Страница:
Об особенностях организации концептуальной метонимической модели будет сказано подробно несколько позже, однако уже сейчас заметим, что если мы на основе анализа текстов русского спортивного дискурсивного пространства выделяем в качестве доминанты концептуальную модель "Спорт – это смерть" ("Спорт есть причина смерти"), то это означает, что в исследуемых текстах эксплицируется устойчивое соотношение концептуальных понятий "Спорт" и "Смерть" и что тем самым репрезентируется наличие в структуре концепта "Спорт" когнитивных признаков, присущих содержанию концепта "Смерть".
Необходимость разграничения двух видов концептуальных моделей – метафорических и метонимических – становится, на наш взгляд, все более настоятельной, поскольку, во-первых, как нам кажется, очевидно объективное сосуществование когнитивных феноменов двух типов, принципиально различающихся способом освоения тех или иных фрагментов действительности и их языковой репрезентации; а во-вторых, исследовательская практика показывает, что термин метафорическая модель (или концептуальная метафорическая модель) достаточно часто – и, по нашему мнению, ошибочно – используется при описании языковой объективации когнитивных структур, элементы которых связаны неметафорическими, рациональными, метонимическими отношениями, то есть являются концептуальными метонимическими моделями.
Впрочем, справедливости ради следует сказать, что немногочисленные попытки по большей части интуитивного разграничения двух видов концептуальных моделей встречаются в современных исследованиях [Курячая 2008], однако они не носили до сих пор более или менее последовательного характера.
4.3.3. Прежде чем говорить о том, что кардинально различает описываемые нами виды концептуальных моделей – модели метафорические и метонимические, необходимо подчеркнуть, что объединяет эти понятия и является одной из причин их синонимического понимания в современной когнитивной лингвистике.
Думается, что общность исследуемых феноменов очевидна и обнаруживается прежде всего в идентичности их природы: и метафорическая, и метонимическая модели прежде всего единицы когнитивного уровня, часть когнитивного аппарата человека [Кузьмина 1991], они концептуальны, поскольку описывают специфику универсальных процессов мышления и освоения, осмысливания тех или иных явлений действительности, а также эксплицируют направление языковой объективации коллективных представлений относительно тех или иных фрагментов картины мира.
Впрочем, кроме вышесказанного, сходство концептуальных метафорических и метонимических моделей видится нам и в следующих, общих для них, сущностных, конституирующих характеристиках:
• это абстрактные структуры, с помощью которых моделируются те или иные предметные референтные области;
• в этих структурах (или моделях) отражается взаимосвязь разного рода понятий, посредством которых описываются моделируемые области;
• эти структуры репрезентируют причинно-следственные связи между понятиями; свойства, признаки и характеристики сопоставляемых понятий;
• и метафорическая, и метонимическая модели двухкомпонентны; при этом левая часть – означаемое – это всегда тема, осмысливаемое, интерпретируемое понятие той или иной степени обобщения; правая часть – означающее – «называет» направление, «указывает» на сферу интерпретации означаемого и «задает» способы языкового воплощения, развертывания означаемого в речи;
• оба типа моделей отражают процессы перекодировки «свернутого» знака в единицу мышления, предикативную по своей природе: «Простейшая единица мышления, простейшая коммуникация состоит из сочетания двух представлений, приведённых движением воли в предикативную (т. е. вообще определяющую) связь» (выделено мной. – Е. М.) [Шахматов 1941: 19].
Основное отличие исследуемых типов моделей, как уже подчёркивалось ранее, состоит в кардинальной разнице способов и механизмов интерпретации и осмысления понятийных областей.
4.3.4. Необходимо констатировать, что для обозначения структур, подобных тем, что названы нами концептуальными метонимическими моделями, в разных отраслях научного знания (психологии, экономике, педагогике, социологии, естественных науках, прикладной лингвистике) используется более общий термин «концептуальная модель», который понимается (если обобщить имеющиеся дефиниции) как содержательная абстрактная модель предметной области, состоящая из перечня взаимосвязанных понятий, определяющая структуру моделируемой системы и свойства её элементов, для формулировки которой используются теоретические концепты и конструкты данной предметной области знания[32].
И. П. Михальчук [Михальчук 1997] обосновывает лингвокогнитивное понимание термина «концептуальная модель», который, с его точки зрения, означает способ экспликации семантической структуры концепта: «Моделирование концепта включает…определение базовых компонентов его семантики, а также выявление совокупности устойчивых связей между ними» [Михальчук 1997: 29]. При таком подходе к феномену концептуальной модели нельзя не согласиться со следующим утверждением исследователя: концептуальная модель – это не реальность языка, а лишь гипотеза, которая является полезной для анализа концепта, вербализованного словом.
Вслед за И. П. Михальчуком С. В. Кузлякин, ссылаясь на мнение М. Р. Проскурякова[33], делает вывод о том, что «при создании концептуальной модели принципиально важен собственно семасиологический анализ лексем (лексемы), эксплицирующих данный концепт, ибо общий смысл инварианта определенных значений формируется лишь на основе совокупности этих значений» [Кузлякин 2004: 88–89] и, таким образом, что под концептуальной моделью следует понимать «систематизированные данные о концепте, полученные по материалам языка и культуры» [Кузлякин 2004: 89].
На наш взгляд, очевидно, что проанализированный подход к феномену «концептуальная модель» является чрезвычайно широким и неопределённым: под названным понятием, по сути дела, понимаются как способы, так и результаты лексико-семантического анализа содержания концепта на основе исследования разноаспектных лексикографических данных (дефиниции толковых, исторических, этимологических, ассоциативных словарей), деривационных связей лексем, вербализующих тот или иной концепт, сочетаемости лексем-маркеров концепта в общеязыковом употреблении и/или в текстах, объективированных в разных дискурсах. Показательно, однако, что данное представление о концептуальной модели предполагает, как кажется, исследование прежде всего неметафорических способов экспликации концепта и определение базовых компонентов когнитивной структуры концепта.
Итак, приведём обоснование нашего представления о содержании введённого в настоящей работе понятия «концептуальная метонимическая модель». При этом подчеркнём, что для лингвокогнитивного понимания данного феномена чрезвычайно информативным и важным является представление о структуре простого суждения вообще и атрибутивного суждения в частности, закреплённое прежде всего в традиционной логике.
Как известно, суждение есть особая форма мышления, в которой «утверждается или отрицается наличие связей между предметами и их свойствами, а также отношения между самими предметами» [Рузавин 1997: 77].
Суждения имеют внутреннюю структуру, в которую входят субъект (S) и предикат (Р). Субъект – это то, «о чём или о ком что-то сообщается в суждении» [Ненашев 2004: 127], понятие о предмете суждения, логическое подлежащее. Предикат – это то, «что сообщается о субъекте» [Там же], понятие о признаке предмета, рассматриваемого в суждении, логическое сказуемое.
Такого рода суждение строится по следующим схемам: «S есть (суть) Р», «S – это Р» или «S не есть Р» (утвердительные и отрицательные суждения).
Описываемый вид суждений является самым частотным и носит название «атрибутивное суждение».
На наш взгляд, несомненно, что концептуальная метонимическая модель формально и – главное – содержательно организована по типу атрибутивного логического суждения, при этом в позиции субъекта в метонимической модели оказывается концепт-означаемое, а в позиции предиката – концепт-означающее.
Кроме того, для нас существенно, что в зависимости от того, обо всём классе предметов, о части этого класса или об одном предмете идет речь в субъекте, суждения делятся на общие, частные и единичные.
Как правило, при выделении концептуальных метонимических моделей, объективированных в разных типах дискурсов, речь идёт прежде всего об общеутвердительных атрибутивных суждениях, в которых опущен квантор – «элемент суждения, стоящий перед субъектом» [Ненашев 2004: 129].[34]
Таким образом, концептуальная метонимическая модель "Спорт – это смерть" ("Спорт есть смерть") – это пример модели, структурированной по принципу общеутвердительного атрибутивного суждения.
Однако, по нашему мнению, помимо выделения такого рода инвариантных метонимических моделей, возможна их конкретизация посредством введения в модель разнотипных кванторов и, следовательно, сужения объёма прежде всего субъекта – концепта-означаемого.
Например, названная выше инвариантная модель конкретизируется более частными метонимическими моделями "Профессиональный спорт есть причина смерти", "Большой спорт есть причина (приводит к) смерти", где в моделях используются кванторы существования («большой», «профессиональный»), которые превращают данные структуры в частноутвердительные суждения.
Итак, приведя необходимые для дефиниции вводимого нами термина теоретические положения из области логики, констатируем, что в настоящем исследовании под концептуальной метонимической моделью понимается двухкомпонентная когнитивная структура, организованная по типу простого общеутвердительного (или частноутвердительного) атрибутивного логического суждения («S – это Р», «S есть (суть) Р»), где отношения между концептом-означаемым и концептом-означающим, «субъектом» и «предикатом» могут быть охарактеризованы как отношения тождества (эквивалентности), перекрещивания (частичного тождества) или субординации (подчинения объема понятий)[35].
Из сказанного следует, что при таком понимании термина «концептуальная метонимическая модель» речь не может идти о метафорическом осмыслении означаемого, об образной природе означающего и – в результате – о метафорическом способе языковой объективации «субъекта».
Важно заметить в финале наших рассуждений, что, подчеркнув формальную тождественность метафорических и метонимических моделей ("Спорт – это смерть"), мы отнюдь не считаем, что содержательно метафорические модели соответствуют общеутвердительным логическим суждениям: как было уже неоднократно сказано, принцип соотношения концептов в такой модели совершенно иной, не соответствующий организации логического суждения.
Кстати говоря, и формально названные модели в полном виде (со связочным звеном) будут выглядеть по-разному: "Спорт есть смерть" – модель метонимическая; "Спорт подобен смерти" – модель метафорическая. Думается, это тот самый случай, когда и «форма содержательна».
Таким образом, необходимо понимать, что когнитивные механизмы взаимодействия, соотнесения концептов в концептуальной метонимической модели принципиально иные, нежели в метафорической, а следовательно, иным является и способ языкового «развертывания» такой модели.
Так, если речь идет о концептуальных метонимических моделях "Спорт – это смерть "Спорт – это бизнес "[36], "Спорт – это политика,[37] или "Спорт – это шоу "[38], "Спорт – это национальная идея то это означает, что в тексте будет эксплицировано представление носителей языка – как правило коллективного, даже стереотипного характера – согласно которому происходит, как правило, частичное отождествление или подчинение признаков, свойств понятийных областей.
Методика лингеокогнитиеного анализа концептуальных метонимических моделей, объективированных в том или ином типе дискурса, в настоящей работе состоит в следующем: 1) исследование текстов, репрезентированных в дискурсе, и выявление – на базе критериев продуктивности, частотности и разнообразия лексико-семантического воплощения – доминантных для данного типа дискурса метонимических концептуальных моделей;
2) лексико-семантический, в том числе компонентный, текстовый, прагмастилистический, композиционный анализ специфики лексико-синтаксической репрезентации изучаемой когнитивной структуры в текстах;
3) выделение – на основе результатов проведенного исследования – концептуальных признаков в полевой структуре концепта-означаемого, обусловленных особенностями взаимодействия понятийных областей означаемого и означающего, «субъекта» и «предиката».
Таким образом, подчеркнем ещё раз, что под концептуальными метафорической и метонимическими моделями должны, по нашему мнению, пониматься принципиально разные когнитивные единицы, в которых отражены различные способы осмысления действительности (метафорический, по принципу подобия, и метонимический, рациональный, неметафорический, по принципу смежности понятий, в том числе их полного или частичного отождествления) и которые – соответственно – кардинально отличаются с точки зрения объективации в языке взаимосвязи означаемого и означающего.
Тем не менее, берёмся утверждать, что именно моделирование базового концепта дискурса посредством выявления и описания системы доминантных метафорических и метонимических концептуальных моделей позволяет исследователю сделать верифицированные выводы как о специфике категоризации и когнитивного структурирования фрагмента действительности, обусловленного соответствующим концептом и объективированного в дискурсе, так и о своеобразии языковых способов репрезентации опорного концепта дискурса.
4.4. Составление и описание формально-функционального тезауруса лексических репрезентантов концепта: теоретическое обоснование методики исследования, организация словаря и прагмалингвистический комментарий его данных
Необходимость разграничения двух видов концептуальных моделей – метафорических и метонимических – становится, на наш взгляд, все более настоятельной, поскольку, во-первых, как нам кажется, очевидно объективное сосуществование когнитивных феноменов двух типов, принципиально различающихся способом освоения тех или иных фрагментов действительности и их языковой репрезентации; а во-вторых, исследовательская практика показывает, что термин метафорическая модель (или концептуальная метафорическая модель) достаточно часто – и, по нашему мнению, ошибочно – используется при описании языковой объективации когнитивных структур, элементы которых связаны неметафорическими, рациональными, метонимическими отношениями, то есть являются концептуальными метонимическими моделями.
Впрочем, справедливости ради следует сказать, что немногочисленные попытки по большей части интуитивного разграничения двух видов концептуальных моделей встречаются в современных исследованиях [Курячая 2008], однако они не носили до сих пор более или менее последовательного характера.
4.3.3. Прежде чем говорить о том, что кардинально различает описываемые нами виды концептуальных моделей – модели метафорические и метонимические, необходимо подчеркнуть, что объединяет эти понятия и является одной из причин их синонимического понимания в современной когнитивной лингвистике.
Думается, что общность исследуемых феноменов очевидна и обнаруживается прежде всего в идентичности их природы: и метафорическая, и метонимическая модели прежде всего единицы когнитивного уровня, часть когнитивного аппарата человека [Кузьмина 1991], они концептуальны, поскольку описывают специфику универсальных процессов мышления и освоения, осмысливания тех или иных явлений действительности, а также эксплицируют направление языковой объективации коллективных представлений относительно тех или иных фрагментов картины мира.
Впрочем, кроме вышесказанного, сходство концептуальных метафорических и метонимических моделей видится нам и в следующих, общих для них, сущностных, конституирующих характеристиках:
• это абстрактные структуры, с помощью которых моделируются те или иные предметные референтные области;
• в этих структурах (или моделях) отражается взаимосвязь разного рода понятий, посредством которых описываются моделируемые области;
• эти структуры репрезентируют причинно-следственные связи между понятиями; свойства, признаки и характеристики сопоставляемых понятий;
• и метафорическая, и метонимическая модели двухкомпонентны; при этом левая часть – означаемое – это всегда тема, осмысливаемое, интерпретируемое понятие той или иной степени обобщения; правая часть – означающее – «называет» направление, «указывает» на сферу интерпретации означаемого и «задает» способы языкового воплощения, развертывания означаемого в речи;
• оба типа моделей отражают процессы перекодировки «свернутого» знака в единицу мышления, предикативную по своей природе: «Простейшая единица мышления, простейшая коммуникация состоит из сочетания двух представлений, приведённых движением воли в предикативную (т. е. вообще определяющую) связь» (выделено мной. – Е. М.) [Шахматов 1941: 19].
Основное отличие исследуемых типов моделей, как уже подчёркивалось ранее, состоит в кардинальной разнице способов и механизмов интерпретации и осмысления понятийных областей.
4.3.4. Необходимо констатировать, что для обозначения структур, подобных тем, что названы нами концептуальными метонимическими моделями, в разных отраслях научного знания (психологии, экономике, педагогике, социологии, естественных науках, прикладной лингвистике) используется более общий термин «концептуальная модель», который понимается (если обобщить имеющиеся дефиниции) как содержательная абстрактная модель предметной области, состоящая из перечня взаимосвязанных понятий, определяющая структуру моделируемой системы и свойства её элементов, для формулировки которой используются теоретические концепты и конструкты данной предметной области знания[32].
И. П. Михальчук [Михальчук 1997] обосновывает лингвокогнитивное понимание термина «концептуальная модель», который, с его точки зрения, означает способ экспликации семантической структуры концепта: «Моделирование концепта включает…определение базовых компонентов его семантики, а также выявление совокупности устойчивых связей между ними» [Михальчук 1997: 29]. При таком подходе к феномену концептуальной модели нельзя не согласиться со следующим утверждением исследователя: концептуальная модель – это не реальность языка, а лишь гипотеза, которая является полезной для анализа концепта, вербализованного словом.
Вслед за И. П. Михальчуком С. В. Кузлякин, ссылаясь на мнение М. Р. Проскурякова[33], делает вывод о том, что «при создании концептуальной модели принципиально важен собственно семасиологический анализ лексем (лексемы), эксплицирующих данный концепт, ибо общий смысл инварианта определенных значений формируется лишь на основе совокупности этих значений» [Кузлякин 2004: 88–89] и, таким образом, что под концептуальной моделью следует понимать «систематизированные данные о концепте, полученные по материалам языка и культуры» [Кузлякин 2004: 89].
На наш взгляд, очевидно, что проанализированный подход к феномену «концептуальная модель» является чрезвычайно широким и неопределённым: под названным понятием, по сути дела, понимаются как способы, так и результаты лексико-семантического анализа содержания концепта на основе исследования разноаспектных лексикографических данных (дефиниции толковых, исторических, этимологических, ассоциативных словарей), деривационных связей лексем, вербализующих тот или иной концепт, сочетаемости лексем-маркеров концепта в общеязыковом употреблении и/или в текстах, объективированных в разных дискурсах. Показательно, однако, что данное представление о концептуальной модели предполагает, как кажется, исследование прежде всего неметафорических способов экспликации концепта и определение базовых компонентов когнитивной структуры концепта.
Итак, приведём обоснование нашего представления о содержании введённого в настоящей работе понятия «концептуальная метонимическая модель». При этом подчеркнём, что для лингвокогнитивного понимания данного феномена чрезвычайно информативным и важным является представление о структуре простого суждения вообще и атрибутивного суждения в частности, закреплённое прежде всего в традиционной логике.
Как известно, суждение есть особая форма мышления, в которой «утверждается или отрицается наличие связей между предметами и их свойствами, а также отношения между самими предметами» [Рузавин 1997: 77].
Суждения имеют внутреннюю структуру, в которую входят субъект (S) и предикат (Р). Субъект – это то, «о чём или о ком что-то сообщается в суждении» [Ненашев 2004: 127], понятие о предмете суждения, логическое подлежащее. Предикат – это то, «что сообщается о субъекте» [Там же], понятие о признаке предмета, рассматриваемого в суждении, логическое сказуемое.
Такого рода суждение строится по следующим схемам: «S есть (суть) Р», «S – это Р» или «S не есть Р» (утвердительные и отрицательные суждения).
Описываемый вид суждений является самым частотным и носит название «атрибутивное суждение».
На наш взгляд, несомненно, что концептуальная метонимическая модель формально и – главное – содержательно организована по типу атрибутивного логического суждения, при этом в позиции субъекта в метонимической модели оказывается концепт-означаемое, а в позиции предиката – концепт-означающее.
Кроме того, для нас существенно, что в зависимости от того, обо всём классе предметов, о части этого класса или об одном предмете идет речь в субъекте, суждения делятся на общие, частные и единичные.
Как правило, при выделении концептуальных метонимических моделей, объективированных в разных типах дискурсов, речь идёт прежде всего об общеутвердительных атрибутивных суждениях, в которых опущен квантор – «элемент суждения, стоящий перед субъектом» [Ненашев 2004: 129].[34]
Таким образом, концептуальная метонимическая модель "Спорт – это смерть" ("Спорт есть смерть") – это пример модели, структурированной по принципу общеутвердительного атрибутивного суждения.
Однако, по нашему мнению, помимо выделения такого рода инвариантных метонимических моделей, возможна их конкретизация посредством введения в модель разнотипных кванторов и, следовательно, сужения объёма прежде всего субъекта – концепта-означаемого.
Например, названная выше инвариантная модель конкретизируется более частными метонимическими моделями "Профессиональный спорт есть причина смерти", "Большой спорт есть причина (приводит к) смерти", где в моделях используются кванторы существования («большой», «профессиональный»), которые превращают данные структуры в частноутвердительные суждения.
Итак, приведя необходимые для дефиниции вводимого нами термина теоретические положения из области логики, констатируем, что в настоящем исследовании под концептуальной метонимической моделью понимается двухкомпонентная когнитивная структура, организованная по типу простого общеутвердительного (или частноутвердительного) атрибутивного логического суждения («S – это Р», «S есть (суть) Р»), где отношения между концептом-означаемым и концептом-означающим, «субъектом» и «предикатом» могут быть охарактеризованы как отношения тождества (эквивалентности), перекрещивания (частичного тождества) или субординации (подчинения объема понятий)[35].
Из сказанного следует, что при таком понимании термина «концептуальная метонимическая модель» речь не может идти о метафорическом осмыслении означаемого, об образной природе означающего и – в результате – о метафорическом способе языковой объективации «субъекта».
Важно заметить в финале наших рассуждений, что, подчеркнув формальную тождественность метафорических и метонимических моделей ("Спорт – это смерть"), мы отнюдь не считаем, что содержательно метафорические модели соответствуют общеутвердительным логическим суждениям: как было уже неоднократно сказано, принцип соотношения концептов в такой модели совершенно иной, не соответствующий организации логического суждения.
Кстати говоря, и формально названные модели в полном виде (со связочным звеном) будут выглядеть по-разному: "Спорт есть смерть" – модель метонимическая; "Спорт подобен смерти" – модель метафорическая. Думается, это тот самый случай, когда и «форма содержательна».
Таким образом, необходимо понимать, что когнитивные механизмы взаимодействия, соотнесения концептов в концептуальной метонимической модели принципиально иные, нежели в метафорической, а следовательно, иным является и способ языкового «развертывания» такой модели.
Так, если речь идет о концептуальных метонимических моделях "Спорт – это смерть "Спорт – это бизнес "[36], "Спорт – это политика,[37] или "Спорт – это шоу "[38], "Спорт – это национальная идея то это означает, что в тексте будет эксплицировано представление носителей языка – как правило коллективного, даже стереотипного характера – согласно которому происходит, как правило, частичное отождествление или подчинение признаков, свойств понятийных областей.
Методика лингеокогнитиеного анализа концептуальных метонимических моделей, объективированных в том или ином типе дискурса, в настоящей работе состоит в следующем: 1) исследование текстов, репрезентированных в дискурсе, и выявление – на базе критериев продуктивности, частотности и разнообразия лексико-семантического воплощения – доминантных для данного типа дискурса метонимических концептуальных моделей;
2) лексико-семантический, в том числе компонентный, текстовый, прагмастилистический, композиционный анализ специфики лексико-синтаксической репрезентации изучаемой когнитивной структуры в текстах;
3) выделение – на основе результатов проведенного исследования – концептуальных признаков в полевой структуре концепта-означаемого, обусловленных особенностями взаимодействия понятийных областей означаемого и означающего, «субъекта» и «предиката».
Таким образом, подчеркнем ещё раз, что под концептуальными метафорической и метонимическими моделями должны, по нашему мнению, пониматься принципиально разные когнитивные единицы, в которых отражены различные способы осмысления действительности (метафорический, по принципу подобия, и метонимический, рациональный, неметафорический, по принципу смежности понятий, в том числе их полного или частичного отождествления) и которые – соответственно – кардинально отличаются с точки зрения объективации в языке взаимосвязи означаемого и означающего.
Тем не менее, берёмся утверждать, что именно моделирование базового концепта дискурса посредством выявления и описания системы доминантных метафорических и метонимических концептуальных моделей позволяет исследователю сделать верифицированные выводы как о специфике категоризации и когнитивного структурирования фрагмента действительности, обусловленного соответствующим концептом и объективированного в дискурсе, так и о своеобразии языковых способов репрезентации опорного концепта дискурса.
4.4. Составление и описание формально-функционального тезауруса лексических репрезентантов концепта: теоретическое обоснование методики исследования, организация словаря и прагмалингвистический комментарий его данных
4.4.1. В различных направлениях современной лингвистики (ономасиологии, семантике, лингвистической поэтике, грамматике, психолингвистике, когнитивистике и т. д.) существует немало методик описания лексико-семантической объективации когнитивных единиц и анализа специфики лексико-семантической организации текстов, идиолектов, дискурса, языковой картины мира.
Все вышеназванные методики так или иначе связаны с оказавшимся чрезвычайно продуктивным по'левым подходом к исследуемым лексикосемантическим феноменам.
Так, с тех пор как Г. Ипсен ввел в лингвистику понятие поля (семантического) и определил его как «совокупность слов, обладающих общим значением» [Ipsen 1924][39], а И. Трир разграничил феномены лексическое и понятийное поле [Trier 1931], [Trier 1968], названные категории, наряду с понятиями лексико-семантическая группа [Филин 1957], [Кузнецова 1969, 1989], [Купина 1983], лексико-семантическое поле, ассоциативно-смысловое поле [Бородина, Гак 1979], [Арнольд 1984], [Гафарова 1998], [Гольдберг 2000], ассоциативное поле [Караулов 1980], [Караулов 1993], [Кузнецов 1998], [Апресян 1995], [Леонтьев 2001], [Гуц 2001, 2002], семантико-ассоциативное поле [Тарасова 2004] и под., более чем активно используются в лингвистических исследованиях и позволяют учёным обнаружить и проанализировать системные отношения, характеризующие семантические и ассоциативные поля внутри одного текста, в межтекстовом пространстве одного автора, в пределах дискурса одного типа и т. д.[40]
Предлагаемая нами методика составления и описания формально-функционального тезауруса лексических репрезентантов, посредством которых вербализуется в том или ином типе дискурса его доминанта – концепт, коррелирует с по'левыми описаниями специфики лексико-семантической организации текста, однако прежде всего основывается на общем положении когнитивной лингвистики, согласно которому концепт имеет полевую структуру, где выделяется ядро, приядерная область, содержащая концептуальные признаки (концептуальные/когнитивные слои), менее и более абстрактные, и, наконец, периферия, «интерпретационное поле», включающее «оценки и трактовки содержания ядра концепта национальным, групповым и индивидуальным сознанием» [Попова, Стернин 2003: 64], «весьма разнообразные смысловые признаки, скрытые от прямого наблюдения» [Стернин 2001: 63], которое характеризуется «слабой структурированностью» [Там же].
Языковая объективация концепта в тексте и – шире – в дискурсе происходит прежде всего на лексико-семантическом уровне, и данное обстоятельство позволяет нам утверждать, что элементы поля концепта (ядро, приядерная область и периферия) реализуются в разных группах лексем – лексических репрезентантах[41], заданных семантикой концепта. Такого рода группы будут названы лексико-семантическими группами (термин Э. В. Кузнецовой). Это терминологическое обозначение позволяет подчеркнуть базовую функцию использования этих лексем в тексте: они объективируют содержание разных когнитивных слоев концепта.
Можно предположить, что лексико-семантические группы, репрезентирующие ядро и приядерную область концепта, будут содержать так называемое «ключевое слово» концепта и его производные, а также лексемы и сочетания лексем, семантика которых узуально, непосредственно отражает данный концепт в языке. Такие лексико-семантические группы в итоге составят формальный тезаурус лексических репрезентантов исследуемого концепта.
Так, например, формальный тезаурус лексических репрезентантов концепта "Победа" – одной из доминант спортивного дискурса – несомненно, будет включать слова и идиомы победа, успех, победитель, чемпион, призер, рекордсмен, эрзацчемпион, медаль, приз, награда, рекорд, победить, выиграть, обыграть, одержать победу и мн. др.
Функциональный тезаурус лексических репрезентантов концепта представлен лексико-семантическими группами, в которые входят лексемы и идиомы, опосредованно, метафорически и метонимически, объективирующие исследуемый концепт.
Именно в функциональном тезаурусе лексических репрезентантов концепта, на наш взгляд, фиксируется, какова специфика интерпретационного поля концепта, а значит, каковы прагматические составляющие семантики исследуемого концепта, эксплицированного в определенном типе дискурса.
В функциональный тезаурус лексических репрезентантов концепта "Победа" входят такие лексемы и идиомы, как ас, гроссмейстер, обладатель, королева, темная лошадка, кусок олимпийского железа (о медали), улов (медальный), повесить на шею (медаль), обеспечить (место) и т. д.
Формально-функциональный тезаурус лексических репрезентантов любого концепта организуется по принципу частеречной принадлежности лексем и состоит из двух частей, которые носят названия «Формальный тезаурус» и «Функциональный тезаурус» соответственно.
В состав каждой из частей могут входить лексико-семантические группы номинативов (существительных и субстантивов), атрибутивов, адъективов (прилагательных и наречий) и предикатов, непосредственно (формальный тезаурус) или опосредованно (функциональный тезаурус) связанных с семантикой концепта.
Семантическая «проработка» концепта в дискурсе наглядно отражается в членении вышеназванных лексико-семантических групп на лексикосемантические подгруппы, объединяющие лексемы по типу дифференциальной семы, базовому компоненту значения и т. д.
Например, в структуре номинативов могут выделяться лексикосемантические подгруппы субъектов, объектов (одушевленных и неодушевленных), орудий, абстрактных номинативов, таких как наименования процессов, явлений, качеств, свойств и т. д., непосредственно или опосредованно эксплицирующих семантику концепта.
В структуре предикатов, атрибутивов и адъективов (если такая группа в принципе выделена) обнаруживаются лексико-семантические подгруппы согласно специфике дифференциальной семы входящих в нее лексем, прямо или метафорически/метонимически отражающих семантику концепта.
Так, например, при описании формально-функционального тезауруса лексических репрезентантов концепта "Губернатор", эксплицированного в региональном массово-информационном дискурсе Омской области, нами выделены такие лексико-семантические подгруппы в формальном и функциональном тезаурусах, как Предикаты с семантикой «инициативное действие субъекта или его участие в действии, процессе», Качественные характеристики субъекта и его деятельности, Атрибутивные характеристики объектов, абстрактных наименований, опосредованно связанные с семантикои концепта и пр.[42].
Наличие каждой из лексико-семантических групп (и особенно подгрупп) в названных частях словаря факультативно и определяется особенностями лексико-семантической реализации концепта в тексте/дискурсе, хотя практически константным является выделение таких групп, как наименование субъектов, различного рода объектов и атрибутов, непосредственно или опосредованно связанных с семантикой концепта; предикатов, прямо или метафорически/метонимически репрезентирующих исследуемый концепт.
Впрочем, важно подчеркнуть, что состав выделяемых лексикосемантических подгрупп, особенно в сфере номинативов, подвержен изменениям, которые являются не только свидетельством степени детализации предпринятого описания, но и – прежде всего – еще одним показателем специфики лексико-семантической реализации концептуальной доминанты в дискурсе.
Все вышеназванные методики так или иначе связаны с оказавшимся чрезвычайно продуктивным по'левым подходом к исследуемым лексикосемантическим феноменам.
Так, с тех пор как Г. Ипсен ввел в лингвистику понятие поля (семантического) и определил его как «совокупность слов, обладающих общим значением» [Ipsen 1924][39], а И. Трир разграничил феномены лексическое и понятийное поле [Trier 1931], [Trier 1968], названные категории, наряду с понятиями лексико-семантическая группа [Филин 1957], [Кузнецова 1969, 1989], [Купина 1983], лексико-семантическое поле, ассоциативно-смысловое поле [Бородина, Гак 1979], [Арнольд 1984], [Гафарова 1998], [Гольдберг 2000], ассоциативное поле [Караулов 1980], [Караулов 1993], [Кузнецов 1998], [Апресян 1995], [Леонтьев 2001], [Гуц 2001, 2002], семантико-ассоциативное поле [Тарасова 2004] и под., более чем активно используются в лингвистических исследованиях и позволяют учёным обнаружить и проанализировать системные отношения, характеризующие семантические и ассоциативные поля внутри одного текста, в межтекстовом пространстве одного автора, в пределах дискурса одного типа и т. д.[40]
Предлагаемая нами методика составления и описания формально-функционального тезауруса лексических репрезентантов, посредством которых вербализуется в том или ином типе дискурса его доминанта – концепт, коррелирует с по'левыми описаниями специфики лексико-семантической организации текста, однако прежде всего основывается на общем положении когнитивной лингвистики, согласно которому концепт имеет полевую структуру, где выделяется ядро, приядерная область, содержащая концептуальные признаки (концептуальные/когнитивные слои), менее и более абстрактные, и, наконец, периферия, «интерпретационное поле», включающее «оценки и трактовки содержания ядра концепта национальным, групповым и индивидуальным сознанием» [Попова, Стернин 2003: 64], «весьма разнообразные смысловые признаки, скрытые от прямого наблюдения» [Стернин 2001: 63], которое характеризуется «слабой структурированностью» [Там же].
Языковая объективация концепта в тексте и – шире – в дискурсе происходит прежде всего на лексико-семантическом уровне, и данное обстоятельство позволяет нам утверждать, что элементы поля концепта (ядро, приядерная область и периферия) реализуются в разных группах лексем – лексических репрезентантах[41], заданных семантикой концепта. Такого рода группы будут названы лексико-семантическими группами (термин Э. В. Кузнецовой). Это терминологическое обозначение позволяет подчеркнуть базовую функцию использования этих лексем в тексте: они объективируют содержание разных когнитивных слоев концепта.
Можно предположить, что лексико-семантические группы, репрезентирующие ядро и приядерную область концепта, будут содержать так называемое «ключевое слово» концепта и его производные, а также лексемы и сочетания лексем, семантика которых узуально, непосредственно отражает данный концепт в языке. Такие лексико-семантические группы в итоге составят формальный тезаурус лексических репрезентантов исследуемого концепта.
Так, например, формальный тезаурус лексических репрезентантов концепта "Победа" – одной из доминант спортивного дискурса – несомненно, будет включать слова и идиомы победа, успех, победитель, чемпион, призер, рекордсмен, эрзацчемпион, медаль, приз, награда, рекорд, победить, выиграть, обыграть, одержать победу и мн. др.
Функциональный тезаурус лексических репрезентантов концепта представлен лексико-семантическими группами, в которые входят лексемы и идиомы, опосредованно, метафорически и метонимически, объективирующие исследуемый концепт.
Именно в функциональном тезаурусе лексических репрезентантов концепта, на наш взгляд, фиксируется, какова специфика интерпретационного поля концепта, а значит, каковы прагматические составляющие семантики исследуемого концепта, эксплицированного в определенном типе дискурса.
В функциональный тезаурус лексических репрезентантов концепта "Победа" входят такие лексемы и идиомы, как ас, гроссмейстер, обладатель, королева, темная лошадка, кусок олимпийского железа (о медали), улов (медальный), повесить на шею (медаль), обеспечить (место) и т. д.
Формально-функциональный тезаурус лексических репрезентантов любого концепта организуется по принципу частеречной принадлежности лексем и состоит из двух частей, которые носят названия «Формальный тезаурус» и «Функциональный тезаурус» соответственно.
В состав каждой из частей могут входить лексико-семантические группы номинативов (существительных и субстантивов), атрибутивов, адъективов (прилагательных и наречий) и предикатов, непосредственно (формальный тезаурус) или опосредованно (функциональный тезаурус) связанных с семантикой концепта.
Семантическая «проработка» концепта в дискурсе наглядно отражается в членении вышеназванных лексико-семантических групп на лексикосемантические подгруппы, объединяющие лексемы по типу дифференциальной семы, базовому компоненту значения и т. д.
Например, в структуре номинативов могут выделяться лексикосемантические подгруппы субъектов, объектов (одушевленных и неодушевленных), орудий, абстрактных номинативов, таких как наименования процессов, явлений, качеств, свойств и т. д., непосредственно или опосредованно эксплицирующих семантику концепта.
В структуре предикатов, атрибутивов и адъективов (если такая группа в принципе выделена) обнаруживаются лексико-семантические подгруппы согласно специфике дифференциальной семы входящих в нее лексем, прямо или метафорически/метонимически отражающих семантику концепта.
Так, например, при описании формально-функционального тезауруса лексических репрезентантов концепта "Губернатор", эксплицированного в региональном массово-информационном дискурсе Омской области, нами выделены такие лексико-семантические подгруппы в формальном и функциональном тезаурусах, как Предикаты с семантикой «инициативное действие субъекта или его участие в действии, процессе», Качественные характеристики субъекта и его деятельности, Атрибутивные характеристики объектов, абстрактных наименований, опосредованно связанные с семантикои концепта и пр.[42].
Наличие каждой из лексико-семантических групп (и особенно подгрупп) в названных частях словаря факультативно и определяется особенностями лексико-семантической реализации концепта в тексте/дискурсе, хотя практически константным является выделение таких групп, как наименование субъектов, различного рода объектов и атрибутов, непосредственно или опосредованно связанных с семантикой концепта; предикатов, прямо или метафорически/метонимически репрезентирующих исследуемый концепт.
Впрочем, важно подчеркнуть, что состав выделяемых лексикосемантических подгрупп, особенно в сфере номинативов, подвержен изменениям, которые являются не только свидетельством степени детализации предпринятого описания, но и – прежде всего – еще одним показателем специфики лексико-семантической реализации концептуальной доминанты в дискурсе.