Страница:
– Боже мой, любимая! Я умираю от желания! – прошептал Джеф и поднял голову. Его губы снова соединились с ее губами со страстью, которая лишала их сил, и Кори почти не сознавала, что происходит. Джеф уже возился с боковой застежкой ее брюк. Внезапно она почувствовала себя полностью в его власти.
Он нехотя оторвался от ее губ на мгновение, и Кори перевела дух. Его рука скользнула внутрь брюк и Кори почувствовала, как что-то ворохнулось внизу живота. Она настолько запуталась в паутине желания, которую он сплел, что почти не могла соображать.
– Что ты делаешь? – спросила она, но ответ ее не особенно волновал, пока длилось это волшебство.
Он взглянул на нее с ласковой и уверенной улыбкой.
– Я пытаюсь освободить тебя из одежды до того, как окончательно свихнусь. Я тебе обещаю, что потом сделаю все, как ты захочешь, но мне просто необходимо войти в тебя сейчас.
Его откровенность, казалось, должна была ее шокировать, но вместо этого вызвала в ее сознании образы, от которых Кори просто растаяла. Оглядевшись, она с изумлением сообразила, что они по-прежнему в ванной.
– Это невозможно, – возразила она. – Здесь.
– Именно здесь, – ответил Джеф, поглаживая ее ягодицы в быстром чувственном ритме. – Пока не попробуешь заниматься любовью в воде, считай, что ты не жила. В этой ванне полно места. Не бойся, утонуть тебе я не дам.
Не дожидаясь ответа, он стал тихонько покусывать ее плечо, не замечая, как она напряглась при этих словах. Небрежность, с которой он произнес последнюю фразу, ясно говорила о том, что подобного опыта у него хватает, и это подействовало на Кори так, будто на нее вылили ушат холодной воды. При мысли о том, что Джеф занимался любовью с другими женщинами в этой самой ванне, она почувствовала себя дешевкой. Ее чуть не стошнило от этого. Как легко она поддалась его магнетизму! И как можно быть такой дурочкой? Вслед за этим ее охватил гнев. Она вдруг осознала, что он легко манипулировал ее мыслями, эмоциями, да и всем ее слишком слабым телом.
Кори без труда вырвалась из его объятий, явно нарушая все законы жанра. Джеф успел только увидеть ее рассерженное лицо и яростно сверкающие глаза, и в эту секунду она обеими руками схватила его голову и изо всей силы толкнула вниз. Он скрылся под водой, и Кори с мстительным удовольствием выждала секунду, прежде чем отпустила его.
Джеф вынырнул, фыркая и отплевываясь, с прилипшими ко лбу волосами, с глазами, слезящимися от мыльной воды. Кори уже вылезла из ванны и лихорадочно напяливала блузку, когда он протер глаза и увидел, что она делает.
– Что, черт возьми, с тобой происходит? – заорал он.
– Я решила, что тебе неплохо остудить голову, – язвительно сказала она, застегивая блузку. Потом Кори сняла ожерелье и презрительно бросила его на пол.
– Лучше забери это. Пригодится для следующей идиотки, которую ты заманишь в этот свой султанский бассейн. – Она гордо подняла голову. – Я с восторгом приму наряды, которые ты приготовил, если это убережет какую-нибудь другую дурочку от того, чтобы поддаться на твое обаяние.
Не обращая внимание на его сердитый вид и окрик «Кори!», она вышла из ванной комнаты. Впечатление от сцены, когда она величественной походкой покидала ванную, было смазано тем, что одна из ее босоножек на каблуке осталась на дне ванны, поэтому Кори позорно хромала.
Она была так рассержена, что не подумала, как нелепо выглядит, пока не оказалась в гостиной на пути в свою спальню.
Скотти Оливер оторвал глаза от журнала, который читал, и в изумлении разинул рот. Вскочив с кушетки, он уставился на ее мокрую одежду, босую ногу, встрепанные волосы и рассерженное лицо.
– Что, черт возьми, с вами случилось? Она задержалась на пороге комнаты и обернулась с видом царственного неудовольствия.
– Я подумала и решила не душить вашего дружка Броуди, – произнесла она ледяным тоном. – Вместо этого я его утопила.
С этими словами Кори захлопнула дверь. Оливер ошалело поглядел ей вслед, выругался и опрометью помчался в спальню Джефа.
6
7
Он нехотя оторвался от ее губ на мгновение, и Кори перевела дух. Его рука скользнула внутрь брюк и Кори почувствовала, как что-то ворохнулось внизу живота. Она настолько запуталась в паутине желания, которую он сплел, что почти не могла соображать.
– Что ты делаешь? – спросила она, но ответ ее не особенно волновал, пока длилось это волшебство.
Он взглянул на нее с ласковой и уверенной улыбкой.
– Я пытаюсь освободить тебя из одежды до того, как окончательно свихнусь. Я тебе обещаю, что потом сделаю все, как ты захочешь, но мне просто необходимо войти в тебя сейчас.
Его откровенность, казалось, должна была ее шокировать, но вместо этого вызвала в ее сознании образы, от которых Кори просто растаяла. Оглядевшись, она с изумлением сообразила, что они по-прежнему в ванной.
– Это невозможно, – возразила она. – Здесь.
– Именно здесь, – ответил Джеф, поглаживая ее ягодицы в быстром чувственном ритме. – Пока не попробуешь заниматься любовью в воде, считай, что ты не жила. В этой ванне полно места. Не бойся, утонуть тебе я не дам.
Не дожидаясь ответа, он стал тихонько покусывать ее плечо, не замечая, как она напряглась при этих словах. Небрежность, с которой он произнес последнюю фразу, ясно говорила о том, что подобного опыта у него хватает, и это подействовало на Кори так, будто на нее вылили ушат холодной воды. При мысли о том, что Джеф занимался любовью с другими женщинами в этой самой ванне, она почувствовала себя дешевкой. Ее чуть не стошнило от этого. Как легко она поддалась его магнетизму! И как можно быть такой дурочкой? Вслед за этим ее охватил гнев. Она вдруг осознала, что он легко манипулировал ее мыслями, эмоциями, да и всем ее слишком слабым телом.
Кори без труда вырвалась из его объятий, явно нарушая все законы жанра. Джеф успел только увидеть ее рассерженное лицо и яростно сверкающие глаза, и в эту секунду она обеими руками схватила его голову и изо всей силы толкнула вниз. Он скрылся под водой, и Кори с мстительным удовольствием выждала секунду, прежде чем отпустила его.
Джеф вынырнул, фыркая и отплевываясь, с прилипшими ко лбу волосами, с глазами, слезящимися от мыльной воды. Кори уже вылезла из ванны и лихорадочно напяливала блузку, когда он протер глаза и увидел, что она делает.
– Что, черт возьми, с тобой происходит? – заорал он.
– Я решила, что тебе неплохо остудить голову, – язвительно сказала она, застегивая блузку. Потом Кори сняла ожерелье и презрительно бросила его на пол.
– Лучше забери это. Пригодится для следующей идиотки, которую ты заманишь в этот свой султанский бассейн. – Она гордо подняла голову. – Я с восторгом приму наряды, которые ты приготовил, если это убережет какую-нибудь другую дурочку от того, чтобы поддаться на твое обаяние.
Не обращая внимание на его сердитый вид и окрик «Кори!», она вышла из ванной комнаты. Впечатление от сцены, когда она величественной походкой покидала ванную, было смазано тем, что одна из ее босоножек на каблуке осталась на дне ванны, поэтому Кори позорно хромала.
Она была так рассержена, что не подумала, как нелепо выглядит, пока не оказалась в гостиной на пути в свою спальню.
Скотти Оливер оторвал глаза от журнала, который читал, и в изумлении разинул рот. Вскочив с кушетки, он уставился на ее мокрую одежду, босую ногу, встрепанные волосы и рассерженное лицо.
– Что, черт возьми, с вами случилось? Она задержалась на пороге комнаты и обернулась с видом царственного неудовольствия.
– Я подумала и решила не душить вашего дружка Броуди, – произнесла она ледяным тоном. – Вместо этого я его утопила.
С этими словами Кори захлопнула дверь. Оливер ошалело поглядел ей вслед, выругался и опрометью помчался в спальню Джефа.
6
Час спустя Кори стояла перед большим, в полный рост, зеркалом и рассматривала себя с мрачным удовлетворением. Джефу нужна блестящая спутница, способная отвадить назойливых поклонниц? Прекрасно, она у него есть. Она выбрала белое платье тонкой французской шерсти очень необычной текстуры, похожей на атлас. Платье было обманчиво простого покроя. Глубокое декольте эффектно открывало грудь. Довольно свободный лиф был перетянут в талии плетеным поясом из той же ткани, а длинная, узкая юбка выгодно подчеркивала линию бедер. В противоположность элегантной простоте платья накидку Кори выбрала самую роскошную из тех, которые нашла в шкафу. Ее небесно-голубой фон был покрыт изысканной ручной вышивкой. Высокий воротник, казалось, служил великолепной оправой для лица и оттенял фиалковый цвет глаз девушки. Темные волосы волнами спускались на плечи и грудь. Губы она тронула светло-розовой помадой, а веки слегка подчеркнула голубыми тенями.
Кори не была бы женщиной, если б не испытала удовольствия, глядя на себя в зеркало. Безусловно, в этом элегантном одеянии она выглядела прекрасно, и это смягчило ее гнев на саму себя и Джефа. Раздражение ушло, и она улыбнулась своему отражению. Правда, остался осадок горечи и разочарования, удививший ее саму. Джеф с самого начала не скрывал намерения завести с ней интрижку, но если бы там, в ванной, она не имела глупости поддаться его чарам, ничего бы не произошло. Он же сказал, что дождется ее согласия. Как ни странно, Кори верила ему. Неприятно было признаваться самой себе, как близок был Джеф к тому, чтобы осуществить свое желание. Ее согласие было бы достигнуто, если бы он не произнес ту роковую фразу, которая мгновенно отрезвила ее.
И все же Кори не переставала удивляться тому, как подействовали на нее слова Джефа. Сознание того, что она была всего одной из вереницы очарованных им женщин, причинило ей мучительную боль. Кори пришла тогда в такое бешенство, что чуть не утопила его. Просто невероятно! С тех пор, как этот человек появился в ее жизни, она стала открывать в своем характере не очень-то понятные стороны. Неделю назад она бы не поверила в то, что с ней может произойти такое и что при этом она потеряет самообладание.
Ну да ладно, зато теперь не придется отражать его атаки. Ни один мужчина не сохранит влечения к женщине, которая не только отвергла его в такую минуту, но и унизила физически. Следует приготовиться к тому, что он немедленно отправит ее домой.
В этот момент в дверь комнаты постучали, и Кори инстинктивно напряглась, чтобы отразить холодную ярость, которую, судя по всему, на нее сейчас обрушат.
Джеф не скрывал восхищения, когда разглядывал ее.
– Ну и ну, ты просто потрясающе выглядишь! – сказал он. Его угольно-черные глаза лукаво заблестели. – Ты не станешь опять упрекать меня за исторические сравнения, если я скажу, что ты выглядишь, как Эсфирь, представшая перед Артаксерксом?
Кори покачала головой.
– Что же, библейские сравнения вполне уместны из уст человека, у которого было столько же женщин, сколько у царя Соломона.
Кажется, он на нее не сердится!
– Сомнительная похвала, – сказал Джеф, – уж не знаю, обижаться мне или чувствовать себя польщенным такой высокой оценкой моих сексуальных способностей. Ведь, с другой стороны, ты считаешь меня весьма неразборчивым. И позволь напомнить, что у царя Соломона было много женщин, но лишь одна царица Савская. – Он широко улыбнулся. – Кстати, в продолжение библейской темы: ну и крестины ты мне устроила!
Она пристально посмотрела на него, но не увидела на его лице ничего, кроме веселья.
– Ты это заслужил, – сказала она воинственно, а потом, не в силах сдержать любопытства, спросила:
– А почему ты на меня не сердишься?
– Сначала, милая, когда ты величественно проковыляла из ванной, я был в ярости. Но потом до меня дошло, из-за чего ты завелась, и, признаюсь, мне стало приятно.
– Приятно?
– Ага. Я понял, что продвинулся в наших отношениях больше, чем рассчитывал, потому что ты уже начала ревновать.
– Ревновать? – Кори даже заикаться стала от возмущения. – Джеф Броуди, я не…
– Скотти ждет внизу в машине, – перебил он, взяв ее за руку и ведя к выходу. – Потом поговорим, детка.
Как только они оказались в лимузине, Скотти, Оливер, строгий и неожиданно элегантный в вечернем костюме, немедленно занял Джефа деловым разговором, который продолжался до самого прибытия в «Карнеги-холл». Миновав служебный вход, они направились в гримерную Джефа и тогда наконец вспомнили о ее присутствии.
– Я устроил мисс Ледфорд место в третьем ряду, – сказал Оливер. – Попрошу билетера проводить ее в зрительный зал, пока ты с оркестром проверишь это изменение в аранжировке.
Джеф покачал головой:
– Я не хочу, чтоб она сидела в зрительном зале, – сказал он. – Пусть сидит в кулисах, где я смогу ее видеть. Достань ей табурет и посади там, где ее никто не задавит.
Оливер тихо ругнулся про себя.
– Помилуй, Джеф, она же будет мешать, – выпалил он с раздражением. – Пусть сидит в зрительном зале, а после концерта я распоряжусь, чтобы ее провели за сцену.
Джеф сжал зубы, и в глазах появился стальной блеск.
– Я хочу, чтобы она была в кулисах, – отчетливо повторил он. – И хочу, чтобы ты заботился о ней, Скотти. – Не ожидая ответа, он повернулся и пошел по коридору, а Скотти Оливер недовольно смотрел ему вслед.
– Вы только покажите мне, где сесть, и можете заниматься своими делами, мистер Оливер, – холодно сказала Кори. – Уверяю вас, мне не нужны ни ваша забота, ни ваше общество.
Он взял ее под локоть и повел по коридору.
– Вы же слышали Джефа, – сказал он, хмурясь. – Мне велено вас охранять. Когда Джеф в таком настроении, я предпочитаю с ним не спорить. Вы можете думать, что приручили его, как котенка, мисс Ледфорд, но вас ожидает неприятный сюрприз. Я знаю его еще с тех пор, как он был уличным мальчишкой. Хочу вас предостеречь. За фасадом добродушия скрывается очень жестокий человек.
Котенка? Кори чуть не рассмеялась ему в лицо. Из всех сторон личности Джефа, которые раскрылись за последние дни, уж чего не было, так это покорности, о которой говорил Оливер. Из всего семейства кошачьих, да и то с большой натяжкой, для сравнения она бы выбрала молодого тигра.
– Не беспокойтесь о том, что я недооцениваю вашего нанимателя, – сухо сказала Кори. – Уверяю вас, я знаю, каким жестоким может быть этот уличный мальчишка.
Они дошли до кулис, и Оливер пошел искать стулья для себя и Кори. Похоже было, что он отнесся к инструкциям Джефа всерьез. Кори невольно увлекла суета, царившая за сценой. Вокруг сновало огромное количество специалистов по звуку, рабочих сцены, а оркестр настраивал инструменты.
– Надо же, как много людей участвуют в этом сольном концерте, – сказала она Оливеру, который уселся рядом с ней.
Он бегло взглянул на звукооператоров.
– Конечно, от нас ждут некоторых украшений, – отозвался он. – Но как только начнется концерт, это не будет иметь значения. Публика никого не будет замечать, кроме него.
– А вам не кажется, что вы чуточку пристрастны? – скептически спросила Кори. – Уж вряд ли он настолько безупречен?
В серых глазах Оливера мелькнули какие-то искорки.
– Джеф сказал, что вы никогда не видели его выступлений. Я сначала не поверил ему, полагая, что изображать наивную провинциалку – часть вашей стратегии. Но, выходит, это правда?
Кори нетерпеливо покачала головой. Ей надоело изумление, с которым встречали тот факт, что она незнакома с творчеством Джефа.
– Я не интересуюсь поп-музыкой, – сказала она сердито. Кажется, она повторяет это уже в сотый раз!
Брови Оливера поползи вверх.
– Попрошу вас повторить то же самое после того, как увидите его на сцене. Хотелось бы услышать ваше мнение после концерта.
– Вы превосходный рекламный агент, мистер Оливер. Вы так убедительно расхваливаете товар, который представляете, что я готова поверить в его качество.
– Джефа рекламировать не надо, он сам себя рекламирует. Вполне возможно, что он сильнейший исполнитель на сегодняшний день. Никогда не видел, чтоб кому-то еще удавалось создать такое поле притяжения. У него с публикой прямо-таки роман. – Кори продолжала недоверчиво смотреть на него, и он нахмурился.
– Черт, это словами не объяснишь! Подождите, скоро вы поймете, о чем я говорю.
И она поняла. К тому времени, когда Джеф исполнял последнюю песню перед антрактом, Кори была так же зачарована, как и вся публика.
– Боже мой, и как ему это удается! – прошептала она, не отрывая глаз от одинокой фигуры в центре сцены. Он сидел на простом табурете, таком же, как у нее, его пальцы перебирали струны гитары, а проникновенный баритон разносился над затаившим дыхание залом. Кори поняла, что имел в виду Оливер, когда говорил, что Джефу не нужны сценические излишества. Это только отвлекало бы зрителей. Даже костюм у него был очень простой. Брюки из черной замши плотно облегали тело, а просторная белая рубашка с длинными рукавами напоминала романтическую одежду корсара. Несколько верхних пуговиц было расстегнуто, открывая рельефные мышцы. – Надо же, он всех просто околдовал. Как это происходит?
– Я много об этом думал, – отозвался Оливер, задумчиво глядя на Джефа. – Конечно, голос у него красивый, но бывает и получше. Он хорош собой, но не сказочно красив. Наконец, я решил, что дело в любви. Он просто влюблен в свою музыку. Публика это чувствует – и откликается. Не надо было ему прерывать концертную деятельность! Это была ошибка. Он должен выступать, чтобы реализовать себя.
– Но у песен, которые он сегодня исполнял, изумительно красивые мелодии, – возразила Кори. – Разве создание такой музыки само по себе не приносит удовлетворения?
– Возможно. Но взгляните на его лицо.
Кори поняла, что имел в виду Оливер. Лицо Джефа словно было озарено внутренним светом, и он выглядел таким одухотворенным!
– А почему он отказался от концертов?
– Устал. Быть суперзвездой очень утомительно, а он с девятнадцати лет один из ведущих певцов. Он приобрел такую популярность, что концерты стали мешать сочинению музыки. И вот он закрыл лавочку и поклялся, что никогда не будет выступать. – Оливер улыбнулся. – Я знал, что ему это наскучит. Удивляюсь, как он вообще столько выдержал.
Джеф закончил петь и встал, ответив взмахом руки на бурю аплодисментов, которыми приветствовали его зрители. Кори кожей ощущала волны эмоций, которые накатывали на одинокую фигуру в центре сцены. Интересно, о чем думает в такую минуту человек, ставший объектом поклонения, дающего почти безграничную власть.
Джеф проворно сбежал со сцены, его лицо было мокрым от пота, черные глаза возбужденно блестели. Он на мгновение задержался рядом с ними, взял полотенце, которое подал ему Оливер, и промокнул пот на лице.
– Ну что, правда, я неподражаем? – спросил он радостно, как ребенок, жаждущий похвалы. – Тебе понравилось, дорогая?
Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.
– Да, очень понравилось, – ответила она. – И ты действительно неподражаем.
– Отлично! – сказал он, возвращая Скотти полотенце и улыбаясь. – Подожди, пока услышишь второе отделение. Это я только разминался! – Он нагнулся и звонко чмокнул ее в губы, а потом быстро пошел в гримерную.
Когда Джеф появился на сцене после перерыва, его талант засверкал новыми гранями. Действительно, получается, что в первом отделении он только разминался, подумала Кори. Он шел от одной вершины к другой, ведя за собой слушателей, так что они пьянели от восторга. В конце второго отделения Джеф спел три песни на бис, и восторженная публика аплодировала стоя, требуя музыки еще. Вдруг он поднял руки, и на его лице появилась очаровательная улыбка.
– Я тоже не хочу расставаться с вами, – негромко сказал он, и на мгновение в зале воцарилась тишина. – Вы позволите мне спеть еще одну песню?
От восторженного рева зрителей чуть не зашаталась крыша концертного зала.
– Замечательно, – сказал он, садясь на табурет. – Потому что это совсем новая особенная песня. Она посвящена моей Прекрасной Даме.
Кори затаила дыхание и едва слышала первые аккорды гитары и удивленный шепот, пробежавший по рядам зрителей.
Прекрасная Дама, я очарован твоим колдовством,
Позволь служить тебе, позволь любить тебя.
Волшебные звуки пронизывали темноту, а на лице Джефа была проникновенная искренность, такая же трогательная, как сама песня.
Когда растаял последний звук, в глазах Кори стояли слезы.
– Как красиво, – прошептала она.
– Я бы сказал иначе, – откликнулся Оливер, и в его голосе прозвучало возбуждение. – Эта песня может получить Платиновый диск.
Напоследок низко поклонившись зрителям, Джеф ушел со сцены. На этот раз он, не задерживаясь, вышел в коридор и направился к гримерной, сопровождаемый оркестрантами и акустиками, которые наперебой поздравляли его. Когда он исчез из виду, Кори ощутила странную пустоту.
– Ну, мисс Ледфорд, как вы себя чувствуете теперь, когда лучший эстрадный композитор Америки написал песню в вашу честь? – Насмешливый тон Оливера заставил ее спуститься с небес, где она пребывала с тех пор, как Джеф объявил свое посвящение.
Она не позволит его сарказму испортить такую минуту!
– Это лучшее, что было в моей жизни, – ответила она просто.
В серых глазах Оливера мелькнуло удивление, и он нехотя произнес:
– Если вы сумеете и дальше вдохновлять его на песни такого класса, может быть, от вас будет польза.
– Как вы великодушны! Так вы думаете, что, может быть, даже покупка автомобиля оправдает себя?
– Джеф рассказал мне, что вы отказались от машины и ожерелья, – педантично заметил Оливер. Потом встал и помог ей подняться. – Пошли, нам уже пора. У Джефа пресс-конференция в гримерной, и я обещал привести вас через десять минут после ее начала.
– А разве он не отдыхает? – спросила она, послушно идя за ним. – Я-то думала, что после такой нагрузки ему не до прессы.
– Только не Джеф. Он после концерта весь накачан адреналином и рвется ввысь, как воздушный змей.
Они дошли до гримерной, Оливер открыл дверь и протолкался в небольшую комнатку, набитую репортерами. Журналисты не обратили на них никакого внимания, потому что все как один смотрели на Джефа, сидевшего в кресле. Оливер и Кори из глубины комнаты наблюдали, как он отвечал журналистам, иногда бросая реплики, полные добродушного юмора.
Кори была уверена, что Джеф не заметил их прихода, пока кто-то не спросил:
– Ваша последняя песня оказалась сюрпризом, Джеф. Впервые вы посвятили кому-то свое произведение. Кто ваша «Прекрасная Дама»?
Джеф улыбнулся:
– Я ждал этого вопроса. Кори!
Толпа репортеров расступилась, а Джеф сделал Кори знак подойти. О нет, он не станет подвергать ее такому испытанию! Оливер довольно сильно толкнул ее в спину, и она нехотя подошла к Джефу. Она почувствовала, как вспыхнули щеки, когда Джеф поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Господа, вот моя Прекрасная Дама, Кори Ледфорд.
Вопросы посыпались градом. Впрочем, Джеф искусно уходил от ответа, пока один репортер прямо не спросил, кто она, Кори, актриса или певица.
Джеф загадочно улыбнулся, продолжая держать Кори за руку.
– Неудивительно, что вы так подумали. Она великолепна, не правда ли? – Послышался одобрительный смех, а Джеф продолжал:
– Но нет, она не актриса. Честно говоря, у нее довольно экзотическое занятие. Кори – настоящая колдунья, предсказывающая судьбу по картам. А как иначе, по-вашему, ей удалось обворожить меня и заставить написать такую песню в свою честь?
Репортеры рассмеялись, только усилив смятение и неловкость Кори. Но Джеф не закончил.
– Я серьезно, – сказал он. Его улыбка явно противоречила словам. – Волшебные снадобья, приготовленные из глаз тритона, делают ее кожу нежной, как атлас, а приворотное зелье может одолеть любого мужчину. – Он посмотрел на ее сердитое лицо и подмигнул. – Она очень опасна, эта Прекрасная Дама.
Прежде чем Кори успела что-то сказать, Джеф быстро переменил тему разговора и отпустил ее руку. Мгновенно рядом с ней оказался Оливер, который ловко провел ее через толпу и вывел из комнаты. Не успела она опомниться, как была уже на улице, где ее усаживали в такси.
Кори не была бы женщиной, если б не испытала удовольствия, глядя на себя в зеркало. Безусловно, в этом элегантном одеянии она выглядела прекрасно, и это смягчило ее гнев на саму себя и Джефа. Раздражение ушло, и она улыбнулась своему отражению. Правда, остался осадок горечи и разочарования, удививший ее саму. Джеф с самого начала не скрывал намерения завести с ней интрижку, но если бы там, в ванной, она не имела глупости поддаться его чарам, ничего бы не произошло. Он же сказал, что дождется ее согласия. Как ни странно, Кори верила ему. Неприятно было признаваться самой себе, как близок был Джеф к тому, чтобы осуществить свое желание. Ее согласие было бы достигнуто, если бы он не произнес ту роковую фразу, которая мгновенно отрезвила ее.
И все же Кори не переставала удивляться тому, как подействовали на нее слова Джефа. Сознание того, что она была всего одной из вереницы очарованных им женщин, причинило ей мучительную боль. Кори пришла тогда в такое бешенство, что чуть не утопила его. Просто невероятно! С тех пор, как этот человек появился в ее жизни, она стала открывать в своем характере не очень-то понятные стороны. Неделю назад она бы не поверила в то, что с ней может произойти такое и что при этом она потеряет самообладание.
Ну да ладно, зато теперь не придется отражать его атаки. Ни один мужчина не сохранит влечения к женщине, которая не только отвергла его в такую минуту, но и унизила физически. Следует приготовиться к тому, что он немедленно отправит ее домой.
В этот момент в дверь комнаты постучали, и Кори инстинктивно напряглась, чтобы отразить холодную ярость, которую, судя по всему, на нее сейчас обрушат.
Джеф не скрывал восхищения, когда разглядывал ее.
– Ну и ну, ты просто потрясающе выглядишь! – сказал он. Его угольно-черные глаза лукаво заблестели. – Ты не станешь опять упрекать меня за исторические сравнения, если я скажу, что ты выглядишь, как Эсфирь, представшая перед Артаксерксом?
Кори покачала головой.
– Что же, библейские сравнения вполне уместны из уст человека, у которого было столько же женщин, сколько у царя Соломона.
Кажется, он на нее не сердится!
– Сомнительная похвала, – сказал Джеф, – уж не знаю, обижаться мне или чувствовать себя польщенным такой высокой оценкой моих сексуальных способностей. Ведь, с другой стороны, ты считаешь меня весьма неразборчивым. И позволь напомнить, что у царя Соломона было много женщин, но лишь одна царица Савская. – Он широко улыбнулся. – Кстати, в продолжение библейской темы: ну и крестины ты мне устроила!
Она пристально посмотрела на него, но не увидела на его лице ничего, кроме веселья.
– Ты это заслужил, – сказала она воинственно, а потом, не в силах сдержать любопытства, спросила:
– А почему ты на меня не сердишься?
– Сначала, милая, когда ты величественно проковыляла из ванной, я был в ярости. Но потом до меня дошло, из-за чего ты завелась, и, признаюсь, мне стало приятно.
– Приятно?
– Ага. Я понял, что продвинулся в наших отношениях больше, чем рассчитывал, потому что ты уже начала ревновать.
– Ревновать? – Кори даже заикаться стала от возмущения. – Джеф Броуди, я не…
– Скотти ждет внизу в машине, – перебил он, взяв ее за руку и ведя к выходу. – Потом поговорим, детка.
Как только они оказались в лимузине, Скотти, Оливер, строгий и неожиданно элегантный в вечернем костюме, немедленно занял Джефа деловым разговором, который продолжался до самого прибытия в «Карнеги-холл». Миновав служебный вход, они направились в гримерную Джефа и тогда наконец вспомнили о ее присутствии.
– Я устроил мисс Ледфорд место в третьем ряду, – сказал Оливер. – Попрошу билетера проводить ее в зрительный зал, пока ты с оркестром проверишь это изменение в аранжировке.
Джеф покачал головой:
– Я не хочу, чтоб она сидела в зрительном зале, – сказал он. – Пусть сидит в кулисах, где я смогу ее видеть. Достань ей табурет и посади там, где ее никто не задавит.
Оливер тихо ругнулся про себя.
– Помилуй, Джеф, она же будет мешать, – выпалил он с раздражением. – Пусть сидит в зрительном зале, а после концерта я распоряжусь, чтобы ее провели за сцену.
Джеф сжал зубы, и в глазах появился стальной блеск.
– Я хочу, чтобы она была в кулисах, – отчетливо повторил он. – И хочу, чтобы ты заботился о ней, Скотти. – Не ожидая ответа, он повернулся и пошел по коридору, а Скотти Оливер недовольно смотрел ему вслед.
– Вы только покажите мне, где сесть, и можете заниматься своими делами, мистер Оливер, – холодно сказала Кори. – Уверяю вас, мне не нужны ни ваша забота, ни ваше общество.
Он взял ее под локоть и повел по коридору.
– Вы же слышали Джефа, – сказал он, хмурясь. – Мне велено вас охранять. Когда Джеф в таком настроении, я предпочитаю с ним не спорить. Вы можете думать, что приручили его, как котенка, мисс Ледфорд, но вас ожидает неприятный сюрприз. Я знаю его еще с тех пор, как он был уличным мальчишкой. Хочу вас предостеречь. За фасадом добродушия скрывается очень жестокий человек.
Котенка? Кори чуть не рассмеялась ему в лицо. Из всех сторон личности Джефа, которые раскрылись за последние дни, уж чего не было, так это покорности, о которой говорил Оливер. Из всего семейства кошачьих, да и то с большой натяжкой, для сравнения она бы выбрала молодого тигра.
– Не беспокойтесь о том, что я недооцениваю вашего нанимателя, – сухо сказала Кори. – Уверяю вас, я знаю, каким жестоким может быть этот уличный мальчишка.
Они дошли до кулис, и Оливер пошел искать стулья для себя и Кори. Похоже было, что он отнесся к инструкциям Джефа всерьез. Кори невольно увлекла суета, царившая за сценой. Вокруг сновало огромное количество специалистов по звуку, рабочих сцены, а оркестр настраивал инструменты.
– Надо же, как много людей участвуют в этом сольном концерте, – сказала она Оливеру, который уселся рядом с ней.
Он бегло взглянул на звукооператоров.
– Конечно, от нас ждут некоторых украшений, – отозвался он. – Но как только начнется концерт, это не будет иметь значения. Публика никого не будет замечать, кроме него.
– А вам не кажется, что вы чуточку пристрастны? – скептически спросила Кори. – Уж вряд ли он настолько безупречен?
В серых глазах Оливера мелькнули какие-то искорки.
– Джеф сказал, что вы никогда не видели его выступлений. Я сначала не поверил ему, полагая, что изображать наивную провинциалку – часть вашей стратегии. Но, выходит, это правда?
Кори нетерпеливо покачала головой. Ей надоело изумление, с которым встречали тот факт, что она незнакома с творчеством Джефа.
– Я не интересуюсь поп-музыкой, – сказала она сердито. Кажется, она повторяет это уже в сотый раз!
Брови Оливера поползи вверх.
– Попрошу вас повторить то же самое после того, как увидите его на сцене. Хотелось бы услышать ваше мнение после концерта.
– Вы превосходный рекламный агент, мистер Оливер. Вы так убедительно расхваливаете товар, который представляете, что я готова поверить в его качество.
– Джефа рекламировать не надо, он сам себя рекламирует. Вполне возможно, что он сильнейший исполнитель на сегодняшний день. Никогда не видел, чтоб кому-то еще удавалось создать такое поле притяжения. У него с публикой прямо-таки роман. – Кори продолжала недоверчиво смотреть на него, и он нахмурился.
– Черт, это словами не объяснишь! Подождите, скоро вы поймете, о чем я говорю.
И она поняла. К тому времени, когда Джеф исполнял последнюю песню перед антрактом, Кори была так же зачарована, как и вся публика.
– Боже мой, и как ему это удается! – прошептала она, не отрывая глаз от одинокой фигуры в центре сцены. Он сидел на простом табурете, таком же, как у нее, его пальцы перебирали струны гитары, а проникновенный баритон разносился над затаившим дыхание залом. Кори поняла, что имел в виду Оливер, когда говорил, что Джефу не нужны сценические излишества. Это только отвлекало бы зрителей. Даже костюм у него был очень простой. Брюки из черной замши плотно облегали тело, а просторная белая рубашка с длинными рукавами напоминала романтическую одежду корсара. Несколько верхних пуговиц было расстегнуто, открывая рельефные мышцы. – Надо же, он всех просто околдовал. Как это происходит?
– Я много об этом думал, – отозвался Оливер, задумчиво глядя на Джефа. – Конечно, голос у него красивый, но бывает и получше. Он хорош собой, но не сказочно красив. Наконец, я решил, что дело в любви. Он просто влюблен в свою музыку. Публика это чувствует – и откликается. Не надо было ему прерывать концертную деятельность! Это была ошибка. Он должен выступать, чтобы реализовать себя.
– Но у песен, которые он сегодня исполнял, изумительно красивые мелодии, – возразила Кори. – Разве создание такой музыки само по себе не приносит удовлетворения?
– Возможно. Но взгляните на его лицо.
Кори поняла, что имел в виду Оливер. Лицо Джефа словно было озарено внутренним светом, и он выглядел таким одухотворенным!
– А почему он отказался от концертов?
– Устал. Быть суперзвездой очень утомительно, а он с девятнадцати лет один из ведущих певцов. Он приобрел такую популярность, что концерты стали мешать сочинению музыки. И вот он закрыл лавочку и поклялся, что никогда не будет выступать. – Оливер улыбнулся. – Я знал, что ему это наскучит. Удивляюсь, как он вообще столько выдержал.
Джеф закончил петь и встал, ответив взмахом руки на бурю аплодисментов, которыми приветствовали его зрители. Кори кожей ощущала волны эмоций, которые накатывали на одинокую фигуру в центре сцены. Интересно, о чем думает в такую минуту человек, ставший объектом поклонения, дающего почти безграничную власть.
Джеф проворно сбежал со сцены, его лицо было мокрым от пота, черные глаза возбужденно блестели. Он на мгновение задержался рядом с ними, взял полотенце, которое подал ему Оливер, и промокнул пот на лице.
– Ну что, правда, я неподражаем? – спросил он радостно, как ребенок, жаждущий похвалы. – Тебе понравилось, дорогая?
Ее губы изогнулись в лукавой улыбке.
– Да, очень понравилось, – ответила она. – И ты действительно неподражаем.
– Отлично! – сказал он, возвращая Скотти полотенце и улыбаясь. – Подожди, пока услышишь второе отделение. Это я только разминался! – Он нагнулся и звонко чмокнул ее в губы, а потом быстро пошел в гримерную.
Когда Джеф появился на сцене после перерыва, его талант засверкал новыми гранями. Действительно, получается, что в первом отделении он только разминался, подумала Кори. Он шел от одной вершины к другой, ведя за собой слушателей, так что они пьянели от восторга. В конце второго отделения Джеф спел три песни на бис, и восторженная публика аплодировала стоя, требуя музыки еще. Вдруг он поднял руки, и на его лице появилась очаровательная улыбка.
– Я тоже не хочу расставаться с вами, – негромко сказал он, и на мгновение в зале воцарилась тишина. – Вы позволите мне спеть еще одну песню?
От восторженного рева зрителей чуть не зашаталась крыша концертного зала.
– Замечательно, – сказал он, садясь на табурет. – Потому что это совсем новая особенная песня. Она посвящена моей Прекрасной Даме.
Кори затаила дыхание и едва слышала первые аккорды гитары и удивленный шепот, пробежавший по рядам зрителей.
Прекрасная Дама, я очарован твоим колдовством,
Позволь служить тебе, позволь любить тебя.
Волшебные звуки пронизывали темноту, а на лице Джефа была проникновенная искренность, такая же трогательная, как сама песня.
Когда растаял последний звук, в глазах Кори стояли слезы.
– Как красиво, – прошептала она.
– Я бы сказал иначе, – откликнулся Оливер, и в его голосе прозвучало возбуждение. – Эта песня может получить Платиновый диск.
Напоследок низко поклонившись зрителям, Джеф ушел со сцены. На этот раз он, не задерживаясь, вышел в коридор и направился к гримерной, сопровождаемый оркестрантами и акустиками, которые наперебой поздравляли его. Когда он исчез из виду, Кори ощутила странную пустоту.
– Ну, мисс Ледфорд, как вы себя чувствуете теперь, когда лучший эстрадный композитор Америки написал песню в вашу честь? – Насмешливый тон Оливера заставил ее спуститься с небес, где она пребывала с тех пор, как Джеф объявил свое посвящение.
Она не позволит его сарказму испортить такую минуту!
– Это лучшее, что было в моей жизни, – ответила она просто.
В серых глазах Оливера мелькнуло удивление, и он нехотя произнес:
– Если вы сумеете и дальше вдохновлять его на песни такого класса, может быть, от вас будет польза.
– Как вы великодушны! Так вы думаете, что, может быть, даже покупка автомобиля оправдает себя?
– Джеф рассказал мне, что вы отказались от машины и ожерелья, – педантично заметил Оливер. Потом встал и помог ей подняться. – Пошли, нам уже пора. У Джефа пресс-конференция в гримерной, и я обещал привести вас через десять минут после ее начала.
– А разве он не отдыхает? – спросила она, послушно идя за ним. – Я-то думала, что после такой нагрузки ему не до прессы.
– Только не Джеф. Он после концерта весь накачан адреналином и рвется ввысь, как воздушный змей.
Они дошли до гримерной, Оливер открыл дверь и протолкался в небольшую комнатку, набитую репортерами. Журналисты не обратили на них никакого внимания, потому что все как один смотрели на Джефа, сидевшего в кресле. Оливер и Кори из глубины комнаты наблюдали, как он отвечал журналистам, иногда бросая реплики, полные добродушного юмора.
Кори была уверена, что Джеф не заметил их прихода, пока кто-то не спросил:
– Ваша последняя песня оказалась сюрпризом, Джеф. Впервые вы посвятили кому-то свое произведение. Кто ваша «Прекрасная Дама»?
Джеф улыбнулся:
– Я ждал этого вопроса. Кори!
Толпа репортеров расступилась, а Джеф сделал Кори знак подойти. О нет, он не станет подвергать ее такому испытанию! Оливер довольно сильно толкнул ее в спину, и она нехотя подошла к Джефу. Она почувствовала, как вспыхнули щеки, когда Джеф поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Господа, вот моя Прекрасная Дама, Кори Ледфорд.
Вопросы посыпались градом. Впрочем, Джеф искусно уходил от ответа, пока один репортер прямо не спросил, кто она, Кори, актриса или певица.
Джеф загадочно улыбнулся, продолжая держать Кори за руку.
– Неудивительно, что вы так подумали. Она великолепна, не правда ли? – Послышался одобрительный смех, а Джеф продолжал:
– Но нет, она не актриса. Честно говоря, у нее довольно экзотическое занятие. Кори – настоящая колдунья, предсказывающая судьбу по картам. А как иначе, по-вашему, ей удалось обворожить меня и заставить написать такую песню в свою честь?
Репортеры рассмеялись, только усилив смятение и неловкость Кори. Но Джеф не закончил.
– Я серьезно, – сказал он. Его улыбка явно противоречила словам. – Волшебные снадобья, приготовленные из глаз тритона, делают ее кожу нежной, как атлас, а приворотное зелье может одолеть любого мужчину. – Он посмотрел на ее сердитое лицо и подмигнул. – Она очень опасна, эта Прекрасная Дама.
Прежде чем Кори успела что-то сказать, Джеф быстро переменил тему разговора и отпустил ее руку. Мгновенно рядом с ней оказался Оливер, который ловко провел ее через толпу и вывел из комнаты. Не успела она опомниться, как была уже на улице, где ее усаживали в такси.
7
Когда такси отъехало от «Карнеги-холла», Оливер повернулся к ней и сказал:
– Джеф хотел отправить вас домой в лимузине, но я его переубедил. Когда он будет выходить отсюда, ему понадобится крепкая защита, иначе толпа на выходе растерзает его на кусочки.
Кори была настолько раздосадована тем, что Джеф выставил ее перед журналистами, что не ответила и угрюмо молчала всю дорогу.
Оливер проводил ее до дверей квартиры, посмотрел на ее сердитое лицо и сухо произнес:
– Поскольку Джеф собирался прямо домой, я должен появиться на приеме, который устраивают организаторы концерта. Пообещайте, что до моего возвращения вы не попытаетесь опять утопить его.
Ее фиалковые глаза гневно сверкнули.
– Не знаю, мистер Оливер! Все может случиться. – Она зашла в квартиру и захлопнула дверь.
В самом мрачном настроении Кори отправилась в спальню, сбросила роскошную накидку, разделась и пошла в душ. Странно, но даже сильные горячие струи не смогли смыть ее раздражение и обиду. И что это вдруг нашло на Джефа? Ведь он знал, что Кори предпочитает не афишировать их отношения, и вдруг сознательно превратил ее в мишень для праздного любопытства толпы репортеров! Почему они все так поступают?!
К тому времени, когда Кори вышла из душа и переоделась в ночную рубашку и белый атласный пеньюар, она настолько распалила, себя, что вся горела праведным гневом. Пусть только Джеф появится – она ему задаст! Целый час она нетерпеливо шагала по гостиной, пока не почувствовала голод. Надо пойти на кухню и сделать себе сандвич.
Кори заварила кофе, вынула из холодильника тарелку с ветчиной и тщетно пыталась разыскать хлеб в многочисленных шкафчиках из орехового дерева, когда в дверях послышался голос:
– До чего приятно прийти домой, где роскошная женщина мирно хлопочет на кухне, ожидая тебя. О большем я и не мечтал.
– Я вовсе не мирно хлопочу, – она бросила на него негодующий взгляд и с шумом захлопнула очередной шкафчик. – Я не могу найти хлеб!
– А вон там, в красной хлебнице, – Джеф показал на стойку бара у дальней стены кухни.
– Я, кажется, чувствую запах кофе, – сказал он и сел на высокий табурет возле стойки бара. – Не дадите ли чашечку бедному артисту?
– Нет, не дам! – отрезала Кори. Демонстративно не обращая на него внимания, она вытащила из хлебницы два куска хлеба и сотворила себе внушительных размеров сандвич. – Я даже воды тебе не подам, если ты вдруг будешь умирать от жажды! – Она с раздражением отметила, что на нем все тот же концертный костюм: черные замшевые брюки и белая рубашка, делающая его похожим на корсара. Она, кстати, и сейчас была расстегнута до пояса. Господи, ну почему этот тип так привлекателен?
Джеф обреченно вздохнул.
– Значит, я не ошибся, ты ушла из гримерной здорово рассерженная. Ну и что я такого сделал?
Она резко повернулась к нему.
– Что сделал? Да ты же раззвонил о наших отношениях на весь свет, а вдобавок наговорил чепухи насчет колдовства и выставил меня полной дурой!
Он сжал губы, и черные глаза грозно заблестели.
– Я сделал как лучше. Невозможно скрыть твое присутствие в моей жизни, а я давно понял, что репортерам нужно кидать подачки время от времени, чтобы они не копали слишком глубоко. Если хочешь, насчет того, что ты колдунья – просто блестящая импровизация. Они теперь начнут сочинять красочные истории про колдунью, живущую в моем доме, и, Бог даст, забудут проверить, откуда ты родом.
Кори подошла к его табурету и скрестила на груди руки.
– А если не забудут? Если какой-нибудь пронырливый журналист доберется до тети Элизабет?
– Черт возьми, я сделал все, что мог. – Джеф не на шутку рассердился. – Я же не могу творить чудеса. – Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул. – Ну дай мне передышку, слышишь!
– И не подумаю, – отрезала Кори. – Не позволю, чтобы из-за всего этого страдала тетя Элизабет! – Она попыталась сбросить с плеч его руки. Это ей не удалось, и тогда, издав яростный возглас, она изо всех сил толкнула его в грудь.
Высокий табурет, на котором сидел Джеф, вдруг качнулся, Джеф разжал руки и с грохотом полетел на пол вместе с табуретом.
Кори в ужасе закричала. Джеф лежал на полу, бледный, с закрытыми глазами. Она опустилась рядом с ним на колени. Он не шевелился. А вдруг он ударился головой при падении? Вдруг она его убила? Ее охватило отчаяние, ей показалось, что мир вокруг рушится.
В панике Кори положила его голову себе на колени.
– Джеф, милый, скажи, что ты не пострадал! – упрашивала она со слезами на глазах. – Ну пожалуйста, скажи, что ты цел!
– Джеф хотел отправить вас домой в лимузине, но я его переубедил. Когда он будет выходить отсюда, ему понадобится крепкая защита, иначе толпа на выходе растерзает его на кусочки.
Кори была настолько раздосадована тем, что Джеф выставил ее перед журналистами, что не ответила и угрюмо молчала всю дорогу.
Оливер проводил ее до дверей квартиры, посмотрел на ее сердитое лицо и сухо произнес:
– Поскольку Джеф собирался прямо домой, я должен появиться на приеме, который устраивают организаторы концерта. Пообещайте, что до моего возвращения вы не попытаетесь опять утопить его.
Ее фиалковые глаза гневно сверкнули.
– Не знаю, мистер Оливер! Все может случиться. – Она зашла в квартиру и захлопнула дверь.
В самом мрачном настроении Кори отправилась в спальню, сбросила роскошную накидку, разделась и пошла в душ. Странно, но даже сильные горячие струи не смогли смыть ее раздражение и обиду. И что это вдруг нашло на Джефа? Ведь он знал, что Кори предпочитает не афишировать их отношения, и вдруг сознательно превратил ее в мишень для праздного любопытства толпы репортеров! Почему они все так поступают?!
К тому времени, когда Кори вышла из душа и переоделась в ночную рубашку и белый атласный пеньюар, она настолько распалила, себя, что вся горела праведным гневом. Пусть только Джеф появится – она ему задаст! Целый час она нетерпеливо шагала по гостиной, пока не почувствовала голод. Надо пойти на кухню и сделать себе сандвич.
Кори заварила кофе, вынула из холодильника тарелку с ветчиной и тщетно пыталась разыскать хлеб в многочисленных шкафчиках из орехового дерева, когда в дверях послышался голос:
– До чего приятно прийти домой, где роскошная женщина мирно хлопочет на кухне, ожидая тебя. О большем я и не мечтал.
– Я вовсе не мирно хлопочу, – она бросила на него негодующий взгляд и с шумом захлопнула очередной шкафчик. – Я не могу найти хлеб!
– А вон там, в красной хлебнице, – Джеф показал на стойку бара у дальней стены кухни.
– Я, кажется, чувствую запах кофе, – сказал он и сел на высокий табурет возле стойки бара. – Не дадите ли чашечку бедному артисту?
– Нет, не дам! – отрезала Кори. Демонстративно не обращая на него внимания, она вытащила из хлебницы два куска хлеба и сотворила себе внушительных размеров сандвич. – Я даже воды тебе не подам, если ты вдруг будешь умирать от жажды! – Она с раздражением отметила, что на нем все тот же концертный костюм: черные замшевые брюки и белая рубашка, делающая его похожим на корсара. Она, кстати, и сейчас была расстегнута до пояса. Господи, ну почему этот тип так привлекателен?
Джеф обреченно вздохнул.
– Значит, я не ошибся, ты ушла из гримерной здорово рассерженная. Ну и что я такого сделал?
Она резко повернулась к нему.
– Что сделал? Да ты же раззвонил о наших отношениях на весь свет, а вдобавок наговорил чепухи насчет колдовства и выставил меня полной дурой!
Он сжал губы, и черные глаза грозно заблестели.
– Я сделал как лучше. Невозможно скрыть твое присутствие в моей жизни, а я давно понял, что репортерам нужно кидать подачки время от времени, чтобы они не копали слишком глубоко. Если хочешь, насчет того, что ты колдунья – просто блестящая импровизация. Они теперь начнут сочинять красочные истории про колдунью, живущую в моем доме, и, Бог даст, забудут проверить, откуда ты родом.
Кори подошла к его табурету и скрестила на груди руки.
– А если не забудут? Если какой-нибудь пронырливый журналист доберется до тети Элизабет?
– Черт возьми, я сделал все, что мог. – Джеф не на шутку рассердился. – Я же не могу творить чудеса. – Он схватил ее за плечи и легонько встряхнул. – Ну дай мне передышку, слышишь!
– И не подумаю, – отрезала Кори. – Не позволю, чтобы из-за всего этого страдала тетя Элизабет! – Она попыталась сбросить с плеч его руки. Это ей не удалось, и тогда, издав яростный возглас, она изо всех сил толкнула его в грудь.
Высокий табурет, на котором сидел Джеф, вдруг качнулся, Джеф разжал руки и с грохотом полетел на пол вместе с табуретом.
Кори в ужасе закричала. Джеф лежал на полу, бледный, с закрытыми глазами. Она опустилась рядом с ним на колени. Он не шевелился. А вдруг он ударился головой при падении? Вдруг она его убила? Ее охватило отчаяние, ей показалось, что мир вокруг рушится.
В панике Кори положила его голову себе на колени.
– Джеф, милый, скажи, что ты не пострадал! – упрашивала она со слезами на глазах. – Ну пожалуйста, скажи, что ты цел!