Страница:
Что касается обычаев, то, на наш взгляд, уместно следующее положение. Как известно, в соответствии со ст. 5 ГК РФ допускается применение обычаев делового оборота, независимо от того, зафиксированы ли они в каком-либо документе, т. е. законодатель санкционировал возможность их использования участниками гражданско-правовых отношений. В части 3 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» говорится о двух вариантах применения торговых обычаев: 1) если их применение вытекает из условий договора, т. е. стороны сами предусмотрели их применение;
2) если их применение вытекает из сути сделки, т. е. если сам третейский суд сочтет возможным их применение. Возможен и третий вариант – когда отсутствует правовое регулирование.
Тексты Венской конвенции 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров (СССР присоединился к ней в 1990 г., а Россия является ее участником по праву правопреемства) и Принципов международных коммерческих контрактов, разработанных Международным институтом по унификации частного права (УНИДРУА) в 1994 г. содержат практически идентичные положения относительно возможности использования обычая как регулятора правоотношений сторон (соответственно ст. 9 Конвенции и ст. 1.8 Принципов): «Стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились…» И далее: «Стороны подразумевали применение к их договору или его заключению обычая, о котором они знали или должны были знать и который в международной торговле широко известен и постоянно соблюдается сторонами…»
Допуская широкое толкование данных положений, можно предположить, что возможно применение и тех обычаев, которые прямо и явно не санкционированы государством. К примеру, ИНКОТЕРМС-2000 – международные правила по унифицированному толкованию торговых терминов, подготовленные Международной торговой палатой. В Российской Федерации, в отличии, например, от Украины или Испании, отсутствует специальный правовой акт, санкционирующий возможность использования ИНКОТЕРМС-2000 в правоотношениях с участием российских физических и юридических лиц, что не препятствует применению данных правил при условии, как отмечено в п. 11 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 декабря 1996 г. № 10, «арбитражный суд при решении спора применяет обычаи в сфере международной торговли, используя формулировки «ИНКОТЕРМС», если стороны договорились об этом при заключении внешнеэкономического контракта».
Итак, источниками российского международного частного права являются внутреннее законодательство РФ, а также иные источники (международные договоры, судебная и арбитражная практика, международные и торговые обычаи), если их применение предусмотрено соглашением сторон или вытекает из требований российских коллизионных норм при условии, что их содержание не противоречит публичному порядку и императивным нормам российского законодательства. Данный тезис может быть подтвержден содержанием ст. 1186 ГК РФ, в которой говорится о том, что право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным различными иностранными элементами, определяется на основе: международных договоров Российской Федерации; настоящего Кодекса (имеется ввиду ГК РФ, и в первую очередь разд. VI);
других законов (речь идет о принятых в соответствии с Гражданским Кодексом РФ иных федеральных законах);
обычаев, признаваемых в Российской Федерации (условия применения обычаев закреплены в ст. 5 ГК РФ и ст. 28 Закона «О международном коммерческом арбитраже»).
Следующее, что хотелось бы рассмотреть в данной лекции, – это краткая характеристика развития МЧП в различных странах с точки зрения закрепления правовых норм и современное состояние МЧП. Глубокий анализ этих вопросов дан во вступительной статье А.Н. Жильцова и А.И. Муранова к подготовленному ими сборнику иностранного законодательства по международному частному праву[40].
За рамками предпринятого авторами исследования остались кодификации, основанные на теории статутов в Пруссии (1794 г.), Франции (1804 г.) и Австрии (1811 г.). Из этих трех стран новое частноправовое регулирование не было осуществлено лишь во Франции, в связи с чем о французском законодательстве в сфере международного частного права будет сказано особо.
Основные положения упомянутой статьи состоят в следующем.
В качестве точки отсчета авторами избрана вторая половина XIX в. – время утверждения предложенного Савиным коллизионного метода локализации правоотношений, суть которого состоит в том, что для определения применимого права необходимо исследовать природу данного правоотношения, т. е. выяснить, с каким из правопорядков оно связано. До этого времени господствовала статусная теория[41].
Возвращаясь к хронологии этапов национальных кодификаций, авторы выделяют три этапа:
1) вторая половина XIX в. – 60-е гг. XX в.;
2) с начала 60-х гг. XX в. – до конца 70-х гг. XX в.;
3) с конца 70-х гг. XX в. – по настоящее время.
На первом этапе или этапе первоначального накопления правового материала, который в основном проходил на европейском континенте, принимаются отдельные правовые акты, содержащие нормы МЧП (Швейцария – 1891 г., Польша – 1926 г., Япония – 1896 г.), или коллизионные нормы закрепляются в гражданских кодексах либо вводных законах с ним (Германия – 1896 г., Греция – 1940/ 1946 г., Италия – 1942 г., Бразилия – 1942 г.). В России и в СССР этот этап проявился весьма слабо: хотя во второй половине XIX в. и в самом начале XX в. в нашей стране наблюдался процесс быстрого развития доктрины, но наука не смогла найти ее реализации в практике в основном в связи с тем, что после 1917 г. большевики не признавали ничего частного, для них все в области хозяйства было публично-правовым.
Второй этап можно охарактеризовать как экстенсивный. По мере усиления процесса интернационализации частноправовых отношений во многих странах мира были приняты специальные нормативные акты по коллизионным вопросам (Кувейт – 1961 г., Албания – 1964 г., Гвинея – 1962 г., Алжир – 1975 г. и др.). Появились проекты специальных законов о МЧП (Аргентина – 1974 г., Бразилия – 1970 г., Франция – 1967 г.). Впервые в СССР в Основах гражданского законодательства 1961 г. появляются коллизионные нормы. На данном этапе происходит также реформа коллизионного законодательства в США.
Данный этап подготовил почву для наступления третьего этапа, продолжающегося и сегодня, началом которого стало принятие закона о МЧП в Австрии в 1978 г. Вслед за Австрией специальные законы принимаются в целом ряде европейских стран, в связи с чем этот этап иногда называют европейским (Венгрия – 1979 г., Швейцария – 1987 г., Италия – 1995 г., Лихтенштейн – 1996 г., Великобритания – 1995 г., Эстония – 2002 г. Украина – 2005 г.).
Законы по отдельным вопросам МЧП принимаются в Нидерландах, Бельгии, Швеции, обновляется коллизионное законодательство в странах СНГ (принимаются законы о МЧП в Грузии (1998 г.), Азербайджане (2000 г.), Украине (2005 г.), а также в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки. И наконец, в России принимается в 2002 г. часть третья ГК РФ, разд. VI которой содержит нормы МЧП. Особо следует отметить принятие в 1994 г. Гражданского кодекса Квебека, одна из книг которого так и называется «Международное частное право».
Можно выделить целый ряд отличительных черт третьего этапа:
1. Мировая практика свидетельствует о предпочтительности принятия специальных законов о МЧП, подходы к содержанию которых значительно различны.
2. Происходит глобализация и интернационализация процесса правотворчества в сфере МЧП, что находит свое отражение как в рецепции (при создании закона Лихтенштейна основой послужил закон Австрии), так и в участии иностранных научных центров в создании национального законодательства (закон Грузии 1998 г. подготовлен с помощью юристов ФРГ).
3. Достаточно частое внесение изменений и дополнений в действующее законодательство как реакция на появление новых видов частноправовых отношений (в закон Австрии 1978 г. были внесены изменения в 1998 г., во вводный закон Германского гражданского уложения 1986 г. – в 1999 г.).
4. Для новейшего коллизионного законодательства характерно увеличение объема правового регулирования и усложнение юридической техники (нормы становятся более подробными и точными, в них содержится все больше исключений и оговорок).
5. Продолжается борьба двух подходов в кодификации: либо принятие специального закона о МЧП, либо включение норм МЧП в качестве отдельных разделов в гражданские кодексы, причем в обоих случаях соответствующие правовые акты содержат и нормы международного гражданского процесса. С точки зрения простоты и общедоступности понимания, особенно для стран с относительно низкой правовой культурой, предпочтительнее выбор именно формы специального закона с использованием комплексного подхода.
6. Тесное переплетение экономик и культур, информационная революция, интенсивный рост и усложнение национального материального регулирования и иные факторы привели к тому, что во многих странах наблюдается отход от принципа lex fori (закона суда) в сторону более широкой возможности применения иностранного права с одновременным повышением роли сверхимперативных норм lex fori и третьего государства, что объективно приводит к сужению применения института публичного порядка (особенно в его позитивном варианте), объяснимом также во многом неопределенностью его содержания и вызванной в связи с этим возможностью субъективизма правоприменительного органа.
В целом анализируя развитие международного частного права за последние 150 лет, можно выявить общую тенденцию: это развитие представляет собой движение по нарастающей:
от создания отдельных норм (коллизионных и материальных) к принятию специальных законов или появлению разделов в гражданских кодексах;
от унификации материальных (в широком смысле) норм к унификации процессуальных норм, причем последние все чаще включаются в ГК;
повышение значение регулирования вопросов коллизии юрисдикций.
И последнее современное международное частное право стало не только более обширным по объему но и более сложным по содержанию, что привело к появлению во многих странах (Австралия, Великобритания, Канада, Нидерланды, США, Франция) специально поддерживаемых на государственном уровне комиссий и программ по изучению и совершенствованию этой отрасли права.
§ 2. Национальное право как основной источник международного частного права
2) если их применение вытекает из сути сделки, т. е. если сам третейский суд сочтет возможным их применение. Возможен и третий вариант – когда отсутствует правовое регулирование.
Тексты Венской конвенции 1980 г. о договорах международной купли-продажи товаров (СССР присоединился к ней в 1990 г., а Россия является ее участником по праву правопреемства) и Принципов международных коммерческих контрактов, разработанных Международным институтом по унификации частного права (УНИДРУА) в 1994 г. содержат практически идентичные положения относительно возможности использования обычая как регулятора правоотношений сторон (соответственно ст. 9 Конвенции и ст. 1.8 Принципов): «Стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились…» И далее: «Стороны подразумевали применение к их договору или его заключению обычая, о котором они знали или должны были знать и который в международной торговле широко известен и постоянно соблюдается сторонами…»
Допуская широкое толкование данных положений, можно предположить, что возможно применение и тех обычаев, которые прямо и явно не санкционированы государством. К примеру, ИНКОТЕРМС-2000 – международные правила по унифицированному толкованию торговых терминов, подготовленные Международной торговой палатой. В Российской Федерации, в отличии, например, от Украины или Испании, отсутствует специальный правовой акт, санкционирующий возможность использования ИНКОТЕРМС-2000 в правоотношениях с участием российских физических и юридических лиц, что не препятствует применению данных правил при условии, как отмечено в п. 11 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 декабря 1996 г. № 10, «арбитражный суд при решении спора применяет обычаи в сфере международной торговли, используя формулировки «ИНКОТЕРМС», если стороны договорились об этом при заключении внешнеэкономического контракта».
Итак, источниками российского международного частного права являются внутреннее законодательство РФ, а также иные источники (международные договоры, судебная и арбитражная практика, международные и торговые обычаи), если их применение предусмотрено соглашением сторон или вытекает из требований российских коллизионных норм при условии, что их содержание не противоречит публичному порядку и императивным нормам российского законодательства. Данный тезис может быть подтвержден содержанием ст. 1186 ГК РФ, в которой говорится о том, что право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным различными иностранными элементами, определяется на основе: международных договоров Российской Федерации; настоящего Кодекса (имеется ввиду ГК РФ, и в первую очередь разд. VI);
других законов (речь идет о принятых в соответствии с Гражданским Кодексом РФ иных федеральных законах);
обычаев, признаваемых в Российской Федерации (условия применения обычаев закреплены в ст. 5 ГК РФ и ст. 28 Закона «О международном коммерческом арбитраже»).
Следующее, что хотелось бы рассмотреть в данной лекции, – это краткая характеристика развития МЧП в различных странах с точки зрения закрепления правовых норм и современное состояние МЧП. Глубокий анализ этих вопросов дан во вступительной статье А.Н. Жильцова и А.И. Муранова к подготовленному ими сборнику иностранного законодательства по международному частному праву[40].
За рамками предпринятого авторами исследования остались кодификации, основанные на теории статутов в Пруссии (1794 г.), Франции (1804 г.) и Австрии (1811 г.). Из этих трех стран новое частноправовое регулирование не было осуществлено лишь во Франции, в связи с чем о французском законодательстве в сфере международного частного права будет сказано особо.
Основные положения упомянутой статьи состоят в следующем.
В качестве точки отсчета авторами избрана вторая половина XIX в. – время утверждения предложенного Савиным коллизионного метода локализации правоотношений, суть которого состоит в том, что для определения применимого права необходимо исследовать природу данного правоотношения, т. е. выяснить, с каким из правопорядков оно связано. До этого времени господствовала статусная теория[41].
Возвращаясь к хронологии этапов национальных кодификаций, авторы выделяют три этапа:
1) вторая половина XIX в. – 60-е гг. XX в.;
2) с начала 60-х гг. XX в. – до конца 70-х гг. XX в.;
3) с конца 70-х гг. XX в. – по настоящее время.
На первом этапе или этапе первоначального накопления правового материала, который в основном проходил на европейском континенте, принимаются отдельные правовые акты, содержащие нормы МЧП (Швейцария – 1891 г., Польша – 1926 г., Япония – 1896 г.), или коллизионные нормы закрепляются в гражданских кодексах либо вводных законах с ним (Германия – 1896 г., Греция – 1940/ 1946 г., Италия – 1942 г., Бразилия – 1942 г.). В России и в СССР этот этап проявился весьма слабо: хотя во второй половине XIX в. и в самом начале XX в. в нашей стране наблюдался процесс быстрого развития доктрины, но наука не смогла найти ее реализации в практике в основном в связи с тем, что после 1917 г. большевики не признавали ничего частного, для них все в области хозяйства было публично-правовым.
Второй этап можно охарактеризовать как экстенсивный. По мере усиления процесса интернационализации частноправовых отношений во многих странах мира были приняты специальные нормативные акты по коллизионным вопросам (Кувейт – 1961 г., Албания – 1964 г., Гвинея – 1962 г., Алжир – 1975 г. и др.). Появились проекты специальных законов о МЧП (Аргентина – 1974 г., Бразилия – 1970 г., Франция – 1967 г.). Впервые в СССР в Основах гражданского законодательства 1961 г. появляются коллизионные нормы. На данном этапе происходит также реформа коллизионного законодательства в США.
Данный этап подготовил почву для наступления третьего этапа, продолжающегося и сегодня, началом которого стало принятие закона о МЧП в Австрии в 1978 г. Вслед за Австрией специальные законы принимаются в целом ряде европейских стран, в связи с чем этот этап иногда называют европейским (Венгрия – 1979 г., Швейцария – 1987 г., Италия – 1995 г., Лихтенштейн – 1996 г., Великобритания – 1995 г., Эстония – 2002 г. Украина – 2005 г.).
Законы по отдельным вопросам МЧП принимаются в Нидерландах, Бельгии, Швеции, обновляется коллизионное законодательство в странах СНГ (принимаются законы о МЧП в Грузии (1998 г.), Азербайджане (2000 г.), Украине (2005 г.), а также в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки. И наконец, в России принимается в 2002 г. часть третья ГК РФ, разд. VI которой содержит нормы МЧП. Особо следует отметить принятие в 1994 г. Гражданского кодекса Квебека, одна из книг которого так и называется «Международное частное право».
Можно выделить целый ряд отличительных черт третьего этапа:
1. Мировая практика свидетельствует о предпочтительности принятия специальных законов о МЧП, подходы к содержанию которых значительно различны.
2. Происходит глобализация и интернационализация процесса правотворчества в сфере МЧП, что находит свое отражение как в рецепции (при создании закона Лихтенштейна основой послужил закон Австрии), так и в участии иностранных научных центров в создании национального законодательства (закон Грузии 1998 г. подготовлен с помощью юристов ФРГ).
3. Достаточно частое внесение изменений и дополнений в действующее законодательство как реакция на появление новых видов частноправовых отношений (в закон Австрии 1978 г. были внесены изменения в 1998 г., во вводный закон Германского гражданского уложения 1986 г. – в 1999 г.).
4. Для новейшего коллизионного законодательства характерно увеличение объема правового регулирования и усложнение юридической техники (нормы становятся более подробными и точными, в них содержится все больше исключений и оговорок).
5. Продолжается борьба двух подходов в кодификации: либо принятие специального закона о МЧП, либо включение норм МЧП в качестве отдельных разделов в гражданские кодексы, причем в обоих случаях соответствующие правовые акты содержат и нормы международного гражданского процесса. С точки зрения простоты и общедоступности понимания, особенно для стран с относительно низкой правовой культурой, предпочтительнее выбор именно формы специального закона с использованием комплексного подхода.
6. Тесное переплетение экономик и культур, информационная революция, интенсивный рост и усложнение национального материального регулирования и иные факторы привели к тому, что во многих странах наблюдается отход от принципа lex fori (закона суда) в сторону более широкой возможности применения иностранного права с одновременным повышением роли сверхимперативных норм lex fori и третьего государства, что объективно приводит к сужению применения института публичного порядка (особенно в его позитивном варианте), объяснимом также во многом неопределенностью его содержания и вызванной в связи с этим возможностью субъективизма правоприменительного органа.
В целом анализируя развитие международного частного права за последние 150 лет, можно выявить общую тенденцию: это развитие представляет собой движение по нарастающей:
от создания отдельных норм (коллизионных и материальных) к принятию специальных законов или появлению разделов в гражданских кодексах;
от унификации материальных (в широком смысле) норм к унификации процессуальных норм, причем последние все чаще включаются в ГК;
повышение значение регулирования вопросов коллизии юрисдикций.
И последнее современное международное частное право стало не только более обширным по объему но и более сложным по содержанию, что привело к появлению во многих странах (Австралия, Великобритания, Канада, Нидерланды, США, Франция) специально поддерживаемых на государственном уровне комиссий и программ по изучению и совершенствованию этой отрасли права.
§ 2. Национальное право как основной источник международного частного права
В рамках данного параграфа попытаемся проанализировать современное состояние российского законодательства в сфере МЧП и дать общий обзор зарубежного.
Исходя из вышеприведенной периодизации развития МЧП, Россия находится, на наш взгляд, на втором этапе. Объясняется это во многом тем, что история России как самостоятельного государства насчитывает немногим более 10 лет, и все это время шел процесс создания нового правового регулирования в данной сфере. Положение усугубляется тем, что в советском законодательстве по объективным причинам было не так уж много норм МЧП.
Оценивая сегодняшнее состояние российского законодательства по вопросам МЧП, необходимо предварительно высказать ряд общих замечаний.
Российская Федерация принадлежит к странам романо-германской правовой семьи, в которых нормы права, в том числе нормы МЧП, содержатся в первую очередь в нормативных правовых актах.
Россия является федеративным государством, и в силу данного факта существует разграничение компетенции и предметов ведения между РФ и ее субъектами, в том числе по частноправовым вопросам.
Международное частное право РФ как отрасль национального права находится в процессе формирования и становления, что приводит к перманентному изменению ее нормативного состава.
В силу устоявшейся традиции характеристику законодательства в сфере МЧП начнем с анализа соответствующих статей Конституции РФ, а именно ст. 15 (ч. 4), ст. 62 (ч. 3), ст. 71 (п. «ж», «к», «л», «о», «и»), ст. 72 (п. «в», «ж», «к», «о»), ст. 76.
На основании ч. 4 ст. 15 Конституции РФ «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы», а в случае возникновения столкновения между нормами международного договора РФ и внутреннего законодательства приоритет имеют нормы международного договора[42]. Этот подход конкретизирован в законодательных актах, регулирующих и частноправовые отношения (ст. 72 ГК РФ, ст. 6 СКРФ, ст. 10 ТКРФ, ст. 414 КТМ РФ), а также в процессуальном законодательстве (ч. 2 ст. 1 ГПК РФ, ч. 4 ст. 13 АПК РФ). Особо следует отметить положение ч. 3 ст. 1186 ГК РФ, в силу которого «если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается».
Часть 3 ст. 62 Конституции РФ закрепляет принятые Россией международно-правовые обязательства в области прав и свобод человека и устанавливает национальный режим для иностранцев и лиц без гражданства, находящихся на территории РФ, в том числе и в частноправовой сфере. Однако федеральным законом могут быть установлены изъятия из национального режима.
Анализ положений ст. 71 Конституции РФ позволяет сделать вывод о том, что к исключительной компетенции РФ в сферах международного частного права и международного гражданского процесса относятся:
установление правовых основ валютного и таможенного регулирования;
внешнеэкономические отношения;
правовое регулирование интеллектуальной собственности[43]; правовое регулирование гражданского и арбитражного процесса, а также установление общих начал деятельности международного коммерческого арбитража.
Статья 72 Конституции РФ относит к совместному ведению РФ и субъектов РФ целый ряд частноправовых вопросов (трудовые, семейные, земельное, водное и лесное законодательство), но в сил уч. 2 ст. 76 законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ по этим вопросам должны соответствовать федеральным законам. Учитывая, что по большинству из вышеназванных вопросов приняты соответствующие федеральные законы, полномочия субъектов Российской Федерации в этих сферах следует признать весьма незначительными.
Таковы основные положения Конституции РФ, затрагивающие область правового регулирования международного частного права.
Одной из особенностей российского законодательства в сфере МЧП является то, что в отличие от большинства развитых стран, в России не существует единой кодификации международного частного права; его нормы содержатся в ряде отраслевых правовых актов и огромном количестве специальных правовых актов различной юридической силы, что, в свою очередь, ведет к конкуренции правовых норм и неизбежным пробелам в правовом регулировании.
Назовем основные источники российского международного частного права:
разд. V 1 ч. 3 Гражданского кодекса РФ, содержание которого, по мнению большинства ученых и практиков, свидетельствует о качественно новом этапе развития международного частного права России[44]; разд. VII Семейного Кодекса РФ; гл. XXVI Кодекса торгового мореплавания РФ; разд. V Гражданского процессуального кодекса РФ; разд. V и гл. 31 Арбитражного процессуального кодекса РФ.
Как отмечалось выше, нормы российского МЧП содержатся во многих специальных законах. Среди основных можно выделить:
Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»;
Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЭ «О валютном регулировании и валютном контроле»;
Федеральный закон от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (в ред. Федерального закона от 29 января
2002 г. № 10-ФЗ);
Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»;
Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»;
Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. (в ред. Федерального закона от 12 марта 2002 г. № 27-ФЗ);
Закон РФ от 9 июля 1993 г. № 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах»;
Закон РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже».
Нормы международного частного права закреплены и в актах подзаконного характера, например в постановлениях Правительства РФ. В частности, по вопросам иностранного усыновления действует целый ряд постановлений Правительства РФ, одно из последних принято 4 ноября 2006 г. и регулирует вопросы, связанные с деятельностью органов и организаций иностранных государств по усыновлению (удочерению) детей на территории Российской Федерации и контролем за деятельностью этих организаций. Значительна роль постановлений Правительства РФ в регулировании вопросов трудовой миграции на территории РФ.
Многие российские авторы негативно оценивают достигнутый уровень развития МЧП в России[45] и высказывают ряд предложений. Соглашаясь с ними, необходимо по примеру многих стран создать при Институте государства и права АН РФ или ином органе специальную группу (комиссию) по анализу действующего законодательства в сфере МЧП и подготовке специального закона о МЧП, взяв в качестве образца закон Швейцарии о МЧП 1987 г. В ближайшее время было бы целесообразным сосредоточиться на разработке и принятии закона о правовом регулировании международных трудовых отношений, ибо ни в новом Трудовом кодексе 2002 г., ни в разд. VI ч. 3 Гражданского кодекса РФ 2002 г. эти вопросы не отражены. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», хотя и содержит ряд безусловно своевременных статей (например, ст. 13–15), в целом положение не меняет. Справедливости ради необходимо отметить, что в Кодексе торгового мореплавания РФ содержится ст. 416, регулирующая трудовые отношения, осложненные иностранным элементом, в сфере торгового мореплавания, а положения ст. 11 Трудового кодекса РФ распространяют его действие на «трудовые отношения иностранных граждан, лиц без гражданства, организаций, созданных или учрежденных ими либо с их участием, работников международных организаций и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором Российской Федерации».
Переходим к обзору иностранного законодательства.
Достаточно условно, опираясь на приведенную выше периодизацию, зарубежное международное частное право можно разделить на три группы.
К первой группе стран относятся те, в которых законодательство по международному частному праву, как и в Российской Федерации, не кодифицировано и содержится в различных правовых актах как отраслевого, так и комплексного характера. Сюда можно отнести большинство стран Африки, Азии, Южной Америки и некоторые государства Европы. Необходимо отметить, что выбор направления кодификации – принятие специального закона или выделение соответствующих разделов в гражданских кодексах – всецело зависит от законодателя соответствующей страны, существующих в ней правовых традиций. Другой вопрос, что, как показывает практика, наличие закона о МЧП облегчает и ускоряет рассмотрение споров, осложненных иностранным элементом.
Характерной чертой большинства стран, которые мы относим ко второй группе, является курс на создание специального закона о МЧП или сосредоточение всех норм данной отрасли в одном отраслевом акте. В рамках данной группы можно выделить две подгруппы. Особое положение среди стран Европы занимает Франция.
Итак, к первой подгруппе относятся государства, в которых приняты законы о МЧП либо направление кодификации указывает на желание законодателя его создать. Одним из первых законов о МЧП был Закон о международном частном праве и процессе, принятый в ЧССР в 1963 г. (продолжает действовать в Чехии). В качестве своеобразного приложения к нему в 1991 г. был принят Торговый кодекс, содержащий гл. 3 «Специальные положения для обязательственных отношений в международной торговле», а в 1994 г. – Закон об арбитраже в Международных торговых отношениях и об исполнении арбитражных решений.
В последующие годы аналогичные законы более или менее объемного содержания были приняты еще в ряде европейских стран, к числу последних по времени относятся законы Лихтенштейна 1996 г., Грузии 1998 г., Азербайджана 2000 г., Эстонии 2002 г. Украины 2005 г.
Анализируя данные правовые акты, хотелось бы обратить внимание на законы Австрии 1978 г. и Швейцарии 1987 г., которые, на наш взгляд, наиболее выпукло отражают два подхода к кодификации. Австрийский законодатель ограничился только вопросами коллизии законов, итогом чего стали весьма подробные коллизионные нормы, а некоторые частноправовые институты были впервые в истории МЧП нормативно урегулированы с коллизионной точки зрения. Второй особенностью закона 1978 г. стало то, что по сути впервые в европейском МЧП при выборе компетентного правопорядка на первое место был выдвинут закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано (lex causae), а остальные правила (по выбору права) рассматриваются законодателем как выражение этого принципа. Таким образом, был сделан решительный шаг к сближению континентального подхода с правилами, действовавшими в странах общего права. Итак, австрийский законодатель пошел по пути создания компактного (всего 53 параграфа), но емкого по содержанию закона, регулирующего вопросы коллизии законов, тогда как процессуальные вопросы регулируются иными правовыми актами.
Иной путь избрал законодатель Швейцарии, который принял в 1987 г. самый крупный закон по МЧП по всем мире: в нем содержится 201 статья. Он является, кроме того, одним из самых комплексных: в нем не нашли отражения, пожалуй, только вопросы иммунитета государства в частноправовых отношениях. Закон включает в себя 13 глав, каждая из которых, в свою очередь состоит из разделов. Наиболее важной с точки зрения понимания логики закона является гл. I «Общие положения», которая задает своеобразный настрой для уяснения всех остальных глав, кроме 12 – «Международный арбитраж» и 13 – «Заключительное положение». В разделе 1 изложена последовательность рассмотрения коллизионных вопросов:
компетенция, т. е. решается вопрос об юрисдикции;
Исходя из вышеприведенной периодизации развития МЧП, Россия находится, на наш взгляд, на втором этапе. Объясняется это во многом тем, что история России как самостоятельного государства насчитывает немногим более 10 лет, и все это время шел процесс создания нового правового регулирования в данной сфере. Положение усугубляется тем, что в советском законодательстве по объективным причинам было не так уж много норм МЧП.
Оценивая сегодняшнее состояние российского законодательства по вопросам МЧП, необходимо предварительно высказать ряд общих замечаний.
Российская Федерация принадлежит к странам романо-германской правовой семьи, в которых нормы права, в том числе нормы МЧП, содержатся в первую очередь в нормативных правовых актах.
Россия является федеративным государством, и в силу данного факта существует разграничение компетенции и предметов ведения между РФ и ее субъектами, в том числе по частноправовым вопросам.
Международное частное право РФ как отрасль национального права находится в процессе формирования и становления, что приводит к перманентному изменению ее нормативного состава.
В силу устоявшейся традиции характеристику законодательства в сфере МЧП начнем с анализа соответствующих статей Конституции РФ, а именно ст. 15 (ч. 4), ст. 62 (ч. 3), ст. 71 (п. «ж», «к», «л», «о», «и»), ст. 72 (п. «в», «ж», «к», «о»), ст. 76.
На основании ч. 4 ст. 15 Конституции РФ «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы», а в случае возникновения столкновения между нормами международного договора РФ и внутреннего законодательства приоритет имеют нормы международного договора[42]. Этот подход конкретизирован в законодательных актах, регулирующих и частноправовые отношения (ст. 72 ГК РФ, ст. 6 СКРФ, ст. 10 ТКРФ, ст. 414 КТМ РФ), а также в процессуальном законодательстве (ч. 2 ст. 1 ГПК РФ, ч. 4 ст. 13 АПК РФ). Особо следует отметить положение ч. 3 ст. 1186 ГК РФ, в силу которого «если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается».
Часть 3 ст. 62 Конституции РФ закрепляет принятые Россией международно-правовые обязательства в области прав и свобод человека и устанавливает национальный режим для иностранцев и лиц без гражданства, находящихся на территории РФ, в том числе и в частноправовой сфере. Однако федеральным законом могут быть установлены изъятия из национального режима.
Анализ положений ст. 71 Конституции РФ позволяет сделать вывод о том, что к исключительной компетенции РФ в сферах международного частного права и международного гражданского процесса относятся:
установление правовых основ валютного и таможенного регулирования;
внешнеэкономические отношения;
правовое регулирование интеллектуальной собственности[43]; правовое регулирование гражданского и арбитражного процесса, а также установление общих начал деятельности международного коммерческого арбитража.
Статья 72 Конституции РФ относит к совместному ведению РФ и субъектов РФ целый ряд частноправовых вопросов (трудовые, семейные, земельное, водное и лесное законодательство), но в сил уч. 2 ст. 76 законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ по этим вопросам должны соответствовать федеральным законам. Учитывая, что по большинству из вышеназванных вопросов приняты соответствующие федеральные законы, полномочия субъектов Российской Федерации в этих сферах следует признать весьма незначительными.
Таковы основные положения Конституции РФ, затрагивающие область правового регулирования международного частного права.
Одной из особенностей российского законодательства в сфере МЧП является то, что в отличие от большинства развитых стран, в России не существует единой кодификации международного частного права; его нормы содержатся в ряде отраслевых правовых актов и огромном количестве специальных правовых актов различной юридической силы, что, в свою очередь, ведет к конкуренции правовых норм и неизбежным пробелам в правовом регулировании.
Назовем основные источники российского международного частного права:
разд. V 1 ч. 3 Гражданского кодекса РФ, содержание которого, по мнению большинства ученых и практиков, свидетельствует о качественно новом этапе развития международного частного права России[44]; разд. VII Семейного Кодекса РФ; гл. XXVI Кодекса торгового мореплавания РФ; разд. V Гражданского процессуального кодекса РФ; разд. V и гл. 31 Арбитражного процессуального кодекса РФ.
Как отмечалось выше, нормы российского МЧП содержатся во многих специальных законах. Среди основных можно выделить:
Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»;
Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЭ «О валютном регулировании и валютном контроле»;
Федеральный закон от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)» (в ред. Федерального закона от 29 января
2002 г. № 10-ФЗ);
Федеральный закон от 9 июля 1999 г. № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»;
Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»;
Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. (в ред. Федерального закона от 12 марта 2002 г. № 27-ФЗ);
Закон РФ от 9 июля 1993 г. № 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах»;
Закон РФ от 7 июля 1993 г. № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже».
Нормы международного частного права закреплены и в актах подзаконного характера, например в постановлениях Правительства РФ. В частности, по вопросам иностранного усыновления действует целый ряд постановлений Правительства РФ, одно из последних принято 4 ноября 2006 г. и регулирует вопросы, связанные с деятельностью органов и организаций иностранных государств по усыновлению (удочерению) детей на территории Российской Федерации и контролем за деятельностью этих организаций. Значительна роль постановлений Правительства РФ в регулировании вопросов трудовой миграции на территории РФ.
Многие российские авторы негативно оценивают достигнутый уровень развития МЧП в России[45] и высказывают ряд предложений. Соглашаясь с ними, необходимо по примеру многих стран создать при Институте государства и права АН РФ или ином органе специальную группу (комиссию) по анализу действующего законодательства в сфере МЧП и подготовке специального закона о МЧП, взяв в качестве образца закон Швейцарии о МЧП 1987 г. В ближайшее время было бы целесообразным сосредоточиться на разработке и принятии закона о правовом регулировании международных трудовых отношений, ибо ни в новом Трудовом кодексе 2002 г., ни в разд. VI ч. 3 Гражданского кодекса РФ 2002 г. эти вопросы не отражены. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», хотя и содержит ряд безусловно своевременных статей (например, ст. 13–15), в целом положение не меняет. Справедливости ради необходимо отметить, что в Кодексе торгового мореплавания РФ содержится ст. 416, регулирующая трудовые отношения, осложненные иностранным элементом, в сфере торгового мореплавания, а положения ст. 11 Трудового кодекса РФ распространяют его действие на «трудовые отношения иностранных граждан, лиц без гражданства, организаций, созданных или учрежденных ими либо с их участием, работников международных организаций и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором Российской Федерации».
Переходим к обзору иностранного законодательства.
Достаточно условно, опираясь на приведенную выше периодизацию, зарубежное международное частное право можно разделить на три группы.
К первой группе стран относятся те, в которых законодательство по международному частному праву, как и в Российской Федерации, не кодифицировано и содержится в различных правовых актах как отраслевого, так и комплексного характера. Сюда можно отнести большинство стран Африки, Азии, Южной Америки и некоторые государства Европы. Необходимо отметить, что выбор направления кодификации – принятие специального закона или выделение соответствующих разделов в гражданских кодексах – всецело зависит от законодателя соответствующей страны, существующих в ней правовых традиций. Другой вопрос, что, как показывает практика, наличие закона о МЧП облегчает и ускоряет рассмотрение споров, осложненных иностранным элементом.
Характерной чертой большинства стран, которые мы относим ко второй группе, является курс на создание специального закона о МЧП или сосредоточение всех норм данной отрасли в одном отраслевом акте. В рамках данной группы можно выделить две подгруппы. Особое положение среди стран Европы занимает Франция.
Итак, к первой подгруппе относятся государства, в которых приняты законы о МЧП либо направление кодификации указывает на желание законодателя его создать. Одним из первых законов о МЧП был Закон о международном частном праве и процессе, принятый в ЧССР в 1963 г. (продолжает действовать в Чехии). В качестве своеобразного приложения к нему в 1991 г. был принят Торговый кодекс, содержащий гл. 3 «Специальные положения для обязательственных отношений в международной торговле», а в 1994 г. – Закон об арбитраже в Международных торговых отношениях и об исполнении арбитражных решений.
В последующие годы аналогичные законы более или менее объемного содержания были приняты еще в ряде европейских стран, к числу последних по времени относятся законы Лихтенштейна 1996 г., Грузии 1998 г., Азербайджана 2000 г., Эстонии 2002 г. Украины 2005 г.
Анализируя данные правовые акты, хотелось бы обратить внимание на законы Австрии 1978 г. и Швейцарии 1987 г., которые, на наш взгляд, наиболее выпукло отражают два подхода к кодификации. Австрийский законодатель ограничился только вопросами коллизии законов, итогом чего стали весьма подробные коллизионные нормы, а некоторые частноправовые институты были впервые в истории МЧП нормативно урегулированы с коллизионной точки зрения. Второй особенностью закона 1978 г. стало то, что по сути впервые в европейском МЧП при выборе компетентного правопорядка на первое место был выдвинут закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано (lex causae), а остальные правила (по выбору права) рассматриваются законодателем как выражение этого принципа. Таким образом, был сделан решительный шаг к сближению континентального подхода с правилами, действовавшими в странах общего права. Итак, австрийский законодатель пошел по пути создания компактного (всего 53 параграфа), но емкого по содержанию закона, регулирующего вопросы коллизии законов, тогда как процессуальные вопросы регулируются иными правовыми актами.
Иной путь избрал законодатель Швейцарии, который принял в 1987 г. самый крупный закон по МЧП по всем мире: в нем содержится 201 статья. Он является, кроме того, одним из самых комплексных: в нем не нашли отражения, пожалуй, только вопросы иммунитета государства в частноправовых отношениях. Закон включает в себя 13 глав, каждая из которых, в свою очередь состоит из разделов. Наиболее важной с точки зрения понимания логики закона является гл. I «Общие положения», которая задает своеобразный настрой для уяснения всех остальных глав, кроме 12 – «Международный арбитраж» и 13 – «Заключительное положение». В разделе 1 изложена последовательность рассмотрения коллизионных вопросов:
компетенция, т. е. решается вопрос об юрисдикции;