– Хмм… – она вдруг посмотрела на золотистые локоны Ронни. – Вот как раз этим я и собираюсь заняться. – Повернувшись к швейцару, стоявшему в дверях, она попросила. – Такси, пожалуйста.
– Ты куда собралась? – спросила ее Ронни.
– Хочу сделать кое-какие покупки. Я взяла с собой только ботинки.
– А я-то считала, что путешествую налегке, – удивленно посмотрела на нее Ронни.
– К сожалению, из того, что у меня имелось, только они и могли пригодиться, – она лукаво посмотрела на Ронни. – Все остальное – «взбитые сливки».
Ронни несколько смутилась:
– Кажется, я была несколько грубовата?
– Я бы сказала – весьма.
– Извини, – пробормотала Ронни. – Я не всегда умею общаться. Джед считает, и не раз говорил об этом, что я задираю всех подряд.
Ронни поникла и сразу стала похожа на девчонку, которая только что набедокурила и теперь не знает, как исправить оплошность.
– А почему ты задираешь всех?
– Это из-за дурацкой внешности. Никто не принимает меня всерьез, – сердито ответила Ронни. – Все смотрят на меня, как на ангелочка на рождественском празднике. И мне хочется доказать, что я не та, за кого они меня принимают.
– Джед сказал, что ты прекрасный оператор.
– Лучше не бывает.
Мрачный вид, с каким Ронни проговорила это, рассмешил Исабель, и она вдруг поняла, что ей нравится эта девушка. От нее веяло чистотой и неподдельной искренностью; но под напускной бравадой Исабель угадала уязвимость – и это тронуло ее.
– Хочешь, поедем вместе? Я представления не имею о магазинах Сан-Хуано, – и весело рассмеялась. – А если точнее, то я вообще не имею представления о магазинах и о том, что, где и как надо покупать. Это совершенно неизвестно мне.
Ронни с сомнением оглядела элегантное платье Исабель:
– Ага… вижу.
– В самом деле. Мне всегда присылали одежду. Нет, конечно, не в Сан-Мигуэле, но… – она пожала плечами. – Там я одевалась за счет благотворительных фондов.
– Благотворительные фонды?
– Мой отец был миссионером.
Ронни вздернула подбородок:
– А мой – контрабандистом, торговал оружием.
Она была уверена, что повергнет Исабель в шок.
– Как интересно, – проговорила та, направляясь к такси, которое остановилось у тротуара. – Я никогда в жизни не встречалась с контрабандистами. И у него хорошо шли дела?
Ронни несколько сникла:
– Не очень.
– Ну так ты едешь?
Девушка помедлила, а потом решительно двинулась следом за Исабель.
– В этом городе продается либо всякое барахло для туристов, либо по-настоящему шикарные вещи. Вряд ли тебе самой удастся найти что-нибудь вроде того, что на тебе сейчас.
Вот и хорошо. А я смогу найти что-нибудь вроде того, что на тебе?
– На мне? – Ронни вдруг усмехнулась. – Сомневаюсь. Я купила эти джинсы на распродаже в Канзасе, а кожаный жилет выиграла в покер в Тель-Авиве.
– Правда? А я даже не представляю, как надо сдавать карты, не говоря уж о том, чтобы играть. И до распродажи в Канзасе нам тоже не добраться. Но может быть, хоть что-то, отдаленно напоминающее, мы сможем найти?
Ронни задумалась на секунду, а потом повернулась к швейцару:
– Отправьте с кем-нибудь багаж в комнату двести тринадцать, – и, открыв дверцу машины, бросила водителю:
– Едем.
– И куда же? – уточнила Исабель, когда девушка устроилась на заднем сиденье рядом с нею.
– Кажется, я знаю, в каком районе мы сможем найти то, что тебе хочется.
Глава шестая
– Ты куда собралась? – спросила ее Ронни.
– Хочу сделать кое-какие покупки. Я взяла с собой только ботинки.
– А я-то считала, что путешествую налегке, – удивленно посмотрела на нее Ронни.
– К сожалению, из того, что у меня имелось, только они и могли пригодиться, – она лукаво посмотрела на Ронни. – Все остальное – «взбитые сливки».
Ронни несколько смутилась:
– Кажется, я была несколько грубовата?
– Я бы сказала – весьма.
– Извини, – пробормотала Ронни. – Я не всегда умею общаться. Джед считает, и не раз говорил об этом, что я задираю всех подряд.
Ронни поникла и сразу стала похожа на девчонку, которая только что набедокурила и теперь не знает, как исправить оплошность.
– А почему ты задираешь всех?
– Это из-за дурацкой внешности. Никто не принимает меня всерьез, – сердито ответила Ронни. – Все смотрят на меня, как на ангелочка на рождественском празднике. И мне хочется доказать, что я не та, за кого они меня принимают.
– Джед сказал, что ты прекрасный оператор.
– Лучше не бывает.
Мрачный вид, с каким Ронни проговорила это, рассмешил Исабель, и она вдруг поняла, что ей нравится эта девушка. От нее веяло чистотой и неподдельной искренностью; но под напускной бравадой Исабель угадала уязвимость – и это тронуло ее.
– Хочешь, поедем вместе? Я представления не имею о магазинах Сан-Хуано, – и весело рассмеялась. – А если точнее, то я вообще не имею представления о магазинах и о том, что, где и как надо покупать. Это совершенно неизвестно мне.
Ронни с сомнением оглядела элегантное платье Исабель:
– Ага… вижу.
– В самом деле. Мне всегда присылали одежду. Нет, конечно, не в Сан-Мигуэле, но… – она пожала плечами. – Там я одевалась за счет благотворительных фондов.
– Благотворительные фонды?
– Мой отец был миссионером.
Ронни вздернула подбородок:
– А мой – контрабандистом, торговал оружием.
Она была уверена, что повергнет Исабель в шок.
– Как интересно, – проговорила та, направляясь к такси, которое остановилось у тротуара. – Я никогда в жизни не встречалась с контрабандистами. И у него хорошо шли дела?
Ронни несколько сникла:
– Не очень.
– Ну так ты едешь?
Девушка помедлила, а потом решительно двинулась следом за Исабель.
– В этом городе продается либо всякое барахло для туристов, либо по-настоящему шикарные вещи. Вряд ли тебе самой удастся найти что-нибудь вроде того, что на тебе сейчас.
Вот и хорошо. А я смогу найти что-нибудь вроде того, что на тебе?
– На мне? – Ронни вдруг усмехнулась. – Сомневаюсь. Я купила эти джинсы на распродаже в Канзасе, а кожаный жилет выиграла в покер в Тель-Авиве.
– Правда? А я даже не представляю, как надо сдавать карты, не говоря уж о том, чтобы играть. И до распродажи в Канзасе нам тоже не добраться. Но может быть, хоть что-то, отдаленно напоминающее, мы сможем найти?
Ронни задумалась на секунду, а потом повернулась к швейцару:
– Отправьте с кем-нибудь багаж в комнату двести тринадцать, – и, открыв дверцу машины, бросила водителю:
– Едем.
– И куда же? – уточнила Исабель, когда девушка устроилась на заднем сиденье рядом с нею.
– Кажется, я знаю, в каком районе мы сможем найти то, что тебе хочется.
Глава шестая
Когда почти четыре часа спустя они снова вошли в вестибюль гостиницы, Джед с недовольным выражением лица уже ждал их внизу:
– Где вас черти носили? Неужели было трудно хотя бы позвонить и сказать… Боже! Что это? – Взгляд его остановился на Исабель, и он медленно оглядел ее с ног до головы: белые кроссовки, джинсы, плотно обтягивающие бедра, и белая рубашка. – Ты не похожа на саму себя.
– Нет, вот теперь я как раз похожа на саму себя, – она поставила два пакета с вещами, которые несла с собой. – А та женщина на острове – исчезла. Ее никогда не было. А это я, настоящая Исабель.
Джед повернулся к Ронни:
– Похоже, это твоих рук дело?
Та покачала головой:
– Я просто наблюдала за превращением. И мне оно понравилось. От «взбитых сливок» не осталось ни капли.
– Мне очень жаль, если я разочаровала тебя, – спокойно проговорила Исабель.
– Я бы не сказал, что это изменило тебя в худшую сторону. Только мне надо немного привыкнуть. Перемена оказалась уж слишком разительной. И неожиданной. – Его взгляд остановился на туго заплетенной косе, что падала ей на грудь. В косу был вплетен разноцветный шнурок. – Слава Богу, что ты по крайней мере не подстриглась.
– Собиралась. Но я подумала, что проще будет заплести косу. – Исабель повернулась к Ронни. – Можно я переложу эти вещи в свою сумку у тебя в номере?
– Конечно, – ответила Ронни. – Комната мне пока не нужна. Я собираюсь пойти на пляж.
– Ты же сама уверяла меня, что на свете нет ничего скучнее пляжа? – поддразнивая девушку, напомнил Джед.
– Ну ладно, – примиряюще ответила Ронни. – Там тоже иной раз встречается что-нибудь интересное. Во всяком случае, я не теряю надежды. – Она встретила его взгляд. – Судя по всему, ты не передумал насчет моей поездки?
– Нет, конечно.
– В таком случае пока! – она повернулась и пошла к дверям.
– Мы отплываем примерно через час. Надеюсь, увидимся еще до отъезда?
– Может быть, – обиженно бросила через плечо Ронни.
– Ронни, перестань дуться! Так в самом деле будет лучше.
– Ну конечно.
– Подожди. Ты же знаешь… – Джед замолчал, потому что стеклянная дверь закрылась за ней, отгородив их друг от друга. – Что за черт в нее вселился?
– Наверное, она обиделась.
– Ронни не станет зря обижаться. Она все поняла сама. Но не может с этим смириться.
– И на меня ей вроде бы нечего сердиться, – Исабель проследила взглядом, как Ронни шагает по улице. – Она мне очень понравилась, – и вскинула глаза на Джеда. – И тебе тоже нравится, да?
– Если может нравиться еж за пазухой, – Джед подхватил две сумки Исабель. – Но, кажется, я приноровился работать с ней.
Она прошла следом за ним к лифту:
– Вы уже давно работаете вместе?
– Лет шесть. Мы встретились в Никарагуа. Она успела снять атаку повстанцев, пришла ко мне в отель и предложила эти кадры с тем, чтобы я взял ее в свою группу. – Джед нажал на кнопку, дверь закрылась, и лифт пополз вверх. – Я отказался и от того, и от другого. Ей было всего восемнадцать лет. А я со своей группой оказывался в таких местах, которые никак нельзя было назвать благополучными.
Исабель невольно передернула плечами. Эти слова не соответствовали реальному положению дел, Джед явно приуменьшил опасность тех точек, в которых ему доводилось бывать…
Как хорошо, что на этот раз в Сан-Мигуэле ему ничто не грозит. Она сделает все возможное, чтобы поездка была как можно безопаснее для Джеда.
– Но потом ты все же передумал?
– Она вышла из гостиницы и сумела пробиться буквально на линию огня, где сделала несколько потрясающе динамичных кадров. И заодно получила пулю в плечо, пока щелкала камерой. Пошатываясь и роняя капли крови на пол, она появилась у меня в номере и положила отснятую кассету на стол. – Он поморщился. – И упала без сознания.
– После чего ты сразу взял ее к себе.
– Нет. Не сразу. Сначала взял с нее клятву, что она будет ездить вместе со мной и снимать, пока у нее не получится репортаж, от которого я не смогу отказаться. – Джед пожал плечами. – А что мне оставалось? Я решил: пусть лучше она будет под моим наблюдением. Иначе ей не сносить головы.
Исабель улыбнулась:
– Да уж!
Он нахмурился:
– Не вижу, что могло тебя так обрадовать в этом рассказе.
– Потому что я увидела еще одну сторону твоего характера. Я и не представляла, что ты можешь быть таким заботливым. – Дверь лифта открылась, и они вышли. – Со дня нашей встречи в роли опекаемой выступала только я одна.
Джед крепко сжал губы:
– И все это время я выказывал исключительное бездушие и черствость, если не жестокость.
– Я этого не говорила. И ты никогда не проявлял жестокости по отношению ко мне. И вообще, как мне кажется, тебе не свойственно жестокосердие.
– Откуда такая уверенность?
Голос ее вдруг дрогнул, и, оглянувшись на него, Исабель коротко ответила:
– Есть основания. Ты последовательный, решительный, упрямый и справедливый. Ты не желаешь никому зла. Я убедилась… – она замолчала, увидев выражение его лица. – Что-то не так?
– Ничего. – Ему с трудом удалось отвестивзгляд от ее бедер, туго обтянутых джинсами. – Я совершенно переменил свое отношение к твоему наряду. Похоже, новая Исабель мне очень нравится.
Щеки ее сразу вспыхнули:
– Как… хорошо.
Открыв дверь, он пропустил Исабель вперед и вошел следом. Она кивнула на дорожную сумку, стоявшую на полу:
– Ты не поставишь ее на кровать? Думаю, я быстро управлюсь с этим делом. И мы можем сразу…
Джед поставил сумку, как она просила, но при этом заметил:
– Времени у нас довольно много, так что можешь не торопиться.
Исабель вытащила из первого пакета две пары брюк и блузку и переложила их в сумку.
– Ты сказал Ронни, что хотел бы… – она резко замолчала, когда он подошел к ней со спины и сжал ее бедра.
– Никакой особой спешки нет. Час туда, час сюда не имеют никакого значения, – осевшим голосом проговорил Джед. А руки его то сжимали ее ягодицы, то гладили бедра. – С того момента, как мы уехали из Сиэтла, – это единственное, о чем я все время думаю, – признался он, прикоснувшись горячим языком к уху. – Какого труда мне стоило удержаться и не наброситься на тебя прямо в лифте. Сними эти тесные джинсы, пожалуйста.
Руки Исабель так дрожали, что она испугалась: удастся ли справиться с молнией.
Воодушевление, которое ее охватило, когда Джед объявил об отъезде, на короткое время оттеснило все на второй план, заставило обо всем забыть. Она даже настроила себя на то, что магнетическое действие, которое на нее оказывал Джед, – случайность или плод ее воображения. Но стоило ему снова прикоснуться к ней, как произошло то же самое, что прежде.
– Они не такие уж тесные. Я чувствую себя в них свободно. И я не нарочно… – Джед снова крепко сжал ее ягодицы, отчего у Исабель внутри все заныло. – Ты уверен, что у нас есть в запасе время?
– Это зависит только от нас самих, – он провел горячей ладонью по животу, а потом пальцы его скользнули ниже, меж ее ног. – Иначе мне не выбросить тебя из головы…
Телефон, стоявший на ночном столике рядом с кроватью, резко зазвонил.
– Черт бы его побрал!
Но телефон не умолкал.
– Прямо как в кино, – пробормотал Джед.
– Нам обязательно отвечать?
– Да! Провалиться бы ему! Это вполне может оказаться Ронни. Она вечно попадает во всевозможные передряги. И я не решусь оставить звонок без ответа. – Джед поднялся с кровати и пересел к столику. – Но если только у нее нет никаких серьезных причин, я оторву ей голову, – с этими словами он поднял трубку. – Корбин.
Какое-то мгновение он слушал молча, а потом спросил:
– И он не может задержаться еще немного?
Затем опять последовала пауза.
– Ну хорошо. Мы скоро будем там, и он раздраженно швырнул трубку на место. – Одевайся. Нам надо выходить.
– Но ты ведь говорил…
– Да, говорил. Но, наверно, придется отложить до тех пор, пока мы не окажемся на яхте. Это был Джеймс Гарсия – я звонил ему из Сиэтла по поводу твоих документов. Он сказал, что может задержать своего помощника только до пяти часов, не более. Тот должен продлить тебе паспорт. Мы заскочим сюда по дороге в порт. – Джед направился к двери. – Я пришлю коридорного за твоей сумкой.
– А ты куда?
– Подожду тебя в вестибюле. Мне не стоит оставаться в номере, – он окинул ее быстрым взглядом. – Иначе я наплюю на все паспорта на свете. Еще немного, и я не в состоянии буду справиться с собой.
Дверь за ним захлопнулась.
– Похоже, наша поездка обещает быть удачной, – задумчиво проговорила Исабель.
– Почему ты так решила? – спросил Джед, сжимая штурвал.
– Посмотри, какое название у яхты. Это хороший знак. Я уверена.
– Не думаю, что Ронни обращала внимание на эти хорошие знаки, когда искала яхту. Скорость, осадка, прочность, – вот что она брала в расчет, а на приметы ей наплевать.
– Не думаю. Она производит впечатление человека, в котором соединяются такие противоречивые… – Исабель вдруг замолчала и тревожно посмотрела на Джеда. – Что-то не так? Мотор?
– Нет. Если не считать того, что произошло в гостинице, – он взял ее за руку и потянул за собой из рулевой рубки вниз по ступенькам в каюту, что располагалась слева по борту. – Мне очень жаль, если я испорчу тебе настроение, но я нестерпимо хочу тебя.
Исабель почувствовала, как ей вдруг сразу стало не хватать воздуха и как знакомый жар охватил тело.
– И я выжидал до этой минуты только по одной-единственной причине – мне не хотелось, чтобы нам снова помешали. – Дверь каюты распахнулась. И Исабель увидела, насколько она мала – размером с почтовую марку, обшитая тисом, вмещавшая только узенькую скамью у стены.
Джед посмотрел в ту же сторону, что и она:
– Конечно, тут особенно не развернешься, но нас это не остановит. Раздевайся.
Этот короткий приказ, сказанный хрипловатым от напряжения голосом, выдавал и неутолимое желание, и возбуждение одновременно.
Пальцы Исабель начали расстегивать блузку.
– Послушна, как и прежде, – с легким оттенком горечи улыбнулся Джед. – А мне казалось, что теперь ты изменилась.
– А почему я должна сопротивляться? Ведь я тебе обещала. И к тому же мне нравится заниматься с тобой любовью.
Его пальцы сжались в кулаки:
– Нельзя найти столь же неуместное слово, как «любовь», для описания того, что происходит между нами, – хрипло сказал он.
Исабель почувствовала себя так, словно ее проткнули шпагой, но все же сумела выдавить из себя улыбку:
– Но я не знаю другого более подходящего слова, – сбросив блузку, она швырнула ее на скамью. – Почему ты все время…
– Апчхи! – услышали они.
Исабель вопросительно посмотрела на Джеда, но тот уже неслышными шагами скользнул к двери каюты, что располагалась напротив. Приложив палец к губам, показывая Исабель, чтобы она не произносила ни звука, Джед собирался пинком открыть дверь.
– Черт побери, это я чихнула!
Голос Ронни, поняла Исабель, и почувствовала, как сразу спадает напряжение в теле.
Но Джед переживал иные чувства. Выругавшись, он рывком открыл дверь:
– Выметайся отсюда!
Ронни, с опаской поглядывая на Джеда, выскользнула из каюты:
– Ты мне можешь сказать, почему человек чихает в самое неподходящее время? Наверное, у психологов есть объяснение этому загадочному явлению…
– Почему ты здесь? – требовательно перебил ее Джед.
– Сам понимаешь, как мне хотелось поехать. И тут в голову пришла хорошая мысль, – ответила Ронни и быстро добавила:
– Вот увидишь, я вам пригожусь. Кто останется на яхте, когда вы сойдете на берег? Не оставите же вы ее в открытом море без присмотра?
– И ты решила спрятаться?
– Ну да. Конечно, я не собиралась и носа высовывать, пока вы не отплывете подальше от Сан-Хуана. Откуда мне было знать, что вы отправитесь в постель сразу же? – Она сокрушенно посмотрела на Исабель. – Прошу прощения за то, что помешала. Но я решила, что поездка и в самом деле исключительно деловая. Ты не похожа на тех женщин, что у него были прежде. У тебя совсем другой тип. И к тому же он покрикивал на тебя почти так же, как на меня.
– Ни на нее, ни на тебя я не покрикивал вообще, – холодно возразил Джед.
– Ну, хорошо, тогда – ворчал, – Ронни подняла рубашку со скамьи и подала ее Исабель. – Надень, а то, похоже, начинает холодать.
– Спасибо, – Исабель начала надевать блузку, с трудом подавляя нервный смешок, который рвался у нее из груди. – Только, я думаю, дело тут не в температуре воздуха.
– Тогда, наверное, все дело в сквозняке. У яхты не очень толстая обшивка. Я, можно сказать, слышала даже ваше дыхание, и поэтому мне не оставалось ничего другого, как … чихнуть. Сначала я решила, что надо что-то бросить на пол. А потом поняла, что не стоит. Джед влетел бы сюда и одним ударом пригвоздил меня к стене, не разбираясь. Я не раз была свидетелем того, что он не особенно чикается со всякими подонками, которые попадаются на пути. А уже тем более сейчас, когда он не в духе…
– Да, ты была на волосок от гибели, – с мрачной иронией оборвал ее Джед.
Ронни, не обращая на него внимания, повернулась к Исабель и искренним тоном продолжила:
– Я бы могла и дальше сидеть тихо как мышь, – она пожала плечами, – если бы вы просто занимались своим делом.
– Своим делом? – не поняла Исабель.
– Ронни у нас прямая, как железнодорожные шпалы. Тут она и мне может дать фору, – вмешался Джед.
Ронни кивнула:
– Но вы начали разговаривать. А мне не хотелось подслушивать.
– Спасибо, – серьезно кивнула Исабель. – Мне тоже кажется, что лучше, когда игра идет в открытую.
– Кстати, нам надо обсудить этот вопрос, – Ронни задумчиво свела брови. – Знаете что? Как только вы надумаете заняться своим делом, говорите мне прямо. Я буду подниматься и прогуливаться по палубе, идет?
– У меня есть предложение получше, – подхватил Джед. – А что если мне просто вышвырнуть тебя за борт?
Ронни усмехнулась в ответ:
– Только после тебя, а лучше – вместе с тобой.
Какое-то время он в упор смотрел на свою помощницу, потом круто развернулся и вышел из каюты.
Дверь хлопнула с такой силой, что Ронни моргнула:
– Может, мне надеть спасательный пояс? – Она посмотрела на Исабель. – Ты тоже взбесилась, как и он?
– Скорее удивилась. Это более подходящее слово.
– Как я уже сказала, он обращается с тобой совсем не так, как с другими женщинами. Он все время следит, чтобы с тобой ничего не стряслось, очень внимателен, и я подумала… – она замолчала. – Обещаю, я не буду вам больше мешать.
У девушки было такое огорченное лицо, что Исабель даже посочувствовала ей:
– Что ж, поскольку ты нашла выход из положения, думаю, мы оба будем рады, что ты оказалась здесь.
– Правда? – воодушевилась Ронни. – Это ты говоришь не из вежливости? Не для того, чтобы утешить?
– Мне кажется, что мы в таком положении, когда нам всем не до банальной вежливости.
Ронни задумчиво посмотрела на дверь, за которой исчез Джед:
– На этот раз он и в самом деле разозлился на меня. А если подняться и сказать ему, что он может спуститься вниз?
– Лучше я поднимусь. – Исабель пошла к двери. – Мне кажется, что тебе какое-то время не надо попадаться ему на глаза.
– А, вот что! – через секунду воскликнула Ронни. – Придумала! Пойду и приготовлю ужин.
– Ты хорошо умеешь готовить?
– Хуже не бывает, – честно призналась девушка. – Но в конце концов омлет я сумею сделать вполне съедобный. А Джед хорошо знает меня. Он поймет, что это – жест примирения.
Но поднявшись на палубу и взглянув на Джеда, Исабель поняла, что одного ужина, чтобы поднять его настроение, явно недостаточно, и не стала его окликать.
Он стоял у перил, глядя в открытое море. Судя по напряженной спине, его терзали недобрые предчувствия.
– Похоже, она и в самом деле расстроилась, что огорчила тебя, – проговорила Исабель, встав рядом с ним у перил.
– Это, однако, не остановит ее и в следующий раз, когда она опять захочет добиться своего, – зло бросил Джед. – Тем более, что теперь не исправить того, что сделано.
– Она готова по первой нашей просьбе…
– Какая щедрость с ее стороны! Я во всеуслышание должен заявить, что собираюсь делать, а ты должна терпеть безмолвного свидетеля, который находится за тонкой обшивкой каюты? Так?
– Ну и что?
– Как что? – Он повернулся к ней лицом. – Я знаю, что ты согласишься на все, чего бы я ни захотел, но… это уже такая гадость, что дальше некуда…. Я не хочу ставить тебя в такое положение, когда… Какого черта ты разулыбалась?
– Потому что все это выглядит таким забавным! – ответила Исабель. От его слов ее окатила волна счастья, и это ароматное чувство, как золотистый мед, разлилось в ее душе. – Делаешь вид, что тебе на все наплевать, а оказывается, заботишься о моей репутации, как средневековый рыцарь.
– Чушь, – проворчал Джед.
– Тогда почему ты так боишься задеть мою гордость, оскорбить чувство собственного достоинства?
Он сердито посмотрел на нее:
– Откуда я знаю! Но это вовсе не боязнь… уж как-нибудь я справлюсь с собой.
Исабель покачала головой:
– Вряд ли. Думаю, что ты и сам это понимаешь. Вот почему и сердишься.
Джед потер рукой затылок:
– Я не перестаю сердиться на себя с той самой минуты, как мы встретились.
– С той минуты, как ты увидел «Невесту», – поправила она. – Но я другая женщина. Как бы мне хотелось, чтобы ты понял это.
– Похоже, впереди у нас масса времени, чтобы все обсудить, – сухо ответил Джед. – Боюсь, что это будут самые долгие и томительные дни в моей жизни. Четыре дня! С ума сойти.
– Может, и к лучшему, что так получилось, – живо ответила Исабель. – За это время мы привыкнем друг к другу. И ты узнаешь, что я совсем не та, за которую ты меня принимал.
– Господи Боже мой! Неужели ты все еще не поняла? Я не хочу ничего узнавать о тебе. – Непроизвольно вырвавшаяся фраза прозвучала почти грубо. – До тех пор, пока мы просто делим одну постель, я еще способен…
– Извини, – торопливо перебила Исабель, пытаясь заглушить вспыхнувшую в груди боль. – Если тебе хватает этого, тогда прими предложение Ронни и…
– Хватит извиняться, – его пальцы еще крепче вцепились в перила. – Тебе не из-за чего извиняться. Тут нет твоей вины.
На ее губах появилась слабая улыбка:
– Привычка. От нее трудно сразу отделаться. Я привыкла, что если что-то шло не так – первым делом начинали винить меня.
– Черт возьми, ты плачешь?
– Нет, конечно.
– Ну да. Я же вижу: у тебя глаза на мокром месте, – Джед повернул ее лицом к себе и посмотрел в предательски заблестевшие глаза. – Да, я вел себя как истинный рыцарь. – Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Целая буря чувств одолевала его, это было видно по быстро менявшемуся выражению глаз, пока он, наконец, не выговорил:
– Я согласен.
И снова в его словах чувствовалась та же нежность, которая прорвалась в его голосе и тогда, в! домике. Исабель знала, что он изо всех сил старается избавиться от этого чувства. Неважно, как оно закралось в его сердце, преодолев все защитные реакции. Самое главное, что он проявил нежность именно сейчас, когда она так в ней нуждалась. Исабель стояла, боясь пошевелиться, мечтая лишь о том, чтобы это мгновение длилось вечность:
– Согласен с чем?
– С чем угодно, лишь бы ты не плакала. – Голос у него был по-прежнему грубоватым. – Я согласен, что за эти четыре дня я смогу получше узнать новую Исабель. Жаль, что тебе придется иметь дело с человеком, который мало чем напоминает средневекового рыцаря. – Он усмехнулся. – Но только до тех пор, пока мы не доберемся до Сан-Мигуэля и не уберемся подальше от Ронни. Идет?
Лицо ее озарила сияющая улыбка:
– Замечательно! Договорились? – Она было повернулась, но потом вспомнила о чем-то. – А где… я буду спать?
– Со мной. Я не собираюсь менять свои привычки. И не хочу, чтобы ты привыкала к тому, что можешь уснуть в какой-то другой постели, а не рядом со мной. У тебя есть возражения?
– Нет, просто я подумала, что могла бы спать на палубе.
– Нет, так не пойдет. – Он повернулся к ней спиной и снова уставился невидящим взглядом в безбрежный морской простор. – Мы будем спать вместе.
Джед пришел в каюту далеко за полночь. Но Исабель все еще не спала. Она лежала, напряженно вытянувшись на постели. Джед не проронил ни слова. А секунду спустя она услышала шорох снимаемой одежды. Ей хотелось отвернуться, но Исабель поняла, что не может отвести глаз от темного силуэта. Ей мало что удалось рассмотреть, но это не имело большого значения. Мысль о том, что он, совершенно раздетый, рядом с ней, словно молния пронзила ее. Сильные бедра, ягодицы, возбужденная плоть… – жар вспыхнул во всем теле, как сухой мох в лесу.
В полумраке – когда он подошел ближе – кожа казалась немного бледной. Но насколько помнила Исабель, он был смуглым. И темные завитки на груди покрылись легким серебром. Он стоял совсем рядом, и она слышала, как он дышит:
– Я надеялся, что ты уже будешь спать.
– А как ты догадался, что я не сплю? – прошептала она.
– Чувствовал твой взгляд на себе. И он меня смущал.
– Извини. Я не могла заснуть.
– Подвинься.
Она быстро отодвинулась к дальнему от него краю.
– Уже поздно. Я решила, что ты передумал.
– И лег на палубе? – Он устроился в постели рядом с ней. – Зачем? Я тебе сказал, что думаю по этому поводу. И потом… я предпочитаю спать с удобствами. – Он хмыкнул. – Хотя, быть может, к концу путешествия эта постель будет для меня пострашнее досок, утыканных гвоздями.
– Где вас черти носили? Неужели было трудно хотя бы позвонить и сказать… Боже! Что это? – Взгляд его остановился на Исабель, и он медленно оглядел ее с ног до головы: белые кроссовки, джинсы, плотно обтягивающие бедра, и белая рубашка. – Ты не похожа на саму себя.
– Нет, вот теперь я как раз похожа на саму себя, – она поставила два пакета с вещами, которые несла с собой. – А та женщина на острове – исчезла. Ее никогда не было. А это я, настоящая Исабель.
Джед повернулся к Ронни:
– Похоже, это твоих рук дело?
Та покачала головой:
– Я просто наблюдала за превращением. И мне оно понравилось. От «взбитых сливок» не осталось ни капли.
– Мне очень жаль, если я разочаровала тебя, – спокойно проговорила Исабель.
– Я бы не сказал, что это изменило тебя в худшую сторону. Только мне надо немного привыкнуть. Перемена оказалась уж слишком разительной. И неожиданной. – Его взгляд остановился на туго заплетенной косе, что падала ей на грудь. В косу был вплетен разноцветный шнурок. – Слава Богу, что ты по крайней мере не подстриглась.
– Собиралась. Но я подумала, что проще будет заплести косу. – Исабель повернулась к Ронни. – Можно я переложу эти вещи в свою сумку у тебя в номере?
– Конечно, – ответила Ронни. – Комната мне пока не нужна. Я собираюсь пойти на пляж.
– Ты же сама уверяла меня, что на свете нет ничего скучнее пляжа? – поддразнивая девушку, напомнил Джед.
– Ну ладно, – примиряюще ответила Ронни. – Там тоже иной раз встречается что-нибудь интересное. Во всяком случае, я не теряю надежды. – Она встретила его взгляд. – Судя по всему, ты не передумал насчет моей поездки?
– Нет, конечно.
– В таком случае пока! – она повернулась и пошла к дверям.
– Мы отплываем примерно через час. Надеюсь, увидимся еще до отъезда?
– Может быть, – обиженно бросила через плечо Ронни.
– Ронни, перестань дуться! Так в самом деле будет лучше.
– Ну конечно.
– Подожди. Ты же знаешь… – Джед замолчал, потому что стеклянная дверь закрылась за ней, отгородив их друг от друга. – Что за черт в нее вселился?
– Наверное, она обиделась.
– Ронни не станет зря обижаться. Она все поняла сама. Но не может с этим смириться.
– И на меня ей вроде бы нечего сердиться, – Исабель проследила взглядом, как Ронни шагает по улице. – Она мне очень понравилась, – и вскинула глаза на Джеда. – И тебе тоже нравится, да?
– Если может нравиться еж за пазухой, – Джед подхватил две сумки Исабель. – Но, кажется, я приноровился работать с ней.
Она прошла следом за ним к лифту:
– Вы уже давно работаете вместе?
– Лет шесть. Мы встретились в Никарагуа. Она успела снять атаку повстанцев, пришла ко мне в отель и предложила эти кадры с тем, чтобы я взял ее в свою группу. – Джед нажал на кнопку, дверь закрылась, и лифт пополз вверх. – Я отказался и от того, и от другого. Ей было всего восемнадцать лет. А я со своей группой оказывался в таких местах, которые никак нельзя было назвать благополучными.
Исабель невольно передернула плечами. Эти слова не соответствовали реальному положению дел, Джед явно приуменьшил опасность тех точек, в которых ему доводилось бывать…
Как хорошо, что на этот раз в Сан-Мигуэле ему ничто не грозит. Она сделает все возможное, чтобы поездка была как можно безопаснее для Джеда.
– Но потом ты все же передумал?
– Она вышла из гостиницы и сумела пробиться буквально на линию огня, где сделала несколько потрясающе динамичных кадров. И заодно получила пулю в плечо, пока щелкала камерой. Пошатываясь и роняя капли крови на пол, она появилась у меня в номере и положила отснятую кассету на стол. – Он поморщился. – И упала без сознания.
– После чего ты сразу взял ее к себе.
– Нет. Не сразу. Сначала взял с нее клятву, что она будет ездить вместе со мной и снимать, пока у нее не получится репортаж, от которого я не смогу отказаться. – Джед пожал плечами. – А что мне оставалось? Я решил: пусть лучше она будет под моим наблюдением. Иначе ей не сносить головы.
Исабель улыбнулась:
– Да уж!
Он нахмурился:
– Не вижу, что могло тебя так обрадовать в этом рассказе.
– Потому что я увидела еще одну сторону твоего характера. Я и не представляла, что ты можешь быть таким заботливым. – Дверь лифта открылась, и они вышли. – Со дня нашей встречи в роли опекаемой выступала только я одна.
Джед крепко сжал губы:
– И все это время я выказывал исключительное бездушие и черствость, если не жестокость.
– Я этого не говорила. И ты никогда не проявлял жестокости по отношению ко мне. И вообще, как мне кажется, тебе не свойственно жестокосердие.
– Откуда такая уверенность?
Голос ее вдруг дрогнул, и, оглянувшись на него, Исабель коротко ответила:
– Есть основания. Ты последовательный, решительный, упрямый и справедливый. Ты не желаешь никому зла. Я убедилась… – она замолчала, увидев выражение его лица. – Что-то не так?
– Ничего. – Ему с трудом удалось отвестивзгляд от ее бедер, туго обтянутых джинсами. – Я совершенно переменил свое отношение к твоему наряду. Похоже, новая Исабель мне очень нравится.
Щеки ее сразу вспыхнули:
– Как… хорошо.
Открыв дверь, он пропустил Исабель вперед и вошел следом. Она кивнула на дорожную сумку, стоявшую на полу:
– Ты не поставишь ее на кровать? Думаю, я быстро управлюсь с этим делом. И мы можем сразу…
Джед поставил сумку, как она просила, но при этом заметил:
– Времени у нас довольно много, так что можешь не торопиться.
Исабель вытащила из первого пакета две пары брюк и блузку и переложила их в сумку.
– Ты сказал Ронни, что хотел бы… – она резко замолчала, когда он подошел к ней со спины и сжал ее бедра.
– Никакой особой спешки нет. Час туда, час сюда не имеют никакого значения, – осевшим голосом проговорил Джед. А руки его то сжимали ее ягодицы, то гладили бедра. – С того момента, как мы уехали из Сиэтла, – это единственное, о чем я все время думаю, – признался он, прикоснувшись горячим языком к уху. – Какого труда мне стоило удержаться и не наброситься на тебя прямо в лифте. Сними эти тесные джинсы, пожалуйста.
Руки Исабель так дрожали, что она испугалась: удастся ли справиться с молнией.
Воодушевление, которое ее охватило, когда Джед объявил об отъезде, на короткое время оттеснило все на второй план, заставило обо всем забыть. Она даже настроила себя на то, что магнетическое действие, которое на нее оказывал Джед, – случайность или плод ее воображения. Но стоило ему снова прикоснуться к ней, как произошло то же самое, что прежде.
– Они не такие уж тесные. Я чувствую себя в них свободно. И я не нарочно… – Джед снова крепко сжал ее ягодицы, отчего у Исабель внутри все заныло. – Ты уверен, что у нас есть в запасе время?
– Это зависит только от нас самих, – он провел горячей ладонью по животу, а потом пальцы его скользнули ниже, меж ее ног. – Иначе мне не выбросить тебя из головы…
Телефон, стоявший на ночном столике рядом с кроватью, резко зазвонил.
– Черт бы его побрал!
Но телефон не умолкал.
– Прямо как в кино, – пробормотал Джед.
– Нам обязательно отвечать?
– Да! Провалиться бы ему! Это вполне может оказаться Ронни. Она вечно попадает во всевозможные передряги. И я не решусь оставить звонок без ответа. – Джед поднялся с кровати и пересел к столику. – Но если только у нее нет никаких серьезных причин, я оторву ей голову, – с этими словами он поднял трубку. – Корбин.
Какое-то мгновение он слушал молча, а потом спросил:
– И он не может задержаться еще немного?
Затем опять последовала пауза.
– Ну хорошо. Мы скоро будем там, и он раздраженно швырнул трубку на место. – Одевайся. Нам надо выходить.
– Но ты ведь говорил…
– Да, говорил. Но, наверно, придется отложить до тех пор, пока мы не окажемся на яхте. Это был Джеймс Гарсия – я звонил ему из Сиэтла по поводу твоих документов. Он сказал, что может задержать своего помощника только до пяти часов, не более. Тот должен продлить тебе паспорт. Мы заскочим сюда по дороге в порт. – Джед направился к двери. – Я пришлю коридорного за твоей сумкой.
– А ты куда?
– Подожду тебя в вестибюле. Мне не стоит оставаться в номере, – он окинул ее быстрым взглядом. – Иначе я наплюю на все паспорта на свете. Еще немного, и я не в состоянии буду справиться с собой.
Дверь за ним захлопнулась.
* * *
Через несколько часов они уже были в открытом океане, в ста милях от города, рассекая волны носом яхты под названием «Счастливое приключение».– Похоже, наша поездка обещает быть удачной, – задумчиво проговорила Исабель.
– Почему ты так решила? – спросил Джед, сжимая штурвал.
– Посмотри, какое название у яхты. Это хороший знак. Я уверена.
– Не думаю, что Ронни обращала внимание на эти хорошие знаки, когда искала яхту. Скорость, осадка, прочность, – вот что она брала в расчет, а на приметы ей наплевать.
– Не думаю. Она производит впечатление человека, в котором соединяются такие противоречивые… – Исабель вдруг замолчала и тревожно посмотрела на Джеда. – Что-то не так? Мотор?
– Нет. Если не считать того, что произошло в гостинице, – он взял ее за руку и потянул за собой из рулевой рубки вниз по ступенькам в каюту, что располагалась слева по борту. – Мне очень жаль, если я испорчу тебе настроение, но я нестерпимо хочу тебя.
Исабель почувствовала, как ей вдруг сразу стало не хватать воздуха и как знакомый жар охватил тело.
– И я выжидал до этой минуты только по одной-единственной причине – мне не хотелось, чтобы нам снова помешали. – Дверь каюты распахнулась. И Исабель увидела, насколько она мала – размером с почтовую марку, обшитая тисом, вмещавшая только узенькую скамью у стены.
Джед посмотрел в ту же сторону, что и она:
– Конечно, тут особенно не развернешься, но нас это не остановит. Раздевайся.
Этот короткий приказ, сказанный хрипловатым от напряжения голосом, выдавал и неутолимое желание, и возбуждение одновременно.
Пальцы Исабель начали расстегивать блузку.
– Послушна, как и прежде, – с легким оттенком горечи улыбнулся Джед. – А мне казалось, что теперь ты изменилась.
– А почему я должна сопротивляться? Ведь я тебе обещала. И к тому же мне нравится заниматься с тобой любовью.
Его пальцы сжались в кулаки:
– Нельзя найти столь же неуместное слово, как «любовь», для описания того, что происходит между нами, – хрипло сказал он.
Исабель почувствовала себя так, словно ее проткнули шпагой, но все же сумела выдавить из себя улыбку:
– Но я не знаю другого более подходящего слова, – сбросив блузку, она швырнула ее на скамью. – Почему ты все время…
– Апчхи! – услышали они.
Исабель вопросительно посмотрела на Джеда, но тот уже неслышными шагами скользнул к двери каюты, что располагалась напротив. Приложив палец к губам, показывая Исабель, чтобы она не произносила ни звука, Джед собирался пинком открыть дверь.
– Черт побери, это я чихнула!
Голос Ронни, поняла Исабель, и почувствовала, как сразу спадает напряжение в теле.
Но Джед переживал иные чувства. Выругавшись, он рывком открыл дверь:
– Выметайся отсюда!
Ронни, с опаской поглядывая на Джеда, выскользнула из каюты:
– Ты мне можешь сказать, почему человек чихает в самое неподходящее время? Наверное, у психологов есть объяснение этому загадочному явлению…
– Почему ты здесь? – требовательно перебил ее Джед.
– Сам понимаешь, как мне хотелось поехать. И тут в голову пришла хорошая мысль, – ответила Ронни и быстро добавила:
– Вот увидишь, я вам пригожусь. Кто останется на яхте, когда вы сойдете на берег? Не оставите же вы ее в открытом море без присмотра?
– И ты решила спрятаться?
– Ну да. Конечно, я не собиралась и носа высовывать, пока вы не отплывете подальше от Сан-Хуана. Откуда мне было знать, что вы отправитесь в постель сразу же? – Она сокрушенно посмотрела на Исабель. – Прошу прощения за то, что помешала. Но я решила, что поездка и в самом деле исключительно деловая. Ты не похожа на тех женщин, что у него были прежде. У тебя совсем другой тип. И к тому же он покрикивал на тебя почти так же, как на меня.
– Ни на нее, ни на тебя я не покрикивал вообще, – холодно возразил Джед.
– Ну, хорошо, тогда – ворчал, – Ронни подняла рубашку со скамьи и подала ее Исабель. – Надень, а то, похоже, начинает холодать.
– Спасибо, – Исабель начала надевать блузку, с трудом подавляя нервный смешок, который рвался у нее из груди. – Только, я думаю, дело тут не в температуре воздуха.
– Тогда, наверное, все дело в сквозняке. У яхты не очень толстая обшивка. Я, можно сказать, слышала даже ваше дыхание, и поэтому мне не оставалось ничего другого, как … чихнуть. Сначала я решила, что надо что-то бросить на пол. А потом поняла, что не стоит. Джед влетел бы сюда и одним ударом пригвоздил меня к стене, не разбираясь. Я не раз была свидетелем того, что он не особенно чикается со всякими подонками, которые попадаются на пути. А уже тем более сейчас, когда он не в духе…
– Да, ты была на волосок от гибели, – с мрачной иронией оборвал ее Джед.
Ронни, не обращая на него внимания, повернулась к Исабель и искренним тоном продолжила:
– Я бы могла и дальше сидеть тихо как мышь, – она пожала плечами, – если бы вы просто занимались своим делом.
– Своим делом? – не поняла Исабель.
– Ронни у нас прямая, как железнодорожные шпалы. Тут она и мне может дать фору, – вмешался Джед.
Ронни кивнула:
– Но вы начали разговаривать. А мне не хотелось подслушивать.
– Спасибо, – серьезно кивнула Исабель. – Мне тоже кажется, что лучше, когда игра идет в открытую.
– Кстати, нам надо обсудить этот вопрос, – Ронни задумчиво свела брови. – Знаете что? Как только вы надумаете заняться своим делом, говорите мне прямо. Я буду подниматься и прогуливаться по палубе, идет?
– У меня есть предложение получше, – подхватил Джед. – А что если мне просто вышвырнуть тебя за борт?
Ронни усмехнулась в ответ:
– Только после тебя, а лучше – вместе с тобой.
Какое-то время он в упор смотрел на свою помощницу, потом круто развернулся и вышел из каюты.
Дверь хлопнула с такой силой, что Ронни моргнула:
– Может, мне надеть спасательный пояс? – Она посмотрела на Исабель. – Ты тоже взбесилась, как и он?
– Скорее удивилась. Это более подходящее слово.
– Как я уже сказала, он обращается с тобой совсем не так, как с другими женщинами. Он все время следит, чтобы с тобой ничего не стряслось, очень внимателен, и я подумала… – она замолчала. – Обещаю, я не буду вам больше мешать.
У девушки было такое огорченное лицо, что Исабель даже посочувствовала ей:
– Что ж, поскольку ты нашла выход из положения, думаю, мы оба будем рады, что ты оказалась здесь.
– Правда? – воодушевилась Ронни. – Это ты говоришь не из вежливости? Не для того, чтобы утешить?
– Мне кажется, что мы в таком положении, когда нам всем не до банальной вежливости.
Ронни задумчиво посмотрела на дверь, за которой исчез Джед:
– На этот раз он и в самом деле разозлился на меня. А если подняться и сказать ему, что он может спуститься вниз?
– Лучше я поднимусь. – Исабель пошла к двери. – Мне кажется, что тебе какое-то время не надо попадаться ему на глаза.
– А, вот что! – через секунду воскликнула Ронни. – Придумала! Пойду и приготовлю ужин.
– Ты хорошо умеешь готовить?
– Хуже не бывает, – честно призналась девушка. – Но в конце концов омлет я сумею сделать вполне съедобный. А Джед хорошо знает меня. Он поймет, что это – жест примирения.
Но поднявшись на палубу и взглянув на Джеда, Исабель поняла, что одного ужина, чтобы поднять его настроение, явно недостаточно, и не стала его окликать.
Он стоял у перил, глядя в открытое море. Судя по напряженной спине, его терзали недобрые предчувствия.
– Похоже, она и в самом деле расстроилась, что огорчила тебя, – проговорила Исабель, встав рядом с ним у перил.
– Это, однако, не остановит ее и в следующий раз, когда она опять захочет добиться своего, – зло бросил Джед. – Тем более, что теперь не исправить того, что сделано.
– Она готова по первой нашей просьбе…
– Какая щедрость с ее стороны! Я во всеуслышание должен заявить, что собираюсь делать, а ты должна терпеть безмолвного свидетеля, который находится за тонкой обшивкой каюты? Так?
– Ну и что?
– Как что? – Он повернулся к ней лицом. – Я знаю, что ты согласишься на все, чего бы я ни захотел, но… это уже такая гадость, что дальше некуда…. Я не хочу ставить тебя в такое положение, когда… Какого черта ты разулыбалась?
– Потому что все это выглядит таким забавным! – ответила Исабель. От его слов ее окатила волна счастья, и это ароматное чувство, как золотистый мед, разлилось в ее душе. – Делаешь вид, что тебе на все наплевать, а оказывается, заботишься о моей репутации, как средневековый рыцарь.
– Чушь, – проворчал Джед.
– Тогда почему ты так боишься задеть мою гордость, оскорбить чувство собственного достоинства?
Он сердито посмотрел на нее:
– Откуда я знаю! Но это вовсе не боязнь… уж как-нибудь я справлюсь с собой.
Исабель покачала головой:
– Вряд ли. Думаю, что ты и сам это понимаешь. Вот почему и сердишься.
Джед потер рукой затылок:
– Я не перестаю сердиться на себя с той самой минуты, как мы встретились.
– С той минуты, как ты увидел «Невесту», – поправила она. – Но я другая женщина. Как бы мне хотелось, чтобы ты понял это.
– Похоже, впереди у нас масса времени, чтобы все обсудить, – сухо ответил Джед. – Боюсь, что это будут самые долгие и томительные дни в моей жизни. Четыре дня! С ума сойти.
– Может, и к лучшему, что так получилось, – живо ответила Исабель. – За это время мы привыкнем друг к другу. И ты узнаешь, что я совсем не та, за которую ты меня принимал.
– Господи Боже мой! Неужели ты все еще не поняла? Я не хочу ничего узнавать о тебе. – Непроизвольно вырвавшаяся фраза прозвучала почти грубо. – До тех пор, пока мы просто делим одну постель, я еще способен…
– Извини, – торопливо перебила Исабель, пытаясь заглушить вспыхнувшую в груди боль. – Если тебе хватает этого, тогда прими предложение Ронни и…
– Хватит извиняться, – его пальцы еще крепче вцепились в перила. – Тебе не из-за чего извиняться. Тут нет твоей вины.
На ее губах появилась слабая улыбка:
– Привычка. От нее трудно сразу отделаться. Я привыкла, что если что-то шло не так – первым делом начинали винить меня.
– Черт возьми, ты плачешь?
– Нет, конечно.
– Ну да. Я же вижу: у тебя глаза на мокром месте, – Джед повернул ее лицом к себе и посмотрел в предательски заблестевшие глаза. – Да, я вел себя как истинный рыцарь. – Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Целая буря чувств одолевала его, это было видно по быстро менявшемуся выражению глаз, пока он, наконец, не выговорил:
– Я согласен.
И снова в его словах чувствовалась та же нежность, которая прорвалась в его голосе и тогда, в! домике. Исабель знала, что он изо всех сил старается избавиться от этого чувства. Неважно, как оно закралось в его сердце, преодолев все защитные реакции. Самое главное, что он проявил нежность именно сейчас, когда она так в ней нуждалась. Исабель стояла, боясь пошевелиться, мечтая лишь о том, чтобы это мгновение длилось вечность:
– Согласен с чем?
– С чем угодно, лишь бы ты не плакала. – Голос у него был по-прежнему грубоватым. – Я согласен, что за эти четыре дня я смогу получше узнать новую Исабель. Жаль, что тебе придется иметь дело с человеком, который мало чем напоминает средневекового рыцаря. – Он усмехнулся. – Но только до тех пор, пока мы не доберемся до Сан-Мигуэля и не уберемся подальше от Ронни. Идет?
Лицо ее озарила сияющая улыбка:
– Замечательно! Договорились? – Она было повернулась, но потом вспомнила о чем-то. – А где… я буду спать?
– Со мной. Я не собираюсь менять свои привычки. И не хочу, чтобы ты привыкала к тому, что можешь уснуть в какой-то другой постели, а не рядом со мной. У тебя есть возражения?
– Нет, просто я подумала, что могла бы спать на палубе.
– Нет, так не пойдет. – Он повернулся к ней спиной и снова уставился невидящим взглядом в безбрежный морской простор. – Мы будем спать вместе.
Джед пришел в каюту далеко за полночь. Но Исабель все еще не спала. Она лежала, напряженно вытянувшись на постели. Джед не проронил ни слова. А секунду спустя она услышала шорох снимаемой одежды. Ей хотелось отвернуться, но Исабель поняла, что не может отвести глаз от темного силуэта. Ей мало что удалось рассмотреть, но это не имело большого значения. Мысль о том, что он, совершенно раздетый, рядом с ней, словно молния пронзила ее. Сильные бедра, ягодицы, возбужденная плоть… – жар вспыхнул во всем теле, как сухой мох в лесу.
В полумраке – когда он подошел ближе – кожа казалась немного бледной. Но насколько помнила Исабель, он был смуглым. И темные завитки на груди покрылись легким серебром. Он стоял совсем рядом, и она слышала, как он дышит:
– Я надеялся, что ты уже будешь спать.
– А как ты догадался, что я не сплю? – прошептала она.
– Чувствовал твой взгляд на себе. И он меня смущал.
– Извини. Я не могла заснуть.
– Подвинься.
Она быстро отодвинулась к дальнему от него краю.
– Уже поздно. Я решила, что ты передумал.
– И лег на палубе? – Он устроился в постели рядом с ней. – Зачем? Я тебе сказал, что думаю по этому поводу. И потом… я предпочитаю спать с удобствами. – Он хмыкнул. – Хотя, быть может, к концу путешествия эта постель будет для меня пострашнее досок, утыканных гвоздями.