Джордан Николь. В его власти

   Наконец вышел Ангус. Он передвигался с трудом, тяжело опираясь на палку. Слуга поддерживал его. Он предложил выпить за свою внучку, и толпа дружно его поддержала.
   К горлу Сабрины подступил ком. Эти люди действительно приняли ее как свою — она завоевала их любовь храбростью и еще тем, что, став женой вождя дружественного клана, обеспечила им защиту от Бьюкененов.
   — Пей до дна, девочка, — настаивал Ангус. — Вино придаст тебе храбрости.
   Сабрина глотнула обжигающего виски и закашлялась. Дед рассмеялся, толпа зашлась от хохота.
   — Придется тебе привыкать к нашим напиткам, — сказал Джорди. — Доброе шотландское виски для горца — все равно что материнское молоко.
   Заиграла волынка.
   — Ну, от нас ждут первого танца, — сказал Найл. — Не окажешь ли мне честь, жена?
   Сабрина положила в его руку свою дрожащую ладонь. К искреннему удивлению Сабрины, Найл продолжал вести себя как любящий муж. Он был к ней внимателен и смотрел на нее так, словно она была для него единственной женщиной на свете. Сабрина знала, что он играет отведенную ему роль — не более того. Слава Богу, у него была прекрасная актерская практика. Скольких женщин он успел обольстить!
   Сабрина ловила на себе завистливые женские взгляды — еще бы, ей удалось заполучить в мужья того, о ком втайне вздыхала чуть ли не каждая.
   Танец закончился слишком быстро. Сабрина почувствовала разочарование, когда Найл проводил ее к столу. Разочарование сменилось еще более неприятным чувством, когда она увидела Еву Грэм.
   Все тайные волнения Сабрины, все ее сомнения и мрачные предчувствия навалились на нее с утроенной силой, когда Найл склонился, целуя красавице руку.
   — Ты, как всегда, прекрасна, дорогая.
   Ева мелодично рассмеялась — словно колокольчики за звенели.
   — Видно, не так прекрасна, как твоя невеста.
   — Верно говоришь, — согласился Найл.
   Сабрина ничего не знала наверняка, но чувствовала, что этих двоих многое связывает.
   — Я полагаю, — как бы невзначай заметила Ева, — что настаивать на танце не слишком мудро?
   — Не слишком, — откликнулся Найл и взглянул на Сабрину. — В любом случае я должен исполнить долг по отношению к вдовствующей леди Росс.
   Сабрина была благодарна обоим за то, что они предпочли отказаться от танца.
   — Почему бы не попросить Сеймуса Макнаба станцевать с тобой? — спросил у Евы муж Сабрины. — Он как раз недавно овдовел. И ты могла бы блеснуть — показать полной мерой свое очарование.
   — Ах ты, негодник! — засмеялась Ева. — Ты же знаешь, что он ищет в жены племенную кобылу. — Она повернулась к Сабрине: — Разве я не говорила вам, что в роли его жены никогда не соскучишься? Этот мужчина настоящий повеса, Сабрина. Не верьте ни единому его слову.
   Сабрина заметила, как Найл скривил губы.
   — Не волнуйся. На сей счет моя жена предупреждена как положено.
   Найл с едва заметной насмешкой поклонился обеим дамам и пошел искать вдову Росс. Сабрина заставила себя улыбнуться. Она бы предпочла вообще держаться подальше от Евы и в то же время понимала, что сможет заткнуть рты сплетникам, если все увидят, что они с Евой в хороших отношениях.
   Ева, очевидно, руководствовалась теми же соображениями, потому что взяла Сабрину под руку и ласково сказала:
   — Я не шутила. Быть женой такого кавалера в самом деле трудно.
   Сабрина кивнула. Она знала, что ее ждет. Как ни печально, на долю ей выпадет с лихвой одиночества и сердечной боли.
   — Но должна сознаться, — многозначительно вздохнув, добавила Ева, — что все равно вам завидую.
   Сабрина почти не видела мужа, потому что он пользовался огромной популярностью у присутствующих дам. После обязательного танца с вдовой одарил еще с полдюжины дамочек своим вниманием. Каждая краснела, гордясь тем, что выбор Найла пал на нее.
   Сабрина решила, что ей не в чем его винить. Найл не мог жить без флирта, как не мог не дышать.
   К счастью, Сабрине тоже не пришлось долго томиться в одиночестве. Вначале ее пригласил на танец отчим, затем ста ли приглашать мужчины ее клана, не давая ей дух перевести. Джорди предложил ей еще виски, и она не стала отказываться.
   Прошло часа два, прежде чем Найл вновь оказался рядом. Сердце ее стучало сильнее, и каждый нерв дрожал от сознания его близости. Но она не обольщалась мыслью о том, что у нее начинается новая жизнь. Предпочла списать все на крепкие напитки. Голова у нее слегка кружилась, и виски придал ей храбрости. Теперь она могла с большим успехом противостоять своему супругу. Однако Найл не дал ей шанса.
   — Извини, что не смог выбраться к тебе раньше, — сказал он с виноватой улыбкой.
   — Я не собираюсь мешать вашим удовольствиям, — с деланным безразличием ответила Сабрина.
   — Не такое уж это было удовольствие.
   — Ах да, вспомнила. Вы предпочитаете более активный спорт. Может, мне следует удалиться, чтобы вы могли беспрепятственно соблазнять присутствующих дам?
   Найл прищурился, но Сабрина решила идти напролом.
   — Вам ни к чему держаться рядом со мной, милорд.
   — Ради приличий я бы предпочел держаться рядом с тобой.
   — Ах да, конечно, — с нескрываемой горечью произнесла она. — Вы бы не хотели, чтобы все эти милые люди догадались о том, что перед ними разыгрывают фарс и что вы были вынуждены на мне жениться.
   — Я говорил тебе, мышка, что смирился с необходимостью вступить в брак.
   Нельзя сказать, что это признание подняло ей настроение.
   Она хотела сказать что-то едкое в ответ, однако Найл приложил палец к ее губам.
   — Похоже, виски тебе все же не стоило пить.
   — У меня абсолютно ясная голова, спасибо за заботу, — сказала Сабрина и тут же прижала руку к виску. — Только со зрением у меня что-то не то.
   Он хохотнул, чем привел ее в еще большее замешательство. Он снова насмехался над ней.
   — Вам не стоит беспокоиться, милорд. Я тоже смирилась с тем, что стану вашей женой. Наш брак — всего лишь брак по расчету. Вам ни к чему разыгрывать чувства.
   Черная бровь его поползла вверх.
   — Кажется, тебе не терпится от меня избавиться?
   — Я всего лишь хочу внести ясность в наши отношения. И выработать условия нашего совместного существования. Вы ясно дали мне понять, что желаете, как и прежде, пользоваться свободой. Пусть так и будет. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Вы вольны удовлетворять вашу похоть, где и когда пожелаете. Я не стану мешать.
   Найл смотрел на нее, пытаясь понять, насколько искренне она говорит. Ему показалось, что искренне.
   Это его приятно удивило и в то же время задело за живое.
   Но разве не об этом он мечтал? Сабрина, неискушенная девственница, едва ли могла удовлетворить такого мужчину, как он. Он должен быть ей благодарен за то, что она предоставляет ему свободу выбора.
   — Возможно, в будущем, — тягучим голосом произнес он, — мне и захочется пойти на сторону, но не сегодня. Обычай требует, чтобы в первую брачную ночь молодые спали в одной постели. Или ты об этом забыла?
   — Нет, — едва слышно ответила Сабрина. — Не забыла. Но я подумала, что вы могли бы предпочесть фиктивный брак.
   — Не в моих интересах, чтобы у кого-то возникли сомнения относительно нашего союза. Утром ты будешь моей женой во всех смыслах.
   У Сабрины сердце ушло в пятки. Ей все же придется лечь с Найлом в постель. Она надеялась, что он не станет выполнять свой супружеский долг, поскольку его совершенно не влечет к ней. И перспектива заниматься с Найлом любовью ее пугала. Она понимала, что ей не выдержать сравнения с теми, кто был у него до нее.
   — Замечательно, — ответила Сабрина с немалым апломбом. — Но после сегодняшней ночи я отпускаю вам все грехи. Делайте что хотите.
   — Весьма признателен вам за великодушие, — съязвил он.
   — Была бы вам весьма признательна, если бы вы сообщали мне о том, какая именно леди вызывает ваш интерес, чтобы в будущем я могла избежать унизительных ситуаций.
   — Вы уверены, что ей дана отставка?
   У Сабрины перехватило дыхание, ее словно ударили в солнечное сплетение.
   Найл заметил боль в ее глазах. Зачем он это сказал? Хотел проверить, насколько безразличен ей? В любом случае Сабрина не заслуживала того, чтобы он похвалялся перед ней отношениями с бывшей любовницей.
   Он склонился к ее уху:
   — Хватит, мышка. Давай заключим мир. Сейчас не время затевать ссору.
   Она чувствовала тепло его тела, его сильную руку у себя на плече. Его близость будоражила ее.
   — Я не хочу заключать мир.
   — Хочешь сражаться? Давай, любовь моя. Можно в кровати. Весьма приятное занятие.
   Сабрина напряженно застыла:
   — Я не твоя любовь. Он усмехнулся:
   — Не возражаю. Но так обычно обращаются к женщине.
   Она была бессильна против его сексуальной харизмы. Ее влекло к нему, и она ничего не могла с этим поделать. Она должна найти способ не поддаваться его шарму, не влюбляться в мужчину, который непременно ее предаст. И все же ей отчаянно хотелось знать, каково это — по бывать в объятиях Найла.
   Сабрина подняла глаза. Она готова была защищаться.
   — Если вы ждете, что я паду к вашим ногам, как прочие знакомые вам дамы, то ошибаетесь.
   Найл засмеялся, зная, что ей от него никуда не деться.
   — Если ты выпьешь еще, то непременно упадешь к моим ногам, виски свалит тебя. — Он взял из ее руки бокал. — Пойдемте, мадам. Думаю, пора уезжать, пока ты еще стоишь на ногах.
   — Я не опьянела! Я вообще никогда не была пьяной!
   — И поэтому тоже. Пожалуй, тебе было бы проще ориентироваться, имей ты в этом смысле опыт. Но речь не о том. Сейчас, как примерная жена, ты обязана поехать со мной домой.
   Несмотря на вполне дружелюбный тон Найла, Сабрина рассердилась.
   — Я не для того появилась на свет, чтобы выполнять ваши приказы, сэр. Я привыкла сама собой распоряжаться.
   — Это видно. Но мне не хочется спорить. Если ты откажешься ехать со мной, я просто взвалю тебя на плечо и вынесу отсюда. Но поскольку теперь ты графиня, тебе надо держаться более достойно.
   Она хотела сказать: «Ты не посмеешь», — но прикусила язык.
   На лице его расцвела улыбка, он словно ждал от нее очередной выходки.
   Сабрина стиснула зубы, решив не поддаваться на провокацию. Черт возьми, ему так легко удавалось ее завести и обезоружить! Но она не позволит ему взять верх над собой.
   Сабрина вздрогнула, когда Найл поцеловал ее за ушком.
   — Поверь мне, в постели тебе будет приятно, — сказал он. — Эту ночь ты никогда не забудешь.

Глава 8

   Без всякого желания Сабрина распрощалась со своими сородичами. Уже приближался вечер, когда гости собрались вместе, чтобы пожелать молодоженам всего наилучшего на прощание. Найл явно работал на публику. Сабрина едва не задохнулась, когда он сгреб ее в охапку и прижал к себе, запечатлев на ее губах горячий и, сам того не ожидая, страстный поцелуй.
   Она, возможно, попыталась бы воспротивиться, если бы Найл каким-то непостижимым образом не сделал так, что ноги ее стали ватными.
   — Давай, парень, пусть девчонка попробует силу твое го клинка! — заорал подвыпивший горец.
   — Поглубже протолкни его в горшочек с медом!
   — Не посрами честь Макларенов!
   Прошло немало времени, прежде чем Найл ее отпустил. Раскрасневшись, задохнувшись и дрожа от возмущения, Сабрина вскинула голову и одарила Найла многообещающим взглядом — мол, я еще с тобой поквитаюсь.
   Под одобрительный рев толпы Найл легко, как пушинку, поднял невесту, усадил на коня, а сам взобрался в седло позади нее.
   — В честь чего весь этот спектакль? — спросила Сабрина, как только замок скрылся из виду. Она все еще чувствовала на губах вкус его поцелуя, крепкое тело согревало ей спину, сердце учащенно билось, но она убеждала себя, что это от гнева.
   Найл улыбался. Эта дрожь в ее голосе при всей язвительности тона указывала на то, что этот «спектакль», эта демонстрация страсти произвели на нее сильное впечатление.
   — Любой из собравшихся подтвердит, что я от тебя без ума, — спокойно произнес он. — Если наши враги увидят, что я готов постоять за тебя, как за самого себя, то они дважды подумают, прежде чем напасть на Дунканов. В этом состояла главная цель нашего брака, не так ли?
   — Ничего священного в нашем союзе нет. Я согласилась только по причине целесообразности, и все. И вам ни к чему было увозить меня с праздника.
   — Да нет, причина у меня была. А как же консумация брака? Ты забыла?
   — Это могло бы подождать.
   — Возможно, но твой дед очень хотел, чтобы все произошло как можно скорее, дабы никто не сомневался, что мы и вправду сочетались браком. По правде говоря, он прямо так мне и сказал — мол, не тяни с этим.
   Сабрину его беззаботный тон покоробил. Она даже попыталась отодвинуться от него, но он снова прижал ее к себе.
   — Успокойся, мышка, — сказал он смеясь. — А то ты стала похожа на ежиху — такая же колючая.
   — Я не могу быть одновременно и мышью, и ежом!
   «Да нет, можешь», — с сожалением подумал Найл. У этой женщины было столько мужества, что святой позавидовал бы, а вот он, Найл, не был святым. Но он не сомневался, что легко победит эту храбрую и пылкую девчонку — как только уложит ее в постель.
   По обоюдному согласию оставшийся путь проделали молча. Легкий ветерок приносил с гор сладковатый аромат утесника, но Сабрина почти не замечала ничего вокруг. По мере того как действие виски сходило на нет, она все больше и больше нервничала. Она чувствовала себя примерно так же, как, должно быть, чувствует себя пленница, добытая воином на войне. Пленница, которую везут в чужой и враждебный лагерь.
   Когда на горизонте появилось каменное строение, сердце ее стало биться еще сильнее. Замок охраняли лишь несколько человек, остальные отправились на пир. Найл молча спрыгнул с коня и повернулся к ней.
   Сабрина неохотно опустила руки ему на плечи. Найл повел ее за собой. В доме было тихо, и их шаги отдавались эхом от каменных стен. Никто не встретился им на пути, когда они поднялись по ступеням.
   Она остановилась, когда поняла, что он ведет ее прямо в спальню.
   — Милорд, еще не стемнело, — запротестовала Сабрина, когда они вышли и он закрыл за собой дверь.
   — Меня зовут Найл, моя сладкая. И сейчас ранний вечер, самое время для свиданий. — Он снял тартан и бросил на стул.
   Сабрина нервно огляделась. Спальня была красивая, в декадентском стиле, подстать хозяину. Посередине — громадная кровать с бордовым шелковым балдахином. На полу — толстый плетеный ковер. Покрывало на кровати было недвусмысленно откинуто, в очаге горел огонь, но Сабрина зябко поежилась.
   — Не бойся, мышонок. Я точно знаю, что утром ты будешь сладко вздыхать от восторга и не захочешь меня отпускать.
   Сабрина возмутилась:
   — Тебе кто-нибудь говорил о том, что ты самодовольный хвастун?
   — Я всего лишь честно смотрю на вещи. Соблазнение стало моим любимым занятием еще в подростковом возрасте, и с тех пор я преуспел, совершенствуя свой природный дар.
   Эта скотина забавлялась! Сабрина сжала кулаки. Ей очень хотелось дать ему пощечину.
   — Консумация брака — дело серьезное, а вы видите в нем лишь разврат. Очередное приключение.
   — Не понимаю, почему этот процесс не может быть одновременно серьезным и приятным. Не сомневайся, я постараюсь возбудить тебя до той степени, когда и тебе понравится.
   — Ничего вам не удастся во мне возбудить, кроме гнева!
   Найл смерил ее оценивающим взглядом. Зрачки ее рас ширились от испуга, но в них горел огонек, который доказывал, что дразнил он ее не без пользы. Он знал, что предстоящее внушает ей страх, но эта перепалка будила в ней воинственный дух, а в постели ему она нужна была именно такой — тигрицей, а не мышью. Тигрицей, которая ничего не боялась и могла сравняться с ним в страсти.
   Заметив, что она облизнула пересохшие губы, он сказал уже другим, нежным тоном:
   — Ты ведь никогда не боялась меня раньше, тигрица. Не бойся и сейчас.
   — Я… я не боюсь. Я просто не хочу покоряться жеребцу в гоне.
   — Ты обидела меня своими словами. Я не животное. Я твой муж. — Найл пребывал в нерешительности. — Тебе не приходило в голову, что эта ситуация и для меня внове? У меня никогда не было девственницы.
   — Тогда откуда вам знать, как у вас получится?
   Он едва сдерживал смех, хотя вопрос был не таким уж абсурдным, как могло показаться. При всей своей беспечности и уверенности в себе он испытывал беспокойство. Он хотел, чтобы ее первый опыт оказался столь же запоминающимся, сколь и приятным.
   — Я ничего не сделаю против твоей воли.
   Голос его был хрипловато-бархатным, ласкающим. Он отвернулся, дав ей возможность подумать над его словами. Найл неторопливо задернул бархатные портьеры на окнах, и комната погрузилась в приятный полумрак. Затем зажег одну за другой двенадцать свечей на люстре, превратив спальню в уютное гнездышко для влюбленных, залитое золотистым светом.
   Сабрина словно приросла к полу. Он повернулся к ней, удерживая ее взгляд, медленно приблизился, остановился в паре дюймов от нее и взял ее лицо в ладони. Его нежность обезоруживала.
   — Я очень хочу, чтобы твой первый раз стал для тебя особенным. Я буду нежным и чутким, клянусь! Ты доверяешь мне, любимая?
   Голос его был нежным и теплым. Сабрина почувствовала, как страх покидает ее. Она медленно кивнула.
   — Скажи мне, — настаивал он.
   — Я… я доверяю тебе.
   Его улыбка показалась ей солнцем, выглянувшим из-за туч в хмурый день.
   — Твои волосы… Мне нравится, когда ты носишь их вот так.
   Найл подхватил кончики крупных локонов, потер между пальцами, словно прислушиваясь к ощущениям.
   — Такой богатый цвет! И текстура… Но распущенные они мне нравятся больше.
   Когда Сабрина подняла руки, чтобы вынуть шпильки, он нежно остановил ее.
   — Позволь, я сам, это доставит мне удовольствие.
   Он стал вытаскивать шпильки. Наконец волосы рассыпались по плечам, по спине. Убрав прядь с ее лица, он погрузил пальцы в шелковистую массу.
   — Тебе идут распущенные волосы, — пробормотал он, наклонившись, чтобы коснуться губами ее губ.
   Этот поцелуй, легкий, как касание крыльев бабочки, казалось, извлек душу из ее тела. Сабрина стояла как зачарованная, с помутившимся взором. Найл отстранился и улыбнулся:
   — С вашего разрешения, я исполню роль горничной.
   К ее изумлению, он опустился перед ней на колено. Сначала он снял с нее туфли, почти благоговейно лаская каждую лодыжку. Чтобы удержать равновесие, Сабрине пришлось схватить его за плечо одной рукой, но она застыла от ужаса, когда он просунул руку под нижнюю юбку, нащупывая под вязку для чулок.
   Она едва не вскрикнула, когда он погладил ее обнажённую икру. Пальцы его источали энергию, чувства ее пребывали в смятении, но он, казалось, был слишком занят тем, что делал, чтобы это заметить. Она молча вынесла сладострастную пытку, прикусив губу. Наконец он отпустил ее — она осталась стоять босиком.
   — Теперь твое платье, сладкая, — сказал он, распрямляясь.
   Сабрина затаила дыхание.
   Она пыталась изобразить безразличие, когда он, взяв ее за руку, провел в глубь комнаты, но ей стоило неимоверных трудов стоять не шевелясь, пока он умело проделывал все необходимые манипуляции.
   Вначале он снял корсет, затем верхнюю юбку, аккуратно сложил их и повесил на спинку стула.
   Процесс давался ему легко, настолько легко, что Сабрину посетила мрачная мысль о том, что у него была богатая практика в этом деле. Лишь при виде повязки на ее руке выражение его лица изменилось. Глаза потемнели.
   — Хотел бы я избавить тебя от этого, — пробормотал он и, наклонившись, поцеловал предплечье над самой повязкой.
   Сабрина поморщилась, но не от боли, а от жара, вызванного его поцелуем.
   Она замерла, когда он пальцем прошелся вдоль выреза ее сорочки. Он коснулся ее груди в том месте, где китовый ус врезался в нежную кожу, и ее стала бить дрожь.
   Он поспешно раздевал ее, покрывая поцелуями каждую частичку ее тела.
   — Тебе ведь это ни к чему, не так ли, любовь моя?
   Он подхватил подол ее сорочки, снял ее через голову и небрежно уронил на пол.
   Сабрина зажмурилась. Она стояла перед ним совершенно голая. Девушка чувствовала себя маленькой, беззащитной и ничтожной, особенно если представить рядом с собой его — красивого и мужественного, как античный бог.
   — У тебя красивое тело.
   Она разомкнула веки, и их взгляды встретились. Глаза его потемнели.
   — Я… во мне нет ничего особенного.
   — Ты — само совершенство.
   — Я не такая, как та, другая… как Ева Грэм. Я думала, ты будешь разочарован.
   Найл понимал, что станет сравнивать ее с другими. Сабрина действительно была не такой, как Ева Грэм. Но он давно перестал считать ее невзрачной. И сейчас, любуясь ее стройной, длинноногой фигурой, он не испытал разочарования. Напротив, он хотел ее. Она была строгой, стеснительной и отчаянно упрямой… И все же она была по-своему великолепна.
   Он знал много хорошеньких женщин, но Сабрина была особенной. Кроме очаровательной внешности, у нее был характер, в ней чувствовалась страсть, требующая высвобождения. Он сделает все, чтобы пробудить в ней сексуальность.
   — У каждой женщины есть своя особая красота, и твоя красота меня очень привлекает. — Он накрыл ладонью ее щеку. — Ты моя Сабрина. Сладкая, огненная Сабрина.
   К горлу ее подступил комок, она смотрела на него во все глаза. Что с ней происходит? Почему глаза наполнились слезами? Неужели на нее так подействовали его слова?
   Он отвернулся, и она испытала разочарование. Но через мгновение услышала шорох шелка за спиной — шелковистое прикосновение ткани к плечам. Он достал из шкафа халат и накинул ей на плечи. Она была благодарна ему за то, что он раскрепостил ее, избавил от вызванного собственной наготой крайнего смущения, и все же она не помнила, чтобы у нее был такой халат. Одежду ее доставили сюда еще утром, но таких роскошных вещей у нее не было — малиновый шелк, отороченный лебяжьим пухом.
   Сабрина принялась возиться с застежкой на талии. Она предпочла бы свою белую ночную сорочку — скромную, закрывавшую все тело, от шеи до пят. Этот же халат казался маленьким, не по размеру, ибо сходился на талии, но открывал взгляду грудь. А когда она двигалась, ноги оставались открытыми.
   — Откуда он взялся? Он не мой, — проговорила Сабрина.
   Найл поднял взгляд. В этот момент он развязывал шейный платок.
   — Он не из твоего сундука, это верно. Я заказал его специально для тебя.
   — Для… меня? Но размер не мой…
   — Нет, он сидит на тебе именно так, как я хотел. Она в недоумении уставилась на него.
   — Но он такой… такой развратный.
   — Что, если и так? — Улыбка его источала тепло и чувственность, голос ласкал. — Мы одни, и в спальне ты можешь быть какой угодно развратной и делать то, что тебе нравится.
   Он не переставал ее удивлять. Неожиданно для нее он подошел к умывальнику и налил в таз немного воды. Сабрина с любопытством наблюдала за тем, как он намочил и намылил уголок ткани, затем вернулся к ней. Она вздрогнула, когда он поднес влажную ткань к ее лицу.
   Он приподнял бровь:
   — Ты ведь не боишься мыла?
   Она покачала головой, при этом выражение лица ее оставалось тревожным.
   — Хорошо. — Он улыбнулся. — Шотландцы, при всех своих достоинствах, спокойно относятся к грязи, а это плохо.
   — Я не грязная…
   — Нет, конечно, нет. — Он принялся смывать с ее лица белила, которыми с излишней щедростью намазала ее горничная Евы Грэм. — Но такую кожу грешно скрывать под слоем краски. Естественный румянец твоих щек куда лучше. Без косметики ты гораздо красивее.
   Она подняла на него смущенный взгляд, и Найл поймал себя на том, что отвлекся. Эти глаза, глаза цвета крепкого кофе с яркими вишневыми проблесками, незабываемые глаза, заворожили его.
   Он испытал приступ желания такой силы, что даже испугался. Хотел взять ее прямо сейчас, но она еще не была готова.
   — Стыд не должен встать между нами, — пробормотал он хрипло.
   Сабрина поймала себя на том, что пытается сопротивляться той силе, которая толкала ее к нему. Она поклялась не поддаваться его чарам, но это было не так просто. Она хотела его. Женская сущность ее, исстрадавшись от одиночества, отчаянно хотела любви. И ее оборонительные укрепления таяли, как снег под весенним солнцем.
   К ее облегчению, он закончил смывать с нее грим и щелкнул ее по носу — жест, скорее принятый между друзьями, чем между любовниками.
   — Не трусь, девочка. Я собираюсь всего лишь переспать с тобой, убивать тебя я не буду.
   Она улыбнулась, чего он от нее и добивался. Напряженность пусть ненамного, но все же спала.
   Затем он отступил на пару шагов, чтобы раздеться, продолжая смотреть ей в глаза.
   Сабрина затаила дыхание. Он был весь соткан из мышц. Кожа — бронзовая от загара.
   — Нет, не отворачивайся, — приказал он, когда она хотела отвести глаза. — Смотри!
   Он разделся и повернулся к ней лицом, во всей своей прекрасной первозданной наготе — воплощение мужественности.
   Узкие бедра, литые мышцы ног и его мужское достоинство огромных размеров. Сабрина даже испугалась.
   Их взгляды встретились» Дерзкие ярко-синие глаза, в которых она увидела насмешливый вопрос.