Страница:
Положение это еще ярче выступает в операции по овладению Касторной. Этот железнодорожный узел оказался еще более важным пунктом стыка донских и добровольческих частей. Главное командование белых, как сам Деникин об этом свидетельствует
[191], разгадало намерения красного командования разъединить армии вооруженных сил Юга России на две части, а потому Касторной было уделено огромное внимание. Белые понимали, что с потерей Касторной и при распространении красной конницы на юг от этого пункта под угрозу ставилась вся дальнейшая операция и с каждым шагом движения красных все более и более должно было нарушаться и без того нет крепкое взаимодействие двух армий. Поэтому к Касторной были стянуты значительные силы белых, и район ее защищался с громадным упорством, которое конница, даже при содействии правофланговых частей 8-й армии, вышедших к Нижнедевицку и занявших этот город, преодолеть не смогла. Потребовалось привлечение еще третьей силы - левого фланга 13-й армии, и только с введением в дело у Касторной 42-й дивизии сопротивление белых было сломлено и начался окончательный их отход. Самое развитие наступления левого фланга 13-й армии стало осуществимым тоже в результате выхода Конного корпуса к Касторной; таким образом, мы и здесь устанавливаем ту же взаимозависимость пехоты и конницы.
Когда Касторная была взята и упорство белых было здесь окончательно ликвидировано - фланги белых армий оказались уже разъединенными, и представлялась полная возможность перейти к преследованию и уничтожению белых - отдельно Добровольческой и Донской армий.
Глава тринадцатая. Преследование
То обстоятельство, что Деникину не удалось установить прочных отношений с белополяками и обусловить их боевое содействие в борьбе против красных, позволило смотреть на западный фас клинообразного расположения 12-й армии как на участок пассивной борьбы, и весь центр тяжести усилий армии направить на содействие операциям, ведущимся против войск Деникина. В своих директивах командование фронтом ставило 12-й армии задачи по ведению разведки в западном направлении (Олевское, Коростеньское) и требовало на южном участке скорейшего занятия Чернигова и Киева.
Несмотря на незначительную силу войск, которые были выдвинуты Деникиным перед фронтом 12-й армии, для последней разрешение поставленных ей задач представляло немало трудностей, ибо внутренняя слабость ее и отвлечение части сил на запад, к тому же при условии питания живой силой 14-й армии, не давали возможности командованию армии осуществить сосредоточение достаточных сил на южных направлениях. И только крупные успехи 14-й армии дали возможность и 12-й армии прекратить свое пассивное пребывание за водными преградами и перейти в наступление с решительной целью на Киевском направлении.
Курская операция. 9 ноября фронтовое командование требовало от 14-й и 13-й армий окружения Курской группы противника, причем задача по овладению Курском возлагалась на 13-ю армию.
В тот же день командующий этой последней в приказе №132 так решает задачу: Эстонской дивизии выйти к реке Сейм на участке в 15 км юго-западнее Курска; 9-я дивизия должна занять Курск, после чего выйти на Курско-Белгородскую железную дорогу в Шумаково; 3-я дивизия наступала на Тим и должна выйти на 30 км к югу от этого города; 42-я дивизия получила известную уже читателю задачу по овладению Касторной.
Наступление правофланговых дивизий и особенно Эстонской шло очень медленно, так как противник организовал упорное сопротивление главным образом вдоль железнодорожной линии, где оперировали бронепоезда, не раз прорывавшиеся на Поныри. Успешно продвигалась 3-я дивизия, которая, к 12 ноября окончательно овладев Щиграми, подходила на следующий день к городу Тим. С этого момента обозначилось упорное сопротивление белых, причем центр тяжести его переносился на Тимское направление; это вызвало насущную необходимость оказания боевой помощи 3-й дивизии со стороны правого крыла армии. Тем самым определилось наступление всей 13-й армии к востоку.
На участке 9-й и 3-й дивизий в течение последующих дней велись упорные бои. Белые направляли все усилия для удержания Курска, сражаясь здесь с тем же ожесточением, как и под Касторной. 15, 16 и 17 ноября характеризуются особенно упорными боями, в результате которых 9-я дивизия к вечеру 17 ноября вступила в город Курск [192]. 3-я дивизия, отбрасывая контратакующего противника, продвигалась к югу и захватила город Тим.
С потерей Курска и Тима вся железнодорожная линия Курск - Лиски оказывалась в руках красных. Но белые держались за реку Сейм, которая представляла собой некоторую преграду. Далее к югу местность походила на ровный стол, где трудно было найти подходящий для обороны рубеж, ибо река Псел благодаря незначительной глубине даже в летнее время (на участке выше Сум) не могла составить какое-либо препятствие. Поэтому белые решили не отходить дальше к югу, а вернуть утраченное положение теперь же на рубеже Курск - Лиски, тем более что у Лисок и Боброва донцы еще держались.
Однако количественные и качественные возможности белых были невелики, и маневрировать в такой тяжелый период (метели, сильнейшие бураны, гололедица) было весьма затруднительно: с большим трудом белым удалось у Тима собрать отряд генерала Третьякова в составе 1-го Марковского полка, 1-го Александровского полка и 1 батальона 2-го Марковского полка при 12 орудиях, который, перейдя в контрнаступление, 20 ноября выбил 3-ю дивизию из города Тима и начал распространяться на север и северо-запад с явным намерением действовать в тыл 9-й и Эстонской дивизий, чтобы затем вынудить их к отходу от Курска.
Надо отметить, что организация этого контрманевра прошла совершенно незамеченной для красного командования, почему удар явился полной неожиданностью для 13-й армии.
20 ноября вечером в приказе № 135 командующий этой армией поставил своим дивизиям следующие задачи.
Эстонская дивизия должна сократить участок 3-й дивизии, которой было приказано обратить главное внимание на ликвидацию наступления белых от Тима и часть освобождающихся сил по смене их эстонцами направить в тыл этой группе белых. 9-я дивизия, которая вследствие продвижения Эстонской и Латышской дивизий оказалась во втором эшелоне, одну бригаду должна была посадить на подводы и также направить на Тимское направление в целях оказания боевой помощи 3-й дивизии; в свою очередь и 42-я дивизия одну свою бригаду передавала в подчинение начальника 3-й дивизии.
21 и 22 ноября сосредоточенными действиями указанных частей контрманевр белых был ликвидирован, и армия вышла на линию: на правом фланге - в 15 км к югу от Курска, а на левом фланге - к реке О скол.
14-я армия к этому времени вышла на реку Сейм, заняла город Рыльск и при содействии конной группы Примакова - Льгов.
Директивы командования Южным фронтом 17 и 19 ноября. После занятия Дмитриева, Фатежа, Щигров и Касторной, после явно обозначавшегося успеха 8-й армии и удачно начавшихся действий Конного корпуса по разрыву белых на две части в направлении на юг от Касторной - фронтовое командование имело все основания считать, что главное сопротивление противника сломлено и армии фронта должны приступить к третьему этапу операций - к преследованию. И еще 17 ноября командюж отдает директиву № 17 оп., в которой ставит армиям следующие задачи:
12-й армии с целью прочного обеспечения Киевского района выйти на линию Казатин - Белая Церковь - Гребенка - Лохвица - Михайлова, ведя на противопольском фронте усиленную разведку;
14-й армии - продолжать самое энергичное наступление по всему фронту и выдвинуться на рубеж река Псел - Сумы - Обоянь - станция Ржава;
13-й армии - по овладении Курском выйти на рубеж Ржава - Становая;
8-й армии - по ликвидации Бобровской группы выходить на линию Становая - Сагуны - Павловск.
Задачи Конному корпусу уже известны и их мы не приводим.
Читатель видит, что здесь фронтовое командование не только давало юго-западное направление армиям правого крыла, но и перенесло центр своих усилий к левому флангу. Направление, которое было поручено Буденному, становилось теперь главнейшим, и командование выразило это, как мы увидим дальше, в соответствующей группировке. Что же касается самого характера задач, то в них достаточно ясно видно стремление форсировать преследование с целью не дать белым укрепиться на каком-либо рубеже и сгруппировать силы для нового контрудара. Тимская операция была последней, которая выскользнула из внимания красного командования и, задержав в центре наступательный порыв армий, дала возможность белым оторваться от преследующих их красных частей; поэтому запрос главкома от 19 ноября о характере мероприятий фронтового командования для организации преследования нашел уже готовый ответ. Однако главное командование требовало еще более энергичного преследования конницей, а командюж 19 ноября отдал директиву № 86 сек., в которой потребовал от армий выбросить всю дивизионную конницу вперед для нанесения ударов во фланг и тыл отступающим; кроме того указывалось на необходимость широкого использования обывательского транспорта для скорейшей переброски войск.
По той же директиве командарм-14 направлял из района Льгова всю конную группу Примакова на станцию Гот-ня, дабы воспрепятствовать закреплению белых на реке Псел и отрезать им пути отхода на Белгород, а Буденному, как уже мы знаем, давалось направление на тот же пункт через Корочу.
Таким образом, Курская группа белых, т.е. основное ядро Добровольческой армии, подвергалась сильнейшему натиску с фронта, отрезалась с обоих флангов двумя конными группами Примакова и Буденного и по замыслу командюжа должна была быть окончательно разгромлена в конце ноября.
Как мы только что видели, Тимский эпизод несколько нарушил расчеты фронтового командования, ибо Курское направление значительно ослаблялось снятием 9-й дивизии и переброской ее в помощь 3-й дивизии; однако именно это обстоятельство в известной степени помогло красному командованию обеспечить свой главный участок борьбы, ибо 9-ю дивизию предполагалось перебросить впоследствии на левый фланг 13-й армии для усиления направления конного корпуса.
Читатель помнит приведенную нами депешу Реввоенсовета Южного фронта главкому с просьбой о безотлагательной присылке свежих дивизий. На это фронт получил обещание главкома прислать из Вязьмы 45-ю дивизию, которая была снята с фронта 12-й армии в момент подчинения последней Южному фронту. Теперь же командование фронтом должно было усилить свое главное направление силами своих армий и предполагало сверх переброски 9-й дивизии на левый фланг вывести 7-ю и 57-ю дивизии во фронтовой резерв, пополнить их [193], после чего направить 7-ю дивизию в распоряжение командарма-8, а 57-ю оставить в своем распоряжении, имея в виду использовать ее либо на поддержку 12-й армии в случае нажима белополяков, либо для обеспечения стыка 14-й и 13-й армий в случае удара белых [194].
Положение 8-й армии. Развитие боевых действий требует выдвижения максимального количества сил, но когда успех наступающего начинает переходить и развиваться в преследование, то, как бы ни складывалась обстановка на фронте, преследующий обязан своевременно озаботиться выделением крупных резервов. В данной разбираемой обстановке возможность нанесения контрударов со стороны белых, даже при условии начавшегося разложения их армий, вовсе не исключалась, тем более что положение на левом фланге 8-й армии все еще не получало своего окончательного разрешения. В равной степени и конница Мамонтова и Шкуро, хотя она и была сильно потрепана и деморализована, внушала некоторые опасения фронтовому командованию, а возможность переброски новых белых частей с их правого фланга (Кубанские части) создавала весьма существенную угрозу контрманевра в районе Валуйки - Купянск. Поэтому, выделяя две дивизии во фронтовой резерв и стремясь усилить свой левый фланг, фронтовое командование проявило требуемую осторожность, и ближайшее будущее подтвердило всю основательность его опасений.
20 ноября командюж, сильно обеспокоенный длящейся борьбой частей 8-й армии с 3-м корпусом Донской армии в Бобровском районе и не видя реальной поддержки со стороны соседней 9-й армии Юго-Восточного фронта, дает депешу командюгвосту с копией наштареспу с настоятельной просьбой оказать реальное содействие операциям 8-й армии путем выдвижения конницы 9-й армии в район Бутурлиновка - Павловск. В ответ на эту депешу главком на имя командующих Южным и Юго-Восточным фронтами 23 ноября посылает директиву, где, указывая на необходимость быстрых и решительных действий по овладению районом Павловска, требует от фронтов сосредоточения на их внутренних флангах не менее чем по две стрелковых дивизии; командюгвосту предлагалось кроме того направить конный корпус Думенко в район Калача и станции Новая Криуша. Началом совместных действий назначалось 26 ноября [195]. Указанная директива входила в некоторое противоречие с планом и намерениями Южного фронта, ибо последний не имел еще возможности усилить 8-ю армию свежими частями (пополненная и отдохнувшая 7-я дивизия). Поэтому, придав еще до поступления директивы главкома 8-й армии одну бригаду 61-й дивизии (из бывшей группы Щербакова, расформировавшейся в Орле), командующий Южным фронтом вынужден был ограничиться указанием командарму-8 на необходимость действий в Бобровском районе в направлении на Павловск сосредоточенными усилиями 40-й и 31-й дивизий, причем правый фланг наступающей группы должен был быть обеспечен приданными до того армии частями Туркестанской кавалерийской бригады. До начала этой операции - 24 ноября армия должна была занять город Бобров.
Срок начала операции - 26 ноября - не отвечал реально сложившейся обстановке, ибо группировка 8-й и 9-й армий требовала коренных изменений для выполнения поставленной задачи. В частности, для 8-й армии было бы удобнее выделить не 31-ю и 40-ю дивизии, как приказал командующий фронтом, а 31-ю и 15-ю с выводом 40-й дивизии, сильно ослабевшей за период борьбы у Боброва, в резерв. Но на это требовалось время, вследствие чего пришлось оставить в силе первоначальное распоряжение командующего фронтом.
К 27 ноября Бобров был занят, и белые отходили на юг от города, но части 9-й армии все еще не появлялись в указанном им Павловском районе. 28 ноября конный корпус Думенко находился еще в районе Абрамовки, т.е. более чем в 100 км к северу от назначенного района, а правофланговые дивизии 9-й армии - 21-я и 36-я - располагались в 20 км восточнее Бутурлиновки [196]. Прочие же части армии продолжали отходить на восток под давлением противника. К 1 декабря, когда наконец конный корпус Думенко появился в районе Калача, намереваясь действовать в дальнейшем в направлении на Павловск, 8-я армия занимала следующий фронт: правофланговые дивизии вышли на Лиски-Купянскую железную дорогу и заняли Бирюч; в центре части вели упорные бои за обладание станцией Евдаково (на Лиски-Ростовской железной дороге); на левом фланге 40-я дивизия успешно продвигалась к Павловску, 31-я дивизия - в районе Бутурлиновки.
До этого момента еще не чувствовалось содействия пехотных частей 9-й армии, которая правым флангом была в 15 км восточнее Бутурлиновки.
Наличие же на Павловском направлении группы нашей конницы отразилось, хотя и с сильным запозданием, благоприятно на действиях левого фланга 8-й армии, и последний получил наконец возможность принять участие в общем преследовании белых по всему фронту.
Действия конницы Буденного. После тяжелых и продолжительных боев у Воронежа, где был нанесен основательный удар белой коннице, после напряженной борьбы у Касторной, протекавшей к тому же в крайне неблагоприятных условиях погоды, конный корпус Буденного, не получая отдыха, в котором усталые дивизии весьма нуждались, должен был приступить к выполнению своих задач по преследованию белых в южном направлении.
Действия красной конницы развивались вдоль железной дороги Касторная - Валуйки, и 18 ноября передовые части корпуса выходили на параллель Нижнедевицка, имея тесную связь с соседом слева - 12-й дивизией 8-й армии. Сильные разведывательные отряды корпуса подходили к станции Роговое в 15 км к северу от Старого Оскола.
Оперативная сводка корпуса от 20 ноября отмечает начавшуюся выгрузку эшелонов прибывающих с Царицынского фронта частей 3-го Кавказского корпуса генерала Улагая. С целью воспрепятствовать этой выгрузке и сорвать намеченную белыми операцию по противодействию наступлению красных, что, как мы увидим дальше, было последней картой белого командования - корпусу Буденного была поставлена задача: перерезать линию железной дороги южнее Старого Оскола и, действуя с востока и юго-востока, разбить противника и захватить Старый Оскол.
Намеченная операция удалась как нельзя лучше. Стремительным охватом города с востока часть белых была отрезана и взята в плен, остальные бежали на юг от Старого Оскола, непрерывно преследуемые нашей конницей в направлении на Новый Оскол. Последний был занят частями армии 25 ноября.
Одним из условий, имевших решающее значение для успеха конницы Буденного за период, начиная от боев под Старым Осколом и далее не только до полного разгрома Деникина, но и до конца 1920 г., на протяжении которого красная конница нанесла поражение белополякам на Правобережной Украине, была под стенами Львова и закончила разгромом Врангеля - является величайший по своему историческому значению факт организации Конной армии.
Гениальная мысль создания такой боевой армейской единицы, которой не знала еще ни одна армия старой и новой эпохи, принадлежит товарищу Сталину, бывшему в то время, как знает читатель, членом РВС Южного фронта. Вот что пишет по этому поводу К. Е. Ворошилов:
К концу ноября, когда конная армия окончательно закрепила за собой обладание районом Нового Оскола, а фланги соседних армий подтягивались к Ново-Оскольской параллели, силы белых были безнадежно разъединены, и дальнейшие попытки их соединиться вновь для организации совместного отпора красным были обречены на гибель.
Противодействие белых
Политико-моральное состояние белых войск. Выше мы показали, как недешево достались красным захват инициативы, приостановка наступления белых и переход в контрнаступление. Целый месяц шла ожесточенная борьба с переменным успехом, но к концу ноября успех красного оружия явно обозначился по всему фронту, и только участок левого фланга 8-й армии несколько отставал от общего развития наступления и преследования.
Что же представляла собой к этому времени отходящая белая армия?
Мы видели, что в период наибольшего развития успехов политико-моральный облик Добровольческой армии имел уже совершенно другой характер, чем в апреле - мае. Если Донская армия при всех своих крупных недостатках во все периоды ведения борьбы сохраняла все же однородность как рядового, так и офицерского состава, то Добровольческая армия еще с июля постепенно начала терять свой былой состав и обволакивалась массой мобилизованного крестьянства. Плоды этого процесса пожинало теперь белое командование. Армия с каждым шагом движения назад разваливалась все более и более. Полки теряли свое лицо, дивизии переставали существовать, о былом порыве вперед не было и речи; дезертирство и сдача в плен десятками и сотнями бойцов стали обычным явлением; дезорганизованный тыл и совершенно неналаженный снабженческий аппарат резко усугубляли моральный упадок армии и лишали ее последней боеспособности. Особенности времени года и, погода окончательно надломили силы и дух белых армий.
Все эти условия особенно тяжело отражались на коннице. Вот что пишет один из начальников дивизий корпуса Юзефовнча, генерал Чекатовский, в докладе командующему Добровольческой армией в начале декабря:
Все командиры частей рисовали приблизительно одну и ту же картину полного развала армий, и надежд на возрождение, на организацию серьезного сопротивления безудержному натиску красных командование белых питать не могло.
Тем не менее оно делало последние отчаянные попытки зацепиться за какой-либо рубеж и хоть немного оправиться от нанесенных ударов для продолжения борьбы.
Состояние белого тыла. В главе 8-й мы достаточно подробно осветили состояние тыла белых осенью 1919 г. Теперь, в декабре, развал достигал своего апогея, и у Деникина, как и у его «правительства», не было средств для борьбы со всеми «традициями беззакония», окончательно внедрившимися в жизнь белого тыла. Здесь мы встречаемся снова с одним из основных противоречий, обусловивших гибель деникинщины: деникинская армия могла бороться только при здоровом тыле, деникинский тыл мог быть здоровым только при побеждающей армии. Развал армии вызвал полнейшую катастрофу в состоянии тыла, а последнее окончательно уничтожало боевую мощь войск.
Когда Касторная была взята и упорство белых было здесь окончательно ликвидировано - фланги белых армий оказались уже разъединенными, и представлялась полная возможность перейти к преследованию и уничтожению белых - отдельно Добровольческой и Донской армий.
Глава тринадцатая. Преследование
Первый период преследования
Описывая ход борьбы армий Южного фронта за весь предыдущий период, мы только частично касались 12-й армии, ибо роль ее, как мы указывали, сводилась главным образом к обеспечению правого фланга фронта и к питанию прочих частей его живой силой. Но начиная со второй половины ноября, когда фронт перешел к третьему этапу операций - преследованию, 12-я армия должна была сыграть более ответственную и значительную роль по очищению Правобережья от деникинских войск.То обстоятельство, что Деникину не удалось установить прочных отношений с белополяками и обусловить их боевое содействие в борьбе против красных, позволило смотреть на западный фас клинообразного расположения 12-й армии как на участок пассивной борьбы, и весь центр тяжести усилий армии направить на содействие операциям, ведущимся против войск Деникина. В своих директивах командование фронтом ставило 12-й армии задачи по ведению разведки в западном направлении (Олевское, Коростеньское) и требовало на южном участке скорейшего занятия Чернигова и Киева.
Несмотря на незначительную силу войск, которые были выдвинуты Деникиным перед фронтом 12-й армии, для последней разрешение поставленных ей задач представляло немало трудностей, ибо внутренняя слабость ее и отвлечение части сил на запад, к тому же при условии питания живой силой 14-й армии, не давали возможности командованию армии осуществить сосредоточение достаточных сил на южных направлениях. И только крупные успехи 14-й армии дали возможность и 12-й армии прекратить свое пассивное пребывание за водными преградами и перейти в наступление с решительной целью на Киевском направлении.
Курская операция. 9 ноября фронтовое командование требовало от 14-й и 13-й армий окружения Курской группы противника, причем задача по овладению Курском возлагалась на 13-ю армию.
В тот же день командующий этой последней в приказе №132 так решает задачу: Эстонской дивизии выйти к реке Сейм на участке в 15 км юго-западнее Курска; 9-я дивизия должна занять Курск, после чего выйти на Курско-Белгородскую железную дорогу в Шумаково; 3-я дивизия наступала на Тим и должна выйти на 30 км к югу от этого города; 42-я дивизия получила известную уже читателю задачу по овладению Касторной.
Наступление правофланговых дивизий и особенно Эстонской шло очень медленно, так как противник организовал упорное сопротивление главным образом вдоль железнодорожной линии, где оперировали бронепоезда, не раз прорывавшиеся на Поныри. Успешно продвигалась 3-я дивизия, которая, к 12 ноября окончательно овладев Щиграми, подходила на следующий день к городу Тим. С этого момента обозначилось упорное сопротивление белых, причем центр тяжести его переносился на Тимское направление; это вызвало насущную необходимость оказания боевой помощи 3-й дивизии со стороны правого крыла армии. Тем самым определилось наступление всей 13-й армии к востоку.
На участке 9-й и 3-й дивизий в течение последующих дней велись упорные бои. Белые направляли все усилия для удержания Курска, сражаясь здесь с тем же ожесточением, как и под Касторной. 15, 16 и 17 ноября характеризуются особенно упорными боями, в результате которых 9-я дивизия к вечеру 17 ноября вступила в город Курск [192]. 3-я дивизия, отбрасывая контратакующего противника, продвигалась к югу и захватила город Тим.
С потерей Курска и Тима вся железнодорожная линия Курск - Лиски оказывалась в руках красных. Но белые держались за реку Сейм, которая представляла собой некоторую преграду. Далее к югу местность походила на ровный стол, где трудно было найти подходящий для обороны рубеж, ибо река Псел благодаря незначительной глубине даже в летнее время (на участке выше Сум) не могла составить какое-либо препятствие. Поэтому белые решили не отходить дальше к югу, а вернуть утраченное положение теперь же на рубеже Курск - Лиски, тем более что у Лисок и Боброва донцы еще держались.
Однако количественные и качественные возможности белых были невелики, и маневрировать в такой тяжелый период (метели, сильнейшие бураны, гололедица) было весьма затруднительно: с большим трудом белым удалось у Тима собрать отряд генерала Третьякова в составе 1-го Марковского полка, 1-го Александровского полка и 1 батальона 2-го Марковского полка при 12 орудиях, который, перейдя в контрнаступление, 20 ноября выбил 3-ю дивизию из города Тима и начал распространяться на север и северо-запад с явным намерением действовать в тыл 9-й и Эстонской дивизий, чтобы затем вынудить их к отходу от Курска.
Надо отметить, что организация этого контрманевра прошла совершенно незамеченной для красного командования, почему удар явился полной неожиданностью для 13-й армии.
20 ноября вечером в приказе № 135 командующий этой армией поставил своим дивизиям следующие задачи.
Эстонская дивизия должна сократить участок 3-й дивизии, которой было приказано обратить главное внимание на ликвидацию наступления белых от Тима и часть освобождающихся сил по смене их эстонцами направить в тыл этой группе белых. 9-я дивизия, которая вследствие продвижения Эстонской и Латышской дивизий оказалась во втором эшелоне, одну бригаду должна была посадить на подводы и также направить на Тимское направление в целях оказания боевой помощи 3-й дивизии; в свою очередь и 42-я дивизия одну свою бригаду передавала в подчинение начальника 3-й дивизии.
21 и 22 ноября сосредоточенными действиями указанных частей контрманевр белых был ликвидирован, и армия вышла на линию: на правом фланге - в 15 км к югу от Курска, а на левом фланге - к реке О скол.
14-я армия к этому времени вышла на реку Сейм, заняла город Рыльск и при содействии конной группы Примакова - Льгов.
Директивы командования Южным фронтом 17 и 19 ноября. После занятия Дмитриева, Фатежа, Щигров и Касторной, после явно обозначавшегося успеха 8-й армии и удачно начавшихся действий Конного корпуса по разрыву белых на две части в направлении на юг от Касторной - фронтовое командование имело все основания считать, что главное сопротивление противника сломлено и армии фронта должны приступить к третьему этапу операций - к преследованию. И еще 17 ноября командюж отдает директиву № 17 оп., в которой ставит армиям следующие задачи:
12-й армии с целью прочного обеспечения Киевского района выйти на линию Казатин - Белая Церковь - Гребенка - Лохвица - Михайлова, ведя на противопольском фронте усиленную разведку;
14-й армии - продолжать самое энергичное наступление по всему фронту и выдвинуться на рубеж река Псел - Сумы - Обоянь - станция Ржава;
13-й армии - по овладении Курском выйти на рубеж Ржава - Становая;
8-й армии - по ликвидации Бобровской группы выходить на линию Становая - Сагуны - Павловск.
Задачи Конному корпусу уже известны и их мы не приводим.
Читатель видит, что здесь фронтовое командование не только давало юго-западное направление армиям правого крыла, но и перенесло центр своих усилий к левому флангу. Направление, которое было поручено Буденному, становилось теперь главнейшим, и командование выразило это, как мы увидим дальше, в соответствующей группировке. Что же касается самого характера задач, то в них достаточно ясно видно стремление форсировать преследование с целью не дать белым укрепиться на каком-либо рубеже и сгруппировать силы для нового контрудара. Тимская операция была последней, которая выскользнула из внимания красного командования и, задержав в центре наступательный порыв армий, дала возможность белым оторваться от преследующих их красных частей; поэтому запрос главкома от 19 ноября о характере мероприятий фронтового командования для организации преследования нашел уже готовый ответ. Однако главное командование требовало еще более энергичного преследования конницей, а командюж 19 ноября отдал директиву № 86 сек., в которой потребовал от армий выбросить всю дивизионную конницу вперед для нанесения ударов во фланг и тыл отступающим; кроме того указывалось на необходимость широкого использования обывательского транспорта для скорейшей переброски войск.
По той же директиве командарм-14 направлял из района Льгова всю конную группу Примакова на станцию Гот-ня, дабы воспрепятствовать закреплению белых на реке Псел и отрезать им пути отхода на Белгород, а Буденному, как уже мы знаем, давалось направление на тот же пункт через Корочу.
Таким образом, Курская группа белых, т.е. основное ядро Добровольческой армии, подвергалась сильнейшему натиску с фронта, отрезалась с обоих флангов двумя конными группами Примакова и Буденного и по замыслу командюжа должна была быть окончательно разгромлена в конце ноября.
Как мы только что видели, Тимский эпизод несколько нарушил расчеты фронтового командования, ибо Курское направление значительно ослаблялось снятием 9-й дивизии и переброской ее в помощь 3-й дивизии; однако именно это обстоятельство в известной степени помогло красному командованию обеспечить свой главный участок борьбы, ибо 9-ю дивизию предполагалось перебросить впоследствии на левый фланг 13-й армии для усиления направления конного корпуса.
Читатель помнит приведенную нами депешу Реввоенсовета Южного фронта главкому с просьбой о безотлагательной присылке свежих дивизий. На это фронт получил обещание главкома прислать из Вязьмы 45-ю дивизию, которая была снята с фронта 12-й армии в момент подчинения последней Южному фронту. Теперь же командование фронтом должно было усилить свое главное направление силами своих армий и предполагало сверх переброски 9-й дивизии на левый фланг вывести 7-ю и 57-ю дивизии во фронтовой резерв, пополнить их [193], после чего направить 7-ю дивизию в распоряжение командарма-8, а 57-ю оставить в своем распоряжении, имея в виду использовать ее либо на поддержку 12-й армии в случае нажима белополяков, либо для обеспечения стыка 14-й и 13-й армий в случае удара белых [194].
Положение 8-й армии. Развитие боевых действий требует выдвижения максимального количества сил, но когда успех наступающего начинает переходить и развиваться в преследование, то, как бы ни складывалась обстановка на фронте, преследующий обязан своевременно озаботиться выделением крупных резервов. В данной разбираемой обстановке возможность нанесения контрударов со стороны белых, даже при условии начавшегося разложения их армий, вовсе не исключалась, тем более что положение на левом фланге 8-й армии все еще не получало своего окончательного разрешения. В равной степени и конница Мамонтова и Шкуро, хотя она и была сильно потрепана и деморализована, внушала некоторые опасения фронтовому командованию, а возможность переброски новых белых частей с их правого фланга (Кубанские части) создавала весьма существенную угрозу контрманевра в районе Валуйки - Купянск. Поэтому, выделяя две дивизии во фронтовой резерв и стремясь усилить свой левый фланг, фронтовое командование проявило требуемую осторожность, и ближайшее будущее подтвердило всю основательность его опасений.
20 ноября командюж, сильно обеспокоенный длящейся борьбой частей 8-й армии с 3-м корпусом Донской армии в Бобровском районе и не видя реальной поддержки со стороны соседней 9-й армии Юго-Восточного фронта, дает депешу командюгвосту с копией наштареспу с настоятельной просьбой оказать реальное содействие операциям 8-й армии путем выдвижения конницы 9-й армии в район Бутурлиновка - Павловск. В ответ на эту депешу главком на имя командующих Южным и Юго-Восточным фронтами 23 ноября посылает директиву, где, указывая на необходимость быстрых и решительных действий по овладению районом Павловска, требует от фронтов сосредоточения на их внутренних флангах не менее чем по две стрелковых дивизии; командюгвосту предлагалось кроме того направить конный корпус Думенко в район Калача и станции Новая Криуша. Началом совместных действий назначалось 26 ноября [195]. Указанная директива входила в некоторое противоречие с планом и намерениями Южного фронта, ибо последний не имел еще возможности усилить 8-ю армию свежими частями (пополненная и отдохнувшая 7-я дивизия). Поэтому, придав еще до поступления директивы главкома 8-й армии одну бригаду 61-й дивизии (из бывшей группы Щербакова, расформировавшейся в Орле), командующий Южным фронтом вынужден был ограничиться указанием командарму-8 на необходимость действий в Бобровском районе в направлении на Павловск сосредоточенными усилиями 40-й и 31-й дивизий, причем правый фланг наступающей группы должен был быть обеспечен приданными до того армии частями Туркестанской кавалерийской бригады. До начала этой операции - 24 ноября армия должна была занять город Бобров.
Срок начала операции - 26 ноября - не отвечал реально сложившейся обстановке, ибо группировка 8-й и 9-й армий требовала коренных изменений для выполнения поставленной задачи. В частности, для 8-й армии было бы удобнее выделить не 31-ю и 40-ю дивизии, как приказал командующий фронтом, а 31-ю и 15-ю с выводом 40-й дивизии, сильно ослабевшей за период борьбы у Боброва, в резерв. Но на это требовалось время, вследствие чего пришлось оставить в силе первоначальное распоряжение командующего фронтом.
К 27 ноября Бобров был занят, и белые отходили на юг от города, но части 9-й армии все еще не появлялись в указанном им Павловском районе. 28 ноября конный корпус Думенко находился еще в районе Абрамовки, т.е. более чем в 100 км к северу от назначенного района, а правофланговые дивизии 9-й армии - 21-я и 36-я - располагались в 20 км восточнее Бутурлиновки [196]. Прочие же части армии продолжали отходить на восток под давлением противника. К 1 декабря, когда наконец конный корпус Думенко появился в районе Калача, намереваясь действовать в дальнейшем в направлении на Павловск, 8-я армия занимала следующий фронт: правофланговые дивизии вышли на Лиски-Купянскую железную дорогу и заняли Бирюч; в центре части вели упорные бои за обладание станцией Евдаково (на Лиски-Ростовской железной дороге); на левом фланге 40-я дивизия успешно продвигалась к Павловску, 31-я дивизия - в районе Бутурлиновки.
До этого момента еще не чувствовалось содействия пехотных частей 9-й армии, которая правым флангом была в 15 км восточнее Бутурлиновки.
Наличие же на Павловском направлении группы нашей конницы отразилось, хотя и с сильным запозданием, благоприятно на действиях левого фланга 8-й армии, и последний получил наконец возможность принять участие в общем преследовании белых по всему фронту.
Действия конницы Буденного. После тяжелых и продолжительных боев у Воронежа, где был нанесен основательный удар белой коннице, после напряженной борьбы у Касторной, протекавшей к тому же в крайне неблагоприятных условиях погоды, конный корпус Буденного, не получая отдыха, в котором усталые дивизии весьма нуждались, должен был приступить к выполнению своих задач по преследованию белых в южном направлении.
Действия красной конницы развивались вдоль железной дороги Касторная - Валуйки, и 18 ноября передовые части корпуса выходили на параллель Нижнедевицка, имея тесную связь с соседом слева - 12-й дивизией 8-й армии. Сильные разведывательные отряды корпуса подходили к станции Роговое в 15 км к северу от Старого Оскола.
Оперативная сводка корпуса от 20 ноября отмечает начавшуюся выгрузку эшелонов прибывающих с Царицынского фронта частей 3-го Кавказского корпуса генерала Улагая. С целью воспрепятствовать этой выгрузке и сорвать намеченную белыми операцию по противодействию наступлению красных, что, как мы увидим дальше, было последней картой белого командования - корпусу Буденного была поставлена задача: перерезать линию железной дороги южнее Старого Оскола и, действуя с востока и юго-востока, разбить противника и захватить Старый Оскол.
Намеченная операция удалась как нельзя лучше. Стремительным охватом города с востока часть белых была отрезана и взята в плен, остальные бежали на юг от Старого Оскола, непрерывно преследуемые нашей конницей в направлении на Новый Оскол. Последний был занят частями армии 25 ноября.
Одним из условий, имевших решающее значение для успеха конницы Буденного за период, начиная от боев под Старым Осколом и далее не только до полного разгрома Деникина, но и до конца 1920 г., на протяжении которого красная конница нанесла поражение белополякам на Правобережной Украине, была под стенами Львова и закончила разгромом Врангеля - является величайший по своему историческому значению факт организации Конной армии.
Гениальная мысль создания такой боевой армейской единицы, которой не знала еще ни одна армия старой и новой эпохи, принадлежит товарищу Сталину, бывшему в то время, как знает читатель, членом РВС Южного фронта. Вот что пишет по этому поводу К. Е. Ворошилов:
«Следует еще остановиться на одном важнейшем историческом моменте, связанном на Южном фронте с именем товарища Сталина. Я имею в виду образование Конной армии. Это был первый опыт сведения кавалерийских дивизий в такое крупное соединение, как армия. Сталин видел могущество конных масс в гражданской войне. Он конкретно понимал их громадное значение для сокрушительного маневра. Но в прошлом ни у кого не было такого своеобразного опыта, как действие конных армий. Не было об этом написано и в ученых трудах, и поэтому такое мероприятие вызывало или недоумение, или прямое сопротивление. Но не таков Сталин: раз он был уверен в полезности и правильности своих планов, он всегда шел напролом в их осуществлении. И 11 ноября РВС республики получает следующее донесение от РВС Южфронта:
«Реввоенсовету республики.
Реввоенсовет Южфронта в заседании своем от 11 ноября с. г., исходя из условий настоящей обстановки, постановил образовать Конную армию в составе 1-го и 2-го конных корпусов и одной стрелковой бригады (впоследствии добавить и вторую бригаду).
Состав Реввоенсовета Конармии: командарм товарищ Буденный и члены: товарищи Ворошилов и Щаденко.
Справка. Постановление Реввоенсовета Южфронта от 11 ноября 1919 г. № 505/а.
Означенное просим утвердить».Конная армия была создана, несмотря и даже вопреки желанию центра. Инициатива ее создания принадлежит товарищу Сталину, который совершенно ясно представлял себе всю необходимость подобной организации. Исторические последствия этого шага хорошо всем известны.
К концу ноября, когда конная армия окончательно закрепила за собой обладание районом Нового Оскола, а фланги соседних армий подтягивались к Ново-Оскольской параллели, силы белых были безнадежно разъединены, и дальнейшие попытки их соединиться вновь для организации совместного отпора красным были обречены на гибель.
Противодействие белых
Политико-моральное состояние белых войск. Выше мы показали, как недешево достались красным захват инициативы, приостановка наступления белых и переход в контрнаступление. Целый месяц шла ожесточенная борьба с переменным успехом, но к концу ноября успех красного оружия явно обозначился по всему фронту, и только участок левого фланга 8-й армии несколько отставал от общего развития наступления и преследования.
Что же представляла собой к этому времени отходящая белая армия?
Мы видели, что в период наибольшего развития успехов политико-моральный облик Добровольческой армии имел уже совершенно другой характер, чем в апреле - мае. Если Донская армия при всех своих крупных недостатках во все периоды ведения борьбы сохраняла все же однородность как рядового, так и офицерского состава, то Добровольческая армия еще с июля постепенно начала терять свой былой состав и обволакивалась массой мобилизованного крестьянства. Плоды этого процесса пожинало теперь белое командование. Армия с каждым шагом движения назад разваливалась все более и более. Полки теряли свое лицо, дивизии переставали существовать, о былом порыве вперед не было и речи; дезертирство и сдача в плен десятками и сотнями бойцов стали обычным явлением; дезорганизованный тыл и совершенно неналаженный снабженческий аппарат резко усугубляли моральный упадок армии и лишали ее последней боеспособности. Особенности времени года и, погода окончательно надломили силы и дух белых армий.
Все эти условия особенно тяжело отражались на коннице. Вот что пишет один из начальников дивизий корпуса Юзефовнча, генерал Чекатовский, в докладе командующему Добровольческой армией в начале декабря:
«... В этом докладе не будет ни одного слова преувеличения. Конский состав дивизии дошел до полного изнурения. Выйдя в поход в июле, до сих пор дивизия имела 5-6 дней, которые она стояла на месте... В настоящее время лошади являются обузой для всадника, они на каждом шагу скользят и падают, так как все дороги в настоящий момент сплошной лед, а замерзшие вспаханные поля для движения невозможны. Скорость движения полков - 3 версты в час. Конные батареи впрягли в орудия все, что было возможно, до офицерских лошадей включительно, а офицеры ходят пешком... Если существует мнение, что в тылу есть пополнения, не использованные частями на фронте, то это несправедливо. Все, что возможно взять из тыла, сколачивается и привозится в полки. Но эти пополнения прибывают частями по 20-50 чел. и за несколько дней незаметно тают. Примером может служить 1-я бригада, которая 28 ноября имела 146 шашек, а сегодня, 2 декабря [197], после боя у Ракитной имеет 141 шашку... Не желая вводить в заблуждение высшее командование громкими названиями «бригада, дивизия», так как с этими наименованиями даются и задачи, я считаю своим долгом доложить, что 1-я кавалерийская дивизия представляет собой не боевую единицу, способную для выполнения каких-нибудь боевых задач, а лишь небольшую вымученную часть, которая своей численностью едва ли достигает численности полка слабого состава» [198].Не лучше было положение корпуса Мамонтова, о котором генерал Улагай писал: «Я уже доносил, а теперь повторяю, что в общем конницы у нас нет. Рассчитывать на что-либо серьезное от конной группы совершенно нельзя» [199].
Все командиры частей рисовали приблизительно одну и ту же картину полного развала армий, и надежд на возрождение, на организацию серьезного сопротивления безудержному натиску красных командование белых питать не могло.
Тем не менее оно делало последние отчаянные попытки зацепиться за какой-либо рубеж и хоть немного оправиться от нанесенных ударов для продолжения борьбы.
Состояние белого тыла. В главе 8-й мы достаточно подробно осветили состояние тыла белых осенью 1919 г. Теперь, в декабре, развал достигал своего апогея, и у Деникина, как и у его «правительства», не было средств для борьбы со всеми «традициями беззакония», окончательно внедрившимися в жизнь белого тыла. Здесь мы встречаемся снова с одним из основных противоречий, обусловивших гибель деникинщины: деникинская армия могла бороться только при здоровом тыле, деникинский тыл мог быть здоровым только при побеждающей армии. Развал армии вызвал полнейшую катастрофу в состоянии тыла, а последнее окончательно уничтожало боевую мощь войск.