Страница:
— Я как раз собиралась взять такси, — солгала Блэр, оглядывая Мейн-стрит. Она была готова смотреть на что угодно, только не на мать. Даже стоять рядом с ней было свыше ее сил — Блэр охватывала дрожь, и она начинала чувствовать себя вновь восьмилетней девочкой. Дана не поняла намека. Она сняла свои солнцезащитные очки.
— Ты поселилась в отеле? — спросила она, и в ее глазах Блэр прочла недоумение.
Блэр резко повернулась к ней:
— Если я это и сделала, то это никого не касается. Это мое дело.
Блэр почувствовала пульсацию крови в висках, предвещавшую начало мигрени. Дана все смотрела на нее:
— Весь город говорит о результатах вскрытия и анализов.
— Приятно это слышать. И есть ли какие-нибудь соображения насчет того, кто это сделал?
Блэр отметила свой резкий и язвительный тон.
— Ну, — начала Дана неуверенно, — мне кажется, все гадают, не дело ли это рук Джейка.
— Но это нелепость! — вспылила Блэр. — Джейк был диким и необузданным мальчишкой, но он давным-давно стал взрослым.
Однако, как только Блэр произнесла эти слова, она тотчас же осознала, что, по всей вероятности, он так и не повзрослел.
Блэр устыдилась этой мысли, она пыталась убедить себя, что это не так. Ведь Джейку уже стукнуло тридцать три. Но что-то внутри у нее вызывало сомнения и боль.
Дана изучала ее лицо, как показалось Блэр, с состраданием, а возможно, и с жалостью.
— Это правда, что Рик вышиб его из «Хьюитт энтерпрайзис» и разжаловал в простые десятники на своем ранчо? Ты ведь все еще неравнодушна к нему? Да?
Блэр посмотрела на нее, не собираясь отвечать, но против воли задала вопрос:
— Откуда ты это знаешь, Дана?
Дана поежилась. Очевидно, ей стало не по себе.
— Все это знают, Блэр. Хармони не изменился. Ты вывешиваешь сушиться свое нижнее белье, и весь город знает, что твой любимый цвет розовый.
Блэр уставилась на мать.
— Мне надо идти, — прервала она паузу. — Я опаздываю.
Но когда она повернулась, чтобы идти, Дана удержала ее за руку цепкими пальцами.
— Пожалуйста, подожди.
Блэр яростно обернулась:
— И ты просишь меня подождать! — Она просто не могла поверить своим ушам! — Я так просила тебя подождать, когда ты бросала меня и бабушку двадцать один год назад.
Слова посыпались как горох, будто сами по себе. Но Блэр была этому рада. Она с яростью смотрела на мать.
— Ты не думаешь, что иногда я раскаивалась, жалела, что предпочла уехать? — спросила Дана. — Ты и не представляешь, какой была моя жизнь.
— Я знаю только, что у меня нет матери. Моя мать умерла, когда мне было восемь, — сказала Блэр, чувствуя, что готова перегрызть ей глотку, и радуясь этому.
Дана оцепенела. Блэр рассчитывала, что после этих слов она повернется на своих высоких каблуках и удалится. Вместо этого Дана сказала:
— Ты такая правильная. Для тебя существует только черное и белое. Да, Блэр?
Конечно, это было не так. Но Блэр ответила:
— Это один из редких случаев, когда я различаю только два цвета.
— И ты никогда не простишь меня?
— Так ты поэтому здесь? Чтобы получить мое прощение, точнее, отпущение?
Тон Блэр был недоверчивым.
— Я здесь потому, что мне не безразлична судьба моей дочери и ее ребенка, — тихо ответила Дана с удивительным достоинством. — И я боюсь, что сейчас ты собираешься совершить такую же ошибку, как одиннадцать лет назад. Блэр, Джейк причинит тебе страдания.
— О, неужели?
Блэр совершенно утратила контроль над собой. Она раскраснелась от ярости.
— Тебе не кажется это странным? Двадцать один год я не получаю от тебя ничего, кроме твоих ублюдских открыток, а теперь моя судьба тебе не безразлична? Да как ты смеешь лезть в мою личную жизнь?
— Я много раз просила тебя встретиться со мной, когда бывала в Нью-Йорке. — Дана повысила голос. — Но ты не сочла нужным мне ответить. Ты могла бы по крайней мере позвонить и сказать «нет».
— Что? — удивилась Блэр.
Конечно, она ослышалась. Дана извлекла бумажную салфетку из своей сумочки ценой в две тысячи долларов и вытерла глаза.
Блэр схватила ее за запястье:
— Что ты сказала? Ты просила меня встретиться с тобой в Нью-Йорке?
— Да, я сказала именно это. После смерти моей матери я просила тебя встретиться со мной, много раз просила. — Глаза Даны наполнились слезами. И похоже, что слезы эти были настоящими. — Не было смысла пытаться увидеться с тобой, пока была жива Шарлотта.
Блэр молчала, на некоторое время лишившись дара речи.
— Я выбрасывала твои открытки, не читая, с тринадцати лет. Я даже не заглядывала в них, — медленно выговорила она наконец.
Дана продолжала смотреть на нее. Блэр пыталась взять себя в руки. Но теперь она могла думать только о том, что Шарлотта лишила Дану прав на дочь в тот самый день, когда та покинула Хармони, а восьмилетняя Блэр смотрела ей вслед.
— Но ты ведь не пыталась встретиться со мной, пока мне не исполнилось тринадцати лет. А до этого я читала все твои открытки.
— Твоя бабушка ясно дала мне понять, что мое появление нежелательно. Я звонила много раз. И она ни разу не позволила мне поговорить с тобой. Откровенно говоря, она даже угрожала мне, Блэр, и это моя собственная родная мать! — Дана покачала головой. — Но обычно она просто вешала трубку, как если бы я ошиблась номером, словно я была назойливой незнакомкой.
Блэр была потрясена. Она пыталась напомнить себе, что Дана ее бросила, и этому не могло быть оправдания, и это нельзя было простить. Потом она сказала себе, что Дана чего-то добивается от нее, возможно, прощения, а насчет телефонных звонков и открыток она ведь могла и солгать.
— О Блэр! Как ты не можешь понять! Да, я сбежала, оставила тебя. Я была молодой, неуправляемой, необузданной девчонкой, и голова моя была полна безумных мечтаний. Но дети вырастают. Жизнь многому учит их и порой преподносит престранные уроки. Неужели мы не можем забыть прошлое? — умоляюще спросила она.
— Нет, не можем, — ответила Блэр, снова обретая твердость. — Мне плевать, что несколько лет назад ты вдруг прозрела и попыталась установить со мной связь. Я похоронила тебя давным-давно, а мертвые не воскресают.
Дана побледнела до синевы. Блэр показалось, что ее мать сейчас упадет в обморок.
Но Блэр не стала этого дожидаться. Она резко, даже яростно повернулась и побежала… и тотчас же столкнулась с Мэттом.
Глава 5
— Ты поселилась в отеле? — спросила она, и в ее глазах Блэр прочла недоумение.
Блэр резко повернулась к ней:
— Если я это и сделала, то это никого не касается. Это мое дело.
Блэр почувствовала пульсацию крови в висках, предвещавшую начало мигрени. Дана все смотрела на нее:
— Весь город говорит о результатах вскрытия и анализов.
— Приятно это слышать. И есть ли какие-нибудь соображения насчет того, кто это сделал?
Блэр отметила свой резкий и язвительный тон.
— Ну, — начала Дана неуверенно, — мне кажется, все гадают, не дело ли это рук Джейка.
— Но это нелепость! — вспылила Блэр. — Джейк был диким и необузданным мальчишкой, но он давным-давно стал взрослым.
Однако, как только Блэр произнесла эти слова, она тотчас же осознала, что, по всей вероятности, он так и не повзрослел.
Блэр устыдилась этой мысли, она пыталась убедить себя, что это не так. Ведь Джейку уже стукнуло тридцать три. Но что-то внутри у нее вызывало сомнения и боль.
Дана изучала ее лицо, как показалось Блэр, с состраданием, а возможно, и с жалостью.
— Это правда, что Рик вышиб его из «Хьюитт энтерпрайзис» и разжаловал в простые десятники на своем ранчо? Ты ведь все еще неравнодушна к нему? Да?
Блэр посмотрела на нее, не собираясь отвечать, но против воли задала вопрос:
— Откуда ты это знаешь, Дана?
Дана поежилась. Очевидно, ей стало не по себе.
— Все это знают, Блэр. Хармони не изменился. Ты вывешиваешь сушиться свое нижнее белье, и весь город знает, что твой любимый цвет розовый.
Блэр уставилась на мать.
— Мне надо идти, — прервала она паузу. — Я опаздываю.
Но когда она повернулась, чтобы идти, Дана удержала ее за руку цепкими пальцами.
— Пожалуйста, подожди.
Блэр яростно обернулась:
— И ты просишь меня подождать! — Она просто не могла поверить своим ушам! — Я так просила тебя подождать, когда ты бросала меня и бабушку двадцать один год назад.
Слова посыпались как горох, будто сами по себе. Но Блэр была этому рада. Она с яростью смотрела на мать.
— Ты не думаешь, что иногда я раскаивалась, жалела, что предпочла уехать? — спросила Дана. — Ты и не представляешь, какой была моя жизнь.
— Я знаю только, что у меня нет матери. Моя мать умерла, когда мне было восемь, — сказала Блэр, чувствуя, что готова перегрызть ей глотку, и радуясь этому.
Дана оцепенела. Блэр рассчитывала, что после этих слов она повернется на своих высоких каблуках и удалится. Вместо этого Дана сказала:
— Ты такая правильная. Для тебя существует только черное и белое. Да, Блэр?
Конечно, это было не так. Но Блэр ответила:
— Это один из редких случаев, когда я различаю только два цвета.
— И ты никогда не простишь меня?
— Так ты поэтому здесь? Чтобы получить мое прощение, точнее, отпущение?
Тон Блэр был недоверчивым.
— Я здесь потому, что мне не безразлична судьба моей дочери и ее ребенка, — тихо ответила Дана с удивительным достоинством. — И я боюсь, что сейчас ты собираешься совершить такую же ошибку, как одиннадцать лет назад. Блэр, Джейк причинит тебе страдания.
— О, неужели?
Блэр совершенно утратила контроль над собой. Она раскраснелась от ярости.
— Тебе не кажется это странным? Двадцать один год я не получаю от тебя ничего, кроме твоих ублюдских открыток, а теперь моя судьба тебе не безразлична? Да как ты смеешь лезть в мою личную жизнь?
— Я много раз просила тебя встретиться со мной, когда бывала в Нью-Йорке. — Дана повысила голос. — Но ты не сочла нужным мне ответить. Ты могла бы по крайней мере позвонить и сказать «нет».
— Что? — удивилась Блэр.
Конечно, она ослышалась. Дана извлекла бумажную салфетку из своей сумочки ценой в две тысячи долларов и вытерла глаза.
Блэр схватила ее за запястье:
— Что ты сказала? Ты просила меня встретиться с тобой в Нью-Йорке?
— Да, я сказала именно это. После смерти моей матери я просила тебя встретиться со мной, много раз просила. — Глаза Даны наполнились слезами. И похоже, что слезы эти были настоящими. — Не было смысла пытаться увидеться с тобой, пока была жива Шарлотта.
Блэр молчала, на некоторое время лишившись дара речи.
— Я выбрасывала твои открытки, не читая, с тринадцати лет. Я даже не заглядывала в них, — медленно выговорила она наконец.
Дана продолжала смотреть на нее. Блэр пыталась взять себя в руки. Но теперь она могла думать только о том, что Шарлотта лишила Дану прав на дочь в тот самый день, когда та покинула Хармони, а восьмилетняя Блэр смотрела ей вслед.
— Но ты ведь не пыталась встретиться со мной, пока мне не исполнилось тринадцати лет. А до этого я читала все твои открытки.
— Твоя бабушка ясно дала мне понять, что мое появление нежелательно. Я звонила много раз. И она ни разу не позволила мне поговорить с тобой. Откровенно говоря, она даже угрожала мне, Блэр, и это моя собственная родная мать! — Дана покачала головой. — Но обычно она просто вешала трубку, как если бы я ошиблась номером, словно я была назойливой незнакомкой.
Блэр была потрясена. Она пыталась напомнить себе, что Дана ее бросила, и этому не могло быть оправдания, и это нельзя было простить. Потом она сказала себе, что Дана чего-то добивается от нее, возможно, прощения, а насчет телефонных звонков и открыток она ведь могла и солгать.
— О Блэр! Как ты не можешь понять! Да, я сбежала, оставила тебя. Я была молодой, неуправляемой, необузданной девчонкой, и голова моя была полна безумных мечтаний. Но дети вырастают. Жизнь многому учит их и порой преподносит престранные уроки. Неужели мы не можем забыть прошлое? — умоляюще спросила она.
— Нет, не можем, — ответила Блэр, снова обретая твердость. — Мне плевать, что несколько лет назад ты вдруг прозрела и попыталась установить со мной связь. Я похоронила тебя давным-давно, а мертвые не воскресают.
Дана побледнела до синевы. Блэр показалось, что ее мать сейчас упадет в обморок.
Но Блэр не стала этого дожидаться. Она резко, даже яростно повернулась и побежала… и тотчас же столкнулась с Мэттом.
Глава 5
Джейк нетерпеливо барабанил в дверь второго этажа трехэтажного многоквартирного дома на окраине городка. На стоянке возле дома красовался серебристый «порше».
Дверь наконец открыли.
— Привет, Джейк, — сказала Синди Ли. На ней была чрезвычайно короткая юбка и белая майка без рукавов, на ногах серебристые босоножки с четырехдюймовыми каблуками. — Я все думала, сколько еще времени ты не появишься.
Ее розовые, как жевательная резинка, губки раздвинулись в приветственной улыбке. Взгляд Джейка скользнул по ее фигурке. Синди Ли показалось, что он чем-то раздражен. Не произнеся ни единого приветственного слова, он прошел мимо в гостиную ее маленькой, но уютной и хорошо обставленной квартирки. Потом повернулся к ней, держа руки на стройных, обтянутых джинсами бедрах. Синди Ли закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, внимательно наблюдая за Джейком. Тянулись минуты, а он все молчал.
— Если ты воображаешь, что я паду пред тобой на колени и буду тебя смиренно благодарить, то ты ошибаешься, — сказал наконец Джейк.
Синди Ли рассмеялась:
— Я не сомневаюсь в том, что ты падешь на колени, но вовсе не затем, чтобы поблагодарить меня.
Его взгляд скользнул по ее длинным стройным обнаженным ногам.
— Однако ты мне кое-чем обязан, Джейк Каттер, — сказала она, все еще продолжая улыбаться, но теперь пульс ее участился. — И я намерена кое-что с тебя получить.
Он мрачно, без улыбки, смотрел на нее из-под тяжелых век. Но Джейк всегда был с ней таким: непроницаемым, замкнутым, не поддающимся разгадке. И самым сексуальным мужчиной, какого только Синди Ли встречала в жизни.
— Я обязан тебе, — протянул он, медленно цедя слова сквозь зубы, — но я не просил тебя говорить Мэтту, что был с тобой, когда умер Рик.
— Ты хочешь сказать, когда его убили, — спокойно поправила Синди Ли. Она раздумывала над тем, что подумает и что предпримет Фейт, когда узнает об алиби Джейка. Синди Ли испытывала непередаваемое чувство удовлетворения. Она надеялась, что Фейт тотчас же разведется с Джейком.
— Да, я имею в виду тот день и час, когда он был убит.
Джейк снова посмотрел на ее ноги.
— Я готова когда, где и кому угодно лгать ради тебя, Джейк, — сказала она, и Джейк знал, что в случае необходимости Синди Ли так и поступит.
Он не спеша подошел к ней своей походкой вразвалочку. Синди Ли когда-то давно сначала заметила эту его неспешную походку, а уж потом настойчивый и жадный взгляд ореховых глаз из-под длинных ресниц.
— И в суде? Ты готова лгать даже судье? И перед присяжными? — выдохнул он.
Ее дыхание стало быстрым и порывистым, когда он остановился рядом с ней.
— В суде, перед судьей и присяжными, — пробормотала она.
— Это правда? — процедил он сквозь зубы, растягивая слова, и его рука скользнула под ее мини-юбку. Рука была жесткой и настойчивой. Синди Ли подумала, что сейчас у нее наступит оргазм. Она потянулась к нему, стараясь обхватить его за плечи, дотянуться до губ, поцеловать его.
— Нет, — возразил он, уклоняясь от поцелуя, — повернись спиной и наклонись.
Синди Ли повиновалась.
Мэтт был вторым после Даны человеком, кого бы Блэр совсем не хотела сейчас видеть. Она бросила на него сердитый взгляд и попыталась проскользнуть мимо, но Мэтт схватил ее за руку и удержал.
— Блэр!
Блэр смутно сознавала, что тон его был мягким и доброжелательным, но на нее это не произвело ни малейшего впечатления.
— Я что, арестована? Может быть, ты и меня подозреваешь в убийстве моего отца? — бросила она с нескрываемой горечью.
— Черт возьми! — в сердцах воскликнул Мэтт, но не выпустил ее руки. — Привет, Дана, — сказал он, поворачиваясь к ее матери.
— Здравствуй, Мэтт. — Губы Даны, ярко-красные на белом лице, были плотно сжаты.
Она посмотрела на Блэр, взгляд которой скользнул по ее лицу, не задержавшись на нем. Она смотрела куда-то мимо, будто Даны не было рядом.
— Видимо, я напрасно рассчитывала на радостный прием, — сказала Дана. — Должно быть, я поздно спохватилась. — Голос ее был хриплым. Она повернулась на своих высоких каблуках и, постукивая ими по тротуару, направилась к темно-зеленому «ягуару».
— Славная машина, — сказала Блэр. Это было все, что она смогла придумать. Ей не хотелось разговаривать с Мэт-том. Прежде она рассчитывала выкачать из него какую-нибудь информацию, понять, что у него на уме. Теперь же она хотела только бежать без оглядки. Предпочтительно в тишину и безопасность своего номера в отеле.
Но Мэтт снял свои зеркальные солнцезащитные очки и, не сводя с нее пристального взгляда, загородил ей дорогу.
— Да, славная, — согласился он. — Но она не принадлежит ей. По-видимому, она ее арендовала или одолжила у какого-нибудь друга.
Блэр недоуменно заморгала:
— Что?
Мэтт пожал плечами:
— Я обратил внимание на то, что она сменила номера. Что ты думаешь по этому поводу, Блэр?
Глаза Блэр расширились — она не понимала, к чему он клонит.
— Не понимаю, на что ты намекаешь.
— Как насчет того, чтобы выпить чашечку кофе? — непринужденно предложил Мэтт, как если бы отвращение, которое он испытывал к ней вчера, бесследно прошло или его не было вовсе.
Блэр пыталась понять, какое значение имела смена ее матерью номерных знаков машины, когда Мэтт, уверенно взяв ее под руку, повел назад в отель.
— Зачем тебе это понадобилось? — спросила Блэр, когда они уселись в ресторане отеля, простом зале с темным крапчатым ковром и бежевыми стенами.
Была середина дня, и занят был только один столик. Мэтт сидел напротив Блэр, откинувшись на спинку стула, и казался совершенно расслабленным. Его ответом был встречный вопрос:
— Ты в порядке?
Блэр посмотрела на Мэтта. Хотя он казался воплощением благодушия, его ярко-голубые глаза оставались пронзительными.
— Нет. — Она вся сжалась. — Я не собиралась возвращаться домой. Совсем не собиралась! Но, черт возьми, у меня не было выхода! А теперь видишь, какая каша заварилась!
Блэр почувствовала, как в ней вновь закипает гнев. Он был настолько сильным, что, казалось, прожигал ее насквозь, и она не знала, как с ним справиться. Но к гневу примешивалось и отчаяние. Рик не просто умер. Его убили. Джейк, похоже, не знал ни в чем удержу. Фейт стала алкоголичкой. И в довершение всего в ее жизнь грубо ворвалась Дана. Блэр не знала, с какой напастью бороться. И вот теперь ее донимал Мэтт. Он сидел напротив нее и смотрел на нее умными понимающими глазами.
— Может быть, это и неплохо для тебя. Нечто вроде катарсиса, — сказал Мэтт, подавая знак официантке: — Два кофе.
Блэр тяжело откинулась на спинку стула.
— Тебе легко говорить.
— Согласен. Чего хотела Дана?
— Я пытаюсь это понять. Она говорит, что уже давным-давно стала другой и хотела бы установить связь со мной.
Мэтт играл своей ложечкой. У него были большие сильные руки, в чем Блэр только что убедилась, и длинные тонкие пальцы. Сильные и ловкие, как и весь он сам, подлинная соль земли.
Внезапно что-то словно сжало ей грудь. Блэр подняла взгляд и почувствовала, что Мэтт изучает ее. Но ведь у нее не было причины бояться Мэтта. Или все-таки была?
Возможно, все дело было в ее смятении, в ее запутанных чувствах. А возможно, ее испугало то, как он на нее смотрел.
— В чем дело? Почему ты всегда так странно на меня смотришь, будто видишь меня насквозь?
Он отложил ложечку.
— Мне тяжело видеть тебя раздираемой противоречивыми чувствами. Если я могу тебе помочь, то сделаю это.
Блэр не знала, что ему ответить, но его простые слова будто прорвали плотину, сдерживавшую ее чувства. У него были широкие и крепкие плечи. Блэр внушала себе, что сейчас она очень уязвима. А иначе у нее никогда бы не возникло мысли о том, что было бы так хорошо положить голову ему на плечо и укрыться от напастей в его надежных объятиях.
— Джейк снова терроризирует тебя? — спросил Мэтт.
Блэр ответила ему грустным взглядом.
— Мне жаль, Блэр, — сказал Мэтт, — я ведь пытался предостеречь тебя.
Блэр не хотела, чтобы у Мэтта появилась хотя бы смутная догадка о том, что произошло между ней и Джейком.
— Он и не думает терроризировать меня, как ты выразился. Просто очень неловко жить с ним под одной крышей. Это все…
— Понимаю, — кивнул Мэтт. Было ясно по выражению его лица, что он не поверил ни единому ее слову. Блэр подперла подбородок обеими руками.
— Ты сказал мне, что он не изменился, — произнесла она, мучительно желая избежать неприятной темы и понимая, что ей это не удастся.
— Нет, не изменился.
Блэр чувствовала себя испорченной до мозга костей, когда задала ему новый вопрос:
— Как давно он крутит с этой Синди Ли?
Прошла добрая минута, прежде чем Мэтт отозвался:
— А это так важно?
Блэр пришлось посмотреть ему прямо в глаза. Что-то щелкнуло у нее в мозгу, когда она увидела их выражение, но она все-таки решила идти до конца.
— Что ты хочешь этим сказать?
Мэтт снова поколебался, прежде чем ответил:
— Я не хочу причинять тебе боль, но, возможно, малая толика уязвленного самолюбия сейчас спасет тебя от настоящих страданий позже. Я не знаю, давно ли он с Синди Ли, потому что до Синди Ли была Тереза Варгас, а до Терезы миссис Пэт Райан, и этот список можно было бы продолжить.
Блэр изо всех сил пыталась сдержать слезы. Нет, она не позволит себе заплакать.
— Но был он хоть когда-нибудь верен моей сестре?
— Спроси об этом себя.
Блэр почувствовала себя так, будто он дал ей пощечину. Она смотрела Мэтту прямо в глаза, но не видела его. Она вспоминала ночь, проведенную с Джейком всего за несколько дней до его свадьбы с Фейт.
— О Господи! — сказала она, борясь с приступом тошноты и опасаясь, что ее вырвет.
— Это не твоя вина, — сказал Мэтт. — Ему нужно удовлетворять свою похоть. Все очень просто.
Блэр вытерла слезы и уставилась на столик. Официантка как раз принесла и поставила перед ними кофе, спросив, не желают ли они чего-нибудь еще. Мэтт заказал две сдобные булочки с отрубями.
Блэр сказала:
— В этом деле участвуют двое.
— Иногда, — согласился Мэтт.
Блэр не подняла на него глаз. Она пыталась восстановить душевное равновесие, понимая, что Мэтт не спеша пьет свой кофе, давая ей тем самым время собраться с силами.
— Блэр, Джейк знает, что он отец Линдсей?
Блэр вздрогнула и поежилась. Взгляд Мэтта был спокойным и твердым.
— Нет, не знает.
Блэр понимала, что Мэтт не станет настаивать на правдивом ответе, не будет силой добиваться ее доверия.
— Возможно, это к лучшему, — сказал Мэтт.
— Он неплохой человек, — прошелестела Блэр едва слышно.
— Блэр, он эгоист до мозга костей.
Блэр подняла на него глаза, полные слез:
— А Фейт знает? Знает о других женщинах?
— А как ты думаешь, почему она каждый вечер напивается в стельку? — поинтересовался Мэтт.
И этот удар тоже оказался для нее неожиданным, и снова она испытала боль.
Мэтт взял ее за руку.
— Прости, — сказал он.
Блэр шмыгнула носом и отстранилась.
— Я идиотка. Мне следовало бы быть готовой к этому. Знаешь, за одиннадцать лет он ни разу не попытался связаться со мной.
— Знаю, — ответил ничуть не удивленный Мэтт.
Наконец у Блэр хватило сил выдавить из себя подобие улыбки.
— Ты всегда так проницателен?
— Зависит от вопроса, о котором идет речь, — сказал Мэтт, сверкнув белозубой улыбкой. Блэр снова напряглась, откинувшись на спинку стула и испытующе глядя на Мэтта. Ведь и в нем было обаяние, но почему до сих пор она этого не замечала? Она не хотела видеть, насколько синие у него глаза и как подкупающе он улыбается. Она не желала замечать, как чертовски он красив, но это совсем иная красота, нежели привлекательность Джейка. К тому же Мэтту ничего не надо было доказывать, в отличие от Джейка, постоянно нуждавшегося в самоутверждении.
— Все это тяжело, — сказала Блэр, слушая себя как бы со стороны. — Подумать только, неужели Джейк может быть замешан в смерти Рика!
Она отметила про себя, что избегает слова «убийство». Отметила и то, что Мэтт обратил на это внимание, но не поправил ее.
— Мне неприятно говорить об этом, но Джейк не был с Синди Ли, когда был убит Рик.
Блэр сжала свою чашку с кофе.
— Так она солгала?
— Да, солгала. Синди Ли была в тот день в «Сансет», смотрела свою любимую мыльную оперу и была там одна; и барменша, и менеджер оба утверждают это и готовы подтвердить свои слова под присягой.
— О Боже! — вздохнула Блэр. — Мэтт, Джейк, возможно, и негодяй, но он обожал Рика.
— Чушь! Тебя здесь не было одиннадцать лет. Рик вытащил Джейка из грязи и ничего не получил взамен.
— Это правда? — осмелилась спросить Блэр.
— У него появился зять-потаскун, сделавший несчастной его дочь. Точнее, сделавший несчастными обеих его дочерей — и не воображай, что Рик ни о чем не знал.
Блэр замерла:
— Так он знал?
Ей все еще не верилось. Рик ни разу не обмолвился о том, что знает, кто отец Линдсей. Никогда! А ведь он постоянно навещал ее.
— Милая, да об этом знает весь город.
— Мне кажется, меня сейчас стошнит.
Мэтт придвинул ей стакан воды.
— Джейк ни одного дня не был порядочным. Он никогда не работал по-настоящему. Но Рик терпел, нашел ему работу в офисе компании. И знаешь, Блэр, за одиннадцать лет Джейк сменил десятки должностей. Полгода назад Рик уволил его. И сказал, чтобы он не смел показываться в Далласе. Я это знаю точно. Рик был откровенен со мной, Блэр. Он, фигурально выражаясь, рыдал у меня на плече, потому что, несмотря ни на что, любил Джейка как родного сына.
Блэр обхватила себя руками за плечи.
— Но ведь это не значит, что Джейк убил Рика.
— Нет, не значит. Будем надеяться, что нам удастся найти ружье, и дай-то Бог, чтобы оно не принадлежало Джейку.
Блэр кивнула:
— Но кто же мог его убить? Кто мог желать его смерти?
Мэтт улыбнулся ей:
— Ты ведь знаешь, я не вправе разглашать материалы следствия.
— Я думала, это относится только к телевидению.
Блэр заметила, что снова улыбается. Мэтт рассмеялся. Потом посуровел:
— Чего хотела Дана?
Блэр снова напряглась:
— Почему тебя заинтересовали номерные знаки на ее машине?
Поколебавшись, Мэтт ответил:
— Потому что она объявилась в городе прошлой осенью и у них с Риком возобновились отношения, прерванные одиннадцать лет назад.
Блэр показалось, что комната закружилась вокруг нее.
— Ничего не понимаю! Разве у Даны все еще продолжались отношения с Риком, когда она уехала отсюда и бросила меня?
— Да, выпей-ка воды, — посоветовал он.
Блэр послушно отпила пару глотков.
— Мэтт, но ты ведь не можешь подозревать в убийстве мою мать, — начала она, но не закончила фразы.
Ее снова начала бить дрожь, и она никак не могла справиться с ней.
— Рик не оставил ей ни пенни, — твердо сказал Мэтт.
— Но она богата.
— Она богата? Я знаю, что она по уши в долгах. В последнее время ей не везло, и она вообразила, что Рик достанет для нее луну и звезды с неба, не говоря о миллионах и акциях «Хьюитт энтерпрайзис».
Блэр вскочила на ноги. Мысли ее путались. Все кружилось у нее перед глазами. Она не знала, что думать.
— Это кошмар, — прошептала она.
И вдруг пришло воспоминание из ее далекого горького детства, из ее прошлого. Ее мать с винтовкой, стреляющая в змею и метко попадающая ей прямо в голову с расстояния пятьдесят футов. Блэр в то время не было еще и пяти лет, и она со слезами смотрела на эту сцену.
Блэр подняла на Мэтта обезумевший невидящий взгляд, гадая, знает ли он, что Дана отличный стрелок. Она понимала, что должна сказать ему об этом, но не могла говорить. Мэтт тоже встал, обошел столик и похлопал ее по плечу, пытаясь успокоить.
— Думаю, для одного дня тебе достаточно, — сказал он, и в этот момент переносная рация на его бедре ожила. Блэр так и не опустилась на место. Стараясь унять дрожь, она продолжала мысленно убеждать себя, что все в порядке и Дана не причастна к смерти Рика. Ее мать была ужасным человеком, но ведь не убийцей же!
Мэтт сказал по рации:
— Сейчас буду на месте. — Он посмотрел на Блэр и положил на стол несколько купюр. — Почему бы тебе не подняться в номер и не прилечь?
— А что? Что случилось?
— Бен Эшков рыбачил на озере Уайт-Рок и выудил винтовку двадцать второго калибра, — после некоторого колебания сообщил ей Мэтт.
Блэр не двинулась с места.
— Иди наверх и отдохни. — Мэтт поспешил к двери.
— Позволь и мне с тобой!
Он повернулся к ней:
— Нет!
Блэр предпочла не вступать в пререкания.
— Позвони мне, Мэтт. Пожалуйста! Я должна знать, принадлежит ружье Джейку или нет.
Мэтт кивнул. Мгновением позже он исчез.
Блэр вышла из «хонды» и, щурясь от солнца, посмотрела на огромный каменный дом Рика. На подъездной дорожке не было ни одной машины, и Блэр решила, что ни Джейка, ни Фейт нет дома. Она уже собиралась сесть в машину и подождать, но внезапно осознала, что теперь дом принадлежит ей. И все-таки она до сих пор не могла этому поверить. Почему Рик это сделал? Может быть, он любил ее больше, чем когда-либо показывал это, и, подарив этот дом, он выразил ей свою любовь. Но ведь тем самым он унизил Фейт. Блэр не могла этого понять.
Парадная дверь не была заперта, и Блэр вошла внутрь, где было градусов на пятнадцать прохладнее. Она огляделась и прошла в гостиную, а затем пересекла холл и направилась в библиотеку Рика.
Фейт не стала менять в ней меблировку. Блэр села на один из больших стульев перед письменным столом, и глаза ее наполнились слезами.
Если бы не смерть Рика, она бы не оказалась в Хармони и не увидела бы ни Джейка, ни Дану. Ей снова стало трудно дышать. Джейк не был убийцей. Это было невозможно. А Дана?
Это тоже было невозможно. Блэр пыталась убедить себя в том, что ей все равно, но ей не было все равно, и каждой клеткой своего существа она это ощущала. Где была Дана, когда убили Рика? Блэр пожалела, что не спросила Мэтта, есть ли алиби у ее матери.
— Эй! Увидел твою машину. Ты в порядке?
Блэр вскочила на ноги при звуке ленивого и протяжного голоса Джейка. Она одним мгновенным взглядом охватила всю его фигуру — ноги, плотно обтянутые выцветшими джинсами «Ливайс», потрепанные ковбойские сапоги и простую рубашку на пуговицах. Он все еще казался ей потрясающе сексуальным. И дело было не в его поджаром теле, лице или глазах. Блэр подумала, что трудно было определить, чем создавалось такое впечатление, только увидев его, она почувствовала, как кровь быстрее побежала у нее по жилам.
— Можем мы поговорить? — спросила она, скрестив на груди руки и как бы защищаясь от него.
Он улыбнулся:
— Почему бы и нет?
Он подошел к письменному столу и оперся о него бедром. Ее взгляд приковала огромная серебряная пряжка на его поясе.
— Не возражаешь, если я закурю?
Блэр возражала, но пожала плечами и молча следила за тем, как он ловкими движениями доставал и зажигал сигарету.
— Мэтт отправился на озеро, — начала она и не узнала собственного голоса, таким хриплым он ей показался.
Дверь наконец открыли.
— Привет, Джейк, — сказала Синди Ли. На ней была чрезвычайно короткая юбка и белая майка без рукавов, на ногах серебристые босоножки с четырехдюймовыми каблуками. — Я все думала, сколько еще времени ты не появишься.
Ее розовые, как жевательная резинка, губки раздвинулись в приветственной улыбке. Взгляд Джейка скользнул по ее фигурке. Синди Ли показалось, что он чем-то раздражен. Не произнеся ни единого приветственного слова, он прошел мимо в гостиную ее маленькой, но уютной и хорошо обставленной квартирки. Потом повернулся к ней, держа руки на стройных, обтянутых джинсами бедрах. Синди Ли закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, внимательно наблюдая за Джейком. Тянулись минуты, а он все молчал.
— Если ты воображаешь, что я паду пред тобой на колени и буду тебя смиренно благодарить, то ты ошибаешься, — сказал наконец Джейк.
Синди Ли рассмеялась:
— Я не сомневаюсь в том, что ты падешь на колени, но вовсе не затем, чтобы поблагодарить меня.
Его взгляд скользнул по ее длинным стройным обнаженным ногам.
— Однако ты мне кое-чем обязан, Джейк Каттер, — сказала она, все еще продолжая улыбаться, но теперь пульс ее участился. — И я намерена кое-что с тебя получить.
Он мрачно, без улыбки, смотрел на нее из-под тяжелых век. Но Джейк всегда был с ней таким: непроницаемым, замкнутым, не поддающимся разгадке. И самым сексуальным мужчиной, какого только Синди Ли встречала в жизни.
— Я обязан тебе, — протянул он, медленно цедя слова сквозь зубы, — но я не просил тебя говорить Мэтту, что был с тобой, когда умер Рик.
— Ты хочешь сказать, когда его убили, — спокойно поправила Синди Ли. Она раздумывала над тем, что подумает и что предпримет Фейт, когда узнает об алиби Джейка. Синди Ли испытывала непередаваемое чувство удовлетворения. Она надеялась, что Фейт тотчас же разведется с Джейком.
— Да, я имею в виду тот день и час, когда он был убит.
Джейк снова посмотрел на ее ноги.
— Я готова когда, где и кому угодно лгать ради тебя, Джейк, — сказала она, и Джейк знал, что в случае необходимости Синди Ли так и поступит.
Он не спеша подошел к ней своей походкой вразвалочку. Синди Ли когда-то давно сначала заметила эту его неспешную походку, а уж потом настойчивый и жадный взгляд ореховых глаз из-под длинных ресниц.
— И в суде? Ты готова лгать даже судье? И перед присяжными? — выдохнул он.
Ее дыхание стало быстрым и порывистым, когда он остановился рядом с ней.
— В суде, перед судьей и присяжными, — пробормотала она.
— Это правда? — процедил он сквозь зубы, растягивая слова, и его рука скользнула под ее мини-юбку. Рука была жесткой и настойчивой. Синди Ли подумала, что сейчас у нее наступит оргазм. Она потянулась к нему, стараясь обхватить его за плечи, дотянуться до губ, поцеловать его.
— Нет, — возразил он, уклоняясь от поцелуя, — повернись спиной и наклонись.
Синди Ли повиновалась.
Мэтт был вторым после Даны человеком, кого бы Блэр совсем не хотела сейчас видеть. Она бросила на него сердитый взгляд и попыталась проскользнуть мимо, но Мэтт схватил ее за руку и удержал.
— Блэр!
Блэр смутно сознавала, что тон его был мягким и доброжелательным, но на нее это не произвело ни малейшего впечатления.
— Я что, арестована? Может быть, ты и меня подозреваешь в убийстве моего отца? — бросила она с нескрываемой горечью.
— Черт возьми! — в сердцах воскликнул Мэтт, но не выпустил ее руки. — Привет, Дана, — сказал он, поворачиваясь к ее матери.
— Здравствуй, Мэтт. — Губы Даны, ярко-красные на белом лице, были плотно сжаты.
Она посмотрела на Блэр, взгляд которой скользнул по ее лицу, не задержавшись на нем. Она смотрела куда-то мимо, будто Даны не было рядом.
— Видимо, я напрасно рассчитывала на радостный прием, — сказала Дана. — Должно быть, я поздно спохватилась. — Голос ее был хриплым. Она повернулась на своих высоких каблуках и, постукивая ими по тротуару, направилась к темно-зеленому «ягуару».
— Славная машина, — сказала Блэр. Это было все, что она смогла придумать. Ей не хотелось разговаривать с Мэт-том. Прежде она рассчитывала выкачать из него какую-нибудь информацию, понять, что у него на уме. Теперь же она хотела только бежать без оглядки. Предпочтительно в тишину и безопасность своего номера в отеле.
Но Мэтт снял свои зеркальные солнцезащитные очки и, не сводя с нее пристального взгляда, загородил ей дорогу.
— Да, славная, — согласился он. — Но она не принадлежит ей. По-видимому, она ее арендовала или одолжила у какого-нибудь друга.
Блэр недоуменно заморгала:
— Что?
Мэтт пожал плечами:
— Я обратил внимание на то, что она сменила номера. Что ты думаешь по этому поводу, Блэр?
Глаза Блэр расширились — она не понимала, к чему он клонит.
— Не понимаю, на что ты намекаешь.
— Как насчет того, чтобы выпить чашечку кофе? — непринужденно предложил Мэтт, как если бы отвращение, которое он испытывал к ней вчера, бесследно прошло или его не было вовсе.
Блэр пыталась понять, какое значение имела смена ее матерью номерных знаков машины, когда Мэтт, уверенно взяв ее под руку, повел назад в отель.
— Зачем тебе это понадобилось? — спросила Блэр, когда они уселись в ресторане отеля, простом зале с темным крапчатым ковром и бежевыми стенами.
Была середина дня, и занят был только один столик. Мэтт сидел напротив Блэр, откинувшись на спинку стула, и казался совершенно расслабленным. Его ответом был встречный вопрос:
— Ты в порядке?
Блэр посмотрела на Мэтта. Хотя он казался воплощением благодушия, его ярко-голубые глаза оставались пронзительными.
— Нет. — Она вся сжалась. — Я не собиралась возвращаться домой. Совсем не собиралась! Но, черт возьми, у меня не было выхода! А теперь видишь, какая каша заварилась!
Блэр почувствовала, как в ней вновь закипает гнев. Он был настолько сильным, что, казалось, прожигал ее насквозь, и она не знала, как с ним справиться. Но к гневу примешивалось и отчаяние. Рик не просто умер. Его убили. Джейк, похоже, не знал ни в чем удержу. Фейт стала алкоголичкой. И в довершение всего в ее жизнь грубо ворвалась Дана. Блэр не знала, с какой напастью бороться. И вот теперь ее донимал Мэтт. Он сидел напротив нее и смотрел на нее умными понимающими глазами.
— Может быть, это и неплохо для тебя. Нечто вроде катарсиса, — сказал Мэтт, подавая знак официантке: — Два кофе.
Блэр тяжело откинулась на спинку стула.
— Тебе легко говорить.
— Согласен. Чего хотела Дана?
— Я пытаюсь это понять. Она говорит, что уже давным-давно стала другой и хотела бы установить связь со мной.
Мэтт играл своей ложечкой. У него были большие сильные руки, в чем Блэр только что убедилась, и длинные тонкие пальцы. Сильные и ловкие, как и весь он сам, подлинная соль земли.
Внезапно что-то словно сжало ей грудь. Блэр подняла взгляд и почувствовала, что Мэтт изучает ее. Но ведь у нее не было причины бояться Мэтта. Или все-таки была?
Возможно, все дело было в ее смятении, в ее запутанных чувствах. А возможно, ее испугало то, как он на нее смотрел.
— В чем дело? Почему ты всегда так странно на меня смотришь, будто видишь меня насквозь?
Он отложил ложечку.
— Мне тяжело видеть тебя раздираемой противоречивыми чувствами. Если я могу тебе помочь, то сделаю это.
Блэр не знала, что ему ответить, но его простые слова будто прорвали плотину, сдерживавшую ее чувства. У него были широкие и крепкие плечи. Блэр внушала себе, что сейчас она очень уязвима. А иначе у нее никогда бы не возникло мысли о том, что было бы так хорошо положить голову ему на плечо и укрыться от напастей в его надежных объятиях.
— Джейк снова терроризирует тебя? — спросил Мэтт.
Блэр ответила ему грустным взглядом.
— Мне жаль, Блэр, — сказал Мэтт, — я ведь пытался предостеречь тебя.
Блэр не хотела, чтобы у Мэтта появилась хотя бы смутная догадка о том, что произошло между ней и Джейком.
— Он и не думает терроризировать меня, как ты выразился. Просто очень неловко жить с ним под одной крышей. Это все…
— Понимаю, — кивнул Мэтт. Было ясно по выражению его лица, что он не поверил ни единому ее слову. Блэр подперла подбородок обеими руками.
— Ты сказал мне, что он не изменился, — произнесла она, мучительно желая избежать неприятной темы и понимая, что ей это не удастся.
— Нет, не изменился.
Блэр чувствовала себя испорченной до мозга костей, когда задала ему новый вопрос:
— Как давно он крутит с этой Синди Ли?
Прошла добрая минута, прежде чем Мэтт отозвался:
— А это так важно?
Блэр пришлось посмотреть ему прямо в глаза. Что-то щелкнуло у нее в мозгу, когда она увидела их выражение, но она все-таки решила идти до конца.
— Что ты хочешь этим сказать?
Мэтт снова поколебался, прежде чем ответил:
— Я не хочу причинять тебе боль, но, возможно, малая толика уязвленного самолюбия сейчас спасет тебя от настоящих страданий позже. Я не знаю, давно ли он с Синди Ли, потому что до Синди Ли была Тереза Варгас, а до Терезы миссис Пэт Райан, и этот список можно было бы продолжить.
Блэр изо всех сил пыталась сдержать слезы. Нет, она не позволит себе заплакать.
— Но был он хоть когда-нибудь верен моей сестре?
— Спроси об этом себя.
Блэр почувствовала себя так, будто он дал ей пощечину. Она смотрела Мэтту прямо в глаза, но не видела его. Она вспоминала ночь, проведенную с Джейком всего за несколько дней до его свадьбы с Фейт.
— О Господи! — сказала она, борясь с приступом тошноты и опасаясь, что ее вырвет.
— Это не твоя вина, — сказал Мэтт. — Ему нужно удовлетворять свою похоть. Все очень просто.
Блэр вытерла слезы и уставилась на столик. Официантка как раз принесла и поставила перед ними кофе, спросив, не желают ли они чего-нибудь еще. Мэтт заказал две сдобные булочки с отрубями.
Блэр сказала:
— В этом деле участвуют двое.
— Иногда, — согласился Мэтт.
Блэр не подняла на него глаз. Она пыталась восстановить душевное равновесие, понимая, что Мэтт не спеша пьет свой кофе, давая ей тем самым время собраться с силами.
— Блэр, Джейк знает, что он отец Линдсей?
Блэр вздрогнула и поежилась. Взгляд Мэтта был спокойным и твердым.
— Нет, не знает.
Блэр понимала, что Мэтт не станет настаивать на правдивом ответе, не будет силой добиваться ее доверия.
— Возможно, это к лучшему, — сказал Мэтт.
— Он неплохой человек, — прошелестела Блэр едва слышно.
— Блэр, он эгоист до мозга костей.
Блэр подняла на него глаза, полные слез:
— А Фейт знает? Знает о других женщинах?
— А как ты думаешь, почему она каждый вечер напивается в стельку? — поинтересовался Мэтт.
И этот удар тоже оказался для нее неожиданным, и снова она испытала боль.
Мэтт взял ее за руку.
— Прости, — сказал он.
Блэр шмыгнула носом и отстранилась.
— Я идиотка. Мне следовало бы быть готовой к этому. Знаешь, за одиннадцать лет он ни разу не попытался связаться со мной.
— Знаю, — ответил ничуть не удивленный Мэтт.
Наконец у Блэр хватило сил выдавить из себя подобие улыбки.
— Ты всегда так проницателен?
— Зависит от вопроса, о котором идет речь, — сказал Мэтт, сверкнув белозубой улыбкой. Блэр снова напряглась, откинувшись на спинку стула и испытующе глядя на Мэтта. Ведь и в нем было обаяние, но почему до сих пор она этого не замечала? Она не хотела видеть, насколько синие у него глаза и как подкупающе он улыбается. Она не желала замечать, как чертовски он красив, но это совсем иная красота, нежели привлекательность Джейка. К тому же Мэтту ничего не надо было доказывать, в отличие от Джейка, постоянно нуждавшегося в самоутверждении.
— Все это тяжело, — сказала Блэр, слушая себя как бы со стороны. — Подумать только, неужели Джейк может быть замешан в смерти Рика!
Она отметила про себя, что избегает слова «убийство». Отметила и то, что Мэтт обратил на это внимание, но не поправил ее.
— Мне неприятно говорить об этом, но Джейк не был с Синди Ли, когда был убит Рик.
Блэр сжала свою чашку с кофе.
— Так она солгала?
— Да, солгала. Синди Ли была в тот день в «Сансет», смотрела свою любимую мыльную оперу и была там одна; и барменша, и менеджер оба утверждают это и готовы подтвердить свои слова под присягой.
— О Боже! — вздохнула Блэр. — Мэтт, Джейк, возможно, и негодяй, но он обожал Рика.
— Чушь! Тебя здесь не было одиннадцать лет. Рик вытащил Джейка из грязи и ничего не получил взамен.
— Это правда? — осмелилась спросить Блэр.
— У него появился зять-потаскун, сделавший несчастной его дочь. Точнее, сделавший несчастными обеих его дочерей — и не воображай, что Рик ни о чем не знал.
Блэр замерла:
— Так он знал?
Ей все еще не верилось. Рик ни разу не обмолвился о том, что знает, кто отец Линдсей. Никогда! А ведь он постоянно навещал ее.
— Милая, да об этом знает весь город.
— Мне кажется, меня сейчас стошнит.
Мэтт придвинул ей стакан воды.
— Джейк ни одного дня не был порядочным. Он никогда не работал по-настоящему. Но Рик терпел, нашел ему работу в офисе компании. И знаешь, Блэр, за одиннадцать лет Джейк сменил десятки должностей. Полгода назад Рик уволил его. И сказал, чтобы он не смел показываться в Далласе. Я это знаю точно. Рик был откровенен со мной, Блэр. Он, фигурально выражаясь, рыдал у меня на плече, потому что, несмотря ни на что, любил Джейка как родного сына.
Блэр обхватила себя руками за плечи.
— Но ведь это не значит, что Джейк убил Рика.
— Нет, не значит. Будем надеяться, что нам удастся найти ружье, и дай-то Бог, чтобы оно не принадлежало Джейку.
Блэр кивнула:
— Но кто же мог его убить? Кто мог желать его смерти?
Мэтт улыбнулся ей:
— Ты ведь знаешь, я не вправе разглашать материалы следствия.
— Я думала, это относится только к телевидению.
Блэр заметила, что снова улыбается. Мэтт рассмеялся. Потом посуровел:
— Чего хотела Дана?
Блэр снова напряглась:
— Почему тебя заинтересовали номерные знаки на ее машине?
Поколебавшись, Мэтт ответил:
— Потому что она объявилась в городе прошлой осенью и у них с Риком возобновились отношения, прерванные одиннадцать лет назад.
Блэр показалось, что комната закружилась вокруг нее.
— Ничего не понимаю! Разве у Даны все еще продолжались отношения с Риком, когда она уехала отсюда и бросила меня?
— Да, выпей-ка воды, — посоветовал он.
Блэр послушно отпила пару глотков.
— Мэтт, но ты ведь не можешь подозревать в убийстве мою мать, — начала она, но не закончила фразы.
Ее снова начала бить дрожь, и она никак не могла справиться с ней.
— Рик не оставил ей ни пенни, — твердо сказал Мэтт.
— Но она богата.
— Она богата? Я знаю, что она по уши в долгах. В последнее время ей не везло, и она вообразила, что Рик достанет для нее луну и звезды с неба, не говоря о миллионах и акциях «Хьюитт энтерпрайзис».
Блэр вскочила на ноги. Мысли ее путались. Все кружилось у нее перед глазами. Она не знала, что думать.
— Это кошмар, — прошептала она.
И вдруг пришло воспоминание из ее далекого горького детства, из ее прошлого. Ее мать с винтовкой, стреляющая в змею и метко попадающая ей прямо в голову с расстояния пятьдесят футов. Блэр в то время не было еще и пяти лет, и она со слезами смотрела на эту сцену.
Блэр подняла на Мэтта обезумевший невидящий взгляд, гадая, знает ли он, что Дана отличный стрелок. Она понимала, что должна сказать ему об этом, но не могла говорить. Мэтт тоже встал, обошел столик и похлопал ее по плечу, пытаясь успокоить.
— Думаю, для одного дня тебе достаточно, — сказал он, и в этот момент переносная рация на его бедре ожила. Блэр так и не опустилась на место. Стараясь унять дрожь, она продолжала мысленно убеждать себя, что все в порядке и Дана не причастна к смерти Рика. Ее мать была ужасным человеком, но ведь не убийцей же!
Мэтт сказал по рации:
— Сейчас буду на месте. — Он посмотрел на Блэр и положил на стол несколько купюр. — Почему бы тебе не подняться в номер и не прилечь?
— А что? Что случилось?
— Бен Эшков рыбачил на озере Уайт-Рок и выудил винтовку двадцать второго калибра, — после некоторого колебания сообщил ей Мэтт.
Блэр не двинулась с места.
— Иди наверх и отдохни. — Мэтт поспешил к двери.
— Позволь и мне с тобой!
Он повернулся к ней:
— Нет!
Блэр предпочла не вступать в пререкания.
— Позвони мне, Мэтт. Пожалуйста! Я должна знать, принадлежит ружье Джейку или нет.
Мэтт кивнул. Мгновением позже он исчез.
Блэр вышла из «хонды» и, щурясь от солнца, посмотрела на огромный каменный дом Рика. На подъездной дорожке не было ни одной машины, и Блэр решила, что ни Джейка, ни Фейт нет дома. Она уже собиралась сесть в машину и подождать, но внезапно осознала, что теперь дом принадлежит ей. И все-таки она до сих пор не могла этому поверить. Почему Рик это сделал? Может быть, он любил ее больше, чем когда-либо показывал это, и, подарив этот дом, он выразил ей свою любовь. Но ведь тем самым он унизил Фейт. Блэр не могла этого понять.
Парадная дверь не была заперта, и Блэр вошла внутрь, где было градусов на пятнадцать прохладнее. Она огляделась и прошла в гостиную, а затем пересекла холл и направилась в библиотеку Рика.
Фейт не стала менять в ней меблировку. Блэр села на один из больших стульев перед письменным столом, и глаза ее наполнились слезами.
Если бы не смерть Рика, она бы не оказалась в Хармони и не увидела бы ни Джейка, ни Дану. Ей снова стало трудно дышать. Джейк не был убийцей. Это было невозможно. А Дана?
Это тоже было невозможно. Блэр пыталась убедить себя в том, что ей все равно, но ей не было все равно, и каждой клеткой своего существа она это ощущала. Где была Дана, когда убили Рика? Блэр пожалела, что не спросила Мэтта, есть ли алиби у ее матери.
— Эй! Увидел твою машину. Ты в порядке?
Блэр вскочила на ноги при звуке ленивого и протяжного голоса Джейка. Она одним мгновенным взглядом охватила всю его фигуру — ноги, плотно обтянутые выцветшими джинсами «Ливайс», потрепанные ковбойские сапоги и простую рубашку на пуговицах. Он все еще казался ей потрясающе сексуальным. И дело было не в его поджаром теле, лице или глазах. Блэр подумала, что трудно было определить, чем создавалось такое впечатление, только увидев его, она почувствовала, как кровь быстрее побежала у нее по жилам.
— Можем мы поговорить? — спросила она, скрестив на груди руки и как бы защищаясь от него.
Он улыбнулся:
— Почему бы и нет?
Он подошел к письменному столу и оперся о него бедром. Ее взгляд приковала огромная серебряная пряжка на его поясе.
— Не возражаешь, если я закурю?
Блэр возражала, но пожала плечами и молча следила за тем, как он ловкими движениями доставал и зажигал сигарету.
— Мэтт отправился на озеро, — начала она и не узнала собственного голоса, таким хриплым он ей показался.