Пауза тянулась несколько секунд.
Им показалось - часов.
- Вроде, пошла... - голос Кили звучал слабо - видимо, забыл повернуться к микрофону. - Тянет. Запасную теперь тянет. Я думал, порвется на склейке, - ан нет. Клей у вас хороший. Дадите немного?
- Весь! Я тебе весь клей подарю! Ты... Попроси чего-нибудь еще. Проси, что хочешь! Ты сам не знаешь, как ты...
Она не могла больше говорить.
Директор помог ей подняться, вывел в коридор подышать.
Капитан, отирая капли пота со лба и щек, занял ее место.
- Коля, тебе сколько лет?
- Одиннадцать. А что?
- Я старше тебя на двадцать пять лет. Но. не знаю, справился бы я, как ты. Молодец. Как-ты себя чувствуешь?
- Хорошо. Только спать охота. Но если надо...
- Надо, Коля, надо очень. Следи за лентой. Держи клей наготове. Если порвется... Не засыпай, очень тебя прошу. Хочешь, я артиста вызову сюда, чтоб он тебе истории рассказывал? Страшные. Или веселые. Только не засыпай. Если ты заснешь - другие могут не проснуться.
- Ладно. Я щипать себя буду. Ой!..
- Что - очень больно?
- Нет. Шаги услышал. Кто-то идет сюда по -коридору. Входит...
- Не бойся, Коля, не бойся. Ты включил широкую ленту на растормаживание люди постепенно приходят в себя. Кто там вошел?
В репродукторе раздался неясный шум, изумленный мужской голос произнес: "А ты что тут делаешь?"
- Ничего страшного, - сказал Киля. - Это Сазонов. Если будет хулиганить, я ему сейчас дам конфетку, он и заткнется.
- Дай ему лучше микрофон, - улыбнулся капитан.
- Научный городок? Вызываю Научный городок. - Сазонов говорил внятно, но как-то неуверенно. Будто удивлялся, что слова слетают с его языка так послушно и именно те, какие он хотел. - Андрей Львович, это вы? Докладывает Сазонов.
Директор поспешно вернулся в радиорубку, сел к столу.
- Не надо докладывать, Юрий Семенович. 'Вряд ли вы сможете сказать нам что-то новое. Скорее - мы вам.
- Но что здесь произошло? Кажется, я был без сознания. Сейчас час ночи, а прибыл я...
- Вы прибыли днем, в два. И как все прочие, попали под сильное излучение, подавляющее память. Но ваше счастье, вам досталась небольшая доза, часа полтора. Где-то около
четырех излучение прекратилось. Поэтому и
сознание вернулось к вам раньше, чем к остальным.
- А что с остальными? Я видел только троих: Сильвестров, начальник домика Дергачев и лесник. Все трое без сознания. А ребенок? Что он здесь делает с передатчиком? Знаете, я хорошо помню, как прибыл, как вышел из вездехода, добрался до "Карточного домика", обошел его снаружи, а дальше...
- Потом, Юрий Семенович, все расскажете потом. Сейчас главная ваша задача - обеспечить порядок до прибытия спасательного отряда. Сознание и память будут возвращаться к людям постепенно. Возможно, кто-то испугается, впадет в панику. Вы должны успокоить их, добиться, чтоб спокойно ждали врачей. Мы будем утром, часам к шести. Сами-то вы в каком состоянии?
- Вроде бы, в нормальном. Только вижу все каким-то непривычно ярким. Будто глаза мне промыли. А так ничего.
- Вот и прекрасно. Что же касается мальчика (ребенка, как вы его назвали), поклонитесь ему низко от нас всех. Да и от себя тоже. Если бы не он... Будет трудно - он вам поможет. Да-да, уверяю вас: на этого "ребенка" можно положиться.
11
Был уже пятый час ночи, когда мощный сноп света ворвался в окна ночлеговских домов.
Анечка, задремавшая было над своим аппаратом, вскочила, набросила полушубок, замотала голову платком и выбежала на крыльцо.
Рев моторов надвигался по улице и, казалось, расплющивал, подминал под себя вой ветра. Издали сквозь несущуюся муть- сверкнула ослепительная звезда прожектора, луч скользнул по крышам, по заборам, по колонне машин, медленно ползущей по расчищенной полосе. Вспухающий снежный вал накатывался все ближе, и кабины двух бульдозеров еле виднелись над его гребнем. Не доезжая здания почты, колонна свернула и так же медленно. и неумолимо поползла по целине, нащупывая гусеницами заброшенную дорогу, ведущую к лесу, в сторону "Карточного домика".
Не в силах сдержать радостного возбуждения, Анечка что-то крикнула, замахала рукой, как машут дети проходящему поезду, потом вернулась в дом. Уже с порога услышала писк зуммера, подсела к аппарату.
- Да, Алексей Федотыч, да! Прошли они, только что! Машин, тракторов - не счесть! Одних санитарных штук восемь. А санитарных-то зачем так много? Вы же говорили, что обошлось, что все в этом институте живы остались.
- Живы-то живы, но в себя, видать, не сразу придут после такого... Это, знаете, мелом на доске написанное легко стереть и потом записать снова. А если стерта память... Эксперимент совсем новый, неслыханный, так что медицине здесь нужно в оба глядеть.
- Ас тем что? С самим? Который всю кашу заварил?
- С ним хуже всего. Он ведь над собой опыт ставил, так что ему больше всех досталось. Я только что разговаривал с Научным городком: опасаются за жизнь. Единственный он из всех до сих пор в сознание не пришел.
- Беда... Но, может, поспеют еще, спасут? Так ходко идут, что за час, думаю, доедут. Теперь, говорят, чуть не с того света научились возвращать. Как это называется? Ре... Руминация?
- Реанимация. А кстати, знаете, кто там первый на помощь пришел? - Алексей Федотыч не мог сдержать горделивых ноток. -Наши ребята, интернатские. Те, что заблудились и туда забрели. Как и что, еще не знаю, но из Научного сказали: спасибо за таких ребят. Будем их награждать.
- Ну, вот, а вы так волновались. Я же говорила, что все обойдется. Не маленькие они, чтобы пропасть совсем.
- Боюсь только, что дома их по-другому наградят. Вы, Анечка, свяжитесь еще раз с Зипунами - предупредите, успокойте. Объясни те, как все вышло.
- Хорошо. Сейчас попробую. Но не успела она нажать на кнопку вызова Зипуны позвонили сами.
- Анечка? Ешкилева говорит. Ну, что там? Не слыхать чего нового? Вроде и объяснили мне, что нашлись они, а все равно - места себе не нахожу.
- Не волнуйтесь, Катерина Андреевна, все хорошо. Ребята живы-здоровы. И отряд спасательный с врачами только что туда проехал. Думаю, к утру привезут их, увидитесь.
- Ох, прямо и не знаю: верить тебе аль нет. Может, ты меня просто утешить хочешь, а? Ведь если б случилось что худое, сразу бы не сказала? Так же бы подготавливала сперва, успокаивала, а потом хлоп! - обухом по голове.
- Да вы что? Что вы такое говорите? Ну-вот погодите, я вам сейчас докажу. Хоть и просили меня не звонить, не беспокоить зря, но... Сейчас...
Она перегнулась через стол к радиотелефону, сняла трубку и, прижав ее щекой к плечу," постучала по рычагу.
- Дом лесника?.. Кто это? Дима, ты? Не заснул? Можешь поговорить со своими Зипунами? Катерина Андреевна очень беспокоится, не верит мне про вас.
- Тетя Катя?! - голос Димона звучал явственно, но словно бы сквозь трубу. Наверно, прикрывал рот ладонью. - Я это - я! Снегирев, да. Целы мы, все целы не волнуйтесь. И Колька ваш - он рядом на лавке спит... Нет, он по-нормальному спит - не бойтесь... Устал... Будить? Не могу - рука не поднимается. Он три часа около "Мнемозины" отдежурил. Сейчас его Лавруша сменил. Ну, около машины этой. Тетя Катя, я вам хочу сказать про Кольку: вы не знаете... Не знаете, какой он выдающийся. И мы не знали. Пусть! Пусть выдающийся неслух! Зато мы-то все оказались слишком послушные. Нам приказали бежать из здания, мы и драпанули. А он - нет! Единственный не послушался и остался... Просто почуял. Почувствовал, что нельзя уходить. Если б не он... Я тоже чуял, что нельзя, но не так сильно - и ушел. Эх, зря я вам рассказал. Вы теперь еще больше его ругать будете... Но мы его теперь, знаете, как будем защищать! А что - даже и от вас. Потому что он теперь всегда - с нами. Навсегда... И если кто-нибудь в деревне или интернате хоть пальцем...
Анечка, слушая этот разговор, согласно кивала, улыбалась и показывала рукой на радиотелефон, будто хотела сказать: "Вот видите? А вы не верили".
Им показалось - часов.
- Вроде, пошла... - голос Кили звучал слабо - видимо, забыл повернуться к микрофону. - Тянет. Запасную теперь тянет. Я думал, порвется на склейке, - ан нет. Клей у вас хороший. Дадите немного?
- Весь! Я тебе весь клей подарю! Ты... Попроси чего-нибудь еще. Проси, что хочешь! Ты сам не знаешь, как ты...
Она не могла больше говорить.
Директор помог ей подняться, вывел в коридор подышать.
Капитан, отирая капли пота со лба и щек, занял ее место.
- Коля, тебе сколько лет?
- Одиннадцать. А что?
- Я старше тебя на двадцать пять лет. Но. не знаю, справился бы я, как ты. Молодец. Как-ты себя чувствуешь?
- Хорошо. Только спать охота. Но если надо...
- Надо, Коля, надо очень. Следи за лентой. Держи клей наготове. Если порвется... Не засыпай, очень тебя прошу. Хочешь, я артиста вызову сюда, чтоб он тебе истории рассказывал? Страшные. Или веселые. Только не засыпай. Если ты заснешь - другие могут не проснуться.
- Ладно. Я щипать себя буду. Ой!..
- Что - очень больно?
- Нет. Шаги услышал. Кто-то идет сюда по -коридору. Входит...
- Не бойся, Коля, не бойся. Ты включил широкую ленту на растормаживание люди постепенно приходят в себя. Кто там вошел?
В репродукторе раздался неясный шум, изумленный мужской голос произнес: "А ты что тут делаешь?"
- Ничего страшного, - сказал Киля. - Это Сазонов. Если будет хулиганить, я ему сейчас дам конфетку, он и заткнется.
- Дай ему лучше микрофон, - улыбнулся капитан.
- Научный городок? Вызываю Научный городок. - Сазонов говорил внятно, но как-то неуверенно. Будто удивлялся, что слова слетают с его языка так послушно и именно те, какие он хотел. - Андрей Львович, это вы? Докладывает Сазонов.
Директор поспешно вернулся в радиорубку, сел к столу.
- Не надо докладывать, Юрий Семенович. 'Вряд ли вы сможете сказать нам что-то новое. Скорее - мы вам.
- Но что здесь произошло? Кажется, я был без сознания. Сейчас час ночи, а прибыл я...
- Вы прибыли днем, в два. И как все прочие, попали под сильное излучение, подавляющее память. Но ваше счастье, вам досталась небольшая доза, часа полтора. Где-то около
четырех излучение прекратилось. Поэтому и
сознание вернулось к вам раньше, чем к остальным.
- А что с остальными? Я видел только троих: Сильвестров, начальник домика Дергачев и лесник. Все трое без сознания. А ребенок? Что он здесь делает с передатчиком? Знаете, я хорошо помню, как прибыл, как вышел из вездехода, добрался до "Карточного домика", обошел его снаружи, а дальше...
- Потом, Юрий Семенович, все расскажете потом. Сейчас главная ваша задача - обеспечить порядок до прибытия спасательного отряда. Сознание и память будут возвращаться к людям постепенно. Возможно, кто-то испугается, впадет в панику. Вы должны успокоить их, добиться, чтоб спокойно ждали врачей. Мы будем утром, часам к шести. Сами-то вы в каком состоянии?
- Вроде бы, в нормальном. Только вижу все каким-то непривычно ярким. Будто глаза мне промыли. А так ничего.
- Вот и прекрасно. Что же касается мальчика (ребенка, как вы его назвали), поклонитесь ему низко от нас всех. Да и от себя тоже. Если бы не он... Будет трудно - он вам поможет. Да-да, уверяю вас: на этого "ребенка" можно положиться.
11
Был уже пятый час ночи, когда мощный сноп света ворвался в окна ночлеговских домов.
Анечка, задремавшая было над своим аппаратом, вскочила, набросила полушубок, замотала голову платком и выбежала на крыльцо.
Рев моторов надвигался по улице и, казалось, расплющивал, подминал под себя вой ветра. Издали сквозь несущуюся муть- сверкнула ослепительная звезда прожектора, луч скользнул по крышам, по заборам, по колонне машин, медленно ползущей по расчищенной полосе. Вспухающий снежный вал накатывался все ближе, и кабины двух бульдозеров еле виднелись над его гребнем. Не доезжая здания почты, колонна свернула и так же медленно. и неумолимо поползла по целине, нащупывая гусеницами заброшенную дорогу, ведущую к лесу, в сторону "Карточного домика".
Не в силах сдержать радостного возбуждения, Анечка что-то крикнула, замахала рукой, как машут дети проходящему поезду, потом вернулась в дом. Уже с порога услышала писк зуммера, подсела к аппарату.
- Да, Алексей Федотыч, да! Прошли они, только что! Машин, тракторов - не счесть! Одних санитарных штук восемь. А санитарных-то зачем так много? Вы же говорили, что обошлось, что все в этом институте живы остались.
- Живы-то живы, но в себя, видать, не сразу придут после такого... Это, знаете, мелом на доске написанное легко стереть и потом записать снова. А если стерта память... Эксперимент совсем новый, неслыханный, так что медицине здесь нужно в оба глядеть.
- Ас тем что? С самим? Который всю кашу заварил?
- С ним хуже всего. Он ведь над собой опыт ставил, так что ему больше всех досталось. Я только что разговаривал с Научным городком: опасаются за жизнь. Единственный он из всех до сих пор в сознание не пришел.
- Беда... Но, может, поспеют еще, спасут? Так ходко идут, что за час, думаю, доедут. Теперь, говорят, чуть не с того света научились возвращать. Как это называется? Ре... Руминация?
- Реанимация. А кстати, знаете, кто там первый на помощь пришел? - Алексей Федотыч не мог сдержать горделивых ноток. -Наши ребята, интернатские. Те, что заблудились и туда забрели. Как и что, еще не знаю, но из Научного сказали: спасибо за таких ребят. Будем их награждать.
- Ну, вот, а вы так волновались. Я же говорила, что все обойдется. Не маленькие они, чтобы пропасть совсем.
- Боюсь только, что дома их по-другому наградят. Вы, Анечка, свяжитесь еще раз с Зипунами - предупредите, успокойте. Объясни те, как все вышло.
- Хорошо. Сейчас попробую. Но не успела она нажать на кнопку вызова Зипуны позвонили сами.
- Анечка? Ешкилева говорит. Ну, что там? Не слыхать чего нового? Вроде и объяснили мне, что нашлись они, а все равно - места себе не нахожу.
- Не волнуйтесь, Катерина Андреевна, все хорошо. Ребята живы-здоровы. И отряд спасательный с врачами только что туда проехал. Думаю, к утру привезут их, увидитесь.
- Ох, прямо и не знаю: верить тебе аль нет. Может, ты меня просто утешить хочешь, а? Ведь если б случилось что худое, сразу бы не сказала? Так же бы подготавливала сперва, успокаивала, а потом хлоп! - обухом по голове.
- Да вы что? Что вы такое говорите? Ну-вот погодите, я вам сейчас докажу. Хоть и просили меня не звонить, не беспокоить зря, но... Сейчас...
Она перегнулась через стол к радиотелефону, сняла трубку и, прижав ее щекой к плечу," постучала по рычагу.
- Дом лесника?.. Кто это? Дима, ты? Не заснул? Можешь поговорить со своими Зипунами? Катерина Андреевна очень беспокоится, не верит мне про вас.
- Тетя Катя?! - голос Димона звучал явственно, но словно бы сквозь трубу. Наверно, прикрывал рот ладонью. - Я это - я! Снегирев, да. Целы мы, все целы не волнуйтесь. И Колька ваш - он рядом на лавке спит... Нет, он по-нормальному спит - не бойтесь... Устал... Будить? Не могу - рука не поднимается. Он три часа около "Мнемозины" отдежурил. Сейчас его Лавруша сменил. Ну, около машины этой. Тетя Катя, я вам хочу сказать про Кольку: вы не знаете... Не знаете, какой он выдающийся. И мы не знали. Пусть! Пусть выдающийся неслух! Зато мы-то все оказались слишком послушные. Нам приказали бежать из здания, мы и драпанули. А он - нет! Единственный не послушался и остался... Просто почуял. Почувствовал, что нельзя уходить. Если б не он... Я тоже чуял, что нельзя, но не так сильно - и ушел. Эх, зря я вам рассказал. Вы теперь еще больше его ругать будете... Но мы его теперь, знаете, как будем защищать! А что - даже и от вас. Потому что он теперь всегда - с нами. Навсегда... И если кто-нибудь в деревне или интернате хоть пальцем...
Анечка, слушая этот разговор, согласно кивала, улыбалась и показывала рукой на радиотелефон, будто хотела сказать: "Вот видите? А вы не верили".