Иным «специалистам» предлагал: «В магазин на Вспульпой легко проникнуть через подвал, вход в него - по коридору третьи двери по правой стороне. Свод в подвале нетрудно будет пробить ломом. В магазин только что поступила большая партия товара. Товар вынести во двор и перебросить через забор в сторону Хожей - в том доме нет сторожа. Такси можно подогнать к самой степе и сразу же погрузить. Продадите у «слепого» на Праге. Мне три куска».
Информацию Романа Брегулы можно было не проверять. Она была точна во всем. «Дело» выбиралось с таким расчетом, чтобы при минимальном риске обеспечить максимальный успех. Торговаться с Романом Брегулой было не принято. Надувать его уже давно никто не осмеливался. Говорили, что кто-то попытался это проделать. Только вскоре эти «неблагодарные» оказались за решеткой, засыпавшись на первом же абсолютно «верном» деле. Самое занятное, что милиция и предположить не могла, что этим успехом она обязана экс-парикмахеру.
Так в течение трех лет Роман Брегула сделался самым настоящим асом преступного мирка столицы. Тем не менее органы милиции и не подозревали о его руководящей роли во многих преступлениях, совершенных за этот период.
Никому из милиционеров, знавших этого человека в темных очках, ни разу и в голову не пришло сопоставить его с «человеком в мешке». В преступном мирке кое-кто, безусловно, знал, о ком идет речь, но там не в обычае оказывать помощь милиции в ее работе. Это, конечно, не означало, что в той среде сожалели о Брегуле. Многие нз тех, с кого Брегула за свои «услуги» шкуру драл, злорадствовали, что «пиявка» - такое прозвище было дано «организатору» дерзких краж - получил наконец свое.
Капитан Мильчарек был доволен. Удалось не только установить личность убитого, но и собрать много интересных сведений о преступной деятельности Романа Брегулы.
Однако после этих первых успехов следствие снова зашло в тупик. Кто убил этого человека? На этот вопрос ответа пока не было. В той среде, где вращался и действовал Брегула, по этому поводу ходили самые фантастические слухи, в которых, как устанавливала проверка, не было ни крупицы правды. Убийца «великого организатора» оставался неизвестным.
Коротенькое сообщение в прессе об идентификации «человека в мешке» как-то ускользнуло от внимания Рушин-ского, возможно потому, что не во всех столичных газетах оно было опубликовано. Повстречав майора, Мечислав Рушинскпй спросил его, как повелось, о деле Ярецкого. На этот раз майор получил возможность насладиться триумфом, когда сообщал адвокату о результатах следствия.
- От вашей версии ничего не осталось. Теперь вам придется признать свою ошибку. Не существует больше и чуда - один покойник и два трупа. Теперь у нас есть два покойника и два трупа - Влодзимеж Ярецкий, покончивший с собой в мае, и Роман Брегула, убитый неизвестным - или неизвестными - преступником в июле. Таковы факты. А факты, как известно, упрямая вещь.
- Тем хуже для фактов,- ответил майору не менее упрямый адвокат.
«НЕРАЗОРВАВШИЕСЯ СНАРЯДЫ ВСЕ ЕЩЕ ОПАСНЫ…»
ШЕСТАЯ АВИАБОМБА
Информацию Романа Брегулы можно было не проверять. Она была точна во всем. «Дело» выбиралось с таким расчетом, чтобы при минимальном риске обеспечить максимальный успех. Торговаться с Романом Брегулой было не принято. Надувать его уже давно никто не осмеливался. Говорили, что кто-то попытался это проделать. Только вскоре эти «неблагодарные» оказались за решеткой, засыпавшись на первом же абсолютно «верном» деле. Самое занятное, что милиция и предположить не могла, что этим успехом она обязана экс-парикмахеру.
Так в течение трех лет Роман Брегула сделался самым настоящим асом преступного мирка столицы. Тем не менее органы милиции и не подозревали о его руководящей роли во многих преступлениях, совершенных за этот период.
Никому из милиционеров, знавших этого человека в темных очках, ни разу и в голову не пришло сопоставить его с «человеком в мешке». В преступном мирке кое-кто, безусловно, знал, о ком идет речь, но там не в обычае оказывать помощь милиции в ее работе. Это, конечно, не означало, что в той среде сожалели о Брегуле. Многие нз тех, с кого Брегула за свои «услуги» шкуру драл, злорадствовали, что «пиявка» - такое прозвище было дано «организатору» дерзких краж - получил наконец свое.
Капитан Мильчарек был доволен. Удалось не только установить личность убитого, но и собрать много интересных сведений о преступной деятельности Романа Брегулы.
Однако после этих первых успехов следствие снова зашло в тупик. Кто убил этого человека? На этот вопрос ответа пока не было. В той среде, где вращался и действовал Брегула, по этому поводу ходили самые фантастические слухи, в которых, как устанавливала проверка, не было ни крупицы правды. Убийца «великого организатора» оставался неизвестным.
Коротенькое сообщение в прессе об идентификации «человека в мешке» как-то ускользнуло от внимания Рушин-ского, возможно потому, что не во всех столичных газетах оно было опубликовано. Повстречав майора, Мечислав Рушинскпй спросил его, как повелось, о деле Ярецкого. На этот раз майор получил возможность насладиться триумфом, когда сообщал адвокату о результатах следствия.
- От вашей версии ничего не осталось. Теперь вам придется признать свою ошибку. Не существует больше и чуда - один покойник и два трупа. Теперь у нас есть два покойника и два трупа - Влодзимеж Ярецкий, покончивший с собой в мае, и Роман Брегула, убитый неизвестным - или неизвестными - преступником в июле. Таковы факты. А факты, как известно, упрямая вещь.
- Тем хуже для фактов,- ответил майору не менее упрямый адвокат.
«НЕРАЗОРВАВШИЕСЯ СНАРЯДЫ ВСЕ ЕЩЕ ОПАСНЫ…»
Прошло более двух месяцев. Шел к концу сентябрь. Расследование, возглавляемое капитаном Мильчареком, дальше не двигалось. Убийца Романа Брегулы обнаружен не был, В управлении милиции утвердилось мнение, что это преступление - результат сведения личных счетов в среде преступников. Убийца сумел замести следы, и обнаружить его можно будет лишь в случае, если он сам себя чем-либо выдаст или если кто-либо выдаст его.
Капитан Мнльчарек был убежден, что в среде преступников немало найдется таких, которые могут кое-что рассказать по этому поводу. Вот почему его сотрудники продолжали прощупывать среду, в которой действовал «организатор», и собирать о нем сведения.
«Организатор» - стало условным названием папки с документами по делу Романа Брегулы, названием, присвоенным этому делу капитаном Мильчареком.
Шло время, а все усилия напасть на след убийцы или хоть как-то продвинуть расследование оказывались тщетными.
Майор Калинович в это время занимался делом крупной шайки похитителей автомобилей. Она действовала в основном на Побережье. Угонялись «варшавы», притом только светлые, затем их перегоняли в Познань, иногда в Варшаву или в Катовицы и продавали па черном рынке. Воры располагали целым арсеналом фальшивых документов, а при сделках пользовались украденными удостоверениями личности. Кража документов осуществлялась обычно так: вор поселялся в многоместном номере гостиницы и, пользуясь беспечностью своих товарищей по ночлегу, выкрадывал у них документы, ничего другого при этом не трогая.
Банда была прекрасно организована. Существовало «разделение труда». Одни угоняли автомобили, другие обеспечивали их всеми необходимыми документами, третьи, имевшие собственный гараж, укрывали машины, меняли номерные знаки и номера на моторах. И наконец, четвертые занимались сбытом угнанных машин. За полтора года банда украла и продала автомашин на сумму свыше трех миллионов злотых. Теперь вся шайка была арестована. Милиция разыскивала по всей стране угнанные машины, возвращала их законным владельцам. Чаще всего пострадавшими оказывались государственные и кооперативные предприятия и учреждения, даже популярный на Побережье «Дзенник Балтыцки» оказался в их числе.
В четверг 24 сентября в кабинете майора Калиновича раздался звонок.
- Алло, Лешек, это ты?
- Михал, это я, узнаю тебя по голосу, хотя в трубке страшный треск.
- Точно, капитан Михал Новак собственной персоной.
- Ты звонишь, чтобы пригласить меня на именины?
- Это само собой разумеется. А сейчас мне надо кое-что тебе рассказать. Возможно, это тебя заинтересует.
- Ну выкладывай, что там у тебя. Чую, хочешь втравить меня в какое-то паскудное дельце. Ничего из этого невыйдет. Пока не покончу со своими «автомобилистами», и думать ни о чем другом не стану. Хоть бы там у тебя все горело и рушилось.
- Именно все горит и рушится…
- В таком случае звони пожарникам.
- Им уже позвонили. Может быть, все-таки ты дашь мне наконец договорить?
- Ну давай.
- Ты еще помнишь владельца мастерской, который спрыгнул с моста? Ярецкого? Влодзимежа Ярецкого, кажется? Наше отделение занималось предварительным следствием, а потом передали дело в ваше управление, и ты его принял.
- Помню. Это было самоубийство, и прокурор прекратил следствие.
- Не о Ярецком речь. Сегодня утром в бывшей его мастерской на Хелминской произошел сильный взрыв.
- И что же?
- Двое легко ранены, остальные отделались испугом.
- А Барбара Ярецкая?
Майор давно не виделся с красивой вдовой, решив не продолжать служебного знакомства. Однако зеленых глаз пани Барбары никак не мог забыть.
- Она в числе пострадавших. Но ничего опасного нет.
- Что же все-таки произошло?
- Наши сейчас там, на Хелминской, изучают обстановку. Что-то взорвалось, начался пожар. Взрывом разрушило одну внутреннюю перегородку, высадило дверь и окно. Пожар был потушен до приезда пожарников. Хозяйка мастерской оказалась молодцом. Хоть ей изрядно досталось, голову не потеряла. Сама руководила тушением пожара и всеми спасательными работами. Им еще здорово повезло. Могло быть значительно хуже.
- Ты меня заинтриговал. Пожалуй, съезжу на Хелминскую.
- Я знал, что эта тебя заинтересует. Я тоже еду туда. Значит, увидимся.
Майор быстро убрал одну из многих папок с документами по делу банды «автомобилистов», которую изучал, и выехал на Хелминскую. Еще издали он увидел у дома номер семнадцать столпившихся зевак. Милиция предусмотрительно закрыла ворота во двор, где размещалась мастерская. Но любопытствующие - а в них никогда нот недостатка - все равно не расходились. Неужели ожидали нового взрыва?!
Майор с трудом протиснулся к воротам. Поскольку он был в гражданском, пришлось предъявить служебное удостоверение стоявшему у ворот милиционеру, после чего тот открыл калитку и впустил его во двор.
Майору Калиновичу были хорошо знакомы и этот двор, и эта мастерская. Ведь он уже однажды побывал здесь после того, как адвокат Рушинский вручил письмо Ярецкого.
Мастерская Ярецкой размещалась в кирпичном, довольно длинном одноэтажном помещении. Здесь же обосновалось еще два ремесленных предприятия - столярная и шорная мастерские. С другой стороны двора стоял двухэтажный жилой дом.
Одноэтажное строение, где размещались ремесленные мастерские, имело почти плоскую крышу, покрытую толем. Первой с краю, ближе к воротам, и была мастерская Ярецкой. Сюда вело два входа, один - непосредственно в маленькую конторку, за которой следовали два больших производственных помещения, где были установлены оборудование и машины; второй - широкие ворота - в одно из помещений; через ворота автомашины прямо со двора могли въезжать внутрь мастерской. Окно конторки выходило в сторону ворот, а большие зарешеченные окна производственных помещепий - на соседнее здание.
Майор сразу понял, что здесь случилось. Сильный взрыв произошел в конторке. Взрывом вырвало часть крыши прямо над ней и высадило окно вместе с рамой. Дверь, должно быть, была приоткрыта, ибо взрывной волной ее сорвало с петель и отбросило метра на три в сторону. Внутри конторки все было разрушено, в том числе сложенная вполкирпича стенка, отделявшая конторку от производственного помещения. Весь двор был усыпан кусками толя, обломками досок и клочками бумаг. Некоторые ив них были обгоревшими.
- Ты уже, оказывается, здесь! - Это сказал вышедший из мастерской капитан.
- Я приехал на такси сразу же после твоего звонка.- Майор поздоровался с капитаном Михалом Новаком.
- Я зря тебя побеспокоил. Все уже выяснилось.
- А что случилось?
- Неразорвавшийся снаряд.
- Откуда он здесь взялся? Среди старого железного хлама?
- Нет. Это здание благополучно пережило всю вторую мировую войну. Перед сентябрем тысяча девятьсот тридцать девятого года весь чердак засыпали слоем песка, чтобы предохранить здание от пожаров и зажигательных бомб. Здесь чердак очень низкий - метр двадцать, не более. Песок насыпали толстым слоем. Во время Варшавского восстания этот район пострадал относительно мало. В этих домах размещались гитлеровцы, охранявшие переправы через Вислу. Река совсем рядом. После занятия Праги нашими войсками эта территория постоянно обстреливалась и подвергалась бомбардировке. С «кукурузников» сюда также сбрасывали авиационные гранаты - такие маленькие бомбочки по десять килограммов.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Именно несколько таких бомбочек, должно быть, упало на это здание. Они пробили крышу и, увязнув в песке, не взорвались. После войны в спешке накрыли крышу новым толем, а чердаком никто специально не интересовался и не пользовался. Только с той стороны строения столяр время от времени кладет туда доски для просушки. Гранаты дремали тут тихо и мирно двадцать пять лет, и вдруг одной из них наскучило это занятие и она решила
доставить тем, кто пользуется этим зданием, соответствующее своим возможностям развлечение. А четыре ее подруги и далее все так же тихо и мирно дремлют в песочке на чердаке. Ждем саперов, мы их уже вызвали. Приедут и заберут эти игрушечки. Много еще этой пакости разбросано по нашей стране. Недавно рассказывали, что в Келецком воеводстве была обнаружена придорожная часовенка на краю деревни, построенная из нескольких сот противо танковых мин. Мины вместо кирпичиков! Это сооружение увенчали образом божьей матери. Вот уж воистину «взрывчатая божья матерь»! - Капитан Новак был в отличном
настроении - ведь дело-то могло иметь куда более печальный исход.
- Эвакуируешь людей из здания? - спросил майор.
- Нет необходимости. Согласно статистике, следующая граната взорвется лет через двадцать пять. Оставшиеся четыре гранаты лежат в песке над шорной мастерской. Я приказал оттуда вывести всех людей. Эта же мастерская вне опасности.
Офицеры вошли внутрь здания. Несколько мужчин старались навести порядок. Выносили то, что было разбито, собирали и складывали разбросанную повсюду готовую продукцию и сырье. Работой руководила Барбара Ярецкая. На ней было длинное светлое мужское пальто. Волосы в беспорядке, густо покрыты пылью и кусочками штукатурки. Под глазом большая ссадина, левая нога забинтована. Увидев майора Калиновича, женщина улыбнулась:
- Я приглашала вас, майор, навестить меня, но никак не ожидала, что наше свидание состоится в такой обстановке.
- Вы не пострадали?
- Ничего серьезного. Несколько ушибов, да вот ногу поранило. Больше пострадало мое платье и чулки: от них остались только клочья. Смотрите, как модно я одета - в макси! - Барбара Ярецкая старалась за шуткой скрыть усталость и огорчение.- Могло быть много хуже. А мы отделались только испугом и материальным ущербом.
- Как все произошло?
- Я работала в конторке. Пришел почтальон, принес корреспонденцию. Среди различных служебных бумаг, уведомлений из Ремесленной палаты и банка было письмо
нашему работнику. Когда почтальон ушел, я взяла письмо и пошла вручить адресату. Пан Мачеяк работает на штамповочной машине в дальнем помещении.
- Это и спасло вас,- заметил капитан Новак.
- Поговорила немного с Мачеяком, затем показала ученику, который неверно раскраивал листовую медь, как это делать, и вернулась в первое помещение. Здесь подошла к ученику Дерецкому, который работает на сверлильном станке, установленном возле стены моей конторки. Стояла я спиной к стене. Вдруг раздался грохот, меня ударило в спину, я почувствовала, что на меня обрушивается какая-то тяжесть. Я упала и, видимо, на какое-то время потеряла сознание, ибо не помню, что было дальше.
- Не удивительно.
- Когда очнулась и поднялась, увидела кругом обломки. Потом кто-то взял меня на руки и вынес во двор. Вдруг слышу крики: «Горим!» Это окончательно привело меня в чувство. Собрала людей, и мы принялись гасить пожар. Нам помогли работники других мастерских и жильцы соседнего дома. Только потом я заметила, что вся грязная, что платье разорвано, а из раны на ноге течет кровь. Непомню, кто забинтовал мне ногу. Наверное, кто-то из работников мастерской. Дерецкого, нашего ученика, отбросило взрывом, он ударился головой о станок. Слава богу, ничего страшного - только шишку пабпл. Он совсем еще мальчишка и очень испугался. Я отпустила его домой.
- Письмо Мачеяку,- улыбнулся капитан,- вы должны поместить в серебряную рамку и повесить над своей кроватью. Если бы не оно, вас разорвало бы на кусочки. Снаряд находился как раз над конторкой, там, где вы обычно сидите.
Барбара Ярецкая вошла в разрушенную конторку. Нагнулась и вытащила из-под обломков пишущую машинку. Не надо было быть специалистом, чтобы понять, что теперь ее уже никто не сможет отремонтировать.
- Вы как-то выразили удивление, что я держу у себя такую рухлядь,- обратилась она к майору.- Видимо, в недобрый час это сказали. Теперь придется приобрести новую. Телефону тоже пришел конец. Милицию и пожарников вызвал жилец соседнего дома. Ущерб не очень большой, но чувствительный. Счета, заявки - в общем, вся бухгалтерия пропала. Много хлопот будет с восстановлением всего этого.
- Главное, что сами вы вышли из этой передряги живой и здоровой, без серьезной травмы. Остальное пустяки.- Майор произнес эту тираду довольно взволнованно.
Ответом майору была признательная улыбка Барбары Ярецкой. Ни ссадина на лице, ни испорченная прическа - ничто не могло лишить эту женщину присущего ей обаяния.
В это время стоявший у ворот милиционер воевал со столпившимися зеваками, которые стремились проникнуть во двор:
- Люди, разойдитесь! Что вам тут, театр?! Не напирайте. Все равно никого не пущу. Отойдите, я вам говорю! Пропустите машину!
Грузовик въехал во двор. Из кабины выбрался поручик, а из крытого брезентом кузова ловко выпрыгнули саперы. Поручпк подошел к офицерам милиции.
- Ничего себе, солидно грохнуло,- с уважением заключил он.- Хорошо, что помещение имело окно, дверь и не фундаментальную крышу. Это значительно ослабило разрушительную силу взрыва. Не будь этого, кирпичи летели бы во все стороны подобно пушечным ядрам. Жертвы есть?
- Только две. Одна жертва - это я. Другая жертва пошла домой,- с улыбкой ответила хозяйка мастерской.
- Ваше счастье. А где эти неразорвавшиеся снаряды, капитан? Что они собой представляют?
- Четыре авиационные гранаты. Лежат в песке на чердаке этого строения. Пятой, как видно, надоело вас ожидать, и она сама разрядилась.
- А я-то думал, что тут какая-то порядочная бомба или снаряд для тяжелого орудия. А оказывается…- Поручик махнул рукой.- Зря только брал машину и столько людей. Эти штучки и на трамвае можно увезти.
- Оно и видно,- сказал майор, обводя взглядом разрушенную конторку.
- Где лежат эти игрушки?
- Там, где шорная мастерская,- ответил капитан.- Я приказал ее работникам покинуть помещение.
- На всякий случай всех отсюда эвакуируем. Пусть переждут на лестничной клетке вон того жилого дома. Так будет надежнее. Хотя прямой опасности, я думаю, нет, но поскольку одна взорвалась…
В окнах жилого дома и мастерских торчали головы любопытных. Такого здесь еще не случалось, во всяком случае с окончания войны.
- Граждане! Сейчас мы будем разряжать неразорвавшиеся снаряды,- громогласно произнес поручик.- Может произойти взрыв, и, следовательно, может ранить или убить. Откройте все окна и отойдите от них подальше, лучше всего сядьте у стен.
Окна быстро, как по команде, отворились, а вот головы зевак не исчезли. Поляка, как известно, так просто не испугаешь, да и командовать собой поручпку от саперов он тоже не позволит!
- А, пусть их…- махнул рукой офицер и, обращаясь к своим саперам, скомандовал: - Вацек и Мариан, как только все покинут помещения мастерских, поднимитесь на чердак и осмотрите его.
Хозяева и работники весьма неохотно освободили помещение и перешли на лестничную клетку жилого дома - ведь оттуда уж точно ничего не увидишь.
- Милиция может остаться,- решил поручик,- только встаньте к стене.
Саперы нашли какую-то лесенку и приставили ее к разрушенной крыше. Потом двое из них поднялись и скрылись в глубине чердака.
- Казик, дай лампу,- из дыры в крыше показалась голова сапера,- там темным темно…
Один из саперов подал своему товарищу лампу с рефлектором.
- Сколько лет прошло, как война кончилась, а у нас все еще хватает работы. Дня не проходит, чтобы нас не вызвали. А ведь наша часть действует только в пределах Варшавы. Вчера на стройке в Новом Бродне мы разминировали пятисоткилограммовую бомбу. Вот там пришлось попотеть, это вам не гранаты!
- Товарищ поручик,- докладывал с крыши сапер,- нами обнаружено четыре гранаты. Килограммов по восемь. Разрешите подавать?
Спустя несколько минут бомбочки лежали уже в грузовике. Зрители в окнах были разочарованы.
- Еще раз внимательно осмотрите весь чердак,- приказал поручик.- Может, там осталась еще какая-нибудь гадость.
Через несколько минут саперы доложили, что все обшарили и больше ничего не обнаружили.
- Тогда все. Едем!
Офицеры милиции попрощались с саперами и горячо поблагодарили их.
- Не за что. Всегда к вашим услугам,- ответил поручик.- Но должен сказать, это очень странный случай.
- Почему?
- Еще никогда не случалось, чтобы такая граната взорвалась сама, «без помощи». Она может взорваться, если ее тронут: ударят или, не зная дела, начнут разряжать. У этих бомбочек ударные взрыватели. Взрываются обычно при ударе о что-то твердое. Ведь, пробивая эту крышу, они не взорвались!
- Так или иначе, а одна взорвалась. Факт налицо,- сказал капитан Новак и указал на то, что осталось от конторки.
- И все же что-то спровоцировало взрыв. Скорее всего, по каким-то причинам на чердаке внезапно резко поднялась температура,- заключил сапер.- Во всяком случае, повезло. Отделались только испугом, а могло быть хуже. До свидания.
Машина с саперами уехала. Окна опустели, зеваки начали расходиться.
- Вы должны показаться врачу,- убеждал майор Барбару Ярецкую.- Нужно обязательно продезинфицировать рану, а возможно, сделать противостолбнячный укол.
- Чепуха,- отмахнулась пани Барбара.- Мне нужно еще здесь пемпого прибрать и затем хоть как-нибудь закрыть мастерскую. Я чувствую себя совсем неплохо.
- Не упрямьтесь, я сейчас отвезу вас к врачу,- настаивал майор Калинович.- Без вас все, что нужно, сделают.
- Майор прав. Поезжайте, хозяйка.- Мачеяк поддержал Калиновича.- Я за всем пригляжу. Окно как-нибудь заделаем. Столяр еще не ушел. Дверь навесим, и тогда можно будет запереть мастерскую. Завтра с утра приведу каменщика - он в моем доме живет. Все заделает, и следа не останется. С весны, когда был ремонт, осталось два рулона толя. Вот теперь он нам и пригодится. Вы можете не беспокоиться за мастерскую.
Ярецкая хотела было протестовать, но майор решительно взял ее под руку и повел к воротам.
- Минуточку. Мне нужно взять сумку. Там у меня документы, деньги, ключи от квартиры. Я ее вытащила из-под обломков, а вот куда положила - не помню.
- Вот она, лежит на машинке,- один из работников подал коричневую сумку. В нескольких местах она была поцарапана, кое-где застряли кусочки штукатурки, но в общем сумочка, как и ее хозяйка, пережила катастрофу без большого ущерба.
Ярецкая больше не противилась. Попрощалась с работниками и капитаном Новаком, который остался, чтобы составить протокол о происшествии.
- Самое досадное,- сказала Ярецкая,- что я сейчао совсем одна: моя компаньонка еще не вернулась из отпуска, а Зигмунт, мой племянник, с утра уехал на машине в Ченстохову, потом в Силезпю с образцами наших изделий.
- У вас ключи от машины?
Ярецкая вынула ключи и подала майору.
- В таком состоянии вам не следует вести машину,- сказал Калинович,садясь за руль.
Барбара Ярецкая послушно заняла место рядом. Порой и сильной женщине бывает приятно почувствовать себя слабым созданием и предоставить мужчине право решать за нее.
На пункте первой помощи выяснилось, что рана на ноге не опасная, но глубокая, ее обработали и продезинфицировали. Процедура оказалась болезненной, не говоря уж о противостолбнячном уколе, который, как известно, не относится к числу приятных ощущений. Нервное возбуждение прошло, и Барбара Ярецкая вдруг почувствовала такую слабость, что без помощи майора не смогла бы дойти до машины.
- Я сейчас отвезу вас домой и уложу в постель.- Калинович вновь вошел в роль властного мужчины.
- Боже мой, на кого я похожа! -ужаснулась Ярецкая, увидев себя дома в зеркале.
Когда пани Барбара вышла из ванной, чистая и посвежевшая, она увидела постланную тахту, а из кухпи до слуха ее донеслись звуки, свидетельствующие о том, что майор и там взял власть в свои руки.
- Что вы тут делаете?
Калинович обернулся и увидел стоявшую в дверях хозяйку. Если бы не ссадина под глазом, никому бы и в голову не пришло, что эта женщина всего несколько часов назад пережила серьезное потрясение.
- Стряпаю.- Майор поджаривал на сковородке ветчину, намереваясь залить ее яйцами, которые он обнаружил в холодильнике.- А вас, пани Барбара, прошу лечь. Постель приготовлена.
И на этот раз Ярецкая не протестовала.
- Теперь постарайтесь уснуть,- повелевал Калинович, когда его импровизированный обед был съеден.- Если почувствуете себя плохо, позовите меня. Я буду в комнате рядом.
- Доставила же я вам хлопот. И от дела оторвала.
- Ничего страшного. Я сейчас веду следствие по делу шайки автомобильных воров. Они все уже арестованы. Подождут немного, спешить им теперь некуда - во всяком случае, в течение ближайших семи лет.
- Вы так добры ко мне. Спасибо.
- Доброта - обязательное профессиональное качество сотрудника милиции. Ну а теперь - спать, спать, спать!
Лешек Калинович тихонько прикрыл дверь, сел за письменный стол и стал вспоминать все, что когда-то знал из баллистики и пиротехники, чему научился сначала в подполье, потом в партизанском отряде, а позднее в школе милиции. Однако найти ответ на'вопрос, при каких условиях эти бомбы сами собой взрываются, так и не смог.
Наступил вечер. Калинович приоткрыл дверь в соседнюю комнату, прислушался - пани Барбара спала, и он решил не будить ее. Сам он тоже чувствовал усталость. Закрыл бесшумно дверь, разулся, снял пиджак и растянулся на узкой тахте, натянув на себя плед. Всю ночь его терзали кошмарные сны: то он носил гранаты и какие-то другие снаряды, то бил тяжелым молотом по взрывателям, пытаясь вызвать детонацию. Проснулся майор оттого, что кто-то тряс его за плечо:
- Майор, завтрак на столе.
Открыл глаза. Перед ним стояла Барбара Ярецкая, одетая и причесанная, и, как всегда, красивая.
- Вы опоздаете на работу. Завтрак стынет. Быстро в ванную - мыться и бриться. Там я приготовила вам бритву Влодека. После завтрака, в порядке реванша, я отвезу вас на работу во дворец Мостовских.
Капитан Мнльчарек был убежден, что в среде преступников немало найдется таких, которые могут кое-что рассказать по этому поводу. Вот почему его сотрудники продолжали прощупывать среду, в которой действовал «организатор», и собирать о нем сведения.
«Организатор» - стало условным названием папки с документами по делу Романа Брегулы, названием, присвоенным этому делу капитаном Мильчареком.
Шло время, а все усилия напасть на след убийцы или хоть как-то продвинуть расследование оказывались тщетными.
Майор Калинович в это время занимался делом крупной шайки похитителей автомобилей. Она действовала в основном на Побережье. Угонялись «варшавы», притом только светлые, затем их перегоняли в Познань, иногда в Варшаву или в Катовицы и продавали па черном рынке. Воры располагали целым арсеналом фальшивых документов, а при сделках пользовались украденными удостоверениями личности. Кража документов осуществлялась обычно так: вор поселялся в многоместном номере гостиницы и, пользуясь беспечностью своих товарищей по ночлегу, выкрадывал у них документы, ничего другого при этом не трогая.
Банда была прекрасно организована. Существовало «разделение труда». Одни угоняли автомобили, другие обеспечивали их всеми необходимыми документами, третьи, имевшие собственный гараж, укрывали машины, меняли номерные знаки и номера на моторах. И наконец, четвертые занимались сбытом угнанных машин. За полтора года банда украла и продала автомашин на сумму свыше трех миллионов злотых. Теперь вся шайка была арестована. Милиция разыскивала по всей стране угнанные машины, возвращала их законным владельцам. Чаще всего пострадавшими оказывались государственные и кооперативные предприятия и учреждения, даже популярный на Побережье «Дзенник Балтыцки» оказался в их числе.
В четверг 24 сентября в кабинете майора Калиновича раздался звонок.
- Алло, Лешек, это ты?
- Михал, это я, узнаю тебя по голосу, хотя в трубке страшный треск.
- Точно, капитан Михал Новак собственной персоной.
- Ты звонишь, чтобы пригласить меня на именины?
- Это само собой разумеется. А сейчас мне надо кое-что тебе рассказать. Возможно, это тебя заинтересует.
- Ну выкладывай, что там у тебя. Чую, хочешь втравить меня в какое-то паскудное дельце. Ничего из этого невыйдет. Пока не покончу со своими «автомобилистами», и думать ни о чем другом не стану. Хоть бы там у тебя все горело и рушилось.
- Именно все горит и рушится…
- В таком случае звони пожарникам.
- Им уже позвонили. Может быть, все-таки ты дашь мне наконец договорить?
- Ну давай.
- Ты еще помнишь владельца мастерской, который спрыгнул с моста? Ярецкого? Влодзимежа Ярецкого, кажется? Наше отделение занималось предварительным следствием, а потом передали дело в ваше управление, и ты его принял.
- Помню. Это было самоубийство, и прокурор прекратил следствие.
- Не о Ярецком речь. Сегодня утром в бывшей его мастерской на Хелминской произошел сильный взрыв.
- И что же?
- Двое легко ранены, остальные отделались испугом.
- А Барбара Ярецкая?
Майор давно не виделся с красивой вдовой, решив не продолжать служебного знакомства. Однако зеленых глаз пани Барбары никак не мог забыть.
- Она в числе пострадавших. Но ничего опасного нет.
- Что же все-таки произошло?
- Наши сейчас там, на Хелминской, изучают обстановку. Что-то взорвалось, начался пожар. Взрывом разрушило одну внутреннюю перегородку, высадило дверь и окно. Пожар был потушен до приезда пожарников. Хозяйка мастерской оказалась молодцом. Хоть ей изрядно досталось, голову не потеряла. Сама руководила тушением пожара и всеми спасательными работами. Им еще здорово повезло. Могло быть значительно хуже.
- Ты меня заинтриговал. Пожалуй, съезжу на Хелминскую.
- Я знал, что эта тебя заинтересует. Я тоже еду туда. Значит, увидимся.
Майор быстро убрал одну из многих папок с документами по делу банды «автомобилистов», которую изучал, и выехал на Хелминскую. Еще издали он увидел у дома номер семнадцать столпившихся зевак. Милиция предусмотрительно закрыла ворота во двор, где размещалась мастерская. Но любопытствующие - а в них никогда нот недостатка - все равно не расходились. Неужели ожидали нового взрыва?!
Майор с трудом протиснулся к воротам. Поскольку он был в гражданском, пришлось предъявить служебное удостоверение стоявшему у ворот милиционеру, после чего тот открыл калитку и впустил его во двор.
Майору Калиновичу были хорошо знакомы и этот двор, и эта мастерская. Ведь он уже однажды побывал здесь после того, как адвокат Рушинский вручил письмо Ярецкого.
Мастерская Ярецкой размещалась в кирпичном, довольно длинном одноэтажном помещении. Здесь же обосновалось еще два ремесленных предприятия - столярная и шорная мастерские. С другой стороны двора стоял двухэтажный жилой дом.
Одноэтажное строение, где размещались ремесленные мастерские, имело почти плоскую крышу, покрытую толем. Первой с краю, ближе к воротам, и была мастерская Ярецкой. Сюда вело два входа, один - непосредственно в маленькую конторку, за которой следовали два больших производственных помещения, где были установлены оборудование и машины; второй - широкие ворота - в одно из помещений; через ворота автомашины прямо со двора могли въезжать внутрь мастерской. Окно конторки выходило в сторону ворот, а большие зарешеченные окна производственных помещепий - на соседнее здание.
Майор сразу понял, что здесь случилось. Сильный взрыв произошел в конторке. Взрывом вырвало часть крыши прямо над ней и высадило окно вместе с рамой. Дверь, должно быть, была приоткрыта, ибо взрывной волной ее сорвало с петель и отбросило метра на три в сторону. Внутри конторки все было разрушено, в том числе сложенная вполкирпича стенка, отделявшая конторку от производственного помещения. Весь двор был усыпан кусками толя, обломками досок и клочками бумаг. Некоторые ив них были обгоревшими.
- Ты уже, оказывается, здесь! - Это сказал вышедший из мастерской капитан.
- Я приехал на такси сразу же после твоего звонка.- Майор поздоровался с капитаном Михалом Новаком.
- Я зря тебя побеспокоил. Все уже выяснилось.
- А что случилось?
- Неразорвавшийся снаряд.
- Откуда он здесь взялся? Среди старого железного хлама?
- Нет. Это здание благополучно пережило всю вторую мировую войну. Перед сентябрем тысяча девятьсот тридцать девятого года весь чердак засыпали слоем песка, чтобы предохранить здание от пожаров и зажигательных бомб. Здесь чердак очень низкий - метр двадцать, не более. Песок насыпали толстым слоем. Во время Варшавского восстания этот район пострадал относительно мало. В этих домах размещались гитлеровцы, охранявшие переправы через Вислу. Река совсем рядом. После занятия Праги нашими войсками эта территория постоянно обстреливалась и подвергалась бомбардировке. С «кукурузников» сюда также сбрасывали авиационные гранаты - такие маленькие бомбочки по десять килограммов.
- Зачем ты мне это рассказываешь?
- Именно несколько таких бомбочек, должно быть, упало на это здание. Они пробили крышу и, увязнув в песке, не взорвались. После войны в спешке накрыли крышу новым толем, а чердаком никто специально не интересовался и не пользовался. Только с той стороны строения столяр время от времени кладет туда доски для просушки. Гранаты дремали тут тихо и мирно двадцать пять лет, и вдруг одной из них наскучило это занятие и она решила
доставить тем, кто пользуется этим зданием, соответствующее своим возможностям развлечение. А четыре ее подруги и далее все так же тихо и мирно дремлют в песочке на чердаке. Ждем саперов, мы их уже вызвали. Приедут и заберут эти игрушечки. Много еще этой пакости разбросано по нашей стране. Недавно рассказывали, что в Келецком воеводстве была обнаружена придорожная часовенка на краю деревни, построенная из нескольких сот противо танковых мин. Мины вместо кирпичиков! Это сооружение увенчали образом божьей матери. Вот уж воистину «взрывчатая божья матерь»! - Капитан Новак был в отличном
настроении - ведь дело-то могло иметь куда более печальный исход.
- Эвакуируешь людей из здания? - спросил майор.
- Нет необходимости. Согласно статистике, следующая граната взорвется лет через двадцать пять. Оставшиеся четыре гранаты лежат в песке над шорной мастерской. Я приказал оттуда вывести всех людей. Эта же мастерская вне опасности.
Офицеры вошли внутрь здания. Несколько мужчин старались навести порядок. Выносили то, что было разбито, собирали и складывали разбросанную повсюду готовую продукцию и сырье. Работой руководила Барбара Ярецкая. На ней было длинное светлое мужское пальто. Волосы в беспорядке, густо покрыты пылью и кусочками штукатурки. Под глазом большая ссадина, левая нога забинтована. Увидев майора Калиновича, женщина улыбнулась:
- Я приглашала вас, майор, навестить меня, но никак не ожидала, что наше свидание состоится в такой обстановке.
- Вы не пострадали?
- Ничего серьезного. Несколько ушибов, да вот ногу поранило. Больше пострадало мое платье и чулки: от них остались только клочья. Смотрите, как модно я одета - в макси! - Барбара Ярецкая старалась за шуткой скрыть усталость и огорчение.- Могло быть много хуже. А мы отделались только испугом и материальным ущербом.
- Как все произошло?
- Я работала в конторке. Пришел почтальон, принес корреспонденцию. Среди различных служебных бумаг, уведомлений из Ремесленной палаты и банка было письмо
нашему работнику. Когда почтальон ушел, я взяла письмо и пошла вручить адресату. Пан Мачеяк работает на штамповочной машине в дальнем помещении.
- Это и спасло вас,- заметил капитан Новак.
- Поговорила немного с Мачеяком, затем показала ученику, который неверно раскраивал листовую медь, как это делать, и вернулась в первое помещение. Здесь подошла к ученику Дерецкому, который работает на сверлильном станке, установленном возле стены моей конторки. Стояла я спиной к стене. Вдруг раздался грохот, меня ударило в спину, я почувствовала, что на меня обрушивается какая-то тяжесть. Я упала и, видимо, на какое-то время потеряла сознание, ибо не помню, что было дальше.
- Не удивительно.
- Когда очнулась и поднялась, увидела кругом обломки. Потом кто-то взял меня на руки и вынес во двор. Вдруг слышу крики: «Горим!» Это окончательно привело меня в чувство. Собрала людей, и мы принялись гасить пожар. Нам помогли работники других мастерских и жильцы соседнего дома. Только потом я заметила, что вся грязная, что платье разорвано, а из раны на ноге течет кровь. Непомню, кто забинтовал мне ногу. Наверное, кто-то из работников мастерской. Дерецкого, нашего ученика, отбросило взрывом, он ударился головой о станок. Слава богу, ничего страшного - только шишку пабпл. Он совсем еще мальчишка и очень испугался. Я отпустила его домой.
- Письмо Мачеяку,- улыбнулся капитан,- вы должны поместить в серебряную рамку и повесить над своей кроватью. Если бы не оно, вас разорвало бы на кусочки. Снаряд находился как раз над конторкой, там, где вы обычно сидите.
Барбара Ярецкая вошла в разрушенную конторку. Нагнулась и вытащила из-под обломков пишущую машинку. Не надо было быть специалистом, чтобы понять, что теперь ее уже никто не сможет отремонтировать.
- Вы как-то выразили удивление, что я держу у себя такую рухлядь,- обратилась она к майору.- Видимо, в недобрый час это сказали. Теперь придется приобрести новую. Телефону тоже пришел конец. Милицию и пожарников вызвал жилец соседнего дома. Ущерб не очень большой, но чувствительный. Счета, заявки - в общем, вся бухгалтерия пропала. Много хлопот будет с восстановлением всего этого.
- Главное, что сами вы вышли из этой передряги живой и здоровой, без серьезной травмы. Остальное пустяки.- Майор произнес эту тираду довольно взволнованно.
Ответом майору была признательная улыбка Барбары Ярецкой. Ни ссадина на лице, ни испорченная прическа - ничто не могло лишить эту женщину присущего ей обаяния.
В это время стоявший у ворот милиционер воевал со столпившимися зеваками, которые стремились проникнуть во двор:
- Люди, разойдитесь! Что вам тут, театр?! Не напирайте. Все равно никого не пущу. Отойдите, я вам говорю! Пропустите машину!
Грузовик въехал во двор. Из кабины выбрался поручик, а из крытого брезентом кузова ловко выпрыгнули саперы. Поручпк подошел к офицерам милиции.
- Ничего себе, солидно грохнуло,- с уважением заключил он.- Хорошо, что помещение имело окно, дверь и не фундаментальную крышу. Это значительно ослабило разрушительную силу взрыва. Не будь этого, кирпичи летели бы во все стороны подобно пушечным ядрам. Жертвы есть?
- Только две. Одна жертва - это я. Другая жертва пошла домой,- с улыбкой ответила хозяйка мастерской.
- Ваше счастье. А где эти неразорвавшиеся снаряды, капитан? Что они собой представляют?
- Четыре авиационные гранаты. Лежат в песке на чердаке этого строения. Пятой, как видно, надоело вас ожидать, и она сама разрядилась.
- А я-то думал, что тут какая-то порядочная бомба или снаряд для тяжелого орудия. А оказывается…- Поручик махнул рукой.- Зря только брал машину и столько людей. Эти штучки и на трамвае можно увезти.
- Оно и видно,- сказал майор, обводя взглядом разрушенную конторку.
- Где лежат эти игрушки?
- Там, где шорная мастерская,- ответил капитан.- Я приказал ее работникам покинуть помещение.
- На всякий случай всех отсюда эвакуируем. Пусть переждут на лестничной клетке вон того жилого дома. Так будет надежнее. Хотя прямой опасности, я думаю, нет, но поскольку одна взорвалась…
В окнах жилого дома и мастерских торчали головы любопытных. Такого здесь еще не случалось, во всяком случае с окончания войны.
- Граждане! Сейчас мы будем разряжать неразорвавшиеся снаряды,- громогласно произнес поручик.- Может произойти взрыв, и, следовательно, может ранить или убить. Откройте все окна и отойдите от них подальше, лучше всего сядьте у стен.
Окна быстро, как по команде, отворились, а вот головы зевак не исчезли. Поляка, как известно, так просто не испугаешь, да и командовать собой поручпку от саперов он тоже не позволит!
- А, пусть их…- махнул рукой офицер и, обращаясь к своим саперам, скомандовал: - Вацек и Мариан, как только все покинут помещения мастерских, поднимитесь на чердак и осмотрите его.
Хозяева и работники весьма неохотно освободили помещение и перешли на лестничную клетку жилого дома - ведь оттуда уж точно ничего не увидишь.
- Милиция может остаться,- решил поручик,- только встаньте к стене.
Саперы нашли какую-то лесенку и приставили ее к разрушенной крыше. Потом двое из них поднялись и скрылись в глубине чердака.
- Казик, дай лампу,- из дыры в крыше показалась голова сапера,- там темным темно…
Один из саперов подал своему товарищу лампу с рефлектором.
- Сколько лет прошло, как война кончилась, а у нас все еще хватает работы. Дня не проходит, чтобы нас не вызвали. А ведь наша часть действует только в пределах Варшавы. Вчера на стройке в Новом Бродне мы разминировали пятисоткилограммовую бомбу. Вот там пришлось попотеть, это вам не гранаты!
- Товарищ поручик,- докладывал с крыши сапер,- нами обнаружено четыре гранаты. Килограммов по восемь. Разрешите подавать?
Спустя несколько минут бомбочки лежали уже в грузовике. Зрители в окнах были разочарованы.
- Еще раз внимательно осмотрите весь чердак,- приказал поручик.- Может, там осталась еще какая-нибудь гадость.
Через несколько минут саперы доложили, что все обшарили и больше ничего не обнаружили.
- Тогда все. Едем!
Офицеры милиции попрощались с саперами и горячо поблагодарили их.
- Не за что. Всегда к вашим услугам,- ответил поручик.- Но должен сказать, это очень странный случай.
- Почему?
- Еще никогда не случалось, чтобы такая граната взорвалась сама, «без помощи». Она может взорваться, если ее тронут: ударят или, не зная дела, начнут разряжать. У этих бомбочек ударные взрыватели. Взрываются обычно при ударе о что-то твердое. Ведь, пробивая эту крышу, они не взорвались!
- Так или иначе, а одна взорвалась. Факт налицо,- сказал капитан Новак и указал на то, что осталось от конторки.
- И все же что-то спровоцировало взрыв. Скорее всего, по каким-то причинам на чердаке внезапно резко поднялась температура,- заключил сапер.- Во всяком случае, повезло. Отделались только испугом, а могло быть хуже. До свидания.
Машина с саперами уехала. Окна опустели, зеваки начали расходиться.
- Вы должны показаться врачу,- убеждал майор Барбару Ярецкую.- Нужно обязательно продезинфицировать рану, а возможно, сделать противостолбнячный укол.
- Чепуха,- отмахнулась пани Барбара.- Мне нужно еще здесь пемпого прибрать и затем хоть как-нибудь закрыть мастерскую. Я чувствую себя совсем неплохо.
- Не упрямьтесь, я сейчас отвезу вас к врачу,- настаивал майор Калинович.- Без вас все, что нужно, сделают.
- Майор прав. Поезжайте, хозяйка.- Мачеяк поддержал Калиновича.- Я за всем пригляжу. Окно как-нибудь заделаем. Столяр еще не ушел. Дверь навесим, и тогда можно будет запереть мастерскую. Завтра с утра приведу каменщика - он в моем доме живет. Все заделает, и следа не останется. С весны, когда был ремонт, осталось два рулона толя. Вот теперь он нам и пригодится. Вы можете не беспокоиться за мастерскую.
Ярецкая хотела было протестовать, но майор решительно взял ее под руку и повел к воротам.
- Минуточку. Мне нужно взять сумку. Там у меня документы, деньги, ключи от квартиры. Я ее вытащила из-под обломков, а вот куда положила - не помню.
- Вот она, лежит на машинке,- один из работников подал коричневую сумку. В нескольких местах она была поцарапана, кое-где застряли кусочки штукатурки, но в общем сумочка, как и ее хозяйка, пережила катастрофу без большого ущерба.
Ярецкая больше не противилась. Попрощалась с работниками и капитаном Новаком, который остался, чтобы составить протокол о происшествии.
- Самое досадное,- сказала Ярецкая,- что я сейчао совсем одна: моя компаньонка еще не вернулась из отпуска, а Зигмунт, мой племянник, с утра уехал на машине в Ченстохову, потом в Силезпю с образцами наших изделий.
- У вас ключи от машины?
Ярецкая вынула ключи и подала майору.
- В таком состоянии вам не следует вести машину,- сказал Калинович,садясь за руль.
Барбара Ярецкая послушно заняла место рядом. Порой и сильной женщине бывает приятно почувствовать себя слабым созданием и предоставить мужчине право решать за нее.
На пункте первой помощи выяснилось, что рана на ноге не опасная, но глубокая, ее обработали и продезинфицировали. Процедура оказалась болезненной, не говоря уж о противостолбнячном уколе, который, как известно, не относится к числу приятных ощущений. Нервное возбуждение прошло, и Барбара Ярецкая вдруг почувствовала такую слабость, что без помощи майора не смогла бы дойти до машины.
- Я сейчас отвезу вас домой и уложу в постель.- Калинович вновь вошел в роль властного мужчины.
- Боже мой, на кого я похожа! -ужаснулась Ярецкая, увидев себя дома в зеркале.
Когда пани Барбара вышла из ванной, чистая и посвежевшая, она увидела постланную тахту, а из кухпи до слуха ее донеслись звуки, свидетельствующие о том, что майор и там взял власть в свои руки.
- Что вы тут делаете?
Калинович обернулся и увидел стоявшую в дверях хозяйку. Если бы не ссадина под глазом, никому бы и в голову не пришло, что эта женщина всего несколько часов назад пережила серьезное потрясение.
- Стряпаю.- Майор поджаривал на сковородке ветчину, намереваясь залить ее яйцами, которые он обнаружил в холодильнике.- А вас, пани Барбара, прошу лечь. Постель приготовлена.
И на этот раз Ярецкая не протестовала.
- Теперь постарайтесь уснуть,- повелевал Калинович, когда его импровизированный обед был съеден.- Если почувствуете себя плохо, позовите меня. Я буду в комнате рядом.
- Доставила же я вам хлопот. И от дела оторвала.
- Ничего страшного. Я сейчас веду следствие по делу шайки автомобильных воров. Они все уже арестованы. Подождут немного, спешить им теперь некуда - во всяком случае, в течение ближайших семи лет.
- Вы так добры ко мне. Спасибо.
- Доброта - обязательное профессиональное качество сотрудника милиции. Ну а теперь - спать, спать, спать!
Лешек Калинович тихонько прикрыл дверь, сел за письменный стол и стал вспоминать все, что когда-то знал из баллистики и пиротехники, чему научился сначала в подполье, потом в партизанском отряде, а позднее в школе милиции. Однако найти ответ на'вопрос, при каких условиях эти бомбы сами собой взрываются, так и не смог.
Наступил вечер. Калинович приоткрыл дверь в соседнюю комнату, прислушался - пани Барбара спала, и он решил не будить ее. Сам он тоже чувствовал усталость. Закрыл бесшумно дверь, разулся, снял пиджак и растянулся на узкой тахте, натянув на себя плед. Всю ночь его терзали кошмарные сны: то он носил гранаты и какие-то другие снаряды, то бил тяжелым молотом по взрывателям, пытаясь вызвать детонацию. Проснулся майор оттого, что кто-то тряс его за плечо:
- Майор, завтрак на столе.
Открыл глаза. Перед ним стояла Барбара Ярецкая, одетая и причесанная, и, как всегда, красивая.
- Вы опоздаете на работу. Завтрак стынет. Быстро в ванную - мыться и бриться. Там я приготовила вам бритву Влодека. После завтрака, в порядке реванша, я отвезу вас на работу во дворец Мостовских.
ШЕСТАЯ АВИАБОМБА
В эту пору дня в магазине всегда было мало покупателей. В тот день заведующая ушла «выколачивать» в управлении ходовой и остродефицитный товар. Одна продавщица наводила порядок в подсобном помещении в ожидании визита санитарной комиссии. Другая - в торговом зале обслуживала покупателей. Когда ушел последний Клиент, пани Казя взяла газету и присела на табуретку.