Вопрос иммунитета государства имеет давнюю историю, но на протяжении длительного времени в его рамках специально не выделялся частноправовой аспект, т. е. тот, который возникал в связи с участием государства в гражданско-правовых отношениях международного характера с иностранными физическими или юридическими лицами. Объяснялось это во многом тем, что понятие государства персонифицировалось с личностью монарха, что нашло выражение в знаменитой фразе: «Государство – это я» (L'ctat, c'est moi). В этих условиях сама идея предъявить, например, иск в испанском суде к английскому королю выглядела абсурдной. Повсеместно господствовала теория абсолютного иммунитета государства, в соответствии с которой иммунитет государства в частноправовой сфере есть следствие, проявление, грань суверенитета и состоит из нескольких элементов:
судебный иммунитет;
иммунитет от применения мер по предварительному обеспечению иска;
иммунитет по принудительному исполнению судебного решения;
иммунитет собственности государства;
иммунитет сделок государства.
Прежде чем дать характеристику каждого из них, необходимо отметить ряд общих моментов:
1) все элементы (разновидности) иммунитета основаны на суверенитете государства;
2) иммунитет государства в целом и соответственно каждый из его элементов – это право государства, а не обязанность, что предполагает возможность отказа от него. Однако такой отказ должен носить явно выраженный характер;
3) отказ от одного из элементов иммунитета не влечет автоматически отказ от остальных.
Судебный иммунитет означает неподсудность государства суду другого государства. При этом не имеет значения, в связи с чем и по какому поводу намереваются привлечь государство к суду. Данный принцип, как отмечает Л.А. Лунц, получил многократное выражение в международных актах, в судебной практике различных государств. И далее ссылается на тезис Оппенгейма, подчеркивавшего, что принцип судебного иммунитета есть норма международного права, несоблюдение которой влечет международную ответственность государств»[79].
Среди относительно недавних примеров можно назвать дело о так называемых царских долгах, возбужденное в 1982 г. в одном из районных судов Нью-Йорка против СССР. Первоначальное решение, принятое в 1986 г. не в пользу СССР, было пересмотрено в 1987 г. Решением 1987 г. оно было признано ничтожным в связи с отсутствием у суда юрисдикции, что было впоследствии подтверждено Апелляционным и Верховным судами США[80]. Наличие судебного иммунитета иностранного государства признают и западные авторы[81]. Однако это не означает, по общему правилу, отсутствие правосудия. Заинтересованные лица имеют ряд возможностей, а именно:
государство может само отказаться от судебного иммунитета, зафиксировав это в договоре или заявив об этом при возникновении спора;
государство может само инициировать рассмотрение спора в суде;
есть возможность обратиться с иском в суд на территории данного государства;
и наконец, можно сделать попытку воздействовать на иностранное государство по дипломатическим каналам.
Иммунитет от предварительного обеспечения иска и принудительного исполнения решения означает, что в отношении государства не могут быть применены никакие принудительные меры, предусмотренные законодательством страны суда, как для предварительного обеспечения иска, так и принудительного исполнения решения, за исключением случая явно выраженного согласия со стороны государства, причем соблюдение данного иммунитета никоим образом не связано с участием государства в процессе судебного рассмотрения иска.
Рассмотренные выше элементы иммунитета государства в конечном итоге направлены на обеспечение неприкосновенности собственности государства, находящегося на территории иностранного государства, но иммунитет собственности государства понимается шире и означает, что данная собственность абсолютно неприкосновенна. Более того, и в том случае если «собственность иностранного государства находится в руках третьего лица, которое не пользуется судебной неприкосновенностью (иммунитетом)…эта собственность пользуется неприкосновенностью в самом полном объеме, если только будет доказано, что она принадлежит суверенному государству»[82]. Еще один достаточно интересный аспект иммунитета собственности государства получил в теории название «доктрина акта государства», возникновение которой можно датировать 1674 г., годом английского судебного прецедента Blad v. Bamfield[83]. В последующие столетия данная доктрина неоднократно находила выражение в судебной практике стран как общего, так и романо-германского права. Суть доктрины в том, что суды одного государства не вправе рассматривать вопрос о законности актов другого государства, принятых в пределах его собственной территории.
Как правило, вопрос о применении данного постулата возникал при экспроприации имущества. О современной трактовке доктрины будет сказано ниже.
Иммунитет сделок государства состоит в том, что сделки, заключаемые государством с иностранным физическим или юридическим лицом, должны регулироваться правом этого государства, если только стороны сами не договорятся о применении иного права. Данное правило было сформулировано в решении Постоянной Палаты международного правосудия в 1929 г., в котором подчеркивалось, что «природа суверенного государства проявляется в том, что действительность принятых им обязательств не может быть подчинена иному закону, чем его собственному». В 1957 г. Международный Суд ООН признал себя некомпетентным рассматривать спор между правительством Норвегии и французскими держателями облигаций, им выпущенных, косвенно признав тем самым довод норвежской стороны о том, что предмет спора лежит целиком в сфере норвежского права. Из действующих международно-правовых актов иммунитет сделок государства закреплен, в частности, в п. 1 ст. 42 Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и гражданами других государств от 18 марта 1965 г., где говорится, что «… случае отсутствия соглашения сторон Арбитраж применяет право Договаривающегося государства, выступающего в качестве стороны в споре».
Рассмотренные выше элементы иммунитета государства в частноправовых отношениях составляют доктрину абсолютного иммунитета государства, действующую в течение длительного времени. Она была заложена в прецедентном праве либо в законодательстве или международных договорах и признавалась в качестве одного из принципов международного (публичного) права.
Однако уже в конце XVIII – начале XIX вв. суверенные государства стали все активнее и чаще выходить на рынок, что приводило к возникновению споров, и торгующие суверены одних государств оказывались в судах других. В этих условиях доктрина абсолютного иммунитета начала уступать место ограниченной доктрине, которая отказывала в иммунитете государствам, занимавшимся коммерческой деятельностью. Такая перемена созревала постепенно в течение XIX – первой половины XX вв. первоначально в прецедентном праве и обычно связывается с решениями бельгийского суда в 1857 г. по делу «Перу против П.Б. Крелингера» (Etat du Perou v. Krelinger PB.) и итальянского суда в 1882 г. по делу компании Мореллет против Говерио Данезе (Morellet v. Goverio Danese).
На международно-правовом уровне доктрина ограниченного иммунитета впервые нашла закрепление в нормах Брюссельской конвенции об унификации некоторых правил, относящихся к иммунитету государственных судов от 10 апреля 1926 г. с Дополнительным протоколом от 24 мая 1934 г.[84] В статье 1 Конвенции указывалось: «Морские суда, принадлежащие или эксплуатируемые государством, грузы, принадлежащие государству, грузы и пассажиры, перевозимые на этих судах, также как и и государства, владеющие и эксплуатирующие данные суда, в вопросах, касающихся эксплуатации данных судов и перевозки данных грузов, будут находиться в пределах действия тех же норм ответственности и тех же обязательственных норм, что применяются в отношении частных судов, грузов и оборудования»[85]. Как следует из названия Конвенции, сфера ее применения затрагивала только одну из областей частноправовых отношений – сферу торгового мореплавания.
После Второй мировой войны доктрина ограниченного иммунитета получила правовое закрепление в Европейской конвенции об иммунитете государства от 16 мая 1972 г.[86] с Дополнительном протоколом к ней от 16 мая 1972 г., а также в законах ряда государств. В течение более чем десятилетия (с 1977 г.) Комиссией международного права ООН разрабатывался проект статей Конвенции о юрисдикционных иммунитетах государства и его собственности, и в 1991 г. Комиссия предложила созвать международную конференцию по ее обсуждению и принятию, но данное предложение не было поддержано странами – членами ООН. Тем не менее работа над Конвенцией продолжалась, и в 1999 г. Комиссия вновь предложила доработанный текст Конвенции, но дело ограничилось обсуждением. И наконец, в марте 2004 г. Комиссия вновь предложила Генеральной Ассамблее ООН новый текст проекта Конвенции. 2 декабря 2004 г. Генеральная Ассамблея ООН резолюцией № 38/59 приняла текст Конвенции и призвала государства стать ее участниками[87]. Депозитарием Конвенции определен Генеральный секретарь ООН и, как отмечает И.О. Хлестова, «учитывая, что конвенция была разработана такой авторитетной универсальной международной организацией, как Организация Объединенных Наций, и отражает компромисс, достигнутый в ходе длительной работы представителей различных государств, представляется целесообразным, чтобы Российская
Федерация подписала Конвенцию ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности[88].
Вскоре после принятия Европейской конвенции в ряде стран были приняты законы об иммунитете иностранного государства[89], положения которых исходили из доктрины ограниченного иммунитета. Многие страны, не имеющие специального законодательства по данному вопросу, применяют ее при рассмотрении конкретных дел (например, Барбадос, Бельгия, Греция, Дания, Италия, Норвегия, ФРГ, Финляндия, Франция, Швейцария).
Можно констатировать, что в настоящее время создана обширная правовая база и существуют многочисленные судебные решения, основанные на доктрине ограниченного иммунитета, исходя из чего можно сформулировать ее содержание и выявить существующие проблемы. На наш взгляд, суть доктрины ярко отражена в одном из решений английского суда, в котором говорилось: «Когда правительство страны заключает обычную торговую сделку, оно не вправе впоследствии аннулировать ее и избавиться от своих обязательств… Оно выступило в качестве торговца и должно оставаться торговцем. Его можно привлекать к суду за нарушения договора и совершения неправомерных действий, как и любого другого торговца»[90]. Такое отношение к суверену (иностранному государству) основано на принципах справедливости и не представляет собой ни угрозу достоинству этого государства, ни вмешательство в его суверенные функции.
Применение доктрины ограниченного иммунитета на практике породило ряд проблем, многие из которых и до настоящего времени не разрешены. Рассмотрим основные из них.
Что понимать под частноправовой деятельностью государства?
В рамках данной проблемы можно выделить два подхода. Авторы Европейской конвенции пошли по пути перечисления конкретных ситуаций, при наличии которых иммунитет государства не признается и которые можно разделить на две группы: зависящие от поведения (воли) государства и не зависящие от него.
В статьях 1–3 и 12 зафиксированы ситуации первой группы: государство само выступает в качестве истца или третьего лица в суде другого государства;
в случае выдвижения государством встречного иска; если государство взяло обязательство признать юрисдикцию иностранного суда в соответствии с:
a) международным соглашением;
b) ясно выраженным положением, содержащимся в договоренности, составленной в письменной форме;
c) ясно выраженным согласием, данным после возникновения спора;
если оно ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса;
выразив согласие на рассмотрение спора в арбитраже, государство не может ссылаться на наличие иммунитета в отношении таких вопросов как:
a) юридическая действительность или толкование соглашения об арбитраже;
b) процедура арбитража;
c) отмена решения, если соглашение об арбитраже не предусматривает иного.
Статьями 5– 11 определены ситуации второго типа: когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением, заключенным между государством и физическим лицом;
если оно (государство) участвует с одним или несколькими частными лицами в обществе, ассоциации или юридическом лице, имеющем свое реальное или официальное местонахождение или свое главное учреждение на территории государства, где проходит судебное разбирательство, и если судебное разбирательство связано с отношениями между государством, с одной стороны, и организацией или одним из ее участников – с другой, которые вытекают из этого участия;
если оно (государство) имеет на территории государства, где проходит судебное разбирательство, бюро, агентство либо другое учреждение, через которое оно осуществляет тем же образом, что и частное лицо, промышленную, коммерческую или финансовую деятельность, и если судебное разбирательство касается этой деятельности бюро, агентства или учреждения;
если судебное разбирательство касается отношений, связанных с защитой прав промышленной собственности или авторских прав;
если судебное разбирательство касается отношений в сферах, связанных с недвижимостью;
если судебное разбирательство касается права на имущество (движимое и недвижимое), зависящее от права наследования или дарения, либо на бесхозное имущество;
если судебное разбирательство касается обязательств, связанных с причинением вреда.
Иной подход зафиксирован в большинстве национальных законов, где в качестве основания для непризнания иммунитета иностранного государства предусмотрен факт осуществления государством коммерческой деятельности, само понятие которой понимается в различных странах неоднозначно. Так, в английском Законе о государственном иммунитете 1978 г. (п. 3 ст. 3) дается толкование понятия «коммерческая сделка», а кроме того, дается перечень иных ситуаций, при которых также не признается иммунитет государства (этот перечень во многом совпадает с положениями Европейской конвенции). В Законе США об иммунитете иностранных государств 1976 г. используется термин «коммерческая деятельность», под которой (п. «d» ст. 1603) понимается «постоянное ведение коммерческой деятельности или заключение отдельной коммерческой сделки или совершение действия. Коммерческий характер деятельности определяется природой ведения деятельности или заключенной отдельной сделки или совершенного действия, нежели их целью». Комментировать данное положение Закона весьма сложно, что признают сами американские авторы: «Из судебных дел невозможно вывести четкого определения коммерческой деятельности. Только лишь покажется, что определение получилось, как вновь появляется судебное дело, которое ему противоречит, а то и просто разрушает»[91].
Как разграничить частноправовую и публичноправовую деятельность государства?
«Деятельность государства, – отмечает лорд Уилберфорс, – не всегда можно разделить на торговую или правительственную; а что можно сказать о случае, когда государство имеет и при соответствующих обстоятельствах четко проявляет как коммерческие, так и суверенные или правительственные интересы?»[92]. Поставленный свыше 20 лет назад вопрос так и остался без ответа, но, как было сказано по делу Claim Against the Empire of Iran, 45 Int'l Legal, тот факт, что нелегко провести различие между суверенной и несуверенной государственной деятельностью, не служит основанием для отказа от такого различия. В международном праве известны и другие сходные проблемы… Суд должен принимать во внимание все обстоятельства, при которых государству была предъявлена претензия, для того чтобы решить, в какой сфере совершено соответствующее действие(я), в отношении которого предъявлена претензия, в торговой или коммерческой, либо иным образом в сфере частного права, по выбору государства, или же соответствующее действие(я) следует считать совершенным не в этой сфере, а в сфере правительственной или суверенной деятельности»[93].
Подход разумный с точки зрения права и, наверное, единственно возможный при решении данной проблемы, но для того чтобы изучить действительно все обстоятельства, необходимо участие государства, а это противоречит содержанию судебного иммунитета государства.
Попытку дать толкование термину «коммерческая деятельность» предприняла и Комиссия международного права ООН. В 1999 г. по запросу Генеральной Ассамблеи ООН, рассмотрев все существующие в практике критерии (характер, цель, мотив и пр.), Комиссия вынуждена была констатировать недостаточность любого из них и невозможность их использования и предложила Генеральной Ассамблее обратиться к термину «коммерческие контракты или сделки» без каких-либо разъяснений[94].
Как поступать в отношении государств, которые по-прежнему исходят из доктрины абсолютного иммунитета?
Национальные законы и судебная практика не могут автоматически распространяться на суверенные государства. Нужно их согласие, но это возможно и без доктрины ограниченного иммунитета. Исходя из принципа суверенного равенства государств национальным законом можно ограничить собственный суверенитет, но никоим образом не суверенитет иностранного государства.
Каким образом может быть исполнено судебное решение, вынесенное против государства?
Здесь также существуют разные подходы. Наиболее обстоятельно они решены в Европейской конвенции (гл. III). Так, в части 1 ст. 20 Конвенции отмечено: «Договаривающееся государство должно привести в исполнение судебное решение, вынесенное в отношении его судом другого Договаривающегося государства при наличии условий, предусмотренных ст. 1—13 Конвенции, или оно (решение) не может или более не может быть опротестовано исходя из условий, предусмотренных ст. 16». В части 2 данной статьи перечислены условия, при наличии которых судебное решение не может быть исполнено.
В статье 21 Конвенции зафиксирована ситуация, когда государство, против которого вынесено судебное решение, не приводит его в исполнение. В этом случае заинтересованная сторона вправе обратиться в компетентный суд данного государства с просьбой о вынесении решения о том, следует ли привести в исполнение судебное решение, причем суд государства, против которого вынесено судебное решение, не вправе предпринимать какое-либо изучение по существу вынесенного судебного решения.
Как показывает анализ гл. III Конвенции, исполнение вынесенного против государства иностранного судебного решения может происходить в рамках достаточно длительной и сложной процедуры, эффективность которой ограничивается целым рядом оговорок и условий, но, тем не менее, сам факт наличия такой возможности можно считать знаменательным явлением.
В вышеизложенных национальных законах об иммунитете иностранного государства процедура исполнения судебного решения, вынесенного против иностранного государства, отдельно не прописана, но анализ текстов законов позволяет сделать вывод, что эта процедура аналогична процедуре, принятой в соответствующей стране с учетом определенных особенностей. Так, например, в ст. 1606 американского Закона говорится о том, что иностранное государство несет ответственность в такой же форме и степени, как и частное лицо в сходных обстоятельствах, но иностранное государство, за исключением его агентства или представительства, не несет ответственность по штрафным убыткам; в ст. 1611 дан перечень видов имущества иностранного государства, которое пользуется иммунитетом в исполнительном производстве. К таким видам имущества закон относит:
имущество тех организаций, которые внесены в список, утвержденный Президентом США;
имущество, которое принадлежит иностранному центральному банку или органу казначейства и находится на их собственных счетах;
имущество военного предназначения или контролируемое военным ведомством или органом обороны.
В настоящее время можно говорить о достаточно широком распространении доктрины ограниченного иммунитета государства, закрепленной как в международно-правовых актах, так и в национальном законодательстве и судебной практике.
Только в декабре 2004 г. была одобрена ГА ООН и открыта для подписания универсальная международно-правовая конвенция по данному вопросу (Резолюция ГА ООН от 2 декабря 2004 г. № 38/59).
Отсутствуют четкие критерии разграничения частноправовой и публичноправовой (суверенной) деятельности государства.
Существует значительная группа стран, отрицающих возможность ограничения суверенитета или, если быть точнее, иммунитета государства в сфере частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом.
Далее рассмотрим правовое положение иностранного государства по российскому законодательству.
Советское законодательство на протяжении всего времени существования государства исходило из доктрины абсолютного иммунитета государства. Эта практика последовательно применялась внутри страны, и того же самого представители СССР требовали от других государств. Любые попытки ограничить иммунитет СССР встречали решительный отпор со стороны советских должностных лиц. Единственное, в чем «уступало» Советское государство, – на основе двухсторонних соглашений допускалось предъявление исков к торговым представительствам СССР, но только в отношении сделок, совершаемых торгпредством на территории соответствующего государства[95]. В ряде случаев ограничение иммунитета СССР в частноправовой сфере допускалось на основе двухсторонних договоров о судоходстве и защите капиталовложений[96].
Ограничение государственного иммунитета допустимо в силу ст. 23 Федерального закона от 6 декабря 1995 г. № 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции», где говорится: «В соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и иностранными юридическими лицами, может быть предусмотрен в соответствии с законодательством Российской Федерации отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного (арбитражного) решения». Не следует, однако, забывать, что подобный отказ от иммунитета возможен при заключении конкретного договора РФ с иностранным физическим или юридическим лицом, т. е. на основе так называемой арбитражной оговорки.
Несмотря на отмеченные исключения, в целом советское, а затем и российское законодательство исходили из доктрины абсолютного иммунитета на территории РФ, «защищая» его тем самым от возможных исков со стороны российских физических и юридических лиц в российских судах.
Такое положение вызывало серьезную критику как со стороны участников частноправовых отношений, так и со стороны научных кругов. Еще в 1998 г. под эгидой Центра частного права был подготовлен проект закона об иммунитете иностранного государства, который так и остался в проекте. В 2000 г. в рамках Центра торговой политики и права был подготовлен новый проект, о содержании которого будет сказано ниже.
Что касается действующего законодательства, то первая «брешь» в доктрине абсолютного иммунитета была «пробита» принятием в 2002 г. новой редакции Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ), в ст. 251 которого закреплено, что иностранное государство пользуется иммунитетом в отношениях, находящихся в компетенции государственных арбитражных судов, только в случае, если оно выступает в качестве носителя власти. Таким образом, если иностранное государство участвует в предпринимательской или иной экономической деятельности на территории РФ и вступает при этом в правоотношения с физическими или юридическими лицами в качестве, используя формулировку одного из решений английского суда, «торговца», то иммунитетом оно не пользуется.
судебный иммунитет;
иммунитет от применения мер по предварительному обеспечению иска;
иммунитет по принудительному исполнению судебного решения;
иммунитет собственности государства;
иммунитет сделок государства.
Прежде чем дать характеристику каждого из них, необходимо отметить ряд общих моментов:
1) все элементы (разновидности) иммунитета основаны на суверенитете государства;
2) иммунитет государства в целом и соответственно каждый из его элементов – это право государства, а не обязанность, что предполагает возможность отказа от него. Однако такой отказ должен носить явно выраженный характер;
3) отказ от одного из элементов иммунитета не влечет автоматически отказ от остальных.
Судебный иммунитет означает неподсудность государства суду другого государства. При этом не имеет значения, в связи с чем и по какому поводу намереваются привлечь государство к суду. Данный принцип, как отмечает Л.А. Лунц, получил многократное выражение в международных актах, в судебной практике различных государств. И далее ссылается на тезис Оппенгейма, подчеркивавшего, что принцип судебного иммунитета есть норма международного права, несоблюдение которой влечет международную ответственность государств»[79].
Среди относительно недавних примеров можно назвать дело о так называемых царских долгах, возбужденное в 1982 г. в одном из районных судов Нью-Йорка против СССР. Первоначальное решение, принятое в 1986 г. не в пользу СССР, было пересмотрено в 1987 г. Решением 1987 г. оно было признано ничтожным в связи с отсутствием у суда юрисдикции, что было впоследствии подтверждено Апелляционным и Верховным судами США[80]. Наличие судебного иммунитета иностранного государства признают и западные авторы[81]. Однако это не означает, по общему правилу, отсутствие правосудия. Заинтересованные лица имеют ряд возможностей, а именно:
государство может само отказаться от судебного иммунитета, зафиксировав это в договоре или заявив об этом при возникновении спора;
государство может само инициировать рассмотрение спора в суде;
есть возможность обратиться с иском в суд на территории данного государства;
и наконец, можно сделать попытку воздействовать на иностранное государство по дипломатическим каналам.
Иммунитет от предварительного обеспечения иска и принудительного исполнения решения означает, что в отношении государства не могут быть применены никакие принудительные меры, предусмотренные законодательством страны суда, как для предварительного обеспечения иска, так и принудительного исполнения решения, за исключением случая явно выраженного согласия со стороны государства, причем соблюдение данного иммунитета никоим образом не связано с участием государства в процессе судебного рассмотрения иска.
Рассмотренные выше элементы иммунитета государства в конечном итоге направлены на обеспечение неприкосновенности собственности государства, находящегося на территории иностранного государства, но иммунитет собственности государства понимается шире и означает, что данная собственность абсолютно неприкосновенна. Более того, и в том случае если «собственность иностранного государства находится в руках третьего лица, которое не пользуется судебной неприкосновенностью (иммунитетом)…эта собственность пользуется неприкосновенностью в самом полном объеме, если только будет доказано, что она принадлежит суверенному государству»[82]. Еще один достаточно интересный аспект иммунитета собственности государства получил в теории название «доктрина акта государства», возникновение которой можно датировать 1674 г., годом английского судебного прецедента Blad v. Bamfield[83]. В последующие столетия данная доктрина неоднократно находила выражение в судебной практике стран как общего, так и романо-германского права. Суть доктрины в том, что суды одного государства не вправе рассматривать вопрос о законности актов другого государства, принятых в пределах его собственной территории.
Как правило, вопрос о применении данного постулата возникал при экспроприации имущества. О современной трактовке доктрины будет сказано ниже.
Иммунитет сделок государства состоит в том, что сделки, заключаемые государством с иностранным физическим или юридическим лицом, должны регулироваться правом этого государства, если только стороны сами не договорятся о применении иного права. Данное правило было сформулировано в решении Постоянной Палаты международного правосудия в 1929 г., в котором подчеркивалось, что «природа суверенного государства проявляется в том, что действительность принятых им обязательств не может быть подчинена иному закону, чем его собственному». В 1957 г. Международный Суд ООН признал себя некомпетентным рассматривать спор между правительством Норвегии и французскими держателями облигаций, им выпущенных, косвенно признав тем самым довод норвежской стороны о том, что предмет спора лежит целиком в сфере норвежского права. Из действующих международно-правовых актов иммунитет сделок государства закреплен, в частности, в п. 1 ст. 42 Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и гражданами других государств от 18 марта 1965 г., где говорится, что «… случае отсутствия соглашения сторон Арбитраж применяет право Договаривающегося государства, выступающего в качестве стороны в споре».
Рассмотренные выше элементы иммунитета государства в частноправовых отношениях составляют доктрину абсолютного иммунитета государства, действующую в течение длительного времени. Она была заложена в прецедентном праве либо в законодательстве или международных договорах и признавалась в качестве одного из принципов международного (публичного) права.
Однако уже в конце XVIII – начале XIX вв. суверенные государства стали все активнее и чаще выходить на рынок, что приводило к возникновению споров, и торгующие суверены одних государств оказывались в судах других. В этих условиях доктрина абсолютного иммунитета начала уступать место ограниченной доктрине, которая отказывала в иммунитете государствам, занимавшимся коммерческой деятельностью. Такая перемена созревала постепенно в течение XIX – первой половины XX вв. первоначально в прецедентном праве и обычно связывается с решениями бельгийского суда в 1857 г. по делу «Перу против П.Б. Крелингера» (Etat du Perou v. Krelinger PB.) и итальянского суда в 1882 г. по делу компании Мореллет против Говерио Данезе (Morellet v. Goverio Danese).
На международно-правовом уровне доктрина ограниченного иммунитета впервые нашла закрепление в нормах Брюссельской конвенции об унификации некоторых правил, относящихся к иммунитету государственных судов от 10 апреля 1926 г. с Дополнительным протоколом от 24 мая 1934 г.[84] В статье 1 Конвенции указывалось: «Морские суда, принадлежащие или эксплуатируемые государством, грузы, принадлежащие государству, грузы и пассажиры, перевозимые на этих судах, также как и и государства, владеющие и эксплуатирующие данные суда, в вопросах, касающихся эксплуатации данных судов и перевозки данных грузов, будут находиться в пределах действия тех же норм ответственности и тех же обязательственных норм, что применяются в отношении частных судов, грузов и оборудования»[85]. Как следует из названия Конвенции, сфера ее применения затрагивала только одну из областей частноправовых отношений – сферу торгового мореплавания.
После Второй мировой войны доктрина ограниченного иммунитета получила правовое закрепление в Европейской конвенции об иммунитете государства от 16 мая 1972 г.[86] с Дополнительном протоколом к ней от 16 мая 1972 г., а также в законах ряда государств. В течение более чем десятилетия (с 1977 г.) Комиссией международного права ООН разрабатывался проект статей Конвенции о юрисдикционных иммунитетах государства и его собственности, и в 1991 г. Комиссия предложила созвать международную конференцию по ее обсуждению и принятию, но данное предложение не было поддержано странами – членами ООН. Тем не менее работа над Конвенцией продолжалась, и в 1999 г. Комиссия вновь предложила доработанный текст Конвенции, но дело ограничилось обсуждением. И наконец, в марте 2004 г. Комиссия вновь предложила Генеральной Ассамблее ООН новый текст проекта Конвенции. 2 декабря 2004 г. Генеральная Ассамблея ООН резолюцией № 38/59 приняла текст Конвенции и призвала государства стать ее участниками[87]. Депозитарием Конвенции определен Генеральный секретарь ООН и, как отмечает И.О. Хлестова, «учитывая, что конвенция была разработана такой авторитетной универсальной международной организацией, как Организация Объединенных Наций, и отражает компромисс, достигнутый в ходе длительной работы представителей различных государств, представляется целесообразным, чтобы Российская
Федерация подписала Конвенцию ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности[88].
Вскоре после принятия Европейской конвенции в ряде стран были приняты законы об иммунитете иностранного государства[89], положения которых исходили из доктрины ограниченного иммунитета. Многие страны, не имеющие специального законодательства по данному вопросу, применяют ее при рассмотрении конкретных дел (например, Барбадос, Бельгия, Греция, Дания, Италия, Норвегия, ФРГ, Финляндия, Франция, Швейцария).
Можно констатировать, что в настоящее время создана обширная правовая база и существуют многочисленные судебные решения, основанные на доктрине ограниченного иммунитета, исходя из чего можно сформулировать ее содержание и выявить существующие проблемы. На наш взгляд, суть доктрины ярко отражена в одном из решений английского суда, в котором говорилось: «Когда правительство страны заключает обычную торговую сделку, оно не вправе впоследствии аннулировать ее и избавиться от своих обязательств… Оно выступило в качестве торговца и должно оставаться торговцем. Его можно привлекать к суду за нарушения договора и совершения неправомерных действий, как и любого другого торговца»[90]. Такое отношение к суверену (иностранному государству) основано на принципах справедливости и не представляет собой ни угрозу достоинству этого государства, ни вмешательство в его суверенные функции.
Применение доктрины ограниченного иммунитета на практике породило ряд проблем, многие из которых и до настоящего времени не разрешены. Рассмотрим основные из них.
Что понимать под частноправовой деятельностью государства?
В рамках данной проблемы можно выделить два подхода. Авторы Европейской конвенции пошли по пути перечисления конкретных ситуаций, при наличии которых иммунитет государства не признается и которые можно разделить на две группы: зависящие от поведения (воли) государства и не зависящие от него.
В статьях 1–3 и 12 зафиксированы ситуации первой группы: государство само выступает в качестве истца или третьего лица в суде другого государства;
в случае выдвижения государством встречного иска; если государство взяло обязательство признать юрисдикцию иностранного суда в соответствии с:
a) международным соглашением;
b) ясно выраженным положением, содержащимся в договоренности, составленной в письменной форме;
c) ясно выраженным согласием, данным после возникновения спора;
если оно ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса;
выразив согласие на рассмотрение спора в арбитраже, государство не может ссылаться на наличие иммунитета в отношении таких вопросов как:
a) юридическая действительность или толкование соглашения об арбитраже;
b) процедура арбитража;
c) отмена решения, если соглашение об арбитраже не предусматривает иного.
Статьями 5– 11 определены ситуации второго типа: когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением, заключенным между государством и физическим лицом;
если оно (государство) участвует с одним или несколькими частными лицами в обществе, ассоциации или юридическом лице, имеющем свое реальное или официальное местонахождение или свое главное учреждение на территории государства, где проходит судебное разбирательство, и если судебное разбирательство связано с отношениями между государством, с одной стороны, и организацией или одним из ее участников – с другой, которые вытекают из этого участия;
если оно (государство) имеет на территории государства, где проходит судебное разбирательство, бюро, агентство либо другое учреждение, через которое оно осуществляет тем же образом, что и частное лицо, промышленную, коммерческую или финансовую деятельность, и если судебное разбирательство касается этой деятельности бюро, агентства или учреждения;
если судебное разбирательство касается отношений, связанных с защитой прав промышленной собственности или авторских прав;
если судебное разбирательство касается отношений в сферах, связанных с недвижимостью;
если судебное разбирательство касается права на имущество (движимое и недвижимое), зависящее от права наследования или дарения, либо на бесхозное имущество;
если судебное разбирательство касается обязательств, связанных с причинением вреда.
Иной подход зафиксирован в большинстве национальных законов, где в качестве основания для непризнания иммунитета иностранного государства предусмотрен факт осуществления государством коммерческой деятельности, само понятие которой понимается в различных странах неоднозначно. Так, в английском Законе о государственном иммунитете 1978 г. (п. 3 ст. 3) дается толкование понятия «коммерческая сделка», а кроме того, дается перечень иных ситуаций, при которых также не признается иммунитет государства (этот перечень во многом совпадает с положениями Европейской конвенции). В Законе США об иммунитете иностранных государств 1976 г. используется термин «коммерческая деятельность», под которой (п. «d» ст. 1603) понимается «постоянное ведение коммерческой деятельности или заключение отдельной коммерческой сделки или совершение действия. Коммерческий характер деятельности определяется природой ведения деятельности или заключенной отдельной сделки или совершенного действия, нежели их целью». Комментировать данное положение Закона весьма сложно, что признают сами американские авторы: «Из судебных дел невозможно вывести четкого определения коммерческой деятельности. Только лишь покажется, что определение получилось, как вновь появляется судебное дело, которое ему противоречит, а то и просто разрушает»[91].
Как разграничить частноправовую и публичноправовую деятельность государства?
«Деятельность государства, – отмечает лорд Уилберфорс, – не всегда можно разделить на торговую или правительственную; а что можно сказать о случае, когда государство имеет и при соответствующих обстоятельствах четко проявляет как коммерческие, так и суверенные или правительственные интересы?»[92]. Поставленный свыше 20 лет назад вопрос так и остался без ответа, но, как было сказано по делу Claim Against the Empire of Iran, 45 Int'l Legal, тот факт, что нелегко провести различие между суверенной и несуверенной государственной деятельностью, не служит основанием для отказа от такого различия. В международном праве известны и другие сходные проблемы… Суд должен принимать во внимание все обстоятельства, при которых государству была предъявлена претензия, для того чтобы решить, в какой сфере совершено соответствующее действие(я), в отношении которого предъявлена претензия, в торговой или коммерческой, либо иным образом в сфере частного права, по выбору государства, или же соответствующее действие(я) следует считать совершенным не в этой сфере, а в сфере правительственной или суверенной деятельности»[93].
Подход разумный с точки зрения права и, наверное, единственно возможный при решении данной проблемы, но для того чтобы изучить действительно все обстоятельства, необходимо участие государства, а это противоречит содержанию судебного иммунитета государства.
Попытку дать толкование термину «коммерческая деятельность» предприняла и Комиссия международного права ООН. В 1999 г. по запросу Генеральной Ассамблеи ООН, рассмотрев все существующие в практике критерии (характер, цель, мотив и пр.), Комиссия вынуждена была констатировать недостаточность любого из них и невозможность их использования и предложила Генеральной Ассамблее обратиться к термину «коммерческие контракты или сделки» без каких-либо разъяснений[94].
Как поступать в отношении государств, которые по-прежнему исходят из доктрины абсолютного иммунитета?
Национальные законы и судебная практика не могут автоматически распространяться на суверенные государства. Нужно их согласие, но это возможно и без доктрины ограниченного иммунитета. Исходя из принципа суверенного равенства государств национальным законом можно ограничить собственный суверенитет, но никоим образом не суверенитет иностранного государства.
Каким образом может быть исполнено судебное решение, вынесенное против государства?
Здесь также существуют разные подходы. Наиболее обстоятельно они решены в Европейской конвенции (гл. III). Так, в части 1 ст. 20 Конвенции отмечено: «Договаривающееся государство должно привести в исполнение судебное решение, вынесенное в отношении его судом другого Договаривающегося государства при наличии условий, предусмотренных ст. 1—13 Конвенции, или оно (решение) не может или более не может быть опротестовано исходя из условий, предусмотренных ст. 16». В части 2 данной статьи перечислены условия, при наличии которых судебное решение не может быть исполнено.
В статье 21 Конвенции зафиксирована ситуация, когда государство, против которого вынесено судебное решение, не приводит его в исполнение. В этом случае заинтересованная сторона вправе обратиться в компетентный суд данного государства с просьбой о вынесении решения о том, следует ли привести в исполнение судебное решение, причем суд государства, против которого вынесено судебное решение, не вправе предпринимать какое-либо изучение по существу вынесенного судебного решения.
Как показывает анализ гл. III Конвенции, исполнение вынесенного против государства иностранного судебного решения может происходить в рамках достаточно длительной и сложной процедуры, эффективность которой ограничивается целым рядом оговорок и условий, но, тем не менее, сам факт наличия такой возможности можно считать знаменательным явлением.
В вышеизложенных национальных законах об иммунитете иностранного государства процедура исполнения судебного решения, вынесенного против иностранного государства, отдельно не прописана, но анализ текстов законов позволяет сделать вывод, что эта процедура аналогична процедуре, принятой в соответствующей стране с учетом определенных особенностей. Так, например, в ст. 1606 американского Закона говорится о том, что иностранное государство несет ответственность в такой же форме и степени, как и частное лицо в сходных обстоятельствах, но иностранное государство, за исключением его агентства или представительства, не несет ответственность по штрафным убыткам; в ст. 1611 дан перечень видов имущества иностранного государства, которое пользуется иммунитетом в исполнительном производстве. К таким видам имущества закон относит:
имущество тех организаций, которые внесены в список, утвержденный Президентом США;
имущество, которое принадлежит иностранному центральному банку или органу казначейства и находится на их собственных счетах;
имущество военного предназначения или контролируемое военным ведомством или органом обороны.
В настоящее время можно говорить о достаточно широком распространении доктрины ограниченного иммунитета государства, закрепленной как в международно-правовых актах, так и в национальном законодательстве и судебной практике.
Только в декабре 2004 г. была одобрена ГА ООН и открыта для подписания универсальная международно-правовая конвенция по данному вопросу (Резолюция ГА ООН от 2 декабря 2004 г. № 38/59).
Отсутствуют четкие критерии разграничения частноправовой и публичноправовой (суверенной) деятельности государства.
Существует значительная группа стран, отрицающих возможность ограничения суверенитета или, если быть точнее, иммунитета государства в сфере частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом.
Далее рассмотрим правовое положение иностранного государства по российскому законодательству.
Советское законодательство на протяжении всего времени существования государства исходило из доктрины абсолютного иммунитета государства. Эта практика последовательно применялась внутри страны, и того же самого представители СССР требовали от других государств. Любые попытки ограничить иммунитет СССР встречали решительный отпор со стороны советских должностных лиц. Единственное, в чем «уступало» Советское государство, – на основе двухсторонних соглашений допускалось предъявление исков к торговым представительствам СССР, но только в отношении сделок, совершаемых торгпредством на территории соответствующего государства[95]. В ряде случаев ограничение иммунитета СССР в частноправовой сфере допускалось на основе двухсторонних договоров о судоходстве и защите капиталовложений[96].
Ограничение государственного иммунитета допустимо в силу ст. 23 Федерального закона от 6 декабря 1995 г. № 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции», где говорится: «В соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и иностранными юридическими лицами, может быть предусмотрен в соответствии с законодательством Российской Федерации отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного (арбитражного) решения». Не следует, однако, забывать, что подобный отказ от иммунитета возможен при заключении конкретного договора РФ с иностранным физическим или юридическим лицом, т. е. на основе так называемой арбитражной оговорки.
Несмотря на отмеченные исключения, в целом советское, а затем и российское законодательство исходили из доктрины абсолютного иммунитета на территории РФ, «защищая» его тем самым от возможных исков со стороны российских физических и юридических лиц в российских судах.
Такое положение вызывало серьезную критику как со стороны участников частноправовых отношений, так и со стороны научных кругов. Еще в 1998 г. под эгидой Центра частного права был подготовлен проект закона об иммунитете иностранного государства, который так и остался в проекте. В 2000 г. в рамках Центра торговой политики и права был подготовлен новый проект, о содержании которого будет сказано ниже.
Что касается действующего законодательства, то первая «брешь» в доктрине абсолютного иммунитета была «пробита» принятием в 2002 г. новой редакции Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ), в ст. 251 которого закреплено, что иностранное государство пользуется иммунитетом в отношениях, находящихся в компетенции государственных арбитражных судов, только в случае, если оно выступает в качестве носителя власти. Таким образом, если иностранное государство участвует в предпринимательской или иной экономической деятельности на территории РФ и вступает при этом в правоотношения с физическими или юридическими лицами в качестве, используя формулировку одного из решений английского суда, «торговца», то иммунитетом оно не пользуется.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента