Джордан Николь. В его власти

   — Ну да… — Он прочистил горло. — По правде говоря, я действительно немного приболел. Дышать было трудно. Лихорадило. Но я выздоровел.
   Сабрина втянула ртом воздух.
   — Так вот что тебя беспокоило? Озноб? Ты же говорил, что у тебя больное сердце!
   У Ангуса хватило совести принять виноватый вид.
   — Да, сердце у меня тоже барахлило. Но сейчас я в порядке.
   Сабрина почувствовала, что бледнеет от гнева. Он не был смертельно болен, никогда не был.
   — Ты притворялся больным?
   — Не совсем. Я болел. Но не так сильно, как тебе показалось.
   Сабрина тряхнула головой. Она не знала, что ранит ее сильнее — обида, смущение, чувство, что ее обманули и предали.
   — Ты меня надул, — прошептала она.
   — Ну ладно тебе.
   — Ты сказал, что я — твоя последняя надежда, что только мой брак с Маклареном может спасти клан.
   — Ты сделала хорошее дело, девочка.
   — Хорошее дело? — Голос ее дрожал. — Ты так это называешь? Ты лгал мне, обманом заставил согласиться на этот брак. Да я вышла за Найла только потому, что думала, будто ты умираешь и твой клан нуждается в вожде, способном его защитить.
   — Да, но я боялся, что иначе ты откажешься выйти за него. Сознайся, ты бы и в горы не поехала, если бы не думала, что я умираю.
   Нет, не поехала бы. И не вышла бы замуж за знаменитого сердцееда, не желавшего брать ее в жены. И не влюбилась бы в него безнадежно и безответно.
   Сабрина зажмурилась. Ангус сыграл на ее порядочности и выиграл. Сабрина чувствовала противный холодок внутри.
   Она посмотрела на Лайма Дункана, и тот стыдливо опустил глаза.
   — Ты все знал? — спросила она.
   — Нет, — быстро ответил за него Ангус. — Лайм ни чего не знал, пока свадьбу не сыграли.
   Сабрина перевела взгляд на деда, который недобро хмурился.
   — Брось, девочка. Ты бы предпочла, чтобы я умер?
   — Нет, конечно, нет. Я рада, что ты здоров. Что меня больше всего огорчает — так это твое вранье… — И тут ей пришла в голову такая мысль, словно ее кулаком в живот ударило.
   — Как ты заставил Найла жениться на мне? — медленно спросила она.
   — С чего ты взяла, что мне пришлось его принуждать?
   — Потому что он ясно дал мне понять, что не хочет на мне жениться.
   — Его отец был обязан мне жизнью. Я потребовал отдать долг чести.
   У нее болезненно сжалось сердце.
   — Значит, дело было не только в желании взять в жены наследницу. Так я и думала. Он явно был рад, когда я разорвала помолвку. И мы никогда не поженились бы, если бы меня не ранили во время набега.
   Она прищурилась. И тут ей в голову пришла мысль еще более ужасная, чем предыдущая.
   — Ты и насчет набега меня обманул? Насчет того, что Бьюкенены украли скот?
   — Нет, детка.
   — Ты сказал, что сам Оуэн Бьюкенен возглавил набег.
   — Ну… может, и не он лично.
   — Или вообще никакого набега не было? Это все объяснило бы — и почему они отказываются брать на себя кражу скота, и почему обвиняют меня в нарушении договора. Это ты первым украл скот?
   — Ну, не совсем так. Возможно, я ошибся… и скот не украли.
   Сабрина поднесла руку к виску. Голова кружилась. Теперь все встало на свои места.
   — Ты сказал, что проклятые Бьюкенены грабят твоих соплеменников, а у тебя нет вождя достаточно сильного, что бы их остановить. Но Бьюкенены никогда и не нападали на клан Дунканов. Ты сам все это организовал.
   Дед еще больше покраснел.
   — Ты догадалась, внучка. Я действовал на благо клана.
   — О, я вообще достаточно догадлива. У нас мог бы быть надежный мир. Видит Бог, Оуэн почти на это согласился! Мы могли бы навеки покончить с междоусобицей. Но нет, ты намеренно разжег старую вражду. Люди могли бы по гибнуть по твоей прихоти! Найл тогда чуть не погиб, и двое Бьюкененов были серьезно ранены. И я, кстати, тоже.
   Ангус сдвинул брови:
   — Пусть так, я ведь должен был что-то делать. Ты разорвала помолвку и ни о чем слушать не хотела. Я должен был показать тебе, чем грозит твое упрямство. Ты должна была увидеть, что будет с кланом Дункана, если у нас не останется по-настоящему сильного вождя.
   — Поэтому ты чуть было не развязал настоящую войну. Лишь бы заставить меня выйти замуж.
   — У меня не было выбора. Я старею, девочка. Наш клан действительно нуждается в сильном вожде. Макларен — как раз то, что нужно. А заполучить его я мог только с твоей помощью.
   Ангус сделал к ней шаг, но она выставила вперед руки.
   — Не надо, дед! Ты ничем не можешь оправдать то, что послал людей на смерть. Ты вообразил себя Богом. — Сабрина тряхнула головой. — Лучше мне сразу уехать, пока я не наговорила того, о чем потом буду всю жизнь жалеть.
   Она повернула коня и поскакала к дому, распираемая злостью, обидой и унижением. Ее использовали как приманку, разыграли и ради этого сотни жизней поставили на карту. А что еще хуже — Найла принудили на ней жениться. Она оказалась его женой благодаря хитросплетениям интриг и ловушек. И он согласился взять ее в жены лишь потому, что был убежден, что клан ее в опасности. Но на самом деле для их брака не было никаких оснований.
   Сабрину мучил стыд. Как она теперь посмотрит ему в глаза? Знает ли он о вероломных планах Ангуса?
   Когда Найлу все это станет известно, захочет ли он разорвать их союз? Сейчас просить об аннулировании брака уже поздно, но они могли бы начать жить порознь, как он всегда хотел. При одной лишь мысли об этом Сабрину пробрала дрожь.
   Но было еще одно дело. Договор с Бьюкененами. Возможно, и тут уже ничего нельзя предпринять. Впрочем, Оуэн всегда хотел мира, а Найл, узнав правду о первом набеге, возможно, найдет в себе силы взглянуть на ситуацию объективно. Но вначале — об этом Сабрине даже думать не хоте лось — ей предстояло спросить Найла о том, хочет ли он по-прежнему считать ее свой женой.
   Всю дорогу до Крегтурика Сабрина готовила себя к предстоящему разговору, но, когда приехала, обнаружила, что с разговором придется повременить. С визитом явилась Ева Грэм. Сабрина оставила лошадь и собаку на попечение конюха, а сама пошла в дом и поднялась наверх.
   Гостьи в гостиной не оказалось. Не оказалось ее и в других комнатах второго этажа. Горничная предположила, что вдова Грэм могла заглянуть в сад за замком, поскольку, выглянув из окна, она видела, как господин Макларен и леди Грэм там прогуливались.
   Найл с Евой в саду? У Сабрины болезненно сжалось сердце.
   Она решила, что дождется их возвращения, но тут же отругала себя за трусость. Выйдя из дома, она поднялась по каменной тропинке вверх, на холм, туда, где раскинулся запущенный сад со множеством яблоневых, вишневых и сливовых деревьев.
   Из-под каменной стены доносились приглушенные голоса. Сабрина набрала в грудь воздуха и открыла калитку. Она похолодела от того, что увидела, — любовники расположились всего в нескольких ярдах от калитки у самой стены. Красивая вдова и ее муж лежали в объятиях друг друга на расстеленном на траве пледе Макларена. Сабрина зажала рот рукой, чтобы не закричать. Она понимала, что должна уйти, но ее словно пригвоздили к месту.
   Найл лежал на спине, а Ева оседлала его. Юбки ее были задраны, лиф расстегнут, пышная грудь выпущена на свободу. Возвышаясь над ним, она жадно его целовала.
   Ева приподнялась и, схватив Найла за руки, приложила его ладони к пышным полушариям.
   — Ты своего не упустишь и дерзка, как уличная девка, — сказал он. Выражение лица у него было странно мрачным.
   — Ты всегда считал эти качества моими главными достоинствами.
   Ева прогнула спину, вжимая груди ему в ладони.
   — Я тебе все еще нравлюсь, Найл?
   Пальцы его сомкнулись вокруг ее сосков, слегка сдавливая нежную плоть. Ева закрыла глаза, откинулась и застонала.
   Теперь эта картина навсегда останется в памяти: лицо Найла, искаженное наслаждением, которое он испытывал, лаская другую женщину.
   Сабрина неуверенно отступила, едва не упав. Голова кружилась, сознание мутилось от гнева и боли. Она бросилась бежать прочь от этого кошмара, давясь слезами. Она не понимала, как добежала до дома и поднялась в спальню, в их с Найлом спальню, ту самую, где Найл лишил ее невинности и научил плотской любви. Где они провели столько восхитительных часов. Сабрина едва держалась на ногах. Предательство Найла жгло словно огнем.
   А ведь она была близка к тому, чтобы признаться ему в любви, открыть перед ним душу. Забыла о том, что распутник не может превратиться в заботливого и любящего мужа. К горлу подступил комок. Она не должна была питать иллюзии насчет Найла. Впрочем, он не давал ей на то никаких оснований и с самого начала был с ней предельно честен. Не раз говорил, что верности от него ждать не стоит.
   Сабрина резким движением смахнула слезы. Она не умрет, какой бы невыносимой ни казалась боль. У нее хватит сил все это выдержать. Она запрет сердце на замок и не позволит себе страдать. Она вскинула голову. Роль обманутой жены не для нее. Найл никогда не узнает, как глубоко ранил ее.
   Сабрина вернулась на конюшню и велела седлать кобылу. Она ехала куда глаза глядят и вдруг обнаружила, что находится на дороге, ведущей к Бьюкененам. Стиснув зубы, она пустила кобылу в галоп. Сабрина обрадовалась, когда по дороге к замку ей повстречался Кейт Бьюкенен. Ей не хотелось встретиться с Оуэном один на один.
   Она объяснила Кейту цель своего визита, и он охотно согласился сопровождать ее в замок. Оуэн к моменту их приезда как раз садился за трапезу в главном зале.
   Увидев молодую женщину, он вскочил на ноги, кипя от возмущения.
   — Не понимаю, что за игру ты ведешь, женщина, — взревел он, — но я больше не потерплю предательства от Дунканов!
   — Я как раз собираюсь принести извинения за действия своего клана. Позвольте, с вашего разрешения, объяснить ситуацию с набегами. Возможно, после этого вы согласитесь выслушать мое предложение.
 
   * **
   Наслаждение куда-то пропало, думал Найл, возвращая поцелуи своей красивой любовнице. Плоть его была возбуждена, но сам он оставался равнодушным. Он знал, что Ева способна удовлетворить любые прихоти его тела. Но почему-то она не казалась ему такой желанной, как прежде. Целуя полные губы Евы, лаская ее роскошную грудь, он думал о другой женщине, худенькой и запальчивой, с темными глаза.
   О своей собственной жене.
   Найл раздраженно стиснул зубы. Да, он искал другую женщину, красивую и темпераментную, чтобы избавиться от навязчивой страсти к собственной жене, но его план не сработал. Он почему-то не испытывал удовольствия от секса.
   Ева была слишком проницательна, чтобы не заметить произошедшую в нем перемену, и подняла на него глаза.
   — Только не говори, что я стала менее искусной, — с наигранной беспечностью произнесла она.
   Найл задумчиво провёл тыльной стороной ладони по ее лицу.
   — Конечно, нет, моя сладкая. Ты, как всегда, прелестна.
   — Верится с трудом. — Она натянуто улыбнулась. — Надеюсь, ты не испытываешь угрызений совести, изменив жене?
   Найл нахмурился и промолчал. Ева попала в точку — он чувствовал себя виноватым, и это его злило. Ева рассмеялась:
   — Ни за что бы не подумала! Сколько замужних дам ты соблазнил? Без счета… И тебя это нисколько не волновало.
   — Не стоит так углубляться в тему, женщина. Я сейчас не в самом лучшем расположении духа.
   Ева недоверчиво покачала головой:
   — Ты не должен ни в чем себя винить, Найл. Что такое клятвы, которые мы даем у алтаря? Пустая формальность. К тому же мы с тобой не сегодня встретились. И ты знаешь, что я не проболтаюсь. Сабрина ничего не узнает.
   — Сабрина очень сообразительна.
   Ева вздохнула:
   — Хочешь сказать, что между нами все кончено?
   — Устраивать сцены — не твое амплуа, моя сладкая, — усмехнулся Найл. — Но именно так я решил.
   — Я знаю, что ты меня хочешь. — Ева прижала ладонь к его плоти.
   Найл поморщился. Эрекция была действительно мощной.
   — Я всего лишь смертный, моя сладкая. А твои чары не могут оставить равнодушным ни одного мужчину.
   — Но моих чар не хватает, чтобы заставить тебя изменить решение.
   Найл усмехнулся:
   — Увы, нет, хотя мне больно об этом говорить.
   Сабрины нигде не было видно, когда он вернулся домой. И он поспешил смыть с себя запах духов Евы.
   Через некоторое время пришел Лайм Дункан. Он прибыл в Крегтурик, чтобы встретиться с Сабриной, и ее отсутствие в замке воспринял с тревогой.
   — Где она может быть? — сурово спросил он у Найла.
   — А разве она не в Банеске? Она собиралась навестить деда.
   — Она была в Банеске и очень расстроилась. Найл недобро прищурился:
   — Объясни почему.
   Лайм в двух словах рассказал о том, что Ангус обманом выдал за Найла свою внучку. Найл мрачно выслушал его.
   — Я не знал, что Ангус врет, милорд, — поклялся Лайм, — до последнего момента. Он сейчас здоров и крепок — молодым фору даст.
   — Я с самого начала это заподозрил, но не мог посту питься честью и уличить его во лжи.
   — Ангус поступил не по справедливости. Вы не должны были платить такую цену.
   — В конечном итоге я сам решил жениться на Сабрине. Должен признать, я…
   В этот момент появился Джорди.
   — Весть от госпожи Макларен! — воскликнул он без предисловий. — Проклятый Бьюкенен держит ее у себя.
   У Найла перехватило дыхание.
   — Откуда ты знаешь?
   — Он послал Ангусу требование заплатить выкуп за то, что госпожу Макларен вернут в целости и сохранности, — триста голов скота.
   Найл заскрежетал зубами.
   — Если по его вине хоть один волос упадет с ее головы… Джорди не дал ему договорить:
   — Ангус собирает силы на ее вызволение. Он хочет, что бы вы немедленно отправились к нему.
   — Хорошо, я еду. Лайм, найди Джона и объявите общий сбор. Все на проклятых Бьюкененов!
   Воины клана Макларенов были легки на подъем. Джорди отправился в Банеск, чтобы на пути пересечься с Ангусом. Вскоре кавалькада из сотни воинов скакала к замку Бьюкененов.
   При приближении к крепости всадники замедлили ход. Они были удивлены, увидев, что ворота открыты.
   Найл жестом приказал всадникам остановиться. Какое-то время был слышен только храп коней и нетерпеливый перестук копыт.
   — Думаешь, это ловушка? — обратился Ангус к Найлу.
   — Возможно. Побудь здесь, я выясню, что происходит. Ангус хотел было возразить, но, взглянув на мрачное от гнева лицо Найла, прикусил язык.
   Вытащив меч, Найл один въехал во двор. Нигде не было ни души. Никаких намеков на то, что Бьюкенены ждут посланников с выкупом.
   Массивная деревянная дверь в башню распахнулась, и на верхней ступени каменной лестницы показался Кейт Бьюкенен в кожаной куртке, оружия при нем не было.
   — Мои приветствия, лорд Макларен! — крикнул он. — Мы ждали Ангуса, но рады и вам.
   — Где она? — задыхаясь от ярости, спросил Найл.
   — Она в целости и сохранности. Здесь совсем не то, что вы думаете.
   — Что я думаю, не имеет значения! Скажите, где моя жена, не то я вспорю вам брюхо и скормлю вам собственные кишки!
   — Я с удовольствием сообщу вам то, что знаю, если вы мне дадите шанс. Ваша леди здесь по собственной воле.
   Найл явно сделал над собой усилие, чтобы взять себя в руки, но в прищуренных глазах его читалось недоверие.
   — Она пришла сюда в поисках мира. Найл играл желваками.
   — Черта с два, — пробормотал он.
   — Прошу вас, заходите, вы сами все увидите. Кейт отступил, жестом пригласив гостя в башню. Найл спешился, но меч зачехлять не стал. Взбежав по ступеням наверх следом за сыном своего злейшего врага, он подошел к дверям комнаты, которая, очевидно, использовалась как гостиная. Еще не успев войти внутрь, он услышал мелодичный смех Сабрины.
   — Осторожно, сударь! — со смехом говорила она. — Я бы на вашем месте не делала этот ход.
   Найл остановился на пороге, озираясь по сторонам. Перед полыхающим камином напротив Оуэна Бьюкенена за шахматной доской сидела Сабрина.
   — Вот видите, милорд, — произнес Кейт. — Никакого похищения не было. Ваша леди искренне наслаждается гостеприимством Бьюкененов.

Глава 15

   Оуэн и Сабрина оторвали взгляды от доски. Оуэн состроил кислую мину.
   — Я выиграл наш спор, женщина. Я говорил тебе, что он явится.
   — Это верно. — Она одарила Оуэна чарующей улыбкой. — Я, кажется, должна вам полкроны. Но мне придется отыграть проигрыш — эта партия, судя по всему, за мной.
   Найл прошел в комнату. Глаза его метали молнии.
   — Он, похоже, недоволен тем, что нашел тебя тут, — сказал Оуэн.
   Улыбка Сабрины стала значительно холоднее.
   — Думаю, вы правы. Но он, вне сомнения, озабочен тем, что я с вами флиртую. Вы должны его простить. Он по природе подозрителен — слишком часто прятался за дверями супружеских спален, избегая ревнивых мужей.
   Оуэн расхохотался:
   — Господи, женщина, ты настоящее сокровище для меня, старика!
   — Надеюсь, вы объясните мне, что тут происходит, жена? — сквозь зубы процедил Найл.
   Сабрина повернулась к мужу и окинула его спокойным взглядом.
   — Если пожелаете. Как видите, мой визит к господину Бьюкенену проходит в очень приятной атмосфере. А приехала я к нему для того, чтобы принести извинения за то, что наши кланы нарушили договор, и за обман моего деда. Вы, должно быть, удивитесь, если я скажу, что Ангус вовсе не болен.
   — Лайм мне об этом говорил.
   — А сказал ли он вам о том, что это мой дед сочинил басню о краже скота Бьюкененами? Он обманом заставил нас принять участие в ответном набеге, в то время как у нас никто ничего не крал.
   Лицо Найла стало непроницаемым.
   — Я пришел, чтобы проводить вас домой. Она безмятежно сложила руки на коленях.
   — Но я не собираюсь уезжать отсюда, милорд.
   — Сабрина!.. — с угрозой в голосе произнес Найл. Для него было невыносимым видеть, как его жена вступает в альянс с его врагами. Он приказал ей близко к ним не подходить, а она посмела пренебречь его требованиями и теперь откровенно издевалась над ним.
   — Я желаю поговорить со своим дедом, — сказала она. — Он должен прибыть с минуты на минуту.
   Найл призвал себя к терпению.
   — Ангус здесь. Ждет моего слова.
   — Тогда ему следует присоединиться к нам. Он должен Бьюкененам триста голов скота, и я сделаю все от себя зависящее, чтобы он расплатился.
   — Это цена вашего освобождения?
   — Разумеется, нет. Этот скот принадлежит Бьюкене нам. Ангус просто вернет им свое плюс проценты. Думаю, сто голов — справедливая плата за причиненные неприятности.
   — А если он предпочтет не платить?
   — Тогда я останусь тут. — Найл пристально смотрел на нее. — Я подумаю о возвращении домой, сэр, — продолжала Сабрина, — лишь при одном условии. Если вы цивилизованно обсудите с Бьюкененами мир. А до этих пор я буду находиться у Оуэна на правах гостьи.
   Найл ошеломленно смотрел на нее.
   — Вы лезете в дела, которые вне вашей компетенции.
   — Я так не думаю. По правде говоря, меня удивляет, почему мужчины только и думают что о войне. Право вести переговоры надо было давно предоставить женщинам. Мы по крайней мере способны прислушиваться к доводам рас судка.
   Глаза Найла опасно сверкнули.
   — Я намерена убедить Ангуса заключить мир с Бьюкененами. И надеюсь на вашу поддержку.
   — В самом деле? Напрасно!
   — Думаю, — сказала Сабрина, — вам будет нелегко объяснить ему, почему ваша жена предпочла остаться в доме вашего злейшего врага.
   — Мне хватит минуты, чтобы забрать тебя отсюда.
   — Вы можете забрать меня силой, сударь, но при первой же возможности я снова сюда вернусь, если, конечно, вы не намерены держать меня под замком до конца дней.
   — Ты хоть понимаешь, чего от меня просишь? — сквозь зубы спросил Найл.
   — Думаю, что да, — с той же безмятежностью ответила Сабрина. — И еще Оуэн клянется, что он не отдавал приказ убивать вашего брата и отца, и я ему верю.
   — Да, парень, — тихо сказал Оуэн. — Я не имею ни какого отношения к этому мерзкому делу и, знай я о том, что затевается, остановил бы убийц. Хью был хорошим человеком и достойным противником. Каковы бы ни были наши разногласия, он не заслужил такого конца. Я скорбел о его кончине, клянусь Богом.
   Найл смотрел на него несколько долгих секунд, после чего, зачехлив меч, мрачно произнес:
   — Похоже, у меня нет выбора. Пойду приведу Ангуса.
   — Найл! — умоляюще воскликнула Сабрина ему вслед. — Пойми, так будет лучше для всех.
   Он обернулся и пронзил ее взглядом.
   — Единственное, что я понимаю, мадам, так это то, что вы пошли против своих соплеменников.
   Сабрина опустила голову, чтобы он не увидел боли в ее глазах.
   — Нет. Я просто попыталась остановить безумие. Я не просила вас сюда приезжать, милорд, не просила принимать участие в этой бессмысленной междоусобной резне. Не просила на мне жениться. Меня обманом заставили стать вашей женой, так же как и вас вступить со мной в брак. Но поскольку изменить ничего нельзя, я хочу сделать все возможное, чтобы урегулировать разногласия и жить в мире.
   Уже глубокой ночью враждующие кланы достигли договоренности. Это был не прочный и надежный договор о мире, а только первый шаг на его пути. Увы, начало мирного процесса между враждующими племенами ознаменовало собой начало войны между Маклареном и его женой. Весь путь до Крегтурика они проделали в мрачном молчании.
   Сабрина понимала, что стоит за гневом ее супруга. Она выставила его дураком, объединившись против него с его злейшими врагами, пусть даже из лучших побуждений. Она уверяла себя, что поступок ее был продиктован заботой о мире, но в глубине души понимала, что хотела отплатить ему болью за боль, заставить испытать то, что испытала она, застав его в саду с любовницей.
   Дома она сразу поднялась в спальню, и, к ее немалому удивлению, Найл последовал за ней.
   Раздевались они в тягостном молчании. Сабрина представить себе не могла, как перенесет близость с ним. Он стал для нее чужим, все то хорошее и нежное, что было между ними, исчезло в мгновение ока.
   Она стала надевать ночную сорочку, когда услышала голос Найла:
   — Сними ее. Сабрина замерла.
   — Почему я должна ее снять? Я не хочу делить с тобой постель.
   — Твои желания мало что для меня значат, мадам. Он подошел и положил руки ей на плечи.
   — Я говорил, что тебе не удастся меня игнорировать, мышь.
   Она знала, что его ласки не знак привязанности, просто он хочет показать, кто тут хозяин. Ей хотелось плакать и кричать, хотелось бить его кулаками.
   Но в этой битве ей не суждено было победить. Стоило Найлу обнять ее, как она теряла над собой контроль.
   Следующие две недели прошли под знаком постоянных мелочных ссор днем и лихорадочных совокуплений ночью. Сабрина пребывала в смятении. Отношения их стали напряженными до такой степени, что каждую минуту грозили взрывом. Сабрина стала замечать за собой невоздержанность в словах и поступках. Конфликт с Найлом сделал очевидными те стороны ее натуры, о которых ей лучше было бы не знать.
   Соплеменники тоже ощущали их разлад и старались не попадаться Найлу под горячую руку. Число гостей в доме сократилось. Раскол наблюдался и в семьях — кто-то, в основном женщины, считал Сабрину чуть ли не святой за то, что она принесла мир, мужчины видели в ней предательницу. К несчастью, среди тех, кто не одобрял ее поступка, оказался и Джон.
   В клане Дунканов наблюдалась та же картина. Джорди относился к ней терпимо, а Ангус вообще перестал с ней общаться.
   До точки кипения ситуацию довело письмо из Эдинбурга. От Чарлза Камерона, вернее, от его клерка. Сабрина не сколько недель не получала вестей от отчима и уже начала беспокоиться.
   Вначале, увидев конверт, Сабрина обрадовалась, но вскоре радость уступила место тревоге. Письмо написал клерк, только подпись была папы Чарлза, неразборчивая, выведенная слабеющей рукой.
   «Моя дорогая доченька!
   Я не писал тебе последнее время, потому что приболел. Не волнуйся, ничего серьезного. Легкое жжение в груди…»
   Дальше он сообщал, что за пледы удалось выручить сорок три фунта, десять шиллингов и шесть пенсов — для здешних мест целое состояние.
   Прочитав письмо, Сабрина упаковала саквояж и стала ждать возвращения мужа.
   — Отчим заболел, — сообщила она ему, едва он появился на пороге. — Я еду в Эдинбург. Немедленно.
   Найл нахмурился:
   — Стоит ли так торопиться? Скоро стемнеет, я не разрешу тебе ехать на ночь глядя.
   — Я не спрашиваю вашего разрешения, сэр. Я уезжаю, запрещаете вы мне это или нет.
   — Я ничего не запрещаю. Я просто хотел понять, на сколько серьезно болен Чарлз, и обеспечить вам безопасный проезд.
   Сабрина прикусила губу.
   — Не знаю, насколько серьезно он болен. Но он действительно болен, не то что мой дед, — не могла не добавить она с некоторым сарказмом.
   — Хорошо. Мне нужно несколько минут, чтобы уладить дела, и мы можем выехать.
   — Нет, пожалуйста, тебе ни к чему меня сопровождать. Он молчал, пристально глядя на нее.
   — Тогда я пошлю с тобой вооруженный эскорт.
   — Я не нуждаюсь…
   — Тем не менее тебе нужна охрана.
   — Я хочу выехать без промедления. Он кивнул:
   — Я найду Джона.
   — Только не Джона. Нам будет неловко вместе. Мы даже не разговариваем друг с другом.
   — Тогда Колм подойдет.
   Найл резко повернулся и вышел из зала, а Сабрина поднялась в спальню, чтобы захватить плащ. Когда вошел Найл, она уже надевала капюшон.
   — Колм готов выехать немедленно, с ним поедут еще четверо моих людей. Он отправился седлать коней.
   — Спасибо, — тихо произнесла она.