричневым велюром, стены отделаны панелями красного дерева. А в хвосте был бар с небольшой кухней.
Алекс указал на стилизованный под старину телефон, стоявший на откидном столике, отделанном под мрамор.
– Отсюда ты можешь позвонить. А мне еще нужно дать несколько указаний Донахью и распорядиться, чтобы повар нам что-нибудь приготовил поесть. Чего тебе хотелось бы?
– Ничего. Достаточно какого-нибудь бутерброда. – Мысли ее были слишком заняты предстоящим звонком, чтобы думать о еде.
Он кивнул.
– Рядом с кухней есть душ, так что, если хочешь, можешь воспользоваться.
Он вышел из самолета.
Сабрина уставилась на телефон, нервно кусая губы. Наконец она нерешительно подняла трубку.
Что же ей сказать Джессу и Сью? «Извините, что я не вернулась вчера домой, но мне встретился один знакомый шейх, который собирается увезти меня на свой личный остров, чтобы доказать мне свою преданность»?
Тем не менее звонить и что-то говорить было необходимо. Тяжело вздохнув, Сабрина набрала номер.
Разговор, правда, получился проще, чем она ожидала. Трубку поднял Джесс. После того, как Сабрина сообщила ему, что жива и здорова, и он, услышав это, облегченно вздохнул, Джесс терпеливо выслушал все ее путаные объяснения.
– Что ж, Сабрина, не могу сказать, что это для меня такая уж новость. Вчера телефон не работал из-за бури, но сегодня рано утром Хуан Мендоза все-таки до нас дозвонился. Он был… ну, мягко говоря, немного удивлен, что ты и этот Бен-Рашид вдруг исчезли с вечеринки, не сказав никому ни слова. Стало быть, вы с этим Бен-Рашидом… друзья? – Последнее слово было сказано с удивлением и плохо замаскированным раздражением. –Ты уверена, что это все тебе действительно нужно?
– Уверена, – произнесла Сабрина. – Передай Дэвиду, что я вернусь в понедельник, а во вторник мы возвращаемся в Хьюстон. – Она сделала паузу. – Сью говорила тебе, что мы уезжаем?
– Говорила. – В голосе Джесса звучала боль. – Ну что я могу сказать, Сабрина? Рано или поздно это должно было случиться. Конечно же, ты имеешь право на личную жизнь. И мы не должны предъявлять к тебе никаких претензий. – Он тяжело вздохнул. – И все же… Ты точно вернешься, Сабрина?
– Вернусь в понедельник, – повторила она. – Даже и не сомневайся, Джесс. Я давно решила: я люблю Дэвида и не оставлю его одного.
– Сабрина, ты знаешь, что для нас со Сью ты как родная дочь, хотя за последние два года мы, может быть, и не часто об этом говорили. – Голос Джесса сильно дрожал. – Мы слишком хорошо тебя знаем, Сабрина. Не тот ты человек, чтобы предаваться мимолетным любовным приключениям. Я уверен, что если уж ты едешь с этим Бен-Рашидом – значит, ты уверена, что это всерьез. Я не сомневаюсь, что он человек порядочный. Но как быть с Дэвидом?
Сабрина не знала, что ответить на это. Джесс задел ее за живое. Она чувствовала себя ответственной за Дэвида, и это сильно омрачало ее жизнь с тех пор, как в нее ворвался Алекс.
– Дэвид – моя забота, – сказала она. – Просить кого-нибудь еще, чтобы он разделил ее со мной, было бы несправедливо. – Сабрина постаралась взять себя в руки и заставить свой голос звучать бодрее. – Не беспокойся, Джесс, пройдут еще годы, прежде чем я устрою свою личную жизнь. Дэвид к тому времени, я надеюсь, уже поправится.
– Дай-то Бог, – скептически произнес Джесс. – Сабрина, ты все-таки уверена…
– Джесс, извини, мне пора. – Она поспешила закончить разговор, не в силах больше выслушивать Джесса, который, несомненно, желал ей добра, но был слишком резок. Хотя в общем-то он был прав. – Передай привет Сью и Дэвиду. Увидимся в понедельник.
Она положила трубку и перевела дух. Жребий брошен. Как ни тяжело было выслушивать резкие слова от Джесса, все-таки было лучше, что он сказал ей правду. Больше четырех дней она не могла себе позволить и теперь должна была успеть за это время сделать все, чтобы добиться своей цели. Пожалуй, ей нужно выглядеть неизменно веселой и жизнерадостной. Ведь так любая девушка может показаться ценной жемчужиной, которую жалко потерять. Если постарается, она сможет. Если она целых два года могла черпать силу из беспросветных будней, неужели у нее не хватит сил для четырех солнечных дней?
Сабрина встала и пошла в душ.
Она сушила волосы феном, который нашла на полочке в душе, когда вдруг услышала громкий голос Алекса:
– Сабрина! Куда ты запропастилась, черт побери?
Она недоуменно нахмурилась и выключила фен. Что это вдруг заставило его так орать?
– Сабрина!
Она отложила фен, завернулась в банное полотенце и вышла из душа, откинув назад еще влажные волосы.
– В чем дело?
Алекс застыл на месте. Лицо его, за минуту до того раздраженное, расцвело оттого, что он ее увидел, но тут же снова помрачнело.
– Почему ты не отвечала? Я уже, наверно, полчаса зову тебя, чуть голос не сорвал! – Он бросил охапку покупок и чемодан из свиной кожи на кресло. – И почему это ты разгуливаешь тут в одном полотенце? Откуда ты знаешь, я, может, не один!